Поступила правильно.. Эти слова Элениэль пыталась внушить себе с того времени, как они с Авелем разминулись. Она отправилась в свои покои – нужно было стереть оставшиеся следы. Впрочем, то, что Шейн её укусил, император помнил. Но сама Камэль желала избавиться от всех напоминаний о произошедшем и ещё меньше хотела, чтобы служанки косились в её сторону и шептались за спинами. Она не Глациалис, чтобы грубой силой и с безжалостностью наказывать каждого, кто не следит за языком.
Заклинание исцеления вновь сработало, убирая следы укуса с шеи. Магия воды избавилась от пятен крови с белоснежного платья. Ощущение налипшей грязи осталось. Ей хотелось встретиться с Авелем как можно скорее, рядом с ним ей становилось легче, но не в таком виде. Элениэль не захотела покидать стены своих покоев раньше времени – слугам пришлось выполнить её просьбу и, прогибая спины, тянуть кадку с водой, исполняя волю той, кому не досталась корона императрицы. У неё ещё был её тонкий венец-обруч и власти чуть больше, чем у наложницы. Ароматы цветов и масел не помогли – ей казалось, что ноздри продолжает щекотать запах вина, а тело, которое должно было расслабиться от горячей воды, оставалось таким же напряжённым. На любое резкое прикосновение служанок Элен реагировала иногда острее, чем хотелось бы.
Холодный шелк коснулся кожи, вызывая мурашки. Принцесса смотрела в зеркало и видела в нём разбитую и задумчивую себя и на столе – корешок той самой книги, пока служанки надевали поверх лёгкого платья кафтан. Мыслями она возвращалась к своему поступку и несколько раз останавливала себя от желания отправить служанку в покои императора, чтобы справиться, как его самочувствие. Она не должна показывать чувство вины. Это он её обидел. Это он переступил черту дозволенного.
Волосы снежной волной прогибались под гребень, но так и не стали частью причёски – Элен отослала служанок раньше, чем им пришло в голову потянуться за заколками и украшениями. Она никого не желала видеть. Оставшись наедине с собой и своими мыслями, принцесса выждала время, а после воспользовалась тайным ходом. После перестановки в комнате доступ был свободен. Камэль проверила, чтобы двери в её покои были заперты и никто не смел потревожить её покой, а сама ступила на тропу из мотыльков, придерживая подол платья.
По тайному ходу она прошла мимо покоев, которые принадлежали кронпринцу и тех, что достались Мередит в первый раз. Остановившись у нужной двери, Элениэль помедлила, а после часть её крови оказалась на замке, открывая проход. Ей вновь открылись скромные, в сравнении с её собственными или императора, покои бастарда. Эльдар любил своего первенца, но из-за отказа Глациалис стать его наложницей, даже признанному сыну не мог выделить большего, чем позволял закон и обычаи. Это не имело значения. Для Элен во всём дворце не было покоев милее, чем эти.
Она не злилась на брата за отъезд. Он, в отличие от Шейна, был занят работой и не мог отсиживаться в своих покоях, имея в запасе столько свободного времени, сколько пожелает. То, что случилось сегодня, не его вина. Это она поступила неосмотрительно, отправившись в библиотеку без сопровождения служанок.

Элениэль надеялась, что сможет оставить события прошёдшего дня и послевкусие от встречи с императором за пределами комнаты Арратса. Всем своим внешним видом, расположением и радостью, ворохом бумаг, запахом чернил и пергамента, Авель навевал спокойствие. Будто бы и не было той встречи с Шейном, не было драки в коридоре и ничего не угрожало первенцу Эльдара. Ариго не поспел вовремя, и в том было их спасение.
Камэль улыбнулась. Она прошла по комнате, ступая мягко, легко. Подол бело-серебряного платья покорно струился, но не издавал лишнего шума, будто был частью кожи, такой же чуть прохладной и нежной на ощупь. Девушка остановилась в шаге от вампира, присела, чтобы осторожно поднять с пола камень крови, столь небрежно сброшенный братом. Несколько секунд она смотрела на алый камень. Самой ей не доводилось пользоваться подобными вампирскими хитростями. Еды всегда было вдоволь, а стены дворца Элен покидала крайне редко, но и в таких кратковременных «путешествиях» не было нужды прибегать к крайним мерам питания. Ей всегда было интересно, как такой крохотный камешек, даже на время, может заглушить голод.
Камень оказался на столе, а Элен устроилась на мягкой подушке, любезно подложенной ей братом.
- Ты голоден? – а что ещё она могла подумать, найдя камень крови в покоях брата? Ему приходилось покидать дворец время от времени, с новыми поручениями от Тайной канцелярии. Никто не знал точно, как долго продлится очередное задание и будет ли там необходимая пища. Камни крови подходили для этого почти идеально. Вот только принцесса помнила, что её брат и без всяких заданий умудрялся намеренно пропустить время, когда стоило бы пополнить запас крови в организме. Когда кровь не поступает извне – тело начинает пожирать себя.
Наклонившись на бок, принцесса прильнула к вампиру, устроив светлую макушку у него на плече. Рядом с ним ей становилось спокойнее. Тревоги ушли. Остались только мысли, которые время от времени возвращались к проступку Шейна. Больше гложила собственная вина – она посмела стереть брату память и в том чувствовала себя безгранично виноватой, пытаясь отмыть ощущение осознанием необходимости защитить то, что дорого.
Камэль обратила взгляд на рабочий стол брата, выделив взглядом всего пару вещей.
- Новое задание? – полюбопытствовала она, показывая взглядом на карту с нанесёнными метками.

Элениэль задумчиво смотрела на заметки брата. Ему многое пришлось пережить. Особенно после смерти Эльдара. Все шишки и обвинения тут же щедро посыпались на его голову и Иль Хресс. Словно выгода от смерти бывшего главы клана была только для них.
- Виктору удалось хорошо заморочить всем голову, - вздохнула принцесса. Она не простила вампиру смерти ни отца, ни матери. Не печалилась только по гибели той девушки, обращённой. В их истории её не должно было быть изначально. С другой стороны.. если бы не она, нашла бы Элен своё счастье с Авелем тогда? И была ли счастлива, заняв место императрицы и супруги Шейна?
После того, как о злодеяниях Виктора стало известно, с Авеля и Иль Хресс сняли обвинения в причастности к смерти Эльдара, но Элениэль считала, что этого недостаточно. Если Глациалис плевать хотела на безосновательные обвинения, то Арратсу пришлось несладко. И приходилось до сих пор из-за младшего брата, подозревающего его во всех бедах.
- Может, кто из-за его подельников остался на свободе. Если побег Виктора был спланирован изначально, то он всего лишь хвост, за который мы пытаемся ухватиться, думая, что поймали рыбу. Голова остаётся где-то в воде, и что мы вытянем в итоге, не отравит ли оно нас – неизвестно.
Сторонник её матери оказался ярым противником династии, когда копнули глубже, а спровоцировал его от слов перейти к действиям не кто иной как её брат. Столько смертей ради какой-то девчонки из народа, которая в итоге даже выжить не смогла. Шейн создал им уйму проблем своим поведением. В последнее время и она была ничуть не лучше, нарушая запреты, но.. Играя по писанным правилам в прошлом, обжигалась больней и сильней.
- А? – девушка удивлённо посмотрела на брата, выровнявшись. Ей казалось, что он имел в виду выходку Шейна, которая чуть не стоила Авелю жизни, а оказалось, что брат успел наделать ещё больше ошибок. – На.. Анри..?
Элениэль с удивлением и неверием смотрела на брата.
- Почему именно ты?
Сама идея с союзом с Анри не нравилась Виззарион. Несмотря на то, что Сарэлет оправдали, принцесса ей не доверяла. Сказывалось поведение её брата, заслужившего бесславную смерть в стенах тюрьмы от своих же союзников. Работа на рудниках была бы жестом доброй милости за всё то, что он совершил, будучи главой клана. Чего ждать от этой особы? Конечно, Гельмир отличался верностью и преданностью почившему императору и за то был убран с дороги Виктора, но как знать, что его дочь пойдёт той же дорогой и не встанет на сторону Эрейна в будущем? Для этого её брат хотел, чтобы рядом с ней был кто-то свой, кому он может доверить правление Домом?
- Неужели во всём клане не нашлось других вампиров, которые могли бы подойти?
В последние годы Виззарион больше терял сторонников, чем их приобретал, но неужели дела в их государстве идут настолько плохо, что законы крови нарушаются раз за разом, и что ещё хуже – Анри отдавали её Авеля, а Элен ничего не могла с этим сделать.

Элениэль нахмурилась. После известий об очередной выходке брата она перестала винить себя в том, что пошла против него, предавая его доверие. Виззарион ничего не знал об их отношениях с Авелем, но вертел судьбой старшего брата, как хотел, не считалась с чужим мнением. Этот вопрос не поднимался на обсуждение, а если и был озвучен, то, верно, в обществе верноподданного Харуки.
Это создавало определённые проблемы, включая ту, что Виззарион придётся делить своего мужчину с Анри. При этом принцесса не могла ворваться в покои к брату и потребовать или попросить того отменить принятое решение. Как бы она это объяснила? Сказала бы, что у него за спиной успела позволить вовлечь себя в роман? Романа сразу же бы не стало.
Камэль закрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь совладать с эмоциями и немного успокоить волнение и гнев, смешавшиеся в ней в равной степени. Говорят, что мужчины ищут себе жен, похожих на матерей. Вот только в случае с Авелем, матерей было две. Воспитавшая его Мирра, чей прообраз унаследовала Элен, и подарившая жизнь и выносившая в своём чреве – Глациалис, негласной последовательницей которой стала неожиданно Анри.
Словесные обороты резнули по слуху. Не доводилось раньше Камэль слышать ничего подобного от брата и.. на щеках бы проступил румянец, не будь она так зла на Виззариона.
Условное соглашение – не решение проблемы, а последствия необдуманных поступков императора. Ни она, ни Авель не отличались той чертой характера, которая позволила бы себе за официальным браком срыть истинную правду и радоваться, что император не ведает об их связи. И от самой мысли, что ситуация заведёт их в тупик и всё свершится в пользу Виззариона, становилось дурно.
Под чужими именами, тайком.. необходимость держать всё в секрете тяжёлым и колющимся комом взвилась внутри. Почти так же больно, как тогда, в паланкине, когда они возвращались из храма, или уже в покоях Арратса под утро со спешной необходимостью перестраховаться от последствий.
- И под каким предлогом мы оба покинем дворец? Не по дороге мотыльков же нам бежать, петляя в лабиринте..
Сама идея провернуть всё тайно не вызывала у принцессы энтузиазма собирать своё ничего и бросаться в омут с головой, лишь бы было. Как покинуть дворец и отправиться в ближайший храм, где ещё и настоящие имена назвать будет нельзя, она не представляла.
Элениэль хотела обручиться, но не была уверена в том, что эта идея хорошая.
- А если Шейн узнает, что тогда? – в сине-голубых глазах появилось беспокойство.

- Отходные пути…
Звучало, как попытка к бегству. С сумасбродством Шейнира, занявшего трон, в их жизни могли произойти нежеланные перемены. Император всё глубже влезал в дела государства, словно пытался разломать его изнутри, и все попытки склеить разломанное шли за счёт других. На Авеле и Саре это не остановится. Когда-нибудь настанет и её час с выгодным политическим браком. А до тех пор нужно как-то сохранить свободу Ворона.
Над головой Арратса секиру занесли ещё до рождения. Бабка по линии матери, а после совет и все желающие во дворце и за его пределами – кровь неугодная. Их со временем на посту потеснил младший брат, который ходил по дворцу с подправленной памятью. Элениэль молила Луну и Бэлатора, чтобы её внушение прошло успешно, и брат ни о чём не узнал. В противном случае – быть беде. Она не хотела уходить из покоев старшего брата – боялась, что Виззарион сделал вид, что гипноз на него подействовал, а с восходом солнца в двери первенца Эльдара постучатся палачи.
- Сбежать…
Один раз она уже попыталась сбежать из столицы. Закончилось всё похищением в исполнении Иль Хресс, а потом возвращении домой братом.
- Шейн использовал магию крови, чтобы найти меня в прошлый раз, - Камэль немного отстранилась, но лишь для того, чтобы взглянуть брату в глаза. Она не скрывала своего беспокойства, но боялась, как повелось, не за себя, а за него. Ей в качестве наказания могут выдать замуж за угодного Шейну вампира, а Авеля.. С ним не будут церемониться. – Даже Глациалис не смогла скрыть моего нахождения в её ледяном дворце…
Элениэль боялась, что рассерженный брат направит все свои силы на их поиски, когда поймёт, с кем сбежала его драгоценная сестра. Он уже подозревал Авеля в прошлом похищении и сговоре с Глациалис, а после этого выйдет из себя, навлекая на них двоих беду.
- Я не хочу делить тебя с Сарой.. – левая ладонь легла на щеку вампира; взгляд забегал по чертам его лица, будто что-то пытался в них отыскать, но вернулся к глазам. – И терять тебя тоже не хочу.
Разве она могла отказать ему в совместном побеге? Её поступок сегодня уже доказал, что она сделает всё, если что-то будет угрожать жизни Авеля. Она и сейчас не чувствовала ни титула, ни веса власти, прячась с ним в покоях и пользуясь потайным ходом.
Объятия стали чуть крепче и Элениэль подалась вперёд. Со дня свадьбы Виззариона она впервые поцеловала  брата сама. Устроив ладони на груди, едва положив на плечах кончики пальцев. Соскучилась.. А после похабных объятий Шейна с его грязными поцелуями с привкусами вина губы Авеля были почти что свежими и сладкими. К нему хотелось льнуть без укусов и магии. Она лишь в очередной раз убедилась в том, что этот вампир ей дороже.

Элениэль не имела чести лично познакомиться с Сарэлет. Сложить поспешное мнение о вампирше, не перекинувшись с ней даже парой-тройкой фраз, неправильно. А по семье не судят. Взять хотя бы Виззарионов. Одна семья, но столько разных червоточин, в которых прячется что-то светлое. Отзывам Авеля она доверяла и не стремилась в нём усомниться. Это всё происки Шейна, решившего поиграть в свою игру, ставя их в неудобное положение. Навряд ли он знал, что их что-то связывает.
- Иначе бы Ариго уже пришёл за Авелем… - эта истина пугала и успокаивала одновременно. Если этого ещё не произошло, значит, их тайные встречи с Авелем и взгляды утайкой в сторону друг друга остались незамеченными стороннему глазу.
Целоваться так было не очень удобно, но где прижало! Если бы не встреча с Шейном в коридорах дворца всё прошло бы радостно и спокойно, без тягостных воспоминаний и попыток сумбурно и в страхе решить, что делать дальше. Арратс всегда взваливал груз ответственности и проблем на свои плечи, не позволяя ей брать и сотой доли того, чтобы облегчить его ношу. Сегодня привычный ход изменился. Обладай он той же силой, что и она, всё снова завершилось бы виной на одних плечах сына Иль Хресс, но это их общая тайна.
Уже во второй раз после сильного эмоционально всплеска и тяжёлой и грязной пощёчины от жизни Элениэль пряталась в объятиях старшего брата. На секунду она подумала, а будет ли когда-то иначе? Ведь были встречи в прошлом, редкие и ненастойчивые, будто в качестве извинений и пробы зыбкой почвы – получится ли у них что-то построить? Замок из песка подмывали волны, прибывающие к берегу. Элен знала, что рано или поздно прибудет прибой, который накроет высокой волной и не оставит от замка следа.
Крепкие руки подхватили её, увлекая ближе. Камэль улыбнулась, с теплотой в полуприкрытых глазах смотря на вампира. Шаг, поворот и короткое падение на мягкую постель. Виззарион тихо рассмеялась под скромное шевеление маленьких подушек и взметнувшегося подола, оголившего ноги по щиколотку. Откинувшись на спину, Элен повернула голову к брату, с весёлой улыбкой и теплом смотря на него. Рядом с ним она забывалась, и все проблемы не казались такими ужасными, как поначалу. Он – её утро, с которым исчезают все беды. Хотя именно её любовь к Авелю была причиной всему, Камэль не придавала значения. Эта причина была дорога ей, чтобы с ней расставаться.
Элениэль коротко кивнула и улыбнулась, отпуская тревоги. Ей удалось избежать нежеланного брака с Анри и Селениусом. Удалось сохранить их тайну от Шейна. Справятся и с этим, раз сама Сарэлет заинтересована в том, чтобы как можно дольше оставаться на свободе.
Ладонь легко накрыла щеку брата и мягко погладила большим пальцем, будто желала сгладить его усталость и снять все тревоги.
- Летал?
Вампирам её клана при желании доступна подобная возможность, но Виззарион никогда не пробовала использовать вторую форму. Не было необходимости. Что же касалось Авеля.. Его форма отличалась за счёт мешанной крови. Частичное преображение Элениэль уже видела, сегодня, когда младший брат вывел Арратса из себя.

- Что это? – Элениэль с удивлением и любопытством рассматривала вещь, легко лёгшую ей в раскрытую ладонь. – Перо? – вопросительный взгляд поднялся к Авелю, в поисках ответа. Понять по контурам чёрного пуха – сложно, но в сочетании со словами о полётах – ответ очевиден. Что ещё это могло быть? – Откуда оно?
Разве могла она догадаться, что её брат практикует анимагию. Существует достаточно способов, чтобы наделить себя способностью летать. Грифоньи всадники бороздят просторы воздушного пространства, и нет для них преград. Виззарион не помнила, чтобы где-то в столице или на территории Мирдана были замечены эти красивые и гордые существа, но вдруг? По чёрному пуху едва ли можно было угадать, что это перо, не говоря уже о том, чтобы понять, кому оно принадлежит.
- Один козырь у меня уже есть.
К счастью или к несчастью. Сегодня пришлось его применить против родной крови, чтобы защитить другую. Она поступила правильно, но почему тогда на душе так тяжело и неспокойно, будто предала?
- Исследовать подземелья? – Элен удивлённо посмотрела на брата. У неё и в мыслях такого не было. – Нет. Я о нём узнала только, когда… Благодаря тебе.
Раньше у Виззарион не было необходимости тайно сбегать из своей комнаты или приходить к брату. С их секретом на двоих пришлось использовать лазейки для встреч, но даже с таким раскладом Элениэль прибегала к помощи подземелий исключительно ради встреч и дальше протоптанной тропинки по мотылькам не ходила. Возможно, что где-то лежала старая карта дворца с отмеченными на ней всеми ходами, которая была предназначена ещё её отцу или деду, но ни от матери, ни от брата ей подобного в руки не попадалось. Можно было покопаться в родовой библиотеке, но что-то подсказывала девушке, что следов они уже не найдут, если только не полезут сами, чтобы вживую посмотреть, как и что.
- Ходами никто давно не пользовался. Не думаю, что кто-нибудь кроме нас вообще о них знает.

Брат оставил для неё загадку. Элениэль приняла его условия и, с хитрым прищуром посмотрев на вампира, решила приберечь «подарок» из поездки. Вот только куда бы его так бережно положить, чтобы не потерять и не забыть? Не в руке же всё время носить – точно потеряется. Карманов нет. Не в вырез же на платье прятать в самом деле! Жест, неподобающий принцессе. Она всё же не Глациалис и от короткого, но тесного общения с ней в прошлом едва ли могла заразиться чем-то подобным. Спрятала бы в волосы, но в этот раз обошлась без красивых причёсок и даже не потрудилась заколкой где-то сбоку собрать, чтобы под неё спрятать. Выход нашёлся – перо аккуратно спряталось под широким поясом на платье и плотно прилегло к животу принцессы.
- При господине Северине вскроется абсолютно всё, реши он влезть в наши головы, - это была горька правда. На чьей стороне будет маг из Лэно: императора или двоих, вкусивших запретный плод? Виззарион не хотела убеждаться в его верности на практике. Достаточно косых взглядов и подозрений не на пустом месте от Ариго, который почему-то молчит.
У них с Авелем было много возможностей прогореть на своей тайне, но слова сама Жрица Луна и Бэлатор оберегали их от гнева императора и народа, которые не одобрят поступка вампиров.
Авель был первенцем и именно ему перепала большая часть внимания отца. Если бы не кровь Виан и косые взгляды с порицаниями со стороны Совета и Старейшин он занял бы место его сына, не чувствуя себя хоть сколько-нибудь ущемлённым. Ничего удивительного в том, что Эльдар доверил старшему сыну все свои тайны, а младшие… младшие не знали многого.
- Не устала, - Элен улыбнулась, подхватывая инициативу брата. Она хотела провести с ним время – всё равно как, даже если снова придётся собирать подолом павших мотыльков в подземелье, зябнуть от редких сквозняков и сырости.
Сев в чужой постели, Виззарион легко и быстро коснулась губ вампира, а следом упорхнула от него также быстро, как мотылёк под дуновением ветра. Она достала лампадку, повернулась лицом к вампиру, с игривостью и азартом во взгляде смотря на него.
- Я в вашей власти, милорд. Ведите.
Немножко шутовства и кокетства никому не помешает, верно? Надо же как-то снять напряжение за прошедший вечер.

Золотые лучи лампадки прорезали мглу прогорклого подземелья. Спускаться сюда одной было бы страшно до паники. В окружении холодных и молчаливых стен, будто бы покинутого старого дома, было подчас неуютно и страшно. В прошлом Элениэль довелось побегать по незнакомым коридорам заброшенной башни – спасибо верному псу Иль Хресс, который погонял её до визита к Императрице Хериана. Старые воспоминания холодком лизнули спину и Виззарион чуть поёжилась. Прогуливаться по подземельям в лёгком платье без накидки-халата поверх открытых плеч – затея не из лучших, но их секретность требовала минимума странностей.
Пересилившие её эмоции вынудили выгнать из комнаты служанок раньше, чем те закончат с привычной работой. Достаточно этого для вопросов и зарождения слухов. От неприятных мыслей о прошлом и настоящем отвлёк голос Авеля.
- Ничего, - мягко улыбнулась Камэль. – Ты согреешь меня после, - фразы без подтекстов, такие лёгкие и невинные, что не подумаешь о чём-то кроме тёплых и надёжных объятий. В сплетённых пальцах она нашла своё источник тепла и лёгкого жара, контрастом пробегающим по телу.
Элениэль кивнула в ответ на вопрос брата с тихим «угу» и улыбкой.
- Отправиться туда, где ты ещё не был? – принцесса перевела взгляд с закрытых ходов на брата, а следом на стены. Выбор был не таким большим – всего лишь узнать, что таится за двумя незнакомыми стенами. Виззарион знала намного меньше, чем её брат. Эльдар открыл старшему сыну свой секрет, но, кажется, не любил Шейна столь же сильно, раз умолчал об отходных путях. Или же просто не успел? Элен не хотелось думать об этом. Она надеялась, что мать тоже знала об этих ходах, но не успела обмолвиться о них до своей скоропостижной смерти. Разве могла она знать, что погибнет той ночью, переступив порог проклятого поместья? – Пойдём сюда, - предложила принцесса и свободной рукой сделала уже привычный надкус.
Пару капель чистой крови оказалось на стене; проход приобрёл явные черты и отступил холодный камень, пропуская тех, перед кем по знаку крови открывались все потайные двери и низлагались стены.
Элениэль чуть сжала руку брата и шагнула в неизвестность. За проёмом их встретила длинная лестница, ведущая вниз. Здесь не было мотыльков, даже воздух казался каким-то чистым, без сырости и лишней влаги, оседающей на стенах. И не было другого источника света или сквозняка, словно эта часть замка, наглухо закрытая со всех сторон, жила сама по себе.
Лампадка освещала путь, но на какие-то метр-два, не разрезая темноту и не давая увидеть чуть дальше. Они шли в тишине, разбиваемой собственными шагами и дыханием. Лампадка размеренно покачивалась от движения, и свет плясал на стенах, вырывая их темноты очертания помещения.
Почувствовав под ногой неровную поверхность, Элен от неожиданности оступилась, но быстро нашла в стене опору и спасение. Будто волею судьбы она коснулась стены ладонью с оставленной на ней кровью – ранка не успела затянуться, и пара скудных капель оставило след. Комната будто бы ожила, стены засияли голубым и белым светом, вырезая помещение из темноты причудливой вязью узоров. На полу, на стенах, на потолке. Цветными змеями они взвивались вверх и падали вниз, разбиваясь о камень. Будто бы волны кругами пошли по воде от упавшего в озеро камня. Они подступали к ногам двоих; на мгновение Элениэль показалось, что она чувствует прикосновение воды через мягкие туфли. Дыхнуло свежестью, и в темноте засиял сплетением двух цветов – барьер.
Познания принцессы в магии были не столь велики, чтобы знать все фокусы магов, строивших этот замок, но то, что она видела перед собой – понимала, как защитный барьер.
- Я никогда раньше не видела ничего подобного.. - девушка с восхищением смотрела на постамент.
Небольшая лестница, в три ступени с четверть шага, кругом обступила его. Уходя лезвие неглубоко в твердыню камня, гордо возвышался меч. Время не тронуло его, на нём не оседала ни пыль, ни грязь, не затупилось его острое лезвие. И будто из самых недр земли, пробивая толщи камня, проросло две розы – красная и серебряная, зелёными и всё ещё крепкими телами-стеблями они оплетали лезвие, распускаясь большими бутонами на сгибах эфеса. Ярко-красная лента, подёрнутая древними временами, когда меч был неотделим от своего хозяина, развевалась, словно живая, но Элен не чувствовала сквозняка. Барьер – живое воплощение старого герба её рода, существовал в этом мире и поддерживал магию дворца. Все нити стекались к его основанию, играя защитными рунами на лезвии.

Удача… Если бы не злополучная встреча с Шейном, этот день можно было бы назвать удачным. Впрочем, как ещё назвать то, что ей удалось применить свои способности на одном брате, чтобы защитить от напасти другого? Судьба, будто в качестве извинения, позволяла им получить новые знания там, где, казалось, всё должно было завершиться на Эльдаре и Мирре.
- Знал ли отец об этом месте? – Элениэль ни в чём не была уверена, но явственно видела перед собой источник сильной магии. Именно Эльдар показал Авелю тайные ходы, опасаясь за жизнь своего сына, которого не мог сделать наследником. Возможно, что всей тайны подземелий он не успел рассказать до смерти, как и Мирра, чтобы защитить своих детей. – Авель, - принцесса осталась на месте, с беспокойством смотря вслед уходящему брату.
Перед ними было что-то неизведанное, но древнее и сильное настолько, что лезть к нему из любопытства было опасно. Чем бы они ни было – оно защищало дворец от вторжения. Оно питало стены магией и реагировало на чистую кровь Виззарионов, позволяя таким, как она, беспрепятственно ходить по тайным проходам. Авель говорил о том, что его кровь не позволяет ему того же. Отец специально зачаровывал дверь в его комнату, даруя сыну такую возможность, но не зачаровав остальные. Почему? Не доверял своему первенцу или боялся, что этим же ходом сможет воспользоваться Глациалис или кто-то другой? Но тогда как Иль Хресс тайком оказалась в её комнате, не столкнувшись с барьером крови? Ослаб с годами или же защищал от чего-то другого, о чём они сами не знали?
Виззарион подошла ближе к брату. Она чувствовала всплеск энергии – от капли крови он стал немного сильнее, но всё ещё требовал питания. Камэль неотрывно смотрела на меч, вспоминая старые иллюстрации из книг. Она знала, кому принадлежит этот меч и после слов Арратса задумалась, что второй находится в поместье. В него без амулета на крови никто не мог проникнуть внутрь, даже Авелю, принадлежавшему их роду наполовину, приходилось прибегать к его помощи.
- Но Виктор не смог проникнуть во дворец, как сделал это в поместье… Тогда почему? – Элен перевела взгляд на брата, теряясь в догадках. Зная о тайных ходах и имея при себе прядь волос Мирры он мог бы воспользоваться этой уловкой снова.
Проход в комнату наследника престола – сына императора, был замурован наглухо, но после смерти Эльдара и восхождения Шейна на престол, он занял комнату императора – туда вход оставался открытым и, имея при себе немного от Виззарионов, можно было легко проникнуть внутрь. У Виктора отняли прядь волос Мирры и никто не докладывал о пропаже, но Элен предполагала, что у этого вампира наверняка найдётся несколько других ключей в запасе.
- Если только он не знает о тайных ходах..
Говорила ли ему о них Мирра? Открыла ли секрет своего рода, если даже её дети не успели познать многого.

- След…
Как долго они искали убийцу отца? Столько лет прошло, а нить нашлась спустя годы по желанию самого убийцы. Эрейн мог воспользоваться старой уловкой, но отчего-то не стал. Может, у него на всех них были другие планы? Или над Виктором стоял кто-то ещё и вампир не осмеливался нарушить его приказ? Вокруг трона собралось столько змей, что Элен иной раз боялась находиться рядом с властью. Все они находятся под ударом, а после смерти Мирры она боялась потерять кого-то ещё.
- Я думаю, что он ждёт удобного часа.
Много секретов, которые почившие император с императрицей не успели передать своим детям. Докопаться до правды самостоятельно – сложно, если вообще возможно, а привлекать к их тайне третье лицо Элениэль откровенно боялась. Им с трудом удалось сохранить всё в тайне от Шейна, а рисковать снова.. Как знать, сколько ещё удача пробудет на их стороне.
- Я поищу в покоях матери и её кабинете. Может, смогу что-то найти.
Не всё же Авелю играть в сыщика. Она могла без лишних расспросов попасть в комнату или кабинет матери, чем не мог сделать Арратс. Шансы найти там что-то полезное были ничтожно малы, но навряд ли Мирра подозревала о своей скоропостижной кончине и успела спрятать абсолютно всё.
- Давай вернёмся, - Элениэль отвела взгляд от барьера. – Я… замёрзла.
- И соскучилась.. – они смогли отыскать это место и на сегодня приоткрытых занавесей достаточно. У них ещё предостаточно времени, чтобы изучить все ходы подземелья и, если повезёт, отыскать старые зацепки в комнате её матери или отца.
- Вернёмся сюда позже, - Виззарион мягко улыбнулась и, коснувшись руки брата, мягко повела его за собой в сторону его покоев. Она запоминала дорогу, оставляя позади мерцающий барьер. Видимо, их общей крови достаточно на какое-то время, чтобы он мерцал и освещал им путь, заменяя лампадку, пока стены за ними не закроются, скрывая тайную комнату.
Холодный воздух ощутился, стоило оказаться в лабиринте. Подъём наверх отнял больше времени, чем спуск – мешалась юбка платья, а лампадку пришлось отдать Авелю, чтобы придерживать подол обеими руками. Прогулки по подземелью становились частью их общей обыденности, ещё одной тайной, которой они ни с кем не могли поделиться.

Виззарион весело улыбнулась и тихо посмеялась.
- Вы щедры, милорд, - перехватывая инициативу, девушка присела в шутливом реверансе, расправив подол лёгкого платья.
Постель Авеля для неё была бы мягкой даже без матраса и при наличии на ней шипов и камней, потому что это его постель, потому что здесь они впервые позволили себе заснуть в объятиях друг друга.
- Пусть ищут, - Элениэль улыбнулась, опустившись на постель вслед за братом. Усталость легко читалась на его лице – ничего удивительного. Это она проспала в своих покоях, не зная необходимости носиться по всему Рейлану, выполняя очередное задание, не зная, что значит – не иметь ни малейшего понятия, когда в желудке появится еда, не говоря уже о том, чтобы голова легла на подушку и подарила крепкий сон. Авель вернулся сегодня, поездка отняла силы, а император своей выходкой вытянул ещё больше. Принцесса не смела просить от брата больше. Ей достаточно так, прилечь рядом с ним, приподняться на локте, любоваться им с теплотой во взгляде и лёгкой искренней улыбкой на лице. – Принцесса вышла подышать свежим воздухом.
Необходимость вернуться в свои покои до рождения вопросов у прислуги оставалась острым канцелярским ножом, упёртым в бок. Виззарион хотелось забыться хотя бы на несколько часов, чтобы не думать о долге, о правилах, о запретах и необходимости секретничать и прятаться. Авель дарил ей лёгкость и уверенность в завтрашнем дне, и только рядом с ним она чувствовала себя защищённой.
- Мой Авель.. – ладонь легко легла на щеку брата, оглаживая её и скулу. Все проблемы растворялись и становились незначительными – меркли на его фоне. В такие моменты она могла себе позволить смотреть на него с теплом и любовью сильнее, чем сестринской. Наклонившись, не отнимая ладони от щеки, она коснулась губами щеки вампира. От движения белые пряди волос защекотали по открытой спине, смещаясь к плечу. Поцелуй в уголок губ, следом в губы нежно и смело.
Немного ласки, не требуя и не прося взамен ничего. Она чуть приподнялась, ладонь с щеки скользнула к его руке, касаясь пальцами тыльной стороны, чтобы, решаясь, увлечь в свою власть мягко и ненастойчиво – дать ему коснуться её шеи.
- Ты можешь.. если хочешь.. – ей было немного неловко и от прикосновения, вызванного собственной рукой и сопутствующих ему мыслей, сердце в груди начинало биться быстрее и тяжелее.
Сегодня было много смелых поступков с её стороны, но смотреть сейчас в его глаза, не отнимая руки, - вот что могло бы сковать смущением. Но как с ним ещё? Упрямый Арратс словно нарочно ущемлял себя в пище, кормился камнями крови, не утоляя голод, а лишь притупляя его, будто бы боялся взять лишнего. Ему с детства вбивали в голову все, кому не было лень, что он не имеет права называться сыном Эльдара, быть его наследником, и только отец не делал разницы. Как бы всё сложилось, если бы Мирра не подарила ему сына? Нет.. Тогда Авель бы не был Авелем. Его закалила иная жизнь, которую отец, Мирра или Элен могли немного смягчить своим отношением к старшему сыну покойного императора.