Кроссборг - небольшая деревушка близ Бесреля, знаменитая среди алхимиков и не только стеклодувами и торговцами, предлагающими хорошую цену за редкий и качественный товар. Песок, известь и сода - таково происхождение стекла. Секрет известный многим. Вот только по-настоящему хороших мастеров, способных убрать муть и придать материалу любую, даже затейливую форму, можно пересчитать по пальцам одной руки. Полагаю, именно потому жители названной деревни периодически, зазнавшись, гордо именуют её городом.
Нет, Кэйлин заинтересовалась поселением вовсе не из желания посетить его, чтобы сделать покупки. Товары из Кроссборга легко найти у местных лавочников. И пусть цена окажется несколько преувеличенной, всё не дороже путевых расходов. Дело в том, что девушка стала невольной свидетельницей возмущённого рассказа одного из гостей Галлахада: лекарь, не стесняясь в выражениях, ибо была задета его гордость, поведал старому другу о том, как его со скандалом прогнали из поседения, где среди местного населения разбушевалась ужасная хворь, способная превратить здорового мужчину в высушенную мумию всего за несколько дней. Чудно, что несмотря на устрашающие и неординарные симптомы, мэтр не придал происшествию никакого значения, кроме уязвленного эго, и потому не предпринял ровным счётом никаких мер, удовлетворившись возможностью выплеснуть накопившееся негодование на участливого собеседника.
А вот Лин насторожило столь внезапное и безусловно тревожное сообщение, ведь случаи, когда торгаши и ремесленники прогоняли со своих земель врачевателей, опасаясь, и не без оснований, финансовых потерь после введения карантинных мер, не так редки. Зачастую промедление становилось причиной грандиозных эпидемий, которыми пугали юных зельеваров врачеватели прошлого со страниц древних гримуаров. Хорошо наученная чужим опытом девушка задалась целью во что бы то ни стало предотвратить трагедию, нависшую над жителями Остебена, взвалив на себя почётную миссию по спасению мира! Идеалистическая картина сложилась в её голове слишком просто, и она подалась по лавочкам и рынкам, где промежду прочим, каждый раз упоминала о своём намерении посетить Кроссборг, заверяя каждого, кто был заинтересован, будто только там можно найти настоящее стекло.
День первый - лавочники пытаются с ней спорить, предлагая свои образчики, безусловно лучшие во всём королевстве. День второй - из загашников достаются редчайшие экземпляры, припасённые "для себя". День третий - только завидев Лин, торговцы отворачивают лицо, не желая тратить время на пустословие и бессмысленные препирательства. День четвёртый - попалась!
На пути к дому Кэйлин догоняет сухопарая женщина. Её волосы покрыты чёрной лентой, а голос так тих, словно она опасается преследования и порицания за те слова, что собирается произнести. Она умоляет целительницу помочь её дочери, иссыхающей на глазах, и суёт ей медяшку в качестве аванса.
Заполучив, наконец, священное право объявиться в деревне с самыми благими намерениями, девушка направляется в путь, который занял у неё несколько дней.
Дом женщины, оплатившей её услуги, стоял у подножья холма, ещё тридцать шагов и дорога пошла бы на подъём. Она хорошо объяснила, как найти нужную хату, и выполнила обещание, опоясав длинную жердь плетённого забора красной лентой. Лин замешкалась у двери, изучая выведенный угольком знак: круг, перечёркнутый по диагонали двумя параллельными линиями. Она встречала похожие знаки и на других хатах, варьировалось только число линий от одной до четырёх. Девушка не смогла разгадать метку и тронула тяжёлую металлическую ручку, чтобы вызвать к себе хозяев. Мамаша выскочила на её зов так быстро, что впору думать, будто она выжидала её у порога всё это время.
- Хвала Богам! - она буквально затащила её в дом. - Вас никто не видел? - её руки тряслись от волнения. -  Быстрее! - а голос дрожал и срывался почти что на каждой гласной. - Сюда!
Хозяйка утащила Кэйлин в дальнюю комнату, проигнорировав все её протесты и призывы к рассудку.
- Помогите! - на глазах женщины наворачивались слёзы. - Молю…
Всё возмущение целительницы иссякло, когда она увидела предполагаемого пациента. Совсем юная девушка лежала непокрытой на низкой кровати. Холщовая простыня под ней была пропитана прозрачной жидкостью без цвета и запаха, бедняжка беспрестанно просила пить. Лин немедленно опустилась на колени перед постелью больной и схватила её запястье, чтобы поймать пульс. Бледная рука оказалась почти невесомой, как будто от страдалицы осталась только кожа - пустая оболочка, сухая и огрубевшая настолько, что сердце врачевательницы похолодело от дурного предчувствия. 
- Пить…
Пациентка почти не размыкает губы.
- Пить…
Её взгляд сконцентрирован на графине с водой, стоявшем на полу у изголовья.
- Пить…
Кэйлин отчётливо различает мутную взвесь на дне сосуда.
- Сейчас - сейчас, моя деточка, - хозяйка метнулась к графину, от неосторожного
движения взвесь затянула мутью всю жидкость.
- Не нужно, - теперь голос Кэйлин прозвучал уверенно и строго.
Он заставил сердобольную матушку застыть на месте, прижимая злосчастный кувшин к груди.  Целительница использовала заклинание, чтобы хоть немного, но улучшить состояние пациентки, которая сразу же поутихла, перестав биться в агонии.
- Где вы берёте воду? - алхимик быстро нашла за что зацепиться.
- В ручье мельницы, но…
Хозяйка не смогла договорить. В комнату ввалился рослый мужик с тёмной бородой и такими же тёмными прямыми патлами. Очевидно, что он оказался не рад гостям.
- Что здесь происходит? - забасил мужик и пошёл на Лин, явно намереваясь наброситься на неё с кулаками .
- Я помогу вашей очереди, -  пытается оправдаться она.
А матушка, хоть и боится, но поддакивает каждому её слову, пытаясь уговорить разъярённого мужа позволить лекарю остаться.
- Не нужны нам здесь никакие целители! Нет у нас больных! - но он был непреклонен.
Кэйлин едва ли не вышвырнули за порог.
- Не была бы бабой, ноги бы тебе переломал, чтоб не шастала по чужим дворам без спросу, - мужик смачно сплюнул на землю и захлопнул дверь, за которой тут же раздались истеричные вопли и крики. Скандал набирал обороты.
Лин изрядно впечатлилась сценой, но всё равно пошла по деревне, не при всей паскудности обстоятельств ни капли энтузиазма. Она стучалась в двери, помеченные углём. Где-то, ей позволяли пройти и даже осмотреть немощного родственника. Но чаще прогоняли с порога, только услышав о намерении. По крупицам в голове алхимика сложилась следующая картина: хворь бушует в деревне с конца июля, когда вода в ручье, откуда люди берут воду, стала мутной от жары и цветения трав, больные не выживают, а количество линий, пересекающих круг, обозначает количество смертей.
Разумеется, следующим пунктом назначения для неё стал источник.
- Воду из этого ручья пить нельзя! - целительница окликнула мальчишку, набирающего воду в большой глиняный кувшин. - Вылей немедленно! - ребёнок испугался её напора, бросил свою ношу и убежал, сверкая голыми пятками.
Кэйлин внимательно осмотрела источник: течение в нём явно ослабло, вдоль берега протянулась широкая полоса зелёных нитей, вода, действительно была мутной, но не источала никакого другого запаха кроме запаха прелой травы. Девушка сняла с пояса небольшую колбу и хотела зачерпнуть немного, чтобы позже провести исследование, но теперь уже её окликнули.
Мальчишка привёл за собой несколько деревенских мужиков. Они не выглядели дружелюбно и очевидно представляли угрозу. Лин не стала бы с ними спорить, и уж тем более не стала бы вступать в схватку. Но ей кровь из носу нужен был образец. Поэтому девушка призвала элементаля, полагая, что подобный манёвр устрашит недоброжелателей и отобьёт у них всякое желание связываться с заклинательницей.
Расход маны: Исцеление (пищевое отравление) - 60 маны, Призыв элементаля - 120 маны, в остатке - 120 маны.

Заподозрив неладное, толпа и в самом деле поостереглась лезь на рожон. Зеваки ограничились ругательствами и громогласными обвинениями, одно хуже другого. И так по кругу. Но Кэйлин нисколько не тревожила шумиха, разве что нервировала. Отчасти. Подумать только, сколько беспросветных дураков в одном месте! А главное, нет никакого току разъяснять им, что к чему, не поверят, не захотят рассуждать, прогнозируя наперёд и отталкиваясь от чего-то кроме сиюминутных выгод.  Действительно, глупость – вот главный враг процветания.
Во все времена.
Так или иначе, было бы неплохо управиться как можно скорее и убраться отсюда, покуда элементаль всё ещё наполнен силой. Пусть он ещё не явил себя, заклинательница чувствовала, как сгустился воздух за её спиной, как потянулись по земле парадоксальные крошечные вихри, тогда как листья на деревьях всё ещё оставались недвижимыми. Защитник появился как только угроза для призывателя стала очевидной и обрела материальное воплощение в лице молодого человека, готового презреть смятение толпы и ринуться в бой, без осмысления, ради куража и обычной драки.
Лин уже успела зачерпнуть воды в колбу, когда направленный поток воздуха отразил летящий в неё камень. Девушка злобно зыркнула на виновника происшествия и продемонстрировала ему сжатый кулак от злости.
- Некоторых детей, хорошо бы и выпороть пару раз. Для профилактики, - она бубнит сама себе ворчливо, сгорбившись над склянкой в подсознательном стремлении защитить её от посягательств.
В противовес её провокационному жесту пришёлся сверкающий в солнечных лучах клинок, направленный очевидно против её действий.
Целительница мгновенно прикинула про себя моральные качества человека, способного выступить с мечом против безоружного и очевидно безобидного оппонента. Неутешительный прогноз избавил её от угрызений совести, но она всё равно попыталась призвать его к рассудку. Вышло, правда, не особенно дипломатично. Вероятно из-за максимально паскудного настроения.
- Ты ещё откуда взялся? – терпение целительницы иссякло, а потому трепета в её голосе совсем не стало.
Теперь он звенел не хуже струны, потревоженной неловким касанием подвыпившего изрядно менестреля, которого выволокли из-под стола петь вопреки всяким отговоркам.
-  Нужны мне эти люди, - она использует момент, чтобы лишний раз высказать своё безразмерное “фи” селянам, не допускающим её к больным, которым она ещё могла помочь, - смертники, - отчитывает их, -  а хоть бы и все передохли, - преувеличивая не только интонации, но и меру своего негодования, - сами себе беду накликали, межеумки, - в конце концов ей и вовсе приходится перекрикивать ветер, раскрутивший свои плети, чтобы дотянуться до каждого, кто посмеет навредить ей.
Элементаль принял в руки эфемерный меч и был готов исполнить своё предназначение вот-вот.
-  Предупреждаю, продолжишь наступать, она атакует, - разумеется, ей не хотелось становиться свидетельницей расправы, - спрячь меч в ножны и не берись за дело, если не разумеешь, что к чему, - Кэйлин не воспринимает всерьёз нависшую над ней угрозу, - не думаю, что эти, - её презрение к местным слишком очевидно, - тебя отблагодарят.
Она закупоривает склянку и крепит её обратно к поясу, чтобы можно было встать ровно и понаблюдать за тем, что будет.

Кэйлин хмурилась, наблюдая за сражением выскочки из деревенских и элементаля. На самом деле, несмотря на злость и разочарование, она не хотела, чтобы юноша получил серьезных травм. Но магическое существо не знает жалости, не испытывает сомнений и действует по строгому алгоритму. Удивительно, но атакующий разгадал его, поймал ритм и продемонстрировал удаль, достойную восхищения. И его можно было бы похвалить, если бы только он не представлял угрозы и был способен рассуждать, основываясь на фактах, а не на приободряющих выкриках в спину.
- Ты совершаешь ошибку! - целительница кричит ему, надеясь, что интонации позволят ей достучаться.
Но куда там. Мгновение - и следом за обманным ударом летит и сам воин, рассекая доспехом эфемерное тело элементаля, чтобы немедленно вцепиться в её горло оскаленными пальцами. Теперь-то Лин по настоящему испугалась. Она отшатнулась и в отличие от  молодого человека, которому хватило сноровки, чтобы остаться на своих двоих, повалилась на землю.
- Ты что глухой? - её голос дрожит.
Девушка поднимается на ноги. Слишком неуклюже. Слишком медленно.
- И немой к тому же, - ей есть, что сказать, она хватает воздух для очередной гневной тирады, призванной если не вразумить, то запугать, но противник не оставляет ей времени ни на упрёки, ни на мольбы о пощаде.
Воин стремительно сокращает расстояние между ними, а зажатый в его руке узкий короткий клинок представляет для заклинательницы смертельную угрозу. Кэйлин выставляет вперёд обе руки, чтобы создать воздушный барьер и отразить эту и последующие атаки. Но элементаль всё ещё в строю. В нём не заложено свободы действий, достаточной для того, чтобы реагировать на изменения в обстановке гибко, он прибегает к испробованному не раз приёму и заносит призрачную руку для очередного удара, не смотря на то что, заклинательница так же становится его целью. Лин улавливает это движение и легко считывает траекторию. Она зажата со всех сторон и в любом случае попадает под удар вместе с атакующим её дурнем.
Времени для размышлений не остаётся, и целительница исполняет первое, что пришло ей на ум. Она подаётся вперёд, хватает одной рукой воина и опрокидывается на спину, пытаясь утянуть его по инерции всем своим весом и надеясь на то, что, если он и достанет её кинжалом, то не сможет прицелиться, как следует. Воздушный барьер же отразит первую атаку элементаля и защитит их обоих.
- Ты сейчас встанешь на ноги и побежишь в противоположную сторону, понял меня? - девушка шипит и проглатывает открытые слоги. - Барьер сможет отразить ещё одно заклинание, - больно впивается ногтями в его кожу, чтобы привлечь внимание.- Только одно, слышишь, - ей тяжело дышать. - Отбежишь на десять шагов, и будешь вести себя смирно, я не хочу тратить оставшиеся силы, чтобы лечить тебя! - её возмущение неподдельно, а слова про исцеление вовсе не походят на злую шутку.
Они искренни.
Элементаль широко расставляет руки. Воздух вокруг него сгущается, превращая его и без того зыбкую фигуру в бесформенное облако, непрерывно закручивающееся в спираль. Вихрь расширяется и раздаётся в стороны, затрагивая разгорячённых зевак, которые поспешили на помощь юноше и принялись бросать в сторону призванного монстра камни и черепки. Люди валятся с ног от мощного порыва, а встав,  улепётывают, куда подальше, оставив все подвиги тому, кто первым вышел сражаться против ведьмы и её прихвостня.
Как только беглецы пересекают невидимую черту безопасности, элементаль теряет к ним всякий интерес и  принимает прежнюю форму. В его руках вновь возникает меч.
По самым приблизительным расчётам Кэйлин, он будет сражаться за неё ещё не меньше семи минут.
Расход маны: воздушный барьер - 70 маны, в остатке — 50 маны.

Отредактировано Кэйлин Миллер (02-05-2024 14:35:47)