Бастард не знал, во что выльется предстоящий разговор, но уходить за пределы Мирдана, не узнав, что делает и что намерен делать Шейнир, Авель не мог. Его беспокоил факт своего будущего долгого отсутствия, неизвестность впереди, да и новые замыслы Совета, которые могут коснуться оставшихся на его растерзание Виззарионов. Но и оставаться во дворце, не зная, куда отправилась Элениэль, тоже казалось бесполезной тратой времени.
Невеста сбежала, возможно, доведённая до отчаяния терзаниями своей души и неспособностью как-то повлиять на происходящее. Повлияла, причём сама того не подозревая, подкинула Авелю дополнительный ход, который мог бы и не осуществиться, если б не появилась возможность слинять из города.
Не воспользоваться шансом проверить теорию о местонахождении Райлега Уайтсноу, значит, предать все надежды Лина Ли. Путь бастарда расходился в две стороны, с какой из них начать, он ещё не решил. Обе манили равноценно сильно.
Добраться до старого поместья Авель решил по привычке без какого-либо транспорта, чтобы не привлекать к себе какого-либо внимания. Прогулку он начал с главных дорог Мирдана, с хмурым выражением осматривал выученные наизусть с самого детства улицы, до тошноты вычищенные заботливыми руками горожан, стремящихся к извечной тяге к прекрасному.
Если бы можно было с такой же лёгкостью очищать от грязи почерневшие души мирданских жителей.
Наступающая весна не предвещала каких-либо резких изменений в погоде. Всё так же белели то тут, то там снежные сугробы, так же пряталось за плотными облаками солнечное светило. Ветер, бушевавший прошедшей ночью, наконец, уснул, спрятавшись среди высоких благоустроенных домов. И мысли медленно умирали, только появляясь на свет, будто снежинки, сорвавшиеся с небес и попавшие на чью-то горячую ладонь.
Шейн, знаешь ли ты, на что отважилась сестра? Оставив дворец, бросив всё на попечительство всемогущих и в конец обнаглевших до крайности советников, ты ведом важными для тебя причинами, чтобы поступать именно так. Я уверен, что получу от тебя твёрдый ответ за свои поступки, либо мне придётся...
Рука сложилась в кулак. Авель изо всех сил постарается отгородить судьбу Шейнира от опасности, но при этом сам юный Император должен действовать обдуманно, осторожно, не подвергая гибели себя и ту, с которой забыл о своих обязанностях.
В поместье Ворон попал уже около полудня. Остановился, прислушиваясь. Неподалёку щебетали птицы, создавая умиротворённую картину покоя, не тронутого волнениями, наступившими в извечно беспокойном штормовом море жизни Авеля. Выдохнув подступающую тревогу, бастард распахнул дверь.
- Шейн! Шейнир! Ты здесь?
Громкий голос должен был достичь ушей всех, кто мог находиться в поместье. Здесь внутри витал совсем другой запах, нежели во дворце. Необыкновенный, непривычный, но довольно притягательный. Он заставил Авеля в нерешительности замереть у входа.

Шейнир не заставил себя ждать, тут же появившись у лестницы. Авель почему-то нахмурился, понимая, что нынешний Император ещё не в курсе того, что произошло накануне и то вообще творится в ЕГО дворце, который практически полностью перешёл под влияние Совета. Отсутствие правителя давало прекрасную возможность этим возомнившим себя королями вампирам творить всё, что им взбредёт в головы. И они преуспевали в этом деле с каждым разом всё больше и больше.
Глупый мальчишка, пытаешься защитить то, что тебе дорого, но ведь мог поступить более разумно.
Решив не нападать на Шейнира с порога и исполнить его просьбу не шуметь, бастард прошёл вслед за братом в гостиную. Но не сел в предложенное кресло, остановившись рядом с ним и положив руку на спинку.
- Ты ведь понимаешь, что я пришёл не просто так.
Ворон кинул взгляд на предложенный стакан, но не шевельнулся.
- Матушка сейчас осталась совсем одна, и ей не под силу тягаться с Советом. Как и Элен, которая решила покинуть дворец, не предупредив об этом никого.
Авель старался говорить спокойно, у него всегда это чудесным образом получалось, даже донести ровным тоном то, что в обычных случаях невозможно высказать без бури чувств, бушующих внутри. Но голос бастарда оставался прямым и холодным.
- Я не представляю, к чему ты стремишься, отсиживаясь здесь. Но я пришёл не выяснять это, а просто предупредить.
Когда он покинет Мирдан, неизвестно, что могут предпринять те, кто остался у власти. И в своё отсутствие, Авель беспокоился за безопасность Шейна, ведь он не сможет так отслеживать каждый шаг советников или кого-либо другого, кто может покушаться на оставшихся Виззарионов. Возможно, всё обойдётся. Но Император должен быть предупреждён и, как говорится, вооружён информацией. Просто уйти, оставив младшего брата в неведении, Авель не мог.
Он следил за Шейниром и его отношением ко всему сказанному. Может быть, ему удастся понять брата, хотя бы по глазам, по той реакции, которую воспроизведёт юный правитель.
- Когда ты оказался в невыгодном для Совета положении, они взялись за сестру. Она переживала за всех нас, но не могла вмешаться даже в собственную судьбу. Потому, как мне кажется, Элен и покинула город. Я отправляюсь за ней, чтобы вернуть.
Подробности поисков женихов для Элениэль и выдвижение себя на роль одного из них, Авель решил упустить из разговора. Шейну пока не нужно это знать, если он сам не решит выяснить целостную картину происходящего. Если ему вообще интересно, что происходит в его отсутствие.

Отредактировано Авель (31-12-2013 13:05:23)

Даже если бы и не планировал, всё равно бы пришлось меня выслушать, мысленно добавил Авель к словам брата, но внешне лишь тихо усмехнулся. Когда он шёл на эту не запланированную встречу, то думал лишь ограничиться парой фраз, чтобы просто первым ввести Шейна в курс существующих дел, иначе после до того дойдут, возможно, не столь правдивые и сотню раз переиначенные обрывки истинной сути произошедшего. Император должен знать, даже если не хочет этого, что творится в его отсутствие.
Но теперь, когда Шейнир был перед глазами бастарда, то задуманная пара фраз отпадала, уступая место всему тому, что хотелось высказать лично Императору. Однако не успел Авель выгадать подходящий момент, как прозвучало упоминание о его матери. И весь запал в одну секунду развеялся по воздуху. Перед глазами прокатился последний разговор с Холодной и его опасения, касающиеся Шейна. Конечно, брат, если бы она оказалась на месте Мирры, тогда бы без особых проблем смела тебя как неугодного правителя собственноручно, когда ей это было бы необходимо. Глациалис... Каждое её предложение опасно.
Кровь выплеснулась из стакана. Авель бросил мимолётный взгляд на алые капли, удивляясь тому, что сейчас был полностью равнодушным к ним.
- Я верну принцессу во дворец. За это можешь не переживать. И Арнику можешь не оповещать о пропаже Элен, пусть не тревожится, ей и без того, наверно, не в радость.
Ворон был настроен на то, что Элениэль не могла бы убежать далеко, даже если последовала за Артуром. Минимум в соседние города, максимум на Силву. Он чувствовал, что несомненно найдёт сестру, но прежде должен всё же сделать ещё можно маленькое дело, которое заставит его отступить от преследования. И, как надеялся Авель, это не займёт у него много времени. Уж до конца зимобора он должен был вернуться в Мирдан. Если не возникнут непредвиденные обстоятельства.
Стремления Императора и без того были ясны, но это не могло в полной мере оправдать его глупых поступков.
- Ты мог бы действовать и более обдуманно. Всё равно подставляешь под удар и себя и ту, которую стремишься защитить.
Эти стены не могут в полной мере обеспечить безопасность, если кому-то понадобится уничтожить скрывающуюся здесь парочку, то их ничто не остановит. Неопределённая опасность беспокоила бастарда, ему хотелось бы раз уж на то пошло, спрятать брата с его избранницей в такое место, где никто не посмеет достать, никто даже не догадается искать.
Всё-таки прозвучал вопрос о кандидатах. Возможно, Шейн и сам предполагал, с кого начнёт Совет, но широкий круг избранных быстро сужался, потому что никто не хотел растягивать эту оперу на несколько предстоящих лет. Все пользовались тем, что происходило в стране сейчас и что они - каждый из них, мог выгадать из этой сумятицы.
- Они не оставят Элениэль в покое, Шейн.
Пальцы коснулись края стакана, предложенного Авелю ещё в начале разговора.
- И им уже не важна достойная невеста. Им нужен угодный Император, а ты показал, что не будешь таковым. Потому ты уже не входишь в планы Совета. Бесполезно возвращать всё назад, когда нужно было сначала мыслить, а потом делать. Ты должен был думать не только о себе, но и о своём народе, и о том, что оставил тебе отец, что можно было исправить после его гибели.
Ворон приподнял стакан над столом, сжав его в руке так, что стекло не выдержало напора вампирской силы и хрустнуло.
- На роль кандидата вызвался и я, потому что не мог смотреть на страдания сестры. Но Императором пока остаёшься ты, и власть в твоих руках, лишь следует правильно ею пользоваться. Либо отказаться от власти полностью, если не желаешь и не хочешь что-либо делать.
Возможно, со стороны казалось, что Авель просто критикует поведения брата, но всё недовольство и злость исходили только из-за переживания за его жизнь и безопасность.

- Начинать с них? - Авель усмехнулся, - Я это и делаю. Но в отличие от некоторых, мне пока ещё немного сложновато пробраться в это стадо и остаться незамеченным среди них.
Каждый действовал по своему намеченному плану, но когда линии пересекаются, то фигурам приходится толкать друг друга, не зная, куда стремится каждая из них. Если цель одна, средств её достижения может быть несколько сотен, и все различны. От этого рождаются непонимание и сомнение.
Бастард молчал, спокойно наблюдая за тем, как смеётся и удивляется Шейнир. Осколки от уже практически перемолотого стакана, он до сих пор сжимал в ладони, раздробляя в пыль те, что ещё казались ему на ощупь крупными. Как бы то ни было, когда-нибудь придёт время, и в его руках окажется тот, кого он с радостью разломает точно так же, как и этот стакан. За отца. За всё, что происходит сейчас. Ворон свято верил в достижимость этой цели, только время всё бежало, а цель оставалась так же далека. И результаты её достижения могли не столько порадовать, сколько опечалить крупными потерями.
Нет, никто больше не умрёт. Никто из тех, кого я могу по праву назвать своей семьёй...
Шейнир пытался рассуждать самостоятельно, не давая что-либо сказать Авелю, да тот и не стремился оправдываться или пытаться объяснить мотивацию своих поступков. Для этого нужно копать слишком глубоко, возможно намного глубже, чем это видит нынешний молодой Император.
Потому Авель молчал, неотрывно глядя в глаза брата.
Защитить Элениэль не мог никто из них двоих. Как бы они оба ни старались, какие бы тропки не выбирали, сейчас принцесса оказалась вдали от обоих. Бастард не знал, почему она решилась на побег. Точную причину он не знал, но догадывался, что это мог быть своеобразный протест против действий старейшин, попытка защитить братьев так же, как и они хотели бы защитить её. Все трое оказались связаны одними чувствами, но к сожалению, эта связь мало чем могла помочь сейчас.
Любовь, жалость, сострадание - всё это делает сердце мягким и податливым, заставляет соглашаться на всё, лишь бы те, кто важен сердцу, не страдали, были в безопасности. И расплачиваясь за это, можно потерять всё остальное, оставить безнаказанными тех, для кого любовь - пустой звук, кто пользуется этим чувством в своих коварных целях. Стремление к власти - это тоже своеобразная любовь. К самому себе, как к божеству, владеющему всем и управляющему всеми по своему желанию. Однако за любое желание нужно платить. А расплата не всегда приятна и не всегда бьёт только по кошельку.
Авель не собирался жертвовать собой. Семья для него всегда была на первом месте как единственные святые лица среди остального сброда, но даже сейчас, когда под прицелом был каждый из них, он действовал так, как было угодно ему лично, не беря в расчёт чувства остальных.
Ему не нужна власть. Только месть.
- Она... - на мгновение Ворон прикрыл глаза, вспоминая тот памятный вечер в комнате, - ... уже почувствовала. Вероятно, она знает всё, что я мог скрыть. Возможно, и то, что для меня она - очередной ключик к главной двери, а не просто любимая сестра.
Рука разжалась над столом, выбрасывая горстку мелких осколков того, что некогда называлось несчастным стаканом. Бастард говорил спокойно, снова не отводя глаз от Императора.
- Бросив Элен, ты не сделал ей лучше. Как и я, даже находясь рядом, не могу подарить ей счастья. Но кроме нас, у неё нет никого. Она беспокоилась за тебя, брат. Всё это время. Может быть, и ждала. Зная, что напрасно.
И пытаться что-то решить на расстоянии в надежде, что всё рассосётся само по себе, не выход. Так же, как и рваться на части, доказывая, что-то кому-то.
- Да. Я люблю её.
В этом он ничуть не сомневался. Просто обычно заталкивал все чувства туда, где они не могли помешать решительным действиям и навредить планам в самый ответственный момент.

Авель покачал головой.
- Ты не прав.
Но вдаваться в подробности не стал. Пусть Шейнир представляет себе всё так, как он думает. Не за чем преподносить брату полный обзор местности, когда он не видит даже то, что скопилось под его ногами, пока смотрит в небеса и любуется звёздами, надеясь на хорошую погоду следующего дня. Это был его выбор, который внёс в игру свои плюсы и минусы. Единственное, что печалило бастарда, так это то, что он сам не мог предсказать удар, который может последовать внезапно и из того угла, что ранее вовсе не рассматривался как способный к данному поступку.
Я пытаюсь построить стены и вырыть рвы со всех имеющихся сторон, но даже этого может стать недостаточно, если не накрыть всё сооружение крышей, способной выдержать налёт сверху. Он сам удивился своим мыслям, потому что даже думать стал загадками, одновременно пугаясь и восторгаясь.
- Ты дал дорогу не только мне, но и другим, кому действительно нужен твой трон. Если бы остался... да, всё было бы иначе, - с этим Ворон согласился, даже чуть улыбнувшись.
Было бы что-то другое, но всё равно рано или поздно наступил бы роковой момент, при котором все делают свой ход, не оставаясь незамеченными. Так или иначе скрывать свои действия вечно невозможно, как и всю жизнь томиться в ожидании, пока откроется дорога и не останется преград на намеченном пути. Так бывает только в мечтах ленивых, трусливых или глупцов. Некоторые единицы Совета таковыми назвать было нельзя. Они действовали, даже когда казалось, что стоят на месте. Их замыслы всегда стремятся к осуществлению. Изменись ситуация, они бы предприняли другой ход, запуская всё по новой.
Элениэль сделала одну подножку Совету. Если бы Шейнир вернулся во дворец, то Совет получил бы во второй раз. Ворон хотел бы на это посмотреть. Но Шейн не вернётся. У него нет причин на такой поступок, зато есть Арника.
- Я знаю, что такое любовь, Шейн. Но мир воспитал меня иначе, потому я не имею привычку сходить с ума и терять рассудок.
Даже, если на кону жизнь самого близкого и родного существа. Спешка не приводит к положительному эффекту и, как говорится в поговорке, смешит народ. Авель бросится в пропасть в самый последний момент, прежде обдумав и взвесив причины и последствия. Не в урон тщательно продуманных планов, предусматривающих любой поворот событий. Пережить можно всё, если в итоге находишь главную причину своих ночных кошмаров.
- Я стою здесь, потому что ты тоже мне не безразличен. Да, я мог спокойно отправиться вдогонку за Элен, не сказав тебе ни слова. Хотя мне нужно сделать ещё одно дело, прежде чем покинуть Мирдан.
Лина Ли. Ему нужно предупредить ученицу о своём отсутствии и попросить об одолжении. Он не был стопроцентно уверен в том, что девочка его послушает и станет спокойно ожидать у окошка. Разговор предполагался сложным, и место его проведения уже обдумывалось в голове бастарда.
Он покосился на осколки, горстью лежащие на столе.
- Извините за это недоразумение, Ваше Императорское Величество, - усмехнулся по-доброму и тут же добавил, - Я обязательно куплю тебе новый стакан.
Одновременно резко двинулся вперёд к Шейниру, притягивая его к себе и обнимая за плечи.
- Что бы ни случилось, будь осторожнее. Не доверяй полностью даже тем, кого считаешь друзьями. Твои враги могут быть намного ближе, чем ты думаешь. Береги себя.
Сам же понимал, что вряд ли кто-то будет беспокоится за него в пути. И хорошо. Авель не та птица, которой следует дорожить.
Мягко хлопнул по спине и, развернувшись, пошёл к выходу, более не оборачиваясь, не показывая на лице тревогу.