Мужчина пожал плечом. Он принимал её нежелание говорить. Доверие не вырастает так быстро, как хотелось бы. Быть может, у неё были на то свои причины, а может и не было. В любом случае, Арх руководствовался теми принципами, которые были проверены веками и несли только пользу и добро. Давить он на неё не станет, тем более сейчас, когда между ними только-только возникло хрупкое перемирие. Нимрайс не хотел и не станет рушить эту идиллию. Он ей доверяет. И очень любит.

За то время, что она наводила красоту, он успел высохнуть, а потом и переодеться в свои вещи, аккуратно сложив стопкой выданное. Крылья тоже просохли, и мужчина быстро прочесал их пальцами, сцепляя обратно растрепанные перья. И хоть вначале он испытывал желание встряхнуться, но в таком случае брызги бы разлетелись по всему кабинету и документам.

Когда она вышла, Арх не сразу заметил то, что должен был заметить. Взгляд зацепился за заколку, которую он ей подарил - в ход пошли уже запрещенные приемы, и так смущая его до края, но в то же время вызывали желание расправить грудь и приосаниться. Не только он демонстрировал окружающим свои намерения, она тоже давала понять, что выбирала его и принимала его подарки. К макияжу алифер относился положительно - женщинам нравится и положено украшать себя. В любом случае, она ему нравилась и без макияжа, но отрицать, что последний делал её лучше и обворожительней, не будет. Взгляд был прикован к стрелкам, которые визуально увеличивали глаз. И только сейчас он понял, что что-то не так. Слишком большой зрачок и блеск глаз. Отвечать он ничего не стал, лишь хмыкнул. Ну раз она сама всё понимает, к чему его отповеди?

- Идём? - он протянул ей локоть, чтобы она могла за него ухватиться. Сегодня с работы они уйдут вместе. На входе мужчина забрал свой веер, заткнув его за пояс, а после они отправили домой. К нему домой. Погода действительно была нелетной, поэтому отрезок пути они решили пройти пешком. До Хэлора оставалось ещё несколько дней, и Арх предупредил, что поможет ей перевезти вещи. Он сделает это сам, а она пусть не забивает свою голову и спокойно дорабатывает.

Трехэтажный дом с красной асимметричной крышей - один скат был под более острым углом чем второй, встретил их теплом и вкусным запахом еды. Матушка по всей видимости уже пришла и разогревала ужин. А вот отец сегодня задержится и явно придет позже. Камино поприветствовала их и спросила, спустятся ли они к ужину? На что алифер посмотрел на свою невесту, мол, это как она решит, а затем, не раздеваясь лишь разувшись на входе, по лестнице провёл ей на второй этаж. Второй этаж, где жил Арх, отличался большой залой-гостиной и нескольким примыкающим к ней комнатам. Одна - была его спальня. Две других не являлись жилыми. В одной была библиотека, третья просто стояла пустая. До прихода в дом Флорайн, они выполняли роль гостевых комнат. Мебели было мало, так же как мало было настенных украшений - алифер явно любил минимализм. Зато в гостевой было много оружия на постаментах: мечи, копья, глефы. А так же держатель для доспех, на котором был расположен тот самый доспех, который видела Флора и на турнире, и в день, когда он дал бой её отцу. Все постельные принадлежности были убраны в стеной шкаф.

Мужчина отодвинул дверь в свою комнату, показывая невесте, где живет сам. В его комнате стоял стол с книгами и какими-то записями, одинокий стул, подсвечник и настенное панно с аистами.
- Здесь живу я. Рядом есть соседняя комната. Что эта, что моя, они примыкают к печной трубе, и потому протапливаются. Если... - он смутился и потер шею. - Если тебя смущает жить со мной, то я подготовил тебе соседнюю комнату. На счёт одежды тоже не переживай, в застенном шкафу есть всё: постельные принадлежности, домашнее юкато, теплые штаны, носки, обувь. Вот там у лестницы была дверь. Это второй вход, чтобы тебе не приходилось каждый раз проходить через первый этаж - можешь сразу приземляться сюда. 
Он направился в сторону соседней комнаты и тоже сдвинул в сторону дверь, показывая невесте её новое убежище. В отличие от комнаты Арха здесь всё не выглядело столь аскетично - сразу видно, готовился к её приходу: на стенах висели картины, на полу у печной стены была постелена шкура. Высокий стол со стульями, покрытый скатертью. Подсвечник. Арх прошёл в сторону шкафа и, сдвинув створку, показал на полках её вещи на первое время. Он не знал, насколько ей понравится выбранное им юкато, в котором она могла здесь ходить по дому - ему показалось, что ей нравятся подобные наряды. Юкато было сверху белым, к низу переходящее в насыщенный синий цвет плавными узорами. Но если нет, здесь была традиционная теплая одежда для стражниц, которые не любили женских штучек.

- Это твоя комната, обустрой её так, как тебе нравится, - чувствовалось, что жених сильно нервничает и волнуется - впервые в его доме появилась женщина, которая станет новой хозяйкой. Его соколица осматривала их брачное гнездо. На столе лежала бумага. Тот самый брачный контракт с его подписью.

Арх пока никак не стал комментировать слова о том, когда и с кем нужно есть. Сперва он даст ей освоиться - не на пороге же решать такие вопросы.
- Да, тяжело, - согласился Нимрайс и положил руку на теплую стену. - Мы и не топим весь дом, только когда в доме есть гости. Чаще всего просто обогреваем жилые комнаты. Они все расположены вдоль печного стояка. Остальное обогревается по остаточному принципу.

- Хех, - усмехнулся мужчина. - Мой отец терпеть не может беспорядок и ошибки в рапортах. Это у него военная привычка. Так что до какого-то времени я жил как в казарме. Привычка - вторая натура.
Раньше Арх сильно бунтовал против правил, которые ему устанавливал Апполион, они казались ему чрезмерно строгими для дома. Строгий режим дня, постоянные претензии к внешнему виду, неаккуратно положенным вещам, брошенному снаряжению. Но мало по малу вода камень точит, и вот он уже сам  не представлял свою жизнь как-то иначе.

Пока он водил её по комнатам, то внимательно смотрел за реакцией. Да, второй этаж был пустоватым. Сам мужчина обходился достаточным минимумом, лишнее - его тяготило. Типичный холостяцкий этаж, которому явно не хватало чего-то для уюта. Всё было правильно, выверено, минималистично. Лишь только то, что нужно. Впрочем, быть может это всё вскоре изменится. Арх всецело передавал эту вотчину во владение Флоры и не собирался её ограничивать в творческих порывах. Она должна ощущать себя здесь полноценной хозяйкой, ведь теперь это её дом.
- Мне кажется, было бы здорово, если бы здесь появился постамент для твоего оружия и снаряжения, - предложил мужчина, видя, как его невесту заинтересовало оружие. Да, это было центровое место в его гостиной, в которой присутствовали все атрибуты их военного народа: оружие, доспехи, стяг Поднебесной. Сразу видно ценности и приоритеты хозяина. Всё, что для него дорого и важно в отличие от всяких собирателей пыли - статуэток, ваз и картин. Об этом он, Флоре, конечно, не скажет. Вдруг ей это всё нравится!

- Почему нет? Есть, - сказал Арх на вопрос о кроватях. - Просто я видел, что у себя дома ты спала на футоне и предположил, что футоны тебе нравятся больше. Мне принести её сейчас? У нас некоторая мебель хранится на третьем этаже. Ты можешь выбрать там всё, что тебе нравится, а я перенесу сюда.
Для него это было вообще не проблемой. Изначально третий этаж действительно готовили для сдачи, но в какой-то момент Нимрайса-старшего задушила жаба: обустроить уютное гнездо, чтобы в итоге отдать его не пойми кому. Не настолько им нужны были эти деньги, собственное спокойствие важней. Собственничество у них передавалось по наследству.

- А-а-а-а, - замешкался алифер, явно поняв, что самое главное и не показал. Он вышел из её комнаты, всё ещё не раздеваясь, и показал на дверь в самом дальнем конце гостиной. - Там у нас, внизу, небольшая термальная купальня, крытая, и рядом источник. Так что если ты захочешь помыться - она в твоём полном распоряжении. 
Он открыл эту дверь, отперев её изнутри. Дверь вела на небольшую веранду, больше похожую на небольшой балкончик под крышей. Алифер показал пальцем вниз, на дорожку и крытую купальню круглую, которая была довольно маленькой и уютной, не рассчитанной на большее число посетителей, но отделанную белым камнем и аккуратной мозаикой на стене. До неё можно было допрыгнуть в один планирующий прыжок. С улицы задувал ледяной ветер, поэтому, чтобы не промораживать этаж, Арх вновь закрыл дверь и вернулся в её комнату. Всё же идея с отдельной комнатой себя оправдала. Мужчина был уверен, что каждому нужен свой укромный уголок, который принадлежал бы только ему одному. Святая святых, в которой можно пересидеть, успокоиться, почитать книгу, заняться своими делами и набраться сил. Как никто он нуждался в своём уединении, по такому же принципу относился и к другим. Для начала пусть почувствует себя безопасно и защищенно в этой комнате, а потом это уже чувство уверенности разрастется дальше.

В тот момент, пока он думал о том, как потащит кровать сюда, пока любимая пойдет купаться, Арха застали врасплох. Он не ожидал этого порыва нежности, и этот порыв эмоций и столь интимного, но милого жеста, который предназначался только ему. "Клювик... Клювик". Мужчина даже застыл от смущения. Клювик! Ну почему это было столь невозможно мило, а!?
Его настолько переполнили эмоции, что он подхватил её под бедра над собой и закружил по комнате. Пожалуй, у него не было слов, чтобы подобрать к своему состоянию. Но он был настолько счастлив и умилен таким жестом, что обычно хладнокровный и не склонный к таким порывам души, он выплеснул их.

- Я теперь знаю, как буду тебя называть - "Клювик", - раньше Нимрайс не понимал, по какому принципу возлюбленные дают друг другу милые клички. Ведь для каждой пары они значат что-то своё личное. Ту сокровенную тайну, которую они делили на двоих. Но кажется, сейчас понял.  - Клювик.
Он облокотил её на себя,  позволяя ей устроиться на его груди, окинуть взором свои владения с новой высоты, и посмотреть на него не снизу вверх, как обычно, а наоборот.

- Сегодня ты наша гостья. Так что наша очередь ухаживать за тобой, - вернув её снова на пол, он отрицательно покачал головой. - Готовить нам еду планировал я, в силу того, что я ничем не занят в течении дня кроме учебы. Но если ты захочешь присоединиться к готовке или семейным ужинам - милости прошу. Обычно мы всегда едим вместе. Я к этому привык, и хочу, чтобы мы с тобой завтракали, обедали и ужинали вместе по возможности. А уж захочешь ли ты пересекаться с моими родителями или встречаться с ними изредка - это будет твой выбор.
Он всем своим видом и поступками давал понять, что никто её не будет тюкать и принуждать к тем правилам, которые сложились в их семье. Теперь они - новая семья, и у них будут свои правила. Пусть делает так, как им будет уютно обоим, вне зависимости от того, как было заведено семьей Виастикос или семьей Нимрайс.

Отредактировано Арх (08-08-2022 16:01:06)

- Я сказал, что это меня так воспитывали. Ты делай так, как считаешь нужным. Но учти, когда я буду убираться, я сложу все вещи на свои места, - пояснил Арх. Если она привыкла разбрасывать вещи... Что ж, пусть так. Он не будет её за это отчитывать - смирится, но в таком случае и она не должна бухтеть, когда он их потом в один прекрасный момент и разложит по своим местам. В конце концов это её комната, если творческий беспорядок делает ей уютно - он мешать не станет. В конце концов не все любители стерильной чистоты.

- Хорошо, пока ты уйдешь купаться, я принесу тебе кровать, - сказал мужчина. - Мне кажется, что порой в Хэлор замерзает всё живое. Но с этим ничего не поделаешь.
Если Всеоотец устраивает им такое испытание, его нужно было потерпеть.

- Потому что "Клювик", прям как твоя маска, - мужчина осторожно спустил её на пол. Стоило ли говорить, что в этот момент она соскользнула по нему своими мягкими округлостями? Но сегодня она его гостья, а значит, он не станет распускать руки. Даже если очень хотелось. Арх не мог отвечать что-то вменяемое, пока его переполняли эмоции. Как и не отвечал, когда отвечать было нечего. "Нечего говорить" и "говорить нечего" - два принципа, по которым он отфильтровывал то, что говорил, и потому большую часть времени просто молчал. Минимализм в быту полностью отражал его характер. Иногда он с легкой белой завистью поглядывал на тех, кто умеет вести беседу и поддерживать настроение. Быть может, он хотел так же, вот только не умел. Всё, что ему оставалось - смотреть на таких издалека, осознавая собственную скучность, или изредка иметь возможность погреться у их костра. Эта птица из не из певчих. Кажется, Флору это мало тяготило: в ней этих самых эмоций и слов было на двоих. Она не стеснялась выражать себя и, когда она никому не подражала, а пела свою песнь, ему это безумно нравилось.

Как только девушка забрала вещи и улетела принимать ванну, Арх взял ключи и улетел на третий этаж. На третий этаж не вела такая же лестница, которая соединяла первый и второй. Изначально эта часть дома строилась жилой частью для других и по сути являлась отдельной квартирой, поэтому, чтобы достать вещи, приходилось летать наверх. Впрочем, спускать её вниз по лестнице было тоже не менее легким делом. Кровать, к слову, была тяжеленой, но мужчина справился со своей задачей, хоть и вспотел, пока возился с ней и заталкивал на второй этаж. Летать с такой махиной было крайне неудобно. И именно это неудобство, а не тяжесть доставляла ему проблемы. Но он героически занес её в гостиную, а потом и в комнату Флоры, расположив вдоль самой теплой стены. Кровать представляла собой полутороспальный деревянный массив с мягкой обивкой у изголовья. На ней могла спать как и семейная чета, так и кто-то один. И спаться ему будет вольготно. Застелить матрас и постельные принадлежности было делом пяти минут, и вот вскоре эта кровать была готова принимать свою гостью. С идеально, почти кипельно-белыми простынями, по-военному заправленными и натянутыми до хруста так, что могли показаться накрахмаленными, с парой мягких подушек. Ой, не любил его отец мятую постель, как и мятую одежду. Ой, не любил. Как и поучал сына, что следить за такими вещами, как и за офицерской формой должен непосредственно сам мужчина. Его мундир - его внешний вид. И не бабье это дело -  стирать и пошивать мужику форму, только себе, если она тоже числится на службе.

Футон был убран в шкаф, а на застланную кровать была положена шкура из овечьей шерсти. Она мягкая, под ней тепло - на всякий случай, если замерзнет. Маленькие всегда больше всех мерзнут. И вот он продемонстрировал ей обновленную комнату, мол, хозяйка, принимай работу, но залюбовался её видом в юкато. Особенно самой видимой часть - шеей. Оставалось только предполагать, какая красота скрывалась под одеждой. Даже не верилось, что теперь она его жена... Всё ещё оставалось чувство, что она не к себе жить пришла, а просто в гости зашла на пару ночей. Мужчина смутился и отвёл взгляд как тогда в первый раз. Иногда он отводил взгляд не потому, что ему что-то не нравилось. Иногда и ровно по обратной причине - слишком красиво. И он не хотел привыкать к этому чувству. Чтобы оно не стало затертой до дыр обыденностью, принимавшуюся за должное, и всегда было вновинку. И чтобы не стоять как идиоту с раскрытым ртом. 

- Ты очень красива, - буркнул он от смущения. Кажется, в этот момент нужно подобрать какие-то поэтические комплименты, но где он, и где лирика?  Много чего хотелось сделать: сказать, обнять, поцеловать, потрогать волосы... Но всё, что он мог - стоять словно одеревеневший и завороженный, не зная, с какой стороны подойти, чтобы не измять. К слову, нужно было раздеться. Всё  это время он оставался в своей верхней одежде, и потому он не очень понимал от нагрузок или волнения ему так жарко. А быть может, от всего вместе. Поэтому он вернулся к себе, чтобы переодеться в домашнюю одежду, которая представляла собой незамысловатое простое синее юкато, потерявшее свой первозданный лоск, но не заношенное - сразу видно бережное отношение хозяина. И её вопрос застал уже из библиотеки.

Арх вышел уже тоже в домашнем и вопросительно уставился на Флору. - Странное название, впервые слышу... О чём она?
На что получил ответ о том, что это великая, мудрая и гениальная книга, сочетающая в себе все, что ей необходимо в данный момент. Мужчина посмотрел на своего Клювика, переминающуюся с ноги на ногу, чувствуя себя каким-то неотесанным мужланом. Он понятия не имел, о чём она говорила, и решил, что это какой-то философский трактат на высокую тему.
- Хорошо, сейчас постараюсь найти, - он подошел к стеллажу с полками книг с подвечником, ища подобную на тех, относившихся к тем самым умным книгам, которые чаще всего лежат на рабочем столе командиров и начальников в качестве пособия по руководству. Сейчас, он поищет среди них. Взгляд упал на другую книгу, подходящую под описание "Белое крыло Ньёрая. Искусство войны". Ту самую, которую любил перечитывать он сам.

- Увы, такой книги нет в нашей библиотеке к сожалению... Быть может, тебе подойдет эта? - он достал ту, которая нравилась ему, и которая была для него и для его отца ориентиром. - "Не для этого пошёл он воевать, чтобы взять себе чужое, но чтобы освободить рабов от безбожных тиранов и вернуть взятое грабителями имущество. Считая себя руководимым правдой, он видел свою награду в том, что во имя правды одержал победу". Белое крыло Ньёрая. Искусство войны. Здесь достаточно довольно хорошее руководство и для солдат, и для командиров. Здесь не учат тебя сражать, подразумевается, что это делать ты уже умеешь. Но хорошо объясняются причины многих побед и поражений, произрастающих не только из физических законов, но и духовных. Написано клиром в соответствии с волей Люциана и Ньёрая.

Алиферы были пограничниками, это правда. И пусть эта книга больше подходила ему - законнику, любой мог подчерпнуть из неё интересные для себя моменты. Не подходила она только темным. У каждой стороны были свои правила игры.
- А, вот ещё есть книга, думаю, она тебе понравится, - он достал ещё один, который больше походил на учебник по магии в мягкой обложке. Таковым он и являлся. - Это для магов воздуха. Пока я проходил обучение, я не только записывал то, что было в книгах и то, что мне рассказывали учителя, но делал пометки по поводу собственных опытов и практик. Поэтому там будет много комментариев и сносок.

Уже дома он переписывал свои уроки начисто, тем самым не только закрепляя результат, но имея возможность завести свой учебник. Писал алифер не то, чтобы красиво, но и не как курица лапой. Почерк его отличался постоянной четкостью: буквы не плясали, не ужимались и не становились более размашистыми от настроения. Текст был грамотным, читаемым, буквы местами имели замысловатые завитушки, но некоторые буквы походили одна на другую, что портило его письмо. Картинки-зарисовки были по возможности схематичными и упрощенными, но понятными как схемы и диаграммы. - Только если решишь практиковаться, делай это, пожалуйста, под моим контролем.

Кажется, он утомил её своими заумностями. Обычно не самый разговорчивый Арх мог внезапно разговориться на любимую тему. Но его любимые темы зачастую вызывали у других чувство безумной скуки. Ладно, сворачивается. - Прости, Гумерек нет.

"Ну как же, как же," - добродушно хмыкнул он о вопросе про почтение. Эти милые, по-хорошему смешные чудачества его избранницы его веселили и вдохновляли. Они были как бальзам на душу, как хороший дождь на его довольно сухую неплодородную почву степи, обдуваемую всеми ветрами, на которой разве что росли колючки и низкие неказистые травы. Он благодарно впитывал эту влагу и, казалось, не мог ей насытиться. С другими чувство насыщения и переполненности наступало довольно быстро, и вот вскоре Арх отстранялся, чтобы побыть наедине с собой. Это была тяжелая пища для его желудка. Но с Флорой у него не было такого ощущения. С ней было легко и хорошо одновременно.

- Ты насладишься ими вдоволь, - отвечает он на заигрывание, "и не только ими", непрозрачно намекая на вполне себе им обоим понятные обстоятельства. Да, он хотел, чтобы её ладони скользили по его плечам, оставляли красные полоски от ногтей, а быть может и укусы. Впрочем, там как пойдет. Почему-то много ходило предрассудков о тех, кто встал на пусть служения свету - уж очень хотелось найти в тех, кто "чистенький" какую-то пикантную грязь. Особенно много их роилось вокруг темы интимных отношений мужей с женами. Злые языки полагали всякий бред: что они держат друг друга на голодном пайке; что там нечто раз в год по пятницам под одеялом; или что муж с женой живут как брат с сестрой - исключительно на платонических отношениях. Хотя последнее могло быть правдой. Но когда оба были в преклонных летах, и чувства их не нуждались в делении одной постели по обоюдному желанию. От дремучей невежественности мысли такие. В то время как мудрейшие говорили совершенно другое: "Источник твой да будет благословен. Утешайся женою юности твоей, любезною ланью и прекрасною серною: груди ее да упоявают тебя во всякое время, любовью ее услаждайся постоянно". Более того, воздержание на голодном пайке кого-то из супругов в дальнейшем могло привести к супружеской неверности. И в таком случае вина в больше степени возлагалась на ту сторону, которая объявила запрет на доступ к телу.

- Хм... Никогда не думал об этом раньше... - он смутился от вопроса про возраст. Казалось, ей ничто не мешало увидеть в простых-обыденных вещах нечто такое... Важное и простое, чего он сам не мог увидеть. Он положил руку на макушку и улыбнулся. А ведь правда... Причина, по которой он написал эту книгу, точнее сказать "переписал", была весьма прозаичной - чтобы всегда иметь возможность обратиться к старым записям и обновить в памяти то, что забыл. И никогда бы не мог подумать, как это могло выглядеть со стороны. - Хорошо. Но сначала я посмотрю, как ты занимаешься, а когда удостоверюсь, что всё в порядке, будешь заниматься одна.

***

Пока она спала, алифер решил не тратить время и собрать все её вещи. "Куй железо пока горячо". Арх вообще был не из тех, кто откладывал дела на "потом". То самое пресловутое "завтра" никогда не наступало, и когда ему говорили о планах "на завтра", он скучнел и мрачнел. "Завтра" для него синоним "никогда". Это он и прекрасно знал по себе: если на что-то он не решался сегодня  - значит не решится никогда. Он встретился с матушкой Фло, которая помогла собрать ему все вещи дочери, которые он методично перетаскал к себе домой. Кажется, та была на седьмом небе от счастья, что молодые наконец-то помирились, и помолвка состоялась. Чтобы не будить свою ненаглядную, он складывал вещи в гостиной, полагая, что потом разберут вместе.
Он выстраивал клетку, невыносимую для кого-то более свободолюбивого по характеру. И вот тут наступало серьезное противоречие. Мужчина всегда жил по правилам. Не тем, которые закрепляло общество, а тем, которым мог формировать он сам для себя, но правилам. Хотелось жене раскидывать вещи, в этом она видела своё счастье - пускай раскидывает. На самом деле для Арха это было не столь великой проблемой, как могло показаться. Великой и серьезной проблемой для него являлась непредсказуемость. Непредсказуемым нельзя доверять. Они представляли собой ту самую гнилую опору, которая могла развалиться в самый неподходящий момент. Если Флора предсказуемо раскидывает вещи - это не проблема, быть может только для педантов. Если Флора предсказуемо уходит гулять с друзьями, предупреждая Арха накануне - это не проблема. Проблема - если она спустя пять лет заявит, что она устала и она хочет "найти себя" и улететь жить к людям. И вроде грехом это не было, но для основательного алифера, который долго развертывался, и так же тяжело сходил со своего пути, это была настоящая катастрофа. Исследователи и авантюристы - алиферы интересные, но категорически не подходящие для мужчины.

Сложно жить, когда ты родился слепым. Кому-то могло показаться, что у Арха нет слабых мест. На самом деле было, хоть и не столь очевидное. Он родился изначально слепым к потенциальным возможностям. Ему было трудно делать выбор, трудно ориентироваться в ситуации, для которой не было путей решения. А ситуации, которые напрочь зачеркивали его все планы и чаяния на будущее, буквально вышибали опору из-под ног. Например, такой ситуацией могла оказаться жизнь за пределами Алира, если бы его лишили крыльев. Каждый шаг по жизни - это шаг с завязанными глазами в полной темноте. Неизвестно: оступишься ты и попадешь в капкан, волчью яму или разобьешься о скалы с высоты. Кто-то порхал по жизни легко, видя во всем плюсы и пользы для себя. Но только не он - тот, кто из двух вариантов всегда выбирал "не тот". Хотя и хороших выборов перед ним зачастую могло и не встать. Выбор был лишь среди двух зол, из которых он предпочитал не выбирать вообще. Страх ошибки... Который заставлял его держаться за привычное и понятное, проверенное. Он боялся, что не простроенная семья в дальнейшем может из-за таких незаметных ошибок может перерасти в критическую массу неразрешенных противоречий, которые и приведут к развалу.   

Чтобы противостоять этому неконтролируемому хаосу он пытался искать решения, которые в конечном итоге приводили к правилам. Он не был и не стремился стать первопроходцем. Он шёл лишь по исключительно проторённому пути, который до него проложили и проверили умные: Таким путем для него была вера, которая ему не предписывала, как поступать, давая свободу выбору, но указывала на те скользкие места, на которых можно было споткнуться, а так же законы, удерживающие любое общество от анархии и безумия. Арха не пугали сложности. Его пугала неопределенность. Приемлемая и уважаемая работа: предсказуемая и обеспечивающая его новой семье социально значимое положение и хороший достаток. Да, на этом пути будет много сложностей, но она была понятна и правильна, нужна их обществу. Ровно также, как и с семьей. Когда ему объяснили, с чем ему придется столкнуться, и к какому результату он должен прийти, путь стал понятным. Непростым, сложным, но понятным и очевидным. И для него это было важно. 

Как раз успев перед пробуждением перетаскать все вещи, Арх достал ту самую книгу "Гумерки" и решил ознакомиться с содержимым. Когда он открыл на случайной странице и стал читать, его лицо стало сложным. Тот самый "шедевр" мысли оказался банальным бульварным дешевым чтивом с ужасным слогом и избитыми клише страстных отношений. "А-а-а-а, женские романчики". Впрочем, лишь ради Флоры он решил ознакомиться с содержимым и прочитать. В конце концов Арх умел из любой даже самой глупой вещи вытащить крупицу мудрости и подумать над ней в отрыве от первоисточника. Более того, с женой важно было говорить. 

- Как спалось? Я все вещи твои забрал, - улыбнулся он ей, обнимая за живот, когда она устроилась у него на коленях. - Твоя мама была счастлива. А мои сказали, что будут рады видеть тебя к ужину. Там тебя ждут онигири.
Немного устало ответил он - он умаялся за сегодня, и сейчас хотел лишь спокойного вечера без каких-либо потрясений, а потом принять ванну и отдыхать. Арх закрыл книгу и вложил её в руку Клювику, и уже полноценно обнял её двумя руками, ткнувшись носом в волосы, а потом и ощутимым поцелуем тронув кожу шеи под острым ушком.

Отредактировано Арх (10-08-2022 14:36:35)

Он млел от ощущений, когда её руки разминали его плечи. Да, у Арха было неплохо с терпением, но всё заключалось в том, что терпеть он не хотел. Россыпь поцелуев прошлась по её шее, опускаясь все ниже и становясь все более чувственными, под конец оставляя уже едва заметные покрасневшие метки. Её волосы и кожа так хорошо пахли. После принятой ванны аромат был тонкий, почти неощутимый, но когда её тело разогрелось, оно стало сильней источать этот приятный запах. Его нос скользил вдоль линии роста волос, втягивая ноздрями воздух. Нет, они не перейдут в засосы - в этом вопросе он был очень аккуратен, и вскоре исчезнут, но в этот момент она соскочила с его рук.

Алифер почти клацнул зубами от легкого разочарования. Он был готов зайти дальше. Прямо сейчас. Сдерживало лишь одно: он ещё успеет взять своё. А пока она пусть привыкнет к нему настолько, что в момент, когда он уложит её на кровать, подминая под себя, она не напугается и не будет трепыхать как мотылек, пытаясь изображать из себя страсть, сдерживая при этом стук зубов и бешенного сердцебиения от волнения. Нет, он не хотел так. А пока что на его пальцах и губах осталось лишь совсем немного пыльцы этого цветка. И  это лишь подогревало аппетит и интерес.

Вернуть своему взгляду привычную спокойную пронзительность было сложно. Глубокий, голодный томный взгляд его голубых  глаз выдавал всю палитру желаний, бушевавших внутри. И освободиться от этого сладкого плена он мог в один миг. Проблема была лишь в том, что он этого не желал. Пожалуй, нет. Пусть он будет остывать постепенно, а она знает, как он смотрит на неё. В таком состоянии он даже говорить не мог - мысли никак не могли переключиться на другие темы. Он ничего не мог ей ответить, словно немота напала на него. Смог он побороть её, только когда она спросила его про онигири.

- Потому что сегодня это было единственное блюдо, которое ты умяла с удовольствием, и не чахла над тарелками, - от его внимательного взгляда не утаилась такая подробность. Вопрос о еде застал почти врасплох. Сложно было сказать, когда ему вкусно было всё. Но да, такие блюда были. - Рамен люблю, люблю обжаренную картошку, вяленую и копченную рыбу. Овощное рагу люблю, фруктовые и ягодные сладости. Они приятно кислят, разбавляя приторную сладость.
Нет, алифер не был сладкоежкой в обычном понимании этого слова. Но мозг любит сладенькое, и он ничего не мог с этим поделать - иногда нападало желание купить себе и заточить сладость. Пока он перечислял то, что он любит, мужчина наконец-то окончательно остыл и успокоился.

- Это не тот жанр, который я предпочитаю читать, - честно и спокойно отвечает он на вопрос, но избегая осуждения и выражения своего презрительного "фи". - Вряд ли я смогу дочитать её до конца. Но если ты мне перескажешь своими словами, я с удовольствием послушаю.
Иногда пересказчики умеют рассказать о произведении лучше, чем автор. Особенно, если их переполняют эмоции. Эта книга не вызывала у него впечатлений, кроме ворчания. Ему хотелось её впечатлений, её эмоций, жестикуляций и мимики.

Он приглашающе вытянул руку, чтобы она вложила свою ладонь в его, чтобы отправиться вниз. Они спустились по лестнице в коридор первого этажа и вышли в гостиную, совмещенную с кухней и очагом, где зоны были разделены полупрозрачной ширмой с вышитыми на материале цветами. Она лишь "затеняла" обеденную часть, а не отделяла её. Обеденный высокий стол с темным деревом, заправленный белой скатертью, на восьмерых обитателей были заставлены такими же высокими стульями и оформлена скорее в более западном стиле в отличие от гостиной, которая представляла собой скорее восточную классику. Там была низкая мебель: кресла, диваны, ковры, низкий столик для гостей, тумбочки с где-то тонкими, а где-то пузатыми вазами. Сразу видно: интерьер наполняла женщина, поэтому здесь были покрывала, расшитые подушки-сидушки, низкие напольные лампы, дававшие приятный рассеянный свет, но который вполне позволял читать вечером. Отсюда через полупрозрачную ширму было прекрасно видно, как пылает пламя очага.

Во главе стола сидел Апполион - на своём заслуженном месте, в традиционном черном халате, расшитым золотыми и белыми нитями. Его белые волосы были забраны на макушке в пучок, скрученные тугим жгутом. Длинные волосы на службе - серьезная помеха, а потому их носитель в таком случае должен был их убирать так, чтобы они не торчали из-под шлема, не лезли в глаза и не мешали, привлекая внимание. Матушка была в черных брюках и такой же черной тунике свободного кроя с рукавами три четверти. У нее были оголены лишь запястья и часть плеч - красиво, но не пошло.

- Мы тебя ждали, - поприветствовал Флору Апполион. - Наш оболтус разве что по потолку пешком не ходил с того дня.
То, что рассмешило батю, Арха заставило насупиться как ребенку в детстве. Он - считай, что глава своей новой семьи, но батя над ним прикалывался равно как над мелким, сдав вместе с потрохами и вызывая реакцию "ну пап".

- Садись, вина будешь?- продолжал говорить мужчина, пока сам Арх отодвинул стул для своей невесты рядом с собой, а затем и занял свое место - справа от отца. Тем временем Камино накладывала на стол: большую глубокую тарелку с душистым рагу с мясом, такая же тарелка была поставлена под нос Арху, на плоскую тарелку легли шарики онигири для Флоры, а себе она так же наложила рагу, но уже на плоскую тарелку.
Как и Флорайн, Камино не менее тщательно следила за всеми своими лишними отложениями на теле. Только в отличие от её манеры "совсем отказываться от еды", та больше налегала на овощи, а при готовки варила и почти ничего не жарила, избегая обилия специй, а так же выпечки. Мужу и сыну, конечно, готовилось отдельно, но в этом вопросе её мальчики были более самостоятельны: готовили себе они сами в основном, а Апполион ел на работе.

- Надеюсь, тебе нравится наш дом? - спросила наконец-то Камино, когда всем разлила черного чаю. Если изначально Флора вызывала у неё скепсис - чисто по-женски, то теперь, видя, как мается её сын, она изменила своё сдержанное отношение на более дружелюбное. Она дала мужу бутылку с вином, и после только заняла свое место слева от него. Апполион разливал красное вино в бокалы, расставляя их всем участникам. - Я уже закупила все материалы и пошью свадебное платье. 
Дело это не столь быстрое. Камино не очень сноровисто быстро шила, но была усердна и самокритична, поэтому сомневаться в том, что оно будет идеально, не приходилось.

Отредактировано Арх (11-08-2022 11:00:36)

Ему нравилось ухаживать за своей невестой, оказывая довольно традиционные, классические знаки внимания своей будущей супруге. Он понимал, что такое ухаживать за невестой, что такое - ухаживания за женой, благо, что пример был перед глазами, но не понимал ухаживаний при неопределенном статусе, ведь в конечном итоге всё определял поединок. Нет, он не понимал полумер и этого "всё сложно". На самом деле жизнь довольно прозаична. А "сложно" - у тех, кто пытается усидеть разом на двух стульях, устраивая сделки с собственной совестью и торги с остальными. Поэтому он не мог начать ухаживать за Флорой раньше - его внутри не покидало чувство неправильности происходящего. Но сейчас он мог развернуться во всю мощь.

Он чуть сильнее сжал её руку, вселяя в неё чувство уверенности, хотя чего скрывать, он сам нервничал перед старшим поколением, даже если "старше" оно было весьма условно - как в случае с семьей Виастикос, которые приходились ему ровесниками. Но Арх испытывал уважение к тем, кто смогли вырастить своих детей. Бесспорно, это алиферы уже с совершенно другим устроением личности, и он перед ними всё равно был маленьким в силу того, что своих детей он не воспитал. Поэтому он понимал её чувства и волнения. И в тот момент, когда она сжала его руку, мужчина испытал странное чувство, переполняющей его нежности. Ему было сложно воспринимать чужие чувства, и еще сложнее - осознавать свои. Хорошо откликался на чужую боль, а вот чужая радость задевала будто по касательной. Поэтому он чаще был склонен к тому, чтобы временами похандрить. И вот сейчас ему стало так хорошо, что он потянулся и почти невесомо тронул губами любимую в висок. И пусть все видят. В конце концов они среди своих, а не в высшем чопорном обществе. 

- Охо-хо, это в порядке вещей! - рассмеялся Апполион. - Это вы ещё не видели, как моя супруга ненаглядная мне высказала, что выйдет за меня только через её труп. И что она лучше со скалы бросится. У неё там кавалер был, а победил я.
И на это поймал суровый молчаливый взгляд кошки, которую донимала очень радостная собака.

- С удовольствием! Ты так прекрасно готовишь! Я всегда только "за" подобные инициативы - высказался мужчина, но почти сразу был прерван ироничным, с легким возмущением, ответом жены.
- Так! Ты тут не примазывайся давай! Не обращай внимания на них. Эти завсегда горазды поесть. Мне порой кажется, что у них совершенно отсутствует чувство насыщения. Так что не вздумай их кормить, тем более, что мой и так хорошо ест на работе. Перекормишь - станут толстыми и некрасивыми.
Камино дала понять, что никто не против инициативы невестки шуршать на кухне, но вот с этими двумя - как с собаками - нельзя верить их сиротливо большим и голодным глазам. В остальном - вся кухня в её полном распоряжении.

Могло показаться, что жена постоянно одергивала и словно принижала Апполиона, вот только тот мало того, что не реагировал на её упреки, так и вовсе мог залиться добродушным смехом с её ворчаний или изредка отвечал ей едкой взаимностью. Но когда речь зашла о доме, то матушка вдруг заговорила о супруге совершенно в ином ключе.
- Его построил Апполион сам с самого основания. Мы тогда купили землю. Она была очень дорогой - из-за термального источника. Дома здесь не было, а дорогая земля съела тогда все наши ресурсы. И мы, точнее он, сам с нуля возвел этот дом таким, каким ты его видишь. Арха тогда даже в проекте не было. В проекте он появился, когда мы начали возводить третий этаж. После работы, в увольнительных и отпусках он каждый день старался. Так что это полностью его заслуга.

- Да, мне нужно будет завтра снять с тебя мерки, - сказала Камино, а тем временем Арх пододвинул Фло бокал с вином.
- За новую семью! - прозвучал первый тост от главы семейства. - Чтобы вам всегда сопутствовала любовь и взаимопонимание.

Флора нервничала. Её нервные жесты буквально отзывались у него под кожей. Поэтому, как только появилась возможность "сбежать", та с радостью ей воспользовалась, забрав на втором этаже чайные принадлежности. Мужчина за ней не пошёл, оставшись за столом и продолжая пить вино.

- Мы не богатые, как ты можешь подумать, - честно отвечает Апполион о доме под заказ. Быть может выглядело, что жили они довольно зажиточно, но всё это время - лишь время и плоды усердного труда. Этот дом он строил много лет, иногда прося совета у знакомых, которые занимались строительством, чтобы они скорректировали ему план строительства: по основанию, опорам дома и системе отопления. От всех их совместных доходов с женой, он почти ничего не тратил на себя, кроме лишь некоторых деталей снаряжения. Все уходило в дом, на жену, сына и теперь вот на его обучение. Обучение стало тем камнем преткновения - он хотел дать сыну другой уровень образования, который не мог иметь сам в силу объективных причин. Если тот имел шанс высоко взойти по социальной лестнице, то грех оставлять его внизу. Арх должен приумножить имеющееся, а не начинать с нуля.

Тем временем Флора уже спустилась со всеми этими чашечками, подносом и чайничками, названий которых Арх даже не мог предположить. У них дома чайные церемонии не проводились - им хватало обычного чая, да и в целом культура подобного плана была не близка никому из них. Алифер внимательно следил за движениями невесты, отмечая её привычную сноровистость, скорость и аккуратность, учитывая, что она сейчас работала с кипятком, которым могла обжечься. И одновременно видел, что ей спокойно. Сейчас она на своей территории, не стоило ей мешать творить чудо. Отдельно позабавило алифера, как она трогала маленькую фигурку дракона в процессе.

- Понятно, - хмыкнул мужчина. Да, была у чая такая особенность при первой заварке, если не дать ему настояться. По себе Арх предпочитал те блюда, которые готовятся быстро. Все, за исключением маринада, что требует вокруг постоянного стояния у очага, он даже в рецепт не брал. Возни много - выхлопа мало, а ест он достаточно прилично. Та порция, которую Флора ела бы дня три, у него уйдет за день. Кулинарными изысками пусть занимаются те, у кого есть на это время или те, кто получает за это деньги - повара. У Нимрайса была на счёту каждая минута, которой он мог найти более рациональное и полезное применение. Поэтому основной репертуар его готовки - простые и вкусные блюда. Дешево и сердито.

Она поднесла им три чаши, и Арх умилился с одного её вида, приняв чашу.
- Дорогая, ты хотела сходить в чайную, чтобы попробовать настоящий чай. Спасибо, дочка, - Апполион обращается к Флоре со всей нежностью, стараясь по-отцовски разрушить эту натянутую стену напряжения. Чтобы она себе там не думала, он был искренне рад невестке, и даже если завтра его огорошат новостью о том, что Флорайн беременна - уж кто знает, насколько молодые окажутся прыткими в этом вопросе, он будет только счастлив. Она была столь молода по сравнению с ним, которому уже перемахнуло за сотню лет, что кроме как доченьку он её не воспринимал. 

- М-м-м-м, - с удовлетворением качнула головой мама. Это было шикарно. - Никогда не пробовала столь прекрасного.
Арх тоже осторожно пригубил желтый чай и опять уперся в стену собственного косноязычия. Он не мог бы похвалить лучше, чем его родители, поэтому лишь сказал: "Благодарю, вкусно". Когда нужно было похвалить нечто прекрасное, он, несмотря на свою начитанность, не мог и связать пары слов, ограничиваясь скупым и пресным "вкусно", "красиво", "хорошо". Не самый приятный "благодарный зритель". Арх прекрасно понимал, что нужно добавить до полноценного вкуса, как сочетать цвета - это выходило у него естественно, прекрасный слух различал самые тонкие оттенки фальши мелодии, но словно собака: всё понимал, выразить только не мог.

- Арх, -  вдруг обратился отец к сыну, когда они закончили с желтым чаем, а мужчина ещё не приступил к матча, вновь пододвигая стул Флор.
- А?
- А ты хоть раз играл Флоре на флейте?
- Нет.
- И ты всё это время молчал? Мне кажется, это прекрасный момент закончить вечер на высокой ноте. Арх довольно хорошо играет.
- Не столь... - у сына были иные мнения на счёт своих довольно скромных и посредственных способностей. Он потому и не сказал, потому что не считал это поводом для гордости - это хоть какая-то компенсация отсутствующих способностей к пению.
- Арх, не спорь. Сыграй нам, - попросила в повелительном тоне мать. Спорить с матушкой он не будет. Усаживая свою возлюбленную к столу, он вопросительно посмотрел на неё, мол, хочет ли она услышать его игру?

А она, оказывается, своеобразный коллекционер. Что же, он теперь знал, какие подарки в отличие классического неизменного набора в виде драгоценностей, одежды и украшений мог ей дарить. От этой мысли он почти незаметно улыбнулся. Вино дарило приятную легкость в голове, делая мужчину более "пластичным" и менее сдержанным. Но как и с любым напитком, нельзя было переходит ту грань, когда голова наполнялась дурманом. Тогда он становился резким, вспыльчивым, агрессивным или же наоборот - закрывался в собственной меланхолии, и ненавидел себя спустя время за собственную злобу или унылый дух. Но сейчас он был преисполнен радостью и потому кивнул на просьбу невесты.

Он поднялся из-за стола и отправился наверх в свою комнату, где из одного ящика стола извлек музыкальный инструмент, спускаясь с ним обратно в гостиную, но не садясь за стол. Он стал во главе стола с обратной стороны - ровно напротив гостей, чтобы звучание инструмента равномерно доходило до их ушей и наполняло гармонией, а не противно визжало с какой-то одной стороны.

Почему духовые, а не щипковые, к примеру? Определение было простое и понятное - ветер и воздух. Ветер, который наполняет музыкой весь мир от шелеста листы, до рева моря. Такой обыденный, естественный, а порой и вовсе страшный, когда завывает в щелях зверем, и без которого почти невозможно жить в дни полного штиля без единого даже самого легкого дуновения.
Мужчина прижал инструмент к губам и закрыл глаза. Ему так было проще настроиться на песнь своей внутренней души, ощутить её ритм и тональность. Песнь, в которой певец не выражает свои эмоции, лучше не петь. Арх пугался не сколько своей фальши, сколько неправильность выраженных эмоций и происходящего. Мелодия без слов скрадывала эту слабость. И вот из под пальцев, попеременно зажимающие  пальцевые отверстия, зазвучали первые певучие ноты, похожие на пение маленьких, незаметных глазу птиц поющих в ночи. Мелодия полилась спокойно и неспешно, как большое бело-золотое пушистое облако, протекающее по небу. Глядя на которое душа получает успокоение и словно отбрасывает все земные тяготы. О таком нельзя выразить в словах. Пожалуй, он не встречал ту песнь, которая могла бы передать ту благость, мягкость и легкость в наполненной гармонией душе. 

Вторая мелодия была почти такая же спокойная, но уже зазвучала более тревожными нотками, передавая легкую печаль, значащую для каждого нечто свое, и в то же время с надеждой на то, что впереди ждёт свет. Ровно как его душа: он выражал свои чувства в этой музыке. Спокойствие - то, что сейчас было в его душе, которая за это время успела настрадаться и измучиться этим ожиданием, и наконец-то смогла получить это блаженное умиротворение. Ту легкость, которую Арх ждал как жаждет глоток воды, измученный жаждой в пустыне. А вторая - вся жизнь очень-очень многих, но в первую очередь его самого. Он предвкушал впереди нелегкий путь, который отзывался легкой и естественной тревогой, но понимание важности и света этого пути вселяло надежду на то, что всё закончится хорошо. Рано или поздно, но всё придёт к этому через череду трагедий и испытаний.

Когда он закончил, Арх глянул на свою невестку и усмехнулся. Похоже, что он её усыпил своей игрой. - Пойдешь наверх? Тебя прям совсем разморило.
Он кивнул своим родителям, что заберет Флору наверх, и на этом ужин закончится. Вполне себе хватит для первого знакомства и хорошая точка, чтобы закончить этот званный вечер.

Отредактировано Арх (15-08-2022 11:33:00)

Если бы Арх был как Апполион, то он рассмеялся бы в голос от умиления. Увиденное настолько растрогало его своей непосредственностью, что он хмыкнул и посмеялся в душе. Его невеста была по-хорошему забавная. Казалось, что его уже вряд ли можно было удивить чем-то ещё. Но у неё этих драгоценностей будто было бесконечно много, и все они сыпались и сыпались словно из рога изобилия. И всё это теперь было его. Он не обиделся от того, что она заснула в процессе его игры. Это хороший показатель - засыпают там, где безопасно. Алифера разнесло в улыбку от уха до уха, когда клевавший клювом Клювик попыталась сделать вид, что слушала, при этом утирая сонную слюнку. Одно слово: "Клювик".

Заткнув флейту за оби, мужчина сопроводил её снова наверх, придерживая и посматривая, чтобы она не оступилась на лестнице. Правда кульбит та выкинула уже в гостиной, словно провоцируя себя поймать. Арх не стал ломать голову над тем, сделано оно специально или нет. Просто подхватил под талию и поставил на место. В спальне та уже начала переодеваться ко сну, но, немного пьяненькая и разморенная, запуталась в своем поясе и попросила помощи. Конечно поможет! Только вот Арх сам без задней мысли пошёл помогать и столкнулся в процессе раздевания невесты с тем фактом, что под юкато у неё вовсе не оказалось нательной одежды. И пусть он помогал спускать юкато со спины, наблюдая открывающиеся виды... 

Алифер почти задохнулся от красоты и резко накрывшего с головой желания, почти не сдерживая порывы касаться её тела. И вот его ладонь проводит от шеи вдоль позвоночника и ложится на лопатку, пальцами очертив подушечкой большего и указательного пальцев её контуры. Как он нестерпимо её хотел, и лишь собственные принципы сдерживали его от желания начать целовать и ласкать её прямо сейчас. Он обещал себе, что не тронет свою гостью. Но внизу живота стало горячо, и Арх понимал, что ещё немного, и этот конфуз уже вряд ли можно будет скрыть. Но как же... Как же хотелось продолжить.

Отсутствие нижнего белья било прямо чётко между ног запрещённым подлым ударом и вполне ощутимо настигло своей цели, только в отличие от настоящего удара это было приятное, но мучительное ощущение.

Хорошо, что она сейчас сонная и немного пьяненькая и слабо понимала, что происходит. То ещё зрелище - кобель, пускающий слюни. Похоже, привыкать нужно не только ей к нему, но и ему к ней. Но как к такому можно было привыкнуть? Снять напряжение можно было только двумя путями. Один был закрыт, ко второму он не прибегал - находя его унизительным в собственных же глазах. Ему просто надо немного потерпеть. Ещё немного. Но вместо этого хотелось другого - шептать на ухо страстные жаркие признания, пройдясь ими по каждому сантиметру тела. От желания аж скулы сводило. Хотел. Он её хотел неприкрыто и без тени смущения - естественно, как естественно для мужчины хотеть свою женщину.

Накинув спальную рубашку поверх, Арх отстранился и, коротко поцеловав её в клювик - ему этот милый жест пришёлся по душе, пожелал ей добрых снов и поспешил уйти. Уйти, пока не свершилось что-то непоправимое, от которого его отделяла лишь стремительно истончавшаяся грань. Похоже, теперь он сам не сможет уснуть ещё долго - горячая кровь будет остывать ещё очень долго. Поэтому он пойдёт примет ванную. Убрав флейту обратно в шкафчик, мужчина улетел к источнику, пройдясь по холоду на босу ногу прямо по ледяной и мокрой земле в одном юкато. Ему нравилось ощущение, как под горячей стопой плавится снег, как холод взаимно проникает под кожу и помогает остудить этот жар, от которого он, казалось, сгорит сам прямо сейчас.

В источнике он просидел долго - избавиться от наваждения было сложно, как человеку, пристрастившемуся в процессе лечения к опиатам. Он вымачивал крылья, которые вбирали в себя воду. Сонливость, усталость после суеты дня и предшествующих тому нервов как рукой сняло. Главное сейчас - не возвращаться памятью в тот момент, иначе так до утра промучается. Проще сказать, чем сделать. Почти как тогда с полотенцем. Но в прошлый раз это было смазано чувством неловкости, стыда и чувством отвращения от неправильности происходящего. Сейчас же его удерживало лишь собственное слово, которое он дал самому себе.

Арх потер спину, а потом взмахнул мокрыми крыльями, смотря как с перьев ручейками льется вода. Ай, до чего же хороша... Набросив полотенце на бедра, он взял свою одежду в руки и прямо так пошел домой. На тяжелых крыльях не взлететь. Да и ему не надо. Холод примет его в свои объятия, но замёрзнет он ещё не сразу, а потому мужчина неспешно шел по тропке домой, чувствуя, как мороз всё же с каждым шагом пробирается под кожу. И вот уже первые мурашки побежали по мокрой коже - непередаваемое чувство температурного контраста. Это помогло, но Арх понимал, что эффект продлится недолго. Входя в дом, мужчина подумал о том, что вылетел из её спальни как ошпаренный. И теперь ему самому нужно было заснуть, но как заснуть, когда рядом за стенкой у него спит красавица невеста? Поэтому ещё полночи ему предстоит созерцать потолок и стены собственной комнаты в полнейшей темноте под ритм собственного сердца, прежде чем наконец-то веки приятно отяжелеют, и он провалится в темноту.

[icon]https://i.imgur.com/KBGIEmd.png[/icon]

Отредактировано Арх (16-08-2022 10:35:50)

До Хэлора оставалось несколько дней, и погода существенно портилась. Световой день стремительно сокращался, также стремительно холодало. Но портилась не только погода...

Мужчина встречал свою невесту с работы, дожидаясь у входа словно караульный. Отец подсказал ему, что в любой ситуации, что чтобы не случилось, он должен встречать жену. Не обязательно проводить с ней все дни напролет, но встретить, проводить, поужинать вместе - обязательно. Арх разделял эту позицию, благо теперь без сомнений мог спрашивать совета. Однако после того инцидента он в комнату Фло ни ногой. Пришлось освежить в памяти особенности женской анатомии, особенно по части их женских вопросов. Нет, вряд ли Арх когда-нибудь будет работать по профилю повитух, если только жизнь не заставит, а освежал он в памяти детали для вполне конкретного понимания, что делать и как вести себя дальше. В собственной комнате пришлось также сделать перестановки и сменить футон на двуспальную кровать. Только самому недалекому было непонятно, к чему дело идёт. Кровать была большой, поэтому тащить на этот раз её пришлось вместе с отцом. Основательная тяжелая мебель с резным изголовьем и ножками, которую он придвинул к стенке, отодвинув стол на другой край комнаты к противоположной стене.

Для девушки нужно было ещё подобрать хорошую теплую одежду. Несмотря на то, что их комнаты хоть и протапливались, в остальных частях дома в одном юкато может быть уже слишком холодно, к этому добавлялся студеный пол. Поэтому ассортимент её вещей пополнился хлопковой нежной рубашкой, на которую надевался шерстяной свитер. Рубашка нужна была, чтобы свитер не кололся. Теплые носки и брюки. Ещё не хватало, чтобы она настыла. Про тренировки теперь придется забыть, и коротать время приходилось за учебниками, книгами и готовкой. Готовил он не только для Флоры, но и всей семьи, придерживаясь принципа "кто не работает - тот не ест". Однако ощущения от этого занятия были смешанными. Арх видел, сколько души в готовку и чайную церемонию вкладывает его невеста, и ему казалось, что он  в свою очередь делает это несколько небрежно. И от того более внимательно и щепетильно стал относиться к процессу, всё чаще пробуя на вкус то, что получалось.

Последний вечер перед Хэлором не стал исключением. Арх натаскал кадушки воды, чтобы лишний раз им не приходилось за ней спускаться, подготовил продукты, одежду, свечи. Откровенно говоря, даже ему, с его любовью к затвору, сложно было проводить столько времени в одиночестве. Время от времени он спускался к Апполиону и Камино, чтобы просто поговорить с ними. Всё же без минимального общения он зверел, хоть и умел его терпеливо сносить. Но это время впервые будет особенным. Он проведет его вместе с невестой, и от этой мысли было не по себе. Нимрайс, постоянно получающий в свой адрес "в кого ты такой скучный" на приглашения повеселиться с приятелями, не питал иллюзий на тему, что с ним будет весело, тем более молодой девице с шилом в одном месте. Тяжело быть чужой совестью, особенно, когда веселье подразумевало под собой пьянку. Хотя окружающиеся, кажется, смирились и даже не пытались его хоть как-то напоить - мужчина категорически не велся на зловредные манипуляции.

- Как прошел последний день? Что сказал генерал? - спросил Арх, встречая жену с работы и сопровождая домой. Сегодня Клювик наконец-то получила свободу от своих бумаг. Но мужчину интересовало, как к ней относится её начальник. Ценит ли? Заботится ли по мере возможного, или эксплуатирует как ломовую лошадь? Нимрайс уже понял, что Флора очень кропотливо относится к учету финансов, а потому и хотел и предложить ей нечто важное. - Знаешь, если тебе будет это интересно, я хочу, чтобы финансами нашей семьи заведовала ты.
Тот, кто распоряжается финансами в семье, считается её главой, даже если роль эта теневая. Но мужчина в полной мере оценил её качества, связанные с деньгами. Флора не обращалась с ними легкомысленно, не тратила на пустое, была склонна к накопительству и рациональному подходу. Равно как и он. В этом плане, пожалуй, они были очень похожи. Он был уверен, что в их случае так будет правильно. Его невеста, получив на руки все финансы, не будет чувствовать себя ущемленной и подотчетной, задвинутой на второй план женой, вечно пребывающей в тени своего мужа. Если последнее слово в принятии решений всегда будет оставаться за ним, то в вопросах финансов - за ней. И это справедливо.

И всё же что-то было не так. Она не говорила это прямо, но это её тяготило. И откуда только не у самого эмпатичного мужчины возникло такое ощущение? Было бы проще, если бы Флора выдала это в лоб, но та почему-то молчала, словно воды в рот набрала. Ладно, он поговорит с ней об этом дома. Но от этого чувства ему почему-то было не по себе.

После того, как она ушла к себе, Арх, переодевшись тоже в теплое и домашнее, спустился вниз на кухню и вернулся с подносом.
- Можно? - Нимрайс прошел и поставил на стол её комнаты поднос с онигири с рыбкой и ароматным компотом из сухофрутов. Он заметил, что та много не ест, и потому делал ей небольшие съедобные порции. Он, конечно, мог потом доедать за ней, но считал, что пусть ест столько, сколько можется. Для себя у него был рамен - ну любил он его, и тоже компот. В их новой семье было правило: всегда есть вместе, даже если трапеза пройдет в молчании. - Приятного аппетита, дорогая.

- Фло, - спросил алифер, когда чинно и степенно закончил с раменом. Отблеск потревоженных танцующих огней на подсвечнике качнулся в его глазах. - О чём ты молчишь последнее время? Я чем-то обидел тебя?
Ох, как Арх терпеть не мог подобного рода вопросы. Он патологически не мог сносить обвинения в свой адрес, особенно упреки, и выяснять отношения. Ведь он всегда и всё делал правильно: говорил, вымеряя каждое слово, делал, вымеряя каждый жест, жил, соотнося это с правилами. Это была самая больная зона уже его личной гордыни, и зная, что прав, он был готов идти до конца в желании продавить своё. Отступал он легко, если только знал, что неправ. В этом случае уложить его на лопатки было делом плевым.

Он прекрасно понимал, что не сделал ничего такого, что могло бы её задеть. И всё же это случилось, это читалось в её взгляде. Поэтому ему пришлось смирить гордыню, взять её под узду и приготовиться к тому, чтобы выслушать что-то нелицеприятное в свой адрес. Ему не хотелось скандала, но больше всего его убивала эта неопределенность.

Отредактировано Арх (21-08-2022 00:23:34)

Мужчина получше перехватил свою ношу, чтобы нести её более бережно, пока Флора деловито держала его за локоть и довольно подробно рассказывала, как прошел её день на службе. "Деловой и важный Клювик", - мысленно по-доброму смеялся он с этой бурной деятельности, которую наводила стражница, и её важности. Почему-то он даже живо представил, как она отняла у солдат выпивку. А ведь ещё не так давно ему пришлось отрывать её саму от бутылки. Ладно, это было очень забавно, он оценил. А потому, пытаясь изобразить серьезную мину, что получалось ужасно, важно кивнул мол "правильно".

- Я буду аккуратен, - поддержал шутку Арх, - но только не ради твоего генерала.
О, а вот уже и семейные шутки подъехали. И это хорошо. Замужество - переход на новый уровень в социальной иерархии. Чтобы там не говорилось, традиционное общество требует соответствия своим нормам. В противном случае инакомыслящие элементы рискуют в него не вписаться, как, например, Лили. Если Арх правильно составил о ней картину, это великовозрастная девица, не вышедшая сознанием из возраста пубертата. Скорее там ещё в наличии были какие-то вредные привычки, он этому бы не удивился. И пусть асоциальным элементом она и не стала, но её возможное одиночество - следствие подобного демонстративного плевания на устоявшиеся нормы приличия. Когда-то и Нимрайс был таким, но шёл он наперекор всему несколько в ином направлении, и это у него прошло с возрастом. Но если видели в этом свой путь... Всем приходится жить с последствиями собственного выбора. К тому же, как он и предполагал, это отвадит от Фло всех её прошлых кавалеров. И почему-то он был уверен, что по их мужскому вниманию она вряд ли будет скучать - она вся изнутри светилась, когда они встречались после дня, проведенного раздельно.

Но дальнейшие её мысли заставили его несколько помрачнеть. Нет, он был не против того, чтобы у жены было повышение. Но такое повышение через штаб не высидеть. Придётся командовать. Нет, он не сомневался в её энтузиазме. Чего-чего, а у неё этого добра на десятерых хватит. Но, во-первых, несколько не тот склад характера для командира, могут и не принять. Во-вторых, как следствие из первого, нужен реальный боевой опыт. Так и только так она заслужит авторитет. Тявкающих из-под больших начальников, но не заслуживших своего авторитета, не любят и не принимают. А на словах про большую землю он вообще нахмурился. Благо, что она не собиралась туда лететь. И почему от этих слов словно камень с души упал?
- Если ты вдруг всё же решишь отправиться туда, то подожди, когда я заступлю на службу - полетим вместе, - нет, он не станет удерживать её дома. Решив связать свою жизнь со службой, она вряд ли оттуда уйдет. Пытаться останавливать он её не станет - это означало бы унизить её как воина. Но он не сможет спокойно спать, не имея возможности подстраховать свою жену. - И, если ты хочешь повышения, тебе придется всерьез заняться своей магией. Впрочем, тебе и без повышения это не повредит. Тебе не нужно закрывать собой генерала, тебе надо научиться выставлять щиты. Так ты вернее спасешь и себя, и его.

В противовес своей невесте Арх был талантливый, но... Совершенно не инициативный. Он хороший исполнитель, хороший подстраховщик, подменщик, но совершенно не тот, кому интересно управлять. Ему даже тяжело доверять другим и делегировать обязанности другим - он предпочитал всё от и до делать самостоятельно и самостоятельно отвечать за результат. Как-то наставник сказал ему, что это одна из ипостасей скрытой гордыни, но... Похоже, это качество он ещё не скоро сможет изжить из себя. Командира из него не выйдет. Впрочем, он к этому никогда и не стремился, учитывая, что его привлекала деятельность клира и духовная сторона жизни. Мужчина посмотрел на Фло, давая ей понять, что он переживает, пусть и не высказал это напрямую. Он ценил её как маленького и бойкого бойца, но втайне сердца хотел бы, чтобы она не рисковала. Похоже, это одно из тех чувств, о которых он не мог сказать вслух, и будто наоборот становился более строгим и придирчивым.

- Она лежит в кладовой на первом этаже среди поваренных книг, - говорит Арх, упоминая кладовую, в которой хранились продукты, запасенные в течение года: золотые связки лука, травы, водоросли высушенные, овощи, фрукты, специи, сушенное и вяленое мясо рыбы и животных, даже бутылки с винами, и многое-многое другое. Всё, что не нуждалось в холодных условиях в отличие от свежего мяса, которое хранилось в погребе-пристройке и улицы. Зимой там особенно хорошо было хранить скоропортящиеся продукты. Причина была проста: самые частые расходы всё же шли на еду.

- Не-е-е-т, с учебой у меня всё прекрасно, - мотнул головой алифер, улыбнувшись. С этим у него и правда не было проблем. Он был талантливый, дотошный ученик. Чего стоил только его один призываемый элементаль. В отличие от бесформенных тел, отдаленно напоминающих человека, его был, можно сказать, идеальным творением, над которым он сидел крайне долго как над произведением искусства. Ему не хватало просто изначального успеха, ему хотелось создать себе полноценного компаньона, которого можно даже будет принять за живое существо. Даже имя ей дал - Вия. Что-что, а с этим у него действительно не было никаких проблем. То, что он не понимал, алифер допытывал у наставников после того, как пытался разобраться сам. Причина заключалась в том, что ему действительно было интересно этим заниматься, впрочем, изобретатель из него вряд ли выйдет. Фантазия у него никудышная, и выходить за рамки привычного ему было крайне сложно.

Услышанное бы даже повеселило Арха, если бы он не увидел эти глаза, готовые вот-вот расплакаться. Странно, странно, что именно эта мысль пришла ей в голову. Неужели за это время алифер так и не смог доказать, что он её любит? Он относился к ней с такой же бережностью, с какой брал в руки малых птиц, стараясь не сжать, не поломать, не измять перышки. Что же было не так?..

- Ты неправа. - Коротко подвел итог сказанному. И, пожалуй, этим и ограничился бы в любой другой ситуации, не видя, что к этому можно было ещё прибавить. Но раз её это действительно настолько задевало... - Фух...
Мужчина выдохнул и отодвинул кружку, вставая из-за стола, обходя его вдоль края. Нужно было подобрать какие-то слова, но те как назло словно не хотели находиться.

- Ты совершенно неправа, - будто на этом его весь словарный запас закончился, Арх останавливается рядом с ней, кладя ладонь на стол. Ему тяжело было рассказывать о том, что творилось у него на душе, и что там происходило. Он давно перестал считать это чем-то значительным. Мало ли, что там у него болит. Мало ли, что он там чувствовал. Больно? Боль надо уметь терпеть и переносить. Радостно? Ну и чудесно, что ещё нужно? Если же ему было настолько плохо, что хотелось плакать - что с ним было крайне редко и в юности, он уединялся, чтобы никто не стал свидетелем подобного. Можно сказать, что ему было стыдно выражать свои эмоции и чувства, тем более, что выражать там особо было и нечего. Слова о том, что он её любит, даже ему казались вымученными, вытребованными, ненастоящими. Поэтому, вздохнув, Арх посмотрел ей в глаза и решил рассказать всё так, как оно было.
- Я не собирался жениться. Ни на тебе, ни на ком-то вообще. У таких как я не так много вариантов жизненных путей, по которым они могут пойти. И один из них не подразумевает женитьбы совсем. А так как нам нельзя довольствоваться блудом и "свободной" разгульной жизнью, как видишь, вариантов у меня было всего два. Я хотел помогать другим. Не просто на службе, а посвятить этому свою жизнь. Это означало бы, что волею Ньёрая меня могло забросить куда угодно и в любое время дня и ночи. Спокойная и размеренная жизнь - не для таких, как я. Жить такой жизнью - значит, полностью отказаться от собственных желаний. Я не мог завести себе жену, потому что в ином случае я не мог бы полностью посвятить себя своей работе. Да я и не хотел бы, чтобы моя жена каждый раз переживала за меня и не находила себе места. Я не видел себя в семьянинах, а потому, как ты верно заметила, у меня небольшой круг общения, а с женщинами я ограничил общение, чтобы не испытывать искушения. Я естественно воспитывал и приучал себя к одиночеству, чтобы уметь жить совершенно одному и никого не обременять собой. Правда, это у меня не столь хорошо получается. Впрочем, всё же кое-каких успехов я достиг. 

Если она действительно хотела понять его, она должна понять, чем он живёт и дышит. Нимрайс не любил говорить о себе, но если от этого ей будет спокойней, он скажет.
- Наша первая встреча оставила после себя противоречивые ощущения. Не буду врать, мне не понравилось то, как ты пыталась со мной заигрывать. Это было неестественно, наигранно и фальшиво. И всё же, что-то пошло не так в этот день. Я хотел отшить тебя ещё в тот момент, когда ты вышла вот вся такая вот... И почему-то не смог этого сделать. Впрочем, мне всё же казалось, что у меня получилось дать тебе понять, что тебе не стоит в моём лице искать развеселого кавалера.
Его слова могли прозвучать очень жестоко, но он говорил правду. Отчасти поэтому он и избегал подобных разговоров "по душам".
- Потом наши встречи стали становиться чаще. Тогда... С твоим отцом... Меня раздражали твои замашки, уж не знаю, от кого ты их нахваталась, но в тот момент, когда я подошел к тебе, я наконец-то смог увидеть тебя настоящую. Я не собирался тебя целовать. А спустя время понял, что хочу. В какой-то момент я ощутил, что хочу быть рядом с тобой и совершенно не в статусе друга. Я принял это за временное наваждение и влюбленность и не придумал ничего лучше, чем полностью исключить наши встречи, чтобы не подбрасывать дров в этот костер. Я не знал, что я чувствую, тем более не мог знать, взаимно ли это. К тому же, мне нужно было готовиться к турниру, и это в тот момент занимало все мои мысли. Мне казалось, что так я смогу подавить эти чувства, как могу подавить многие другие. Но когда я увидел тебя там... Я понял, что не могу. Я точно не был уверен, что под маской была ты, но я понял, что это ты, а потому весь вечер я втайне наблюдал за тобой и тем, как ты работаешь. В тот момент окончательно наступило понимание, что я хочу тебя себе.

Арх опустил тот момент разговора с наставником по поводу Флоры. Всё же на некоторые глубины он пускал не всех.
- После этого я стал за тобой наблюдать. Та наша встреча в таверне не была случайностью. Как не были случайностью и все остальные. Я искал повод для встречи, и мне было важно понять, могут ли быть мои чувства взаимны. Я бы не стал принуждать тебя к браку, если бы видел, что тебе со мной быть не хотелось. Твоя драка с отцом стала последней каплей, после чего я принял решение вызвать его на бой и забрать тебя к себе. И в тот день перед боем я был в храме... Обычно, я не прошу волю Создателя изменить ситуацию в мою сторону, стараясь принимать данность как есть. Но в тот день я не хотел её принимать как есть и просил победы. Я хотел, чтобы ты досталась мне. Я до сих пор рад тому, что он мне подарил победу и тебя. И когда мы с тобой поругались... Мне было очень неприятно.

Мужчина вздохнул и перевёл взгляд на пламя горевших свечей, подбирая слова для того, чтобы завершить этот долгий монолог. Несмотря на то, что он опустил разговор с наставником, он пустил её в святая святых - свой разговор с Создателем. То, куда он мог посвятить только самых дорогих сердцу. Тяжело было говорить о себе. Но когда язычки пламени качнулись от его тяжелого вздоха, его вдруг осенило. Арх вытаскивает из-под своего обычного серого свитера сосуд души за цепочку, снимая его с шеи, а потом вкладывает его в руку Фло.

- Теперь это твоё. И поверь, я никогда бы не изменил свою жизнь и цель ради "друга",  - его горячая ладонь накрывает её ладошку с сосудом души, легко заставляя сжать пальцы в кулачок. В этот момент он улыбнулся. - Прости, дорогая. В качестве мужа я совершенно недавно. Ещё не со всеми вещами освоился. И если я довел тебя до таких мыслей - прости. И никогда больше так не думай.

Когда она толкнула его на постель, которую за ней каждое утро заправлял Арх (и не потому, что хотел показать ей как важно это делать, или то, какая она неряха, а для того, чтобы возвращаясь домой, её глаза радовала заправленная красивая постель), тот опустился без капли сопротивления, давая ей возможность привычно забраться ему на колени.
Если честно, то он ничего не понимал. Совершенно. Как можно кого-то всегда искать?.. И почему именно его? Впрочем, ему так стало хорошо в этот момент, что эта мысль ушла сама по себе.
- Странно, мне всегда казалось, что я до ужаса предсказуем, - он закрыл глаза, позволяя рукам скользить по её спине и пояснице, ощупывая теплым сенсорным зрением. И, когда одна рука легла на талию целомудренно чуть выше бедер, вторая зарылась в шелк волос. А потом чуть приоткрыл, чувствуя поцелуй и улыбаясь.
- Не думай, а ещё лучше - забудь об этом, такого больше не будет, - он опускается на постель спиной, позволяя ей полностью лечь на него сверху. Мужчина обнимает её руками и, словно этого было мало, с тихим шорохом прикрывает двумя парами крыльев, которые выпустил, когда сосуд души оказался снова у него на шее. Накрывает словно балдахином черных перьев. - Тебе не нужно гадать, что у меня на уме. Просто спроси, я всегда тебе отвечу.

Надо же... Раньше он искренне был уверен, что мало кому интересно то, что творится в его голове. И потом он перестал отвечать, обходясь шуткой. Всё сводить в пространную шутку для него стало привычным - никто не любит зануд. Но если ей так важно знать, то пусть спрашивает, не стесняется. В этот момент Арх указательным и большим пальцем легко ловит её под подбородок и направляет к себе на этот раз для настоящего поцелуя. Осторожно касается мягкой кожи губ, словно пробуя на вкус и проверяя, насколько она готова зайти дальше. Но сейчас ему казалось, что она наконец-то полностью приняла его и его дом за свою семью, и больше не боялась его. Жена - всего лишь хранительница домашнего очага. Но разжечь пламя должен мужчина. Если он не даёт огня, поддерживать будет просто нечего. По крайней мере так его учили всю жизнь.

Он давно ждал этого момента, и сейчас не боялся проявить инициативу, углубляя поцелуй, даже не замечая, как залился краской по самые остроконечные уши. На какой-то момент его душа успокоилась, но сейчас он снова заволновался. Только теперь это волнение можно было скорее назвать предвкушением. А от первого поцелуя мурашки пробежали по коже и спине. Умеренное спокойствие сменялось на более ощутимо напряженное. Мужчина забирает пальцами прядь волос к затылку, обнажая шею и ушко, переходя степенными, но с каждым разом всё более чувственными поцелуями за ушком, а потом вниз по коже. Он отметил, что касания именно в этом месте ей нравились особенно сильно. Но он не хотел ограничиваться только такими ласками.  В его руки попал новый музыкальный инструмент, и он хотел основательно исследовать его, проверить звучание и тональность. Хотел знать и уметь играть на нём. Подогнув правую ногу в колене и уперев её в кровать, тем самым он словно зафиксировал Фло на себе. Вторая рука скользнула разом под две кофты, касаясь нежной и разгоряченной кожи, но пока проходясь лишь по изгибу поясницы и левого бока. Он не хотел торопиться. Тяжелевшее дыхание и жаркие поцелуи, обдающее кожу, перешли в покусывания. Он прикусил ей ощутимо, но не до боли в том самом месте, где пульсирует жилка сонной артерии. Сдавливает клыками и зубами, оставляя под ними алеть красноватое пятно. Каждая женщина по-разному относится к засосам. Кому-то они омерзительны, кому-то пикантны. Но впереди у них целый и долгий Хэлор, и ей не придется прятать его отметины под одеждой до тех пор, пока они не сойдут. Впрочем, если ей не нравится, он так делать не будет.

Он больше ничего не отвечал ей. Лучше он сейчас всё покажет и навсегда избавит её от подобных мыслей. Чтобы больше никогда она не чувствовала себя нежеланной и нелюбимой. Когда Фло провела ладонью по его животу, он аж весь напрягся, а мышцы перекатились железными буграми под кожей. Мышцы пресса словно каменели. И чем ниже, тем тверже.  Чувствуя и понимания, что ей это нравится, он плотнее упер колено ей между ног, не оставляя шансов ускользнуть, пока её тело не прошил разряд удовольствия. Честно? Он не знал, что делать, лишь примерно представляя. Но не нужно неопытного мужчину учить заниматься любовью, это заложено глубоко в инстинктах, ему лишь оставалось слушать себя и слушать её.

"Что? Всё?" - он честно не ожидал, что всё случится так. Но он резко перевернул, подминая её под себя, но аккуратно накрыв лишь третью своего веса, чтобы не задавить. И начал целовать лицо, собирая её дыхание, слова и вздохи словно сладкий мед - настолько сладкими они были. Да... Он помнил, что она просила потушить свет. На самом деле это несколько неудобно. Впрочем...

Арх словно с неохотой оторвался от поцелуев, которыми усыпал её лицо и посмотрел в сторону подсвечника. Не хотелось. Но надо. Алифер лениво отстранился и завернул Флору под одеяло. Её мама говорила, что Клювик брезглива? Но наверняка ещё стеснительна. Ладно. Он качнул крылом, направив порыв воздуха такой силы, что пламя изогнулось и потухло, оставляя после себя тлеющий и потухающий фитиль. В комнате стало резко беспросветно темно. Идти он просто не мог - в штанах было так тесно, что пора давно от них избавиться. Но первое, что он стащил с себя, когда резко потемнело, был свитер. За ним последовали брюки с нижним бельем, после чего он забрался к ней под одеяло. Глаза с трудом и неохотой привыкали к темноте, но расширенные зрачки вскоре стали различать в этой черноте слабые контуры и оттенки.

Почему под одеялом? Причина проста - он просто не хотел, чтобы она замерзла. Хотя с ним это вряд ли получится. Он был горячим как печка. И первое, что он сделал - принялся избавлять её от одежды. Отсутствие света обостряло и без того оголенные до предела нервы. Арх одними руками изучал карту её тела. Сначала в общем, пока избавлял одежды, из которой на ней остались только носочки - опять же, чтобы ножки не мерзли. Но ладонью огладил стопу, пальчики, щиколотки, и потом поднялся вверх по бедру, талии, контуром прошелся по мягкой груди, чувствуя, что вряд ли приступит к моменту дефлорации - уж слишком он был на пределе, и любое неосторожное касание с её стороны могло привести к разрядке. Его тело ещё не привыкло к таким ощущениям. От чего они были яркими, очень чувственными.

- Сперва я хочу тебя изучить, - низким от возбуждения голоса шепчет ей на ухо, сгребая подушку и, внезапно, стаскивая её куда-то вниз. И если до этого она могла его гладить и целовать, то в этот момент он лишает Флору возможности хоть как-то контролировать ситуацию, по сути натянув её как струну в своих руках. Арх переворачивает её на живот, подкладывая подушку под её бедра, чтобы ей не пришлось держать их на весу, а сам ощутимо всем телом вжимается со спины. Его широкая ладонь ложится ей на горло, полностью накрывая так, словно он хотел бы её задушить. Но нет. Это нужно было для того, чтобы она чувствовала, как он контролирует её тело. Пальцы сжимаются, и теперь каждый удар её сердца, пульсирующий на вене, каждый вздох, каждый стон и каждая попытка сглотнуть слюну пройдёт через него, не оставшись незамеченной. Было в этом что-то животное. Зафиксировав таким образом левой рукой и освободив правую, он переключился на спину.

Мужчина провел ладонью по спине вдоль позвоночника, переходя на мягкие и округлые бедра и ягодицы. Он проводил и очерчивал каждый изгиб, пока она могла явственно чувствовать его возбуждение между ног. Чтобы больше никогда она не говорила, что нежеланна для него. Он слушал её сердцебиение, словно держал её сердце сейчас в ладони. Носом зарывшись в волосы, он вдохнул их аромат и прочертил линию носом до самой шеи и лопаток.
- Какой запах, - его голос похож на рычание, после чего он зубами прихватывает кожу на загривке, свободную руку запуская под живот. Несмотря на то, что у неё так же под кожей была мускулатура, она была словно мягче. Она вся была гораздо мягче и нежнее чем он. Словно бутон цветка с множеством лепестков. Такая же нежная, мягкая. Пожалуй, сравнение с цветком было самое верное. Цветком, который он мягко проминал своими пальцами. Но чуть ниже он зайдет чуть попозже. Сперва он ей "отомстит" за ту подставу в первый день, когда она раздевалась при нём, будучи без нижнего белья и за последующую бессонную ночь. Ладонь легла на грудь, несмотря на то, что из такого положения это было несколько неудобно. Интересно, ей нравится, когда ласкает её здесь? Пальцы на горле сжались чуть сильней. Ему так понравились её стоны, что он хотел бы слушать их ещё. Слышать её прерывистое дыхание, когда ей придется хватать воздух ртом, чувствовать как пару мгновений назад простреливало её тело от удовольствия. - "Споёшь" мне?

За поцелуем последовала влажная дорожка, которую он проложил языком от плеча по шее, а затем прикусив мочку уха. Почему она ошибочно считала его холодным? Он же ей ещё тогда обещал, что ночи у них будут очень жаркие и страстные. Нерастраченная, не выплеснутая энергия и страсть вперемешку с болезненной нежностью превращались в странную смесь не просто животной похоти, в которой ему просто хотелось бы получить разрядку, но в коктейль с желанием доводить её до такого состояния, с которого потом собирать всю её нежность, чувственность, любовь. Чтобы вбирать эти чувства, которых так не хватало ему, в себя. 

[icon]https://i.imgur.com/KBGIEmd.png[/icon]

Она играла с его рукой, словно подливая масло в этот и так вздымающийся под небеса костер. Ну раз так... Он повысит ставки. Ладонь легла на подбородок и пальцы, упрямо надавив на нижнюю губу, почти без сопротивления проникли внутрь, ощущая всю мягкость и влажную нежность языка и ротовой полости. Ах, мягко... Нежно. Горячо и влажно. Арх протолкнул по самые костяшки указательный и средний пальцы, заставляя запрокинуть голову. Быть может, это было чересчур пошло и зло, но почему-то ему казалось, что Фло понравится эта игра. И он почти ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось ощущать её покорность и ведомость в его руках, несмотря на робкие попытки быть ведущей и проявлять инициативу. И если его огрубевшей и задеревеневшей на пальцах коже так хорошо, то какие ощущения будут там, внутри неё. Нет... Он такого точно не выдержит. Точно не в первый раз.

Её стоны буквально пьянили и без тактильных ощущений. Он дурел от этих вздохов, сладких всхлипываний и качания бёдрами словно дикий зверь во время гона. В последний раз зажав пальцами чувствительную горошину соска, чувствуя, как грудь от его ласк налилась тяжестью и упругостью, мужчина скользнул рукой уже вниз. Пора было приступать к самому главному. Он чуть отклонился, но лишь для того, чтобы вжаться бедрами ей между ног, ощущая, как его разгоряченная плоть ощутимо уперлась в нежные, чуть влажные от возбуждения складки кожи. Пусть она почувствует его, какой он твердый, горячий и напряженный.

Алифер аж задохнулся в этот момент. Хорошо, что именно он контролировал ситуацию и лишил её любой возможности касаться его. Иначе любое прикосновение или поглаживание могло привести к закономерной, но непредусмотренной разрядке. Она такая манящая... Вся. Ходила под ним, извивалась, стонала, робела от этого.
Он бы хотел прошептать ей это на ухо, но сейчас разве что мог, глубоко дыша, тяжело сопеть ей на ухо. Была мысль о том, что нужно было перевернуть Фло обратно на спину, но мужчина передумал. Ей так здесь хорошо, приятно, уже привычно. Попытка сменить позу могла привести к тому, что она напугается, а сейчас его ладонь ощутима давила и пальцы проходились по складкам кожи, раздвигая их. Пока осторожно, деликатно, словно робко изучая. Арх, заставив её приподнять бедра, подался вперед, ощутимо проводя по чувствительной промежности членом по всей длине, а потом вновь уперевшись туда, куда должен был проникнуть. И... едва не кончил сам от подобного.

Понимая, что нужна полная сосредоточенность, Нимрайс почти садится позади, высвобождает вторую руку и пальцами зажимает кожу на переходе от талии на бедро - ему потребуется её удержать, если вдруг она решит вывернуться.
- Не зажимайся, - грудной низкий голос звучит непривычно даже для самого себя. Звучит требовательно, но не грубо. Неприятную процедуру нужно сделать за раз, чтобы потом к ней не возвращаться и дать девушке время, чтобы всё зажило, если будут сильные последствия. Они оба достаточно возбуждены, чтобы приступить к процессу. И, больше не мешкая и помогая себе рукой, потому что без сноровки это сложноватый трюк для первого раза, мужчина с нажимом вжимается в неё, чувствуя, как наталкивается на препятствие, но продолжая с одинаковым ровным нажимом давить, готовый в любой момент отпрянуть назад. Арх хорошо понимал, что, возможно, ей будет больно. И только эта мысль холодила его горящий пламенем инстинкт и желание закончить начатое и получить столь желанную и невыносимо надолго отстроченную разрядку.

[icon]https://i.imgur.com/KBGIEmd.png[/icon]

Отредактировано Арх (29-08-2022 14:50:47)

Балансировать на грани было сложно: в то время, как он хотел проглотить лакомство и насладиться им всем естеством, ему нужно было лишь держать на языке. Однако в какой-то момент добавился другой фактор - он сделал ей больно. Арх чувствовал, что будто проваливается вглубь под собственным давлением, но держался, не давая себе возможности ускориться и войти до конца резким толчком. Стоны Фло уже от боли отдавались ему и резко снизили накал возбуждения - он испугался за неё. Как можно испытывать наслаждение, когда мучаешь кого-то? У Арха не было логики насильника-маньяка, это действие больше не приносило ему удовольствия, превратившись в повинность, которую нужно было отработать - желание отбивало на корню. Не остановился лишь потому, что знал, что это нужно просто сделать, иначе эта проблема будет вставать перед ними из раза в раз, превратив весь процесс в какое-то неловкое мучение, и пугая обоих.

Но это было сложно. Мужчина склоняется к ней, перенося вес на ладони, упирающиеся в постель. И медленными ласковыми поцелуями прошёлся по спине.
- Прости, прости... - негромко говорил он, извиняясь за то, что сейчас ему приходилось делать. Всю резвость и начальную прыть как рукой сняло. Вот теперь стало понятно, насколько он сам был неопытен в этом вопросе. Знание о предмете не равносильно практике. Очень хотелось отстраниться и прекратить, но он удержал себя силой воли, понимая, что всё в таком случае придется повторять заново. - Прости, любимая.

Мужчина словно физически пропускал её боль через себя, и от этого ему стало очень тревожно, возможно, чем самой Флоре в этот момент - переживать за других больше чем за себя - для него было в порядке вещей. Но он старался быть аккуратным как умел...
Очень узко и тесно, не помогали этому и её попытки сжаться и напрячься - он чувствовал, как она сдавливает его изнутри, и в этот момент останавливался, чтобы дать ей передышку, осыпая её поцелуями и шепча на ухо нежности. Это всё, что он мог сейчас сделать. Арх не мог сказать, как долго это продолжалось. Может быть, меньше минуты, а может и прилично растянулось во времени. Он не спешил, зная, что тем самым сделает только хуже. Хуже им обоим. Но в конце концов настал момент, когда он вложился в неё полностью, ощутив приятное давление и сопротивление спереди. В этот момент мужчина замер, слушая её реакцию.

Девушка тяжело дышала и, кажется, даже всхлипывала от боли. Терпела всё это время, не прогоняла. И за это ему было стыдно.
Алифер сам не понимал за что и почему, но он хотел сделать ей приятно, а пока что всё получалось так. Нет, он как лекарь не был наивен и не ждал от первого раза чего-то в принципе. Даже удивительно, что всё прошло более-менее гладко. Он думал, что будет хуже, и что в процессе может довести её до слёз - это было бы ужасно. Но это осознание все равно не успокаивало.

- Прости, любимая, - он волновался так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. И что говорить в подобных ситуациях он тоже не знал, поэтому лишь продолжать усыпать её спину и плечи нежными осторожными поцелуями. Всё. Всё. Они смогли. Теперь ей в следующий раз не должно быть так больно. Нельзя сказать, что больно не будет совсем. Мать Арха была бытовым лекарем, в частности и занималась женскими делами, эта специализация мало подходила её сыну, но общими представлениями и нюансами он владел, поэтому знал, что ещё в течение какого-то времени неприятные ощущения сохранятся. Правда, будут уже не столь болезненными.

Эта пауза продолжалась до тех пор, пока не почувствовал, что его избраннице стало легче. Ведь он замер и больше не двигался. Видимо, гладкие мышцы за это время потихоньку растянулись и привыкли к новым объёмам внутри себя. Видимо, его присутствие стало становиться более сладостным с каждым моментом. И не только ей. Она так мягко и приятно обволакивала его. Не только внутри, но её бёдра, руки, грудь, которыми она касалась и прижималась к нему невольно или нет. Животик, кожа. Арх прекрасно понимал, что мужчина и женщина анатомически созданы друг для друга, и идеально подходят, несмотря на разницу характера и естественного предназначения, но то знать, а ощущать - совсем другое. И тут Арх понимает, как его накрывает. Флора потянулась, чтобы коснуться его, но в этот самый момент он резко отстраняется и лишь успевает накрыть член ладонью, чтобы изливающееся пульсирующими толчками семя не брызнуло на неё или постельную простынь.

Воздух стал наполняться терпким характерным резким запахом, а сам мужчина глубоко дышал, чувствуя, как липкая горячая жидкость от обилия сочится по ладони и пальцам.

Ай... Стыдно. От смущения лицо горело огнем. И пусть мужчина получил смазанную разрядку, однако совершенно не ту, которую хотел. Всё как-то случилось скомкано, неловко, неуклюже. И вряд ли Фло это запомнится как-то иначе чем словом "ужасно".
- Мне надо сходить умыться, - говорит он, чувствуя, что если разожмет ладонь, всё её содержимое прольется наружу. А сидеть теперь вот так было бы ещё большей нелепостью. - Я быстро, любимая.

Всё, всё как-то нелепо прошло. Арх прямо так, не одеваясь, ушёл в свою комнату, где у него стояла небольшая кадка с водой для умываний - он никогда не допускал того, чтобы от него шел запах. Тем более - смердело. Такое бывало, если не было возможностей для умывания. Но в обычной жизни он всегда был гладко выбрит, чист, без грязи под ногтями, поддерживая хороший внешний вид, будто сегодня ему на парад. А перед женой нужно выглядеть ещё лучше! С возвращением пришлось немного повременить - ему нужно ещё было зайти в уборную. Техника прерванного полового акта требовала внимательности, сосредоточенности и знания некоторых анатомических нюансов, без которых всё предыдущее просто было бы впустую. Если остатки семени останутся в проходе уретры, то вероятность забеременеть при последующем разе будет лишь незначительно меньше чем при обычном контакте. Вряд ли они продолжат, но Арх делал всё сразу. Поэтому, чтобы избавиться от остатков, нужно было сходить в туалет.

- Ты как себя чувствуешь? - спросил он, вернувшись в её комнату с одним полотенцем на бедрах. Если примерно лет двадцать назад в её возрасте он спокойно на спор мог пройти нагишом по городу, не дрогнув ни единым мускулом, то с возрастом более уцеломудрился, и теперь не позволял себе подобные выходки. Он зажег лишь одну свечу на подсвечнике, чтобы не смущать свою маленькую птичку освещением, а сам притянул к себе и обнял, поглаживая по голове. Он всё ещё был переполнен волнением за неё, но удерживал себя от унизительных вопросов не к месту. Надо будет - сама пожалуется. Иначе он лишь унизит её. Арх взял её за руку и принялся целовать тыльную сторону пальчиков. Так он признавался ей в любви, потому что слова встряли комом в горле. О таком ему было сложно говорить. Оставалось лишь выражать свои чувства на языке тела.

[icon]https://i.imgur.com/KBGIEmd.png[/icon]

Отредактировано Арх (29-08-2022 14:50:35)