Подношение! Ему! Даже не в храме! От не-дракона! На землях, где про него вообще забыли!
Рейлан едва не запищал от восторга, хотя назначение предмета, оказавшегося в его руках дракон не совсем понял. Но гладкий камень красиво переливался всеми оттенками зеленого и его было удобно держать в руке.
От эдакой внезапной радости Флейк чуть не ляпнул что-то в стиле "так со мной ж в любом храме можно встречаться", но вовремя прикусил язык. Во-первых нельзя. А во-вторых - не поверят же ему. По голове еще могут дать, нет уж.
Поэтому Флэйк стоял с абсолютно дурным выражением лица и радостной улыбкой и активно кивал на все слова Триды, продолжая сжимать в пальцах свой "трофей".
Слова Джейса он проигнорировал: зачем какому-то человечку следить за его божественно-драконьей безопасностью? Если уж на то пошло, то это он, Рейлан, может за безопасностью Шандара проследить. И никак не наоборот.
- Там нечего разгребать - все сгорело дотла! - Бодро сообщил Флейк, взвешивая камень в руке. Но его уже не слушали.
- Так, прекратите! - Ссоры Рейлан не любил. Любые ссоры - в основном, потому что ссоры его родственников могли оказаться крайне разрушительными. Он инстинктивно встревал в любые конфликты с лучшими побуждениями; но его огненная природа порою вместо того, чтобы конфликт подавить делала его еще сильнее.
- Чего ты разорался, а? Ты что - девица из благородного пансиона, которая нечаянно девственность потеряла, да? Вроде не похож, - Дракон окинул человека придирчивым взглядом, но кажется читать ему нотацию было поздно. - А ведешь себя абсолютно так же! - Рейлан погрозил Джейсу стержнем, не имея в руках ничего более весомого. – Ты куда?! – Сделав несколько шагов за девушкой, он выругался себе под нос и резко обернулся. 
Прямо на улице.
Под удивленный "ох" случайных прохожих.
«Эй, Трида!» Обратился к девушке и Джейсу дракон, разворачивая огромную голову на длинной шее. Он стоял на задних лапах, балансируя хвостом и крыльями - места на улице было маловато, а Рейлан не хотел что-то снести своим хвостом. На этом моменте Джейсону он показал занимательные карикатурные картинки, где огромная драконья лапа наступала на наемника, превращая его в блин. Однако вместо славной смерти, человечек раз за разом "надувался" в исходную позицию - и тогда лапа приземлялась на него вновь и вновь. Все это происходило под радостное прыгание и крики небольшой компании саламандр. «Я тебя похищаю!» Нахально объявил Флэйк уже обоим новым знакомым.
Легкий рывок вперед (он получился не такой изящный, как дракон хотел) и алый ящер оторвался от земли, попутно перехватив лапой девушку.
Бережно и мягко, насколько позволяли его когти.
«Не бойся! Ты просто сядь и упрись ногами мне в пальцы.» Он осторожно прижал ее к груди, попутно прикрыв от ветра. «Щас Аделаидочку отнесем в горы а потом вернемся! Пусть пока подумает над своим поведением, да?» Возражать уже явно было поздно, потому что с каждым взмахом крыльев дракон отдалялся от деревни все дальше и дальше. Не очень быстро и не очень высоко.

[icon]https://i.imgur.com/HiciUAu.png[/icon]

Отредактировано Флэйк (09-10-2020 21:36:34)

Она плакала надрывно, прерывая плач только неуклюжими попытками сделать вдох, а затем снова ударялась в рыдания, сама не понимая, почему плачет.
Ее отец, человек жестокий, от которого она бежит из чистой вредности и страха поговорить открыто, без ужимок и обид прошлых лет. Человек, который не смог простить ей потерю своей самой близкой женщины, но не оставил на милость богам, а старался, как мог, насколько ему позволяли горе и траур, воспитать ребенка. Десять лет в храме, десять лет, которые стоили Ставиану Дегерон денег и ресурсов, спланированная для нее жизнь, комфортная и безопасная подле мужа-барона - все, чтоб выполнить некий долг, не сколько родительский, сколько перед памятью погибшей. Не любил он дочь, не смог, но и не ненавидел, хотя пытался.
И все это она перечеркивает глупейшей идеей побега. Год приключений, ценою десяти лет до, но день ото дня стоимость возрастала на каждый год последующий, лишая девушку шансов на подготовленную ей жизнь, спокойную и тихую. Отламывая по куску от этого будущего.
Но Трида, не способная понять всего этого своим мозгом взбунтовавшегося ребенка, выбрала самое простое решение - плакать. Как ей казалось, совершенно беспочвенно.

Но слезы тут же высохли, когда воздух вокруг пришел в движении и на нее упала тень, слишком огромная, слишком темная и слишком похожая на дракона.

- Какого... - Так, вот тут Трида не знала, к кому из семи обращаться, а потому выбрала вариант, что всегда срабатывал, - Фойра-а-а-А-А-А!

Последнее «а» прозвучало бы пронзительно громко, если не одно но: оно раздалось где-то далеко-далеко в воздухе от земли, и потонуло в потоках ветра и шуме шелестящих крыльев.

Трида жмурилась и жалась к Флэйку уже не только из каких-то чувств, но и из простого желания пережить этот перелет. И постепенно рядом с драконом ей становилось все спокойнее, все комфортнее, а где-то в груди разливалось теплой медовухой приятное спокойствие, чувство уверенности в том, что все будет хорошо. Наконец, она смогла открыть глаза и посмотреть, как земля, где все ее проблемы и мысли, осталась далеко внизу. А лавовые горы, дом Аделаидочки, были все ближе. И когда  Астрид, наконец, вступила на твердую породу, смесь земли и огня, она обратилась к Флэйку.
- Тут так тепло, - она присела на корточки и запустила руки в землю, в пепел. - И ты такой... теплый.
Девушка с улыбкой подняла заплаканное лицо к дракону и шмыгнула покрасневшим носом.
- Спасибо, что «похитил» меня, - Астрид звонко рассмеялась, вот ведь какая она: от любой проблемы сбегает с первым встречным. Волшебница принялась рисовать руны пальцами по пеплу, - скажи, Флэйк, а у тебя есть семья? Мама и папа?

Аделаидочка тем временем удобно примостилась меж рогов у Флэйка: саламандра явно знала как можно использовать драконьи рога.

Астрид рухнула на землю и поерзала по ней, словно утрамбовывала породу для удобности своей задницы. Раз уж слушать дракона - так с комфортом. Трида слышала, что Рейлан, прародитель этой расы и мира, наделил своих детей столь же необъятной мудростью, терпением и гармонией, которой безгранично обладал сам. А значит, нужно быть готовой к беседе с существом, чья мудрость идет прямиком из первородного огня. Но...
- Как это умерли? Разве так бывает? А.. - Астрид вначале засомневалась, но тут она поняла, что наверное Флэйк говорил об отце, а мама у него тоже, как покойная Леди Дегерон, скончалась при родах. А Трида, глупая, не поняла сразу, - Ох... мне так жаль. Я так потеряла маму...
Волшебница обхватила себя руками и поежилась, хотя ветра и не было. Были лишь  воспоминания, отдающие могильным холодом, и дракон рядышком, источающий тепло. Трида как завороженная смотрела на  огромного ящера перед ней, невероятно четко видя очертания каждой чешуйки, как солнце свет переламываясь, отражался от них и эта алая кольчуга переливалась самим огнем. А еще Астрид не сводила взгляда с живота дракона. Как он поднимался и опускался в такт дыханию рептилии, а у Триды в голове вертелась лишь одна глупая мысль: «подушка.большая.подушка.»
Определенно, этот день ее вымотал.
- Конечно, ты прав. Родитель ведь тот, кто воспитал, а значит... у меня в родителях целая армия нянек и настоятелей из храма Люциана, - какие запутанные семейные отношения, - и ты молодец, что считаешь его своим братом. Уверена, полукровку не принимает ни одна сторона, хорошо, что у него есть такой брат, как ты. И где он сейчас?
Трида теперь принялась рисовать сердечки пальцем.
- У меня вот есть три родные сестры. Старшая это просто Люцианово проклятие! «Трида, так нельзя», «Трида, так не сиди», «Трида, кто так вышивает!», - говорила она в нос, пародируя голос Неи, - бесконечные «так» и «не». А две другие... кажется вообще старались сделать вид, что меня не существует, угу. Ну и поделом им! Добились этого, теперь им притворяться не нужно!
Трида кулачком ударила по своему художеству, подняв в воздух ворох пепла, девушка сразу зашлась в кашле.
- Но.. я скучаю по старшей... кажется... не знаю, - отдышавшись сказала волшебница, прислушиваясь к глубинным чувствам своей души. - А да хватит тут сопли на кулак наматывать, давай вернем Аделаидочку домой.
Саламандра обвилась спиралью вдоль рога Флэйка и что-то проурчала.

Этот дракон, сам того не подозревая, всколыхнул в Астрид давно запыленные струны души. Конечно, вначале Трида нахмурилась и склонила голову к плечу, да так сильно, что еще немного и послышится хруст где-то у самой шеи: до того ее недоумение было сильно.
- Чтоб по кому-то скучать, не обязательно этого человека знать, - как-то нескладно получилось выразиться. Ей хотелось сказать про несправедливость, о том, как тяжело приходится расти без внимания родной матери, насколько же сильно ее желание помочь кому-то ближнему просто потому, что она сама ищет помощи. Да и не только Трида. Ведь все они так равнодушно проходят мимо подобных… мелочей? Мало ли сирот? Мало ли ненужных и брошенных? И вот эти самые мелочи что мусор, валяются под ногами, ждут что подойдет кто-то, подберет, умело повернет на солнце, на свету этот крошечный кусочек жизни, и всем всё станет понятно. «Ого! Великий Люциан! Да ведь я сам о таком же подумал!» - скажет тогда народ и Астрид вместе с ними же.   
Но сейчас у нее получалось слишком уж скверно выражать свои мысли: она не поэт, не писатель, да даже волшебница из нее какая-то неправильная.
Поэтому она и не стала дальше продолжать тему о родителях и оставленных детях, именно из-за того, что Флэйк сказал… одну вещь. Про удар мизинцем об мебель, когда просыпаешься посреди ночи.
Вот. Тут-то Трида и поняла, что… она так долго не была у себя дома. Что она слишком часто ночевала под небом, а на природе как-то с мебелью не густо, чтоб об нее ударяться. И как это называется, а? Трида сидит на земле, ведет задушевные беседы с драконом и переживает о том, что ей не обо что отбивать пальцы на ногах. 
- Да уж, такие ноготки надо беречь, - она рассмеялась и утерла плечом проступающие слезы. Им сейчас не место тут. – Что? Прямо в предметы? А вдруг, не просто кто-то остался, а они все ещё тут, просто не могут превратиться обратно! И твоя кровать – это чья-то потерянная бабушка?
Трида встала с места, слегка пошатываясь на ватных ногах. Ее развеяла эта странная беседа с драконом, о которой она даже если и захочет – не забудет.
- Нашей памяти заслуживают не только живые, - медленно, вдумчиво сказала волшебница, наблюдая, как Аделаидочка спускается с головы Флэйка прямо по его шее, - знаешь, ведь по сути все мы умираем два раза. Первый раз, когда перестает биться сердце, а второй – когда погибает последний, кто нас помнил.
Саламандра добралась до земли и круговыми движениями принялась зарываться в рыхлую породу, пока снаружи не остался только ее яркий хвост.
- Да, огонь, - она прикрыла глаза, доверяя мироощущение остальным органам чувств. Сейчас глаза не нужны, огонь сокрыт там, в глубине, он течет горячими лавовыми реками в полной темноте, согревая почву. Как кровь по венам в теле.
- И ведь огонь умирает дважды. Первый раз гаснет само пламя, а второй – развевается дым, - Астрид прислонилась боком к Флэйку, - знаешь, если встретимся еще раз, то выпьем, выпьем за то, чтоб никто не забывал наших имен, чтоб дым не развеялся по ветру. Вот.. пойдем? Только ты меня высади где-нибудь на полпути, я пешком хочу пройтись.