- А что так? – подтрунивал Эцио на обратной дороге, когда его дражайший братец решил не ехать верхом в обществе своей прекрасной богини. – Об жену не почесаться, а тут соблазн больно велик, не удержаться?
О том, что Огнеликая на него злится, вампир тоже не забыл, и, глянув на неё через плечо, тоже не смолчал:
- Слишком прекрасна и горяча для простого полукровки.
Смолчать в присутствии брата, что обернулся вороном, Эцио никак не мог, но всё же порадовался, что в Хериан они въедут порознь, а не верхом на одном грес’харре. Шутки шутками, а перед вратами города – метров за десять до них – Эцио сам бы сбросил брата мордой в сугроб, чтобы никто кроме него не шутил про объятия мужчины и вкусы бастарда Эльдара на спутников крепкого седалища.
Общество жрицы нравилось ему намного меньше, чем компания собственной матери, и чуть больше, чем её любовника-человека или кем там был её последний лизоблюд из рабов. Эцио подумал, что давно не видел его в Хериане, и сослался бы на то, что Иль Хресс разошлась в гневе и всё же убила любимую игрушку, но, помня о том, что Глациалис сохранила жизнь двух своим сыновьям, полагал, что любовник при первой возможности сбежал их царства женщин, готовых размахивать херами отдельно от тел их обладателей. Он бы сам сбежал, что и сделал несколько лет назад. Но слухи про сбежавшего из столицы брата вместе с дочерью покойного императора больно уж звучали сладко, чтобы их пропустить и не явиться воочию посмотреть, чем ныне живёт самый желанный в Мирдане клятвопреступник.

Эцио догадывался, что общество странной богини не понравится его матери. Уж больно они похожи характерами, чтобы сойтись. Будущую встречу двух занос для задницы он ждал в своей комнате, распивая кровь. Эта пленница знатно его пощипала. Жажда крови сказывалась, и Эцио утолял ещё с жадностью, какую мог себе позволить на правах бастарда Правительницы. Он не приводил себя в порядок с дороги. Лишь снял с себя одежду, которая защищала его от солнечных лучей за пределами дворца. Здесь, в обители Холодной, она ему не нужна.
Его мать в привычной ей манере ожидала гостью в тронном зале, устроившись на троне в ленивой позе, закинув ногу на ногу, чтобы легкий шелк платья струился по бледной коже, открывая её в тех местах, где выгодно показать себя. Чего он не ждал, так это того, что его брат явится при полном параде.
Эцио окинул взглядом брата, приподнял бровь и, задумчиво почесав щетину на скуле, бросил взгляд на мать через плечо.
- Эльдар тоже таким был?
Вид Авеля оставил неизгладимое впечатление. Эцио откровенно не понимал, почему его братец так возится с этой пленницей из усыпальницы. Даже если она хороший маг огня, это совершенно ничего не значит. В его понимании она нисколько не тянула на богиню, а если ею и была, то уж точно не стоила того, чтобы перед ней ползали червями и наряжались, словно на церемонию соединения уз крови.
- Одной жены уже недостаточно, братец?
Его слова прервала Саур, когда, вскинув руку, вновь напомнила о себе жжение ладони. Эцио это лишь позабавило. Больше власти на него имела лишь мать, и её вмешательства хватило, чтобы прикусить язык и послушать, не отсыпая мешки колкостей и шуток на грани приемлемого.
- За освобождение из гробницы ты обещала мне силу и помощь, - напомнила Иль Хресс. В своём ледяном дворце она чувствовала себя хозяйкой. Даже нападение в тронном зале с куском обсидиана в брюхе нисколько не помешало ей возвыситься над всеми, кто делил с ней одну комнату. Даже если перед ней была сама отвергнутая жена Бэлатора, то это ничего не меняло. – Жрицы не держат своё слово?
Саур усмехнулась.
- Такая же наглая смертная, как та воровка, - она наклонила голову к плечу, рассматривая Глациалис, и словно примеряясь к ней. Жрица не торопилась с ответом, взвешивая своё решение и каждое сказанное слово. В отличие от Авеля его мать не пыталась любезничать или угодить. Её горячий нрав Саур оценила ещё в гробнице, когда та пожаловала со своим любовником осквернить её темницу похотью, а в итоге ушла ни с чем. – Ты желала наследницу… От кого? – она скользнула взглядом по Авелю, а следом – по Эцио, словно пыталась понять, кого из этих мужчин Иль Хресс пожелала себе в постель.
- Ты опоздала, - равнодушно откликнулась Глациалис. – Наследницу мне даровала Луна. Сама того не желая.
Упоминание Луны разозлило Саур, и всего на мгновение языки пламени вокруг неё вспыхнули, но быстро погасли, вновь возвращая ей самообладание.
- Этот полукровка пожелал растопить снега Хериана в обмен на моё покровительство.
- Вот как, - взгляд Иль Хресс скользнул к сыну. – И как же вы намерены это сделать?
- Восславь меня, - просто и легко заявила Саур, словно само её предложение – это дар.
Глациалис смотрела на неё молча всего несколько мгновений перед тем, как рассмеялась.
- Восславить? Тебя? – на её губах появилась улыбка. Иль Хресс встала с трона, медленно спустилась по лестнице, позволяя бедру с каждым шагом показываться в длинном разрезе платья. Она без страха подошла к Саур, и хотя ростом казалась существенно ниже Жрицы, возвышалась над ней. – И что такого ты мне дашь, чтобы я восславила тебя?.. Мои сыновья вырезали ради тебя культ.. освободили тебя из заточения... притащили сюда как гостью, а не пленницу. И ты всё ещё считаешь, что я должна что-то?.. Докажи, что можешь быть полезной и умеешь платить по долгам… иначе я верну тебя туда, откуда тебя вытащили.

[nick]Эцио Вардререн[/nick][status]тот ещё ублюдок[/status][icon]https://i.imgur.com/QfHb5Vk.png[/icon][sign]– В первый же день, когда ты произнесешь что-либо без сарказма, Костоправ, я лягу и помру на месте, – пообещал Ильмо.
– Сарказм не дает мне свихнуться, приятель.
– А это спорный вопрос, Костоправ. Спорный. ©[/sign]

Иль Хресс перевела взгляд на сына. Авель вмешался в их разговор, не позволив Саур вновь вставить слово и ответить на дерзкие угрозы Глациалис. Его выслушали, не перебивая. Только Эцио сделал шаг назад, словно опасался, что сейчас, едва голос брата стихнет, как его тело сожгут до угольков, а он не хотел запачкать куртку. Иль Хресс не причинит вреда своему любимчику – в этом вампир не сомневался. Саур пока тоже не вредила ему – и уже это напрягло Эцио. Что эти две опасные и сумасбродные женщины нашли в нём?
Глациалис хмыкнула, развернулась, не страшась показывать спину спасённой богине – что толку от неё без божественных сил? – и вернулась на трон. Закинув ногу на ногу, она подперла щёку рукой, смотря на сына и на спасённую пленницу гробницы. В чём-то Авель был прав, но Саур, как и многие фанатики или безумцы, говорила туманно, ничего не обещая взамен и даже не поясняя, что именно должно измениться.
- Одними молитвами и жертвами ничего не изменить, - холодно заметила Иль Хресс. – Сила Феюрэ слабла с каждым годом моего правления, - она не боялась говорить об этом, зная, что в её дворце наверняка остались вианцы, преданные Кровавой. – Однако твоя сила не преумножилась. Тебе не хватило сил выбраться из заточения без нашей помощи.
- Я разрушу печати, наложенные на мой храм, и моя сила приумножится, - Саур горделиво расправила плечи.
- Храм? – бровь Иль Хресс приподнялась. Заявление Саур удивило её и вызвало сомнения. Она не помнила, чтобы в Хериане когда-либо существовали другие храмы. Тем более храм Солнца.
- А, по-твоему, зачем воровка так стерегла Ледник? – язвительно заметила Жрица. Её голос напоминал недовольное кошачье шипение. – Мой Храм заточён во льдах. Эта воровка наложила на него сдерживающие печати, и всё потонуло во льдах.
- И как же ты намерена их снять?
- О… это очень просто. Мне всего лишь нужна кровь потомка этой воровки.
- Всего лишь, - бесцветным тоном заметила Глациалис. – Никто не знает, где семья Феюрэ и была ли она у неё вообще. Как ты намерена отыскать то, что не имеет следа?
Эта задача казалась Иль Хресс более безумной и невыполнимой, чем уничтожение культа.
[nick]Эцио Вардререн[/nick][status]тот ещё ублюдок[/status][icon]https://i.imgur.com/QfHb5Vk.png[/icon][sign]– В первый же день, когда ты произнесешь что-либо без сарказма, Костоправ, я лягу и помру на месте, – пообещал Ильмо.
– Сарказм не дает мне свихнуться, приятель.
– А это спорный вопрос, Костоправ. Спорный. ©[/sign]

Взгляд Иль Хресс скользнул от гостьи к Авелю. Он так отстаивал положение пленницы из гробницы, что вампирша удивлялась его порывам. Златовласая женщина ничего не обещала взамен. Ничего существенного. Но он пытался ухватиться за любую мелочь, только бы изменить холодный край абсолютного севера. Он играл в настолько опасную игру, что угроза вторжения из столицы казалась детским лепетом на фоне чего-то более опасного.
- Прежде чем говорить о воздаянии и храмах, - медленно начала Иль Хресс, - найдите эту самую родственницу.
Она не отказывалась от идеи возродить культ Саур, но сразу оговорила условия, которые обязаны соблюсти. Другого варианта снять печати обозлённая богиня не предлагала, а раз так… то пока нет никакого смысла что-либо менять. Глациалис прекрасно понимала, что даже уничтожение Культа Феюрэ, - это опасная затея. Жрицы из культа уже показали свой норов, когда попытались убить её в собственном дворце, но у неё не было никаких доказательств, чтобы обличить их. Тихое убийство могли приписать как самой Иль Хресс в отмщение за нападение, так и кому-то другому. Но до этого дня Глациалис не планировала открытого конфликта и войны с культом, не зная, насколько глубоко расползлась паутина Кровавой в её землях. Нужно действовать осторожно, вырывая корень целиком. И пока что она не видела смысла в риске.
- На время поисков ты можешь остаться в моём дворце как гостья, - снисходительно улыбнулась вампирша, обращаясь к Саур, и оголила в улыбке длинные клыки. – Но не жди от меня особого отношения.
«Пока мы с тобой даже не равны».
Мечта посадить сына на трон Севера и отомстить Старейшинам и Советникам всё ещё крепла в Глациалис, но для этого нужны силы, которых она не имела. Сначала она наведёт порядок в Хериане, а потом возьмётся за других, раз её дорогой сын наконец отрастил хребет.