[icon]https://i.imgur.com/xXNaDHi.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

Флора даже не обратила внимание на то, куда Арх ранее дел ее одежду, да и ей было конкретно не до того: ее всю скрючило от ужаса, она под страхом смерти не могла бы выбраться из своего укрытия. И тем более - прыгать перед ледяным взглядом мужа, цинично натягивая на себя тряпки после их близости, приводя себя в порядок. Будто ничего такого не произошло.

Про кровь голубей Виастикос слышала впервые: ей было незачем интересоваться этой темой, а в ее глупых романчиках, если кто-то и симулировал первый раз, то мужчина главной героини резал себе руку, чтобы размазать кровь по простыне.

- Если бы у меня что-то с кем-то было, я бы сказала об этом, - прошелестела Флорайн. Скорее всего, она дала бы понять с самого начала, вела бы себя куда смелее с Архом, когда дело доходило до главного. И свои неприглядные стороны она привыкла вываливать сходу, раскрывая все самые гнусные карты. Вызывающе, эксцентрично. А Фло тем временем победоносно наблюдала за тем, какую суету навела.

- Ты можешь применить на мне заклинание, чтобы я сказала правду, - вдруг сообразила Виастикос, и ухватилась за эту мысль. Вернула контроль над ситуацией, все сошлось воедино, будто детали мозаики щелкнули в пазы.

Да, именно так.

Это вопрос не доверия, а душевного спокойствия всей пары. У Фло на такие случаи была простая позиция: невиновен? Подтверди, и живи себе дальше. Любые отговорки и вскрики "ты мне не доверяешь?" - как раз повод для недоверия.

Она выдохнула, и откинулась спиной на постель, ласково привлекла мужа к себе. Сердце застучало мерно и спокойно, на лице Виастикос отразилось умиротворение вперемешку с воодушевлением. То, что он был готов полностью довериться ей - большое дело. В Архе было столько понимания, цельности, правильности...

- Пока не увижу тебя с другой лично, не поверю, - улыбнулась Флора, закинула на него лодыжку, обвилась вокруг мускулистого тела, как стройная лоза, - к слову, ты был настолько хорош, что я решила, будто ты уже где-то учился.

Последнюю фразу Виастикос произнесла с игривой усмешкой: сама она считала, что если что-то и было, то далеко в прошлом, и как-то не цеплялась за такие вещи. Правда, ее мог встревожить тот факт, что с ней Арх намеренно держал дистанцию до брака, а кому-то другому открылся проще. С другой стороны, возможно, он просто ценил Флору больше... Скажем так: внутренняя ревнивица Флорайн забеспокоилась бы, только если бы соперница была в непосредственной близости от ее мужчины, или если бы она поняла, что его сердце все еще где-то там, с неизвестной девушкой. Тогда было бы больно. Невыносимо.

После откровений Арха, после того, как кошмарная ситуация просто решилась, не осталось сил на то, чтобы рассуждать, насколько она нужна ему теперь, когда они разделили страсть, насколько трепетно будет относиться к своей молодой жене. Вряд ли Нимрайс проникнется к ней презрением и обвинит в грехопадении: наверное, он и сам шел к такому раскладу, когда просил ее руки, и настаивал на переезде, и туманно обещал, что они будут заниматься этим. Время покажет, будет ли Арх и дальше относиться к ней, как к любимой фарфоровой куколке.

Она склонила голову на плечо любимого, сонно прижалась губами к горячему плечу, и набросила на него край одеяла. Мол, залезай, прижимайся ближе - ночи нынче холодные.
- Моя рубашка, - пожаловалась она угасающим голосом, вспоминая, что теперь придется спать без одежды, прикрытой лишь одеялом.

Следующие слова вертелись на языке, на краешке сознания, приходили на ум каждый раз, когда Арх раскрывал перед ней душу, и показывал, насколько он потрясающий. Сильный телом и духом, понимающий, любящий, ласковый, мужественный, прекрасно-непреклонный. Тот, кому Флора позволяла быть главным. Тот, кого нравилось слушаться. Не всегда, но почти. Он в принципе был единственным, от кого Флора даже не терпела, а принимала приказной тон. Она могла поныть, покапризничать, поканючить, но, в глубине души, в большинстве случаев ей нравилось. Излишней ответственности Флоре хватало на работе, того же самого она с лихвой хлебнула, живя с непутевым отцом. Когда Арх перетягивал на себя одеяло главенства, она могла спокойно выдохнуть, и нежно прижаться сбоку, как любящая супруга.

- Я люблю тебя, - пробормотала Флора, и провалилась в глубокий спокойный сон без видений, окруженная теплотой и запахом любимого, и ощущением крайней безопасности.

[icon]https://i.imgur.com/xXNaDHi.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

Когда Арх применил на ней свою силу - впервые не что-то, действующее во благо, наподобие успокоения, а заклинание, косвенно относящееся к атакующему - по телу пробежали мурашки. Флора устремила взгляд к потолку, словно вот-вот разверзнется, и к ней спустится сам Ньёрай, а может быть, даже посерьезней кто.
Не страх, просто...

Просто осознание: силён.

Она и раньше видела его мощь, благо, Арх не стеснялся показать удаль молодецкую и на арене, и в ходе сватовства. Но то было не воздействие на разум, на самое сокровенное. Он мог бы выведать у нее парочку грязных тайн, спросить что-то помимо подразумевающегося: разум Фло как открытая книга, как моллюск, лишившийся раковинки. Мог бы, но, как обычно, был лучше, выше этого.

Порой он напоминал Флорайн бога: самого Ньёрая, справедливого и возвышенного. Он есть правосудие, карающая длань, воин, он есть справедливость. Порой Арх был воплощением того самого, что все живущие с надеждой искали в божественном пантеоне: милосердия, любви, прощения. Когда солнце Арха светило Флоре, она была счастливейшая из всех живущих. Она преображалась, открывалась, становилась мягче, шла навстречу. Абсолютно несемейная, черствая, равнодушная к традиционным ценностям - такой ее, кажется, называли раньше? Будет плохой женой: вздорная, вечно нет дома, все делает по-своему. Да, будет плохой - для вас, не для него.

Ответ "нет" легко выпорхнул с алых губ, и сердце окончательно успокоилось.

Если бы Арх сейчас отказался проверять ее, последующие дни, недели, месяцы, а то и годы были бы наполнены треволнениями: Флора постоянно пыталась бы понять, что Арх думает об этой ситуации, заглаживала бы несуществующую вину, изводила бы себя - вплоть до нервного срыва.

Второе "нет" она сказала по остаточному принципу, настроенная исключительно на правду. Не ужасно. Он заласкал ее прямо в одежде до крайней истомы, где тут ужасно? Фло сонно проворчала, что, знай она о скрытых талантах Арха - перебралась бы к нему в день сватовства. Только стали бы понятны результаты боя - и она бы уже стояла у выхода с тюками.

Ночью выла въюга.

До этого лучшие Хэлоры Фло были дома у подруги: очень теплом, прекрасно протопленном. Они надевали пушистые носки и яркие пижамки, забирались в ворох воздушных одеял, слушали лютующую непогоду, хрустели чем-то вкусным и болтали о ерунде. После каждого Хэлора Флора неизменно набирала несколько кило: когда делать нечего и ты сидишь на месте, то начинаешь есть. А тут еще и холодно.

Сегодняшняя ночь была крайне теплой. Фло неосознанно жалась к мужчине, сквозь сон ей казалось, что ее бережно касаются - гладят? - и от этого она благостно проваливалась глубже в сновидения. Снилась, кстати, всякая ерунда: как она сидит в гостиной, бренчит на гуцине, а Арх спит в соседней комнате. И чем дальше, тем сильнее она мучила несчастный инструмент, щипала струны, будто привлекала внимание к себе. В общем, проснулась, когда в очередной раз натянула струны инструмента, который в реальности ни разу в руках-то не держала. Дурной сон, и абсолютно неромантичный.

Проснулась под боком у Арха: Фло гибко изогнулась вокруг него, подстраиваясь под тело супруга. Сам Нимрайс выглядел немного уставшим, хотя засыпали вроде вместе. Флора озадаченно склонилась над ним, но сумела удержать руки в узде: пальчики так и норовили пробежаться по щеке, огладить бицепс, по-хозяйски провести вдоль линии позвоночника. Мое, все мое.

Вместо этого девушка осторожно подоткнула одеяло, шкуру, которую явно притащил Нимрайс - сама Фло чаще была склонна презреть что-то настолько тяжелое, и капризно сбросить на пол - а затем слезла с кровати. На удивление, ничего не болело, чувствовала она себя восхитительно - правда, как-то чрезмерно проголодалась - а потому Виастикос принялась за дело.

Она накинула вчерашнюю одежду, забралась в соседнюю комнату, где притаилась кадка со вчерашней водой. Конечно, можно было устроить купание прямо у себя, но там на кровати спал усталый птах, которого Фло вообще не планировала будить раньше времени: он вчера явно утомился сильнее, потому что телодвижений делал куда больше. И каких...

Словом, вот и проявляются плюсы личного пространства: с помощью бытовых заклинаний Флора заставила ведра с водой маршировать. Сначала - туда, с грязной водой. Затем - обратно, с чистой. Она тщательно проследила за тем, чтобы пенная тряпка выскоблила кадку от остатков мыла, сполоснула, снова вычерпала... В такие минуты Фло ощущала себя дирижером: под ее чуткими движениями ведра летали, тряпки выжимались, кадка наполнялась чистой водой. Она окончательно отмылась даже от намека на вчерашний пот, сполоснула волосы, и вновь зачертила символы в воздухе, теперь уже вычищая кадку для Арха.

Внизу еще никого не было, когда она переоделась в любимую тунику с брюками, и осторожно сунула нос на кухню. Тем не менее, огонь бодро потрескивал в камине: наверное, отец Арха заботливо следил, чтобы на Хэлор они не околели, как собаки. Будь Флора одна... Или если бы они снова полуночничали с Лилит...

При мысли о подруге Фло помрачнела: она оставила Лили совсем одну на этот Хэлор. Нашла ли та хоть кого-то? Или сейчас одиноко свернулась возле огня, и сосредоточенно грызет запасы, сделанные на двоих? Острые тени пляшут на скулах, светлые волосы завязаны в боевой хвост, одеяло на плечах - как доспех, защищающий от всего мира.

Флора помыла картофель, кое-как почистила, пару раз чуть не отрезав себе половину пальца, и, как могла, порубила. Она читала книгу рецептов, и приблизительно знала, что делать с этим зверем: порезала мелкими дольками, замочила на полчаса. Обливаясь мужественными солдатскими слезами, накромсала луковицу. Промокнула чистым полотенцем дольки картошки, закинула все в жадно скворчащее масло. Вдохновения и прекрасного настроения вполне хватало на одну полноценную шарлотку: откопав в кладовой Нимрайсов кислые яблоки, Флора устроила настоящий апокалипсис. Летели кусочки яблок, молили о пощаде взбиваемые яйца с сахаром, исчезала мука во влажных зыбучих массах взбитого яйцесахара. Чтобы следом поглотить дольки яблок, и пропечь несчастных в разогретой до адского пекла духовке.

Закинув в картоху лук, она продолжила перемешивать блюдо в огромной сковороде не менее огромной ложкой: порции вышли королевские, что и сказать. У самой Фло от голода желудок подводило, но она видела свои бока утром в зеркале - те вызывающе круглились, и к концу Хэлора обещали стать еще больше, а потому им досталось только кислое яблоко.

Она собрала поднос с порцией картошки, двумя кусманами шарлотки, заварила чай в своем наборе, прибрала на скорую руку кухню, чтобы матушка Арха не подумала, что невестка насвинячила и ушла. Им она оставила и картошку, и пирог - большую их часть - но кто знал, может, они не ели такое. Перед походом наверх Фло, задумавшись, нарисовала розу на салфетке - больше похоже на капусту - и положила на поднос.

Арх все еще спал, так что она оставила еду на столике, забрала вчерашнюю посуду, помыла. Поздоровалась с матушкой суженого, как-то даже не задумавшись, что вчера родители почти наверняка слышали вскрики. Ее так точно, хотя бы несколько раз. Впрочем, женщина не заговорила о ситуации, благодаря чему Флора продолжила, легкомысленно насвистывая, дирижировать мытьем посуды. Хотела еще постирать, но ближе к обеду усталость металлическим обручем стиснула виски: на мелкую работу Флора ухнула добрую часть своих сил, а потому она, извинившись, направилась наверх.

Нимрайс еще спал, и Флорайн забеспокоилась. Она прикрыла за собой дверь, сбросила туфли, и забралась на одеяло. Здесь достаточно тепло, чтобы он не заболел. Может, он укутал Фло, а сам спал открытым?
Прижала узкую ладонь к плечу, заглянула в лицо любимого. Вроде температуры нет. Он так поздно уснул? Неужели что-то не давало покоя? Но вчерашнюю ситуацию они прояснили исчерпывающе, тогда что?

- Арх, - наконец, собравшись с духом, позвала девушка. Приблизила перепуганную моську к чужому лицу, засопела, следя за движением длинных ресниц.

Отредактировано Лейв (31-08-2022 22:37:25)

[icon]https://i.imgur.com/TPDq5yj.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

Холодный и презрительный в самом начале, сейчас Арх, казалось, стремительно оттаивал. Куда делся тот пижон, который чуть ли не фыркал на милые маленькие провокации? О, мы уже пошло подначиваем? "Мне нравится, нравится, нравится", - нараспев произнесла Флора про себя. Когда он обещал райские наслаждения, у нее все внутри сладко замирало. В такие моменты было тяжело физически не касаться его, не мечтать о нем: и Флора думала, думала до жадного блеска в синих глазах, до подгибающихся от желания коленей. Каждая такая маленькая пошлость обеспечивала Виастикос фантазиями на пару дней вперед: спасибо за нескучные вечера, кстати. Хоть Флора и проводила их ранее в одиночестве.

Взъерошенный, как воробей, растерянный до крайней степени: что же он пропустил? Ничего, просто очередной приступ мнительности от одной впечатлительной особы.
- Скорее уж день. Судя по всему, твои родители проснулись рано утром, подбросили дров в очаг. Еще даже я видела десятый сон, - повела плечом крылатая, и украдкой взглянула на Арха из-под угольно-черных ресниц.

Весь такой теплый, домашний, дезориентированный: так и манил забраться под одеяло, чтобы как следует смутить, потормошить. Возможно, еще поласкать - в ожидании того самого Фло активно забивала свою голову пошлятиной похлеще Гумерек. Многие такие книжонки печатались чуть ли не на коленке в подвале, и открывали впечатлительным девам совершенно другой мир. И дело тут даже не только в плотской любви, а в том, что многие позы или ситуации из замечательных опусов были невозможны физически, или не принесли бы ничего, кроме боли в реальности. Тем не менее, на желтых страницах млели невинные куртизанки, поднимались нефритовые жезлы, а что творилось в первую ночь любви, так и вспоминать стыдно.

- А, вот чего я так плохо играла на гуцинях ночью, - догадалась Флора, - вот кто талант, значит, губил на корню, вязал по рукам, так сказать.

Последнюю фразу она произнесла с широкой улыбкой, не преминула после пояснить:

- Шучу. Спасибо, что ты так делал. В первую ночь Хэлора я часто простужалась, родной.

Впечатлительность и способность накручивать себя вкупе с хорошей фантазией делали из Флоры вечный пропеллер: она никогда не лежала спокойно, часто укатывалась куда-то, после переезда в дом Арха и вовсе регулярно просыпалась поперек постели, ее одеяла вечно сбивались. Порой Фло просыпалась не только от того, что куда-то бежит, отчаянно бьет пятками постель, но и от схватки с невидимым врагом. Последнее - особый признак тревожности, страхов.

- Да что мне сделается. Я-то просто лежала на месте, - Флора смущенно тряхнула отросшим каре, спрятав веснусчатый нос за темно-шелковистой пеленой. Ну понятно, кто отдыхал, а кто работал за двоих: сегодня Арх даже не смог глаза открыть утром. Зато Фло летала за двоих, переделала почти всю домашнюю работу: впору задуматься. Фло как-то читала роман про женщину, которая питалась жизненными силами мужчин, которые тянула во время занятий любовью. Хм.

- Праздник, праздник. Первый день Хэлора, - энергично покивала девица. Первый - потому что не последний, милый. Запертые наедине в замкнутом пространстве... Такими темпами ты выползешь отсюда на карачках, если продолжишь сверкать потрясающим торсом.

Впрочем, кого она обманывала?

У Флоры в голове алиферы совокуплялись, а в жизни она сопела, придумывала окольные пути, и пыталась представить, как Арх отреагирует на то или иное непотребство. С ним было сложно и интересно: собственно, поэтому он в свое время отказался покидать ее мысли. Кому-то другому можно было милостиво подкинуть парочку знаков, давая понять о расположении, а дальше - либо этому мужчине она нравится, либо нет, о вкусах не спорят. Этот же... неприступная крепость. Конечно, сейчас бастион приоткрылся, но в любой момент врата могут схлопнуться обратно, прищемив любопытный нос.

Поэтому действовать приходилось осторожно, ступать аккуратно, словно по лезвию ножа. И самое странное: Флоре хотелось еще, еще, еще. Еще взглядов, еще ласковых слов - того, что не предназначалось другим. Комплименты, подначивания: все, что она так легко получала от прочих, все, что ей было особо не нужно, в устах этого мужчины действовало как афродизиак.

- Думаю, тебя полнота не испортит, - обнадежила Флора, - ты все равно будешь мой сладкий пирожочек.

Отчасти Арха хотелось благодаря его правильному, цельному характеру. Он сиял, он поражал собой, и дело тут вовсе не в потрясающем теле. А в том, что он хороший. Очень-очень хороший, его можно любить и отдельно от рельефных мускул. А таких, как Флорайн, любят только за симпатичное лицо и птичье очарование. И то, и другое исчезнет без идеальной стройности.

Птах приглаживал перышки, натягивал одежду, ходил между комнатами... Флора терпеливо затаилась у столика с подносом, ожидая, когда же наконец ее стряпня начнет искать путь к сердцу мужчины.
- Ты говорил про картошку, и про не слишком сладкие десерты, - девушка подперла подбородок обеими руками, в упор уставившись на уплетающего вкусности Арха. Какой он... трогательный. Такой сильный, мужественный, в тепле домашнего очага буквально таял. Когда такие невероятно закрытые люди раскрываются, это как проблеск на темном ночном небе. Шок, радость, сердце бьется быстрее - и Фло буквально мечтает забраться к нему на коленки, ткнуться замерзшим носом в теплую шею.

- Это быстрый рецепт. Папа научил готовить, он знает много сытных, но простых блюд. Когда я была маленькой, хвостиком ходила за ним, и все перенимала. Кстати, угадаешь, что за пряность положила? - Хитро прищурила кошачьи глаза Флорайн. Обычно, когда люди видели, что конкретно она добавляет в шарлотку, пугались. Но пробовали - и меняли мнение.

- Когда берусь за перечницу, у всех сразу такие круглые глаза. "Ах, ты впала в маразм раньше срока! Куда перчишь выпечку?" - Закатила глаза Флорайн. Щепотка черного перца всегда добавляла легкой пикантности, это проверено годами.

- Пирог будто под тебя изобретался. Его нельзя делать со сладкими яблоками, - Флора пересела на кровать, изогнулась гибкой кошечкой, пролистала "Гумерки", пробежалась рассеянным взглядом по зачитанным страницам.

- Всегда пожалуйста, - отозвалась девушка, на миг оторвав голову от книги, - как что? Розочка. Не могу выйти сейчас, нарвать цветов, и украсить поднос. А без цветов не романтично ни разу.

[icon]https://i.imgur.com/TPDq5yj.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

"Следить" - это значит, что они теперь будут постоянно заниматься любовью? Или что он хочет отдыхать с ней в одной кровати, как Эдуардо и Гелла? С детства, читая книжки про любовь и засыпая в одиночку, Флора мечтала о том, что ей будет кого обнять. Однажды. Что найдется тот, с кем ей будет не жалко поделиться одеялком.
Была маленькой - просыпалась от страшных снов, и мечтала о том, что у нее будет прекрасный принц с мечом, чтобы защищать от монстров из шкафа. Он обнимет ее, а она склонит голову ему на плечо, как на рисунке в книжке. Ну, или будет подруга, с которой будут драться подушками, и мутузить монстров, на крайний случай. В трудные моменты жизни, будучи старше, порой она заливала слезами подушку в одиночестве, и осознавала, насколько ей не хватает объятий. Кого-то, кто спрятал бы, поддержал, подставил плечо. Но, став старше, осознала, что далеко не всегда наличие второго человека в одной комнате или кровати с тобой означает безопасность и поддержку. Часто это чуждое тебе существо, которое крадет твое личное пространство.

Мама и папа жили как чужие люди. Мама была не нежная, не чуткая, не ласковая к нему. Она не ластилась, не говорила ему добрые слова, насколько его любит. Папа был закостенелым, эгоистичным, и не смотрел на нее как на женщину. Комплиментов от него мама также не слышала. Оба жаловались на тесноту своей кровати, хотя та занимала почти всю комнату. Оба ютились по краям, судя по положению подушек. Кажется, они находили смысл жизни и некое возмещение своих страданий в принижении друг друга. Мама была ломовой лошадью. Папа - ничтожным слабаком. Оба с огромным удовольствием топили друг друга, цеплялись, не давали вырваться. Отец мстительно просаживал то, что заработала семья. Мама - лишний раз напоминала отцу о том, что он никто, и всегда будет никем. Обрубала крылья. Смотрела таким разочарованным взглядом... Наверное, они стали друг для друга страшнее любого монстра из шкафа. Тогда еще Флора думала: а не станет ли тот, кого она впустит в свою жизнь, таким же?

Если Арх будет давить на нее, как мама на папу, Флора не выдержит. Она сломается. Она будет долго сопротиляться, бороться, заливаться слезами. Хватать его за плечи, обвивать тонкими руками шею, осыпать молящими жаркими поцелуями. В постели с ним будет возрождаться и умирать заново. А потом... Потом станет отражением собственной матери. Человеком с потухшим взглядом. Без мечты и без будущего.

Впрочем, его собственные родители совсем не такие. С какой-то тоской Флорайн осознавала, что Апполион любит Камино, и это взаимно. Любовь эта проявляется во взглядах, жестах, в том, как они подстраивались друг под друга, поочередно уступая напору другого. Они... словно не презирали привычки друг друга, а смотрели со счастливыми искорками. Они были рядом не потому что многолетняя привычка, общий сын, да еще и дом держит, а просто потому что находиться вместе - лучшее, что могло с ними произойти. Во всяком случае, так казалось со стороны. Если их с Архом семья будет хоть немного похожа на старших Нимрайсов - Флора согласна рискнуть.

- Нам ведь необязательно ютиться в одной комнатушке? Можем спать то у тебя, то у меня. Мои вещи все к тебе не влезут, - спешно пояснила Фло, опустив тот момент, что она планировала наращивать свою коллекцию чайничков. Да и такое количество женских романов-рукописей вполне могло угнетать психически здорового мужчину. Их дамский литературный клуб трудился неусыпно, переписывая магией ограниченные издания, написанные ими же.

- Как жердь? - Подсказала девушка. Хотела сравнить с тростью, но предпочла более традиционное выражение. Учитывая, что Арх много тренировался, да еще и был долговяз - не в коня корм, зря его матушка опасается.

Странно - неужели Арх до сих пор не понял, что ей нравится готовить? Конечно, это то еще искушение, учитывая строгость диеты Флорайн, но запах и близость к пище того стоили. Приготовление огромного количества еды хоть как-то перекрывало ее внутреннюю обиду по поводу собственного недоедания: порой ее успокаивало само наличие пищи. Так стушевался, будто это не Флора зазывала его остаться пообедать еще в самом начале их общения.

- У меня раньше все блюда были из простых ингредиентов, исключительно быстрого приготовления, все родом из армейского рациона - улыбнулась Флорайн, - маме приходилось питаться до смен сладкой кашей, а после - рисом и кусочками отварного мяса. Вдобавок промывать мешки риса заранее самой, ведь шестилетняя я никогда не вымывала клейкость. И шила тоже по-солдатски еще о-очень долго: вроде крепко, зубами не разорвешь, но как же виден был шов! Попортила кучу вещей.

Вместе с Фло переехали ее шитейные заготовки, вышивки крестом и гладью, в том числе по шелку, так что наверняка Арх уже догадался, что она преуспела. Наверное, не шли у Флорайн только высокие науки-искусства. Не ее это, уже не перебить воспитание и первоначальное обучение: в детстве ее задачей было как можно скорее перенять умения отца на бытовом уровне. Если какие-то знания ей и давались, то только те, без которых ты - странный. Девочка из семьи не-оборванцев не может не уметь читать, писать, хоть как-то считать. Если она маг, какое-то начальное образование в дисциплинах должна получить. И Флору выучили ровно тому, что требовалось, дальше - махнули рукой. Удивительно, как Арх вообще на нее посмотрел: даже на фоне не такой дисциплинированной Лили Флорайн смотрелась деревянной, а на контрасте с умненьким Архом...

- Зачем летать далеко, когда можно разорить клумбу соседки? - Глубокомысленно заметила девушка. Аптекарь по соседству привозила особую землю, засыпала все это в огромные кадки, и выставляла наружу летом. В детстве Флорайн дергала ярко-алые маки оттуда, пока мама жаловалась на жизнь своей тогдашней поруге, той самой Лили.

Премилый жест: он сказал, куда идет. Сама Фло не сообразила, что, проснувшись и не обнаружив жены рядом в первый день Хэлора, Нимрайс забеспокоится. Просто прыгала козой с этажа на этаж туда-сюда. При необходимости, могла бы даже высунуть нос за порог. Ненадолго, правда.

Она вздохнула чуть глубже, чем полагалось, против воли склонила голову к плечу, открывая ему лучший обзор на собственную истерзанную шею. Следы на нежной коже потемнели, налились сливовым, местами - зеленоватым, но больше - просто красным. Наверное, типичные засосы. Научится ли она когда-нибудь не реагировать на ласки чувствительного местечка? Хотя бы не... так?

- Гумерки можно перечитывать до бесконечности. Так ты словно погружаешься в эту грезу снова и снова, - запинаясь, произнесла девушка, - там вампир влюбился в человеческую девушку. Ее запах был таким приятным для него, что он пожелал ее убить, но сдержался. А потом начал узнавать ее лучше, наблюдал за ней, а потом и вовсе спас ей жизнь.

Несвязно, неловко, но Флора рассказывала сюжет любимой книги. С нежных лет ее невероятно зацепила эта романтическая сказка: вампир влюбился в девушку, но не тронул ее и пальцем. Ему было достаточно просто наблюдать за тем, как она спит, оберегать ее. А она влюбилась в якобы монстра, постаралась понять его. Запретная любовь. Несовместимое, прекрасное, печальное: она была обречена угасать от старости куда быстрее него.

Отредактировано Лейв (03-09-2022 12:31:48)

[icon]https://i.imgur.com/TPDq5yj.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

По большей части, что-то сложное или скучное Флорайн делала с помощью магии, так что не особо планировала привлекать суженого к приготовлению пищи. Пусть лучше ее ест. А вот искусству аккуратного шитья Флора, наверное, могла бы научить. Сама она сшивала плоть нечасто: в полевых условиях делала несколько раз, ничего сложного, разве что твой материал дергается, шипит и матерится, в отличие от туго натянутого нежного шелка. Нить всегда ложилась ровно, аккуратно, края раны прекрасно сходились и заживали без проблем - во всяком случае, ребята не жаловались. При этом, мама абсолютно не учила ее этому: пришлось постигать науку прямо там.

Флора усмехнулась и лукаво блеснула хитрым прищуром:
- Есть никакого разорить, - по-военному отрапортовала она. В последний раз Фло воровала маки, когда была желторотой девчонкой-подростком. В смысле, глупо представлять военную, под покровом ночи ворующую с делянки своей соседки. Ворующую даже не еду.
Хотела было отказаться от высаженных цветов, но вовремя прикусила язык: ей хотелось. Было бы приятно получить от Арха симпатичный букетик. В последний раз ей дарили, кажется, в том году, на день рождения. Дарил холостой майор, прибывший днем ранее с Драконьего Зева: ничего серьезного, но Флора, не к месту вспомнив тот ярко-алый букет размером с три ее башки, совершенно четко осознавала, что желала бы получить такой подарок. Только не от майора. И на Драконий Зев тоже хотела бы полететь в увольнительную вместе с ним (да не с майором, Ньёрая ради, с Архом!). Она бы сделала исключение, кушала вкусности вместе с Нимрайсом, кормила его с ложечки кусочками шоколада, они катались бы на плотах, гадали на лепестках водных лилий. Возможно, Фло привезла бы с собой одомашненного карпа - если как следует укутать и прижать аквариум к сердцу, должна донести.

Вообще Флора, хоть и слыла непоседой, вовсе не торопилась выбираться далеко за пределы Алира: внешний мир сам по себе не был настолько заманчив, чтобы о нем мечтать, да и здесь она успела обрасти каким-никаким имуществом, работой... Однако с Архом Виастикос была бы готова махнуть подальше. Идти по кромке прибоя, следить за тем, как влажный язык моря облизывает песок, ловить взглядом открытую улыбку Арха, полную счастья. Флора коллекционировала бы такие моменты радости, как коллекционер - редкие диковинки.

***

- Он ее даже не кусал, - возмутилась Фло, отстаивая честь всклокоченного Эдуардо, - он был против того, чтобы кусать и спать до свадьбы, у него хорошее воспитание. А вот Гелла висла у него на шее, и хотела близости.

Фло моргнула: что-то ей это напоминало. Когда читала совсем юной, поведение Геллы глубоко возмущало: девочка-подросток жарко мечтала скорее о тесных объятьях и поцелуях, о маленьких моментах духовной близости. В рамке сказки намеки про всякое-разное выглядели как скол на чайнике авторской работы. А спустя много лет она сама, вырядившись в пух и прах, неумело соблазняла того, кто заставлял ее сердце биться чуть быстрее.

После ночи, проведенной вместе, подушка дурманяще пахла его волосами, кожей, телом, и Фло понимала, о чем он говорит: у нее самой был порыв кинуться на кровать ничком, подгрести под себя подушку, и уткнуться в нее носом. Лили как-то говорила: когда человек сводит с ума, ты скучаешь по его запаху и вкусу. Возможно, это первобытный знак для продолжения рода: можно смириться с лишним весом, отсутствием конечности, но если естественный аромат тела мужчины тебе не подходит, ты не сможешь с ним встречаться. А возможно, они все просто коллективно сходят с ума - обычно заключала она, и смеялась, запрокинув голову.

Девушка послушно запрокинула голову, подаваясь его движениям, как мягкая глина рукам мастера. Юркий кончик языка скользнул по его нижней губе, голова закружилась: если бы Виастикос сейчас стояла, ноги непременно ослабли бы. Она поймала себя на том, что вцепилась тонкими пальцами в его плечи, собрала в кулачки мягкую ткань свитера, натянула, провела ногтями. Какой он сильный, крепкий под этими тряпками! И дело даже не только в мускулах: Арх не боялся брать инициативу в свои руки, и у Флоры сладко кружилась голова, когда она чувствовала его твердые пальцы на своем подбородке. Почему она вообще допускала мысль, что в этом браке в постели все придется брать на себя именно ей, а Арх будет печально вздыхать и неохотно плестись в спальню перед каждой близостью?

Впрочем, она была готова принять его и таким. Он был просто нужен ей, нужен таким, каков есть. Она любила его с того самого момента, как Арх потряс ее своим появлением, необычной реакцией, поведением, полным достоинства. Его спокойный, чистый взгляд, сдержанность в каждом движении, внутренняя цельность и правильность... Флора приняла бы и его холодность, и замкнутость, и даже отстраненность, хоть и не перестала бы бороться за него.

Вот чего она не ожидала - так это такой решительной прыти от Арха, и теперь просто одуревала от переполняющих эмоций. Интересно, они весь Хэлор не будут вылезать из постели? Будут просыпаться, кушать, приводить себя в порядок. Возможно, Арх займется какими-то своими хобби, Флора найдет минутку на работу, и - снова в постель, ласкать и изучать тела друг друга?

Только бы после Хэлора он не остыл. Как только метель уляжется и выпустит их в большой мир, не замкнется ли, не отстранится?..

Флора запрокинула голову, изогнулась, помогая тунике соскользнуть с гибкого тела, и тут же закрылась. Прижала ладони к груди, плечи пугливо приподняла: подсознательный жест. В такие минуты она жалела, что состригала волосы в каре. С ее теплым местечком Флора могла бы себе позволить роскошную гриву: им с генералом почти всегда полагались как минимум тазики с теплой водой для мытья и нормальный шатер, однако в случае, если Фло сойдется врукопашную с наемником, посланным по генеральскую душу, даже пучок на голове становится опасен. Лишняя возможность удобно схватить ее за голову. Ах, как сейчас она жалела, что не наплевала на такие обстоятельства! Проклятый свет не оставлял даже шанса девичьей стыдливости.

Стоило свечам погаснуть, как Фло расслабленно выдохнула. По взмокшей коже прошел холодок, и она повела плечами. Постель чуть прогнулась под весом возлюбленного, и девушка слепо вытянула руки. Будучи полуобнаженной, каэлитка могла бросалась из одной крайности в другую: либо сбежать, спрятаться, чтобы никто не видел, либо прижаться к нему настолько тесно, насколько возможно. Растворить свои страхи в его силе и желании, ощутить поддержку. Почти слиться в единое существо.

Ее холодные лапки оказались в его теплых ладонях, вслед за этим Флора юрко нырнула под мягкую ткань свитера. Осторожно сняла, поцеловала в нос, стоило стащить деталь одежды через голову возлюбленного. Жадно пробежалась по твердым плечам, легонько царапнула ногтем на пробу: подпиленные ухоженные ноготки не острые в принципе, и обычно не вспарывают кожный покров. Арх просто чувствует, что она есть, что Флора надавливает ногтем на его кожу, но крови не будет.

Оставив широкие плечи в покое - впрочем, кого она обманывает, скорее на десерт - девушка огладила его шею, и прижалась губами, чтобы ощутить вкус его кожи, слегка подула на согретое место. Ее собственная шейка была... с более мягкими, плавными переходами. Изящнее, что ли. Арх был чуть более угловатый, но от этого не менее желанный. Она ткнулась носом в острые ключицы, по собственной спине пробежали мурашки. Арх позволял, вправду позволял ей исследовать его тело, трогать, ласкать, привыкать.

Девушка вжалась всем телом, в блаженстве склонила голову на плечо, потерлась щекой, ощущая напротив собственного сердца биение чужого. На этот раз им не препятствовали покровы одежды, теперь кожа к коже. В полупрострации, опьяненная близостью, она провела кончиком пальца по соску: кажется, он меньше и тверже, чем у нее? Озадаченная, она ласково огладила эту часть тела, свела брови к переносице, задумалась.

- Арх, у меня мягче? - Полюбопытствовала она. Воспитание как-то не позволяло хватать себя за грудь и сравнивать прямо здесь, а потому Флора обратилась к эксперту, который уже изучал ее фронты, так сказать.

[icon]https://i.imgur.com/xXNaDHi.png[/icon][nick]Флорайн Виастикос[/nick][status]Глупо не летать, когда у тебя есть крылья.[/status]

Фло блаженно промурлыкала, стоило ему уткнуться в ее каре. Теперь дыхание Арха проходилось по чувствительным, в обычное время скрытым местечкам. Она легко провела кончиками пальцев по выпирающим ключицам, прошлась по шее, слользнула по косточкам на спине, следя за частотой и прерывистостью его дыхания. Как тебе нравится?..

У нее голова кружилась, вся кровь, казалось, прилила к низу живота, и потому происходящее она осознавала, но как-то связно реагировать вслух никак не получалось. Но, если бы она его не любила до глубины души - никогда не подпустила бы к себе. Такая пугливая птичка, как Флора, в жизни не позволила бы коснуться себя, если бы от одного его вида ее сердце не начинало колотиться быстрее. Как же он хорош! Каждый жест, взгляд, каждое слово - воплощение искушения. Она покорно приподнялась, закусила губу - стаскивая штаны, Арх задевал нежную кожу - и спустя пару мгновений оказалась спиной к его груди. Горячее дыхание проходилось по шее, чужое сердце уверенно билось где-то напротив позвонков. Флора прошлась ладонями по широким предплечьям, притерлась к нему вплотную, слегка поерзала, но в таком положении ее маневренность существенно ограничилась. Что он задумал?..

Ощутив прямо под собой средоточие мужественности, Фло задумчиво повела бедрами, как будто случайно. В прошлый раз он прошелся вдоль нее, и это было так приятно... Интересно, ему нравится? Она прислушалась к его дыханию, и вновь сделала движение туда-обратно, благо, она уже достаточно истекала влагой. Судя по ощущениям, она не ошиблась: Арх был гораздо больше, чем представлялось при чтении рукописей дамского клуба, и вечерних задумчивых самоизучений. Как он вообще в нее поместился тогда? А как планирует сейчас?..

Если минуту назад Флора бесстыдно представляла его внутри себя, то сейчас молила только о том, чтобы Нимрайсу не пришло в голову ворваться в нее разом, и устроить дикие скачки с места. Но, к счастью, птаха увлек ее бюст. В прошлый раз ему было явно неудобно изучать фронтальную часть: Фло постоянно терлась грудью о покрывало, периодически пытаясь опираться ею, прогнуться в спине и вывести бедра выше. Сейчас же Флорайн прогнулась в спине, что ее лук, и прерывисто выдохнула, когда мозолистые пальцы легли на нежную кожу, ранее не знавшую иных прикосновений, кроме собственных. И то редко: лаская себя, Виастикос обходила эту часть вниманием, предпочитая переходить сразу к самому чувствительному месту. Она вжалась спиной в Нимрайса, уходя от непривычных ощущений, но по итогу, оказалась зажата между раскаленным мужским телом и его бесстыдными руками. Однако это было... не больно.

Девушка все ждала, когда придут неприятные ощущения, однако Арх удивительно ласково гладил, сжимал, кропотливо изучал ее. Флора извернулась, обхватила губами мочку его уха, облизнула, слегка подула. Прошлась кончиками пальцев по тыльной стороне руки мужчины - где кожа заметно нежнее - и вновь прогнулась. Она нетерпеливо ерзала на коленях Арха, пытаясь притереться к нему, как в прошлый раз: ласка груди только подогрела интерес, заставила внизу живота разгореться еще сильнее. Еще немного - и Флора плюнет на остатки стыдливости, опустит руки вниз, и скользнет внутрь сама.

Мягкая? Ах ты... Флора испыхтелась вся, пытаясь и до него достать, и себя не обидеть, а Арху весело!

Флорайн жалобно пробормотала что-то бессвязное, и вцепилась в его бедра, стоило горячим губам пройтись по шее, а соскам оказаться зажатыми в больших пальцах - уверенных, но нежных. Наконец его ладонь оказалась напротив суматошно колотящегося пульса на шее - Флора загнанно дышала, раскрыв в пространство абсолютно сумасшедший, шальной взгляд. Вторая рука скользнула промеж ног, и Виастикос ахнула, неосознанно покачала бедрами туда-обратно - мне нравится, нравится - и попыталась потянуть его пальцы с шеи в рот. Как в прошлый раз, поласкать, почувствовать его на языке, но потерпела неудачу: Арх так и продолжил держать ее за шею. Как и в случае с сосками: нежно, но уверенно. Ничего, она поймает его утром, когда Нимрайс будет спать.

Арх был совсем другим: Фло лучше знала свои потаенные местечки, но она же по итогу пугливо закрывалась, стоило ощутить подступающее удовольствие. Она могла довести себя до порога экстаза быстро, очень быстро: буквально в течение минуты, если очень повезет, но она же по итогу делала так, что от блаженства доставались только отголоски. Нимрайс делал все вдумчиво, с чувством, с толком, прислушивался к сбивчивому дыханию, не давал извиваться, и специально посадил так, чтобы Флора не могла инстинктивно сдвинуть колени, когда станет совсем хорошо. В какой-то момент Флорайн ощутила, как ее мышцы вот-вот начнут стремительно сокращаться, она изогнулась, рванула было вперед, колени задрожали, синие глаза почти закатились. Сердце колотилось изнутри о ребра, она скользнула на него, и замерла. Он распирал изнутри, как в прошлый раз, но Флора не успела напрячься, зажаться, и она была уже достаточно разогрета, чтобы стало по-настоящему приятно.

Периодически она озорно совала в себя палец. Иногда два. Ну ладно - может, очень редко, три. Не до конца, конечно же. Она гладила-ощупывала себя изнутри, трогала чувствительный комочек нервов снаружи, и в какой-то момент обнаружила местечки, при нажатии на которые параллельно с ласками горошины открывались поистине прекрасные ощущения. Ларчик открывался непросто, но это того стоило. Еще, задевая кончиком пальца более глубокие места, Фло могла понять, что там кроется достаточно чувствительное место, но особого внимания не обращала: она не рисковала насаживать себя по ладонь.

Так вот, Арх задевал их оба. Он прекрасно доставал и до сладкого местечка на входе, и до того, что в самом верху. Он вжимался в него так, что у Флоры с непривычки сладко подвело живот, в ушах зазвенело, и она не слышала, какие конкретно звуки издала, но, кажется, просто запищала. А может, это она вжалась, учитывая, кто сверху? Фло нетерпеливо подалась бедрами назад, чуть выше, буквально на пару сантиметров, и тут же опустила себя обратно. Приятно, но достаточно быстрые движения не получались, и тогда Фло вновь двинулась вперед-назад, не пытаясь больше прыгать на нем.

Это было оно! Тугие, упругие мышцы достаточно сжимали мужчину, чтобы и ему тоже понравилось, он то и дело проходился по самым жаждущим местечкам, чтобы свести Флору с ума, не выпуская ствол наружу. Арх прошелся по клитору, обжег ухо жарким шепотом, прижался укусом к шее, и Флорайн ощутила, как судорожно, неумолимо сжимается. Ее глаза распахнулись, ротик, обрамленный алыми губами, распахнулся в изумленно-округленном "о". Попыталась дернуться, привычно сомкнуть ноги, но безуспешно.

- Хочу. Наполни, - жалобно простонала она, прежде чем сорваться в полную бессвязность вперемешку с его именем. В тот момент у Флоры из головы вылетели не то что опасения по поводу беременности - а вообще воспоминания о том, что алиферский род так размножается, ей просто хотелось ощутить судорогу его удовольствия, жаркий стон, как он вцепится в нежную кожу бедер, насадит на себя до конца, и внутри станет обжигающе-горячо. Флора вжалась в крепкую руку на своей шее: он здесь, он с ней, он такой сильный.