Шейн понимал, что Арнике будет сложно приспособиться к новой обстановке и осознать то, что она человек и никогда больше им не будет. Понимал и то, что на первом месте стоит ее семья, а не она сама. Ей было тяжело покинуть стены родного дома и оставить родителей одних, зная, что в любой момент убийца может попытаться достать ее через родителей. Последнего Виззарион боялся больше всего, но старался своего страха не выказывать, чтобы лишний раз не беспокоить девушку. Он уладит все сам, как когда-то впутал ее в это своими руками.
- Ты поживешь здесь какое-то время. Я буду проведывать тебя и твою семью, чтобы все было в порядке. Обещаю, что с ними все будет в порядке, - он опустил руки на плечи девушки и заглянул ей в глаза. Обычно в такие моменты Тэс не забывал улыбаться и шутить, но Арнике придется привыкнуть и к этой стороне вампира. Он сам запутался в том, кто он и кто тогда был перед девушкой настоящий: он или просто шут, играющий на публику ради собственного веселья.
- Очень давно это поместье принадлежало нашему роду. Тогда Император предпочитал жить в поместье, а не дворце и я его понимаю. Там как в клетке, а здесь чувствуется дом, - улыбнулся вампир, едва погладив перила лестницы. - Отец не любил, когда я здесь бывал, а мать мало что рассказывала об истории этого поместья, но я все же смог кое-что найти о его прошлом владельце, - теперь проклюнулся Тэс, желающий помочь девушке отвлечься от проблем и подумать о чем-то другом, временно забыв о реальности.
- Он жил здесь один, но никогда не чувствовал себя одиноким. В окружении слуг заменивших ему семью и друзей он прожил двести лет. Устраивал шумные балы, которые гремели на весь Мирдан. Тогда вино лилось рекой, а музыка не смолкала до последнего вампира, который еще мог танцевать, а он... Он мог танцевать до утра и не важно, что, - усмехнулся вампир, представив как здесь, на первом этаже, прямо в холе, перед ним танцует тот самый вампир.
- А это... - он подошел к центру холла и показал на рисунок на полу - две красные розы, сплетенные между собой. - Это герб его семьи. Ныне ты такие же розы могла видеть на нашем гербе, но уже серебряные. Говорят, что он любил красные... Темно-бардовые розы, которые круглый год цвели в садах его поместья, наполняли столы, вазы, ванны, и их аромат всегда витал в воздухе. Да и смех молодого владыки никогда не смолкал. Он радовался жизни. Сейчас в поместье нет ни единой розы. Все они засохли, как и их господин, - Шейн поднял взгляд на девушку, понимая, что слишком увлекся и, кажется, отвлек от проблемы себя, а не девушку.
Подошел ближе к ней, вспомнив о том, что должен был сделать еще в таверне. Встал с ней вплотную и, опустив руки на сгиб между шеей и головой девушки, тихо заговорил.
- Тебе нужно выпить крови. Я так боялся потерять тебя, что чуть своими руками не лишил тебя сил. Ты... - он запнулся, не зная, как стоит подобрать слова. - Можешь укусить меня, - понимая, как глупо это звучит и что Арнике может стать не по себе от осознания того, что ей придется пить кровь, Виззарион решил свести все на шутку. - Или утром я подам тебе бокал вишневого сока, а в случае отказа, буду кормить с ложки.

Обстановка то накалялась, то разряжалась. Шейн видел, как меняются эмоции девушки. Жаль, что не мог их ощутить, связь стала не такой яркой, как была после обращения, но годы знакомства с этой девушкой позволяли читать ее, пока наставник не даст по рукам линейкой, говоря, что этот материал пора было давно выучить наизусть.
Старался разрядить обстановку, иногда забывался и касался ее так, словно ничего не произошло. Старался возвращаться к Тэсу, но это выходило неосознанно. Обложка изменилась, а содержание осталось практически тем же. Он такой, каким она его знала. Немного другой, немного изменился, но не настолько, чтобы стать совершенно другим вампиром. От того. Кто прощался с ней практически ничего не осталось. Менялся рядом с ней, снова превращаясь во влюбленного мальчишку, который пытается неумело угодить соседской девочке, боясь, что в ответ получит только кривляния с ее стороны.
С Элен было проще, он знал ее с самого детства, и многое пересекалось, как и должно быть у родных вампиров. С этой точки он понимал решение Совета оставить традицию, но выбрал другой путь, решив идти скользкой тропой, вместо того, чтобы его донесли до протоптанной вершины на руках.
Он помнил себя, когда в первый раз укусил Арнику. Жажда, которую сложно утолить. Насыщение остается, но все равно хочется еще и еще поглощать эмоции и тепло. Чувствовать ее отношение через кровь, чувствовать ее. В прошлый раз ему с трудом удалось отстраниться от нее, но желание спасти было сильнее желания ощутить ее сполна, когда следом за одним желание просыпается другое.
Шейн не знал, что чувствует обращенный вампир, мог только догадываться, руководствуясь теми знаниями, которые ему вталкивали в голову учителя, но все один были истинными вампирами, а не обращенными, поэтому детально описать то, что чувствует обращенный в период своего обращения, не могли, как и последствия отказа от крови. Все относительно и даже не у кого уточнить, как стоит поступить в этой ситуации. Виззарион руководствовался тем, что толкало его на уровне чувств, понимая, что девушку гложет инстинкт хищника. Ее организм не хочет умирать и слабнуть, он будет продолжать требовать своего, особенно, если рядом есть тот, кто может поделиться теплой кровью. Жажда будет нарастать и легче не станет, только хуже.
Парень решил пойти иным путем. Он опустился на одно колено рядом с девушкой, опустил руки на ее плечи, пытаясь вытянуть из омута жажды. Понимал, что дразнит ее запахом, стуком сердца и кровью пульсирующей по венам, но не мог иначе, зная, что будет хуже.
Мягкое движение вперед, прикосновение к ее губам. Клык прокусил плоть, дав девушки ощутить на губах вкус его крови. Пусть постепенно привыкает к этому. Пусть не сразу, пусть так, но жажда все равно возьмет свое рано или поздно. Его задача показать ей, что это не так страшно, как ей кажется и оказаться рядом тогда, когда ей это будет нужно.
На задний план отошел совет и раздоры, отошли все проблемы, оставив только ее и желание помочь.
- Все будет хорошо, я будут рядом. Всегда.
Шейн мог показать свою вторую ипостась, оголить клыки или перестать контролировать свою жажду полностью, но боялся, что так только сильнее напугает девушку. Он будет отражением нее, а кому нравится быть монстром, когда ты этого не хотел? Никому. Виззарион родился таким и ничего не мог изменить, только повлиять на нее, не считаясь с выбором девушки. Эгоистично. Возможно, он поступал как эгоист даже сейчас, не осознавая этого, прикрывался желанием помочь, но что выйдет на деле – не знал никто, в том числе и он. Мог только предположить, во что выльется его желание и проба. В ответную реакцию и желание продолжить или же толчок, который перечеркнет все его старания.
Отстранился от ее губ, прерывая поцелуй. Мягко притянул девушку к себе, обнимая на уровне талии. Вторая рука коснулась затылка и ненавязчиво приблизила лицо девушки к его шее.
- Я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Только помогать тебе, Арника. И сейчас я хочу разделить твою боль, - тихо, ласково, прошептал ей на ухо. – Выбор всегда будет за тобой, - чуть отстранился от нее, чтобы заглянуть в глаза. Улыбнулся и опустил руку на ее щеку. Ткнулся лбом и полуприкрыл глаза, стараясь удержать ту связь, которую создала его кровь. Попытаться передать ей часть своих эмоций и успокоить.

Арника подхватила поцелуй, руша то святое, что в него вкладывают романтики – эта сказочная история не для них. Вампир не может быть нежен, когда желает чего, а это что-то – жажда и она сильнее него. Попытка воспротивиться – не больше, чем обычный самообман, за который не дадут и гроша, а из театра выгонят за неправдоподобность и упрекнут в невежестве и оскорблении святая святых, где на сцене рождается новая жизнь. Здесь она умирает, но дает жизнь чему-то новому.
Он чувствовал привкус своей крови, но это не то. В сравнении с тем, что было в день ее обращении. Желание будоражил только ее ответ, но Виззарион знал, чем он был вызван, и это не давало ему ответить в полной мере. Он рожден с этой жаждой и умеет сдерживать себя. Он старался не дать себе потерять голову раньше, чем добьется своего. Получалось с трудом.
Камэль смог выдержать поцелуй и ее объятия. Не дрогнуть и не отстраниться, когда ее дыхание коснулось шеи, а должен был. Сам предложил, перечеркивала все семейные традиции, которые столетиями соблюдались его предшественниками. Недостойный своего рода, но он этого хотел и позволял ей это делать, зная, что она не сможет устоять перед жаждой, зная, что его кровь дразнит ее еще больше. Привязанность делает свое дело, играя ему на руку.
- Тебе будет проще, если это буду я. Мне будет… - мысленно оправдывал свой поступок, зная, что ни Совет, ни Элен не поймут его. Им важен факт, а не то, что толкает его на это. Больше всего его волновала сестра, которой он и до этого доставил много боли на равных с Арникой. Перед последней он извинился и что-то коряво пытался исправить, с Эл… оставил ее за бортом и не думал о том, чтобы нырнуть следом или кинуть спасательный круг.
Впереди была Арника, и она вытесняла все остальное.
Виззарион поддался ее желанию и наклонил голову, подставляя ей шею, чтобы ей было удобно. Извинения девушки резали слух. Какая-то часть ее противилась желанию и не хотела этого делать, а он заставлял плясать под свою дудку, уподобляясь совету, который годами лепил из него желанную куклу. В этом он чувствовал свою вину, но не просил прощения в ответ. Ей не до этого, а его слова с «прости» не исправят того, что он сделал. Пустой звук должен им остаться. Чувство вины утонет в желании.
Точеная боль в шее. Непривычно. Шейн привык брать, а не давать и впервые почувствовал себя в роли жертвы, но не мог назвать себя ей. Тепло скопилось возле ран, отдавая жаром. Парень крепче прижал девушку к себе, впиваясь пальцами в материю.
Ему нужно было контролировать себя и не дать его желанию проснуться сейчас, оно не к месту, как бы тело не отзывалось на ее поцелуй. Желание росло, малейшее ее шевеление и тело отвечало дрожью. Теперь он понимал, почему большинство вампиров плюют на традиции и предпочитают получать удовольствие во всех смыслах, если их Боги распорядились так.
Появилась слабость, но и она оказалась приятной. Томная слабость и тяжесть. Виззарион сел и притянул девушку еще ближе, усадив ее к себе на колени.
Отдавая себя, он хотел владеть ей, получить больше. Снова почувствовать вкус ее крови на губах. Тогда он не смог насладиться этим в полной мере, любовь к ней и желание не дать ей умереть перекрывала желание, но сейчас для возбуждения и желания не было существенных преград, как бы он не старался их создать и не сдерживать себя, дыхание сбивалось.