Находясь рядом с братом, Шайлер начинала жалеть, что не обладает даром целителя. Воин из неё был слабый, да и лекарь сейчас не особо подходящий. После случившегося, девушка несколько растерялась, всё ещё мысленно переваривая убийство наёмницы. Она пришла за ними, но теперь сама рассталась с жизнью.
С одной стороны это радовало, месть Шай свершилась и желание сбылось, с другой – не привычна подобная жизнь была для девушки, много времени проведшей в лесу в полном одиночестве. Она была рада, когда брат пришёл в себя, но не смогла ничего сделать. Попытки помочь и только, остальное Эйтан делал сам. Новый мир и новая жизнь быстро выбивали из привычной колеи, только вот что делать дальше?
-Эйтан, - алифер подала голос, пытаясь начать разговор. Ей хотелось кое- что узнать у брата, но в комнату вошли. Инквизиторы и поведение родственника лишь подтолкнуло к тому, что вмешиваться в данную беседу не стоит, а все свои мысли и вопросы лучше оставить при себе до поры до времени. На костёр девушке совсем не хотелось. Несмотря на холодную погоду, оказаться сожжённой инквизиторами мысль далеко не прельщала. Сладкие речи, попытки помочь, всё звучало слишком наиграно. Мир, в который быстро пришлось окунуться.
Алифер только переводила взгляд с брата на «гостей» и обратно, пока с ними в комнате не остался лишь один. Что-то тут было не так, светловолосая всё больше напрягалась от разговоров, переведя взгляд на брата. Слова этого незнакомца только больше напрягали. Слишком много вещей известных и слишком всё странно было. Хорошее укрытие, но сколько вопросов, бед и проблем. Мужчина произнёс последние слова, позволяя задать вопросы, но что-то все возможные слова растворились в потоке мыслей, которые так легко не уловить. В этой ситуации оставалось только размышлять над некоторыми моментами и довериться брату.  Великой цели можно достичь  только обладая безграничным доверием к близкому человеку, но только если это будет ответным. Сейчас Шай  чувствовала себя отдалившейся от брата. Даже находясь в одной комнате, как-то далеко они были.
«Найти того, кто хочет от нас избавиться и навсегда прекратить преследование», - прекрасная мысль, может тогда им не придётся так часто бегать и скрываться. Прекратятся нападения на них. Подняв взгляд на мужчину, Шайлер вздохнула. – Вы можете рассказать больше о нашем заказчике? 

Ну конечно же он скажет, кто!
Нет. Гильермо не собирался идти против кодекса исполнения заказов. Будь брат и сестра чуть менее тугими, прочти его прозрачный намёк на связь с Гильдией Убийц, если не причастность к её структуре, ставь, наконец, правильно, умно вопросы – он бы выкрутился, ответил уклончиво на вопрос вопросом, и тем самым без фактического участия в этом дал бы им пищу на размышления. А так – просто развёл руками. Он по словам старшего же вроде как инквизитор, что, инквизиторы заказы на убийства не берут. Откуда ему знать, кто их заказал, верно?
Гильермо, так-то, и не был тем, кто принял заказ. Он собирал хвосты за бывшей главой и обнаруживал всё больше дивных вещей. Конечно, он мог легко указать направление, откуда пришли деньги и мотив и так, даром ли, что ли, он был бюрократом с многолетним стажем? Но эти не заслужили. Ленность ума, как и в случае Коски и её сообщников, псионик презирал и никогда не награждал. В отличие от отчего-то аж в количестве трёх штук шатающихся отпрысков алирской императорской семьи, он голову не только из-за красоты волос носил, он ей ещё довольно активно думал.
Ну или, может, им плохо от физического или магического истощения. Беда-беда. Как плохо ими быть. Может так статься, оно их ещё не раз настигнет, с такими-то успехами.
– Знал бы прикуп – жил бы в Эденвеле, как говорится. Инквизиция не убивает, Инквизиция стережёт постановленные мирными пактами триста лет назад законы.
С другой стороны, выпихивание из страны чистящих друг другу перья иностранных интересантов входило в перечень их проблем в старые-добрые времена. Но алиферы до подсказки не добрали баллов. До стирания памяти, конечно, тоже не добрали, но больше, чем перспектива видеть их изумлённые лица, когда и если в гильдию в следующий раз, и в большем объёме, внесут за головы отпрысков Императорской семьи, он ценил личные комфорт и безопасность. А они включали изрядную долю анонимности, особенно в проворачиваемых из-под личин с помощью коррумпированных старых знакомых делах.
– Доброго дня, – помахав своей блестящей иноземным светом игрушкой перед вновь словленными взглядами алиферов, произнёс Гильермо. В следующее мгновение, он вышел из комнаты и прошёл по влажным и впитавшим часть цвета крови половицам на выход, не оставляя за собой никаких конкретных воспоминаний о себе, кроме короткого туманного диалога. Может, потом догадаются. В любом случае демону не нравилось, что Линд нарушила ею же установленные принципы гильдии и начала брать политические заказы. Но, как и любой демон лени, Гильермо боролся по методу нельвулской забастовки: мол, собирать в садах экзотические фрукты, а не дома сидеть, но только те, которые падают сами, и то один страшный в корзину и два получше – в рот. Пассивно-агрессивное поведение и контрпродуктивность с вредительством, словом.
А ещё у него было много-много дел. Сжечь Коску и Эсну, вместе с принёсшим весть об экспромте третьим из ларца, дебилом, до того, как её пощупали настоящие и не проплаченные инквизиторы или стражи.

Из Рейнока вышел хреновый помощник, но мужчина сообразил выслужиться перед Эслинн и притянул ей тряпки. Придирчиво осмотрев дар с барского плеча, женщина кивнула – сгодится, и порвала её на лоскуты нужного размера. Всё «лишнее» было сложено в несколько слоёв, чтобы заткнуть свежую рану, как только алифер достанет кинжал. Доставать оружие из тел своих мужиков или левых товарищей, которые нуждались в помощи и попадались ей под руку, значительно проще, чем из собственного сына. Эслинн поймала себя на том, что не могла беспристрастно сделать дело, но дрожь в руках – самый хреновый помощник из всех.
Разговоры помогали обоим. Лейву – не рычать и не рыдать от боли, а ей – не думать о том, что перед ней спина собственного сына. Она крепко ухватилась за рукоять и без предупреждения потянула её, когда сын решил слишком разговориться для отвлечения внимания.
- О, он весьма харизматичен! – саркастично отшутилась Эслинн, не обращая должного внимания на высказывания сына. Его право обижаться и злиться что на мать, что на отца, который о его рождении ничего не знал, но женщина не стремилась разводить семейную драму, чтобы дать подростку выплакаться и выплеснуть весь свой накопленный яд. Что она могла ему сказать? Что не знала, кем был его отец? Верно, она не знала, что он настолько ценный и что спустя шестнадцать лет (а то и раньше) за его голову назначат знатный выкуп, что им всем придётся поплясать под нож у горла.
Это уже не первый раз, когда из-за вмешательства Эйтана в её жизнь ей приходится спешно менять место жительства. Бегство становится какой-то больной и не лечащейся классикой её жизни.
Что от неё хотел услышать Лейв? Что она всё расскажет Эйтана или что уже рассказала? Что Эйтан решил раскаяться за упущенные годы, возьмёт его на воспитание и будет холить и лелеять, как свою блондинистую сестру? Или скажет прямо, что они нахрен ему не сдались и будут жить, как жили, дальше? Лейв достаточно умный, чтобы это понимать, и достаточно взрослый, чтобы мамка не тыкала его лицом в сиськи и не утирала слёзки грязным подолом потасканного, не менее, чем сама Эслинн, платья.
Нож к прискорбию Эслинн и неудовольствию самого Лейва остался у него в спине – в комнату вошла инквизиция, которую не хотели видеть, но ждали. Женщина ничего не отвечала, потому что не ждала помощи от этих людей. Они всегда появлялись не вовремя и несли с собой одни беды. На предложенное лекарство женщина посмотрела с недоверием, но всё же решила поблагодарить:
- Спасибо за заботу.
Ей так и зудело послать их подальше, но положение обязывало смолчать и улыбнуться так, словно она действительно была благодарна им за помощь в лечении сына. Годы безупречной практики помогли даже сейчас.
Разговор был коротким и по большей части односторонним, но дополнительных проблем за ним не последовало – уже хорошо. Конечно, инквизиция могла пожаловать в соседнюю комнату и навестить вторых участников общей свалки из тел в коридоре, которым удалось выжить после нападения. Снова забыв про сына (превосходна мать, да), Эслинн прислушалась к шуму за стеной. Она слышала голоса, по большей части – знакомые, но едва разбирала слова, чтобы понять суть. Тем не менее, разговор продлился недолго, а за ним не последовала шумиха, значит, всё решилось миром. Или же выглядело так со стороны.
Эйтан зашёл в комнату именно тогда, когда Эслинн уже зажимала рану на спине сына, чтобы остановить кровотечение, и собиралась убрать окровавленный нож. Услышав шаги, которые могли сулить очередные проблемы, женщина напряглась и оставила при себе единственное оружие, которое имела на этот момент. Счастливая вилка осталась в блохастом наёмнике. В визитёрах оказался Эйтан и его сестрица, правда, от этого у алифер не появилась мысль убрать оружие. Выслушав Эйтана, она хмыкнула и опустила нож, чтобы продолжить обрабатывать рану сына. Пока Эйтан говорил, Эслинн занималась перевязкой и ничего не отвечала, но, тем не менее, она слушала и понимала, что в чём-то он прав. Им стоит убираться из этого места и искать себе новый дом. В этот раз скромным переездом в соседний город не отделаешься.
- Сколько лет тебя знаю, а ты впервые предлагаешь мне вместе прошвырнуться на край света, - женщина хмыкнула, пытаясь вытереть руки от крови об ненужные лоскуты. У Лейва была первая повязка и будет первый шрам, но регенерация должна справиться с раной. – Будь так добр, исправь вот эти последствия, - Эслинн мотнула головой на рану сына; она знала, что у алифера есть способности к целительству. Им она доверяла намного больше, чем зельям от инквизиторов. У тех скорей всего нет никакого резона травить подростка, но лучше перестраховаться. – Пойду собирать вещи.
А какой у них выбор?

Эйтану нравились сговорчивые дамы. Эслинн не доставляла ему проблем, не разводила спор и не вынуждала его доказывать, что он прав. Она была достаточно умна, чтобы оценивать свои шансы в одиночку избавляться от проблем. Ален не сомневался, что они с Лейвом прекрасно обходились без него и выживали, но этот случай в его понимании отличался от обычной жизни шлюхи и её незаконнорождённого отпрыска.  Лучше потерпеть временные неудобства, чтобы потом с меньшей затратностью на силы и здоровье искать себе удобное место для заработка. Учитывая профиль Эслинн, на острове у неё будет скудный выбор на род занятий и методы зарабатывать деньги, но появится отличный повод полностью забыть о прошлой работе и трудиться для себя руками в одном возможном смысле.
Он улыбнулся на слова Эслинн.
- Времена меняются.
Намёк он понял, но при всём желании магия его не слушалась. Эйтан не успел об этом сказать. Объяснения для подростка и его матери могло выглядеть тупой отговоркой лишний раз не напрягаться из-за нежеланного отпрыска, если не обращать внимание на свежие раны на самом Эйтане, которые он по какой-то причине не залатал самостоятельно. Гордый и обиженный подросток отказался от его услуг. Он напомнил Алену себя в его возрасте, до встречи с Эслинн. Алифер усмехнулся.
Чудесный возраст. Я пришёл на кислые ягоды!
Самый самостоятельный почесал к выходу. Эйтан ожидал от Лейва большего словесного фонтана из недовольства и покорёженной морды, но услышал о сборе вещей, который показался ему до неправдоподобности покорным. Ален с таким «да-да» давал по съёбам от приёмной матери, потому что считал это лучшим вариантом развития своей жизни. Это сделало его тем, кем он является сейчас – дерьмовым братом, заносчивым ублюдком и херовым отцом, который не справился о состоянии своего отпрыска. Нежеланность чужого рождения не избавляет от дани уважению.
Эйтан остановил подростка у двери, когда тот попытался пройти мимо неприятной компании, и подловил тонкую цепочку на его шее. Блеклый сосуд души выскользнул из-за ворота одежды и показался на свет перед глазами его хозяина. Состояние сосуда указывало на общее физическое состояние его носителя. У Лейва он не сверкал и не переливался оттенками бело-серого.
- Совершенно необязательно строить из себя героя, - сказал тот, кто именно этим занимается пятьдесят с хером лет. – У нас одно общее дело. Сядь и отдохни, пока мы с Эслинн соберём всё, что нам нужно.
Эслинн, а не «твоей матерью». У него не поворачивался язык назвать её матерью и приписать им обоим общего ребёнка. Судьба дважды подкинула ему детей. От одного он непреднамеренно избавился и почувствовал облегчение, когда отношения перестали маячить у него пред носом абсолютно ненужной ответственностью, но второй ребёнок пятнадцать лет гулял по Остебену. Эйтан мог подумать, что такая подстава засветит ему от любой другой его мимолётной пассии, которая отличалась большей чистоплотностью и привередливостью в выборе своих партнёров, но от Эслинн он такого подарка не ожидал.
А я в этот раз в неё или…
Эйтан выгнал сторонние мысли из головы и сосредоточился на проблеме.
Дорога займёт много времени и сил. Судя по сосуду, Лейв хорошился, но состояние у него было так себе. Эйтан привык купаться в крови и действовать на пределе своих возможностей, но волочить за собой двух умирающих лебедей не входило в его планы. Рана сестры не затянулась до конца. Рана Лейва на спине и не мешает передвижению, но он потерял достаточно крови, чтобы это отразилось на нём и было замечено его хреновым папашей. У Эйтана был свой расчёт на быстрое передвижение и минимум приметности для всей доброй компании покалеченных.
Отпустив сосуд подростка, алифер обратился к сестре:
- Ты тоже оставайся здесь.
Они с Эслинн вдвоём справятся быстрее. Шайлер не помощница из-за ноги и в силу того, что у них барахла мало, чтобы его усердно собирать, а Эслинн по предположению Алена должна знать, где лежат все необходимые вещи её сына.
- В седле удержитесь?
В его планы не входила покупка или кража ещё одной лошади, но с двумя, тесня друг друга в седлах, можно быстрее пересечь черту города и двинуть в порт, не самый ближайший и очевидный на тот случай, если их уже там ждут и обыскивают все возможные судна. Он ничего не знал о способностях Эслинн и её сына, но по своим прикидкам мог разместить их на лошадях так, чтобы животные выдержали вес двух ездоков и среди наездников хотя бы один умел управлять лошадью. Вещей нужно взять по минимуму, потому что покупать ещё одну лошадь, которую они не смогут затащить на корабль или быстро продать в порту – это расточительство.

Договориться с Эйтаном намного проще, чем с сыном, унаследовавшим его характер. Какая ирония!
Эслинн вздохнула.
Она ожидала, что Лейв не позволит стороннему дядьке вмешиваться в своё состояние, не окинув его придирчивым недоверяющим взглядом, но в этом случае он с лёгкостью глотнул зелье, только бы папаша не лез. Логика подростков: лучше раз рискнуть и довериться чужаку, чем родному отцу. Ладно отцу, но он мог бы послушать мать, которая знала его отца явно лучше, чем он. Нет, не знала. Она ни аруха не знала об этом мужчине, кроме того, что у него под одеждой, ниже всё нормально и работает, а Эйтану каким-то образом удаётся с периодичностью в десять лет находить её и по уходу оставлять хорошие суммы, словно он знал о сыне и так молчаливо искупал вину. Большие деньги достаются за грязную работу, а уж умение Эйтана убивать и чистить морды, которое за годы знатно улучшилось – она-то знала время, когда это ему его же заступничесво вышло раскроенной мордой, говорило о его профессии.
У Эслинн хватило ума не привязывать к себе сына, но неожиданно для неё в эту родительскую игру вступил Эйтан. Алифер с удивлением наблюдала за тем, как мужчина придирчиво рассматривает Сосуд души их сына и выдаёт свой вердикт. О'Шей могла сослаться на нежелание алифера возиться с раненным и измождённым, но где-то внутри мелькнула слабая надежда, что забота вызвана не только рациональным подходом к общему делу, но и искренним желанием озаботиться судьбой собственного отпрыска. Эйтан всегда мог сделать вид, что ничего не понимает и не замечает или при своём дурном характере сказать, что его это не интересует и не волнует, а появление Лейва на свет – исключительно её решение и, соответственно, всецело её проблема, которую он решать не будет.
Алифер ничего не сказала по поводу друзей сына – один из них планировал его убить, нужны ли тут ещё какие-то объяснения? Но чем больше она будет говорить своё «нет» и что-то запрещать Лейву, тем больше гадкий подросток будет делать всё, что попадает в категорию запрещённого. Включая свои скромные развлечения с дочкой пекаря. Он думает, она не знает? О-о, Лейв даже не подозревает, насколько мать осведомлена в его развлечениях.
- Втроём мы управимся быстрее, - Эслинн неожиданно поддержала инициативу сына, говоря этим, что Эйтану не о чем беспокоиться, если он действительно беспокоился. – В седле удержусь, так что вы можете ехать вдвоём, - женщина имела в виду его и сестрицу. Лейв вряд ли выдержит компанию своей предполагаемой тётки, если она действительно была сестрой Эйтана, и уж тем более не выдержит компанию отца, который раздражал его с самого начала этого нелепого знакомства. Этот вариант казался Эслинн наиболее логичным и удачным, но Эйтан мог рассудить иначе и облегчить ношу одной из лошадей – вверив ей худенькую светловолосую девочку и подростка.
Эслинн не стала ждать к какому решению придёт Эйтан, а прошла мимо них и покинула комнату. Надо действительно собраться, пока не пожаловали новые гости.