Как и следовало ожидать, крепился саботажник недолго. Угроза немедленной и жестокой кары, повторённая несколько раз, всё же возымела своё действие, и теперь крепко пойманный гвардейцами мужик стремительно низвергался до стадии молитв, упрашиваний и сдачи всех своих подельников. И это при том, что инкогнито благородной особы, чей экипаж подвергся нападению, ещё не было раскрыто! Витольд чуть усмехнулся, разглаживая ус. Да, узнай этот горемыка, что он напал – а такие действия однозначно можно было приравнять к нападению – на экипаж королевского посла, наверняка на его штанах бы уже расплывалось скверно пахнущее пятно. С вестниками королевской воли не шутят: худшей целью для неудачливых вымогателей могла бы послужить разве что карета кого-то из членов королевской семьи. И то не факт: августейшим особам по чину положено проявлять милосердие и великодушие, дабы оставить свой светлый след в истории. На леди Скалладар такого долга не лежало.
   Мимо проковыляла неровной походкой тень, источающая знакомый винный дух. Геретан повёл головой, стараясь разглядеть в густом мраке чужака, уже знакомого старшему из гвардейцев, однако его старший товарищ и не шевельнулся. Он знал – пребывал в практически полной уверенности, что узнал – этого выпивоху, и почему-то не сомневался, что тот захочет держаться как можно дальше от двух мужчин. Однако, вид этого силуэта оказал совершенно неожиданное воздействие на третьего, невольного участника их ночных бдений. Куда делись слёзы, всхлипы, мольбы? Казалось, вместе с пеленой алкогольного тумана, на него лёг саван тишины и страха. Хотя, казалось бы, чего бояться больше повешения…?

   Разрозненные ниточки одна за другой сплетались в единый узор, проявляя общие очертания картины – пока неясной, но уже достаточно отчётливой для того, чтобы наметить общий сюжет. Пока Геретан косился на незнакомца, Витольд круто развернулся на месте, ухватив проходящего за рукав.

   - А ну, постой. Скажи-ка, друг, уж не этот ли хмырь надоумил тебе посередь ночи залезть к благородной леди, а?

   Таланта в искусстве драмы темношкурой было не занимать, однако и Сванвейг в этих играх новичком назвать было сложно. Дипломатические переговоры требовали от посла многих качеств, и умение убедительно сыграть ту или иную эмоцию, либо распознать чужую игру, стояло среди них на отнюдь не последнем месте. Тем более, что Джетрииль переигрывала – самую чуточку, в аккурат, чтобы это казалось нарочитым, но алой эта малость бросалась в глаза, словно хвост или пятая нога у собеседницы. Бросалась – и раздражала, учитывай, учитывая прерванный сон. Так что, когда та взглянула в глаза посла, в янтарных озёрах тлели искорки раздражения, приглушённые лишь своевременно пригубленным пивом.
   - От него несло перегаром за версту, - совершенно ледяным тоном отозвалась алая, глядя мимо своей гостьи, в сторону запертой – хотелось бы верить, что запертой! – двери, чуть прихлёбывая пиво, - А когда вернулся Витольд, он предложил тройничок. Настроения его рассматривать, как ты понимаешь, у меня не было. Зато есть стойкое желание выйти погулять, найти это пьяное тело, да откусить ему ногу.

   Она прекрасно понимала, что подруга пытается сбавить накал страстей несерьёзностью, переходящей в откровенное шутовство, но увы: результативным этот подход назвать было сложно. Взять пиво и солонину, впрочем, было правильным стратегическим решением: две занятые руки означали, что Джетрииль останется без подзатыльника, а опустевающая кружка давала надежду, что где-то там, на шершавом глиняном дне, таится секрет умиротворения.
   - Рассказывай уже, что за мелкий вредитель. Два нападения за ночь уже слабо тянут на случайность, знаешь ли.
   Неужели всё-таки заговор…? Страх и неуверенность отступили, едва темношкурая переступила за порожек; даже чуть ранее, на самом деле. Слабость можно было позволить лишь наедине с собой; сейчас же, все эти лишние, мешающие эмоции конвертировались в злость, по курсу примерно два к одному. Необходимость подобной эмоциональной эквилибристики лишь дополнялась талантами Джетрииль: менталисту, пусть хоть трижды сородичу, открывать уязвимые места своей души, было как опасно, так и попросту неприятно. Безусловно, коль скоро она захочет – проникнет, найдёт и воспользуется… Но к чему лишний раз выставлять напоказ тонкую чешую подмышек, вместо прочной, непоколебимой брони на груди?

[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]

[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]Драконица бросила долгий, испытывающий взгляд на свою подругу, собираясь с мыслями. Казалось, ничего уже не сможет сделать этот вечер ещё хуже, испортить настроение ей ещё больше – но Джетрииль, определённо, стремилась задать новую планку. Ведь безусловно, именно полудикарке, очевидно более привычной к истинному облику, надлежало поучать Сванвейг, которая провела среди рода людского большую часть своей сознательной жизни. Наверное, алая выглядела слишком молодо для своих лет, словно глупый и наивный дракончик, неспособный обуздать собственные эмоции, а оттого готовый вмиг раскрыть свою природу любому случайному встречному, лишь стремясь кого-то припугнуть или кому-то отомстить. Что уж там, достаточно посмотреть на гвардейцев: у них же на лице написана вся фальшивость их изумления, их давнее знание о текущих в жилах их подопечной огненной крови Рейлана. Вот только что-то маска оторопи не прошла даже к позднему вечеру, вернувшись почти сразу, как закончилась игра в кости.
    И это поучение о «простом мире»… Ах, как оно прекрасно. Словно вишенка на торте. Лучший способ поставить зарвавшуюся аристократку на место, ткнув её носом в дерьмо повседневности. Видят небеса, будь они сейчас чуть в другом месте, чуть в иное время – и Сванвейг не постеснялась бы прокатить разок-другой тёмную её милой острой мордашкой по земле. В целях сатисфакции.

   А о чём подумала драконица, никто не узнал, потому что та была очень хорошо воспитана и обучена.

    - И не собираюсь. Лишь фигура речи, - сухо отозвалась драконица, вытряхивая какие-то последние капли пива себе в рот и затем отставляя в сторону опустевший сосуд. По счастью, чернокрылая уже переключилась на куда более важную в их нынешнем положении тему, весьма своевременно отвлекая подругу от недобрых мыслей. Но идея о сатисфакции никуда не делась: просто оказалась отложена на потом.

    - Саботаж! – вспыхнула Сванвейг, подскакивая с места, невольно сжимая кулаки, - Если б только… Треклятое инкогнито!

    Она уже была готова услышать очередное ехидное замечание касательно «реального мира», но возмутительность происходящего настолько захватила чешуйчатую, что та была готова спустить это с лап. Вестник, следующий под эгидой короля, глас Остебена – в своём государстве посол всегда оставался особой с исключительными преференциями, одним лишь своим статусом обеспечивая себе защиту от многих неприятностей. Правда, имелись у такой защиты и свои недостатки: отпугивая мелких жуликов и бандитов, королевский герб на экипаже мог прилечь в свою очередь куда более подготовленных и заинтересованных лиц…
    Оттого Сванвейг всё-таки предпочитала путешествовать без лишней помпы, когда это позволяла ситуация. Но сейчас, когда на неё свалились все изъяны подобного подхода, не возмутиться несправедливости мира было попросту невозможно.
    Хотелось прямо сейчас, прямо в ночной рубашке, выйти на улицу, к гвардейцам и горе-вредителю, и попросту уничтожить несчастного жулика – морально, конечно же – но драконица привычно смирила свой пыл кратким, но уверенным усилием воли. Душевная борьба никак не отразилась на подёрнутом раздражением лице; опыт, уже превратившийся в привычку. Справятся; чай, не первый день на службе короны. Ей же, как аристократу, надлежит сидеть и ждать, пока проблемы будут решены за неё.

    - Эти ребята не промах. Всю душу из него вытрясут, - впервые за вечер алая чуть усмехнулась и поглядела на Джетрииль без прежнего недовольства, - Если хочешь – ложись со мной, досыпай. А то вечером на тебе лица не было.

    Полуночная встреча творила настоящие чудеса. Стоило двоим вредителям встретиться взглядом, как ночной гость леди Скалладар на глазах посерьёзнел и даже словно чуточку протрезвел, а несчастный саботажник, казалось, был готов потерять сознание. И пускай лицо выпивохи, играющего желваками, в ночном свете становилось всё более и более недобрым, Витольд позволил себе чуточку расслабиться, прекрасно понимая: вся эта злость направлена не на него с Геретаном, и повторного апперкота уже не потребуется.

    Скорее всего.

    - На том и порешим, - усмехнулся в усы воин, всё поглядывая то на одного, то на другого бедокура, - Но будет куда лучше, если ты скажешь об этом леди. Впрочем, об этом позже. Геретан, объяснишь нашему другу, что тут произошло?

    Юный гвардеец лишь кивнул, принимая инициативу из рук своего товарища. Указав в сторону экипажа, он повёл рассказ:

    - Среди ночи меня разбудила леди Джетрииль, указав на движение возле задней оси экипажа…

    На время Витольд стал тоже лишь одним из слушателей: всё-таки, к началу этого действа он чуть припозднился, а получить что-то более подробное, чем краткая сводка, для дела лишним однозначно не будет. Вместе с тем он поглядывал на двух мужчин, готовый в случае необходимости остановить любой их порыв – будь то бегство или драка. Чуть позже, когда речь дошла до событий, участником которых старший гвардеец являлся сам, он присоединился к повествованию, финальными штрихами заканчивая обрисовывать картину происшествия.

    -Умышленное повреждение экипажа – это серьёзное преступление, особенно если предположить, что у этого болвана могут быть дружки, - заметил воин, не без любопытства поглядывая на полуночного гостя, с искренним интересом ожидая его реакции, - Надо поставить в известность деревенского старосту. Проведёшь меня к его дому? И, разумеется, с утра потребуется осмотр и ремонт кареты.

Отредактировано Сванвейг (15-12-2023 00:29:14)

То есть, ему уже посчастливилось найти настоящего каретного мастера – правда, не в лучшее время и далеко не в самом лучшем месте. Витольд усмехнулся своим мыслям, пытаясь приблизительно представить, где всё же проходит та тонкая грань между нелепой, но оттого вполне правдоподобной случайностью и подозрительным совпадением, где не обошлось без злого умысла. Ещё считанные минуты назад он был готов считать эту парочку одного поля ягодами, преступным тандемом, слаженно работающим для достижения своей недоброй цели… Однако, готовность ночного визитёра к сотрудничеству, равно как и его недоброе отношение к юному вымогателю, с каждой секундой укрепляло гвардейца в мыслях об обратном. Пускай за их проводником распространялся шлейф, способный сделать честь любому столичному кабаку, держался тот сравнительно ровно (вот она – целебная мощь хорошего апперкота!), прокладывая свой путь через деревню, да периодически огрызаясь на нерадивого не то сына, не то подмастерья.

   А может, и то, и другое сразу? Коль так, то их пленник очень быстро пожалеет о том, что не кончил свои дни на дереве у постоялого двора. Можно лишь представить, какая его ждёт взбучка…

   И лучше не представлять, как отреагирует Сванвейг утром, когда увидит рядом с экипажем своего ночного гостя. Воин невольно поёжился, вспоминая не так давно представший перед ним облик госпожи посла: грозная алая махина, способная смести с лица земли небольшую деревеньку вместе с небольшим отрядом неподготовленных защитников в одиночку. Он достаточно давно сопровождал леди Скалладар, чтобы получить неплохое впечатление об её характере. Как дипломат, она была безупречна: идеальная выдержка и самоконтроль, острый разум и умение принять верное решение в критической ситуации. Однако… Если можно было так выразиться, всё это было не «благодаря», но «вопреки». Оставалось лишь гадать, сколько времени потребовалось драконице, чтобы обуздать свой характер, но за пределами дворцов и улиц чужих городов, будучи необременённой тяжёлой ношей долга посла, Сванвейг была весьма импульсивна и порывиста.

А какое пламя…

   Промелькнувший в дверном проёме силуэт показался чем-то смутно знакомым гвардейцу, однако мимолётность встречи, равно как и густые ночные сумерки, не способствовали более тесному знакомству. В избе деревенского старосты как-то очень быстро стало тесно и людно, а главное – крепко пропитанно винными парами, и Витольд украдкой облегчённо вздохнул, когда полуночные гости заняли свои места на любезно предоставленных хозяином лавках.
   Кстати, о хозяине. Его голос уже показался старшему гвардейцу смутно знакомым, но теперь, при неверном свете лампадки, наконец, появилась возможность разглядеть пристальнее лицо мужчины. Улыбка тронула уголки обветренных губ Витольда: в самом деле, насколько же тесен мир!
   - Здравствуй, Уил. Вот этот молодой мерзавец пытался подпилить ось нашего экипажа под покровом ночи. Не знаю уж на что он уповал, хотел ли принять роль благородного спасителя или с дружками прихватить всё ценное и леди Скалладар впридачу – теперь это вопрос десятый.
   Ловя на себе удивлённый взгляд Геретана, гвардеец невозмутимо пересёк горницу и, наконец, опустился и сам, с некоторым весельем поглядывая на своего старого соратника. Деревенский староста? Уилмот, конечно, в своё время бухтел что-то о простой и незатейливой жизни, о спокойной отставке – но сложно было представить выбор жизни настолько простой. Впрочем, каждому своё. Витольд вздохнул и вмиг посерьёзнел, задумчиво поглядывая на всех присутствующих. Леди Скалладар, конечно, будет недовольна раскрытым инкогнито – но они уже завтра покинут эту деревню. Опять же, из всех присутствующих один эту информацию знал, второму можно было доверить, третий будет под их присмотром в ближайшее время, а вот судьба четвёртого уж никак не располагала к болтовне.
   - Дело серьёзное, Уилмот. Сванвейг Скалладар – королевский посол, путешествует инкогнито и с минимальным эскортом.

   Алая лишь закатила глаза. Переключиться на людей…! Хорошего же мнения о ней была Джетрииль. Впрочем, не стоило её судить за это строго: всё же, знакомы они меньше дня, а для тех, кто впервые видел вспышку драконьего гнева, принять подобные угрозы за чистую монету ничего не стоило.
   Она глубоко вздохнула и тряхнула головой. А затем улыбнулась своей подруге – настолько тепло, насколько могла в столь неоднозначной ситуации.
   - Не переключусь. Геретан с Витольдом сами прекрасно справятся: в гвардейцы кого попало не берут. К утру виновные будут наказаны, а экипаж отремонтирован, вот увидишь. План прежний: с тебя разведка, с меня – визит к графу.
   Драконица плюхнулась обратно на соломенный тюфяк, растянувшись во всю длину на спине, подложив под затылок ладони. Созерцание щелей потолка особого удовольствия не приносило, однако помогало отвлечься от суматохи этой ночи, вернуть мыслям плавность.
   - А если уж так беспокоишься за мой сон, то можешь спеть мне колыбельную.

    Впрочем, природной язвительности этот медитативный процесс не убавил…
[nick]Витольд дель Вебер[/nick][status]По долгу службы[/status][icon]https://i.imgur.com/A7bMvdh.jpg[/icon]

- Зараза, - достаточно умиротворённо фыркнула драконица, едва удерживаясь от улыбки. Что ж, если раньше ещё имелось место для сомнений, то теперь же можно было быть уверенным: Джетрииль не из тех особ, кто полезет за словом в карман или обидится в ответ на колкость. Это не могло не радовать. За пределами условностей этикета младшая из рода Скалладар зачастую оставляла у особо изнеженных собеседников впечатление особы резкой, язвительной и оттого малоприятной в общении; Сванвейг же, в свою очередь считала, что им стоило убавить спесь и относиться к жизни, равно как и себе, со здравой долей иронии. Или же, говоря в более грубой, путь и правдивой форме – вытащить голову из собственной жопы. Стоило ли удивляться малому количеству действительно хороших, стоящих дружеских знакомств? Что уж там говорить: на фоне этого достоинства недавнее нравоучение тёмной уже начинало казаться мелочью, недостойной внимания.

   Что же теперь оставалось послу, кроме как поддержать шутку? Сванвейг чуть откинулась поудобнее и прикрыла глаза, ощущая, как её сознание порывается уплыть в небытие на мерных волнах голоса подруги. Однако, уплыть чересчур далеко ему не удавалось: как привязь удерживает поднятую волнами прилива шлюпку, так доходящий до разума смысл песни отрезвляющими рывками возвращала алую к действительности. Был ли выбор колыбельной случайным? Что за дурацкий вопрос.

  - Ещё успеешь – особенно теперь, когда я знаю, где тебя искать, - усмехнулся в усы Витольд, с удовлетворением наблюдая, как недоверие и даже некоторое подозрение на лице старого товарища по оружию сменяется изумлением, а затем и неподдельной радостью. Сюрприз удался на славу; хоть что-то этим вечером шло как надо. Хотя, нет, стоило отдать должное: им повезло найти общий язык с плотником, оказавшимся на проверку неплохим человеком, пусть и едва не совершившим по пьяной лавочке катастрофический по последствиям поступок. Хотелось бы верить, что это послужит для него уроком, как бы наивно это не звучало.
   - А ты думал, мы шутили, когда говорили про ветку? – уже совсем другим тоном обратился гвардеец уже к малолетнему саботажнику. Кивнув Уилмоту, мужчина опустил руку на плечо юнца и недвусмысленно кивнул головой в сторону прохода, - На твоём месте я бы очень тщательно подумал о том, что ты скажешь госпоже Скалладар завтра утром.
   Говоря начистоту, Витольд всё ещё отказывался верить, что это юное дарование решило действовать в одиночку. Пускай жители деревни наперебой их заверяли в безопасности этих мест и в неподкупности патрульных, чутьё подсказывало гвардейцу, что действовать в одиночку такой сопляк бы побоялся. К гадалке не ходи: у него есть сообщники – или, скорее, «хорошие друзья» - которые подговорили этого болвана испортить ходовую часть экипажа, да таким образом, чтобы тот сломался где-то в глуши. Наверняка наплели ему что-то на тему лёгкого ремонта и благодарности благородных господ, выраженной в звенящем золоте – и это даже могло быть правдой. А могло и не быть, и тогда Томаса вместо доли ждала бы холодная сталь под рёбра, равно как и всех пассажиров кареты – кроме, конечно, благородной леди, за которую можно получить солидный выкуп.

   Или же он просто старый параноик, привыкший всегда ожидать худший исход из возможных. Утром, когда парнишка дойдёт до состояния зарёванной размазни, они об этом узнают наверняка.

   - Геретан, возвращайся к дамам. Надеюсь, к ним не пожалуют очередные незваные гости.

   Самым лучшим способом развернуть шутку в очередной раз на прежнего адресата было бы в самом деле заснуть под пение драконицы. Но, как ни старалась Сванвейг отдаться на волю грёзы и отправиться по волнам сновидений, просто воспринимать пение и не вслушиваться в слова у неё так и не вышло: лучшее, что ей удалось достичь – это состояние некой полудрёмы, ленивой, но в то же время вполне осознанной. Тоже приятно – но однозначно не то, и потому, едва подруга, допев, пошевелилась, до того лежащая без движения алая выверенным движением руки схватила свою подругу за запястье.

   - Одна всё равно не усну, после всего этого, - сонно, но вполне отчётливо пробормотала Сванвейг – Или дождись Витольда, или оставайся со мной.

   В конце концов, может же она побыть капризной и требовательной - хоть разок, хоть немного!?

[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]

- Солидно, - усмехнулся Витольд, окидывая взглядом узилище для любителя быстрого и не очень честного заработка. Сарай, в котором они оказались после недолгой прогулки через деревню, производил весьма двоякое впечатление: нечто среднее между загоном и застенками. При взгляде на испачканный стол становится неясно: не то тут забивали и разделывали несчастную животину, судьба которой украсить стол крестьянина, не то принуждали методами безыскусными, но эффективными, некоего разбойника к покаянию, признанию, а главное – к сдаче своих подельников. Импровизированные застенки словно пытались создать у посетителя впечатление суровости, неотвратимости наказания, при том оставаясь неизменными в сути своей, храня за грозным фасадом простецкую деревенскую натуру.
   
   Но клетка и впрямь что надо.

   Уилмот, по-видимому, всё же беспокоился о судьбе мальчишки. Одна-единственная ночь в прохладе ничуть бы не повредила молодому балбесу; быть может, наоборот, привнесла бы в его голову несколько важных и нужных мыслей, но бывший соратник Витольда всё же решил положить в клетку все причитающиеся узнику вещи. Гвардеец, хоть и отметил про себя этот факт, возражать всё же не стал. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Была ли то жалость, забота или же въевшийся в самую подкорку формализм, старшим деревни здесь был Уилмот, и оспаривать его решения, особенно при свидетелях – при таких свидетелях! – было бы настоящей глупостью. Когда в замке лязгнул, проворачиваясь, ключ, а затем за их спинами захлопнулась амбарная дверь, Витольд насилу подавил зевок и предложил:
   - Плотник, наверное, уже носом пузыри пускает. Предлагаю зайти в таверну и пропустить по кружечке перед сном, раз уж такое дело. Заодно расскажешь, что тут, Фойрр побери, происходит. Нам весь день втирали, насколько тут мирные и спокойные края – после того, как на нас напали арахниды, и до того, как начинающий разбойник решил подпилить ось нашего экипажа.

   Перед тем, как отправиться к послу, Геретан решил навестить новую их спутницу. К своему удивлению, в экипаже девушку он не обнаружил, однако поиски не затянулись: сопение за дверью каморки под лестницей прекратилось, едва юный гвардеец постучал, сменившись сонным бормотанием, в котором явно слышались проклятья от его госпожи. Пожав плечами, юноша оставил дам наедине, возвращаясь в общий зал как раз вовремя, чтобы встретить своих товарищей, и, наконец, надлежащим образом познакомиться с знакомцем своего брата по оружию. Беседа на приглушённых тонах длилась навряд ли более часа: всё-таки, после событий этой тревожной ночи, сон начинал требовать своё. Всем завтра предстоял весьма насыщенный день, и уже вскоре под светом луны все действующие лица расползлись кто куда: староста – к своему домику, а гвардейцы – к экипажу, который им было суждено разделить на двоих.

  - И что тут делает этот педераст?

   Выброшенная в указующем жесте рука дополнила полный сдержанного, но вполне различимого гнева вопрос. Казалось, несчастный плотник съёжился под взглядом алой драконицы, чей и без того скромный запас утреннего добродушия и снисхождения подходил к концу. Впрочем, недолго пронзающий взор терзал несчастного любителя выпившки и блудных женщин; своё внимание Сванвейг перевела уже на старшего гвардейца – впрочем, ничуть не смягчившись лицом. Витольд чуть склонил голову, прекрасно догадываясь, какие чувства сейчас окутывали душу его подопечной – при том, чувства абсолютно оправданные и резонные. Оставалось лишь разрядить ситуацию со всей аккуратностью, на которую он только способен…
   - Госпожа, Гюстав хотел бы извиниться перед вами за ту отвратительную выходку, что позволил себе этой ночью. Будучи деревенским плотником, он также взял на себя труд осмотреть и обслужить экипаж после ночной диверсии со стороны ещё одного участника ночных событий.
   Пламя в глазах чуть поугасло – особенно после того, как посол вновь поглядела на злополучного плотника, и увидела на лице того не только лишь конфузливость пополам с некоторым страхом, но и добротный, наливающийся синевой след под правой скулой. Безусловно, она бы добавила неудачливому насильнику от себя, да по самому ценному для мужчины, да посильнее – но почему-то складывалось такое впечатление, что она-то как раз как объект вожделения этого Гюстава-то и не интересовала…

   - Ладно, разберёмся – раздражённо отмахнулась Сванвейг, созерцая ещё одно действующее лицо, доселе ей незнакомое. Мужчина, явно старше Витольда, но держится с достоинством, пусть и припадая на одну ногу: явно из благородных кровей. Посланник от графа, или кто-то из местных? Хорош посланник из хромого, а деревенский житель из него, как из неё – морской эльф. К моменту, когда тот назвал себя, посол уже догадывалась, с кем имеет дело. Равно как и догадывалась, по тем манерам, что окружали и старосту, и плотника, что её должность раскрыта перед этими людьми.

   Что ж, сейчас, пожалуй, от этого и впрямь больше пользы, чем вреда.

   - Сванвейг Скалладар, посол при короне, путешествую инкогнито, - с соответствующей ситуации сдержанностью представилась драконица в ответ, изучая лицо Уилмота, - Хотелось бы узнать: где находится тот негодяй что решил повредить экипаж?
[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]

Отредактировано Сванвейг (19-02-2024 22:53:42)

Сванвейг чуть поморщилась, словно от несильной, но раздражающей зубной боли. Честь и благородство – это прекрасные, красящие любого разумного вне зависимости от расы и возраста черты характера, однако, как говорят в народе, ложка хороша к обеду. Бывший рыцарь или даже гвардеец, – слишком уж непроницаемое лицо Витольда давало основания предполагать последнее – деревенский староста явно мнил себя человеком чести и порядка, да вот только его благородные обещания сейчас были совершенно не к месту.
   - Бросьте, Уилмот, - раздражённо произнесла драконица, чуть покачивая головой, - Неужели я похожа на сборщика податей? Причини мне здесь настоящие неудобства, компенсацию я бы требовала не у вас, но у владельца этих земель.

   В самом деле, на что она могла рассчитывать здесь? Пускай придорожный трактир может быть достаточно злачным местом, навряд ли бы их месячной выручки хватило чтобы удовлетворить разгневанного вельможу. Возмещение ущерба, морального и физического, надлежало требовать с баронского, или даже графского кармана. Однако, подобное требование пускай бы и принесло ей желанную сатисфакцию, но и неизбежно вызвало бы вопросы уже к деревенскому старосте, при том наверняка выраженные в весьма жёсткой форме. Отправься Сванвейг жаловаться к хозяину земель – Уилмот наверняка бы распрощался со своим тёплым местечком, или же бы был вынужден выплачивать сумму штрафа из своего кармана. А может, и то, и другое – зависит лишь от благосклонности вельможи.
   - Однако, это было бы несправедливо по отношению к вам, - констатировала драконица. Она ничуть не сомневалась, что и староста прекрасно понимал ту опасность, что ему грозит, пожелай внезапная гостья искать справедливости по букве закона до самого конца, и уж точно не желала подобного произвола по отношению к человеку чести… Пусть и допустившему у себя под крылом появление пары-тройки сомнительных элементов. Но гвардейская выправка – не пустой звук: посол не сомневалась, что едва она покинет деревню, как парочка вредителей и без её помощи обретёт пару лишних поводов раскаяться в содеянном, да покрепче.
  - А значит, обойдёмся малой кровью. Признаться, я думала, вы возьмёте долг правосудия на себя, но, коль скоро вы настаиваете…

   У королевского вестника даже в чужих краях имеется немало прав и свобод, вне зависимости от его положения в роду. Будучи дочерью не самого известного семейства, да и к тому же, дочерью младшей, Сванвейг Скалладар хоть и оставаясь жертвой придворного этикета, во многом занимала позицию повыше любого из своего непосредственного окружения. Абсолютная дипломатическая неприкосновенность, куда бы она не отправилась в чуждые края – если того требовала ситуация, посол могла бы переступить через закон иного государства, и до тех пор, пока её статус не оставался отозван, никакой ответственности ей не грозило. А что касается края родного, Остебена…
   Формально, у неё не было никакого права вершить здесь правосудие. В обычной ситуации. Однако, в состоянии чрезвычайном – а чем было нападение, как не чрезвычайным обстоятельством? – посол могла от имени короны взять на себя эту ответственность, пусть и ценой последующего возмущения со стороны местных вельмож. Но тут ритуальный треугольник словно насильно вкладывали ей в руку, словно надеясь тем самым отвадить гнев от себя.

   Приходилось соглашаться.

  - Я всё ещё жду второго обвиняемого, - напомнила Сванвейг, выразительно глянув на своих подручных. Пока Витольд спешно удалялся куда-то в сторону стоящих у окраины сараев, драконица приблизилась к своему ночному знакомцу неспешным, мягким шагом. Словно хищник к добыче, замершей от ужаса и беззащитной в своём оцепенении.
   К счастью как для плотника, так и для его судьи, плотные сивушные клубы, окутывавшие его вчера, успели порядком рассеяться за ночь. Или же дело было лишь в свежем воздухе да в поднявшемся лёгком ветерке? Упав на колени, тот что-то бормотал о раскаянии, о воздержании, о прощении, и оставалось лишь догадываться, насколько тот искренне жалел о своём проступке, а насколько дрогнул перед лицом возможной смерти.
   - Покушение на честь дамы обычно карается смертью или оскоплением, - в некоей задумчивости протянула алая, однако последнее слово произнесла с внезапным чувством, словно сделав для себя некий акцент – и тут же вскинула вверх палец, - Но! На своё счастье, ты меня не успел коснуться. Можешь поблагодарить за это Витольда, как тот вернётся. А раз так, раз действия не было, то остаются плети и штраф. Геретан, он закончил с ремонтом?
   - Да, госпожа, - отозвался младший гвардеец, указывая рукой на старый, с заметным углублением на дереве от рук последнего «мастера» вал оси. В дорожной грязи весёлой золотистой россыпью отмокали свежие опилки и мелкая деревянная стружка, и белизна свежеоструганного бруса проглядывала меж ступиц. Сванвейг удовлетворённо кивнула, мысленно усмехнувшись проскочившему в глубине карих радужек воина боязливому отблеску. Эх, молодёжь-молодёжь…
   - Прекрасно. Мастер Гюстав, сколько вы обычно берёте за свой труд?

   Она задумалась над ответом плотника, что-то мысленно прикидывая – буквально на несколько секунд, прежде чем вновь набрать воздух в грудь и огласить приговор, но сделать этого не успела. Приближающийся шелест и скрип дорожной пыли под ботинками Витольда возвестил возвращение гвардейца; его чёткому, почти строевому ритму вторил неловкий шорох босых ног. Мгновенно потеряв всякий интерес к выпивохе, Сванвейг сделала пару быстрых шагов навстречу старшему из гвардейцев и его пленнику: молодого, явно помятого событиями прошлой ночи мужчину; юного, но достаточно взрослого, чтобы нести ответственность за свои деяния сполна.

   - И кто же ты у нас будешь, а? – вкрадчиво, почти певуче произнесла драконица, касаясь кончиками пальцев колючего подбородка бедолаги, - Любитель лёгкой наживы, вестимо. Нет-нет, побереги дыхание; пей каждый глоток воздуха, что тебе остался. Витольд, готовь верёвку; суд здесь будет недолгим.
   Она спиной на себе чувствовала чужие взгляды, какие-то осуждающие, какие-то гневные – но лишь один понимающий. Закон – штука зыбкая, если есть возможность толковать его тонкости. У неё не было никакого права вешать этого молодчика за порчу королевского имущества; однако, за препятствование дипломатической миссии – вполне. Однако Сванвейг всё-таки рассчитывала, что пятки бедолаги не будут болтаться в воздухе этим утром. Всё зависело от того, что он ей скажет: было очевидно, что её наказ о молчании пленник выполнять не станет, и сделает всё возможное, чтобы вымолить себе помилование.
[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]

Отредактировано Сванвейг (11-03-2024 07:40:08)

[icon]https://i.imgur.com/ueSgNXG.jpg[/icon]Посол лишь коротко взмахнула рукой, словно отделяя себя от всех причитаний и увещеваний преступника. Взгляд её упал на Геретана, что с чуть озабоченным выражением лица осматривал найденную в конюшне верёвку, соотнося её толщину и прочность с габаритами юноши – впрочем, не требовалось глубокого знания механики да физики, чтобы понять исход взаимодействия этой пары. Сванвейг мысленно усмехнулась действиям гвардейца, впрочем, сохраняя внешне абсолютную непоколебимость, и возвращаясь своим вниманием и своей речью к плотнику. Тот уже успел воспрянуть духом, едва непосредственная угроза его жизни и целостности мужского достоинства прекратилась в смутную тень ночного кошмара.

   Люди. Что с них взять. Когда жизнь коротка, на долгий страх и долгие сожаления времени нет, и остаётся лишь жить в моменте. Особенно когда ты простой крестьянин из деревеньки на краю мира.

   - Скромность красит человека, - нарочито сухо отметила драконица, не сводя взгляда с плотника, и будто не замечая доносившихся сзади воплей, - Пока не превращается глупость. Впрочем, это к делу отношения не имеет. За ваш бесценный труд, мастер Гюстав, я готова вам выплатить три золотых монеты. Однако… - она возвысила голос, перекрывая истерические выпады в адрес «кретина и выпивохи», которым наверняка являлся никто иной, как Гюстав, - Однако, за оскорбление личности посла я накладываю на вас штраф. Три золотых монеты. Впрочем, я оставлю за вами право отказаться его выплачивать, и остаться при своей выручке – однако, в таком случае, вас ждут десять плетей. Выбор за вами.
   Сванвейг очаровательно улыбнулась плотнику, и взглянула на Геретана. Конопляная верёвка в его руках уже начинала принимать необходимую форму – к вящему ужасу подсудимого. Его вопли уже потихоньку начинали собирать слушателей: близ конюшни, в тени крыльца неприметно укрылся возница, с любопытством и опаской наблюдая за правосудием, что вершила его госпожа. Не было никаких сомнений, что уже через считанные моменты когорта зевак начнёт расти, пока не соберёт в себя всю деревню – а значит, надлежало с этим заканчивать поскорее.
   - Запрягай коней, хватит яйца чесать, - лаконично сообщила посол кучеру. Того словно ветром сдуло; осталось лишь недолгое воспоминание о его вмиг изменившемся лице. Удержаться от усмешки стоило немалых трудов, однако выучка посла давала о себе знать. Ни тени эмоции не проявилось в выражении Сванвейг, кроме всё той же суровой непреклонности оскорблённого в своих лучших чувствах дипломата.
   - Они – кто? – почти мягко, насколько это было возможно в данной ситуации, поинтересовалась драконица, - Сколько их, и что они тебе наплели?
   Она отступила на шаг, складывая пальцы домиком. Хотелось бы надеяться, что малолетний балбес не решит вдруг упереться, закрывшись при малейшем признаке на мягкость со стороны посла – хотя, кажется, страх слишком глубоко овладел им для этого. Очень кстати сзади подошёл Геретан – осторожным, медленным шагом, словно не желая вклиниваться в беседу, с озабоченным видом крутя в руках вервие с мёртвым узлом. Одного взгляда на его лицо хватало, чтобы понять: игру своей госпожи он всё-таки понял.
   - В двух поворотах от сюда обещались это... ну ждать вобщем. Один здоровый, как лось был, а второй пониже и морда у него еще такая мерзкая была. Вот с ними и договаривался! А что до остальных... это не ко мне вопросы! Меньше знаешь - дольше проживешь, - лепетал Томас, - Но обещались без жертв ненужованных.
   - Не всем обещаниям стоит верить, - процедила посол, сверля паренька взглядом – затем резко, крутнувшись на месте, отвернулась и зашагала прочь, - Геретан, Витольд – снимаемся сейчас же. Пока запрягают коней, надо кое-что обсудить.
   - Конечно, миледи, - отозвался юный из гвардейцев, - А что с этим…?
   Сванвейг тяжело вдохнула, невесёлым взглядом уставившись вдаль. Закон есть закон, как в своей суровости, так и в своём милосердии. Пока у неё не было неопровержимых доказательств тому, что руками Томаса ей готовилась смертельная ловушка, о казни и речи быть не могло. За порчу же имущества, всё сводилось к штрафу в солидные девять монет, выплатить который эон явно не сможет. А как слуга этот юноша не интересовал её от слова совсем.

   Что же делать…

   - Обратно под замок его, - распорядилась посол после недолгих раздумий, - А там видно будет. Твоя жизнь, - она бросила долгий, пристальный взгляд на юного преступника, - Сейчас зависит исключительно от благоразумия твоих подельников. Так что молись Люциану…

   - А вот тебе! – радостно воскликнул Грегор, когда россыпь кубиков на доске, наконец, замерла. Среди россыпи игровых костей торжественно поблёскивали антрацитовыми точечками две пары, тройки и пятёрки, пророча неудавшемуся лесорубу добротный куш. Под недобрые взгляды товарищей мужчина сгрёб себе россыпь меди и серебра, насвистывая радостную мелодию.
  - Не свисти, тебя с тракта слышно, - мрачно посоветовал победителю один из игроков. Но тот лишь отмахнулся, окрылённый победой и полный энтузиазма относительно грядущей авантюры.
   - Хрена лысого там слышно. Тем более, за дорогой следит этот… Как его там…
   - Уилсон, - участливо подсказал один из любителей лёгкой наживы. Грегор благодарно кивнул, и, повернувшись в сторону тракта, зычно крикнул:
   - Эй, Уилсон! Там наших клиентов не видно?
   - Не, нет никого! – раздался ответный клич, - И лопуха этого молодого не видно. Дрыхнет после трудовой ночи, что ли!?
   - Нам больше достанется, - ответствовал чей-то бас.
Небольшая укромная лощинка близ дороги отозвалась разноголосым, добродушным гоготом. Ясное утро ещё не утратило своей прохлады под лучами восходящего солнца, и свежесть воздуха прямо-таки наполняла энтузиазмом каждого из разбойников. Хотелось уже праздновать успех – и плевать, что самая сложная часть затеи лежала впереди.

   - Миледи, мне это не кажется разумным, - нахмурившись, покачал головой Витольд. Сванвейг лишь со значением покачала головой. Густые тёмные волосы шёлковой волной скатились ей на спину, прокатились по плечам, и задорные искры заплясали в янтарных озёрах её глаз. Через её платье без труда угадывалось уплотнение пониже груди – то повязка прикрывала ещё не затянувшуюся после схватки с арахнидами рану. Но несмотря на это, вопреки ночным событиям, посол оставалась полна задора. Магия бодрящего утра не обошла стороной и её.
   - Ах, Витольд, ты даже не представляешь, как я долго этого ждала, - почти промурлыкала драконица, поправляя причёску и мечтательным взором высматривая что-то ведомое лишь ей одной среди полей и придорожных кустов, - К тому же, так я смогу укрепить слухи, что уже посеяла вчера. Клянусь небесами, тебе это понравится.
   Старший гвардеец промолчал, но его взгляд красочнее всяких слов говорил о мыслях мужчины. Геретан, столь славно отыгравший роль начинающего, но горящего энтузиазмом палача в деревне, от комментариев касательно плана своей госпожи воздержался – впрочем, не нужно было быть послом с многолетним опытом, чтобы различить нерешительность, поровну смешанную с энтузиазмом во всей его сущности. Пожалуй, единственная причина его молчания ехала рядом, с хмурым выражением лица; юноше не слишком хотелось вступать в конфликт со своим соратником.
   Алая обворожительно улыбнулась, приоткрывая дверцу экипажа.
  - Ладно, встретимся за следующим поворотом. Витольд, ну не будь ты таким букой!
   - Миледи, - стоически отозвался гвардеец, глядя на то, как его госпожа спрыгивает с экипажа и решительным шагом направляется к обочине. Вскоре человеческая фигурка исчезла среди зелени кустов и невысоких деревец, и на миг – или ему просто так хотелось это увидеть? – через густую листву мелькнуло алое пятно крыла.

Отредактировано Сванвейг (20-03-2024 22:59:49)

Неудивительно, что старая дорога поначалу оставалась незамеченной драконицей. Сквозь камни брусчатки уже давным-давно проросла трава, и то там, то здесь уже пытались пробиваться молодые, но упрямые ростки клёна и тиса. Под давлением их корней иные камни частично вывернулись из прежде ровного полотна, и возничему стоило большого труда объезжать эти препятствия – но нет-нет, да колесо наезжало на выбоину или яму, подкидывая вверх как груз, так и пассажиров. Но ни ругани, ни матерка не доносилось со стороны вооружённых мужчин на повозке; один из них молчаливо смолил трубку, второй же усталым взглядом скользил по знакомым ему местам.
   Впрочем, затаившегося вдали наблюдателя, сколь бы массивен тот ни был, заметить ему бы навряд ли удалось. В первую очередь потому, что соглядатая-дракона увидеть не ожидает решительно никто. А что увидеть не ожидаешь – как правило, и не видишь.
   Наконец, чуть не доезжая до тёмного провала, повозка замедлилась, развернулась и, послушная воле погонщика, остановилась. Запряжённая лошадь нервно пофыркивала, тихо повизгивая и переминаясь с места на место, и даже проворно опущенные на глаза шоры несильно успокоили несчастную клячу. Потирая отбитые места, пассажиры повозки поднялись со своих сидений и, отбросив в сторону парусину, явили свету свой груз.
   Трупы. На вид практически нетронутые тлением тела лежали на грубых досках пола: одно принадлежало средних лет мужчине, со страшным, перекошенным в гримасе лицом; рядом с ним лежала женщина, простое алое платье которой украшали засохшие кровавые следы на груди и животе. Живые пассажиры повозки не мешкали: в пару быстрых, отработанных движений сначала одно, затем другое тело легло на поросшие мхом и лишайником камни. Рядом с ними очутилась словно уснувшая маленькая девочка, затем какой-то вообще неуместный здесь старик…
   Длинные, суставчатые лапы выныривают из тьмы, вынося за собой на поверхность арахнида – одного, другого, третьего. Однако непохоже, чтобы воины оказались чересчур напуганы появлением этих грозных существ: куда больше их интересуют странные белые клубки, что зажаты в передних лапках пауков.

   Реакция со стороны пассажиров кареты не заставила себя долго ждать. Дверь кареты резко, со стуком распахнулась, исторгая из своего тесного нутра рыцаря, облачённого в полный доспех – и, мгновение спустя, ещё одного. На груди обеих красовалась гербовая накидка, недвусмысленно указывающая на принадлежность обеих к королевской гвардии Остебена.
   - Именем короля Лиерго, немедленно сложите своё оружие!
   Обнажённая сталь мечей задорно сверкала в лучах утреннего солнца, недвусмысленно намекая на серьёзность намерений двух воинов. Пускай численное преимущество оставалось явно не на их стороне, подготовки и снаряжения должно было хватить, чтобы с лихвой компенсировать это упущение. Один из воинов – за опущенным забралом шлема уж и не сказать, кто – занёс клинок, указывая остриём на наглеца, занявшего место кучера.
   Чего же выжидала Сванвейг?

   Покинув своих компаньонов, посол почти сразу обратилась к своей истиной форме – однако, взмыла в воздух далеко не сразу, проворной драконьей трусцой скользя меж деревьев, выбирая подходящее место. Наконец, на самой границе рощицы и полей, она распахнула крылья, поднимаясь ввысь, зорким взором следя за изгибами убегающей вдаль дороги, почти терящейся среди зелени деревьев – но тотчас опускаясь ниже, скользя у самой земли, едва не задевая кончиком хвоста вольготно распушивших свои веточки кустов.
   Сванвейг не желала оказаться обнаруженной раньше времени – ни жителями деревни, ни разбойниками. Мига наблюдения хватило ей, чтобы примерно определить, откуда готовилась засада, и драконица понимала, что у неё достаёт времени, чтобы осуществить свою задумку в полной мере. Сердце алой билось чуть учащённо, и кончики крыльев подрагивали от энтузиазма – непривычно острого и бодрящего, уже почти позабытого за годы спокойной службы.

   Быть может, она всё-таки выбрала не ту стезю?

   Вторая трель прозвучала в прохладном полумраке рощи куда тише, чем первая, и немудрено: предназначалась она уже не для ушей тех, кто сейчас выяснял отношения у дороги. Задорно крякнув, Грегор поднялся с бревна, с деланной натугой опираясь на повидавший виды чекан, словно на трость.
   - Господа артисты, пора отрабатывать свой хлеб!
   «Господа» в понукании не нуждались. Первого сигнала оказалось достаточно, чтобы привести орава вымогателей зашевелилась, словно перепуганные тараканы: и без того едва тлеющие кострища оказались проворно затоптаны, игральные кости брошены или поспешно спрятаны по кошелям, а разбросанное по кучам в пределах лагеря оружие, пусть и не без препирательств, но нашло своих владельцев. Со вторым же сигналом, бригада «спасателей» с проворством принялась стягиваться в некое подобие единого отряда, занимая заранее оговоренные места.
Словом, ещё немного муштры и выучки – и эта кодла сомнительных типусов могла бы сойти если не за полноценных солдат, то за тренированное ополчение уж наверняка.
   - Кто там ссыт! – убийственно прошипел глава второй группы разбойников, заслышав позади себя треск и шелест ветвей, вызывающий вполне однозначные мысли, - Подтянул штаны и марш к остальным! Без доли останешься!
Но вместо ожидаемого хриплого матерка, в ответ Грегор получил звук, заставивший зашевелиться волоски у него на шее. Негромкий, но глубокий медленный рык с леденящей душу отчётливостью прокатился по роще, заставляя уже готовых двинуться вперёд вымогателей дрогнуть и заозираться.
   - Мама… - сипло просипел кто-то. Другой же лишь сдавленно выругался. На глазах мужчины, один из его собратьев по ремеслу выронил из ослабевшей руки топор.
Медленно, совершенно не желая этого делать, Грегор развернулся, чтобы предстать лицом к лицу перед показавшимся из леса зверем, кем бы тот ни был. В мозгу его отчаянно мельтешили одна за другой догадки, одна нелепей другой. Медведь? Чушь, медведи так не рычат, да и маловаты местные леса для них. Те самые пауки, которыми стращала людская молва? Нет, они не стали бы рычать. Не грифон, нет, точно нет…
А затем он увидел.
  - Ты иди, иди, - раздался в его голове внезапно приятный женский голос, - И вы тоже идите. Туда, к карете. А я посмотрю.
Несмотря на свою благозвучность, тон голоса недвусмысленно намекал всем присутствующим на последствия неподчинения воле драконицы.
[status]Кипящая кровь[/status][icon]https://i.imgur.com/Nstgy1l.jpg[/icon][sign]Когда небо горит огнем,
Когда мы утопаем в нем;
Когда среди огромных стен
Места нет для других систем...
[/sign]

Отредактировано Сванвейг (01-04-2024 23:23:50)

Видимо, её появление оказалось даже более внезапным и зрелищным, чем предполагала Сванвейг. Горе-налётчики улепётывали так, что лишь их грязные пятки сверкали в воздухе – любо-дорого смотреть. Алая опасалась, что энтузиазм оборванцев придётся подогреть, откусив выступающую часть тела кому-то менее проворному, или же подогрев его в более буквальном смысле этого слова – но, по счастью, в дополнительном устрашении необходимости не возникло. Привкус чужого грязного и немытого тела во рту решительно испортил бы ей настроение на весь только лишь успевший начаться день, а пламя… Ей уже пришлось вчера отправить подоспевший патруль на тушение поля – начинать лесной пожар у неё желания не было и подавно.
   Проводив взглядом неудавшихся спасателей, драконица двинулась – но не вслед за ними, а назад, по своим же следам. Ближе к дороге молодые, но уже окрепшие деревца росли куда кучнее, ютясь под кронами уже укоренившихся здесь древ-старожилов, и протискиваться меж ними у Сванвейг не было ни малейшего желания. По уже проторённой тропинке она всё той же быстрой трусцой вернулась к окраине лощины, где пологий каменистый откос открывал ровно достаточно пространства над головой для комфортного взлёта или приземления. Прохладный воздух упруго ударил под крылья, и алая вновь оставила землю под собой, по широкой дуге поднимаясь ввысь. Взгляд её зорко скользил по пёстрому зелёному ковру, выискивая ниточку дороги; что бы сейчас не случилось у засады, она обязана оказаться при этом лично.

   - Никогда не срабатывает, - флегматично посетовал Витольд, словно и не заметив пролетевшей мимо стрелы. Но за кажущимся равнодушием таилась отчаянная работа мысли, лишь подстёгнутая разгорающимся в душе раздражением: на этот дурацкий план, на засаду, и даже на леди Скалладар. И дело было даже не в том, что им с Геретаном приходилось быть наживкой и совать голову в пасть дра… Кхм, виверны. Отнюдь: возможность хоть немного поиграть мышцами после долгой и утомительной дороги всё-таки являлась приятной возможностью отвлечься от постылой рутины. И лёгкость, с которой Сванвейг распорядилась их жизнями, тоже можно было понять. Они – гвардия короля; те, на кого можно положиться в самой сложной ситуации. Раздражала та беспечность, с которой посол очертя голову бросилась в эту затею, не пожелав вызнать ни численности бандитов, ни их дислокации.

   А также решительно оставалось неясно, насколько скоро приходилось ожидать подкрепления.

   - Ну... – решительно начал он, готовясь дать условный сигнал своему товарищу, но тут же осёкся, заслышав раздавшийся издали возглас. Откуда-то из кустов на дорогу высыпали люди: кто-то при оружии, кто-то без, у кого-то даже имелось что-то похожее на доспех. Однако всю эту разномастную толпу объединяло одно: все они драпали со всех ног, с выражением искреннего ужаса на лице.
Витольд усмехнулся под шлемом, ощущая, как чуть утихает раздражение в его душе. Видимо, у госпожи посла имелись вполне весомые признаки для задержки… Хотя опрометчивость её действий всё ещё вызывала у опытного гвардейца некоторые вопросы.

   Выбранный для засады участок дороги отнюдь не удивил Сванвейг. Тракт в этом месте сужался, упорно пробиваясь меж не слишком высоких, но весьма плотных лесов предгорий, и у расчищенных обочин уже укоренилась молодая поросль: пройдёт десяток лет, и дорогу можно будет перекрыть удачно поваленным деревом – любимый приём бандитов во всех частях Рейлана. Однако даже без столь радикальных способов оставалось более чем достаточно возможностей задержать лакомый экипаж в такой теснине. Уютная же лощина рядом так и располагала к тому, чтобы в ней разбить лагерь – что, собственно говоря и произошло. С высоты драконица видела остановившийся экипаж, различала столпившиеся близ него фигурки: среди проворно движущихся оставались и те, кто явно не планировал сходить со своих мест.

   Значит, предупреждению не вняли.

   Она чуть сложила крылья, переходя в резкое, под острым углом к земле скольжение. Зелёный бугристый ковёр леса почти тотчас развалился, разделяясь на отдельные деревца, и фигурки на белой ленте тракта стали почти различимы. Два силуэта в поблёскивающей на солнце броне близ кареты – это её гвардейцы, целы и невредимы, мечи наизготовку. Кто-то ютился рядом с ними, упав на колени, кто-то разбегался к обочинам – они драконице были безынтересны. А вот пятёрка, один из которой оказался куда ближе к экипажу…
   Кто-то из стоявших позади вскинул руку, что-то прокричал – Сванвейг уже была достаточно близко, чтобы различить ужас и изумление на лице – но слишком поздно. Она на миг встретилась взглядами с главарём шайки, увидела, как тот заносит свой молот в отчаянной попытке защитить себя – но когти задних лап уже в следующее мгновение с ударом и скрежетом прочертили борозду на камнях тракта. Ей прошлось промедлить один миг перед тем, как опуститься на передние лапы: длинный хвост ушёл в сторону, над головами лошадей и гвардейцев, дабы ненароком не задеть стоящих позади – и этого момента человеку хватило, чтобы нанести единственный отчаянный выпад. Молот неопасно, но пребольно ударил в грудь – туда же, куда пришёлся вчерашний удар паука, и драконица взрыкнула от гнева и неожиданности. Наконец, передние лапы опустились; правая походя ударила мужчину перед ней в грудь и с безжалостной точностью опустилась сверху, вдавливая его в камни.
   Кажется, она чуть-чуть перестаралась. Из-под когтистой лапы, вопреки ожиданиям, не раздалось истошного вопля – лишь какой-то булькающий хрип. Запоздало вспомнилось, что послышался какой-то хруст в момент соприкосновения; видимо, бедолага недосчитается пары рёбер. Как минимум.
Вообще-то, она хотела дать этим людям шанс сложить оружие. Но бессмысленное сопротивление со стороны оказавшегося под лапой болвана совершенно не прибавило Сванвейг благодушия и милосердия. Те, кто побросались на колени близ кареты и у обочин, сделали правильный выбор в своей жизни – а вот те, кто по-прежнему держал в руках оружие, пусть и изменившись лицом, совершили последнюю свою ошибку.

   Ну или же просто не успели свыкнуться с суровой действительностью.

   Глубоко вдохнув, алая исторгла из себя струю чистого, жаркого пламени. Огненный поток почти мгновенно объял оставшихся на дороге налётчиков, и тотчас воздух наполнялся запахами палёного волоса, жаренного мяса и истошным воплями боли. Один из четвёрки успел отпрыгнуть в сторону, и теперь с визгом катался по земле, пытаясь стряхнуть с себя жадные, упорно липнущие языки огня, когда как его недавние друзья, в считанные секунды потеряв голос, опали оземь, слабо подёргиваясь в конвульсиях.

   - Нападение на экипаж королевского посла приравнивается к нападению на члена королевской семьи! – сурово возвестил женский голос в головах всех присутствующих, - Сложите своё оружие и предстаньте перед справедливым судом – или же встретите свою смерть!
[status]Кипящая кровь[/status][icon]https://i.imgur.com/Nstgy1l.jpg[/icon][sign]Когда небо горит огнем,
Когда мы утопаем в нем;
Когда среди огромных стен
Места нет для других систем...
[/sign]