С наступлением утра Даниэль приступила к своим обязанностям. Место, в которое их любезно отправила Валастэ, походило на райский угол, невзирая на дождливую погоду и плохое состояние халупы. Живописное место, с возможностью жить не на широкую ногу, но достаточно сносно, чтобы не нуждаться в элементарных вещах. Первые попытки занять руки делом, чтобы не сидеть без пользы на крыльце и ждать, когда что-то решится само, завели фалмари далеко от дома. Ни ей, ни Моргану не хотелось сталкиваться друг с другом первое время. Это желание больше, чем нужда в пище и чистой воде, помогло им найти место для рыбалки и для собирательства. Подножие гор в изобилии давало фрукты, но заниматься рыбной ловлей или охотиться без снаряжения было проблематично. Первый раз Даниэль вернулась с подолом, полным апельсинов и других разновидностей фруктов, которые сама успела попробовать, пока жила в эльфийских землях. Всё проверенное и съестное, что пополнило их личные запасы на первое время.
Даниэль пыталась ловить рыбу при помощи магии. Плохо получалось, но с избытком магического запаса постепенно решалась проблема. Один раз фалмари переусердствовала, и часть берега покрыла льдом. Непреднамеренно, а потому что не смогла удержать эмоции под контролем, и магия хаотичным выбросом оставила неприятный след. Можно вспомнить уроки дедушки, соорудить своими руками подобие удочки и гордо сидеть на берегу целыми днями, как гордый горный монах, но Ланкре оставила эту затею, сосредоточившись на собирательстве и попытках приготовить что-то съедобное и сытное из того, что они имели на первое время. Облагородить лачугу удавалось с огромным трудом за неимением должных средств. Даниэль удалось найти старую корзину без ручки с прогнившим дном и криво-косо заделать дыру, чтобы использовать её для сбора. Таскать всё в руках или в юбке было ужасно неудобно, приходилось постоянно бегать туда-сюда, чтобы принести нужное количество всего на первый раз.
После первых походов к селению в халупе появились нитки с иголками, а Даниэль стала проводить вечера за шитьём, чтобы как-то занимать себя и руки, а общее неловкое молчание не казалось таким давящим и гнетущим. Под конец первой недели, прожитой вдали от другого мира, ей удалось набрести на поселение ламаров. Ланкре раньше не бывала в подводных городах своих собратьев, но отказала себе в удовольствии лично взглянуть на всё. После Источника ей не хотелось снова оказаться в запертом подводном пространстве, но общение с соплеменниками частично компенсировало отсутствие нормальных разговоров и контактов с сожителем. У Даниэль не получалось назвать его иначе. Друг после всего? Лгать она не смогла ни себе, ни другим, когда задавали вопросы, хотя понимала, что говорить, наверное, так и надо. Для неё Морган казался нянькой.
Даниэль попыталась облагородить гору из тростника, которую полукровка использовал как постель. С трудом распрямила его, ещё тяжелее далась попытка сплести из него подобие лежанки так, чтобы она по ощущениям не стала ещё хуже, чем была до её вмешательства. Для Даниэль она всё равно была жесткой, поэтому неделю девушка потратила на то, чтобы это исправить. Её не смущало, что Морган предпочитал заваливаться на койку, благородно отданную в её пользование, хотя каждый раз после этого, пытаясь заснуть, она чувствовала его запах и мысли снова уходили не туда, куда нужно. Вечное бегство Моргана её тяготило, но Даниэль молчала, зная, что её эмоциональный настрой, отлично передаётся полукровке без дополнительных слов. Что толку говорить об этом?
В его отсутствие она занимала руки делом. Корзина с фруктами уже стояла у ножки стола. Фалмари второй час сидела на полу, подставляя работу под солнечный свет, и вот сейчас откусывала нитку.
- Закончила.. – выдохнула девушка, придирчиво рассматривая результат своей работы. Стёганное одеяло легло на лежанку, чтобы Энгвишу мягче лежалось в редких случаях гнездования на тростнике.
Посмотрев на солнце, примеряясь ко времени, фалмари осмотрелась в поисках новой работы. На второй неделе совместной жизни это стало катастрофической необходимостью, чтобы думать о чём-то полезном. Иголка, которая протыкала подушечки пальцев вместо ткани, отлично помогала девушке справляться со своими обязанностями и не занимать голову дурными отвлечёнными мыслями, но эта работа закончилась. Что делать дальше? Не шторы же шить, в самом деле! Даниэль посмотрела на окна со слоем пыли и разводов на стеклах. «Или шить..?»
Осмотревшись, девушка заглянула в глиняный кувшин. Воды осталось не так много. Уже хорошо. Оставив на виду часть фруктов, которые начали уже надоедать, чтобы Морган заметил их, если вернётся раньше и не захочет ждать, пока она разделает рыбу и что-то из неё приготовит, Даниэль прихватила кувшин и вместе с ним по такой небезопасной лестнице направилась к источнику. Когда она вернулась днём, то застала Моргана за работой. Отведя взгляд, задержавшись на пару секунд на пороге, девушка прошла столу, бросив на ходу вопрос:
- Есть будешь? – глиняный кувшин она поставила на стол. Рядом с кувшином на стол легла небольшая арапайма. Даниэль так и не научилась использовать свою магию воды, чтобы ловить рыбу голыми руками, но соседи-ламары, у которых сегодня был отличный улов, поделились одной рыбёшкой. Тянуть и рыбу, и кувшин было тяжело и неудобно, поэтому поход обратно занял у фалмари больше сил и времени, чем она рассчитывала. Она успела вся пропахнуть рыбой и покрыться рыбной чешуёй и слизью, но вопрос с обедом решился. Осталось приготовить, пока рыба в жару не испортилась.

- Рыбу. Ламары поделились, - пояснила Даниэль, заметив, как лицо Моргана преобразилось. Она сама радовалась наличию разнообразия в еде. Завтра снова придётся вернуться к фруктам, если не получится раздобыть что-то другое. Ланкре согласилась бы на лягушек, улиток, тритонов и моллюсков, но ничего из этого она не встречала в этой части острова, а посягать на улов других ламаров стеснялась. – Не за что, - фалмари не ждала благодарности за сшитое одеяло, потому что считала, что за всё время сделала для Моргана мало полезного. Он оберегал её, а она старалась гнать от себя мысли с обвинениями в его причастности к такой жизни. Фалмари не прогоняла полукровку с единственной кровати в их доме, но иногда думала, что от такого разделения сможет быстрее отделаться от мысли, что он ей нравится.
Получив согласие на готовку, фалмари приступила к делу без лишних разговоров. Разделение обязанностей помогало отвлечься и забить голову другими мыслями или оставить её без них, пустив работу на рефлексы.
Предложение Моргана оказалось неожиданным.
- Помочь? – Даниэль удивлённо посмотрела на полукровку. После нескольких недель попыток никак не контактировать она не ожидала, что у Энгвиша когда-нибудь возникнет такое желание. – Да.. – фалмари растерянно согласилась, не зная с чего начать. – Сначала надо срезать плавники, а потом очистить её от чешуи.
Ланкре вспоминала всё, что успела узнать, и пыталась поделиться этими знаниями с Морганом. Ей казалось, что это он знает больше неё и будет её учить, как обращаться с рыбой.
- Лучше.. лучше сделать это на улице, - взяв рыбу, девушка собралась направиться к выходу, когда Морган задал ей необычный вопрос. – Я не боюсь их.. – невпопад ответила фалмари. – Я боюсь потерять. «И остаться одной»
Морган говорил о животных, а Даниэль об окружении. Не развивая эту тему дальше, если сам Морган не попытается уточнить, фалмари направилась на улицу, забыв про участие Энгвиша. «Он же помочь хотел..»
- Возьми нож и кувшин с водой, ладно?
Разделив обязанности по готовке, фалмари спустилась по лестнице, выбрала удачное место и уложила на пологий камень рыбёшку. Вся она не поместилась, часть свисала на траву, но в процессе чистки это не так важно. Срезав плавники, Даниэль попыталась вспомнить, как правильно чистить рыбу от чешуи.
- Дедушка делал надрезы на рыбе, а потом снимал чешую одним пластом, - Даниэль жалела, что не успела научиться от него всем полезным вещам. Он рано умер, а её подобрали в разнеженную дворцовую жизнь, где не было нужды в умении добывать себе пищу каждый день и забивать голову тем, как её вкуснее и экономичнее приготовить. – Я так не умею, - девушка неловко улыбнулась, шлёпнула рыбину на камень, крепче ухватилась за хвост и аккуратно провела ножом по брюху арапаймы против чешуек. Первые пластинки поддались давлению и разлетелись в сторону, попадая на руки девушки, камень, который заменил ей стол, и на траву вокруг. В лучах солнца они блестели и переливались всеми цветами радуги.
На чистку от чешуи ушло много времени и сил. Нужно набить руку, чтобы в будущем приготовление шло быстрее. Даниэль пришла к выводу, что перенести чистку на улицу это хорошая мысль. Поле боя с рыбной тушкой усеяла чешуя, которая щедро налипла на руки фалмари, запуталась в рыжей копне волос и застряла на щеках веснушками.
Утерев нос тыльной стороной ладони, фалмари придирчиво осмотрела рыбу на наличие плохо очищенных боков.
- Вроде бы неплохо.. – оценив свой труд, она поднялась и посмотрела на полукровку. – Полей воду, надо промыть.
Мыть рыбу после каждого этапа чистки расточительство, но чешуя могла набиться в брюхо, а склизкость мешала нормально её держать и увеличивала риск порезаться. Обмыв рыбу под водой, потому что нести её обратно к озеру слишком тяжело и затратно по времени, а сделать это в одиночку с кувшином при размерах рыбы физически невозможно, Ланкре была рада, что Морган решил предложить ей свою помощь. Дело пошло быстрее.
Разрезать брюхо и выпотрошить рыбу она могла доверить полукровке, но решила заняться этим самостоятельно.
- Разведёшь костёр? – Морган лучше справлялся с огненной стихией. Даниэль из-за своей фобии старалась избегать контакта с огнём, но готовка вынуждала её терпеть и не жаловаться, превозмогая свои страхи, которые неизменно возвращались и мучили её снова каждый неудобный для неё раз. – И вертело, которое выдержит вес рыбы..
Запечь в глине или пожарить рыбу кусочками намного проще, но в их скромном быту нигде не найдёшь глины, а среди посуды – ничего подходящего, чтобы обжарить рыбу. Камень нельзя использовать, как сковородку. Он уже выполнил свою функцию, отслужив для фалмари разделочной доской.
Второй раз обмыв рыбу после потрошения, Даниэль доверила Моргану насадить её на импровизированный вертел и повесить над распалённым костром. У полукровки физической силы намного больше.
- Жаль, специй нет, - вздохнула девушка, когда из подходящего к рыбе нашла соль и обмазала ей арапайму. Местные жители умели собирать травы с острова и использовать их по назначению. Ланкре не сомневалась, что где-то поблизости найдётся что-то подходящее, но за неимением должных знаний не рисковала сохранностью их желудков. Им повезло, что на ужин досталась рыба, а не очередная порция надоедливых фруктов.
Вспомнив о фруктах, Даниэль вернулась в дом, нашла в корзине несколько лаймов, которые совершенно не годились в пищу по отдельности, но хорошо шли с водой, чтобы в жаркий день быстрее утолить жажду, и иногда использовались в приготовлении рыбы. Добавив сока лайма, фалмари с большим удовлетворением почти состоявшегося повара села недалеко от костра, наблюдать за процессом готовки рыбы.

- Я пыталась поговорить с ламарами, но они не очень разговорчивые, - Даниэль понимала причину, но не хотела её озвучивать. Она выросла в окружении ламаров, которые родились на суше и жили на ней. С любовь к морю в сердце, но без отвращения к людям и всему, что о них напоминало. Ламарам не нравилось, что Даниэль жила на суше, редко и из необходимости меняла форму и от неё пахло человеком. Чужаком, с которым она жила. Такие ламары, как те, что поделились с ней рыбой, оказались приятным и редким исключением.
Ланкре укоризненно посмотрела на полукровку, который обжигал пальцы, пытаясь поесть. Девушка такую жертву не одобрила. Она подождала, пока её кусок остынет, подула на него, чтобы ускорить процесс, и ела, отщипывая небольшими кусками, пока Морган глотал еду, как ей казалось, не жуя и не распробовав вкус. После горстей фруктов вкус рыбы показался Даниэль самым прекрасным на свете. Желудок довольно заворчал и успокоился, занявшись перевариванием пищи, а фалмари слушала откровения полукровки.
При упоминании девушки, которая оказалась добрее Даниэль по описаниям Моргана, Ланкре кольнуло незнакомое чувство. Неприятное и ядовитое.
- Не думаю, что твоим ученикам удастся тебя превзойти, - девушка постаралась поддержать беседу без укора. Она думала о том, чтобы поучиться у Моргана стрелять из лука, невзирая на то, что их прошлый опыт обернулся провалом, но теперь ей не хотелось не оправдать ожидания Энгвиша, даже если их не было, и кому-то уступить в мастерстве перенимать чужой талант. – Ламары умеют делать наконечники для стрел и копий из ракушек, - она постаралась незаметно перевести тему. – Их смазывают ядом каракатиц.
От предложения помыться Даниэль поспешила отказаться по естественным причинам. Она старалась обходиться в купании без косвенного участия Моргана. Во время ливня, ютясь в их крохотной и текущей хижине, сделать это так, чтобы присутствие полукровки никак её не смущало, не получится. В начале их пути фалмари испытывала смущение в присутствии Моргана, но свыклась с необходимостью принимать его помощь и никогда на это не жаловалась. Она привыкла, что он был рядом, помогал, касался её напрямую или через ткани, чтобы не смущать её и сохранять грани приличия, но текущее смущение ощущалось скованностью другого характера. Даниэль цепенела и чувствовала, что делает что-то неправильное. Они оказались в месте, где она без проблем и дополнительных хлопот могла использовать озёра и источники, погружаясь в воду в компании своих соплеменников, а чаще в полном одиночестве. Это позволяло ей подумать о многом и более спокойно, не без мыслей о том, как и что было раньше, восполнить свои естественные потребности. Она не хотела, чтобы по эмпатической связи, о которой она теперь знала, Моргану передавали её чувства и ощущения. От них слишком много проблем для них двоих. По этой причине девушка всячески пыталась избегать подобных тем и по возможности держаться подальше от полукровки, когда он сам начинал счищать несметные слои грязи с себя.
- Не нужно. Я поплавала с ламарами утром, - Даниэль старалась говорить, не встречаясь глазами с полукровкой, и усиленно делала вид, что занята попыткам остудить кусок рыбьего мяса. - Можешь потратить её на себя, если хочешь.
Даниэль подозревала, что Морган почувствует подвод, но промолчит, чтобы не поднимать неудобную для них тему. Иногда фалмари думала, что ей проще обосноваться с другими ламарами и не обременять полукровку подобием совместной жизни, которая в любой момент могла оборваться, если сюда дойдут войска Мэтерленсов или заглянёт кто-то из ордена, чтобы проверить все возможные места для укрытия двух беглецов. Ланкре никогда не проводила в истинном облике больше суток и не представляла, какой будет жизнь под водой, которая значительно отличается от более привычной ей земной. Дикие ламары жили своей общиной и не стеснялись своей истинной формы. Даниэль никогда не видела, чтобы кто-то из них пытался принять облик человека и избавиться от пары осьминожьих щупалец. Она даже видела, как двое на берегу…
Фалмари густо покраснела и уткнулась носом в кусок рыбы. Общения с собратьями ей хватило на годы вперёд.
Быстро затолкав в себя куски рыбы, Даниэль подавилась косточкой. Сухая рыба, которая шла без прикуски, раздражала горло и встала поперёк него. Скривив лицо, фалмари проглотила несчастный кусок, прокашлялась и избавилась от косточки. Торопливая трапеза закончилась сметанием остатков еды в догорающий костёр. Ланкре поднялась, подхватила полупустой кувшин, и вместе с ним направилась в хижину. Подготовка к встречи бури стала делом привычным. Даниэль расставляла миски, ковши и прочую кухонную утварь, которая нашлась в доме и годилась для сбора воды, на проблемные места. С дождём появятся новые, поэтому Ланкре оставила часть из утвари на столе, чтобы не бегать и не искать всё по углам, когда появится новая течь.
В починке крыши она никогда не проявляла талантов и умений, поэтому старалась не мешать Моргану делать своё дело и помогала ему в чём он просил, заняв должность помощника. В отличие от полукровки у фалмари не было от рождения эмпатического дара, но за месяцы, проведённые вместе, она научилась понимать его не с половины слова, но близко к этому.
Покончив с работой, когда с тёмного неба начали падать первые холодные капли, а с севера задувать холодный ветер, наклоняя верхушки тонких деревьев и холодя кожу под тонкой одеждой, Даниэль вернулась в дом. С пары капель начался ливень, плотной непроглядной стеной отрезав их от остального мира. Он настойчиво забарабанил по много раз латаной крыше хижины, мокрым ветром задул в щели, принося запах сырой земли и зелени. Даниэль поменяла местами миски, подставила их под новые течи и убрала оттуда, где стараниями Моргана больше не текло.
Даниэль не любила бурю. Она напоминала о сезоне дождей, утраченном счастливом детстве, которое уже не вернуть, и загоняла фалмари в рамки, потому что никто из них не мог покинуть насиженные стены и страдал от гнетущей тишины и неудобства ненужного им единения. Фалмари пыталась занять руки и заменить в старой корзине прогнившие прутья на новые. Всё же лучше, чем сидеть без дела или лежать на постели и думать о ненужных вещах. Короткий разговор за приготовлением пищи и её употреблением остался в прошлом.

«Я никогда не чувствовала себя настолько глупой». Даниэль бесцельно смотрела на корзину. Большую часть работы она проделала, пока Морган приводил себя в порядок. В молчании, которое совершенно не требовалось, чтобы сосредоточиться на работе и не допустить элементарных ошибок, она заменила несколько прутьев. Дыра заметно стала меньше. Вещь немного обновилась, освежилась и в будущем сослужит ещё службу в сборе урожая, который рос здесь без дополнительной помощи. До мастера рукоделия фалмари далеко, поэтому она не могла зарабатывать подобной мелочью на маленькие приятности. Мысли об этом позволяли отвлечься и занять голову чем-то полезным и отвлечённым, но сосущее ощущение оставалось с ней и периодически возвращалось, болезненно тыча под рёбра или отвешивая подзатыльник. Даниэль выросла без мамы, которая могла рассказать ей, как правильно себя вести, объяснить, что она чувствует, почему это чувство съедает её изнутри и когда оно пройдёт. У неё не было подруг, с которыми можно поделиться чем-то секретным и важным, а говорить с Морганом о Моргане… Невозможно.
«Он всё сказал». Там, в подводном тоннеле. Ничего не изменилось с дня, когда она под страхом смерти, от постоянного стресса, холода, голода и жажды в который раз сделала его центром своей вселенной. Рыжей и глупой. Ланкре надеялась, что всё забудется, когда неприятные ей мистики поставили их на ноги и отправили подальше из мест, отравленных магией старого источника. Сила ушла из неё, как она чувствовала, или Даниэль к ней привыкла и не замечала, что в её организме остался чужой след, который теперь никак и ничем не выведешь. Гилларцы что-то говорили о плате за чашу, но она не была уверена, что правильно поняла, что они имели в виду.
Ничего не менялось. Всё становилось хуже. Чем больше она об этом думала, тем сильнее вязла. Пыталась отстраниться, абстрагироваться, но продолжала находить повод в любой мелочи начать копаться и пытаться разбираться. Это делало ещё хуже, потому что подсознательно Даниэль хотела поговорить, обсудить и что-то решить. Надеялась, что она ошиблась и неправильно поняла, потому что тогда бы она могла бросить эту дурацкую корзину, с интересом и воодушевлением рассказать ему что-то о своём народе или о том, что видела сегодня и на днях, не стесняясь подробностей. Ну, может, совсем чуть-чуть.
Внимательность Даниэль. Она заметила, что Морган сидит в мокрой рубашке, когда обернулась, чтобы украдкой бросить на него взгляд, пока примерялась: заводить разговор или нет. Слова сорвались сами собой, тема подобралась совершенно другая, нежели та, которую она выбрала изначально.
- Почему ты в мокрой одежде? – фалмари наклонила голову на бок и удивлённо посмотрела на парня, замерев глупой позе с прутиком в одной руке и корзиной в другой. Ланкре не помнила, чтобы полукровка выходил из хижины, когда шёл дождь. «Он всё это время сидел в мокром?» Буркнув себе под нос, Даниэль отставила корзину. – Сними. Я не смогу тебя вылечить, если ты заболеешь. А от меня, сидящей рядом и меняющей тряпки на горячем лбу, мало проку.
С личными вещами у них давно проблемы, но Ланкре не уделила этому аспекту никакого внимания. На удивление это помогло ей отвлечься и сбросить нависшее напряжение. Обойдя Моргана, Даниэль поставила на огонь котелок, чтобы подогреть воду. Горячее питье с привкусом пресного травяного чая – это то малое, что она могла сделать. Хижину продувало со всех сторон. Буря немилосердно заливала водой, задувала ветрами и приходила с холодом. «Хватило же ума в мокрых вещах сидеть»
Фалмари мысленно вздохнула.
Не доводя воду до кипения, она сняла котелок с огня, залила им травы и, когда те достаточно настоялись, вручила кружку полукровке. После Даниэль взяла незаконченную корзину, несколько прутиков, которые по первым прикидкам должны подойти, и села на одеяло ближе к огню, который источал свет. Невзирая на то, что рядом сидел Морган. «Может, стоит начать сначала..? Или выбросить все эти мысли из головы и вернуться к Ордену, потому что другой жизни у меня уже не будет»
А, может, и то, и другое.
Даниэль отложила корзину, не успев просунуть прутик в петлю. Она потеряла интерес к работе и, пока сидела вот так близко к Моргану, позволила себе тронуть его щеку, дальнюю от себя, чтобы привлечь внимание, и следом, наклонив голову, коснуться губ. Слова ей не дались, но, всё, что она хотела сказать, смогла уместить в жестах.

Даниэль сделала заключение, что она ничего не понимает. Совсем. В её рыжей головушке укладывалось осознание происходящего, что она сама, навязываясь, как ощущалось, потянулась к полукровке в последней попытке всё для себя выяснить. Она убеждала себя, что готова к любому итогу, но ошиблась. Морган её нравился. Больше, чем просто нравился. Он стал её первой влюблённостью или любовью, потому что Даниэль пока что не понимала разницы в степени привязанности. Подсознательно и бессознательно фалмари хотелось оказаться рядом, но она с тугодумством воспринимала ответную реакцию, не зная, как её трактовать. Наверное, разговор должен прояснить ситуацию, но, пытаясь подобрать слова, Даниэль чувствовала себя неловко. Чуть меньше дурой она ощущала себя, когда решила поддаться нахлынувшему порыву. Морган в любой момент мог отстраниться. Эмпаты же чувствуют такое? Он должен был понять, что она намеревается его поцеловать или, если не понял заранее, то в процессе отстранить её от себя, чтобы у неё отпало любое желание пытаться сблизиться в дальнейшем, но он ничего этого не сделал. Вообще ничего. Не попытался её обнять и притянуть к себе, сложил ручки и позволял девушке делать всё самой.
Не отстранился. В желании получить объятия, Даниэль инстинктивно и  подсознательно прижалась к полукровке, не разрывая контакта. Она не в первый раз его целует, не считая того множества раз, когда пыталась поделиться с ним кислородом под водой. Это прикосновение губ фалмари считала необходимостью, а не проявлением чего-то большего. Действие вышло почти естественным, учитывая то, что у Ланкре с опытом всё туго. Левая рука осталась для сохранения равновесия и служила фалмари опорой, потому что вторую она не отнимала от щеки полукровки, пока пыталась что-то поймать в прикосновении губ. Она опустила руку с его щеки, когда из-за продолжительности поцелуя в груди всё свело и начало болеть. Ей не хватало воздуха, но в этот раз это ощущение было почти приятным. Почти, потому что она не понимала, как именно Морган относится к происходящему и стоило ли ей продолжать и начинать вообще.
Ладонь опустилась с щеки полукровки на шею, Даниэль немного отстранилась, потому что сидеть так, тянувшись к нему, неудобно. Спина начинала ныть, но Даниэль не уделила ей внимания. Она отвлеклась, почувствовав дрожь. Не свою, а Моргана. Фалмари с непониманием подняла взгляд на полукровку, когда их общее сбитое дыхание перебил его вопрос.
- Зачем… - тихо для себя повторила Даниэль. Щёки горели. Это нормальное явление, когда чего-то стесняешься или от близости другого человека, который тебе нравится, кровь приливает к лицу и становится жарко. Иногда они горят от стыда или злости, но Даниэль не испытывала ни того, ни другого. В пламени очага, который фалмари не смогла полюбить, как противоположную себе стихию, зелёные глаза приобрели оттенок коричневого, но смотрели тепло.
Жизнь Даниэль до Моргана портилась из-за Мэтерленсов. С самого её рождения, что Даниэль всячески отрицала, потом что не хотела лишаться привычного образа жизни, но так уж вышло, что Энгвиш вместе с Орденом и Каэль изменили ход истории и нарушили привычный образ жизни. Он много раз спасал её от смерти, возился с ней, когда мог бросить умирать или сказать Элиору, что у них ничего не вышло и им лучше поискать другую девчонку и выдать её за княжну.
Пара или нет, но точно лучше, чем Каэль, которого ей пророчили в женихи. В этот список угодил Элиор, которого она хотела не больше, чем Мэтерленса. Потому что второго она совсем не знала, а первого знала слишком хорошо. А Моргана она знала и не знала. Каждый раз, когда ей казалось, что она его знает, он доказывал ей обратное.
Даниэль хотелось пошутить. Как-то глупо. Что-то про то, что ей всё равно, что он не умеет метать икру. Или что из него никогда не выйдет достойное водоплавающее, а его вторая форма это тюлень, но все милые и ужасные глупости она оставила для других состоявшихся и несостоявшихся парочек. За десяток секунд, которые ушли в молчание после повторения, она подобрала другие слова. Очевидные.
- Я тебя люблю, - на всеобщем, потому что на родном языке звучали слишком длинно и грубо. Даниэль забыла, знал ли Морган ламарский. Другие люди почему-то принимали эти слова за ругательства и угрозу, когда не знали языка. Она жалела, что не сказала этого раньше, когда хотелось, но Даниэль казалось, что в обстоятельствах, когда Морган почти умирал из-за переизбытка магии, вспомнить об этом и сказать.. она выглядела дурочкой. Влюблённой дурочкой.
Она положила ладонь на руки полукровки, сцепленные замком на коленях. У Даниэль не хватало решительности тотально взять происходящее в свои руки. Фалмари набралась смелости, чтобы признаться в том, что он без неё должен был чувствовать по эмпатической связи, но от этого само звучание этих слов со смыслом приятным теплом разлилось у неё в груди. Сердце билось медленно, как осторожничая. Даниэль его чувствовала, тяжёлый и горячий механизм, который разгоняет кровь по её телу. Ей всё равно, что в книгах, где описывается пылкая и настоящая настоященская любовь это рыцари признаются принцессам в любви, а не наоборот. От него это может никогда не прозвучать вообще.

Даниэль ничего не поняла. Она не подгоняла Моргана с ответом. Терпеливо ждала, когда он подберёт слова и решит, что сам чувствует или что нужно сказать. Волнительное время проехалось по фалмари страхом. Она обещала себе, что примет любой ответ из «да» или «нет», но получила что-то совершенно иное, не вписывающееся ни в одну из этих категорий. Он любит и боится не оправдать её надежд из-за собственной неуверенности или он не любит и ищет предлог мягче показать ей, что они не пара друг другу, чтобы звучало не так обидно и больно? Даниэль растерялась. Она совершенно не понимала, что Морган подразумевал под понятием «мужчина». Почувствовав, как замок из пальцев размыкается под её ладонью, фалмари подумала, что её скромный жест, призванный показать полукровке, что всё хорошо и нормально, чтобы он себе не выдумал в очередной раз, возымел воздействие, но её поняли неправильно. «Не умею я ни в слова, ни в действия». Стыдно признаться, но любая её попытка сделать лучше давала полностью противоположный результат и любой план, который изначально казался хорошим и неплохим, на практике шёл вверх тормашками.
Вопрос: «Почему нет?» в голове Даниэллы появился давно. Со времени, когда Морган впервые начал подбирать аргументы в пользу того, почему у них ничего не выйдет. Орден и Элиор. Разница в положении. Эти причины выглядели в её глазах несущественными и странными, потому что она же обычная. Самая обычная девушкой, которой не повезло стать предметом острой необходимости для Ордена. Судьба так поиздевалась, когда лишила её свободы, показав на ламарский трон и уже выбранного ей с рождения мужчину. Даниэль не воспринимала это как что-то настоящее и действительно по праву принадлежащее ей. У неё не появилось чувство ответственности за народ. Она не понимала, что может быть кому-то обязана больше по рождению, чем Моргану, который постоянно вытаскивал её из приключений и возился с ней, как с ребёнком, требующим к своим тридцати ламарским годам слишком много внимания. Может быть, если бы сам Элиор нашёл её в эльфийской деревне, спас от Мэтерленса, бегал с ней по лесам и выживал в водах проклятого источника, она бы привязалась к нему, но Элиора здесь не было. Были она и Морган. Одни на много миль вокруг, а от остального мира их плотной стеной отделил дождь.
Минусы и плюсы способностей Моргана никогда не обсуждались. Даниэль отталкивалась от своих знаний о псионике, которые были очень отдалёнными и поверхностными. А Морган с детства отличался неправильностью своих способностей, о чём она ничего не знала, поэтому все неурядицы, связанные именно с восприятием, приписала на свой личный счёт. Она могла оставить его в покое после того дня, но не хотела жить дальше с этой недосказанностью. Она её тяготила и мучила и превращала совместное сосуществование в натянутую струну, которая могла лопнуть и больно ударить по пальцам, разрезав кожу до крови и болезненных ран, которые можно избежать.
Морган не позволил ей убежать в свои мысли и напридумать себе ещё больше проблем вместо того, чтобы напрямую спросить, что не так. Даниэль оказалась в объятиях, на коленях, что без наличия кругом холодной воды, как в подводных тоннелях болот, ощущалось иначе. Морган впервые поцеловал её сам, без нужды отнять у неё пару пузырьков кислорода, а потому что он этого захотел. То есть Даниэль подсознательно, наверное, всегда хотела, чтобы её взаимно любили и обожали, но в конкретно этой ситуации, когда Морган своим ответом вызвал растерянность и абсолютное непонимание происходящего, фалмари хотела немного ясности и получила её в необычной форме. Если бы он взаимно признался ей в чувствах, ей бы хватило, может, одного лёгкого поцелуя, тёплых объятий и возможности посидеть так несколько минут, пока на улице завывает холодный ветер, а потом бы она с вдохновением и переполняющим её девичьим счастьем занялась плетением корзин или чем-нибудь ещё, рассказывая какие-то истории, как это было раньше, но с большим теплом и привязанностью. Может быть, насытившись общением, они бы легли спать. На этот раз вместе, в одну постель. Потому что, ну.. если любишь, то зачем спать отдельно?
Она не рассчитывала, что они так быстро вернутся к оставленной теме близости. На острове как назло собратья об этом не единожды напоминали шутками на своём диалекте, взглядами и жестами или откровенным поведением, которое отложилось в голове впечатлительной и стеснительной девушки, которая имела очень поверхностные знания о том, что куда и как у людей, а уж в родной форме!
Без воды совсем не так. Ничего не холодит кожу, не трёт её до неприятного раздражения и краснеющих следов. Тело ощущается тяжелее, а близость с полукровкой полнее и ярче. К Даниэль пришло ощущение, что всё катится в тартарары, когда Морган позволил себе больше вольностей и с неторопливого поглаживания спины перешёл на грудь. То есть под «кроме этого» он подразумевал близость? Даниэлла по обычаю поняла его неправильно, но противиться не стала. Может, во второй раз что-нибудь получится..?
Она попыталась учесть все прошлые ошибки. То, что приняла за них. В тот раз проблемы начались, когда она позволила Моргану начать себя гладить и вместо того, чтобы делать это взаимно, эгоистично предложила ему в ответ полное ничего и томительное ожидание, которое потом из-за неё не оправдалось, потому что она не знала, как делать правильно и что он изначально хотел. Попытаться ещё раз или лучше сразу.. к делу..? Думая «а как надо», «а как правильно», Даниэль в непроизвольном движении бёдер и задравшейся юбке из-за положения или потому что она не заметила, как это сделал Морган, почувствовала знакомую твёрдость намерений.
Даниэль неосознанно до признания успела заготовить почву – спровоцировала Моргана снять рубашку, но она сама осталась при всём комплекте одежды и совершенно не представляла, как снимать её с полукровки, но, кажется, он понял её намерения без лишних слов, когда она, увлекаясь в поцелуй, повела ладонями вниз по открытой груди к поясу. Продолжительные поцелуи и взаимного поглаживания до изнеможения, со сбитым отяжелённым дыханием, краснеющим лицом, пылающим от смущения и приливающей крови к лицу из-за возникшего желания, завершились двумя телами у огня и разбросанными вещами на не самом чистом полу на свете. У Даниэль мелькнула мысль, что им, наверное, стоило перебраться в постель, а не избирать своим любовным ложем стёганное одеяло, которое она сегодня закончила, чтобы Моргану спалось теплее и мягче отдельно от неё. Рядом с огнём было теплее, но Даниэль не ощущала холодных порывов задувающего ветра и беснующейся за окном родной стихии, пока под ней лежал Энгвиш.
Даниэль приподнялась на ладонях, но не выпрямила спину полностью. Она всё ещё немного стеснялась своего нагого тела, но с таким же теплом смотрела на до ужаса неуверенного в себе полукровку. Улыбнулась ему и, наклонившись, поцеловала ещё раз, потому что… потому что хотела, но не могла сама, а спину без его рук неприятно холодило до мелкой дрожи и мурашек по коже.

Услышав повелительное или просящее..? «Ложись», Даниэль, не раздумывая (может быть, чуть-чуть), сползла с полукровки на пол и легла на спину. С лёгким волнением и слабой дрожью в теле, предвкушая, что Морган набрался решимости сделать её женщиной. Даниэль почему-то казалось, что у парня его возраста уже были другие девушки. Например, та девушка, о которой он рассказывал ей сегодня. Умелая ученица-лучница. Или какая-нибудь эльфийка из Ордена. Даниэль видела нескольких воительниц в штабе повстанцев. Вполне симпатичные. У Моргана с ними намного больше общего. Они могли часами обсуждать луки, стрелы и другое оружие без необходимости копаться в памяти и делать вид, что они в этом поверхностно разбираются. Огонёк ошиблась во многих выводах, которые делала относительно Моргана. Включая тот, когда решила, что он попросил её лечь, чтобы ну.. Эта мысль усиливала румянец на щеках от смущения и возбуждения, которое увеличивалось с поцелуями и касаниями и особенно остро ощущалось в момент предвкушения чего-то, что не осуществилось.
Началось с поцелуев. Даниэль продолжала думать, что всё движется в том-самом-направлении. По просьбе Моргана она не пыталась взаимно приставать к нему с лаской, посчитав, что от своей неумелости и непутёвости причинит ему дискомфорт, как это получилось в прошлом. Она не хотела допустить ошибку, но не знала, как должна вести себя, пока его поцелуи дразнят и сильнее распаляют тело, доведенное до предела терпения. Как он просил, Даниэль отвечала на поцелуи, сжимала его в объятиях, скромно оглаживала горячую кожу рук, спины и шеи, куда могла дотянуться, но не предпринимала ничего сверх этого. Фалмари дышала через приоткрытые губы. Ей казалось, что её лихорадит.. так выглядит возбуждение и желание? В сытом и выспавшемся теле, без стрессовой ситуации, которая пугает приближением смерти, всё ощущается иначе.
Ласка вызвала вздох. Даниэль сжала пальцами плечи полукровки, на грани сознания выдохнув его имя с запинкой в первом звуке. Она не устыдилась этого, потому что проникновения вышло по ощущениям приятным, но тело, как чувствовало, что его обманывают, и просило ещё. Ланкре не мешала, поначалу она принимала ласку, закусив губу, как боялась издать лишний звук, который неодинакового смутит её или Моргана, но в поцелуях такая возможность исчезла. Даниэль на инстинктивном уровне начинала ёрзать, у неё закрывались и закатывались от удовольствия глаза, дыхание стало тяжелее, губы Моргана чаще получали в ответ тяжёлые выдохи вместо поцелуев. Щекотливые прикосновения волос, которые лезли везде, игнорировались.
В уплывающем сознании проснулись воспоминания. Так уже было. Морган, поддавшись её желаниям, ласкал её. Ей было хорошо, она это запомнила, но потом пожалела, что позволила ему это делать, пока желание не угомонилось и не отпустила её всполохами наслаждения. «Нет.. Не так..»
- Морган, пожалуйста.. – задыхаясь от желания, она перехватила его руку и свела пальцы на его запястье. С большим усилием фалмари сдержалась в непроизвольном жесте не царапнуть ногтями его щеку, где во время поцелуя и легкой ласки держала вторую ладонь. – Я больше не могу… «Терпеть..». Даниэль могла расслабиться или сдаться под его натиском и продолжать невзаимные ласки или упрямо попытаться хотя бы так сделать ему приятно, надеясь, что в этот раз всё получится иначе, но он же парень. Разве ему этого хватит? И она сама хотела почувствовать его в себе. Это же нормальное желание, когда любишь, да..?

Многие девушки, если не каждая первая,  в какой-то период своей жизни (у всех он приходится на разный возраст), когда перестают рассматривать противоположный пол как «фууу, мааальчики» и начинают проявлять к ним симпатию или со своим пониманием оценки рассматривают их как достойного чего-то там (себя принцессы, наверное), начинают представлять, как всё заиграет, если они, к примеру, с сыном пекаря поженятся. Дело не в приятном запахе ароматной выпечки, горе булочек и мечтах о бесплатных пирожных. Ведь это же так чудесно выйти замуж за человека, которого любишь и на которого не стыдно показать пальцем и сказать, что он твой муж, а потом показать другим (другим таким же принцессам), как ты в красивом платьишке идёшь к алтарю, что аж завидуйте все, как мне повезло. И вот он – этот жених, он тоже мой и вам никогда не достанется. Завидуйте и восхищайтесь.
Одна из списка девичьих фантазий. Даниэль на всех парусах проплыла мимо неё. Резкая смена окружения и обстоятельств, в которых она вынужденно взрослела эмоционально и интеллектуально, перебросила её через несколько ступеней познания себя, своего места и роли в мире и в паре с противоположным полом, а на выходе выдало это. Желание, взращенное на болотах от постоянного стресса, страха, смущения и необходимости цепляться за полукровку, как за тростинку, чтобы не утонуть в болоте стремительных перемен и неотвратимых опасностей. Морган ей нравился, больше чем требовалось . Он всегда рядом, что подкупает вниманием и заботой. Желание, порождённое в тесном общении, казалось естественным и понятным продолжением всего, но Даниэль потребовалось время, чтобы заметить, как в часы, свободные от сновидений, она иногда представляет себя вместе с Морганом, как они делят одну постель на двоих. Сначала это выходило неосознанно, короткими вспышками-проблесками из-за каких-то ситуаций, отдалённо и не очень связанных с фантазией, и дико смущало. Она же девушка. Ей нельзя думать о таком, но потом смущение ушло под натиском растущего желания. Не плоти и удовольствия (Даниэль не знала, будет ли ей приятно), а от искреннего желания сделать ему приятно, стать ближе и духом и телом. Настолько она его любила, что подсознательно хотела стать ближе во всём.
Окружение Каэля укоренило мысль, что мужчинам для счастья необходима близость, а она… что она могла дать? Комок страхов и сомнений, ушат неуверенности и всем этим добром с весом в китовое брюхо ударить полукровку по затылку. Пусть сам разбирается, что с этим делать, а она подождёт.
Из страхов и сомнений желание переросло в тихое одобрение, а потом Даниэль перестала в этой роли (мужчины рядом с собой) видеть кого-то ещё кроме Моргана. Она и так ни с кем себя не представляла, если не кошмары с Каэлем, преследующие её с дня заточения на ламарском корабле, но он, именно Морган, глубоко запал в её сердце и стал для неё всем. Миром на кончике стрелы, которая могла убить.
Все сомнения отбросились после Гиллара. Даниэль знала, что чувствует, но боялась невзаимности и осуждения. Это же она предложила себя, а потом опозорилась, не сумев довести дело до конца. Моргана она начала рассматривать не как человека, с которым хочется через обряд связать свою жизнь, с гордостью и переполняющим её счастьем шагать к алтарю, а как мужчину, с которым физически может быть хорошо. Доверительные отношения во всём, а не сказка. Ближний к реальности вариант отношений.
По мере поцелуев страх отступал и угасал. Даниэль в силу незнания, но богатой фантазии, не представляла, как всё случится. Не с чем сравнивать и не из-за чего разочаровываться от несбывшихся ожиданий. Морган не дал ей времени. Когда он отстранился под отголосок голода её раздразнённого желания, фалмари хотела и смущалась смотреть на него. А что она могла, пока Морган возился с завязками, оставив её наедине с мыслями? Волнительно поёрзать на полу, пытаясь лечь удобнее, сдерживать желание прикрыть грудь или свести колени. Нарушая таинство чужого тела, смотреть на его лицо, шею, грудь, живот, руки, как он развязывает завязки и волнуется. Это внушало уверенности, потому что ей не одной страшно. Для него это тоже что-то особенное. От этого в груди разливалось тепло. Даниэль отвела взгляд, заметив слабый намёк на интимный изгиб в расслабленных завязках, покраснела и терпеливо ждала, от волнения рассматривая комнату и сжимая пальцами одеяло, пока он не навис над ней телом. Теперь она смотрела на него, а потом почувствовала прикосновение до дрожи горячее или это он дрожал, а она от него? Давление… оно имело отдалённую схожесть с ласками, но не ощущалось внутри такой заполненностью.
Даниэль вжалась в пол, сжала руки полукровки над локтями и тихо сдавленно вздохнула. Дрожь забила тело, фалмари рвано выдохнула, когда он остановился, спешно облизнула и куснула губу, а потом крепко обняла полукровку. Почти не больно. Странный дискомфорт из-за него, но он же пройдёт? Ей нужно привыкнуть, а потом всё будет хорошо. Обязательно будет. Она же его любит. И он её, наверное, тоже. Только не говорит. Стесняется.
Это же нормально, когда хочется стонать не от боли, а потому что приятно и нравится? Морган тоже стонал и она это слышала. Недолго и редко, но слышала, пока сама пыталась понять, что чувствует. За нарастающим ощущением счастья, удовольствие отходило в сторону и теряло главенствующую роль. Она доверилась Моргану, позволила ему делать то, что нужно, и как он чувствует правильно. За привыканием к постоянному присутствую и движению и от тесного прикосновения по чувствительному нутру к любому трению Даниэль расслабилась, перестала волноваться и бояться, забыла про мучившее её стеснение. Удивительно, как легко от этого принимать реальность. Без дополнительных фантазий, которые её украшали и прикручивали к простому процессу виньетки, ленточки и радужных единорогов. Она сильнее сжала пальцы на руках полукровки, чувствуя, что тесное пространство наполняется как-то иначе, она приняла чужое удовольствие за своё, оно вылилось в общую крупную дрожь, хотя Даниэль за ним не успела сполна, но не расстроилась. Ей не нужно большего счастья, чем знать, что он стал её первым мужчиной с этого момента и навсегда.
К ней первой вернулось осознание. Даниэль ослабила руки, подняла их выше от локтей к плечам Энгвиша, чтобы обнять его, а потом поднять руки к шее и обнять ещё крепче, наклонила голову к плечу, в которое он уткнулся, прижалась щекой к его виску, чувствуя щекотливое и влажное прикосновение его волос к коже, и закрыла глаза. Сердце в груди билось отчаянно быстро, заглушая шум дождя и такое близкое дыхание Моргана. Если что-то и было не так, то она не заметила. Ему было приятно? Понравилось? Тогда ей тоже. Для этого не нужно быть эмпатом. Достаточно любить крепко и безвозвратно. Это она умела.
Надо что-то сказать? «Ты тяжёлый?» Нет, не так. «Мне понравилось?» Он сам знает ответ. «Я тебя люблю?» Уже говорила. «Помолчим, чтобы не говорить глупостей». Даниэль не ждала, что Морган накинется с неё поцелуями, горячими признаниями в любви или проявит себя ненасытным мужчиной, который хочет ещё, если она не против. «Долго лежит… Ему плохо?» Фалмари забеспокоилась. Как долго человек может пролежать после всего? Это нормально? Он настолько устал? Фалмари прислушалась. «Дышит». В груди, тесно прижатой к ней, бьётся сердце. Или она выдавала биение своего сердца за его, чтобы меньше волноваться.
И… Что это? За волнами собственного ощущения мира, себя и Моргана она не почувствовала, как тесное пространство между ними наполнило что-то большее, чем следствие взаимного сближения. Магический след невидимым волокном, как искусственное покрывало, сшитое из разных кусков времени, чувства, места и героев пролёг между ними, но он не отделял их, а каким-то удивительным способом крепче связывал, потому что имел отношение и к ней, к нему. Даниэль с удивлением смотрела на то, что чувствовала, видела, но не понимала. Она забыла, как надо дышать.
- М-Морган? – во второй раз запнувшись на первой букве его имени, фалмари обращала его внимание на то, что сама не понимала и думала, что без его помощи не поймёт. Как что-то подобное может существовать? Как любознательный ребёнок, она протянула руку к мареву, которое ощущала на магическом уровне, тронула его. Нестабильное, постоянно меняющееся что-то. Это что-то было или только ощущалось, как магия. Даниэль не чувствовала в нём знакомых оттенков, которые определяла на интуитивном уровне, когда рядом создавалась магия знакомых и родных ей школ, но не эта. «Псионика?» Она никогда не спрашивала, каким Морган видит и чувствует окружающий его мир. «Он видит всё так? Из осколков?»
Удивительный способ сказать «люблю», не используя знакомые каждому народу слова. Даниэль с трепетом и волнением, забыв о реальности, осторожно прикасалась к чужим воспоминаниям и чувствам. Морган дал ей больше, чем она хотела и могла получить. Фалмари боялась лишний раз моргнуть, чтобы не пропустить воспоминания. Они все хранились в её памяти, но с её видением и её ощущениями. Морган показывал ей, может ненамеренно (это не важно), как видел и чувствовал сам. От начала их встречи. Беззаботность момента в доме Анны. Даниэль улыбнулась, когда вспомнила, как женщина всячески пыталась играть в сводницу и, наверное, сейчас она могла порадоваться тому, что они вместе? Огонёк успела забыть Кристофера. Ламара, с которым познакомилась в эльфийском саду. Эти воспоминания казались такими далёкими, а боль, причинённая Каэлем, Гилларом, Орденом и нежеланными приключениями, перевесила их и стёрла, но вот они здесь. Вот здесь, совсем рядом, в воспоминаниях Моргана и в её собственных. Эпизодическое присутствие Элиора и Ордена в воспоминаниях не оттолкнуло Даниэль и не зародило в ней чувство вины, а показало ту сторону опасений Моргана, с которой она уже знакома, но его отношение к её истинной форме смущало и радовало. Всё это переполнило её чувствами и требовало выхода. Даниэль не поняла, что по щекам потекли слёзы. Ей очень сильно хотелось поделиться с Морганом своей радостью. Не слезами, конечно.
Слова излишни. Купаясь в эфемерном магическом облаке, насыщенном всем-всем, Даниэль боялась лишний раз шелохнуть, чтобы не спугнуть это приятное магическое наваждение. Она забыла, что тело Моргана имеет вес. Не маленький и он отчётливо ощущается, когда он лежит сверху с расслабленными мышцами и не пытается откатиться в сторону. Даниэль не чувствовала себя раздавленной или придавленной, она вся ушла в это облако, пока не захотела поделиться своими чувствами с Морганом. Без всякой магии.
Тронув его щёки, Даниэль мягко попросила полукровку поднять голову и взглянуть на неё. Может, он чувствует разницу между её ощущениями, когда довёл её в тоннелях и сейчас, поэтому стесняется смотреть на неё? Она не осуждала, не винила и нисколько не расстроилась. Или всё из-за магии, которая витает между ними и истощает его? С заботой взглянула в его лицо, придирчиво оценивая его состояние.. всё хорошо? Потом улыбнулась до зажмуренных от радости глаз, показывая ему, что если с ним всё в порядке, то с ней и подавно. Открыв глаза, Даниэль с теплом и любовью посмотрела на полукровку и сама потянулась поцеловать его губы, горячие и немного влажные. «Всё хорошо… Я люблю тебя».
Поцелуй, крадущий дыхание, показался долгим, но Даниэль не хотелось разрывать контакт губ. Она не знала, как ещё может выразить свои чувства и.. отблагодарить его за всё? Он дал ей так много, а она в ответ даёт ему какой-то поцелуй. Трепетный, чувственный, с теплом и любовью, но это поцелуй. Он неравноценен в сравнении с тем, что она увидела и почувствовала благодаря Моргану. Разорвав поцелуй, она всмотрелась в лицо полукровки, улыбнулась ему с тем же теплом, погладила щеку, с которой проклятые воды источника забрали шрам.
Морган выглядел в её глазах уставшим и измождённым. Даниэль совесть не позволяла что-то от него требовать или просить сверх того, что есть. Она подождала, когда он сам решит разорвать между ними контакт, поднимется с её тела и ляжет на спину, чтобы у неё появилась возможность прижаться к его горячему боку в поисках уходящего тепла. На улице по-прежнему бушует стихия, завывает ветром и холодом в их всеми ветрами продуваемый дом, но ей не хочется подниматься и одеваться, прятать тело из-за смущения или ощущения холода. Мурашки от холода её не страшат, а уйти от Моргана слишком быстро страшно и неправильно. Она может ещё долго лежать рядом, смотреть на него, пока не устанет, а потом, согревшись и успокоившись от переизбытка чувств и насыщенности дня спокойно уснуть.
А до того времени Даниэль смотрела на него или на магическую иллюзию между ними, как на что-то сокровенное, чем он поделился с ней.

Отредактировано Даниэль (16-03-2018 16:08:27)

Даниэль чувствовала себя счастливой. Если от счастья можно светиться, то она искрилась и слепила им, как яркое июльское солнце. Лечь под боком у Моргана, чувствуя его объятия и лёгкие ненавязчивые поглаживания, и наслаждаться моментом. Она не замечала, что что-то шло не так. Смотрела на иллюзии, которые не исчезли после смены положения, долго, почти до рассвета, положив руку полукровке на грудь и потянув её слабым кулаком к красным губам. Глаза начали смыкаться от усталости и переизбытка чувств. Даниэль почувствовала себя переполненной умиротворяющим спокойствием. Под боком у Моргана было тепло, спокойно и мягко. Чувствуя себя защищённой при отсутствии одежды или покрывала, фалмари забыла, что около часа назад её посещала мысль перебраться в мягкую кровать. Спину ладонью грел Морган и пламя в очаге, сжигавшее последние поленья. Она так уснула, прижавшись к его боку, и проспала до рассвета и дальше. Счастливая, улыбающаяся.
Даниэль проснулась от ощущения холода. Сквозняк дунул в спину. Фалмари по-привычке потянулась за покрывалом, но не нашла его. Неохотно перевернулась на бок. Солнце горячими лучами упало на глаза, призывая проснуться и вспомнить о своих обязанностях. «Сколько я проспала?» Потерявшись во времени, фалмари сонно открыла глаза, щурясь от яркого света, поняла, что спит на полу, а не в своей постели и вспомнила всё, что произошло вчера. Улыбнулась с теплом, перевернулась на другой бок, собираясь прижаться к полукровке в поисках тепла и доспать ещё несколько часов, но парня не оказалось ни перед ней, ни позади. Она совершенно одна.
- Морган? – растерявшись, Даниэль поднялась на руках, осмотрелась. Она не ошиблась, его не было рядом. Проснулся раньше и решил уйти? Вещей рядом тоже не оказалось. Фалмари почувствовала себя странно. Неловко? Глупо? Спит здесь на одеяле возле остывшего очага, мёрзнет на полу, скукожившись совершенно одна. Мог бы укрыть!
Съёживаясь от неловкости, Даниэль натянула на голое тело тунику. Почувствовала себя лучше. Морган ушёл недалеко. Привыкая к яркому дневному свету, девушка поднялась и на босых ногах вышла на зеркало света, а потом на крыльцо. Ощущение неловкости исчезло, когда она заметила Моргана. Даниэль снова переполнила радость. Она не могла знать, что что-то пошло не так или изменилось после вчера. Как она могла засомневаться, если до рассвета Морган показывал ей фрагменты прошлого и всё они были о ней?
Обняв его со спины, сомкнув ладони на поясе, Даниэль улыбнулась полукровке в спину, ткнувшись в неё носом, как смущённый, но искренне любящий ребёнок.
- Доброе… день, - с небольшим удивлением Даниэль увидели солнце в зените. Долго же они спали. Проленились всё утро, а уже время обеда, на который практически ничего существенного и съедобного не осталось.
Даниэль разорвала объятия, обогнула полукровку и, встав пере ним, продолжая счастливо улыбаться, обняла его руками за шею и тут же, лишая его права выбора, легко поцеловала в нежном утреннем приветствии.
- Выспался? – об элементарных вещах фалмари спросила, не выпуская полукровку из объятий. Ей приходилось держаться на носках, чтобы находиться как можно ближе, но небольшой рост не позволял держать лица на одном уровне. – Ты выглядишь уставшим, - счастья и радости на лице и в голосе Даниэль убавилось, но внутри она вся светилась. Беспокойство и забота из любви. – Это из-за магии? Или… - а из-за этого можно так устать? – Если хочешь, я могу сходить в ламарам, может, у них найдётся пару рыбёшек или.. можем полежать ещё.

Даниэль просияла от радости, когда Морган её обнял и ответил на поцелуй. Кончики ушей покраснели. Она почувствовала себя абсолютно счастливой. Огоньку не приснилось, что произошло вчера, и Энгвиш ответил ей взаимностью. Большего не надо, чтобы хотелось радостно прыгать и делиться любовью без границ. Дрожь Моргана она восприняла, как лёгкое возбуждение, потому что помнила, как её тело подобным образом реагировало на его прикосновения.
Вопрос Моргана сломал чарующую картину с поющими птичками.
- Не помнишь? – «Как так?» – Даниэль удивлённо посмотрела на полукровку. Она забыла о вспышке заботы, а хотела поделиться с Морганом магией. Фалмари чувствовала себя чудесно. Её магический запас наполнен до краёв, а Энгвишу может стать лучше, если влить в него немного маны. Не влила, потому что он удивил её реакцией. «Всё так плохо?» Даниэль слышала, что у некоторых мужчин считается нормой на следующее утро после ночи ускакать в закат, не обмолвившись ни словом с любовницей, или поутру сделать вид, что ничего не было, а она сама придумала себе сказку о любви и прекрасной ночи. – Ам… – Даниэль запнулась, не зная, что сказать и как себя вести. Он же ответил на её объятия и поцелуй или это вышло машинально? Или она ничего не поняла и он сделал это, чтобы её не обидеть? – Я не знаю, как действует псионика, но подумала, что ты захотел показать мне свои воспоминания… Связанные со мной, – добавила фалмари, чтобы полукровка не беспокоился, что показал ей что-то личное и лишнее. «Это вышло случайно? Он не хотел?» Смятение надавило на плечи. Объятия Даниэль сползли с плеч Моргана на грудь, но ладони лежали неуверенно, как чужие.
«Как это понимать?» Списать на то, что он тоже волнуется и побоялся, что ей не понравилось? А почему не спросил напрямую? Постеснялся? Или понял, что сделал глупость, и хочет, как всегда, отстраниться? В голове Ланкре крутилось много вопросов и вариантов ответов, но она не смогла подобрать ничего годного, потому что одна часть ответов угнетала и всё её возвышенное счастье лопалось, как мыльный пузырь, а другая выглядела нереально приятной и радостной, но не подходила под настроение и поведение Моргана.
- Помыться… – повторила Даниэль, погружённая в мысли. – Помыться? – она с непониманием во второй раз посмотрела на Моргана. «Это он так намекает?» Фалмари не подумала, что после совместной ночи бывают совместные дети. Такая вот неожиданность, которая не промелькнула у неё в голове к счастью самого Моргана. Даниэль выдохнула облегчённое «А-а!», улыбнулась с прошлой радостью, отбросив все сомнения на счёт Моргана. Он хочет вместе искупаться, как иначе? Еда потом, поваляться можно на пляже. Солнце после дождя подсушило землю. – Вода, наверное, ещё холодная после ливня, но.. пошли! – Даниэль чуть не забыла, что стоит на крыльце полуголая. Так бы и побежала к водопадам, но вспомнила, когда ступила босой ногой на каменные выступы лестницы. – Ой. Я сейчас! – смутившись, фалмари быстро вернулась в дом, нашла штаны, так же быстро их надела вместе с башмаками и вернулась к полукровке. Улыбнувшись ему, она взяла его за руку и потащила за собой.
Они могли так не торопиться. Даниэль не видела проблемы, которая засела в голове у Моргана, поэтому воспринимала всё, как обычную прогулку и продолжение почти романтического вечера. Она перестала волочить Моргана за собой, когда они добрались до воды. Шум водопада заглушал пение птиц и мешал разговору, но они же сюда не за этим пришли, верно? На секунду Даниэль смутилась. Она отпустила руку Энгвиша, начала сбрасывать одежду на берег, когда убедилась, что поблизости никого нет, и начала входить в воду, постепенно ступая ногами по дну, усеянному мелкими камнями.
- Холодная, – неуклюже танцуя от холода, Даниэль вошла в воду по щиколотку и посмотрела на Моргана. Ливень щедро поделился влагой, вода не успела прогреться за день, а Даниэль не вовремя вспомнила, что Морган ещё не видел её при свете дня.. голой. Видел частями в прошлом, но полностью нет. Сдерживая превращение, чтобы не шлёпнуться хвостом на гальку, фалмари прошла дальше и игриво брызнула в сторону полукровки, не окатывая его водой. – Иди сюда. Я тебе что-то покажу, – фалмари улыбнулась, и на секунду из воды показался большой рыбий хвост с лазурной чешуёй.

Улыбка Даниэль меркла с каждым шагом Моргана. Удивительно, учитывая то, что он шёл к ней, а не от неё. Девушка с непониманием смотрела на парня, который вошёл в воду полностью одетым. В штанах и рубашке. Она сняла одежду, чтобы не порвать её в случае превращения. Энгвишу можно не опасаться за сохранность вещей, но наличие штанов Даниэль могла объяснить скромностью или банальным нежеланием раздеваться, но в рубашке зачем?
- Ам… – в ответ на «М?», потому что фалмари сконфуженно смотрела на рубашку полукровки и не находила логического объяснения. – Она же намокнет, – очевидный факт или он не собирался купаться вместе с ней, поэтому остался в одежде и так показывает свои намерения оставить одежду при себе? У Даниэль в голове всё перевернулось. – Я хотела тебе кое-что показать, – тупо повторила то, что уже говорила раньше. – Там, – она показала на стену водопада, абсолютно теряясь в ситуации.
В воображении Даниэль Морган, поддаваясь игре, шёл за ней. Они вместе проплывали под стеной воды и оказывались по другую сторону водопада, но это действие показалось ей нелепым. Чтобы немного сбросить напряжение и не чувствовать себя полной идиоткой, Даниэль неловко улыбнулась, пытаясь казаться такой же счастливой, как прежде.
- Не отставай, – после этих слов фалмари развернулась, быстро погрузилась в воду, уходя с мелководья, и нырнула, чтобы проплыть под стеной воды, как планировала. «Почти как планировала» Без Моргана. Даниэль пробыла под водой дольше, чем нужно. Родная стихия навевала спокойствие и отвлекала, помогая очистить мысли. Зов звучал эхом где-то на дне сознания, пощипывал кожу, пока у Даниэль не возникло желание отказаться от необходимости держать человеческий облик. По ту сторону она оказалась в родной ипостаси и чувствовала себя значительно лучше. Здесь водопад громыхал тише. В нескольких метрах от стены из воды поднимались скользкие камни, препятствующие попаданию воды в пещеру. Даниэль подумала, что в сезон дождей её затапливает, но от ливня уровень воды поднялся не так сильно, чтобы преодолеть природное препятствие.
Убрав мокрые волосы с лица, фалмари оглянулась, выглядывая из-за водяной стены полукровку. «Пойдёт или нет?» Даниэль неловко потёрла плечи, подплыла к выступу и, прилагая много усилий из-за тяжести хвоста, выбралась из воды. Устроив хвост на мокрых камнях, она ждала, надеясь, что у неё получится задуманное. Морган не проигнорировал предложение. Увидев тень под водой, фалмари улыбнулась, перестала нагонять тоску и страхи и расслабилась, наслаждаясь обстановкой.
Блики от воды играли на камнях и стенах пещеры. Даниэль слышала, как родная стихия обрушивает силу с высоты водопада, и чувствовала, как струи воды разбивают водную гладь, уходя глубже в синеву. Стаи разноцветных рыбок показались в воде, когда гладь успокоилась. Даниэль улыбнулась, не специально положив ладонь на руку полукровки.
- Наверное, где-то рядом кладка, – она наблюдала за рыбками, тронула воду кончиком хвоста, распугивая бедняг, а потом заговорила, пытаясь пояснить, почему привела Моргана сюда. – Это первое месть, где мне не страшно, – после того, что они пережили, блуждая по подводным тоннелям и пещерам, наполненным яйцами змей и постоянным ощущением неизбежной смерти. Даниэль несколько раз вежливо отказывалась от предложения ламаров посетить их подводные дома и посмотреть на их быт изнутри. Она боялась оказаться в замкнутом пространстве, где родная стихия пророчит смерть вместо жизни. – Я увидела, как отсюда выплывали жители деревни, – Даниэль смотрела перед собой, улыбаясь и вспоминая. Она не стала говорить, что по некоторым причинам предположила, что это парочка. – Мне было любопытно, что тут такого особенного, а потом заметила это, – она показала взглядом на небосвод пещеры. – Как ночное небо с мириадами звёзд, – у ламаров своя романтика. – Но тебе это, наверное, не интересно. Прости, – Огонёк неловко и виновато улыбнулась.
Даниэль помолчала, смотря перед собой, а потом нашла в себе смелость задать вопрос.
- Тебя что-то беспокоит? – даже у такой глупой и эмоциональной девушки иногда проскальзывают мысли, что что-то не так. Морган выглядел пустым мешком, который надули, а наполнить забыли. – Ты выглядишь иначе, - она не знала, как описать то, что видела и чувствовала. Пустоту в ответ? Ей не хотелось называть его эмоциональным бревном, которое делает всё рефлекторно, потому что того требуют обычаи, правила, меры приличия, совесть или что-то ещё. – Я не смогу ничем помочь, но выслушаю, если ты захочешь поделиться.

Даниэль решила не торопиться с выводами. Мало ли почему Морган чувствует себя некомфортно и не в теле. Некоторые парни относятся к близости с большим трепетом и ответственностью, чем Каэль. Фалмари могла не оправдать его ожидания или по итогу он решил, что оно того не стоило и они оба допустили огромную ошибку, когда решили сблизиться. Даниэль прокручивала в памяти момент до того, как на полу начала скапливаться одежда. Она помнила, что сама спровоцировала Энгвиша и при отсутствии открытого желания завести дело дальше разговора по душам и признания, легко поддалась на призыв, когда он намекнул. Может он корит себя за то, что подтолкнул её к этому своими действиями и впервые неосознанно проявленной решимостью? Или опять забивает себе голову долгом, орденом и Элиором? Фалмари надеялась получить ответы от самого Моргана, а не наслаждаться домыслами и богатой фантазией, которая вгонит её в очередной приступ депрессии и сделает жизнь невыносимой.
Фалмари внимательно следила за полукровкой. Она не умела читать настроение других по жестам и мимике, но некоторые движения и привычки Моргана откладывались в её памяти и вызывали ассоциации с событиями из совместного прошлого. Ему неловко и стыдно. Почему? Потому-то они провели ночь вместе или потому что он не помнит, как это произошло и ему стыдно в этом признаться? Морган для своей немногословности потратил много времени, чтобы предупредить Даниэль о своей несостоятельности и проблемах, связанных с эмпатией, но он сделал это поверхностно и не углубился в детали. «Потому что неловко и стыдно». И он сам себя презирал за это. Так она поняла из последнего разговора и надеялась, что вытеснила эти мысли из его головы. Даниэль показалось, что на время ей это удалось, но она ошиблась.
- Это… - Даниэль пожевала губы, пытаясь подобрать нужные слова. Перед глазами стояла стена воды, сквозь которую иногда показывался берег озера. – Это в первый раз? – если не в первый, то он может провести аналогию и сделать выводы, если уже не сделал, что есть что-то, что влияет на его память. Если в первый, то Даниэль могла себе польстить и сослаться на то, что для Моргана это вышло настолько эмоциональным потрясением, что магия его переполнила и опустошила. Тогда его память должна восстановиться, когда восполнится магический резерв и он отдохнёт. – Не пойми меня неправильно, - фалмари улыбнулась полукровке. – Я думаю, что.. что тебе было много эмоций. Эмпатия же тоже вытягивает из тебя ману, так? И то, что ты неосознанно колдовал, тоже. Может быть, ты истощил себя магически, поэтому из-за усталости не можешь ничего вспомнить? Если… - говорить о других связях было неловко, но надо, чтобы закончить мысль. – Если у тебя уже были другие девушки и всё происходило так или иначе, то.. может, это поможет лучше понять, из-за чего это произошло.
Даниэль помолчала, пытаясь мыслить позитивно и менее скованно.
- Я не обижаюсь, - это правда так. – Тебе нужно отдохнуть и восстановиться, а если воспоминания не вернутся, то.. – Даниэль придвинулась ближе, тронула щеку полукровки, чтобы он посмотрел на неё. Улыбнулась ему и поцеловала. Намёк прост, но фалмари решила уточнить, чтобы Морган точно понял её правильно. – Мы можем создать новые.. Если ты хочешь, конечно.
«Прямо сейчас». В гроте за водопадом. Под природным небом и под шум силы воды. На камнях. Холодно, мокро и скользко. «А ещё здесь эхо и, наверное, будет громко..» Даниэль давно думала, что жители деревни пробираются за стену воды не ради прекрасного вида и спасения от солнечного и удушливого дня, а ради уединения. Морган уже наполовину раздет, видом они полюбовались, а на самой Даниэль, если отбросить хвост, уже ничего нет. «Хвост ему не помеха..» Вспомнила фалмари, как полукровка ловко справился с рыбьим хвостом, и нисколько на это не жаловался. Ланкре не видела на его лице отвращения, какое бывает у людей или представителей других рас при виде истинной формы ламаров или от запаха рыбы.

«У него не было других». Не было. Даниэль почувствовала себя ребёнком. Ей хотелось радостно прыгать и скакать по гроту, пища, как девчонка, или расцеловать Моргану лицо, как ребёнок, которому близкий человек подарил вещь, о которой он мечтал всё своё короткое детство. Внутри всеми цветами морской радуги переливалось счастье, которое фалмари сдерживала внутри себя, чтобы не хлынуло через край. Ей очень не хотелось выглядеть наивной дурочкой в глазах Моргана. «Если уже не выгляжу». Волны удовольствия и радости сглаживали остальную информацию, которую ей подавал полукровка. Даниэль постепенно уняла радость и с большей внимательностью попыталась проникнуться неожиданным откровением. Она не ожидала, что их близость всколыхнёт такие воспоминания, и не знала, как это понимать.
Ланкре давно догадывалась, что Морган кого-то убивал и мог сделать это снова. Так ей показалось после истории с Каэлем.
- Думаю, что у тебя была на это причина, - фалмари не пыталась найти ему оправдание. Причины подчас бывают нелепыми и необоснованными. Многие прикрываются местью, пачкают руки в кровь и в итоге ничем не отличаются от преступника, которого пытались покарать во имя правосудия и справедливости. Торжествует ли она на костях?
Даниэль не осуждала его за поступок. Морган показывал разные стороны характера. Не все они нравились Даниэлле. Некоторые задевали до боли и порождали непонимание, но.. идеальных людей не бывает. За что-то же она его полюбила, так? Почему-то ему доверяла, хотя он не рассказывал ей всей правды о себе. «Он вообще мало рассказывал». Псионика – одна из тайн, которую он долго хранил.
- Ты никогда не любил родителей? – Даниэль опасалась, что эта тема может оказаться опасной и разбудит в полукровке больше страхов и неприятных воспоминаний, но она пыталась сказать, что любовь бывает разной. Фалмари допускала мысль, что Морган мог убить кого-то из мести, а на месть толкают только страдания близкого человека, разве нет? – Когда Каэль ранил тебя и я знала, что он сидит в темнице Ордена, мне хотелось, чтобы он страдал. Не за то, что он сделал или не сделал, - фалмари неловко вспоминала прошлое, которое связывало её с княжичем. Оно не вызывало в ней такую бурю эмоций и желание причинять вред другому живому существу. Страх, что Морган мог умереть из-за её ошибки, из-за Каэля, он рождал в ней это чувство.
Даниэль не хотела думать о плохом. Ей хотелось отвлечь Энгвиша и показать, что прошлое осталось далеко, а ему ничего не мешает создавать своё будущее таким, как он хочет. Почти таким. Пока у них есть время. Может, месяц или два. Или единственный день, пока их снова не найдут Мэтерленсы или Орден. Фалмари надеялась, что этого не произойдёт, но слабо представляла возможное будущее и бытность с Морганом.
Она обвила его грудь руками и прижалась боком. Лазурный плавник со старыми следами от зубов змей лёг на влажный камень с другой стороны колен полукровки. Даниэль подставилась под поцелуи, как недоласканный зверёк. Улыбнулась. В груди разливалось согревающее тепло, которым хотелось делиться. От лёгких прикосновений к хвосту по телу пробегала мелкая дрожь. Прикосновения к коже и к чешуе отличались по ощущениям, но в истинной форме многие вещи казались острее и чувствительнее. Подождав, пока кожа перестанет гореть от прикосновения губ, Даниэль убрала руку из объятий, положила ладонь на скулу щеки полукровки, с которой воды Вита забрали шрам, и поцеловала сначала её, потом губы.

Даниэль отчасти понимала, почему отец Моргана избегал ментальной связи. До того, как Морган рассказал ей об эмпатии, фалмари казалось, что полукровка настолько внимательный, что аж жуть. Его своевременная забота подкупала и располагала к себе, пока не начала настораживать и вызывать сомнительные подозрения. Кому-то удобно, чтобы его читали, как открытую книгу, и угадывали каждое желание, но Даниэль чувствовала себя голой и безоружной, а ещё она не понимала, что из поступков Моргана это его собственное желание, а что уступка, потому что она сама так хотела и неосознанно подталкивала его к действиям. На её месте многие барышни могли раздуваться тюльпанами, потому что в каждую ссору, когда она будет кукситься и отворачиваться, а про себя просить, чтобы этот дурак не уходил и обнял, их скорей всего обнимут, потому что желание дойдёт до адресата. Удобно!
- Мне кажется, он делал это потому что, хотел видеть тебя настоящего, - предположения фалмари основывались на собственных догадках и желаниях и на её скромном понимании мировоззрения других. - Я имею в виду, что тебе совсем не обязательно пытаться угадать, чего хочет другой человек и выглядеть в его глазах именно таким. Все люди допускают ошибки. Может, так он хотел показать тебе, что ты ему всё равно важен, даже если не попадаешь в его идеал. А, может, попадал или был лучше его возможных ожиданий, - Даниэль могла только гадать, почему отец Моргана поступал так с сыном. Она видела свои плюсы в отсутствии эмпатии и видела, какой она может быть чарующе прекрасной. В прошедшую ночь Даниэль не могла оторвать взгляда от иллюзий, сотканных из воспоминаний. Случайность, но приятная.
Нет одинакового рецепта любви. Влюблённости похожи, а любовь у каждого разная. У неё столько видов и воплощений, что все не пересчитать и не описать. Даниэль точно знала, что любила старого ламара, который заменил ей семью. На подсознательном уровне, как любой ребёнок, она любила и мать, и отца, которых никогда не знала. И думала, что могла полюбить старшего брата, о котором ей вскользь рассказал Элиор. Она любила Моргана. Кажется. Если не любила, то была в него влюблена наверняка. Некоторые пары постоянно ссорятся, они настолько разные характерами и взглядами, что у них всё время назревают конфликты, но почему-то эта противоположность делает их счастливыми в минуты тишины. А другие живут тихо и мирно до самой смерти, обмениваются теплом чувств и купаются в этом тепле, считая второго своей родственной душой.
Вспомнить Каэля всуе и целовать Моргана. Хорошо, что у Даниэль не укоренился страх к близости после всех выходок княжича, и что он не лез в её голову мерзкими воспоминаниями, когда имя вскользь мелькало в разговоре. Было бы жаль, если бы он на таком расстоянии в днях пути отсюда портил ей возможность забываться и почувствовать себя свободной.
Лёгкие и невинные поцелуи как-то опять закончились нехваткой воздуха. Даниэль на секунду показалось, что они находятся под водой и Морган пытается через неё дышать, потому что иначе не умеет.
- А? – вопросительно-удивлённо выдохнула фалмари, затуманенным взглядом посмотрев на полукровку. Она начала дышать и восстанавливать дыхание. Морган выглядел как-то странно воодушевлённо и Даниэль не поняла почему, пока он не объяснил. – Вспомнил? – «Точно». Она забыла, что всё делалось ради восстановления его памяти. «Ну, почти». – Я рада, - фалмари улыбнулась. Оказалось, что метод создания новых воспоминаний способствовал пробуждению старых.
Даниэль сама поспособствовала движению в сторону близости, но в последние два раза Морган не прослыл инициатором и действовал как с пинка фалмари, чего она часто стеснялась и как страус хотела прятать голову в песок, потому что и хочется и колется, но в этот раз ситуация выглядела немного иначе. Фалмари почувствовала, как парень под ней нетерпеливо ёрзает, а его руки из лёгких поглаживающих прикосновений начинают тянуться к груди. Ну и что она под чешуёй и кажется закрытой? Это у людей любая одежда уменьшает ощущение от прикосновений, а чешуя тонкая, нежная и очень чувствительная. Особенно, когда некоторые её щупают и вызывают желание щупать взаимно.
Девушка зарделась. Природная скромность кричала о поспешности действий, но желание удовольствия пересилило. Даниэль неосознанно хлопнула плавником по влажному камню, глубоко вдохнула, когда ладони полукровки поднялись выше и огладили грудь. Когда-нибудь она научится делать что-то приятное тоже, но в моменты лёгкой растерянности касалась плеч, рук и открытой груди или тянулась к губам за поцелуями.
- О-ох..
Нашёл. Даниэль не знала, что он искал, но почувствовала его находку, когда после дразнящих прикосновений пальцев к плавнику начало нарастать её внутреннее волнение и возбуждение. Он уже так делал в тоннелях, но почему-то то воспоминание казалось не таким ярким по ощущениям как это. Из-за усталости и воды, наверное. У Даниэль не оказалось времени, чтобы думать об этом. Она резко вздохнула. Эхо грота приумножило вздох, но фалмари не смутилась, потому что не услышала себя за ощущениями.
- Морган.. – Ланкре сдавленно вздохнула, ткнулась лбом в грудь полукровки, сводя на ней пальцы левой руки, когда до этого гладила ей его щеку, и сильнее вжалась хвостом в его бёдра. Он приятно дразнил её имитацией проникновения, будил воспоминания тела, которое запомнило, что ему в прошлый раз понравилось. С поправкой на некоторые косяки. – Поцелуй меня, - просьба закончилась требовательными объятиями за шею и поцелуем, который должен был приглушить вздохи, если Энгвиш не остановится. А ещё она просилась слезть с колен на холодный камень, чтобы продолжить. Даниэль нравилось прижиматься к Моргану и сидеть у него на коленях, но он лишал её возможности заходить в ласках дальше поцелуев шеи и скромных поглаживаний спины, рук и груди. – Я с ума схожу, когда ты так делаешь.
Так – это находит то, о чём обычно люди не подозревают.
Горячий шепот вырвался вместо запланированного поцелуя в ухо. Плавник опять ударил по камню, создавая шлепок.