В третьем часу ночи к таверне «Огни и мечи» подъехало два всадника – мужчина и женщина. Оба вымотанные дорогой и отсутствием сна. Эйтан спешился первым, придержал жеребца за поводья, который радовался ночной прогулке по окрестностям столицы меньше, чем его всадник. Ему, в отличие от алифера, пришлось идти своими ногами и тянуть на себе достаточно тяжёлый груз. Лошади после второй дороги с коротким промежутком, отданным под еду и сон, были вымученными и с неохотой поддавались на попытку сдвинуть их с места.
- Мы приехали, - погладив коня по холке, Эйтан посмотрел на сестру. Он всю дорогу проверял её состояние и старался не вырываться сильно вперёд, чтобы девушка всегда оставалась у него на виду. Магия должна была улучшить состояние её раны, но он знал, что исцеление и регенерация после потери крови и при отсутствии должного отдыха отнимает силы быстрее и излечивает до конца. Он опасался, что в пути Шайлер может потерять сознание или, не удержавшись, упасть со спины лошади. У неё была спокойная и ласковая кобыла, которая внимательно относилась к ездоку, но даже такое умное животное не спасёт от падения с седла навзничь на землю.
Дорога прошла в спокойствии. Эйтан не видел, чтобы за ними кто-то увязался, но не исключал такой возможности. Сильному магу или обладателю артефактов с соответствующим действием можно обмануть зрение. При хорошо отработанных навыках скрытности – можно обойтись обычными способностями, а Ален не считал себя профессионалом в этом деле и не был им, несмотря на практику.
Эйтан помог девушке спуститься и, придержав лошадей за поводья, повёл их в конюшню при таверне, оставляя Шайлер возможность использовать бок кобылы в качестве опоры, потому что сам он не мог разорваться на два фронта работы. Он надеялся, что его сестра сама сможет справиться с ранением и перебраться по стене внутрь, не напрягая сверх меры больную ногу.
Лошади постояльцев спали в стойлах, изредка пофыркивая или сгоняя хвостом с крупа несуществующих мух. Внутри было сухо, но прохладно. Ален осмотрелся в поисках конюха. В такое время он должен спать где-то в свободном стойле или на сенаке и видеть тридесятый сон. Алифер мог загнать лошадей в любое свободной из стойл, но оставлять не стал. За услуги принято платить, а платить своими лошадьми, которых он по утру не обнаружит в конюшне, в его планы не входило. Деревянная старая лестница вела на сеновал над стойлами – тут искать особо не надо.
- Побудь здесь, - бросив сестре, он ловко поднялся наверх, прислушиваясь к звукам. Конюх никого не тискал, а если тискал, то оба уже спали крепким сном, грея бока на скромном лежаке.
Наверху он нашёл мальчишку, отсыпавшегося на сваленном сене. Будить его не хотелось – Эйтан помнил себя в его возрасте, когда после тяжёлой работы, чтобы как-то прокормить себя и сестру, хотелось завалиться и спать, потому что утром рано вставать и снова зарабатывать тяжёлым трудом. Его нынешний распорядок дня практически не отличался от юношеского. Профиль поменялся и количество выбиваемых монет.
Не будить, оставить деньги и уйти?
Ладно. Жизнь – дерьмо.
- Эй, малой, - алифер толкнул спящего подростка, но рукой в плечо, а не сапогом, как мог, не утруждая себя прогибанием спины. Подождав, пока сонный подросток разлепит глаза и будет в состоянии переваривать происходящее, Ален усмехнулся и пояснил цель пробуждения:– Лошадей привяжи.

Отпахав день, Эслинн спала на тюфяке в своей коморке, оттопырив зад и высунув из-под стёганного одеяла и вороха вещей, чтобы теплее было, босую ногу. Она не собиралась просыпаться до утра, а там дети хозяина таверны не дадут – будут тарабанить ногами по лестницы, прыгая и бегая по ней, как горные козлы. Здесь было едва ли теплее и уютнее, чем на конюшне, где в последние годы, с душком юности и самостоятельности, отсыпался её сын. Эслинн точно знала, когда начинался рабочий день, потому что сюда доносились звуки гремящей посуды с кухни и рёв кухарки, которой вечно помощники делали всё не так, а ещё Хевлиру – хозяину таверны, нравилось по утрам драть хорошенькую и молодую поломойку. Так что рабочий день при всём желании проспасть не удавалось.
Алифер с неохотой открыла один глаз, смотря на свой скромный мирок сквозь в довесок упавшую на заспанное лицо прядь волос. Она слышала какой-то шум внизу, с кухни, но не сразу поняла, где находится и который сейчас час. Медленно и с неохотой просыпаясь, она начала понимать, что сейчас всё ещё ночь, и большая часть постояльцев таверны спят крепким сном. Кому понадобилось шариться по кухне в такой час – непонятно, если только не её сын решил притянуть какую-то девку обожрать и обогреться с расчётом на лучшее. Внуков ей только не хватало.
Эслинн пнула одеяло, всунула ноги в башмаки из мягкой кожи, бывшие ранее довольно добротными, но ныне уже не такими удобными и достойными, и прямо в нижней рубахе, болтающейся подолом ниже колен, побрела на кухню, где застала троицу, включая её собственного сына, который притянул в таверну двух чужаков.
- Ты в своём уме? – рыкнула она на сына. – А если хозяин узнает?
Конечно, они оба так делали и не раз, притягивая в таверну гостей уже после закрытия, чтобы самим срубить побольше денег из такого выгодного положения. Она бы предпочла застукать сына, который жуёт утренний хлеб, оставшийся после посетителей, или хлебает похлёбку со дна котелка. Лучше бы он притянул сюда женщину и развлекался с ней. Ах, женщина была, но Эслинн не заметила её и сменила гнев на милость, когда ночной гость повернулся на её голос, а она увидела его лицо.
- Эйтан?
Вот те здрасте!
Этот алифер был не то что бы частым гостем у неё, но уже много раз наведывался и в бордель и в таверну, чтобы… справиться её здравии, да. В последний раз они виделись года два или три назад, но, зная уже о том, что Эслинн работает в таверне, разнося еду и эль, он явился не вечером, а днём, да и в прошлые разы не чтил её своим внимание в столь поздний час и тайно. Чтобы явился весь в крови – тем более.
Она быстро подошла к нему, присматриваясь к пятнам крови и, беспардонно касаясь его лица, рассматривала следы на шеи, которые он прятал под ворохом лоскутов и одежды.
- Мог бы не прятать. От тебя кровью смердит за версту, - алифер сморщила нос. – Кто тебя так разукрасил? Девку в борделе не поделил? Зашёл бы сразу ко мне, - хмыкнула женщина, впрочем, не сильно кудахча над парнем и его ранами и, тем более, особо не имея желания вникать в причину, по которой он весь искупан в крови. – Раздевайся, надо отмыть тебя.
Она не собиралась готовить ему персональную баню и натаскивать целую кадку воды, но оставлять всё так – гарантированно привлечь внимание. Она могла затащить его к себе в коморку и там отмыть и уложить спать, пока остальные в таверне не проснутся, а до того времени справиться о причине его визита.
- Лейв, притащи воды и… - она обернулась, замечая, что картина не меняется. – Ну? Что ты встал? – это было обращено к Эйтану, который не торопился раздеваться (вот новость!), а потом заметила девицу, сидящую в компании овощей. – В бордель со своим товаром не ходят, забыл?

Каждый зарабатывает, как может. Одни – убийствами, другие – покрывательством убийц. Эйтан сам не был чист ни душой, ни поступками, чтобы судить мальчишку за принятое решение. Тем более, когда речь шла о нём и в его пользу. Ему нужно было остаться в этой таверне любой ценой и замести следы, если их с Шайлер уже никто не вычислил. Он чертовски устал и мог завалиться спать в конюшне, тесня кобыл в стойле, но разукрашенная морда не добавляла ему очков дружелюбия и миролюбивости. Они с Шайлер привлекали слишком много к себе внимания. Не все люди ведут себя так, как этот мальчишка.
Не все оставляют свидетелей в живых.
Он мог перерезать конюху горло, пока тот спал, и устроиться с Шайлер на его месте до рассвета, переждать время, а потом искать другое место. Труп, надёжно спрятанный, найдут спустя время, а кто будет печься о внезапно пропавшем конюхе? Ему найдут такую же замену, не запоминая ни его имени, ни лица.
Эйтан заметил взгляд подростка на себе и сестре – изучающий, оценивающий.
Думает, можно ли нам доверять или сколько просить за помощь?
Добропорядочный парень затащил бы двух путников в таверну, уверил их в том, что им здесь рады и помогут, а сам по случаю сходил за стражниками и сбагрил при первой возможности хранителям закона, но хорошим и законопослушным парням не платят.
Эйтан не стал бы пользоваться парадным входом. Не в таком виде. Время позднее, но даже в него существует шанс натолкнуться на кого-то из постояльцев, кому не спится или в поздний час захотелось пожрать или отлить, а для этих нужд не нашлось ничего подходящего в комнате. Могла уходить шлюха, которая получила деньги и благополучно распрощалась со спящим и удовлетворённым клиентом, чтобы на своём поприще искать другой состоятельный вариант. Мог выйти хозяин таверны, его жена или дети, которые свободно перемещаются по заведению в любое время дня и ночи.
Нет, спасибо, чёрный ход – лучше всего.
Ему даже не пришлось нести Шайлер самому или служить для неё опорой – мальчишка так ловко предлагал свою помощь, как не в первый раз. Или дело в том, что перед ним молодая и привлекательная девушка? Это в глазах Эйтана она была сестрой и ребёнком, которого постоянно нужно опекать, но для других она такой же объект противоположного пола, как для него была Эйира и другая свора женщин, которых бы он, наверное, при всём своём желании поимённо не вспомнил. За исключением некоторых.
Волки. И умыться, но сначала увидеть друга.
Он не успел сказать – услышал знакомый женский голос.
На ловца и зверь бежит.
Ален обернулся. У входа, соединяющего общий зал таверны и кухню, стояла знакомая ему с лет юношества женщина. Она была удивлена увидеть его, а он улыбнулся вместо громких и радостных приветствий, избавляя её от крепких объятий и обмена любезностями. Она его игривыми поцелуями и шутками, с повисанием на шее кокетливо и просяще, тоже не награждала. С заботой и внимательностью любящей женщины или матери она коснулась его скулы, где остался след от крови, а потом горла со свежим шрамом, оставленным ему на память от ночной убийцы.
- С девкой не поделил, - улыбнулся алифер, но он понял, к чему Эслинн заговорила о бордельских драках – куртуазно выполнила пируэт с отсылкой к прошлому о геройствах и потугах юных и недалёких. В лице него же. Без лишних вопросов и расспросов – всё, как он рассчитывал. Она настолько рьяно взялась за дело – а он знал, как крепко она умеет держать за яйца, что он за ней не поспевал.
В другой день он, не задумываясь, сбросил бы все вещи и позволил женщине смыть с себя грязь недельных ночёвок в лесу и несостоявшейся ночной смерти накануне встречи, но он был в таверне не один, а с сестрой. Ален подождал, пока Эслинн сама заметит и намеренно взглядом показал ей на то, что в этот раз он пришёл не один и случай не один из привычных, ставших за годы практики классикой.
- Она моя сестра, - женщины смягчаются, когда перестают видеть в лице другой женщины конкурентку, а родственные связи зачастую эту конкуренцию смывали. – Я пришёл к тебе за помощью, - радостная встреча окончена, пора перейти к делу. - Поговорим наедине? -  он понятия не имел, что за паренёк этот Лейв, который ошивался рядом с алифер и не придал особого значения ни его внешности, ни отношению к их общей знакомой. По удивлению на лице Эслинн, которое сменилось одобрением, он понял, что говорить можно при подростке. - Чтобы я не прибавлял тебе работы с уборкой, ты не могла бы предупреждать меня, когда к вам в таверну пожалуют необычные гости? Я фойрровски устал за эту ночь и хотел бы поспать спокойно, зная, что мой визит не наделает лишнего шороху и не привлечёт внимание постояльцев, - он знал, что у Эслинн по роду профессии глаз намётан и ей можно доверять, потому что друг о друге они на самом деле ничего не знали и не стремились узнать. - Ненадолго, пока не найду другое подходящее место. Если сможешь нам выбить свободную комнату и найти комплект одежды на смену – я буду тебе чрезмерно благодарен.
Не за даром, но говорить о плате сразу он не стал. Сначала надо замести все следы, а потом всё остальное.
- Она ранена. Ей необходим сон, еда и покой.

Эслинн смерила оценивающим взглядом так называемую сестру, то ли в поисках схожих черт во внешности двух крылатых, то ли из привычки прикидывать шансы конкурентки потеснить её с нагретого места. Весьма молода – наверняка не скажешь, но точно моложе О'Шей. Возраст, впрочем, существенной разницы не делал, иначе бы Эйтан посещал в борделе более молоденьких и смазливых девчонок, а не приходил каждый раз именно к ней, не смотря даже на другой товар. Опыт-опыт! И, конечно же, умелые ручки всегда делали своё дело, но стоило отдать должное - эта девочка была довольно недурна собой, но создавала впечатление бесхребетной хрупкой пташки, которую постоянно надо подталкивать к действиям и опекать. Могла ли такая понравится Эйтану с его вкусами в женщинах и в постели? Сомнительно. Уж слишком хорошо она знала эту сторону алифера, чтобы допускать мысль, что этих двоих связывает нечто большее, чем родственные узы. Её с ним, если честно, тоже ничего особо не связывало, кроме совместных ночей и сына, о котором Эйтан ничего не знал и не замечал, даже находясь с ним в одной комнате.
- Помощью? – женщина удивлённо посмотрела на алифера.
Эйтан не перестанет её сегодня удивлять, да?
В её практике было разное, но конкретно в общении с Эйтаном всё было донельзя просто. Он никогда не обращался к ней за помощью, как и она к нему. Пару раз он пытался ей помочь, вытянув из передряги, но всё заканчивалось откровенно скверное, и не по той причине, что Алена никто об этом не просил или он неумело обращался с кулаками и своими острыми игрушками, а по той причине, что такие вмешательства со стороны дамам её положения никогда не прощали. Любое заступничество выходило боком или ему, или ей, и после пары попыток было прекращено на долгие годы. Сейчас же он просил у неё помощи. Чем она могла ему помочь? Бывшая шлюха и нынешняя поломойка.
- Ты можешь говорить при нём.
У неё, как у Лейва, всегда были определённого рода секреты друг от друга, но сейчас она не видела смысла отсылать сына, чтобы не портить его детскую психику. Она и без этого знатно попорчена с того самого времени, как Эслинн решила не поступать с ним, как с остальными своими незапланированными беременностями. Он уже видел Эйтана вместе с его сестрой, измазанных в кровь, что привлекло его внимание к парочке. Да и какой смысл её сыну кому-то об этом рассказывать и искать тут выгоду? Если только он не понимает, кто пришёл просить о помощи его мать.
Эслинн в очередной раз перевела взгляд с алифера на его сестру, которая по его словам нуждалась в заботе. Что парадоксально, приют он просил именно для неё, а не для себя.
- Что угодно, только бы ей было удобно, да? – О'Шей усмехнулась, но ответить ничего не успела – сын встрял в разговор, как заноза в задницу при купании в старой бочке. – Ты воду принёс? – вопрос не нуждался в ответе и был задан совершенно с другой целью – интонацией сказать сыну, что здесь взрослый разговор и ему делать на кухне нечего, раз он свою часть работы выполнил. Предлагать помогать и делать вид, что он тут глава семьи – так по-мальчишески в этом возрасте, когда на самом деле ни черта не понимаешь в жизни. – Весь в отца.
Раз самому Эйтану не удалось избавиться от проблем, то зелёному и неопытному мальчишке в этом деле тем более делать нечего.
- Сначала мы вас отмоем, а потом переоденем.
Да, она дала добро на помощь, и отчасти понимала, на какую именно помощь рассчитывает Эйтан. Но чтобы этих двоих можно было расположить в комнате, нужно придать им более подобающий и безобидный вид.
- Ткань на перевязку принеси и поищи, что можно на сменку стащить у прачки, - отослав сына, она закатала рукава рубахи, чтобы те не мешались ей, и подняла взгляд на алифера. – Раздевайся, красная девица. Ты меня там ничем не удивишь, да и сестра твоя – не ребёнок уже давно, - добавив к тёплой вчерашней воде свежей и горячей, Эслинн намочила в ней тряпицу, хорошо промывая её перед тем, как повернуться к алиферу и заняться его телом. Ален противиться во второй раз не стал. – Мог бы и штаны снять, - ухмыльнулась женщина, но настаивать не стала. В снятии штанов нужды не было. Она придвинула ногой табурет, чтобы усадить парня, а потом начала осторожно смывать кровь с его горла, стараясь не тревожить свежую рану. Состояние было сносным, но выглядел шрам уродливо, прибавившись к остальным на теле алифера. – Эй, как тебя, ты тоже вещи снимай, - она взглянула на девушку поверх плеча алифера, а потом вернулась к делу. – В женских голых задницах меня тоже уже давно ничего не смущает.
Смывая кровь с груди, где она осталась разводами, Эслинн снова заговорила, не поднимая взгляда от собственных рук:
- Ну. Расскажешь, как тебя угораздило снова вляпаться или сделать вид, что мне плевать?

Эйтан не рассматривал мальчишку, как взрослого, способного решать вопросы. Он даже не воспринимал его, как собеседника, акцентируя внимание на старой знакомой, и ждал ответа от неё. Вмешательство Лейва вызвало ответную реакцию от Эслинн, которая среагировала, как мать на волчонка, сующего нос к старшим, - воспитательным укусом за ухо, а он – долгим взглядом. Подростки, которые считают, что сейчас они всё порешают быстрее и качественнее взрослых – чудесны в своей упёртости и незнании мира, которые проносят гордо и эгоистично, как знание всего и вся, выставляя всех окружающих полными идиотами. То есть вот сейчас этот мелкий засранец считал, что он способен решить проблему, которую не мог решить почти столетний алифер. Ни хера себе самомнение.
Можно подумать, я не таким был в его возрасте.
Он не успел подумать, какого чёрта этот подросток вьётся рядом с Эслинн – женщина ответила на его просьбу согласием. Этого достаточно, чтобы он смог расслабиться. Ненадолго, потому что полностью полагаться не стоит даже на лучших друзей, выверенных годами. Он сам себя чудесно много раз подводил, чтобы верить в то, что кто-то может выполнить всё безупречно. Убийцы приходили не единожды и целенаправленно преследовали их. По чьей указке – он должен выяснить, а до того времени подготовиться к новой встрече. Она непременно будет – в этом алифер не сомневался.
Ален усмехнулся, смотря на подростка, которому не позволяли оставаться и слушать разговор. Он знал, как это неприятно, когда тебя не воспринимают, как достаточно взрослого, чтобы вникать в разговор, и получать тычки носом в возраст и бесполезность. Все мальчишки ведут себя так, если не разнежены вниманием матерей, которые подтирают им сопли и дуют на ушибленную коленку. Растущие без отца – грубеют и черствеют, в определённом возрасте начиная считать, что они хозяева в доме, а мамка, на чьей сиське они висли до года, бесполезна. Другой случай, почему он мог так вести себя при Эслинн, - если бы пытался неумело к ней подкатить и выставить себя мужчиной, на которого стоит обратить внимание. Несмотря на возраст и наличие шрамов, Эслинн в понимании Эйтана была недурна собой и достаточно привлекательна, чтобы хотеть её, как женщину, в любом возрасте всем, у кого ещё член не отвалился.
Лейв ушёл с неохотой выполнять порученное задание, но без споров и протестов.
Посмотрев в сторону сестры, которая, несмотря на измученный вид, была жива и в сознании, Ален развязал лоскут ткани не шее, которым закрывал шрам, и сбросил на пол грязную в крови и испорченную тряпку. Без возражений Ален расстегнул ремни, сдерживающие кожаный жилет на груди. В чёрную рубашку кровь не въедалась так сильно и следы будут незначительны, если попытаться её отстирать, но потом. Он не будет заниматься этим сейчас. Кожаный жилет отправился туда же, в общую свалку вещей. Ему после стирки в крови ничего не будет – он к этому привычен.
- Там у меня всё цело, - отмахнулся алифер на шутку про штаны и сел на предложенный табурет, давая женщине возможность смыть с него кровь. – Её зовут Шай.
Эйтан заметил шевеление со стороны сестры, которая тянулась руками к ране на ноге. Он знал это мерзкое чувство, которое досаждает тугой болью, и как сильно хочется смотреть на рану, словно от этого она заживёт быстрее. И он предполагал, что Шайлер не станет раздеваться при нём, хотя в прошлый раз, занимаясь её раной, он её об этом не спрашивал и вообще не допускал мысли, что может таращиться или касаться голого живота девушки и открытых, в силу выбранной одежды, бёдер.
- Забавный малый, - вместо ответа на поставленный вопрос.
Эслинн не отвечала – сосредоточенно смывала кровь с его шеи и груди. С последней встречи прибавились новые шрамы. Он перехватил руку женщины, когда она повела её вниз по груди, смывая кровь. Там разводов не было, но он видел взгляд крылатой на шраме, оставленном после встречи с первыми убийцами. Так не смотрит женщина, которая не хочет знать, что произошло.
- Кто-то преднамеренно охотится на меня и на Шайлер. Прошлой ночью был уже четвёртый раз, когда приходил наёмник, поэтому будь осторожна и меньше связывай меня с собой, чтобы не оказаться в числе на снятие головы, договорились? – отпустив руку женщины, алифер встал, прошёл к бочке и зачерпнул ладонями воды, чтобы умыть лицо, а потом растереть старый пот вместе с кровью по шее, разминая её. Волосы, собранные в низкий хвост, местами намокли, а он в молчании думал, как поступить дальше. Он своим появлением ставил под угрозу жизнь Эйиры – но магичка могла постоять за себя по случаю, если не убралась с места сразу после ухода своих гостей, а Эслинн не была ни магом, ни бойцом. Если кто-то из убийц пожалует в таверну и она встанет между ними, то убить её будет незатруднительно.
Мне не стоило сюда приходить.
Выпрямившись, давая воде стечь по открытой груди и спине, Эйтан посмотрел на сестру.
- Как твоя рана? – не ожидая ответа, алифер подошёл к девушке, опустился перед ней на одно колено и сам развязал пропитанную кровью повязку, чтобы оценить состояние раны. Он осторожно коснулся чистыми пальцами краёв раны и немного натянул их, смотря, в каком состоянии пребывает шов после его магического вмешательства. – Уже лучше, но мы ещё наложим одну-две повязки.
Он положил свой плащ на колени девушки, чтобы она не смущалась так ни его, ни незнакомой женщины, а вернувшийся Лейв не пялился на её ноги и задницу, если решит не упустить вида.
- Снимай окровавленные вещи. Рану надо промыть, а тебе – переодеться.

Шай так Шай, ей, в общем-то, всё равно.
- Считал бы ты его забавным, зная, что он – твой сын? – Эслинн в мыслях усмехнулась, продолжая водные процедуры. У неё была чудесная возможность рассказать обо всём Эйтану, что сейчас, что в прошлом, но она по обыкновению молчала и надеялась, что её сын не вставит ненужные реплики. Раз он до сих пор ничего не сказал и алифер ведёт себя, как обычно с поправкой на присутствие белобрысой сестрицы, то Лейв промолчал о своём рождении, а сам Ален не догадался, что на самом деле связывает её и этого синеглазого подростка. – Мужчины тупы, как пробки. Воистину.
Или же, как вариант, алифер придерживался мнения, что лучше вести себя, как прежде, не придавая этому факту значения. Она бы вполне поняла его. Сын от шлюхи, бастард, пятнадцатилетний отброс  – кому он нужен? Своей мамке-то он от рождения та ещё обуза, которую она тянет, надрываясь непонятно зачем. То ли из страха остаться одной, впрочем, при таком сыне страх не исчезнул бы, то ли из того, что ей действительно хотелось родить ребёнка от этого мужчины. Просто для себя. Самый невероятный вариант – глубоко в своей потасканной душонке Эслинн подумывала, что достаточно нажралась в жизни дерьма и заслужила какую-никакую семью.
Приставать с расспросами дальше она не стала, но взгляд привлёк шрам на груди алифера. У Эйтана их хватало и с каждой новой встречей Эслинн замечала новый, приобретённый во время выполнения заказов. Она знала истории некоторых старых шрамов, но никогда не получала ответ, почему у него порезы на ладонях, вечно спрятанных им под перчатками. Этот она не видела. Он успел уже затянуться, но был довольно свеж, чтобы предположить, что ему больше месяца. Женщина коснулась его тёплыми пальцами, освобождёнными от тряпки, но рука была перехвачена мужчиной.
- Ещё одна история, которую мне не стоит знать? – она подняла голову, встречаясь взглядом с глубокими синими глазами, которые они никогда не могла прочесть. Она чуть согнула пальцы руки, не пытаясь высвободиться из хватки, и слушала, что он ей говорил. Наёмники – дерьмовый случай. Она подозревала, что след на горле – не подарок от вспылившей любовницы. Ален не стал бы искать у неё приюта и помощи, если бы обстоятельства не сложились скверным образом и не в пользу алифера. По их следу убийцы могли прийти в таверну и сделать жизнь Эслинн и его сына ещё хреновее, чем она уже была.
Женщина стояла и молча думала, что делать с гостями дальше, пока алифер смывал кровь с лица. Она отвлеклась на голос сына, забрала у него перевязку, чтобы подготовить её для использования, пока алифер уделял внимание своей сестре.
- Девчонку свою перевяжешь сам. Мне надо подготовить вам комнату.
Подготовить – слишком громко сказано. Как и о комнате в целом, потому что в пользование двум алиферам достался чердак, где долгое время спал её сын, а ныне же место пустовало в силу того, что подросток решил спать в конюшне, с осточертевшими ему лошадьми. Не будет же она тянуть алиферов к себе в тесную коморку или тырить ради них ключ от комнаты втайне от хозяина. Утром всё оформят, если за ночь ничего не случится, а на первое время вполне себе хватит этого.
Забрав окровавленные вещи, Эслинн смыла кровь с кожаного жилета и потёрла его специями, взятыми с кухни, чтобы притупить запах крови. Рубашку, которая была целой, но запачканной в кровь, она бросила в воду, чтобы застирать, а после, развесив, избавиться от грязной воды. Можно было всё это сжечь, но добротную вещь портить не хотелось.
Эслинн вернулась, когда закончила с основной работой и к тому времени, когда девушку уже должны были перевязать и дать ей время переодеться в принесённые вещи. Эйтан всё ещё щеголял с голым торсом и светил необработанными ранами, которые нуждались в перевязке не меньше, чем нога его сестры.
- Лейв, помоги Шай подняться на чердак и проследи, чтобы девушке было удобно.
Да, она даже запомнила имя.

Сомнения. Эйтан заметил их во взгляде Эслинн, когда она услышала о наёмниках. Адекватная реакция для человека, который хочет жить и не подвергать свою жизнь опасности. Алифер вынудили принять у себя гостей, но она могла отказать им в помощи, узнав, что привело их сюда. Визиты в третьем часу ночи намекают, но человек с оптимистичным взглядом на жизнь мог подумать, что по нему соскучились в любое время дня.
Да, и для особого шарма искупались в собственной крови.
Вдобавок Эслинн была реалистом и видела мир со всеми его прогнившими и провонявшими табаком и дешёвой выпивкой дырами.
- Я пойму, если ты передумаешь.
Не передумала, но предпосылок он дал достаточно. Времени на раздумья – тоже. Их, в сущности, не связывало ничего такого, чтобы рисковать своей шкурой, но, судя по поведению Эслинн, тревога за жизнь – кратковременное колебание, которое, в конечном счете, позволяло ему остаться в таверне и делать всё, чтобы замести следы и обезопасить себя в первую очередь. Он понимал, почему Эслинн не хотела вмешиваться и помогать незнакомой девушке с ранами. Думал, что понимал.
Эйтан взял со стола подготовленные Эслинн лоскуты, положил их на лавку рядом с Шайлер, чтобы всё было под рукой, когда он закончит. Смочив тряпку в воде, алифер вернулся к девушке и сел напротив неё таким образом, чтобы закрывать её собой от взгляда подростка, если ему придёт в голову потаращиться. Потаращиться он мог, Ален создавал видимость прикрытости для сестры, чтобы она чувствовала себя комфортнее, но сам действовал с привычной ловкостью и быстротой, омывая рану и область кожи вокруг, пока следы не исчезли. Новая повязка легла на ногу, а старые лоскуты вместе с испорченными штанами оказались в общей куче с его негодной перевязкой. Остальные вещи забрала Эслинн Ньёрай знает с какой целью, но Эйтан надеялся, что женщина умело обойдётся с ними.
Мальчишка оставался на кухне, пристроив задницу и сложив руки в вызывающем жесте. Алифер не предпринимал попыток заговорить с ним и создать видимость заинтересованности. Он о нём не думал и не замечал, как занялся раной сестры. Расправившись с основной работой, Эйтан отдал девушке сменку, найдя в ворохе принесённых вещей что-то похожее на штаны и по покрою женские. Или не женские, но подходящие больше всего, Ален посмотрел на подростка, до которого ему не было раньше дела. Он заметил знакомую синеву глаз и остроконечные уши. Алифер, но черт, которые напоминали бы ему об Эслинн, не было. Это не доказательство отсутствия родства, но додумать ему о причинно-следственных связях незащищённого секса не дала Эслинн своим возвращением.
Эйтан посмотрел на сестру, когда она неуверенно позвала его по имени, услышав о предложении подняться наверх в компании незнакомого парня. Алиферу отчасти эта идея нравилась не больше, чем ей. Он ни хрена не знал об этом Лейве, а мимолётные подозрения остались сидеть в его голове, потому что он не был уверен, что хочет знать на них ответ, вне зависимости от того, каким он будет.
- Иди с ним. Я поднимусь позже, - у него были другие неоконченные дела, включая необходимость проследить за тем, чтобы других следов, напоминающих о ночных гостях, не осталось. Эслинн и её недовольный помощник могли покрывать их, но остальным молчать об увиденном совершенно не обязательно.
Посмотрев на подростка, который до этого справлялся с ролью костыля для девушки и нигде не уронил её по дороге, а даже вручил ей горячего промочить горло и обогреться в холодную ночь, Эйтан мог предположить, что всё пройдёт нормально. Он старался гнать от себя мысли, что добровольно оставляет наедине свою раненную сестру с парнем-подростком, которые в этом нежном и цветущем возрасте редко думают головой.
Подождав, пока двое уйдут, Эйтан перевёл взгляд на женщину.
- Ты хотела что-то мне сказать?

Умереть от руки наёмного убийцы милосерднее, чем оказаться между двумя женщинами. Серьёзно. Ален в прошлом попал в такую ситуацию, когда в одной комнате по стечению обстоятельств оказались две женщины, с которыми его в прошлом что-то связывало. Эта чудесная женская способность или характерная черта – Фойрр разберёт, когда между вами давно ни хрена нет, если вообще что-то кроме постели на раз-два было, но обязательно надо шипеть в адрес другой такой же мадам. Драки за территорию!
Фойрр знает, как я сам бы повёл себя в такой ситуации.
Он придерживался мнения, что девушки должны решать свои проблемы самостоятельно и его в это не впутывать. Он - нейтральная сторона. Почти жертва обстоятельств, но каждая считала своим прямым и священным долгом втянуть его в срачи и сделать своим щитом, чтобы после, объединившись и поплакавшись, какой он мудак, на нём же отыграться, ссылаясь на женскую солидарность. Где она была в тот момент – эта женская солидарность, пока они были готовы друг другу волосы драть и лицами пол вытирать? Нигде, потому что обе считали, что он встанет конкретно на её сторону, а не вышло.
Молчание и терпение. Ален чувствовал, что Эслинн пожелала остаться наедине не ради разговора о его сестре. Девушка интересовала её мало, а вызванное недовольство связано с чем-то другим. Возможно, с тем, что он приведёт к ней помимо другой девушки наёмников и попортит ей жизнь ещё раз на устоявшемся рабочем месте. Насколько он помнил, она перебралась в столицу недавно. Причину алифер не спрашивал ни на прошлом месте работы, ни здесь. Никаких вопросов, никакого влезания в чужую жизнь больше того, что он позволял себе каждый раз. Обоих этого устраивало. До сегодня.
Сесть? Хорошо.
Эйтан подвинул табурет и сел. Он терпеливо ждал, пока женщина наложит ему повязку. Она делала это с такой сосредоточенностью, что навевала мысль о том, что озвучила не всё, что хотела. У женщин было прекрасное свойство молчать о проблемах, пока их не спрашивали, а потом вываливать всё это прекрасное, когда оно накопится и превратится в свалку из старых обид. Зачастую он сам был в этом виноват, потому что не пытался расспросить и в частности – не хотел знать. Эслинн закончила с перевязкой и отвернулась к столу, собирая ненужную ткань, а он ощупывал горло, проверяя, насколько хорошо и удобно лежит повязка и как себя чувствует рана. Заживала и страшно чесалась, а он едва не бил себя по рукам, чтобы не раздирать горло.
Наблюдая за женщиной, Эйтан не знал, как себя повести. Все их встречи проходили одинакового раньше, поэтому у него не было необходимости учиться в них чему-то новому, но этот раз исключительный настолько, что Эслинн загоняла его в ступор.
- Эслинн.. – слабая попытка развести её на разговор.
Она не заваливала его вопросами, а предупреждала о последствиях ровно и спокойно, насколько это возможно в их ситуации. Гильдия убийц – скверные товарищи, с которыми он уже имел дело. Не исключено, что заказ был сделан через гильдию и многие уже осведомлены о том, кого им искать и где. Ален не хотел привести сюда хвост, как сделал это с их с Шайлер домом. Можно ли его шантажировать связью с Эслинн? Вряд ли. Венерические недолговечные связи доставляли мало удовольствия и зачастую кратковременное, но к ней он наведывался стабильно. И сам не знал, что одной их незапланированной связи в конце разноцвета стукнет шестнадцать.
Не знаешь, о чём заговорить с девушкой, - спроси какую-то нелепицу. Это работало не всегда, но в некоторых случаях помогало разбавить обстановку и выдернуть девушку из мыслей.
- Чаем меня не угостишь? – он улыбнулся.
Мальчишка сообразил предложить девушке горячее питьё, а он чем хуже? У него задница не в шерстяных штанах. Он собирался впопыхах, не думая о том, как лучше себя закутать, чтобы не замёрзнуть в холодную ночь. В первую очередь побеспокоился о сестре, а его горячительные напитки где?
Эслинн рассмеялась – этого более чем достаточно. Ушло напряжение из общения, а он расслабился.
- Без него тоже нормально, но я бы не отказался, - Ален пожал плечами. – К тому же, у тебя вода убегает.
Эйтан поднялся, чтобы помочь Эслинн снять с огня горячий чан и не расплескать воду. На пол - хрен с ним, высохнет, но она могла в спешке пролить воду на себя. Иногда он думал о других и не разменивал людей по профессиям. За исключением тех, кто имел отношение к некоторым специфическим профессиям, но область труда Эслинн не делала её в его глазах вещью. Для него она оставалась женщиной. Крепкой и умеющей дать в голову, но женщиной. По прикидкам, это его отношение располагало её к себе. Иначе зачем она обернулась к нему и смотрела темнеющими глазами?
Ладонь на своей щеке Эйтан расценил, как толчок к действиям, и наклонился, чтобы ответить на её поцелуй. Он притянул женщину к себе, прижимая одной рукой выше поясницы, а вторую устроив на бедре. Почувствовав запашок смерти, организм стремится к размножению, а в компании с девушкой, располагающей к соитию, почему нет? Алифер по памяти прошёл обратно, чтобы сесть на табурет – хоть бы выдержал двоих – и откинуться спиной на стол позади, находя в нём опору и давая её женщине. Эслинн не надо было направлять – она стремилась к нему сама, льнула, устраиваясь у него на бёдрах и убирая мешающую ткань из-под себя, когда он поторопился, чтобы усадить её к себе на колени и почувствовать приятный вес её тела. Эйтан гладил её спину, спрятанную под рубашкой, и целовал влажные и горячие губы, пока ладони закрадывались под её одежду, по голой коже, чтобы сжать покатые бёдра. Он чертовски устал за прошедшую ночь, но ей каким-то, одним ей известным способом, всегда удавалось вызвать у него желание без магии и снадобий – собой.
Алифер чувствовал, как она неторопливо, учёным движением рук, освобождает его от ремня и завязок, а потом касается тёплыми пальцами легко, но уверенно, чтобы отпустить после и отреагировать на него тихим сдавленным вздохом с закатывающимися под веки глазами. Если она притворялась, что ей нравится, - то он не заметил. Эйтан стянул с её плеча рубашку, пользуясь слабостью завязок, которые она, не думая о встрече, наспех завязала на груди; прервал поцелуй, чтобы прижать её к себе плотней и тесней, похабно пристроив ладони на бёдрах, и поймать выбранный ею ритм.
Из кухни звуки доносятся хуже? Хорошо.

Отредактировано Эйтан (14-10-2017 01:37:15)

Уходить Шайлер совсем не хотелось. Она не могла собраться с мыслями, путаясь в чувствах и просто наблюдая за поведением брата. Забота и беспокойство, но так ли он тревожился, когда её не было рядом. Всё было намного проще, так думала Шайлер, а потом он возвращался к ней домой и становился снова далёким. Родное существо, от которого всё чаще начинало веять холодом.
Лишь кивнув на слова, девушка аккуратно обхватила Лейва за шею, благодаря за новую помощь. Оказавшись на чердаке и чувствуя прохладу, алифер вздрогнула, но молчала до тех пор, пока парень не скрылся внизу. Зажжённый на  чердаке свет помог осмотреться. Неплохое укрытие и возможность выспаться и отдохнуть. Если бы не беспокойство, и вопросы раз за разом задаваемые себе, разговоры с братом мелькавшие в сознании, становившиеся всё менее многословными.  Шай не могла сейчас понять, что двигало её мыслями то ли собственные эмоции, то ли то, что исходило от парня.
«Весёлая будет ночь, наверное», - алифер уже ощущала эмоции паренька, когда тот вновь возвращался на чердак. Его эмоциональное состояние нагнетало обстановку. Злость на весь мир, а после и слова сказанные ей. Шайлер прекрасно слышала, опустив взгляд, она старалась не смотреть на собеседника, в очередной раз вздохнув.
-Сестра, что мешает жить и одним своим существованием вынуждает о ней заботиться, - горько усмехнувшись, светловолосая устроилась поудобней и всё-таки посмотрела на Лейва. Обидно ли было слышать такие слова в свою сторону? Да немного. Осознание многого давило, понимание и попытки всё исправить, казались глупыми, а собственное поведение и отношение к происходящему оставляло желать лучшего, но жизнь меняется и ей пора привыкать к новому этапу своего существования.
-Ничуть не лучше, правда? В первом случае он мог бы не беспокоиться и спокойно заботиться о своей жизни, и объяснений не требовалось бы, - стараясь не дать волю эмоциям паренька в себе, собраться со своими чувствами и мыслями, алифер попыталась улыбнуться. – Тяжело, когда тебе не хотят давать ответы, да?
«Или чувствовать себя чужим», - Шай провела рукой по шкурам, на которых сидела. Спать уже совсем не хотелось, не смотря на слабость и вымотанность за долгий путь. Хотелось просто сменить тему и отвлечься от всего происходящего. «Может быть холод улицы помог бы привести мысли в порядок, но сейчас даже это место не покинешь, чтобы спуститься с раной».
- Спасибо, что помогаешь, - проговорила светловолосая.

Это больше, чем простое желание потыкаться в женщину членом, но он это не признавал. Эйтан оглох к внешнему миру, как тетерев на суку, и не заметил бы, подойди к ним, не стесняясь громкого шага, убийца, чтобы всадить ему нож в глазницу. Лейв, который застал их в интересной позе, остался для алифера незамеченным. В отличие от Эслинн, которая замечала больше, до определённого момента, он был слеп, глух и слишком сосредоточен на ощущениях, чтобы отвлекаться на что-то кроме девушки, прыгающей у него на коленях. Остальное – после. Он предполагал, что Лейв - его сын. Сколько у Эслинн алиферов среди клиентов? Вряд ли много, если не он один. Он мог предположить, что подростку захочется спуститься вниз и снова предложить свою помощь, с упрямством и знанием дела, свойственными юношам его возраста, но Алену откровенно было плевать на то, что он там увидит или не увидит. Даже при принятии того факта, что он - его потенциальный или настоящий отец – ничего не меняется. Ему не будет стыдно или неловко за свой поступок. Он не воспринимал Лейва, как ребёнка. В особенности, как своего, потому что никакого отношения к его жизни не имел. Не считая, что в прошлом неосмотрительно спустил не туда. Откуда он мог знать, что женщина с таким количеством мужчин понесёт? Даже если бы знал, не остановился бы и не стал размениваться на способы этого избежать. Это не его забота, если женщина решила почему-то родить вместо того, чтобы избавить себя от этого бремени. Он не собирался садить себе на шею ещё одного ребёнка. Хватит с него сестры, с которой он был вынужден возиться с самого детства и продолжал это делать, словно Шайлер не вышла из того нежного детского возраста, когда папка должен помогать надеть штаны. Ему претила сама мысль, что он может быть кому-то отцом, а разгребать ворох подростковых обид и проблем – он пас. Ему бы свои разгрести.
Эйтан в своё удовольствие наслаждался женщиной, почти жалея о том, что слишком вымотан дорогой и раной для большего. Но она, кажется, осталась довольна и он – тоже. Они своими играми успели расшатать ножки на табурете, отчего из-за опасного покачивания, замеченного, когда решили отлипнуть друг от друга после нескольких секунд тишины и дыхания в холодеющий воздух, под хохот, как два подростка, начали перебираться на его плащ, к огню. Расслабленно откинувшись на спину, подложив руки под голову, Ален закрыл глаза. Редкое ощущение, когда можно полежать на ровной поверхности, без мешающих корней деревьев, камней или природных неровностей ландшафта, и знания, что можешь замёрзнуть холодной остебенской ночью в снегу или получить нож по горлу. Прохлада шла от пола, но близость очага добавляла контраст, а тело женщины, которая решила устроиться наполовину на нём, наполовину на плаще, рядом, согревала какое-то время. Он благополучно забыл о сестре на какое-то время и, плюя на кухарку и хозяина таверны, заснул бы здесь, поддаваясь желанию, но дрожь чужого остывающего тела привлекла его внимание. Эслинн замерзала. Открыв глаза, он накрыл её плечо рукой и огладил руку сверху вниз, согревая тёплыми ладонями. Поднялся, вынуждая её поменять положение, и притянул к себе, прижимая спиной к груди – пусть греется. Скоро уходить.
Алену не хотелось подниматься наверх. Все визиты к Эслинн проходили гладко и привычно – он здесь расслаблялся и отдыхал, когда работа начинала щекотать ему кадык, а необходимость возвращаться в дом, к сестре, вызывала подростковую забытую злость и желание винить её во всем. Он вырос с этого, поэтому искал свои способы выпустить пар. Женщина смягчала его. Эйтан пользовался ею больше, чем давал платы взамен, но не говорил – она могла понять это сама, со временем. Или же он чего-то не знал и не понимал, а алифер от их встреч получала больше проведённой вместе ночи.
Эслинн подалась вперёд – он не стал удерживать. Остался, чтобы посмотреть на неё. Возраст сказывается на любой женщине, в зависимости от специфики расы в своё время, но Эслинн не была уже молоденькой юной девочкой, которая напоминала кровь с молоком. Он такой её не знал, они встретились уже намного позже, когда женщина переступила порог зрелости и с каждым годом становилась лучше. В его понимании. Её стан полностью сформировался, но на нём ещё не проступили признаки старения, которые отталкивают взгляд от женщины и обращают его на более молодых и подтянутых. Он не мог определить, сколько ей лет, но подозревал, что ещё несколько встреч через десятки лет и это случится.
Эйтан поднялся, поправил ремень на штанах и отыскал  в предложенных на сменку вещах рубашку. Эслинн молча одевалась рядом, повернувшись к нему спиной, как обиженная неосторожным словом девица. Он усмехнулся, подошёл ближе и обнял её со спины, поцеловал в открытую шею. Ален пристал бы к ней снова, но в следующий раз.
- Всегда, - ответил он на вопрос женщины с усмешкой и почти не солгал. На сегодня действительно хватит.
- Вещи свои не забудь.
Ален посмотрел вслед уходящей женщине и в изумлении вскинул бровь.
- У меня чувство, что меня поимели и не заплатили.

Эйтан поднялся на чердак следом за Эслинн. Он нашёл взглядом сестру, которая ютилась на ворохе вещей. Она пребывала в плохом расположении духа. Насколько он мог судить по выражению её лица и позе, а одна из потенциальных причин грела спиной угол чердака. Ален ничего не сказал. Ни ему, ни ей. По атмосфере он предположил, что оба за время его с Эслинн отсутствия успели повздорить. О причине он тоже догадывался и после жеста женщины окончательно сошёлся на том, что этот синеглазый юнец – его сын.
Прекрасно.
Он не обращал на него внимания неосознанно, потому что на подсознательном уровне догадывался, какая существует связь между ним и Эслинн, но не хотел в это вникать ни тогда, ни сейчас. Что он мог ему сказать? «Прости, парень, я не знал, что твоя мамка решит тебя родить»? «Извини, но я был не в курсе, а если бы был, то ничего бы не сделал - вот такая я тварь»? «Прости, что твой отец снова поимел твою мать у тебя на глазах»? Нет, он не будет копаться в этом дерьме и купаться в чувстве вины за просранные отцовские годы.
- Лошадей накрыл? – это вместо «сын, прости, дай обниму». Эйтан занял место между сестрой и Эслинн, раз им сегодня доведётся спать всем вместе и жаться друг к другу в поисках тепла. Он предполагал, что Шайлер будет удобнее, если рядом будет он, а не кто-то незнакомый, даже женщина. Его не смущало, что сестра может ощущать по своим эмпатическим каналам, чем они занимались и как друг к другу относятся. Он – не образцовый старший брат и никогда на это звание не претендовал.

офф-топ: действия оговорены с Эйтаном

Эслинн ничего не сказала на вопрос Эйтана и, честно говоря, даже не хотела думать, почему он задал именно этот вопрос. Если он ещё не догадался, что Лейв – его сын, то вопрос мог прозвучать, как внезапная мысль о забытых лошадях, чтобы скотина во дворе не помёрзла в холодную ночь и не издохла от болячки преждевременно, или же желание убрать подальше от себя и сестры мальца, которому он не доверяет – что сомнительно. Если же догадался, то тут снова два пути. Не знал, как себя повести, и пытался найти какую-то тему для разговора, который в итоге не заладился, либо же сразу показал, что отпрыск его не интересует и видеть его он не желает. Как ни крути, а варианты все в равной степени дерьмовые, может, с сомнительным и малозаметным отличием в большую или меньшую сторону.
Не забивая себе этим голову, в молчании проводив взглядом сына, который предпочёл общество лошадей развесёлой компании на чердаке, она повернулась боком к алиферу и, как ни странно, уснула. Не как уже использованная блядь, которая может сопеть себе, уткнувшись носом в грязный пол, а в тёплую грудь под чужими тряпками, которые плохо вязались с Эйтаном, и его рукой у себя на сгибе талии, переходящем в бедро.
Утро выдалось странным. Не только из-за того, что проснулась она, видя рядом с собой Эйтана, а по другую сторону от него копну светлых волос, принадлежащую второй девушке. Тройничок вполне себе был даже возможен, пожелай этого инициатор, но Эслинн, как думала, прекрасно знала, что там за девица ютится под боком у мужчины. Как бы там ни было, О'Шей видела в глазах алифера его отношение к девушке. Трепетное, заботливое, внимательное, а дальше ничего. Он действительно относился к ней, как к сестре или ребёнку, но не более этого.
- И почему меня это занимает? – женщина фыркнула и перевернулась на бок, намеренно пихнув алифера бёдрами в бок. Едва она почувствовала реакцию на свои действия, как голос подала их третья в треугольнике. Эслинн лениво приоткрыла один глаз и попыталась прислушаться. То, что она услышала, - ей не понравилось. Нет, это не было замечание по поводу недостойного поведениях этих двоих при наличии третьего, который не желал становиться ни наблюдающим, ни участником. Она говорила о том, что утро пахнет неприятностями. – Лейв..
Эслинн откинула с себя тряпки и поднялась на ноги, но предпринять ничего не успела – Эйтан остановил её. Он был отчасти прав в том, что пользы от неё там не будет, если она прибежит, как перепуганная мать, спасающая своего щенка, прямо в сорочке и с голыми руками душить ублюдков. Она прекрасно знала, что за Эйтаном пожалуют старые знакомые, но позволила ему остаться, надеясь, что им удалось замести все следы. Это невозможно. Они могли оставить свой кровавый след от прошлой таверны и до сюда, а затереть всё было бы слишком сложно и практически невозможно. Первыми начнут допрашивать прислугу, если след не выведет их прямиков на чердак, в это развратное гнездо.
Спешно одеваясь, Эслинн ругала себя за то, что позволила сыну отправиться спать на конюшню, а не силком и за уши уложила его рядом с собой, чтобы в случае недоброго визита защитить его. А теперь что? Она надеялась, что сыну хватит ума выдать, где находятся алиферы, чтобы ему сохранили жизнь хоть на какое-то время. Алифер перерывала вещи на чердаке, чтобы подобрать какое-то оружие для себя, но, как назло, ничего подходящего не было.
Их белокурая помощница сообщила о приближении гостей одним ей известным способом – Эслинн не вдавалась в подробности, как эта девушка чувствует приближение угрозы, но полагалась на Эйтана, а он, кажется, доверял этой девушке. Он первым вооружился, оделся и осторожно спустился с чердака, проверяя коридор. Эслинн спустилась не сразу, а подождала, пока Эйтан пройдёт по коридору, к лестнице, а сама остановилась на ступеньках, соединяющих второй этаж и чердак.
Утро в самом разгаре, а они пытаются поймать убийц на живца. Самое прискорбное, что живец, пока ещё, - это её сын. Она видела, как Эйтан занимает позицию, как вымеривает шаг, сжимая в руках меч, чтобы нанести удар первому, кто ступит на лестницу и покажется из убийц, но, как бы ни казалось, что у них всё схвачено, - не сработало. Убийца успел среагировать раньше, чем Эйтан завершит атаку, и ушёл от неё. К счастью для самого алифера – он сам остался цел и невредим, а Эслинн кинулась к убийце, державшего её сына, и атаковала, что нашла в комнате – вилкой в глаз. Решаясь на этот сумасбродный поступок, она едва успела заметить, что убийцей, которого атаковал Эйтан, была женщина, но какое это имело значение, если Эслинн пыталась освободить своего сына от хвата урода? И надо же, ей чертовски повезло это сделать!

Эта ночь оказалась ничуть не легче предыдущей. Шайлер не могла нормально спать и хоть по началу пыталась, заснуть у неё так и не получилось. Остаток ночи она провела лежа на боку с открытыми глазами.
Это всё сказывалось на состоянии. Нога сильно не болела, но до рассвета она смогла изучить ту малость, которую смогла увидеть в темноте. Впрочем, утро оказалось не самым приятным. Новые ощущения коснулись сознания. К ним прибыли гости, так ещё и весьма знакомые. Дрожь пробежалась по телу от недовольство и противного ощущения. Светловолосая никак не могла забыть того чувства, когда брат получил рану на шее, как кинжал попал в бедро.
Эта женщина сдаваться не собиралась и на этот раз вернулась не одна. Шайлер только и оставалось, что предупредить брата о присутствии ночной гостьи, в этот раз решившей вернуться уже с утра пораньше и попытаться докончить дело.
По велению Эйтана, Шайлер так и осталась сидеть на чердаке. Вновь почувствовать себя беззащитной и слабой. Снова вспоминался их дом, тогда убийцы вошли к ним спокойно и ждали возвращения Эйтана с особым интересом. Раненой она уже была, да и нога вряд ли могла позволить двигаться быстро и свободно. Только долго в одиночестве на верху высидеть алифер просто не могла.
Девушка ощущала весь накал эмоций и чувств, это сбивало столку в определенные моменты, но точно знала, что брат пока что жив. Это радовало, позволяя успокоиться лишь на пару мгновений. Оставаться в неведении и не понимать, что там происходить Шайлер просто не могла. Забыв о ноге, она поднялась и поспешила в сторону лестницы. Не обдуманный поступок в её положении, когда можно было потревожить рану и заработать ещё больше новых, если конечно не достаться трофеем пришедшим по их душу убийцам.
Эйтан итак был слишком долго один, а она всегда отсиживалась за его спиной в безопасности. Не смотря на то, сколько свободы у него было, сколько беспокойства она вынесла. Брат был единственным родным человеком, оставшимся у светловолосой. И не важно как, но попытаться помочь она хотела.
Спустившись вниз и увидев картину, разворачивающуюся перед глазами, Шайлер просто не знала, как поступать. Она растерялась пытаясь быстрее прокрутить в голове все заклинания, которые могла сейчас использовать. Взгляд упал на женщину, что преследовала, напала ночью стремясь избавится от спящих брата с сестрой. Хотелось убить её за всё, что она сделала. Собравшись, светловолосая снова начала плести заклинание, что пришло в голову. Она была слишком близка к Эйтану.

Крик мёртвых (55 ед. маны)

Каша в коридоре. Большое количество людей в узком пространстве чревато помехами. Эслинн и в особенности Лейв начали откровенно мешать ему, заслоняя собой противников. Алифер понимал, что это не преднамеренно, но, Фойрр вас дери, убегая, можно смотреть куда? Освобождённый подросток ринулся в его сторону, к лестнице на чердак, но добежать не успел – остановился перед самым носом у алифера, потому что отхватил кинжал в плечо. Формально он принял удар, адресованный своему папаше, и отвёл его, исполнив роль щита, но вместо благодарности мужчине хотелось грязно ругаться.
Эйтан почувствовал чужую магию, знакомую – колдовала Шайлер с безопасного расстояния, потому что нога не позволяла ей самостоятельно спуститься с неудобной лестницы и присоединиться к побоищу. Ален был этому рад, потому что распихивать по коридорным углам своих и не задеть их мечом или магией ему было сложно. Чем-то приходилось жертвовать. Собой он не хотел. Двух наёмникам удалось уже вывести из игры подростка и его мать. Вся удачливость Эслинн стекала по стене.
Грубо отпихнув Лейва в сторону, не заботясь, что мог причинить подростку дополнительный спектр незабываемых ощущений от встревоженной раны и поцелуя со стеной или полом, он убрал его со своего пути, чтобы открыться для атаки Коски и нанести удар по дезориентированному заклинанием ульву. Меч с приятным (для Эйтана, потому что череп – не его) звуком вошёл в голову ульва, не дав ему времени сообразить ответную атаку и помочь своей спутнице. Больше ему не надо беспокоиться о повязке для глаза. Коска, отправив сильным ударом Эслинн ловить звёзды и отлёживаться, успела метнуть в него высвобожденный кинжал и благополучно попала – магический щит Эйтана не выдержал несобранности мага-заклинателя и разрушился. Кинжал глубоко вошёл в плечо, ухудшая атаки мечом.
Больше дырок, больше шрамов!
Ему повезло, что Коска не попала в грудь, горло или голову. При таком раскладе алифер оказался бы в полнейшей заднице, а пока виднелся слабый дерьмовый просвет. На помощь подростка и его матери Ален не рассчитывал, но сестра могла вмешаться в процесс ещё раз, пока находилась за его спиной и с такого расстояния имела преимущество. Ей скастовать заклинание намного проще, чем ему – между ним и Коской оставалось небольшое расстояние, которым он решил воспользоваться, когда пошёл на сближение. Посетители и постояльцы, которые стали свидетелем бойни, разинули рты, начали наперебой орать. Особо геройские приняли Алена не за того и решили вмешаться в процесс. Эслинн лежала на полу, поэтому вступиться и объяснить, где свои, а где чужие физически не могла. От подростка такой милости он вообще не ждал. Атака прошла с перебоем – алифер сократил расстояние до женщины, стиснул зубы от боли в ране – кинжал пришёл в движение, и вонзил меч в живот убийцы. Распороть её или повернуть меч, как хотел, он не смог. Рана мешала проводить дополнительные манипуляции с оружием, а из толпы показался бравый защитник слабых – за даму вступились. Эйтан унизительно получил бутылкой по затылку от какого-то постояльца. Сражение на этом закончилось и алифер, с окровавленным и липнущим затылком, пошатнулся, рухнув на осколки и выпустив меч Коске на память.

У Эслинн с боями без правил всегда было густо и не пусто. Драться она не умела, хотя за такую дрянную жизнь с выгребной ямой из приключений не помешало бы научиться чему-то большему, что бить людей и не только по голове бутылками, да и с размаху и щедро ногой по шарам. Бывало, что О'Шей выводили настолько сильно, что она и леща давала, и кулаком по лицу, но всё от злости. Сейчас же, когда адреналин начал зашкаливать, а сама она отшатнулась от убийцы, оставив ему в напоминание о себе изувеченный глаз и вилку в нём, как трофей, О'Шей нервно облизнула губы, осознавая, что смогла причинить кому-то вред. То, что она это сделала ублюдку, посмевшему угрожать её сыну ножом, грело ей сердце и вызывало злобно-довольную усмешку, но на этом по ощущениям всё.
Хорошенько вдарить мордовороту она не смогла, а очень хотелось отправить его прокатиться кубарем с лестницы – женщина отвлеклась на всхлип сына, который явно не от страха решил простонать, да и звучание разное – уж она-то знала. Второй убийце удалось всадить кинжал в спину её сыну, а Эслинн не смогла ей даже отомстить, потому что, едва повернувшись в сторону убийцы, сама же от неё получила. Удар был настолько хорош, что Эслинн развернуло. В узком коридоре женщина влетела в стену и по ней сползла на пол, держась попеременно одной рукой слабо за стену, а второй поддерживая голову, пока перед глазами был радужный фейерверк. Эслинн вышла из боя раньше, чем предполагала, несмотря на то, что ран, как таковых не было, а звон в голове раздражал и будил в ней злость.
Вот теперь она действительно разозлилась.
Голова раскалывалась, а шуму в коридоре только прибавилось. Сквозь накатившие слёзы женщина с трудом смогла рассмотреть, что происходит. Её сын прижимался к стене, а из спины у него торчала рукоятка кинжала. Рана не смертельная, но при первом случае необходимо её обработать. Первый мордоворот лежал на полу с разрубленным черепом и торчащей в небо вилкой – дерьмовая смерть, но какую заслужил. А ведь этот ульвийский уродыш был другом её сына и тянул его к себе в славную компанию убийц. Лейв думал, что она не знала? Наивный сынишка неудачно выбрал друзей, ну и какого ему сейчас понимать, что он отхватил от своих же, а товарищ планировал его убить вместе с остальными, плюя на то, что сам его брал в подмастерье и обучал ремеслу, чтобы взять в свою банду? Плевать. Эслинн нашла в суматохе Шайлер, которая пренебрегла просьбой своего старшего брата и спустилась вниз, чтобы помочь. Насколько удачно – Эслинн оценить не смогла. Зато она отыскала Эйтана, который успел насадить на свой меч (спасибо, что буквально, а не фигурально) другую женщину. Не вышло у неё сегодня с запланированным убийством. Даже если в зале есть кто-то из других наёмников-сообщников, то на общий шум уже пришли остальные и… Настолько вовремя, что Эйтан от хорошего удара по затылку рухнул на пол, как срубленное кэтельское дерево.
Чудесно.
В тот самый момент, пока и без того раненная Коска хватало ртом воздух и чужой меч в себе, отступая назад, к толпе, по коридору пронеслась ледяная стрела. Та лишь чудом не задела мужика, который решился помочь Коске, и докончила жизнь наёмницы. Ледяная паутина расползлась по телу женщины, распускаясь алым бутоном у неё на груди. Коска упала на пол рядом с алифером замертво, пустыми глазами смотря в потолок. Что ж, это хорошая новость. Им удалось убить двух наёмников, которые пришли за их головами, но дрянное чувство подсказывало Эслинн, что это ещё не всё, а ей с Лейвом придётся снова искать новый дом и рабочее место.
Кто-то из постояльцев выступил вперёд, вынимая нож, чтобы закончить дни алифера, но Эслинн вовремя успела его остановить:
- Стой! Он свой. Это эти двое пытались нас убить, - поднимаясь по стенке, она кивнула на убитых. – Лучше бы лекаря позвали. Не видите, что у нас раненые? – она мотнула головой в сторону сына и посмотрела на Эйтана, которому явно не повезло. Бутылка – самое нелепое, что могло его ждать после удачной атаки.
- Сюда идут инквизиторы! – радостно воскликнул один из постояльцев в воцарившейся тишине. Он был собой настолько доволен, что не заметил, что что-то идёт не так. То есть большая часть постояльцев таверны, которые знали Эслинн, уже чесали затылки и думали, что поступили не совсем правильно, но что же теперь делать?
- Рейнок, не стой столбом. Помоги мне затащить его в комнату, - прикрикнула она на коренастого мужика, подбираясь к Эйтану.
- Почему я?!
- А кто его бутылкой огрел?! Я?!
Эслинн понятия не имела, как обстоят дела у Эйтана и его сестрицы с инквизиторами, поэтому решила перестраховаться и утащить обоих как можно дальше от этого места. Им совершенно точно нельзя оставаться в таверне, потому что могут в любое время придти другие убийцы, но алифер сейчас не способен на действия. Да и Лейв не в лучшем состоянии.
Кое-как они утащили мужчину в комнату и даже уложили его на постель. Туда же затолкали его сестру, а в соседнюю, чтобы позже встретить инквизиторов и отчитаться им за случившееся, пошла Эслинн вместе с Лейвом. Подросток нуждался в большей опеке, чем Эйтан.

Отредактировано Эслинн (07-11-2017 00:01:56)