Столь неожиданное послание короля Гренталя Лиерго застало графа Эштреда врасплох. Разумеется, слухи о страшной напасти, постигшей северные земли Остебена доходили и до Бреселя, однако лишь созыв Его Величеством срочно совета окончательно убедил Алькора в том, что положение дел в королевстве действительно крайне плачевное. Иначе какова необходимость в требовании Лиерго присутствовать на совете даже графа Эштреда, чьи владения и земли находятся столь далеко от напасти и едва ли подвержены опасности.
Однако старый граф не был бы собой, если бы в ту же минуту, как только дочитал письмо, не начал спешные приготовления к грядущему путешествию в столицу. Уже на следующее утро с рассветом Алькор простился с дочерью, с момента возвращения которой не прошло и месяца, а также Элоизой, которая до последнего мгновения уговаривала мужу взять ее с собой. Но граф был непреклонен. Гренталь ясно писал, что прибыть в столицу необходимо в самый кратчайший срок, а женщина в дороге - это всегда минимум один лишний день в пути. Перед самы отъездом граф Эштред повторил свои наставления практически каждому обитальцу Вармервинда, а также дочери, всем управляющим и служащим, словно по примеру Мирры сам отправлялся в далекое трехлетнее путешествие.
И вот уже шестнадцатого дня зимобора, граф вместе с небольшой свитой сопровождения вошел в городские ворота Вильсбурга. Уделив не больше часа своего времени на отдых и скудный ужин в скромном столичном заведении, попавшемся на его пути, Алькор сразу же отправился в королевский дворец просить аудиенции у Его Величества. Эштред хотел не только выразить свое почтение королю, а по возможности и кронпринцу, но и обсудить некоторые дела, не имеющие столь большой важности, как причина грядущего совета, но в то же время требующие вмешательства монарха. Кроме того, Алькору не терпелось показать королю, что именно он одним из первых аристократов южных земель прибыл на его зов.
Вопреки ожиданиям графа, около кабинете Его Величества просителю сообщили, что король слишком занят и не сможет выкроить даже минуты своего времени в ближайшие два часа.
— Если Ваше дело является столь неотложным, можете обождать в библиотеке, пока Его Величество освободится. — Закончил свою речь неизвестный служащий монарха.
Так что откланявшись и поблагодарив, граф Эштред демонстративно прошествовал в библиотеку. Даже несмотря на уже довольно позднее время, что означало крайне малую вероятность встречи с Лиерго, Алькор готов был ожидать столько, сколько нужно только ради того, чтобы король об этом узнал. А уж если он узнает и пригласит графа, а того уже и след простыл, на такой позор мужчина не был готов.
Оказавшись в главном зале библиотечного крыла, Эштред осмотрелся. С момента его последнего прибывания здесь не изменилось ровным счетом ничего, по крайней мере в части мебели. Те же высоченные ряды полок, заменяющих собой стены, несколько столов с приставленными к ним креслами, и все тот же затхлый запах старинных книг и манускриптов. Алькор никогда не любил книги и чтение в целом, прибегая к нему только тогда, когда это было необходимо для выполнения его обязанностей графа, поэтому библиотеки не относились к излюбленным для времяпрепровождения графа местам.
В этот час в зале не было ни души, поэтому, чтобы чем-то себя занять, мужчина направился к ближайшему столу, на котором лежал толстый пыльный том, брошенный последним чтецом. Закрыв книгу с глухим хлопком, который эхом разлетелся по всему библиотечному крылу, граф вслух прочитал название труда:
— "История Остебена".
Имя автора работы было стерто временем и сотнями, если не тысячами пальцев читателей, но глядя на книгу что-то в памяти Алькора едва заметно шевельнулось. Может ли быть так, что он уже читал эту книгу? Когда-то в далекой молодости, а может даже юности. Или быть может аналогичный экземпляр находился и в его собственной библиотеки в Вармервинде? Вполне вероятно.
Подняв книгу и зажав ее под мышкой, мужчина развернулся и направился в сторону полок, ища свободное место, которое бы выдало место, откуда эту книгу и взял ленивый читатель, не удосужившийся вернуть ее обратно. Однако в главном зале на всех полках книги стояли настолько плотно, что едва ли оставалось свободное пространство. Особенно для столь толстого тома "Истории Остебена". Нахмурившись, Алькор зашагал в сторону дверного проема, ведущего во второй зал, где, как он знал, книжные полки не просто закрывают стены, но образуют подобие лабиринта с узкими проходами и множеством поворотов.
— Сейчас мы вернем тебя на место, не переживай. — Добродушно проговорил граф, твердо убежденный,  что находился здесь в полном одиночестве.

В королевском дворце граф Эштред был отнюдь не частым гостем. Причем причиной тому было никак не пренебрежительное отношение со стороны Его Величества. Вовсе наоборот, Гренталь Лиерго никогда не обделял его персону вниманием, даже когда государственные дела едва ли имели какое-то значение для южных земель Остебена. Собственно, нынешний его визит также был продиктован проблемами у северных границ и тем не менее приглашение на королевский совет было послано и в Вармервинд. Дело было в том, что сам граф не искал встречи с королем и его приближенными, как часто поступали иные графы и бароны королевства. Алькор всегда считал, что дела аристократов, в особенности их взаимоотношения не достойны внимания Его Величества, а потому лишь в самых крайних случаях прибегал к помощь монарха. И тогда пытаясь решить возникшую проблему по средству переписки, а в столице оказывался исключительно по приглашению. И уже в такие моменты, удостоясь встречи с королем по его инициативе, пытался разрешить все накопленные вопросы разом.
Потому визиты в королевский дворец становились для Эштреда настоящим испытанием. Во многом из-за необходимости общения с придворными персонами. У себя в Берселе граф без каких-либо сложностей мог несколько дней подряд перемещаться от приема к приему, чувствуя себя при этом спокойно, но лишь день в королевском дворце стоил сотни этих приемов на юге.
Сейчас же он понуро и бесцельно брел между высоких книжных стеллажей, совершенно позабыв о толстом томе в своих руках. Два часа в этом темном и пыльном помещении в полном одиночестве, а ведь в конце этого испытания даже не факт, что удастся встретиться с Его Величеством. Трудно сказать, искал ли он здесь компании, но определенно с таковой время удалось бы скоротать легче.
Огибая очередной ряд книжных полок, Алькор внезапно застыл на месте. В нескольких футах перед ним стоял небольшой письменный стол, за которым сидел теперь уже вскочивший со своего места королевский секретарь собственной персоной. Эштред будто преступника застал на месте своего преступления, так уж необычно тот отреагировал на нежданного гостя. И тут же в мыслях графа всплыли все те слухи, что доходили об этом мужчине до самого Берселя.
Служа при короле Грентале Лиерго уже солидный срок, Риаган, как утверждали в его окружении, ничуть не изменился во внешности. Кроме того, мало кто вообще что-то знал об этом молодом человеке: кто он и откуда взялся при дворе; как смог расположить к себе монарха и заполучить столь высокую должность при короне? Разумеется, злые языки строили свои теории на каждый из вопросов, но все сходились на одном: у этого человека явно было очень много тайн. Чаще всего слухи связывали его с черной магией, которой он якобы занимается прямо в королевском дворце, раскрыв тайну сети скрытых ходов, связующих едва ли не каждое помещение, начиная от покоев короля и заканчивая уборными для прислуги.
Нельзя сказать, что Алькор слепо верил этим разговорам, но они звучали в аристократических кругах столь часто, что волей-неволей начинаешь относиться к объекту пересудов с предубеждением. А теперь он застает этого самого Риагана за подозрительным занятием в темном углу библиотеки, да и ведет он себя не менее подозрительно.
— Господин королевский секретарь. — Граф ответил на приветствие слегка склонив голову. — Прошу прощения за беспокойство, но я полагал, что в библиотеке никого нет. Вы, верно, занимались важными делами, посему я вернусь в главный зал и скоротаю время там. Дело в том, что я жду аудиенции у Его Величества, но камердинер сообщил, что необходимо какое-то время подождать.
Однако уходить Эштред не спешил. Любопытство всегда было для него тем качеством, с которым бороться не доставало сил, а с возрастом проблема эта только усугубилась. Пару мгновений он переминался с ноги на ногу, тщетно пытаясь заглянуть за спину Риагану и прочесть название книги, которую он только что переписывал. Впрочем, сам писарь, казалось, и не предпринимал никаких попыток скрыть свое занятие от гостя, и даже сумей Эштред взглянуть на книгу, прочесть ее по причине слабого зрения так бы и не удалось. Признав свое поражение и отдавая себе отчет в том, что едва ли его попытка осталась незамеченной, он тут же решил сменить тему.
— Кто-то оставил эту книгу в главном зале. Я хотел ее вернуть на место, да только не могу сориентироваться в этом лабиринте. — Алькор натянуто улыбнулся Риагану и протянул книгу, подступив на пару шагов ближе. — Вы, полагаю, знаете библиотеку как родной дом. Не составит ли вам труда сделать это за меня?
И вновь предательское любопытство заставило его взглянуть на письменный стол секретаря, словно два шага могли что-то изменить. Потому, как только Риаган принял из его рук толстый том, граф поспешил откланяться.
— Еще раз прошу прошения за то, что нарушил ваше одиночество и отвлек от работы.

Одного упоминания магов оказалось достаточно, чтобы Алькор еще в большей степени ощутил отвращение ко всему, что в его понимание не соответствовало понятию "нормальное". Ему даже пришлось напрячь все мышцы лица, чтобы не выявить свою неприязнь перед королевским секретарем. Моршинистое лица графа будто сжалось в попытке сохранить непроницаемость и он не вымолвит ни слова за те короткие мгновение, пока Риаган возвращал толстый том на положенное место.
Спроси кто у Эштреда, в чем причина его предубежденного отношения по отношению к представителям других рас и даже людям, обладаюшим магическим способностями, едва ли вы получили бы вразумительный ответ. Это словно заложено в подсознании старого консервативных взглядов аристократа. Все, что не выходит за рамки человеческого, он воспринимает как преступление против самого Люциана, самого мироздания. В его понимании лишь человек естественен, а всякие эльфы или вампиры лишь отклонение от естественного. И маги, злоупротребляющие силой природы, попирают нормы всего сущего. Оттуда и неприязнь, глубинная и столь укоренившаяся в его разуме, словно сам Люциан изрек эту заповедь пред лицом графа.
Само собой, в современном мире человеку, тем более имеющего положение в обществе, которое имел Алькор, никак не удалось бы избежать всяческих связей с представителями других рас и, тем более, магов. И Эштред всегда, крепко стиснув зубы, выдерживал данное испытание со всем достоинством аристократа, однако принимал это лишь в действительно необходимых случаях. Однако никогда он не допускал к своему двору никого, кроме человека.
Когда-то давно Тибальт пытался настоять на необходимости нанять мага для "прогресса в винодельческом ремесле", как сам он это назвал, желая преломить строгие принципы своего господина. В тот день на управляющего обрушилась такая лавина негодования, что больше эта тема не поднималась, хотя в глубине души Алькор догадывался, что управляюшие без его ведома прибегают к помощь магов в некоторых вопросах, но он предпочитал закрывать на это глаза, признавая в этих случаях те самые необходимые.
Именно из-за этой многолетней предубежденности Алькор Эштред и поглядывал сейчас на Риагана с некоторой опаской и презрением. Слухам свойственно оседать в самых темных уголках нашего разума, проростать там все глубже и глубже, и в самый неподходящий момент заявлять о себе уже в качестве свершившегося факта. А королевский советник вокруг себя собирал уж очень много слухов.
Еще и эта кошка, за которую тут же взялась скудная фантазия графа...
Понимая, что неучтиво просто стоять и смотреть, когда к тебе обращаются королевские придворные, Эштред сделал попытку выбросить из головы эти недостойные мысли.
— Да, я прибыл в столицу по приглашению Его Величества на завтрашний совет. — Подтвердил он итак очевидный факт.
Он лишь неловко кивнул мыслям секретаря о животном, просто не находя слов для ответа. Сам граф никогда не любил животных, разве что кроме лошадей. Да и тех использовал в большинстве своем как средство передвижения, но крайней редко в качестве проведения досуга. Он не привязывался к животным, как делали другие аристократы, а потому не слишком то переживал за их смену. А кошка, снующая по рабочему столу Риагана вызывала в нем скорее раздражение, чем симпатию. Уж он никогда бы не позволил животине играть с чернильницей подле документов.
— Боюсь ваша миледи одним неуклюжим движением перевернет всю вашу работу, господин секретарь. — Натянуто улыбнулся Алькор, предпочту на этом вернуться к основной теме их беседы. — Совет назначен на завтра, однако я решил воспользоваться случаем своего визита в королевский дворец и обсудить с Его Величеством некоторые вопросы, касающиеся южных городов Остебена. В последнее время у меня все чаще возникают сомнения, относительно делового и торгового сотрудничества не только между городами Остебена, но и других королевств. И дабы не сеять смуту в эти и без того тяжкие времена, хотел обсудить эту проблему лично с королем. Быть может и нет никакой проблемы вовсе...
Эштред сам удивился тому, как быстро открыл пред этим человеком все свои тревоги. Видимо, слишком долго он держал эти переживания при себе, не рискуя довериться даже собственным управляющим и казначеям, боясь выставить монарха в нелицеприятном свете не имея для того веских оснований. Лишь перед Его Величеством Алькор намеревался поднять эти вопросы, но быть может должность Риагана способствовала тому, что граф решил затронуть волнующие его дела.
Так вышло, что речь его оборвалась едва ли не на полуслове, но не рискуя перейти к конкретике, по крайней мере без некоего толчка, в библиотеке снова воцарилась временная тишина.

Будучи человеком прямолинейным настолько, насколько это вообще было возможным в кругу остебенской аристократии, Алькор Эштред всегда испытывал трудности в определении истинных мотивов своих собеседников. И вот теперь он подозрительно взирал на Риагана, пытаясь распознать насмешку ли мужчина отпустил у его сторону, или же говорил вполне серьезно. Однако же, невозмутимое лицо королевского секретаря ни чуть не облегчало эту задачу. В какой-то момент граф поймал себя на мысли, что должность королевского секретаря едва ли соответствует амбициям и способерстям стоящего перед ним человека. Едва ли Алькор мог сделать осознанный вывод по тем нескольким встречам и коротким разговорам, которые он имел с Риаганом до сегодняшнего дня, однако мысль эта отчетливо появилась в голове. Быть может это какое-то внутреннее чутье, приобретенное за те тридцати с лишним лет ношения титула графа, но Эштред твердо был убежден, что недалек тот день, когда королевский секретарь будет метить значительно выше своего нынешнего положения.
Разговор о библиотечной питомице граф оставил в стороне. Частично из-за того, что не нашелся ответом, но более всего по причине нетерпения. Он уже давно хотел обсудить хотя бы с кем-то свои подозрения, но не решался привлечь ни собственных управляющих, ни тем более других южных графов. Было ли безопасно говорить откровенно с Риаганом, Алькор не знал, но уж слишком близко он подошел к сути дела, впервые за последние месяцы, что отступить уже не мог. Да и не хотел, собственно говоря.
— О нет, господин секретарь. — Живо замотал головой граф. — В южных землях пока еще царит тишь да гладь, а экономический казус, как вы выразилась, лишь незримым мечом написает над знатными мужами юга. Впрочем, для нас это вполне обычная ситуация и сравнивать ее с напряженным положение дел в королевстве не стоит.
По прибытии в столицу, да и последние несколько недель в Берселе все только и говорили о том, какие трудные времена настают в Остебене. И вот Риаган в очередной раз пробуждает эти хмурые мысли в Алькоре. Ибо граф все еще верил, что аристократы в свойственной им манере преувеличивают все те беды, что вот-вот свалятся на их головы. Да, проблема есть и она требует незамедлительной реакции, но сколько таких бед уже преследовали Остебен и каждый раз они справлялись с ними с высоко поднятой головой, неся лишь минимальные потери. С чего бы этой напасти иметь куда более серьезные последствия.
И все же, каждый следующий знакомый Эштреда своими неблагоприятными прогнозами вселял в его душу все больше тревоги. Он признавал, что проблема действительно может оказаться несколько серьезней, чем полагал изначально, но эпицентром нашествия все еще оставался такой далекий от Берселя север государства.
А уж когда этот "экономический казус" коснется юга, граф предпримет все меры, чтобы уберечь свои владения. В этом он не сомневался.
Сейчас же его заботила другая проблема, связанная с Берселем и графством Эштред уже как несколько месяцев и бередившая Алькора. Проблема экономического плана, которая пока никак не отражалась на доходах его семьи, но все же не дающая покоя скрупулезному в своих делах графу.
— Что вы, господин секретарь, с Теллином я уже давно свои деловые отношения свел к необходимому минимуму, а потому их треволнения не слишком-то заботят меня. Вы удивитесь, но в последние годы даже с Пантендором меня связывает больше торговых соглашений, чем с северным соседом. — Граф почувствовал облегчение оттого, что разговор их окончательно перешел в деловую плоскость, не чуждую ему самому. Посему не слишком задумывался о том, что такие слова о Теллине могут быть восприняты в негативном свете. Он мельком улыбнулся, а затем с легкостью придал своему лицу серьезное деловое выражение, давая понять собеседнику, что переходит непосредственно к делу. — Взволновало меня несколько другое. Вы наверняка знаете, что я уже более тридцати лет руковожу графством Эштред и за это время у меня устоялись деловые отношения со многими представителями остебенской аристократии от Зенвула до Берселя. Дела эти, разумеется с согласия Его Величества, разрешаются лишь с минимальным вмешательством столицы, а чаще и вовсе без оного. Однако в последние месяцы все больше соглашений реализуются за посредничеством неизвестных мне персон, что, разумеется, влечет за собой снижение дохода как короны, так и дворян. И вот что интересно, все мои попытки выйти на контакт с представителями этой третьей стороны увенчались провалом, словно бы их и не существует.
Алькор задумался на несколько мгновений. Королевский секретарь занимал такую должность, что являлся невольным свидетелем множества переписок Его Величества, а потому мог быть осведомлен в этом вопросе куда больше, чем предполагал граф изначально.
— Сперва я наделся разобраться в сложившейся ситуации самостоятельно, дабы не перекладывать заботы на Его Величество, но признаться честно, оказался в тупике. Быть может вы сможете успокоить мои сомнения, пока я не предстал перед королем? Мне бы не хотелось беспокоить Его Величество по пустякам в такое трудное для королевства время.