О намерениях Чеслава Хъённ могла только догадываться. От этого инквизитора можно было ждать чего угодно и, как она полагала, дело совсем не в свежих новостях, о которых в Игнисе пока помалкивали, иначе бы мужского внимания на задницу одной инквизиторши перепадало бы в разы меньше. А то и вообще бы не перепадало. Зная Вальдштайна, наверное, нашёл что-то интересное, пока гонялся за жрецами, или услышал о чём-то необычном и решил воочию посмотреть, а заодно и ей показать – поделиться чем-то интересным и необычным, чтоб не тухла в своей комнате, пока не восстанавливается и ждёт нового распоряжения от Консула. Не зря же их втроём в кабинет к Раджнишу вызвали и завели разговор об ульвийской богине и прогнившей аристократии? Скорей всего, придётся в скором времени уже знакомой компанией выдвигаться на поиски беглянки. Вот только согласится ли она второй раз после обмана и предательства слушать инквизиторов?
«Прибавили нам жрецы работы…» - мысленно вздохнула Хъённ, но делать было нечего.
На сегодня о работе можно забыть. Пока Раджниш не переговорит с королём и не получит от него приказ, Огненное братство никуда не отправится, а, значит, и дел у них пока что нет. Да и все братья в Игнисе как-то живо пытались ухватиться за возможность отдохнуть и развлечься, словно их всех впереди ждало что-то не менее опасное, чем поход в Зенвул.
Выйдя из портала, Хъённ оглянулась. Воздух был тёплым и влажным, непохожим на Остебен или Альянс, а больше она нигде и не бывала, чтоб сравнивать. Диковинные растения росли то тут, то там, названия которым Девольфорд не знала. Над головой пролетела удивительных размеров и раскраски яркая птица, поначалу даже испугавшая инквизиторшу. Наверняка, в этом месте были и другие необычные звери. Рассматривая незнакомый пейзаж, она не сразу приметила дом, будто бы оторванный от земли и припрятанный в зарослях. Старый и уже давно не жилой.
Хъённ не стала шутить, что это их семейное гнездо. Только наблюдала за Чеславом, который бегал туда-сюда с вещами, прося её ещё немного подождать. Кивнув, она терпеливо ждала, когда инквизитор закончит с приготовлениями, хотя и не догадывалась, что же такого он хотел ей показать. Только подмечала детали, ещё с Игниса, которые её беспокоили. Несмотря на бодрость и энергичность, Вальдштайн не выглядел человеком, который здоров и крепок телом. В коридорах Игниса она сразу этого не заметила, но уже в кабинете Консула начала подмечать, что что-то не так, и первым делом подумала об оборотничестве. Она ещё не забыла, как укусила его в Зенвуле, пусть и не была в своём уме и самой собой. Он выглядел измученным, бледным, не спавшим. В глазах был какой-то лихорадочный блеск, а лицо и руки, выглядывающие из-под плотной инквизиторской одежды, покрывали многочисленные царапины и ссадины.
Хъённ перестала следить за лунными фазами, когда Эральма сказала, что оборотничество прошло, но сейчас, стоя внизу и сжимая в руках плетенку с едой, пыталась всё просчитать. Спросить у Чеслава напрямую она побоялась, потому что чувствовала себя виноватой, а потому присматривалась к нему ещё больше, пытаясь усмотреть знакомые симптомы проклятья. Последнее полнолуние было одиннадцатого числа этого месяца, значит, до следующего ещё оставалось, по меньшей мере, две недели.
«Не похоже».
Тогда что?
«Может, пострадал, когда жрецов ловили?..»
Инквизиторша пыталась найти какое-то логичное объяснение тому, что видела, но не находила. Чеслав всем своим видом пытался показать, что всё нормально и он здоров. То ли гордость не позволяла жаловаться на здоровье, то ли не хотел беспокоить её понапрасну, но именно молчание плодило в голове тревожные мысли, как бы Хъённ не старалась уважать чужое личное пространство и не лезть с расспросами. Всё же… какое она имела право что-то от него требовать?
Забравшись по лестнице в дом, Хъённ осмотрелась. Внутри дом выглядел едва ли лучше, чем снаружи, но, заметив странные разноцветные блики на дощатом полу, она обернулась и увидела витражное окно. Удивительно целое и даже не настолько запачканное водой и грязью, чтобы не пропускать солнечный свет. Это вызывало улыбку, и на какое-то время Хъённ даже забыла о тревогах.
«Романтики захотелось?» - по-доброму усмехнулась про себя Девольфорд.
- Как ты нашёл это место? – спросила уже по возвращению Чеслава, легко тронув один из цветных фрагментов. Одеяла она уже расстелила на полу, свалив их в кучу так, чтобы было удобно сидеть. Часть еды из плетёнки, собранной ещё в Игнисе, она выложила на расстеленный там же кусок ткани, которым прикрывала еду, чтоб никто лишний раз не смотрел, что они тащат из инквизиторских запасов. Не то что бы выбор в столице в сложное время был большим, но кое-что съедобное всё же нашлось. Сыр, бутылка крепкого ульвийского вина, джерки, пара прошлогодних яблок, высушенных на зиму, чтобы хранились подольше. Вместо хлеба две приплюснутые лепёшки, приправленные специями – утром они были ещё душистыми и пышными, но сейчас уже не хрустели. Зато в них была начинка из грибов и лука. Удалось прихватить даже вяленую рыбину. Небольшую, но свежую. Вот только собираясь куда-то, Хъённ думала не о еде.
И кубки она тоже не брала, но это было скорее намеренно, чтобы не тащить неизвестно куда дополнительную тяжесть. Да и к чему, когда у них бутылку одна на двоих?
Хъённ хотелось как-то подвести разговор к тому, почему Чеслав выглядит так, словно его дикие звери подрали, но в то же время боялась испортить момент. Когда ещё у них выйдет посидеть в подобном месте и просто поговорить? Беспокойство боролось с желанием дать инквизитору время самому всё рассказать, если захочет, и поначалу Хъённ даже удавалось держать себя на расстоянии и не лезть.
- Здесь жарко… Давай помогу… - то, что изначально планировалось игрой без подтекста – снять с инквизитора куртку, вышло из-под контроля, едва Чеслав понял, что она собирается сделать. Не дал. Немного опешив, когда на мурлычаще-ласковые ноты ответили нежеланием дать себя раздеть, Хъённ вдруг почувствовала странно знакомый запах. Раньше она полагалась на обоняние оборотня, но теперь оно ничем не отличалось от человеческого, но даже так, находясь нос к носу с Чеславом, она узнавала знакомое зелье на запах. – Это тебя Нордак так потрепал?
[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Чеслав врал, но неумело. За Нордана он схватился будто за соломинку, разводя разговор, но одновременно – уводя внимание Девольфорд от царапин и ран на коже. Словно успел проголодаться – кинулся к еде и выпивке, продолжая говорить много, но при этом, будто жрец Триумвирата, когда того спрашивали о делах в Зенвуле, говорил туманно и не по делу, не отвечая на прямые вопросы. Чем больше он пытался отвлечь, тем сильнее беспокоилась Хъённ. Простые царапины зельем не лечат, да и нет смысла отвлекать от них, когда можно просто отмахнуться или отшутиться, но Чеслав не сделал ни того, ни другого, и к разговору о них возвращался будто бы неохотно.
Рассказ о Нордаке она слушала вполуха, сев напротив и рассматривая инквизитора в тусклом свете, искажённом витражом. Может, серьёзно пострадал и не хотел её беспокоить? Но тогда почему вытащил её из Игниса сюда, когда мог бы отлежаться перед делом? Происходящее казалось ей странным и нелогичным. Если Чеслав здоров, то зачем ему сильное исцеляющее зелье, которое дают не единожды штопанным инквизиторам, чтоб заживало быстрее и лучше, потому что магия или уже не помогает или больше использовать её нельзя? Рэй выглядел здоровее и крепче, и точно не был весь изодранным – Хъённ помнила. Брата она видела на свету и ничего такого с ним не приключилось. На задание они ходили вместе, что, впрочем, не исключало того, что пострадать мог кто-то один. Или что Чеслава носило где-то ещё.
- От мелочей не пьют зелье. Я чувствую запах. От тебя. Пил недавно совсем, иначе бы моё обоняние его не уловило.
Как не улавливало раньше, потому что он или стоял далеко, или она не придавала этому значения, думая о чём-то своём. Теперь же они остались одни, и Хъённ хотела узнать, что такого случилось с инквизитором.
Слова благодарности за заботу как-то не шли. Хъённ не притронулась к еде и выпивке. Речи Чеслава только ещё больше её взволновали и обеспокоили. От инквизитора она не ждала ни пламенных объятий, ни клятв, ни обещаний, что жить они будут где-то на отшибе. Втроём. И горя не знать. На человека семейного Вальдштайн никогда не походил, но кое-что в его словах её насторожило. Озаботился о будущем ещё до того, как это стало необходимо, да и игра слов с пропажей и смертью как-то тесно переплелись друг с другом, сливаясь по смыслу. А тут ещё это зелье, раны и нежелание, чтоб она прикасалась и что-то видела. Неужели, он собирался всю ночь просидеть в углу, пряча тело, только чтоб она ничего не заметила? И как бы это объяснил? Что вымотался после допроса? Но тогда зачем сюда притащил? Просто показать старый дом в чужих землях и сказать о семье? О доме он мог сказать и в Игнисе, уличив момент, когда никто не подслушает разговор и не разнесёт молву раньше, чем бы ей хотелось.
Чеслав явно рассчитывал на другую реакцию. Не на хмурый и решительный взгляд и не на слова, которые с благодарностью или радостью не имели ничего общего.
- Разденься, - это не было просьбой. - Сейчас. Или любиться будем на улице, где светит солнце.
На предложение согреться в объятиях друг друга тоже не походило. Хъённ не нравилось ходить вокруг да около, и она знала, что сейчас, настаивая на своём, фактически портит настроение и то время, что можно было бы провести вместе и беззаботно, но в голову лезли разные тревожные мысли и лучше она узнает правду, чем продолжит надумывать дальше, гадая, что же случилось и чего ждать.
- Если… - она запнулась на словах, потому что даже вообразить такой исход было страшно. – Если ты серьёзно ранен или болен и тебе станет хуже, то я не смогу тебе помочь… У меня нет магии исцеления… И порталы я тоже создавать не могу. Я не спасу тебя, если случится беда… Только буду сидеть и смотреть, как ты… - Хъённ снова запнулась, но уже не смогла договорить. - Скажи, что случилось… Мне тревожно.

[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Хъённ не отступала от своего. Чеслав что-то темнил и, чем больше он отходил от темы, пытаясь переключить её внимание на что-то другое, тем больше она хотела докопаться до правды. Никакие уговоры инквизитора на неё не действовали. Тревога оказалась выше и сильнее, чем другие соблазны. Вряд ли бы она бросилась сдирать с Вальдштайна одежду, чтобы рассмотреть его тело, но что-то бы точно сделала.
Когда он начал раздеваться и пошёл к окну, Девольфорд притихла. Она внимательно следила за инквизитором, пока он раздевался, выполняя её просьбу, и думала о том, что надо бы подсветить магией, а то с худого окна и заходящего солнца – света мало. Всё и не увидишь. Чеслав как специально выгадал момент.
Всех тех болезней, которые перечислял Чеслав, на его теле не было, но и вместо них хватало поводов поволноваться. Поднявшись с одеяла, Хъённ подошла ближе, чтобы вблизи рассмотреть, чем там везение наградило парня. Зашитую рану и аккуратные стежки она заметила ещё издали, и уже считала их чем-то дурным. В мирные времена инквизиторов редко латали нитью и иглой – чаще использовали для этого магию, но раз магия уже не помогала, то шла во вред от изобилия магической энергии. Если так, то Чеслава в последнее время не единожды лечили. Вот только где он так умудрился пострадать?
- Вообразила, что ты прикрываешься шутовством, чтоб не тревожить, когда есть серьёзный повод, - всё, что перечислил Чеслав, входило в неприятные фантазии и предположения Девольфорд, но она не стала это уточнять. Она могла бы отшутиться, что для инквизиторов, которые служат Фойрру, - помереть на  бабе – участь не хуже, чем в бою. Тоже угодно демоническому богу. Но беспокойство было сильным, а шутки не шли.  – Откуда? – она смотрела на шов, уточняя, пока что мягко, что произошло и откуда всё это взялось.
Вместо объяснений Чеслав выбрался в окно, где, как помнила Хъённ, продолжения крыши не было, и опрокинулся вниз.
- Чеслав! – она бросилась к окну, испугавшись не на шутку, и даже не подумала, что у Вальдштайна есть какой-то план кроме как убиться или вынудить её разродиться раньше срока. От подкатившего страха нутро как-то завязалось, потянуло вниз, но едва ли Хъённ это заметила, как из света закатного солнца появилось сначала огромных размеров чёрное крыло, а потом лицо.
Инстинктивно отшатнувшись от окна, Девольфорд вскинула руку, собираясь ударить пламенем по угрозе. Инквизиторские привычки научили, что иногда лучше сразу метнуть фаербол, чтоб потом не пожалеть о медлительности, но сегодня медлительность спасла одну дурную голову от страшных ожогов. Отсветы пламени уже заиграли в руке Хъённ, заалел небольшой, но опасный, шар в ладони, но отлетел в сторону, едва жаром коснувшись перьев на крыле, и вылетел на улицу, так и не достигнув цели.
- Ты… - она запнулась, не зная, что сказать. – Как?..
Девольфорд с непониманием смотрела на Вальдштайна, который парил в воздухе, расправив два чёрных крыла. О том, что это причина, почему он весь побитый и штопанный, - она не думала. Хъённ думала, что по невнимательности проморгала алифера, который жил с ней в Игнисе и делил с ней постель. Это и ребёнок у них полукровка?..
- Но почему глаза не синие?.. – опешив, она пыталась собрать мысли в кучу, но получалось плохо.
Как только удивление и паника прошли, Хъённ, быстро приняв действительность, в которой Вальдштайн – алифер, разозлилась.
- Ты дурак! – рявкнула инквизиторша, зло и хмуро смотря на парня. – Ты меня напугал! Я думала, что прям тут от страха рожу! – и словно в подтверждение положила ладонь на низ живота – проверяя, всё ли хорошо.

[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Испуг был сильным, но не настолько, чтобы навредить чему-то кроме нервов.
- С испуга! – рявкнула Девольфорд в ответ на слова Чеслава, всё ещё злясь на него за выходку.
Но откуда ему знать все тонкости? Вряд ли Вальдштайн интересовался подобным когда-либо, и уж наверняка не начал всё тщательно изучать, словно материалы перед очередным опасным заданием. Не мужское это дело – в бабское здоровье лезть. Хъённ и сама многого не знала, но слышала и видела, как со страху баба ребёнка раньше срока «сбрасывала». Это напугало не меньше, хотя никаких видимых или ощутимых признаков, что сейчас будет так же, она в себе и на себе не нашла. А ведь правда испугалась, что может…
У Хъённ не хватало слов, чтобы описать всё, что она чувствовала или думала об этой мальчишеской выходке.
- Несносный… Глупый… Недальновидный мальчишка… - она запиналась на словах и хотела бы треснуть его в назидание или оттягать за ухо, как дворового пацанёнка за шалость, но вовремя вспомнила про его синяки и раны. Боялась, что в порыве случайно ему навредит, потревожив швы или те раны, что намного глубже, чем видно глазу.
Его рассказ об артефакте она слушала и даже рассмотрела украшение на ухе, которое не приметила при дневном свете и в кабинете Консула.
- На Фойрра его тебе дали?
Серьёзный артефакт с серьёзной силой, и определённо редкий и дорогой. Но зачем инквизиторам такой артефакт? Зачем обучать кого-то из братьев летать, будто крылатый алифер? Что на уме у Консула? Или короля? Чья эта затея? Хъённ тревожилась, что впереди подкинут какое-то новое, ещё более опасное, чем очищение Зенвула и поимка проклятой богини, задание. Да и Чеслав, если не лгал, сам не знал, зачем ему вручили такой артефакт.
- Убиться в какой-то канаве за заслуги в Зенвуле? – она злилась, и даже поцелуи, которыми Вальдштайн пытался её отвлечь, не помогали не думать о серьёзных проблемах и причинах, почему к нему в руки попал артефакт.
Чеслав казался воодушевлённым и радостным, и пытался этим поделиться с ней - не иначе как по секрету, но Девольфорд не могла разделить его чувств. Совсем. Только тревожилась ещё больше и ворчала в поцелуи, пока её тащили вглубь комнаты, и притихла ненадолго, когда Вальдштайн, не останавливаясь, повалил её вниз на одеяла.
- И даже не думай, что я обо всём забуду, - предупредила Хъённ, шумно выдохнув и глянув на инквизитора снизу вверх, но с обещанием в глазах, что точно припомнит за всё, прежде чем впервые за ссору ответила на поцелуй и скользнула ладонью по его спине вверх от поясницы, оглаживая ласково и не пытаясь ударить.
Она собиралась расспросить его про важное задание от Консула, хотя понимала, что и про артефакт ему нельзя говорить. Чеслав уже нарушал секретность, даже косвенно вводя её в курс дел.
[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Обещала не забыть о его выходке, но забыла. Чувство мстительности, обиды и злости затесалось в поцелуи, укусами осталось на шее и плечах, царапинами пролегли на спине. Хъённ и забыла о напряжении в теле, когда его пальцы, изучая, скользили по животу и бокам, - не та нетерпеливая или нежная ласка, которую она помнила. И как буркнула в поцелуй, что ещё рано, подразумевая изменение форм и проступающий живот, - тоже. Въедливая мысль спросить, что именно он хотел отыскать, - затерялась в ворохе мыслей, а после – голову затянул густой туман, и стало не до вопросов, обвинений или тяжёлых дум о настоящем, будущем или прошлом. Всё стало неважно.
Мысли появились с наступлением темноты, когда тело, разнеженное и утомлённое близостью, дало немного покоя. С наступлением ночи воздух стал прохладнее. Из-за влажности, которую не встретишь в Остебене, он казался Хъённ не то по-осеннему сырым, не то по-весеннему холодным, и всё же она не торопилась зарываться в одеяло с носом, или прикрывать им что-то кроме бёдер. Тепла чужого тела под боком и объятий ей вполне хватало, чтобы не мёрзнуть. А, сильно замёрзнув, - она могла снова напроситься на согревающие объятия.
- Так что от тебя хочет Консул? – она всё же решила спросить, и знала, что Чеслав может ей солгать или вообще ничего не сказать – на то были причины – и что в темноте она не рассмотрит его лица, а зажигать магический огонь только ради этого было слишком лениво, а лампу с собой они, кажется, не захватили вовсе.
Хъённ всё ещё тревожилась, но сейчас не так обижалась и злилась на инквизитора, и даже говорила спокойно, только бесполезно подняла на него взгляд, едва отняв голову от плеча, и подчёркивая, что ей это важно. Глаза привыкали к темноте, едва-едва разряжаемой лунным светом, и угадывали очертания лица Вальдштайна. Небо было ясным, а большое витражное окно так и осталось открытым, впуская в домик свет, прохладу и насыщенный ароматами цветов и морской солью воздух.
- Ты разве не пойдёшь вместе с нами ловить беглую ульвийскую богиню?
Инквизиторше казалось, что это закономерно – Триумвират допустил ошибку, а они двое – она и Чеслав – знакомые беглянке люди. Можно снова попытаться с ней договориться и найти общий язык, чтобы исправить косяки. Хъённ хотелось как можно быстрее вернуться к работе, чтобы забыть про Андерил, проклятье или свежие шрамы на спине, которые лекари и целители Огненного Братства пытались убрать с её тела. Она всё ещё не мыслила как мать, и думала о работе, считая, что ничего её не обременяет и не держит на месте, вдали от заданий. Гонка за богиней казалась ей самым очевидным, что они должны сделать, и об этом говорил Консул. Даже слова Чеслава о доме и о том, что о ней и нерождённом позаботятся, не натолкнули её на верную мысль.
- С чего вдруг это понадобилось… небо покорять? – она тихо фыркнула, в большей мере выражая собственное недовольство и волнение тем, что Чеслав может свернуть себе шею, пока пытается освоить новое умение, но теперь это объясняло все синяки на его теле и целебные зелья, заживляющие раны или снимающие боль. – Консул думает, что вместе с новым телом ульвийка научится летать на силе ненависти к людям?
[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Чеслав по обыкновению отвлекал её от мыслей и разговоров ласковыми прикосновениями. Нежась и ласкаясь, Хъённ не всегда замечала очевидный подвох: инквизитору просто хочется продолжения или он намеренно занимает её мысли чем-то другим, чтобы не лезла с разговорами и не совала нос в чужие дела. Какие у них отношения кроме вполне очевидных – постельных, рабочих и общего пока ещё не рождённого наследника – всё ещё было неясно. По крайней мере, ей казалось, что Вальдштайн относится к происходящему не больше, чем к затянувшейся интрижке.
- Алиферы? – удивлённо переспросила, вскинув бровь.
Эта раса казалась ей чем-то далёким, как и их мир, спрятанный в облаках.
- Они никогда не вмешивались в наши дела. Официально, по крайней мере. С чего бы сейчас?
Хъённ подняла взгляд на инквизитора, но сама ответила на свой вопрос – что-то переменилось. Вряд ли бы Консул Братства стал забавы ради подобным заниматься, не считая, что есть угроза вторжения от другой расы. Она хотела спросить сколько ещё таких артефактов, дарующих крылья, и как вообще Консул намерен защищать королевство от алиферов, если опасается недоброго визита, ведь они по легендам и слухам отличные воины, которые и были рождены для того, чтобы сражаться, и у них есть явное преимущество в магии и крыльях.
Лёжа на спине, Девольфорд не торопилась отвечать на ласки инквизитора – хотя они отвлекали и путали мысли, стоило ему наклониться к плечу и коснуться губами шеи, как от тепла чужого дыхания на коже глаза сами закрылись, а свободная рука  коснулась коротких волос на затылке.
Про алиферов она не забыла, а упоминание Консула и ульвийской богини немного отрезвило.
- Холстинки? – Хъённ забыла о зубах, касающихся уха, и о нависшем над ней мужчине, чья рука всё ещё оставалась на её теле. Она не сразу поняла, к чему клонит Чеслав. – Я уже полностью восстановилась после Андерила, - фыркнула инквизиторша, поглаживая загривок Вальдштайна. – Консул не звал бы меня к себе вместе с тобой и Рэем, если бы не собирался отправить на поиски ульвийской беглянки.
Девольфорд казалось это очевидным. При ней Раджниш ни словом не обмолвился о её состоянии или новом назначении, а ей казалось, что он бы непременно об этом сказал и попросил бы её задержаться на личный разговор. О том, что причина совсем не в Андериле, а в её положении, Хъённ не подумала. Ей казалось это чем-то незначительным, и уж точно не поводом оставаться в стороне от привычных дел. Не сейчас, пока она ещё не превратилась в дутый шар.
- Меня с оборотничеством брали на задания, а после какой-то порки не возьмут, думаешь? – она фыркнула смешливо, не замечая, как в скромном доме на ветвях их стало на одного больше. Тусклый свет, увлечённые разговор под объятия и взгляд глаза в глаза. Хъённ, привыкшая к угрозе, которая быстро о себе заявляет, порядком разнежилась и разленилась, чтобы заметить, что что-то пошло не так.

[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

До Хъённ начинало медленно доходить, что Чеслав говорил с Консулом не о порке в Андериле и свежих ранах на спине, а о других последствиях похода в Зенвул. О событиях Андерила Раджниш не мог не знать, а то, что Вальдштайн сам упомянул, что заходил на личный разговор к главе инквизиции, лишь подтверждало её теорию.
- Ты что?.. – опешила Девольфорд, не сразу находя нужный слова. Она чувствовала, как в груди зарождается и медленно поднимается гнев. – Сказал Консулу, что я стала немощной, потому что…
Договорить Хъённ не успела. В их разговор бесцеремонно вмешались, а иначе бы один заботливый инквизитор отхватил бы от неё по лицу кулаком, а то под многострадальные рёбра за то, что за неё решал куда ей можно впрягаться, а куда нет. Вспышка гнева на первых парах притупляла мысль, что сделано это, пусть и без учёта её личного мнения, но из желания позаботиться.
Чеслав охнул от боли, и Девольфорд растерялась, поначалу решив, что инквизитор понял, что сейчас ему прилетит, а потому решил притвориться больным. Повод был. Нахмурившись, она хотела высказать всё, что думает, но увидев в темноте, едва разряжаемой светом луны, два странных глаза рядом с Чеславом и тьму, что медленно поглощала его тело, с ужасом поняла, что он не притворяется. Ему действительно больно.
Инквизиторша внутренне напряглась, с трудом различая, где тело Вальдштайна, а где странное напавшее нечто. Что вообще водится на Силве из нежити?.. Она знала всё о материковых тварях, но здесь ощущала себя первогодкой на службе у Братства. Первое, что она сделала – использовала магический шар, чтобы осветить тесное пространство домика и увидеть угрозу воочию, а не бить наугад.
К тому времени, как в домике прибавилось света, Хъённ успела подняться на ноги. Она не собиралась бежать к люку и оставить Чеслава одного здесь непонятно с кем. Огрызаться тоже не стала, потому что в страхе перед неизвестным и за его жизнь мысль упрекнуть его в чём-то и отвлечь спорами, которые здесь совершенно неуместны, даже не мелькнула в её голове.
Свет вырвал нутро домика из темноты, показав свежие следы крови на их импровизированной постели, на руке и спине Вальдштайна – в суматохе не разобрать насколько серьёзные – и огромных размеров змею.
Пламя действовала на большую часть нежити одинаково – уничтожало и ранило, а потому вторым заклинанием Девольфорд послала в змея огненный шар, собираясь его поджарить и не оставить шанса на спасение. В хлипком деревянном домике это могло обернуться настоящим пожарищем, но Хъённ об этом тоже не думала. Она пыталась устранить угрозу, чтобы успеть позаботиться о ранах Чеслава.
Кажется, сегодня они будут ночевать в лазарете Игниса.
Змей оказался юрким и вёртким. От первого огненного шара ему удалось увернуться. Шар вылетел в окно и, пав на землю, быстро потух. Змей попытался атаковать, взвившись, но попавшее в него заклинание поубавило пыл. Шипя, змей поджал поджаренный хвост, теряя по полу ошмётки обгорелой плоти, слезающей от малейшего движения телом. Считая, что сцепился со слишком опасными противниками, змея попытался выползти наружу и шмякнуться с окна на землю – там спасение.
[nick]Хъён[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

— Не добивай!
Хъённ аж опешила. Как так «не добивай»?! Но секунды промедления хватило, чтобы змей скрылся во тьме. Момент был упущен. Не бежать же за ним вниз, пытаясь с голым задом – буквально – атаковать в надежде, что на открытой местности змей зажарится до конца. О том, что нападающий был змеем, Хъённ предположила, когда увидела продолговатое тело и толстый хвост. Одному Фойрру ведомо, что это за тварь и насколько она опасна. Сумела накинуться на двоих – либо считала, что справится с жертвами, либо оказалась слишком туповатой.
- А что если эта тварь вернётся!? – инквизиторша зло глянула на Вальдштайна, думая, что он на своих зельях уже последние мозги потерял… или пропил?.. Зелья, снимающие боль, опасны – они притупляют чувства, дарят обманчивое ощущение эйфории и освобождение от боли, которая, едва эффект от зелья закончится, кажется невыносимой.
Смысла в криках и ругани не было. По крайней мере, не из-за змея – тот скрылся в темноте, и Хъённ надеялась, что больше не вернётся. В целях безопасности, чтобы никакая очередная неведомая зверушка с острова не вторглась в дом, инквизиторша закрыла окно, проверила люк и сам домик, надеясь, что никто под шумок не притаился во тьме. Пришлось зажечь как можно больше магических огней, чтобы в комнате хоть сколько-то стало светлее.
Убедившись, что всё в порядке, Хъённ оглянулась на Чеслава. Инквизитор, нарвав полосы ткань, собирался просто перевязать рану и остаться в домике, словно ничего странного не произошло. Инквизиторша только сильнее нахмурилась – она придерживалась другого мнения. Рану перевязала, но выше места укуса, надеясь, что это поможет задержать распространение яда, если змей оказался ядовитым.
- Открывай портал. Сейчас. Немедленно!! – Хъённ предвидела, что Вальдштайн начнёт отмахиваться и говорить, что с ним всё хорошо, но не собиралась отступать от своего. Не в этом случае. – Рука вспухла! Мы не знаем, что это за тварь и не была ли она ядовита! Открывай портал, Фойрр тебя раздери, Вальдштайн! Я не хочу, чтобы ты умер у меня на руках!
Появилось жгучее желание пнуть его ногой под зад, подгоняя, но инквизиторша сдержалась.
Возможно, она сильно паниковала и преувеличивала, но считала, что поступает правильно, пока разум инквизитора затуманен снадобьями. Лучше убедиться, что рана не заражена, и спать спокойно, чем довериться случаю.
[icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][nick]Хъённ[/nick][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Когда Чеслав неожиданно согласился с ней, Хъённ заподозрила неладное. Вальдштайна она считала упрямым как ишака на дороге: заартачится – не сдвинешь, а потому не расслаблялась, предчувствуя, что сейчас инквизитор что-нибудь выкинет в свою пользу. Минусы магических снадобий, которыми он себя кормил, будто древесным соком, притупляли чувство самосохранения, навевая спокойствие и негу. Казалось, что если бы Чеславу оторвало руку, то он вёл бы себя абсолютно так же, убеждая инквизиторшу, что эта рана - незначительная и сама вскоре пройдёт.
В тусклом свете магических огней Хъённ даже с человеческим зрением отлично видела следы крови и её количество. Зелья немного облегчали состояние инквизитора, замедляя течение крови, но её всё равно было много, и одному Фойрру известно, насколько всё плохо на самом деле, и не потеряет ли из-за промедления один инквизитор руку, а то и жизнь.
На ругань времени не было.
- Открой портал в Бардо. Тебя подлечат, скажут, что всё в порядке, и будем любиться прям там, в лазарете, и я с тебе не слезу, пока не устанешь, - заверяла Девольфорд с сомнительной надеждой, что это сработает.
Если бы!
Чеслав, казалось, был непреклонен и, обнимая её крепче, усыпая лицо поцелуями, а тело – ласками, продолжал стоять на своём. Была бы рана не столь значительной и опасной, как казалось на первый взгляд, Хъённ бы не стала противиться, решив, что так будет проще – утолить желание Вальдштайна, а после обработать раны как положено. Из-за дурмана, навеянного снадобьями, Девольфорд пришлось думать, как бы так заманить Чеслава в Бардо, и думать быстро.
Вариант казался безумным, но другого, в подступающей панике из-за растущего беспокойства, инквизиторша просто не придумала. Нащупав в полутьме оставленный у корзинки с провизией нож, которым ещё недавно она нарезала крупными ломтями сыр и мясо, Хъён ловко перехватила его за рукоять и со знанием дела полоснула себя по бедру. Не глубоко, но достаточно, чтобы по светлой коже, не знавшей загара, полилась горячая кровь. Бедро будто бы обожгло от боли, и инквизиторша сильно прикусила губу, охнув. В теории всё казалось намного проще и менее болезненно, чем на практике. Внезапная боль переживается легче, чем сознательно причинённая собственной рукой.
- Тогда истечём кровью оба, - выдохнула с тихим присвистом Девольфорд.

[nick]Хъённ[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Хъённ не обращала внимания на ругань и негодование Чеслава. Она добилась своего – инквизитор метался по домику, одевался, поспешно собирал вещи, большую часть из них благополучно бросив, сцапал её в объятия и прыгнул в портал с такой скоростью, что ему позавидовала бы любая молодая лань, гонись за ней мантикора. Инквизиторша не сомневалась, что все россказни Вальдштайна про время и концентрацию, которые нужны ему для создания портала, - всего лишь отговорка. Треснуть бы за неё по дурной голове, но времени не было.
В Бардо их встретили уже знакомые лекари и целители. На Хъённ смотрели как на полоумную – голая, завёрнута в одно лишь куцое одеяло, с раненной нагой, да ещё и в кампании Чеслава, который выглядел будто подранный кот, нажравшийся валерьяны.
- …она ждёт ребёнка и нервы шалят! – крикнул в чувствах Вальдштайн, и Хъённ не осталась в долгу:
- Он пережрал снадобий регенерации, и, Фойрр знает, чего ещё наглотался.
Девольфорд сказала это не из мести или желания как-то уколоть инквизитора за его выходку, а чтобы лекари и целители учитывали, с чем им придётся работать. Она порывалась рассказать и о рёбрах, и о ссадинах Вальдштайна, на умудрённые опытом целительницы быстро заткнули ей рот, сославшись на то, что они сами знают свою работу. Хъённ не стала возражать, да и не было такой возможности – лекари уже занимались её раной, останавливали кровь, сводили края разреза, думая, шить или ограничиться магией – как повезёт.
После получаса кропотливой работы ещё час они провели под тщательным наблюдением приставленных к ним помощниц лекарей, чтобы никто не порывался ни встретиться, ни, не дай Фойрр, потревожил свежие раны и усугубил положение. Хъённ чувствовала себя прекрасно, несмотря на то, что при движении нога отзывалась неприятной болью, но в сравнении с теми ранами, с которыми она попала в Бальдо в прошлый раз – один порез на ноге казался ей детским пустяком. А кроме того подгоняла тревога. Всё ли хорошо с Чеславом?..
Кое-как улизнув из-под надзора, кутаясь в выделенную ей не по плечу длинную сорочку, Хъённ, прихрамывая, несмотря на обезболивающее зелье, всё же добралась до комнаты, где оставили Чеслава под не менее пристальным надзором.
- Держат как преступников, - усмехнулась она, остановившись на пороге скромной комнаты.
Хъённ подозревала, что из Чеслава могли вывести все снадобья, которыми он себя накормил, а потому и свежие и старые раны могли болеть с новой силой, да и сама её выходка – пусть и вынужденная – в самом начале не нравилась инквизитору. Доброго слова и спасибо он за это не скажет, поэтому женщина готовилась услышать порцию нравоучений и обид. Себя она виноватой нисколько не считала, потому что теперь точно знала, что жизни Вальдштайна ничего не угрожает, и он не скопытится, пуская кровавую слюну ей на голую грудь.
[nick]Хъённ[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]

Вопреки ожиданиям Хъённ, Чеслав выглядел совсем не озлобленным и недовольным, а каким-то… обеспокоенным? Инквизиторше даже на мгновение показалось, будто лекари переборщили с эликсирами, которыми кормили Вальдштайна, чтобы выгнать из его тела всю дрянь, впрыснутую змеем, и чтобы инквизитор как можно быстрее встал на ноги.
- Шутишь, значит, жить будешь, - заключила Девольфорд, усмехнувшись. Она нисколько не обиделась, что инквизитор первым делом заговор о её внешнем виде. От былой обаятельности инквизиторши едва ли что-то осталось, если не считать того, что клятая сорочка иногда сползала с плеча и Хъённ устала поправлять её обратно.
Чеслав не забыл о словах, оброненных в старом домике, чтобы убедить его сунуться с Бардо, а не остаться друг с другом наедине с неизбежным. Это успокаивало и отчасти радовало.
- Осмотрели. Заштопали, - со спокойным видом ответила Девольфорд.
Она не торопилась проходить в комнату. Оставалась у закрытой за её спиной двери, и смотрела на инквизитора. На последний его вопрос она ответила не без доли игривости в голосе.
- Можешь осмотреть меня сам, - переходя на полушепот, сопровождая его улыбкой, инквизиторша дёрнула плечом, позволяя ткани соскользнуть с него и, не задерживаясь, упасть к её ногам тонкими светло-серыми складками. В этом был несомненный плюс одежды не по размеру. Снять её было проще всего. Достаточно не придерживать руками и не затягивать шнуровку до треска.
Бедро в месте пореза перетягивала тугая повязка, чистая и аккуратная, заботливо наложенная умелыми руками лекаря. Магия исцеления сделала добрую половину работы, но, вероятнее всего, в коллекцию шрамов прибавится ещё один. Хъённ это перестало смущать, пожалуй, с той самой ночи, когда Чеслав касался грубых отметин на её теле руками и губами, не испытывая отвращения. И она сама перестала смущаться, больше не считая себя слишком уродливой для женщины, чтобы быть хоть сколько-то привлекательной.
В конце концов, этот мужчина собирался умереть в её объятиях, придавив своим телом, - это ли не доказательство того, что она всё ещё желанна?
[nick]Хъённ[/nick][status]волк в инквизиторской шкуре[/status][icon]http://s7.uploads.ru/u82Nq.png[/icon][sign]Милосердие нечестивых жестоко.[/sign]