Их путешествие из разрушенного и разорённого Атропоса было наполнено тихой и мрачной задумчивостью, разбавляемой лишь надеждами Канарейки увидеть цветы и деревья в той далёкой обетованной земле.
   Лазарин знал, что в Остебене сейчас поздняя осень, и искренне не понимал, для чего Тодд так безжалостно наврал мальчишке. Но и никак не мешал его робким чаяниям скрашивать серые будни. Мальчик всё ещё не доверял ему, но теперь, бывало, проявлял интерес, и вечерами охотно слушал новые сказки, которых Лаз в прошлом перечитал достаточно. А часть историй и вовсе взял из поэм Левара, которые ему казались весьма паршивыми, но изголодавшийся по фантазиям детский ум и это впитывал с жадным интересом. Некроманту нравился этот мальчик, и в жалостливой заботе о нём он топил собственную тревогу. Тодд был скуп на нежности, но в Лазарине её всё ещё было много, и он щедро делился ею с ребёнком, которого никто и никогда не ласкал. Чувство ответственности за кого-то как будто давало жизни чуть больше смысла.
   Лаз привык к угрюмому ворчанию Гоуэна, перестав придавать значение показному стариковскому недовольству. И в те минуты, когда мысли не занимала тоска по Лейдеру, Натану и Оливеру, пытался с ним говорить. Пытался выяснить, куда и зачем они направляются. Старик был немногословен. Он знал, что Лаз слишком много боялся последние месяцы, чтобы решиться сбежать и остаться один на один с жестоким миром.
   Дом, куда завела их дорога, был в разы непригляднее особняка Артопоса, и Лазарин не пытался скрыть своего недовольства. Он не знал наверняка, богат Тодд или беден, но всё же рассчитывал на более приличное пристанище, когда прибился к нему под крыло. Старик и в дороге заставлял его выполнять грязную работу, распределяя обязанности, но топора маг прежде в руках не держал, а потому недоумённо уставился на Гоуэна. Пантендорец даже не до конца понимал, что такое лапник.
- Я не умею. - Честно сказал он, покрутив в руке тяжёлый топор. - Я ведь маг, а не лесоруб, Тодд! Давай я буду делать магическую работу! Ты же для этого меня нанял?!
   Но Тодд умел убеждать, и через несколько минут, некромант уже ковылял по промозглому лесу, ругаясь в полголоса на свою новую странную жизнь.
   Он ведь умён и хитер! Так почему бы не заработать денег и не снять нормальную комнату!
   Охапку веток маг высыпал прямо в коридоре, бросив краткое «я себе чуть пальцы не отрубил» в сторону Гоуэна, будто эта жалоба могла его как-то растрогать. Хмурый взгляд и приказной тон, пусть и убедили пантендорца поменьше выделываться, но никак не добавили ему умения в непривычной работе, а потому нарубленные ветки выглядели, по меньшей мере, жалко. С сучками и зарубинами, некоторые были слишком сухими и ломкими. Иные  - маленькими и куцыми. А парочка — слишком толстыми, и видно было, что на них-то Лаз и потратил все свои силы, не сумев отрубить сук одним ударом.
   - Почему мы должны спать в этой халупе? Город же рядом. - Маг дыхнул на исцарапанные ладони и хорошенько растёр их, ёжась от холода.

Лазарин не ожидал, что Тодд похвалит его за работу, поскольку и сам прекрасно видел её результаты. Но когда старик начал отчитывать его, всё же почувствовал едкое желание как-то защитить своё достоинство.
- Я же сказал, что не умею! - Искренне возмутился маг, взмахнув руками, но тут же съёжился, когда топор с треском вошёл в старое бревно.
   Так близко…
   За время их небольшого путешествия он привык к ворчливости Тодда, но хорошо помнил, что всё ещё зависит от него. А, значит, стоило хотя бы на время умерить неуместную строптивость. Возможно, Лаз так бы и поступил сейчас, если бы Гоуэн не кольнул его ещё больнее, принижая перед Канарейкой, который, кажется, единственный в этом мире смотрел на некроманта с пугливым уважением и даже восхищением. Этого пантендорец стерпеть не мог. Да и не хотел.
- Не буду! - Фыркнул он, демонстративно скрестив на груди руки, когда старик отошёл подальше от топора. - Ты просто издеваешься надо мной, давая такую работу, хотя заранее знаешь результат! Тебя бесит моя красота и чистые руки? Или то, что мы подружились с Канарейкой? Поэтому выставляешь меня никчёмным? Завидно? -  Щёки Лазарина зарумянились от стыда, но стыдно ему было не за своё поведение, а за унижение перед ребёнком. Он ведь не собирался опускаться на нижнюю ступень иерархии их небольшой компании и не мог позволить старику это сделать. Он был почти уверен, что за ворчанием и фырканьем Тодда, когда тот видел их с мальчиком зарождающуюся дружбу, скрывалась банальная ревность. Ведь прежде он и только он был для Канарейки всем миром, единственной ниточкой, что держала его над Бездной и могла избавить от страха и ужаса.
   Маг выпалил всё, что думал, и что копилось у него всё это время. Он хорошо помнил их первую встречу и первое впечатление, что произвёл на Тодда. И ему всё ещё было очень стыдно за то, что он так бездарно и дёшево подставил задницу Бердеку за кусок еды не самого лучшего качества. Стыдно, что именно Тодд это увидел. Лаз не мог объяснить себе, почему, ведь прежде он не стыдился подобных вещей.
   На слова Гоуэна о городе парень не нашёл столь же пылких и эмоциональных аргументов, нехотя соглашаясь со сказанным и как будто вспоминая, что его положение сейчас немногим отличается от канарейкиного. Действительно. Он был некромантом, а их здесь не жаловали, к тому же…
   Опять делаешь вид, что я ни на что не гожусь!
- Умею. - Буркнул Лаз, что прежде никогда не занимался сокрытием ауры, поскольку та была не слишком-то велика и заметна при его навыках. Он обиженно сжал губы, переступив с ноги на ногу, но так и не шагнул дальше порога. Ему казалось, что Тодд разозлится и вышвырнет его на улицу, так пусть это будет менее унизительно, чем раздетым и пригревшимся.

Отредактировано Лазарин (28-07-2022 22:57:44)

Лаз молча наблюдал за идиллией, что царила между Тоддом и Канарейкой, которые давно уже пообвыклись друг к другу, и всё думал, как поступить самому. Продолжать спорить? Бесполезно. Гоуэна, кажется, даже не задели его слова, чего не скажешь о самом Лазарине. Показательно хлопнуть дверью? Но на улице так холодно, и он так устал с дороги и пока возился с этими дурацкими ветками… К тому же, вдруг Тодд не захочет впускать его обратно? Лазарин не был уверен, что старик успел привязаться к нему, даже напротив — они так редко и мало общались друг с другом, что самой прочной ниточкой их взаимоотношений стал Канарейка. Вот и сейчас он пытался примирить их, будто ворчащих друг на друга родителей.
   Лаз скинул плащ, повесил его на один из сучков, приспособленных как раз для одежды в углу хижины. Лелея остатки гордости, он уже собирался подойти к компаньонам, заинтересовавшись едой в руках Канарейки, как в него полетели грязные клубни. Маг испуганно дёрнулся, пытаясь поймать их в полёте, но реакция подвела, и коренья, как маленькие мячики, раскатились от него в разные стороны, испачкав светлую рубашку.
- Ну что за?!.. Мог и не бросать… - Маг нахмурился, но больше перечить не стал, смиренно подобрав клубни и усаживаясь рядом на дряхлый табурет. Лаз хотел есть, поэтому понимал, что отказываться от ещё одной работы не разумно. Он смолчал в ответ очередной порции ворчания о работе, поскольку парировать было нечем, но напоминание о Бердеке вновь заставило его вспыхнуть внутри от стыда и обиды. Этот Тодд будто чувствовал, куда давить. Говнюк.
- Так значит, и тебе всё-таки больше задница приглянулась? - буркнул пантендорец в ответ, пытаясь приноровиться к незнакомому делу. Красивые руки, что могли творить много всего и не только в магии, не желали слушаться в такой простой и грубой работе. Это бесило, но маг больше не жаловался, медленно, но осторожно срезая с кореньев тонкие ломтики почерневшей кожуры. - Не можешь забыть, да? - Лазарин усмехнулся в давно привычной ему пошленькой манере, как всегда делал рядом с подобными индивидами, но на этот раз ему всё же не удалось до конца скрыть чувство притаившейся стыдливой обиды.

- Хочу. - Усмехнулся Лаз в привычной манере, хотя стыд от упрёков Гоуэна ещё не до конца сменился игривым весельем. - Чьи же это были такие задницы лучше чем у меня? И где ты их видал? Уж точно не в голодающем Атропосе.
   Казалось, маг полностью проигнорировал попытки старика поделиться с ним великой мудростью и открыть глаза на жестокий мир, что его окружает. Тодд несомненно был прав во многом, но Лаз хорошо знал себе цену. И слишком отчётливо видел одну несостыковку, что портила всю эту складную стариковскую поучительную историю.
- Ты ведь собирался убить меня вместе с Бердеком. - Лаз отложил почищенный клубень в сторону, но брать второй не спешил и задумчиво вертел в руках нож из стороны в сторону. - Или я не прав? Твой кинжал был так близко… - Он вздохнул нарочито томно, пряча взгляд от Тодда, словно речь шла вовсе не о кинжале. Бледная рука потянулась за вторым клубнем, и Лаз играючи подкинул его и поймал, обхватывая тонкими пальцами.
- Действительно, не похоже, что тебя остановило моё красивое лицо. А, может, ты в полумраке не разглядел красоту, что собирался погубить. - Лазарин обиженно фыркнул, срезая с корешка тонкую кожицу и краем глаза поглядывая на Канарейку. - Но если дело и не в магии, как ты говоришь… Если нет никакой ценности в моём даре и в моей заднице, зачем тебе понадобилось искать меня после? Уверен, там, на улицах, было полно бродяг, что владеют топором намного лучше, чем я. - Некромант облизнул губы и улыбнулся, счищая последнюю кожуру и обрезая хвостик. Больше он ничего не спрашивал, но потянулся и положил очищенные клубни перед стариком в корзину, с интересом разглядывая его и ожидая ответа.

Конечно, Тодд не мог просто признаться в своих тайных намерениях касательно юного мага. Но фразы «ты прав» было достаточно, чтобы уставшее лицо некроманта озарила блаженная улыбка. Гоуэн попытался осадить разыгравшееся чувство гордости, но всё, что прозвучало после заветного «ты прав», уже не имело значения для Лазарина. Он чувствовал себя победителем.
- Нет нет нет нет... - Возразил пантендорец, двигаясь ближе к мужчине, - Будь я настоящим боевым магом, я бы не промазал в тот раз. Сам грохнул бы Бердека и забрал его еду. Ты слишком хитёр, чтобы не домыслить до этого. - Маг хитро прищурился, рассматривая татуировки, которых у Тодда, как он уже знал, было неисчислимое количество. И пантендорец давно уже хотел расспросить старика о них. - Ты ведь не из тех людей, кто занимается благотворительностью. Если бы я на самом деле не оправдал твоих надежд - бросил бы меня там и глазом не моргнул. А ты вот... - Лаз указал на плавающий в котелке ужин. - Кормишь даже.
   Конечно, ничто не мешало мужчине шутки ради лишить болтливого компаньона ужина, но Лазарин был слишком убеждён в своей важности для старика, что бы он там не говорил в моменте. И ему очень хотелось узнать больше о нём и о его планах. Обычно Гоуэн был скуп на слова.
-  Ты слишком умён для крестьянина. Слишком образован для бродяги. Грубый  и жестокий, как бандит или убийца, но так умело притворяешься безобидным стариком, словно больше учился обманывать, нежели обращаться с оружием. Ворчишь как дед, а размалёван как бунтующий подросток... Кто ты такой, Тодд? - Маг нагло улыбнулся, предполагая, что на этот раз ему не удастся уйти от ответа. - Чего ты хочешь?

- Говорю же, тогда я бы не промахнулся! - Огрызнулся Лаз, в очередной раз подмечая, что издёвки Тодда касательно обстоятельств их встречи задевают его больше, чем должны бы. Старик, вероятно, это чувствовал, поэтому продолжал снова и снова. Впрочем, магу всё чаще казалось, что и он не так далёк от больной точки старика, куда мечтал надавить в ответ. - Ты дурного мнения о магах. Не все из них извращенцы. - Последнее прозвучало не слишком уверенно, поскольку Лазарин не сразу вспомнил об Оливере — парнишке, что кротостью и скромностью мог дать фору иным монахам. Хотя, признаться, в мысли Шоу пантендорец не заглядывал.
   А вот фраза про магического питомца позабавила парня, что некогда и в самом деле играл роль ручной зверушки. Но для другого мага, которого в мальчишке интересовало что угодно, но только не магический дар.
- Так не бывает. - Усмехнулся Лаз, улыбаясь напуганному непонятными разговорами Канарейке. - Но я не обычный маг. Со мной всегда происходит то, чего не может быть. - Лаз не стал разъяснять, что именно имел ввиду. Может, согласие быть питомцем. А может — просто набивал себе цену, хвастая абстрактными талантами.
   Тодд не был похож ни на драконьего воина, ни на моряка, и никакой религиозности за всё это время маг в нём не подметил — только лишь суровую жизненную прагматичность. Поэтому, он с особым интересом слушал Тодда и рассматривал узоры на его руке, первый раз подобравшись к ним так близко. Лаз всегда считал кощунством уродовать своё тело подобным образом, и сам мог согласиться, разве что, на алхимические краски Натана и стрижей, смываемые со временем. Поэтому переплетения рисунков змей, кинжалов, рун голых женщин и всякой непотребщины рассматривал так, как иные люди смотрят на болезнь или врождённое уродство — с тайным опасением и радостью, что их собственные тела лишены подобных изъянов. Впрочем, чем больше он обращал внимание на шрамы, скрытые за чёрными узорами, тем более разумным казалось ему желание Гоуэна спрятать некоторую часть своего прошлого от любопытных глаз. В какой-то момент Лаз вспомнил и о собственной постыдной отметине, которую всегда мечтал спрятать, хотя никто, кроме него самого, не придавал ей большого значения.
   Сердце Лазарина, всё ещё романтичного и впечатлительного, таяло как у юной девицы при виде сильного человека, что столь интимно только ему одному демонстрировал слабость. Гоуэн всегда казался ему закрытым и грубым человеком — одним из тех сухих калачей, в глазах которых никогда не появляются слёзы, а в сердца никогда не проникает сожаление. Может, старик и не пытался поведать ему о нелёгкой судьбе, а таким вот способом тыкал носом в вину, которую переложил на всех магов после того, как один из них обидел его? Лазарин был слишком любопытен и нескромен. Он хотел знать больше.
- Что это? - Маг осторожно протянул пальцы к голове змеи, за которой магический шрам проявлялся наиболее отчётливо. - Какой-то питомец оказался слишком строптивым?
Некромант хотел как следует общупать старые следы с помощью магии, чтобы узнать больше, но помнил о защитных амулетах Тодда и боялся его сердить.
- Я хочу того же, чего и ты. Но больше. - Лаз улыбнулся, нескромно выпячивая напоказ своё врождённое, как у всякого мага, тщеславие и амбиции. - Наверное, у меня куда больше шансов добиться всего этого. Я ведь весьма талантлив, пусть ты и не хочешь это признать.

Отредактировано Лазарин (11-10-2022 16:35:26)

-  Ты не поверишь, если я расскажу. Поэтому подожди ещё немного и сам всё увидишь. - Лаз потянулся, хрустнув согревшимися косточками и подмигнул Канарейке, которому успел за многие вечера рассказать не одну чудесную историю, пусть все они и были выдуманными. Конечно, для Тодда всё это звучало крайне неубедительным бахвальством. Но, расскажи ему Лаз про свою встречу с Безымянным богом, старик мог счесть его за сумасшедшего. Так пусть уж лучше считает вруном и разубедится позднее. С тех пор, как Лаз перестал голодать и не высыпаться от страхов и тревог внешнего мира, он вновь уверовал в свою исключительность и благосклонность судьбы на его счёт.
- Отец? Так просто? - Некромант фыркнул, задумываясь о собственном отце, которого всегда представлял красивым и статным магом, черты которого он и унаследовал. - Он тоже был некромантом?
   Теперь тот факт, что Тодд был обделён даром, казался Лазарину более драматичным. И во взгляде против его воли появилось снисхождение. В «Синей Розе» многие любили его магическую особенность. Но многие и завидовали. Мальчишка, одарённый с рождения, всегда чувствовал своё превосходство над обычными людьми и больше всех прочих верил в свою особенность. Лаз не стыдился этого и не пытался скрывать от Тодда в том числе.
- Ты ведь не хочешь мстить мне как магу за обиды твоего отца, нет? - Усмехнулся пантендорец, вдыхая запах поспевающего супа, который сейчас казался ему самым вкусным на свете. - Это было бы несправедливо. Лучше найди мне хорошего учителя, и тогда я сам вытащу тебе из Бездны его душу для отмщения. - Лаз не был уверен, что такое возможно, хотя после встречи с Оливером и спасения Натана границы возможного в некромантии сильно расширились для него. Маг сожалел о том, что пообщался с Шоу так мало и сомневался, что мог бы найти учителя лучше.
- Эй! Кому это я что подставил с тех пор как прозябаю с тобой?! Это во-первых. А, во-вторых, это тоже талант! - Вновь огрызнулся Лаз на очередное упоминание своей второй профессии. - В Атропосе я был истощён, ты же видел. Магия любит сытое брюхо и твёрдые нервы, и я не такой опытный убийца как ты. Хотел прирезать меня, и рука не дрогнула! - Лазарин обиженно поджал губы, словно Тодд заносил над ним нож уже после знакомства и до сих пор не извинился. - Для этого требуется смелость, а я труслив. Мне хотелось выжить, только и всего. Каждый выживает как может и как привык, не так ли? - В глазах некроманта читалась спокойная уверенность, но щёки всё ещё предательски покрывались румянцем каждый раз, когда Тодд вспоминал о Бердеке. - Ты то, конечно, распорядился бы магическим даром получше меня, только у тебя его нет. - Некромант снисходительно пожал плечами и наклонился вперёд, подставляя лицо теплу очага и подпирая щёки ладонями. Он догадывался, какую реакцию вызовет его последующее откровение, а потому даже не смотрел в сторону Гоуэна. - Я хочу стать новым Магистром Призыва. Построить себе роскошный дворец с красивыми слугами и засаженный цветами везде где только можно. Настолько прекрасный и величественный, что даже демоны Кабалы будут завидовать. Хочу изменить Альянс и некромантию. Превратить её в настоящее искусство, изящное и восхитительное, лишённое нынешних недостатков, а Альянс — в самое красивое и процветающее королевство. Этого уже достаточно, чтобы твои собственные желания показались скучными и незначительными? - Лаз хихикнул, наблюдая за бурлящими пузырьками в котелке. - Когда уже суп будет готов?! Я так проголодался, пока рубил твои ветки.

Отредактировано Лазарин (15-10-2022 01:44:28)