Сложные задачи и пути их не-решения.
Каждый раз, когда Рейн пыталась временно отстраниться, чтобы убрать причины, которые увеличивали пропасть между ней и Солом, всё делалось ещё хуже. Она прекрасно понимала все последствия своего поступка, но не могла донести ни до общества, ни до Рита, который, как ей казалось, знает её достаточно давно, чтобы понять что и почему она делает – что это не просто прихоть, а реальная необходимость как-то реабилитироваться и найти хоть что-то устойчивое. То, что кому-то казалось пустячковой проблемой, чем-то незначительным, на самом деле больно задевало и растаптывало. Сейчас, когда нервы были накалены до предела, любая мелочь становилась фатальной. Так выходило с неосторожными фразами. Рит, конечно, не виноват, что у него такая заботливая подруга среди Чёрных и такая неопытная в плане лекарства и даже дружбы Серая, но ситуацию это нисколько не меняло. Рейн как чувствовала себя паршиво, так и продолжалось. Больше всего давило осознание, что они никогда не придёт к пониманию, потому что на ситуацию смотрят под разными углами.
Ситуацию с предательством она понимала прекрасно. Как это выглядит со стороны – тоже. Никто не станет копаться в причинах, почему она так поступила, а если и станет – не поймёт и не примет. Мол, в её ситуации был другой выход. Он был, но этот выход мог помочь кому-угодно, но не Рейн. В свою шкуру со всеми травмами, страхами и болями она не могла запихнуть непонимающих, чтобы они всё поняли. Как и не могла запихнуть себя в шкуру Рита и понять, что у него на душе и в мыслях. Только отдалённо, отталкиваясь от того, что она знала. Как выяснилось, знала она намного меньше, чем думала, что в очередной раз ставило под вопрос существования дружбы. Ограждали или не доверяли?
Рейн старалась не думать ни о чём, потому что постоянное возвращение к ситуации никак её не решало, а делало только хуже. Она предпочла просто не вписывать в задачу «Как вывести Поднебесную в свет» отношения с Ритом. Точнее, своё нахождения в них, как… как что-то, что эмоционально имеет право высказываться и искать что-то, что ему по душе. Не выходило так, чтобы при этом не страдала гордость Рита и его голова.
Про судьбу пиратского судна и Ирителя Рейн не спрашивала. По приказам Рита, которые она слышала, находясь в соседнем помещении, отделённом от кабинета советника лишь плотной тканью, она понимала, о каком одном пирате шла речь. Солмнир снова шёл против воли императора, за что закономерно мог получить нагоняй в лучшем случае, если всё вскроется или спасение одного пирата не входило в планы императора изначально, когда гнев поутихнет.
Рейн пыталась уснуть, устроившись на постели с краю, подальше от входа в комнату. И старалась не слушать и не вникать. И не думать о том, как планировала вернуться домой изначально. Спокойно, без тайных, без Рита. Даже извинения и те застряли под давлением.
Лучше бы он молчал. Тогда бы она не сказала многого, о чём жалела и чего говорить не собиралась. Ни о друзьях, ни об отношении к Риту. Он и уходила именно для того, чтобы этого не делать, а разобраться в себе, остыть и переговорить уже после, если что-то останется, но ничего не вышло. Как, впрочем, и всегда.

Рейн чувствовала себя виноватой ещё до того, как в кабинете Солмнира начали появляться с докладами и наставлениями. О его состоянии и последствиях ранений она знала ещё в тот день, когда оставила его в лазарете. Расспросила дворцовых лекарей, чтобы иметь представление, насколько всё серьёзно. За это же злилась на отца, который, может, и не желал ничего дурного, но сделал. И злилась на себя в том числе, прекрасно понимая, что Рит потерял и какую цену заплатил за ту видимость победы. То, что он вынужден пренебрегать лечением и отдыхом, потому что времени на него не оставалось, тоже сказывалось. Напоминать об этом она тоже не считала нужным. Это ничего бы не изменило. Разве что одна разбитая винная бутылка, да и то сомнительное проявление беспокойства и напоминания, что алиферу можно, а что нельзя. Как алифер, которому не нравилось читать пустые лекции, потому что говорила бы она то, что и так без неё знают, Рейн предпочитала этого не делать.
Обязанности Рита, которых хватало с лихвой, и были одной из причин, почему она решила решить всё самостоятельно. Не привлекая его к проблеме.
Вышло как вышло.
Через задницу, разумеется.
В разговорах она не услышала ничего нового. Раз только прислушалась, когда речь зашла об Ирителе. Другой раз – попыталась заткнуть себе уши, чтобы ничего не слышать о первой дворцовой влюблённость, без которой и тут не обошлось. Рейн понимала, зачем поднимали сведения такой давности, но ничего о старом неудачном опыте слышать не хотела даже спустя годы. Болело оно от этого не меньше и было той самой причиной, почему она пряталась от всех, и почему пряталась сейчас от Рита – тоже.
На визите Шинит, чьи последние слова и стали отправной точкой всего путешествия в море, Рейн с силой зажмурилась, отчего заболели сначала глаза, а потом – голова, но это помогло пропустить всё мимо ушей и хотя бы ненадолго выпасть из разговора, который она не по воле слышала.
Во всём, что касалось поднебесной, Рейн не могла помочь. Да и что касалось Рита – тоже. Разве что поговорить с императором, когда попадётся случай, если он узнает, что не все пираты погибли на корабле и один бывший гвардеец ослушался его приказа. Общество она никак не переубедит, что у этой истории был иной подтекст. Враги вывернут её так, как захотят, что вышло в первой истории с гвардейцем, испортившем её репутацию. Сейчас она продолжала портить её сама. И не только свою, потому что с Солом они были в связке, несмотря на наличие огромной пропасти между ними, хотелось ей того или нет.
Голода Рейн не чувствовала. И хотела ответить честно, что не голодна, отказавшись от предложения. Помолчав несколько мгновений, размышляя над ситуацией, она всё же встала с постели, отодвинула плотный полог, закрывавший вход в комнату и вышла. Нерастраченная злость на императора выветрилась. Остался только неприятный осадок всего разговора с Ритом.
Стараясь не вспоминать, как в прошлый раз для неё обернулась благодарность Шинит за помощь, Рейн решила всё же заговорить:
- Прости, - она говорила искренне. – Я не хотела причинить тебе боль.
И доставить проблем – тоже, но вышло совсем наоборот. Меньше всего ей хотелось ответить на всё, что переживал и делал Солмнир, чем-то подобным.
После короткой паузы, собираясь с эмоциями, она добавила:
- Спасибо... Что не убил его.

Рейн кивнула, потому что Рит был прав. Убийство Ирителя раздавило бы её. Особенно сейчас, когда она и без того чувствовала себя смятой. Несмотря на то, что отношение к пирату даже близко не походило на влюблённость с её стороны, он всё же был ей дорог. И ей не хотелось бы, чтобы он умер по её вине. Всё же, отправляясь туда, она немного надеялась на то, что отец хотя бы прислушается и поймёт, почему она так поступила. Вера в отцовское понимание, заботу и любовь, всё ещё оставалась у Рейн, несмотря на то, что она редко на них полагалась и чаще отрицала.
Что именно так привлекало её в Ирителе – она и сама до конца не понимала, но точно знала, что дело не только в лёгкости и мнимой свободе, которой по факту никогда не было. На пиратском судне она не была свободной, а тоже жила в рамках и по правилам. Просто у них был один взгляд на отношения и это тоже помогло отчасти забыть о прошлых неудачах и обидах на одного конкретного гвардейца. Рит тоже с этим помогал, пока оставался другом. Только в другом ключе.
Рейн подметила слабость и усталость, с которыми Солмнир заставлял себя подняться на ноги, хотя мог бы отдать приказ и дождаться, когда ужин принесут в кабинет и поставят перед ним на стол, а уже после идти в постель и пытаться хотя бы несколько часов поспать, если после всего случившегося у него хватит сил не попадать во власть мыслей. Она почувствовала себя неуютно, когда Рит встал близко, и не поняла причины такого действия, пока Солмнир не потащил её к себе, увлекая в объятия и тревожа больную руку в том числе.
Она не ответила. По крайней мере, не словами. Протянула руки, обняла, уткнувшись лицом в грудь алифера. Сделала несколько вдохов, пропуская громкие удары сердца, обняла крепче, сжимая пальцами. Закрыла глаза. У Рейн не было слов, да и после всего, что она сказала сегодня, ей казалось, что и так было сказано с лихвой, чтобы пытаться заговорить о чём-то ещё. И, как оказалось, больше ничего и не надо было, кроме вот этого момента, к которому пришлось идти через ругань, обиды, недопонимания и взаимные танцы на ранах и мозолях.

Она почувствовала, как объятия рушатся, и понимала, что приятный миг спокойствия не мог продолжаться дольше. Солмниру нужен был отдых, а даже такой простой жест отнимал у него силы, которых и без того не было. Рейн не настаивала, и тоже отпустила алифера, но не отошла от него. Отвлеклась на короткий жест и прикосновение к волосам, поймала взгляд алифера и его усмешку.
- Отросли, - сказала Рейн очевидную вещь и не заметила, что Сосуд души не то после неудачных попыток сна, не то после передряги с тайными, выскочил из-под рубахи и показался наружу. Светлый. Чистый. Именно таким он оставался спустя годы. И не изменился после того, как она приложила руку к убийству одного демона. В глазах Ньёрая, как сказали бы жрецы, она была чистой и безгрешной. Но не в глазах алиферов, которым не дано увидеть ни Сосуд, ни саму душу. Сосуд был совершенно один. Без старого кольца, которое Рейн носила на той же цепочке, как дорогое воспоминание. Оно осталось там же, где Рейн оставила прошлое. На пиратском корабле и, скорей всего, уже шло ко дну вместе с ним, сгорая в пламени гнева императора.
Кольцо тоже было причиной, почему она вернулась на корабль. Несмотря на то, что Рейн прекрасно понимала, что их брак с Ритом идёт по указу императора, по расчёту, а не как у Нарин и Хоу, ей казалось неправильным хранить такую вещь из прошлого. Может из этого ничего и не выйдет, но она знала, что, по крайней мере, пыталась оставить оба фрагмента из жизни позади. Гвардейца, с которого всё началось, и пирата, который помог ей всё расставить по местам одной неудачной попыткой вспомнить былое.
Рейн опустила взгляд на пальцы Рита, проскользнувшие между прядей волос, и снова притихла.

— Тебе идет.
С привычной маской, Рейн бы отшутилась, что один советник пытается сделать ей комплимент, будто ученик академии, который от неловкости не знает, что сказать, а потому бросает первое, что приходит на ум. Она не стала, потому что тоже чувствовала себя неловко. Не только в этот конкретный момент, а во все, где они как-то словами, жестами или ситуациями ходили по краю. Или где в обычных и привычных ситуациях из прошлого она видела какой-то подтекст, который и пугал, и смущал одновременно.
Рейн зарделась. Это не входило в её планы. Ещё две недели назад она бы за это стукнула Рита, потому что нечего порядочных – ладно, около порядочных – девушек смущать своими фразами. Сейчас же не знала, что на это ответить и надо ли.
Рит сам перевёл тему. Неосознанно. Когда заметил Сосуд души, который Рейн не спрятала под рубаху. Она уже показывала ему Сосуд однажды. В день, когда Солмнир вытащил её с пиратского корабля и вернул домой. Тогда это было не только доказательством её доверия, но и того, что она не сделала ничего, что могла бы, живя по законам пиратов. Сейчас то, что Рит увидел Сосуд и вообще решил взять его в руки и присмотреться, вызывало смешанные чувства. Рейн замерла, задышала медленно и поверхностно, чувствуя, как сердце набирает обороты и бьётся, будто перепуганная дикая птица в руках. Она не думала. Что Солмнир увидит её Сосуд до церемонии, да и не была до конца уверена, что ему это важно. Но причину, почему кольца не стало, понимали оба.
Рейн наблюдала за Солмниром и видела, как изменилось его лицо. От алифера, которого отчего-то так сильно раздражал один небезызвестный пират и любое упоминание о нём, радовался, но как-то иначе. Не за то, что пират утратил какую-то ценность для Рейн, а что она это отпустила. Так ей казалось. Хотя, может, только казалось. Или хотелось, что было именно так.
Солмнир отпустил её Сосуд, бережно, будто боялся, что он разобьётся от неосторожного движения, и к ещё большему удивлению Рейн потянулся за своим. Сосуд души Рита отличался от её собственного. Горел он тускло – сказывалась усталость, ранения и измотанность. Он был потемневшим, потому что количество жизней, отнятых рукой Солмнира, порядком увеличился за все годы, что он служил по указке императора, и была одна трещина, говорившая о том, что среди убитых был алифер – непростительный грех в глазах Ньёрая. Рейн не судила его ни за то, ни за другое. Было бы удивительно, если бы его Сосуд был таким же чистым и искрящимся, как та фальшивка, которую когда-то давно Рейн приняла за настоящий Сосуд души Рита. Он показал ей настоящий Сосуд, которого, как ей показалось, смущался.
Рейн тронула здоровую щеку, аккуратно, подалась вперёд, отчего оба Сосуда беззвучно соприкоснулись крыльями, и так же осторожно коснулась губ алифера.

До этого момента Рейн казалось, что поцелуй, если и будет когда-либо, выйдет скорее на церемонии, потому что того требуют традиции и это надо. И это пугало, потому что несмотря на флёр беззаботности и дурачества, который неизменно следовал за Рейн, ей меньше всего в жизни хотелось бы оказаться в связке с алифером, которого она не знает, не принимает и не хочет в каком-либо из возможных смыслов. Она и брак с Ритом воспринимала как вынужденный, потому что именно таким он и был. Если бы не указ императора, ничего бы не изменилось. Не изменилось бы конкретно в эту сторону. Да и сама Рейн не стала бы смотреть на Солмнира по-другому. Это казалось ей чем-то неправильным. Не из-за того, что в прошлом ей попался гвардеец и она перестала думать о чём-то подобном (хотя и это тоже повлияло), не из-за пирата, которому симпатизировала, или потому что Солмнира она считала единственным другом и остро нуждалась в этой дружбе – личном островке спокойствия во всей Поднебесной, где не стихает буря. Предпосылок не было. Ни разу за все те годы, что они друг друга знали. По крайней мере, ей так казалось.
Брак по расчёту оттого и казался ей таким тяжёлым, что в пару ей сосватали именно Рита. Со всеми другими тяжесть долга и необходимость она бы снесла. И не так бы сильно боялась, что что-то пойдёт не так.
Она не знала, как Рит отнесётся к её выходке, и на такой случай, наверное, привычно бы припасла какую-то шутку, чтобы разбавить неловкость. Ну и чтобы Сол не думал ничего лишнего, конечно!
Ответ вышел неловким. Другого в сложившихся обстоятельствах и ждать было бы странно, поэтому Рейн и не ждала. Она вообще не думала, что ей ответят. Грей приоткрыла глаза, когда Рит отстранился, посмотрела на него снизу-вверх, убирая руку от лица алифера, встала ровно, опустившись на пятки – приходилось компенсировать разницу в росте. Без тревоги или страха в глазах, с доверием, теплом и принятием.

Или безрассудно и опрометчиво.
На ситуацию можно было посмотреть под разными углами. Например, что Рейн поторопилась выразить симпатию настолько явно, но внутреннее чутьё подсказывало, что все остальные намёки на это, как бы она сама перед собой не оправдывалась и не отрицала очевидное – оставались незамеченными ровно до этого момента. Вряд ли Солмнир сам догадается, когда именно что-то пошло не так в реакции и поведении, выходящем за границы простого дружеского беспокойства или привязанности. Она и сама до конца не понимала, что именно это спровоцировало и почему она не просто задумалась о таком варианте, а пришла к выводу, что где-то что-то есть.
- Слабоумие и отвага, - шутливая фраза, характеризующая едва ли не все поступки Рейн, прозвучала с другим оттенком. Вышло это не преднамеренно.
Как она поняла за прошедшие недели, о Рите она знала очень мало, хотя казалось, что всё было иначе. Может, действительно ничего за его маской, игравшей во время их общения, она не разглядела его настоящего. Знала, что себя точно показывала. Иногда это выходило случайно, иногда из-за доверия – намеренно. Оттого и боялась того, что угодила в брак с Ритом, и одновременно по-детски обижалась, когда советник, зная её уже не первый год и без маски, ошибался в суждениях.
Рейн ощутила тепло от прикосновения, не стала ворчливо ворчать, смущаясь, даже не покраснела (!), что в последнее время, учитывая количество мешающих мыслей и неловких моментов, входило в дурную привычку. Она улыбнулась, говоря, что всё хорошо, хотя улыбка Солмнира выглядела какой-то грустной. Казалось, что в голове советника есть какие-то мысли, огорчающие его. Зная Рита, мысли были не беспочвенными, а скорее рациональными, имеющими весомое подспорье. Вот только что его тут огорчало? То, что его Сосуд души такой искалеченный? То, что он когда-то убил алифера? Что Сосуд станет ещё темнее и на нём появится парочка новых трещин, пока он пытается перестроить мир алиферов?
Второй раз она уже не тянулась к Риту, но прижала его ладонь к щеке, чуть сжимая пальцы.
- Мастер по Сосудам из меня сомнительный, но я попытаюсь, - она всё также доверительно смотрела на него и улыбалась, не лелея, впрочем, излишне самонадеянных и смелых надежд.
Никто в Поднебесной не мог восстановить Сосуд души, но излечить душу, залатать, наполнить её светом – можно. Может быть, некоторые раны получится исцелить или хотя бы создать Риту вместо дополнительных проблем место, где можно не думать ни о крови на руках, ни о судьбе целого алиферского мира.
- Кому-то пора отдохнуть.

Отредактировано Рейн (10-09-2019 14:43:12)

- Есть, капитан, - шутливо подхватила Рейн.
Физическая слабость Рита казалась ей очевидной и естественной. Прошло немного времени с тех пор, как он вообще смог вставать с постели после турнира. Ему требовался отдых, которым алифер, в силу не безызвестных обстоятельств, пренебрегал. Рейн не пыталась его в этом укорить – понимала, что Солмнир старается не только для себя и мира, который он хотел создать из Поднебесной и Края света. На кону стояли слишком большие ставки, чтобы сдаваться слишком быстро или отдыхать, не решив хотя бы часть из них. Другие советники и главы кланов не продолжали действовать. Их, в отличие от Солмнира, император по песку не гонял, пуская кровь. Рейн так же опасалась, что кто-то из них воспользуется состоянием Солмнира и вызовет его на поединок, пока он не до конца восстановился, или же будет бить в слабые места.
Рейн влезла под руку к алиферу, поддерживая его, и сопроводила до постели, впервые порадовавшись, что спальня Рита так близко к его кабинету и разделяет их лишь плотный полог. Её нисколько не смущало состояние Солмнира, но она видела, что ему некомфортно принимать от неё помощь или выглядеть таким несобранным, слабым. Рейн думала, как объяснить алиферу, что уж ей показывать эту сторону себя можно, но понимала, что это, скорей всего, как с её собственными чувствами – сложно привыкнуть сразу, подстроиться и измениться, когда привык жить и мыслить совершенно иначе. К тому же, Рит был мужчиной и гордым.
- В пасть Вана? – предположила Рейн, вылезая из-под руки Рита, когда алифер сел на постель.
Задумчиво посмотрев на Сола, Грей подумала, что спать в верхней одежде – удобства мало, снять её самостоятельно с одной рукой – проблематично. Кроме того, она вспомнила, что Рит собирался поужинать и не ужинал, потому что дела не дали ему такой возможности.
- Сейчас.
Рейн дернула за шнурок. Каким пользовался Рит в кабинете, чтобы позвать кого-то из слуг или боевых товарищей – она так и не разобралась в системе до конца - вышла из кабинета, обменялась парой реплик с прибежавшим на звон алифером, попросив принести ужин советнику. Солмнир стягивал сапоги, чтобы лечь в постель, когда она вернулась обратно.
- Дай, - это была не просьба. Рейн сама полезла развязывать пояс, сдерживающий форменный камзол, выделенный Риту по статусу в нужных цветах и с нашивками. Его потянула следом, освобождая сначала здоровую руку, а потом – больную.

Что-то изменилось. Рейн не понимала что. В прошлый раз, когда ей довелось помогать Солмниру с доспехами, снимать их, находясь близко, было неловко. Сейчас же, бережно доставая оружие, зная, какую ценность оно имеет для алифера, Грей действовала с ощущение, что всё идёт так, как и должно. Отчасти так и было, если копаться в хитросплетении семейных взаимоотношений, когда супруги прогоняли слуг и брали их обязанности на себя, особенно – после каких-то важных и решающих событий, чтобы бессловесно поддержать, показать, что всегда есть на кого положиться, куда вернуться и поделиться чем-то важным, что не для чужих ушей. Где-то даже показать слабость, что непозволительно в обществе посторонних. Рейн помнила старый дом, когда мать ещё была жива, и заботилась о своём брате – дяде Рейн. Он был воином, как и многие алиферы Алира. После каких-то тяжелых событий – не для детского ума – Клотанни помогала ему снимать доспех, обрабатывала раны, пока пламя играло в камине, отдавая тепло. Она никогда не говорила, делала всё без слов, но Рейн чувствовала, что что-то происходит всё равно, и именно в этом была своя притягательная прелесть. Она об этом не вспоминала годами, да и сейчас не вспомнила, просто не по воле ощутила то же самое.
Рассматривая удивительно тяжёлый веер, Рейн его узнала. Опасное оружие, которое оказалось так близко к шее императора, что оставило на неё нечто большее, чем незначительную царапину. Рейн отложила его в сторону, надеясь, что ей никогда не придётся выбирать между Солом и отцом.
Разматывая пояс, который оказался удивительно длинным, Рейн то приближалась к алиферу, едва ли не тесно к нему прижимаясь, чтобы не крутить Рита и не бегать самой вокруг него, то отдалялась, аккуратно снимая. Это её тоже не смутило. Может, потому что никакие другие мысли впервые за долгое время не роились в её голове и не сбивали с толку. По-прежнему оставалось ощущение, что всё на своих местах.
Она слышала, как кто-то вошёл в кабинет, как поставил поднос с едой на стол и так же быстро ушёл, не обронив ни слова. Не думая, что их могут увидеть и подумать что-то не то или, помилуй Ньёрай, то! – Рейн приподнялась, собираясь снять камзол, когда пояс отправился к оружию. Рит неожиданно подался ближе, стоило Рейн прихватить плотную ткань и начать её стягивать с плеча, и сначала поцеловал, а потом защекотал слух шепотом.
А, нет. Показалось.
Смущаемся, как раньше!
Рейн опешила, замерла, забыв, что вообще собиралась сделать, почему она так близко к алиферу. Покраснела, сжав камзол. От шепота на ухо по телу пробежали мурашки, и она как-то будто бы сжалась вся. Пальцы, на которых она привстала, начали затекать от неудобного положения, которое явно затянулось. Рейн смущённо буркнула.
- В этот раз вам удалось застать меня врасплох, капитан, - Рейн ткнула пальцем алифера в нос, словно опять взялась за дружественное старое общение. – В следующий раз я буду на стороже, - пообещала ему, убирая камзол, случайно помятый, и посмотрела на рубашку. Она помнила, что Рит при ней не смущался щеголять с голым торсом, да и она видела всё, что там есть не единожды.
Посмотрев несколько секунд на рубашку, сомневаясь, что с ней делать и делать ли вообще, Рейн, краснея ещё больше, решила перевести тему.
Всё Рит виноват с его внезапными поцелуями!
- Пойду… посмотрю… что там твои товарищи принесли.
Рейн юркнула в кабинет, схватившись за поднос как за спасательный круг. Тряхнув головой, прогоняя мысли и, как думала, смущение, она заметила лекарство на подносе, присмотревшись к нему, подхватила поднос и уже вместе с ним вернулась в комнату.
- Ну, капитан. Ужин прямо в ваши королевские покои. У нас есть особое угощение от лекаря. Предлагаю начать с него!

Рейн села на постель, подобрала ноги, поставив поднос с едой между собой и Ритом.
- А потом покои во дворце? – так же шутливо подхватила Рейн.
На самом деле она не представляла, где они будут после церемонии. Дядя вместе с женой жили вне дворца, отчасти по этой причине считали, что произошла та чудовищная трагедия. Рейн не была уверена, что отец отпустит её из-под своего надзора. С другой стороны – она и так уже вне дворца и под присмотром Рита и его товарищей.
Рейн заметила, что Солмнир разрабатывает больную руку, но предлагать помочь не стала. Словесно он мог бы отказаться, а брать и делать самой, наверняка не зная, что можно и как нужно – она не рискнула. Боялась, что навредит.
- Понабиралась у Чёрных, пока была в корпусе, - девушка пожала плечами. Это казалось очевидным. А потом с хитро-игривым прищуром посмотрела на алифера. - А кем хочешь? Советником? Молодым господином?.. – на последнем Рейн смешливо фыркнула, улыбнувшись.
Отыскав воду и пиалу по указке Рита Рейн развела лекарство, стараясь чётко сделать всё, что нужно, и подала алиферу. Вторая рука у него была всё ещё действующая, чтобы самостоятельно выпить. Есть, правда, по меркам Рейн было неудобно, если не рисковать чистотой постели, которую можно случайно испачкать, протаскивая еду от тарелки ко рту. Груди-то не страшна, на ней уже ничего не было. Разве что простыни испачкать можно, да штаны.
Рейн вспомнил о разговоре, который Рит начал. Она так и не успела задать вопрос, потому что отвлеклась на его выходку.
- Хочешь попытаться склонить Вана на свою сторону?
Немного поразмыслив, Рейн всё же подняла тарелку с подноса, придержала её, чтобы она была ближе к Риту и ему было удобнее брать с неё еду. Сама она тоже брала. Прямо из той же тарелки, нисколько того не смущаясь.
- Если получится убедить его, что ты действуешь в интересах поднебесной, то не думаю, что он будет ставить палки в колёса, - Рейн задумалась, вспоминая турнир. Из-за того, что она больше внимания уделяла ранениям Солмнира и отцу, большую часть важных вещей она могла попросту пропустить. – Я слышала, что ты турнир оставил у него двоякое впечатление, - девушка сунула в рот кусок мяса, прожевала, и дополнила: - Не плохое – точно. Всё же он алифер военный и больше думает именно о силе Алира, а не о политических играх за власть. А ты явно показал новую технику, которой в Поднебесной мало кто владеет, если владеет вообще.

Рейн не понравился оценивающий взгляд Рита. Она напряглась, выжидая подвоха. Мало ли, что этому алиферу придёт в голову. Вдруг опять найдёт повод её смутить?
Не нашёл. Девушка смешливо фыркнула.
- Посмотрела бы я на их лица.
Она бы даже могла сыграть, но ассоциации, учитывая её положение, были немного неправильными. Слугам такое обращение прописано традициями и этикетом, что же до того, как лично она должна обращаться к Солмниру. Отбросив все шутки, то имя подходило ей больше всего. Чаще – сокращение. Всё остальное имело юмористическую окраску и не несло в себе ничего серьёзного. Для серьёзного было родовое имя!
Рейн всё ещё не привыкла, что Солмнир так просто называет императора тестем.
- Имя меня вполне устраивает… советник, - ухмыльнулась Серая. И тут она подумала, что чаще называет Рита по родовому имени, чем по имени. Парадокс.
Впервые за месяц Рейн спокойно отреагировала на принцессу, пусть и сказанное без груза ответственности, который тут же не то сваливался ей на плечи, не то камнем бил по голове.
Выстраивать стену опять она не хотела ни при каких обстоятельствах. Она и так с огромным скрипом сломалась, а последствия никуда не делись и всё ещё мелькали на горизонте, рискуя аукнуться с любой стороны и в любое время.
- Это желание взаимно, - она была искренней.
Проследив, чтобы Солмнир съел достаточно, несмотря на то, что усталость и болезнь могут отбивать аппетит, Рейн продолжила подбирать с тарелок. Она, в отличие от Рита, в последний раз видела еду утром, а аппетит резко вернулся, когда основное напряжение спало и, как казалось, конфликт более-менее решился. Даже дышалось как-то легче и не так… страшно?..
Рейн зацепилась за разговор о Первом генерале – основном претенденте на трон, который был до недавнего времени, несмотря на наличие вполне живой внебрачной дочери и вероятности, что когда-нибудь император найдёт этой дочери партию. Партия, пусть и была отчасти очевидной, но преподнесли её совершенно не так, как ожидалось в обществе.
- Не поверить, что намерения твои чисты и во благо Поднебесной? Или ты хотел ему что-то предложить?

- Он заинтересовался твоей техникой, но дело, конечно, не в ней, а в том, достоин ли ты в его понимании этого места, - Рейн не знала Вана лично. Он часто бывал во дворце, вел беседы с императором за закрытыми дверями, и был гостем, которого Иладар уважал за его образ жизни, мировоззрение и таланты, а не только заслуги. - Вопрос еще в том, насколько сильно остальные хотят от тебя избавиться.
Пока что Рит оставался мутной лошадкой, которая могла прискакать к трону первой или сломать копыто после громкого старта. Даже в порядочном мире чести и облика морали существовали способы, как законно избавиться от конкурента.
- Ты о роде Лален? - Рейн спрашивала осторожно, отталкиваясь от личных знаний ситуации. Это один из родов Поднебесной, который юелал трона и пытался интригами его добиться. Договориться с ними не  вышло бы при любом раскладе. - Ван... не лучшего мнения о них. Если ты сможешь заручиться его поддержкой, то это спровоцирует Лален, но в то же время своей лояльностью Ван может укрепить твое положение и показать в очередной раз, что все действуют в интересах Поднебесной. Народ ему верит и многие кланы - тоже... может, кто-то решит, что ты действуешь по его указке.
Рейн закончила с едой, отставила поднос в сторону, чтобы случайно не опрокинуть.

- Они могут попытаться скомпроментировать тебя, если не получится склонить на свою сторону, - Рейн не была уверена, что они вообще захотят сделать из Рита союзника. Заручиться поддержкой его клана не выйдет. Рит в сомнительной милости деда, который отлично знает род Лаллен, чтобы доверять им. - Твой дед все еще сохраняет нейтралитет? Ты говорил с ним после турнира? - Рейн не видела, чтобы дед Рита приходил в лазарет и справлялся о здоровье внука, но у каждого генерала были свои связи. Возможно, он узнавал, не привлекая внимание. Она все же надеялась, что Первый генерал примет сторону внука и поддержит его, забыв старые обиды. Этого могло и не случиться.
Рейн поднялась с постели, вынесла поднос из комнаты, оставив его на столе в кабинете, и вернулась обратно, размышляя о том, чем грозит очередная политическая игра.
- Ты и Ван - разные. Пока что твои методы отличаются от его, так что это видно, что ты действуешь не по его указке. Важно, чтобы он не решил, будто ты в своих методах чем-то похож на Лаллен.
Рейн слышала, что говорили о Рите во время турнира.
- Бой был неоднозначный. Некоторые советники в ложе нашли для себя повод так считать.

- Когда он начал тобой подметать, я уже не слушала их разговоры, - буркнула Рейн, словно это была вина Рита. Она причисляла это на собственный счет, потому что не смогла совладать с эмоциями, довериться Ссолмнир и отцу и заняться более полезным анализом и наблюдением. Поначалу Рейн убеждала себя, что в следующий раз в подобной ситуации сможет не волноваться и совладает с собой, но сейчас понимала, если привязанность останется, то не сможет что-либо изменить. - Возможно, кто-то сомневается, но не думаю, что это большинство. В любом случае, если что-то пойдет не так, отец сообщит об этом. Если вестей не было, то мои опасения напрасны.
- Советник по вопросам соблюдения традиций и обычаев, главный казначей Алира и... Лаллен. Старший, - Рейн поморщилась при упоминании рода, стараясь не вспоминать императрицу и все слухи, связанные с ней. - Слабость деда? Он болен? Или решил уступить место сыну?
Рано или поздно это могло случиться.
- Старый мир не перекроить за несколько месяцев, но у тебя есть шансы это сделать, - Рейн приободряюще улыбнулась и легко тронула пальцы алифера. - Пока что ты в фаворитах императора, а он еще при власти и его слово имеет вес. Заручившись поддержкой большей части генералов, особенно Вана, можно добиться расположения многих советников.
Рейн немного помолчала, думая, что могла бы сделать сама, чтобы облегчить жизнь Солмниру, кроме того, чтобы не осложнять ее выходками.
- Я постараюсь помириться с отцом.