Группа Гудрума выслеживала работорговцев не меньше недели. Они заметили их в городе, когда работорговец выставил товар на торг и некоторых невольников продал по удачной цене. Самый ценный товар он поставлял проверенным покупателям, которые щедро платили за раба. То, что не жалко, работорговцы с утра и до глубокой ночи демонстрировали на помосте, позволяя рассматривать товар и так и эдак, как скот, на котором не поставили клейма, чтобы шкуру не попортить. Найдётся хозяин, а там пусть делает, что пожелает.
В этот раз хозяин-работорговец не изменил своим планам – нескольких невольников он продал утром и днём, кому рабочая сила на галеру, кому поломойка, кому девицу в бордель посмазливей и попышней, но рукастые и красивые – это не всё, чем он мог удивить. Самыми дорогими считались выходцы других стран, не люди, которых в Остебене как грязи, а редкие залётные птицы, которых ловили в других городах и странах, увозили на кораблях за море и лишали права на свободу, зато дарили бирку на шею и несчастливое будущее в цепях, пока не сгниёт под завалом работы.
Гудрум и его сторонники когда-то сами были рабами – не все, но многие из них. Потеряв свободу и проведя несколько лет на галерах, они учинили бунт и освободились от гнёта работорговцев. Теперь же занимались тем, что освобождали от плена собратьев. Кто-то с благой целью выкупал рабов и даровал им свободу, а Гудрум дарил работорговцам по клинку в лужёную глотку и освобождал всех, кого мог.
Ночью работорговцы остановились на ночлег. Скот оставили в клетках и кандалах под присмотром натасканных наёмников, чтобы никуда не сбежали, не рыпнусь и лишнего раза не вякнули. К работорговцам совался разве что дурак и лиходей, выживший из ума, а потому беды не ждали – отдыхали в таверне, мацали девок, лили пиво без края и избавлялись от заработанных поутру денег. Несчастным рабам с барского стола перепадали объедки ровно в  том количестве, чтобы рабы не сдыхали от голода, но и в случае чего не смогли бежать. Попробуй сбеги, когда не хватает сил встать на ноги в кованных тяжёлых цепях.
Гудрум выждал момент, когда работорговцы достаточно разгуляются и наведут шороху в таверне. Хозяйка им всячески угождала, зная грозный нрав посетителей, но и знать не знала, что во дворе, скрываясь в тенях, затаилась угроза. Желая мести работорговцам, отряд незаметно подобрался к месту, где укрывали пленников, избавился от одного вахтового, следом от второго. Тихо и без лишнего шума. Вот уже руки обшаривают тело в поисках ключа от клетки.
Кто-то спускается по лестнице в подвал, отпирает заржавевшую старую клетку, в которой в старые времена держали свиней – она слишком тесная для такого количества рабов – им приходится тесно жаться друг к другу, а незнакомый чужак пугает - погибель пришла или хозяин захотел потешить себя?
- Выходите, - приказывает чужак, а потом отвлекается.
Наверху начинается переполох. Кто-то заметил, как по земле волокли тело надсмотрщика. Воины повыскакивали из таверны, похвастались за ножи и плети – ловить беглых рабов и калечить воров, посмевших ограбить хозяина.
- Живее! Шевелитесь, если не хотите сгнить в клетке, - поторапливал Гудрум, доставая клинок.

Гудрум резко развернулся, заметив взгляд одного из рабов, и избежал удара в спину. Он не услышал шагов из-за переполоха на улице и звона цепей рабов, которые толкались и лезли к спасению, не веря своему счастью. Мужчина быстро достал нож, собираясь расправиться с наёмником, но раб, который спас ему жизнь, решил покончить с ним сам и отомстить надсмотрщику за все унижения и боль. Гудрум ему не мешал, но наблюдал, чтобы парнишка не запутался в цепях и в слабом теле, подгоняемом яростью и ненавистью, нашлось достаточно силы справиться с противником. Некоторые из рабов, насмотревшись на брата по клетке, похватали старую сельскохозяйственную утварь, кто ржавый топор, кто вилы, кто верёвку, поточенную с разных концов мышами, но всё ещё крепкую по центру. Женщины и дети не торопились к свободе первыми, а прятались за спину мужчин, жались в испуге к стене и готовились сразу бежать, как только окажутся наверху.
Проследив, чтобы надсмотрщик умер и больше не мог ударить в спину перепуганным рабам, Гурдум поднялся наверх. В проёме, загораживая скудный свет, показался один из его людей, поначалу принятый за врага. Он поторапливал их выбираться и отходить, пока товарищи сдерживали воинов ценой своих жизней.
Рабы посыпались на улицу, как бешеные псы. Кто-то ринулся бежать, не оглядываясь, едва почувствовав ветер на бледных грязных щеках, кто-то ринулся в бой, пытаясь задушить негодяев голыми руками. Кто-то умирал, получив стрелу между рёбер, не успев добраться до края поляны.
Отряд Гудрума сражался отважно и рьяно, но даже их силы были не бесконечными. Раненных товарищей тащили вместе с рабами, подгоняя их в сторону леса. Приходилось постоянно останавливаться, подгонять девок и детей со стариками, которые едва волочили ноги в цепях. Ослабших и падавших хватали под мышки и тащили крепкие руки. Спасители постоянно озирались, не идут ли следом за ними рабовладельцы, чтобы всех бросить в кандалы. Шум бойни и крики постепенно становились тише по мере отдаления от таверны.
После бешеного бега по лесу, сворачивая к неглубокому оврагу, воины быстро помогали рабам спуститься в прогалину и дальше по ней вышли к условной точке, где договорились переждать, пока всё не стихнет. Лагерем здесь и не пахло, но зато появилась возможность снять оковы с пленных, выбросить кандалы в овраг и продолжить путь без дополнительного груза.
- Давайте руки. И тише. Не шумите, если не хотите, чтобы нас услышали.
Кандалы падали на землю, освобождая рабов, но даже без них едва ли они могли почувствовать себя свободными – рабовладельцы дышали в спину. Вдруг поймают? А если не пожалеют и убьют? Хрен редьки не слаще!
На одном из рабов Гудрум заметил какой-то заковыристый замок. Ключ, снятый с повязки надсмотрщика, к нему не подходил. Мужчина ругнулся.
- Ты что, маг? Ключ не берёт.
Он уже понял, что имеет дело с каким-то необычным рабом, но времени на выяснения не было. В зарослях зашумели ветви и листья. Гудрум и его товарищи ощерились оружием, но заметили, как, сминая пролески, к ним торопятся двое – свои. Раненный парень и девчонка.
- Олафа взяли, - с досадой пояснил парень.
Гудрум помедлил несколько секунд, посмотрел на напуганных рабов.
- Уходим.
За товарищем они вернутся позже.

Дракон… Среди людей Гудрума драконов не было. Мужчина подумал, что дракон – это хорошая огненная мощь, чтобы сжечь неприятелей дотла и свершить месть через мучительную смерть. Огонь не очистит их гнилые души, но расплата будет стоящей. Мужчина с лёгкой досадой отходил от дракона, которого не мог освободить от оков. Пока. В лагере они обязательно что-то придумают и найдут способ, как сломать магические оковы, но сейчас на то нет ни времени, ни навыков. Важно убраться из леса как можно дальше и замести все следы, чтобы псы работорговцев их не выследили.
- В лагере, - коротко объяснил Гудрум дракону.
Дорога постоянно виляла. Спасители меняли направление, путали следы и избавлялись от них, оставляя ложный след. Некоторые из группы уходили и через время догоняли беглецов, когда часть работы была сделана успешно. За ними никто не шёл, по крайней мере, новостей о погоне не доходило, но даже так Гудрум не сбавлял шаг и продолжал подгонять людей. Он знал, что скоро они смогут отдохнуть в безопасном месте и набраться сил.
Выйдя из леса, мужчина подошёл к широкой ленте реке. Быстрый поток нёсся, подгоняя камни и песок, но в одном месте, несмотря на сильное течение, вода доставала по щиколотку взрослому мужчине.
- Идите за мной. Шаг в шаг. Осторожно, смотрите под ноги, - командовал Гудрум, входя в воду первым.
Братья помогали выстроить людей в линию за предводителем, а сами замыкали цепочку, оставаясь на берегу, пока все не перейдут на другой берег. Вдруг преследователи выйдут на их след?
Ступая по скользким камням, слабая девушка поскользнулась, упала, разбрызгивая воду. Ушибленное колено ныло с вывернутой кистью руки, но жить ей хотелось больше. Следующий за ней в цепи помог ей подняться, и вскоре все мокрые и уставшие перебрались на другой берег, уходя дальше в лес. Дорога заняла ещё немного времени, прежде чем Гудрум остановился у скалы, поросшей густой сетью зарослей, сдвинул сеть в сторону, показывая проход, и повёл по нему людей дальше. Вышли они на другой стороне, и попали в секретное пристанище рабов – ныне свободных людей. Народа там было немного. Женщины готовили на огне свежую рыбу, мужчины свежевали пойманную дичь. Несколько натянутых самодельных палаток служили им домом под открытым небом.
На спасителей бывшие рабы смотрели с лёгкой улыбкой и благодарностью, на чужаков - с сочувствием.
- Ступайте к огню. Здесь о вас позаботятся, накормят и обработают ваши раны, - Гудрум показал направление, а сам повернулся к дракону. – Пойдём. Попытаемся снять с тебя цепь.
Пока другие спасители занимались новыми свободными людьми, Гудрум повёл дракона под крытый намет.
- Кириа.
На голос вышла молодая женщина, вытирая руки, перепачканные в какую-то зелёную мазь.
- У нас тут зачарованные кандалы, - он показал на дракона. – Сможешь снять?
Женщина молчала. Она неторопливо вытерла руки, подошла к незнакомцу, покрутила его кандалы, придирчиво рассматривая, а потом сказала:
- Хитрый замок, но я попробую.
Женщина накрыла кандалы дракона ладонями, что-то тихо прошептала, и кандалы слабо засветились зелёным, а потом потухли и упали на землю. Всю магию из оков Кириа забрала себе, пополнив магически запас.

- Не попадаться снова, - вполне спокойно ответила женщина и улыбнулась.
Не попадаться в лапы к работорговцам – высшая благодарность, на которую она могла рассчитывать, как и её собратья по оружию. Они помогли этим людям и не людям спастись от оков; собирались помочь немного отдохнуть, набраться сил, а дальше каждый пойдёт своей дорогой – кто в город, кто в деревню, кто останется с ними, потому что посчитает, что должен помочь другим рабам обрести свободу, как когда-то случилось с ним. В этой канители из обещаний и возможностей всё, что можно пожелать, - сделать так, чтобы действия спасителей не были напрасными. Долго ли играть в спасителя и радоваться победе, если через день-два кто-то из свободных людей вновь окажется в клетке?
Гудрум выглядел более серьёзным и хмурым на фоне женщины. Он видел много радостных лиц людей, которые обретали свободу, но и полностью растерянных – тоже. Некоторые уже отчаялись обрести свободу и давно потеряли свой путь, совершенно не представляя, как будут жить дальше. Без оков.
- Иди к костру. Поешь с остальными, - наставлял мужчина, показывая дракону направление. - Кириа подыщет тебе рубаху.
Рабы давно не уделяли внимание внешнему виду. Их одежда, если таковой можно назвать холщовые старые и грязные рубахи, давно лишилась благопристойного вида и была им велика. Кожа и волосы утратили былое здоровье, покрылись слоем грязи, пота и жира. От рабов пахло ничуть не лучше, чем от свиней, за которыми не следит хозяин, но когда вокруг всё время смердит, кто заметит?
- Здесь недалеко есть река, - не та, через которую их привели в лагерь. – Доран вас проводит. Сможете отмыться.
Гудрум вспоминал себя, когда по-настоящему почувствовал себя свободным. Первым делом он, конечно, наелся от пуза, а потом долго бегал по кустам, страдая от того, что желудок давно отвык от нормальной пищи в больших объёмах. Он отоспался, не на земле, а в тепле, без оков, но и тогда не почувствовал себя свободным. Но когда смог войти в воду, смыть с тела слой грязи, а после выбрался на берег – вот тогда он почувствовал, натягивая на чистое тело рубаху, что свободен. Но у каждого воля своя.
Возле костра некоторым рабам уже вручили по миске с похлёбкой. Раненных заботливо осматривали и обрабатывали раны, наказывая беречь себя. Нашлось место и для дракона, которому тоже готовили миску с похлёбкой. Понемногу приучать снова есть, как человек. Рубашка не по размеру, но чистая и без дыр, отыскалась позже вместе со штанами, которые низкорослая девушка оставила рядом с драконом и, легко улыбнувшись ему, поспешила на помощь к остальным.

Они действительно не собирались оставлять товарища в беде и на растерзание работорговцам, но каждый в группе отлично знал, что спасение даже одного раба из клетки может закончиться для него потерей собственной свободы, а то и жизни. Они не знали наверняка, выжил ли Олаф – парень, который попался в руки работорговцев, но они обязательно это узнают. Сейчас лезть к работорговцам всё равно, что добровольно пойти на скотобойню. Они будут ждать гостей. Сначала нужно всё разведать, а потом можно и в новый бой лезть.
Рвение дракона помочь им со спасением товарища – похвально, и Гудрум его разделял, но сейчас от вымученного пленника мало прока. Пока разведчики смогут подобраться к таверне, выведать о судьбе товарища, он сможет продумать план с участием дракона и без него. Если ещё будет кого спасать от оков.
- Гудрум, - представился мужчина. – Сначала нужно узнать, жив ли он, - Гудрум говорил с таким спокойствием, словно вероятная смерть товарища его не задевала. – Разведаем и, если он выжил, через несколько дней попытаемся его вызволить, - он ничего не сказал по поводу участия дракона. – Через два дня люди покинут этот лагерь, - тогда действия Гудрума не будут им угрожать, если работорговцы решат выведать, где спрятались их бывшие рабы и их благородные спасители.
Гудрум не намекал на трусость дракона, но считал, что решения, принятые на эмоциях – как благодарность за спасение или злоба на работорговцев, часто замутняют разум. Он не хотел, чтобы дракон пожалел о своих действиях, когда уже согласился им помочь. Ему нужна уверенность, что все понимают, на что они идут. Дракон, как и другие рабы, теперь волен решать за себя и возвратиться к нормальной жизни при первой возможности.
- Отдыхай и набирайся сил. Я дам знать, если появятся вести.
Оставив дракона, мужчина пошёл перекинуться парой слов с товарищами. План по спасение Олафа он не продумывал, пока разведчики не донесли, что парень выжил. Знатно его отделали за освобождение рабов, но убивать не планировали, да и оставили на виду почти, как приманку, зная, что товарищи вернутся за своим. Прикидывая расстановку сил, Гудрум старался не гнать людей на верную смерть, но и бывших рабов, которые уже собирались в деревню и города, подальше отсюда, отпускать без сопровождающих, знающих не только дорогу, но и навыки боя, он не хотел. Слишком рискованно.
Тогда-то он и обратился к дракону за помощью.
- Не передумал ещё?

- Есть, - отчеканил мужчина и рассказал дракону о своём плане.
Задача предстояла опасная и трудновыполнимая. Гудрум сразу предупредил дракона, что тот может отказаться и не вмешиваться в их дела, а отправиться вместе с остальными в деревню, где вернётся к нормальной жизни. Если же его желание не угасло, и он готов рискнуть своей свободой и жизнью, то ему представился шанс спасти одного из спасителей и отомстить работорговцу за все месяца подобия жизни.
Ночью они должны были напасть на гостиный двор, где удерживали Олива. Для измождённого пленника соорудили личную клетку на улице, оставив возле него всего одного охранника. Остальные сидели в засаде и ждали. Клетка находилась недалеко от гостиного двора, на хорошо просматриваемой территории, поэтому незаметно подобраться к ней и не угодить под стрелы, не вышло бы. Гудрум заметил двух стрелков, но подозревал, чтобы были и другие. Хозяин был не дураком и щедро заплатил наёмникам за их работу. Он пытался отбить деньги и считал, что сможет больше заработать на отъевшихся воинах, которые явятся спасать товарища, чем на тощих рабах. О потере дракона он жалел и со скрипом прощался с хорошим выкупом. А он только договорился о продаже этого раба!
Гудрум предложил навести панику в гостином дворе. Они тенями подобрались на безопасное расстояние, с другого конца лесного массива, подальше от клетки с пленником. Он предложил дракону перекинуться, когда они будут на месте, и пламенем поджарить всех, кто выбросится наружу, заметив дракона. Пока дракон будет отвлекать их, и жарить всех наёмников, они убьют часть лучников, раскрывших себя, а другая группа займётся освобождением Олафа из клетки.
Именно так они и поступили, когда оказались на месте.
- Пошли, - Гудрум подал сигнал дракону, который должен был первым показать на глаза работорговцам и вступить с ними в схватку, а тем временем Гудрум и остальные высматривали лучников и других наёмников, а заодно шанс вмешаться и спасти товарища.

Дракон навёл много шума. Наёмники выбежали из укрытий, лучники пустили в ход стрелы, пытаясь осыпать врага, но они не ожидали, что в числе освободителей окажется дракон. Обычные стрелы отлетали от крепкой чешуи, едва достигали цели, но не могли причинить ему вред. Мечники не кидались в бой, а медлили, то прячась и спасая шкуры, то выгадывая момент, чтобы обрубить дракону хвост или лапы.
- В глаза стреляй! В глаза! – кричал кто-то из наёмников, и лучники метко стреляли, целенаправленно метя в морду дракона. Подвижная мишень усложняла задачу, а пламя, бьющее неотвратимо жаром отбивало желание тягаться с драконом.
В гостином дворе поднялся переполох. Гости и хозяева не показывали носы на улицу, а работорговец-хозяин искал укрытие и обещал золотые горы тому, что убьёт дракона и спасёт шкуру хозяина.
Гудрум с товарищами воспользовались шумихой, подобрались к клетке с товарищем и, лишь столкнувшись с двумя наёмниками, которые не рискнули бежать на выручку товарищам, сгорающим в драконьем пламени, быстро расправились с ними. Измождённого и раненного пленника хватали под руки и тащили в лес, но не торопились отзывать дракона.
Гудрум вернулся с луком в руках, когда передал раненного Олафа товарищам, чтобы дать им время уйти, а сам пытался избавиться от наёмников, которые пытались отработать обещанное злато и убить или поймать дракона. Кто-то уже тащил магическую цепь, надеясь надеть её на дракона и снова запереть непокорного в клетку, но Гудрум прострелил ему ногу. Наёмник ахнул, подкосился, выронил цепь и схватился за повреждённую конечность. Другой лучник выпустил стрелу в Гудрума, заметив, откуда тот стрелял, но не достал.
- Уходим! – крикнул Гудрум, обращаясь к дракону, когда по его прикидкам друзья уже должны были утащить Олафа достаточно далеко. Им с драконом предстояла дорога в другом направлении, чтобы сбить работорговцев со следа, если те вздумают кинуться за ними в погоню.
Хозяин так и не показался из гостиного двора, опасаясь за свою жизнь, а наёмники начинали думать, что обещанного золота явно не хватит, чтобы дальше тягаться с драконом.

Гудрум впервые видел дракона в действии, и подумал, что такой соратник им бы пригодился, да только горело чужое добро вместе с работорговцами. Хозяйка причитала, хваталась за голову, гнала слуг тушить пожар и проклинала разбойников за причинённый ущёрб. Виновата ли она, что работорговцы решили ночевать в её дворе? Виновата ли, что не смогла им отказать под страхом угодить к ним в плен? Но денежки с них брала за постой и пищу, да и за молчание тоже.
Мужчина вжал голову в плечи, отшатнулся от дракона, когда громадная лапа потянулась к нему. Он не понял, что дракон собирался сделать, а, как оказался в лапе, а после взлетел… Аж дух спёрло! Гудрум никогда не считал себя трусом, но предпочёл бы удирать на своих ногах, чтобы не болтаться в воздухе, полагаясь лишь на крепкую лапу дракона. Ни земли под ногами, ни седла под задом, ни уздечки в руках!
Гудрум выдохнул, когда дракон опустился на поляну и подарил ему немного свободы и ощущения твёрдой земли под ногами.
Он оглянулся, не сразу заметил копьё в боку дракона.
- Сейчас.
Мужчина ухватился за древко, упёрся ногой в драконий бок, взглядом извиняясь за грубость, и потянул копьё из раны. Он придирчиво осмотрел копьё, залитое драконьей кровь. А говорят, что у драконов кровь как золота! Самая обычная кровь.
- Целое. Осколков в ране быть не должно.
Для взрослого дракона рана от копья не так страшна, как для человека, и навряд ли она станет меньше, если Шайтанар пример вид человека. Гудрум не был в этом уверен, потому что мало что знал о драконах, и как ему помочь, чтобы рана быстрее зажила – тоже не знал.
- Как тебе помочь? Или само затянется? – мужчина посмотрел на дракона, почувствовал себя идиотом, который говорит с драконом, потом вспомнил. Лекарем он никогда не был, да и с магией не ладил, но осмотрелся на местности, раскопал землю и нашёл, что искал. Он наложил глину аккуратным слоем поверх раны дракона, чтобы кровь не сочилась из раны, дальше дело за регенерацией. – Прости, но повязки у меня таких размеров нет.
Гудрум отошёл от дракона, попытался сориентироваться на местности.
- Тебя в таком виде в лагерь нельзя. Тут переночуем, а утром вернёмся в лагерь. Рана же затянется до утра? Не истечёшь кровью? Ты вообще понимаешь, что я говорю или как у вас… у драконов?

- Пить? – переспросил Гудрум, когда дракон ткнулся носом в его флягу. – Она не магическая. Три капли в море… Или ты рану промыть хотел сначала?
Мужчина подумал, что сглупит, и надо было хотя бы водой сначала рану промыть, но что толку думать об этом, когда рана закрыта глиной. Уже ничего не попишешь. Видимо, дракон хотел всё же утолить жажду. Гудрум не пожадничал, вылил всё содержимое фляги на язык дракону, но всё равно сомневался, что ему это хоть чем-то поможет, а рядом не было ни реки, ни ручья, чтобы довести туда дракона или самому сбегать туда и обратно.
- Что? – Гудрум удивлённо посмотрел на дракона, когда тот ткнулся в него носом. – Я никуда не ухожу. Побуду с тобой до утра.
Мужчина сел на траву рядом с боком дракона, но решил не разводить костёр. Ночи холодные, но своя голова дороже, а он успел устать за день и опасался, что уснёт. Беда всегда приходит неожиданно. Гудрум считал, что им опасно оставаться на месте, но поблизости не было хорошо укрытия, размером с дракона.
Когда дракон во второй раз ткнулся в него носом, словно кошка, которая соскучилась по ласке человека, мужчина усмехнулся.
- Диковинные вы создания, драконы… Не обижайся.
В качестве примирения Гудрум погладил дракона.

Ночь прошла спокойно. Утром, когда солнце заиграло красками рассвета, Гудрум уже был на ногах. Он изучил местность, пока дракон спал, и убедился, что никто из контрабандистов не вышел на их след. Хороший знак. Он также осмотрел рану дракона и убедился, что та успела зарасти и покрыться плотной коркой, а на неё вырастала новая пластина чешуи. Пока что это место уязвимо для атак, если заметят, но Гудрум рассчитывал, что им не придётся больше сражаться. С такой раной дракон выживет. Раз затянулась, то и человеку не страшна.
Они вернулись в лагерь ближе к обеду. Гудрум делал остановки и справлялся о самочувствии дракона, а ещё с любопытством поглядывал, где на человеке проступил след от раны.
- А если в хвост ранят, то рана где будет? – не удержался мужчина. – На лапе или на заднице?
Вопрос показался мужчине забавным, и он впервые посмеялся.
В лагере было спокойно. Спасённые вольные уже собирались в дорогу вместе со спасителями, чтобы добраться до деревни и там начать жизнь заново. Раненного друга, которого они спасли накануне, целительница успела залатать. Сейчас он сидел у костра и вместе с другими ел наваристую похлёбку. Возвращению лидера и дракона порадовались, их так же осмотрели и пригласили вместе поесть у костра, а дальше… дальше у дракона был выбор: идти в деревню к своим или оставаться с группой освободителей.