Она бережно хранила в воспоминаниях каждую деталь того сказочного утра. То, как император столь неожиданно возник словно из ниоткуда, как укрыл её своим плащом и даже вынес её на руках. Как они сидели у камина, разговаривая ни о чём, будто старые друзья, и вместе наслаждались этой умиротворённой обстановкой. А их урок рун? Они ведь буквально сидели на ковре, вырисовывая замысловатые символы друг у друга на коже, продолжая шутить, словно и нет в этом ничего такого, хотя ухающее от чужих прикосновений сердце было красноречивее всяких слов. Лёжа в купальне, пытаясь уснуть и даже при пробуждении — всё это время Айрис не могла избавиться от глупой улыбки на губах, стоило ей в голове прокрутить произошедшее. Необъяснимое волнение и щекотливое чувство в животе казались ей отдалённо знакомыми, но она никак не могла понять, когда могла ощутить подобное раньше. Впрочем, и думать ей особо было некогда: поспав совсем немного, с закатом она была вынуждена подняться с нагретой постели и начать приготовления к пробуждению своей госпожи.

Сперва, конечно, стоило привести себя в порядок. Служанка торопливо оделась, отдав предпочтение одному из своих скромных платьев. Руки, конечно, тянулись хотя бы примерить подарок императора, но она боялась, что потом или будет всю ночь отвлекаться на воспоминания о произошедшем, или так вовсе не сможет заставить себя снять его. А подобная резкая смена гардероба не только вызовет лишние вопросы, но и может обернуться простудой: платье было слишком лёгким для нынешних холодов, и для не привыкшей к такому климату Айрис это действительно будет ощутимо.

Закончив с приготовлениями, девушка по обыкновению сходила за чашей с прохладной водой и полотенцем — то, что требовалось для умывания. Сперва стоило разбудить будущую императрицу, помочь ей смахнуть остатки сна и одеться, а потом уже позволить заносить завтрак. Хотя, кто знает, возможно, у Сайлан будет настроение лишний раз помозолить глаза наложницам и позавтракать у них на виду, видом своих изысканных закусок напоминая, кто тут теперь хозяйка. Тогда неплохо было бы подобрать ей соответствующие украшения, в очередной раз подчёркивающие её статус. Лерман находила наложниц достаточно пугающими, ощущая их наполненные неприязнью взгляды себе в спину, и понимала, что с ними не следует устраивать войн, чтобы не найти у себя в бокале обсидиановую крошку. И между тем не могла не наслаждаться мыслью, что как бы эти змеи не относились к жительницам Нерина, по сути ничего не могли им сделать, боясь расправы. Если они тронут Айрис, Ледарре воспримут это, как плевок в их сторону. Если же у кого-то хватит глупости навредить Сайлан... ну, что же. У императора много наложниц, от парочки он может и избавиться. Не хочет же он ощутить на себе гнев Нерина, не так ли?

Подойдя к дверям, служанка многозначительно глянула в сторону стражника. Постучать самой, оповещая о своём прибытии, она не могла: руки были заняты. А беспардонно вваливаться в покои через дверь, соединявшую с её комнатушкой, она считала неуместным. Вдруг Сайлан уже проснулась и без её помощи, и подобное вторжение в свою обитель только напряжёт её?

— Лунной ночи, моя госпожа, — мягким голосом поприветствовала будущую императрицу служанка, когда двери перед ней открылись. Айрис говорила достаточно тихо, зная, как после сна раздражают громкие звуки, но всё же не шептала, чтобы быть услышанной. Ну, ну, пора вставать! Солнце уже высо... ах, простите, уже село.

Айрис, ступая практически бесшумно, «проплыла» к постели невесты императора. Сайлан, как оказалось, всё же спала до прихода своей служанки, и вампирша, как никто другой, могла её понять. Будь её воля, она бы сама всё ещё нежилась в своей кровати, укутавшись так, что только нос торчит. А учитывая, что день выдался почти бессонным, вернуться в свою комнатушку и хорошенько отоспаться хотелось вдвойне. Поспала она до смешного мало, жаль вот только от надобности работать её этот факт не освобождал. Сама ведь виновата, что тратила своё свободное время не на сон, а на своеобразное празднование своего небольшого торжества. Впрочем, несмотря на сонливость, девушку всё ещё не покидало необъяснимое чувство лёгкости, а потому упущенных часов сна было не так жаль.

Глаза практически сразу привыкли к полумраку комнаты, однако служанка решила, что немного света им всё же не помешает. Айрис по себе знала, как тяжело проснуться, когда ты окутан темнотой, при которой, вообще-то, раньше тебе всегда было положено спать. Поставив полотенце и чашу с водой на прикроватный столик, служанка провела рукой над изящным канделябром, заклинанием зажигая свечи. В отличие от Сайлан, стихия огня поддавалась Айрис с трудом, а потому зажечь свечи одним лишь взглядом пока было для неё задачей почти непосильной. Приходилось дополнительно использовать жесты.

— Прошу, — поднеся чашу поближе к красноволосой, учтиво склонилась Лерман. Открывать шторы на окнах она пока не торопилась, давая своей госпоже возможность привыкнуть к свету постепенно. В отличие от Айрис, Ледарре могла не вставать по первому щелчку: слугам было достаточно увидеть, как в покои уже вошла её личная «собачонка», чтобы понять, что спокойно спать дальше той уже не дадут. Потому что обычаи дворца не щадят никого, в том числе и его будущую хозяйку.

— Сегодня основным блюдом будут перепёлки под гранатовым соусом и кровь ягнёнка, — отчиталась девушка, пытаясь тем самым разбудить аппетит будущей императрицы, чтобы та охотнее вставала. Хотя завтракали все в основном в своих покоях, еду заносили слуги, и эти же слуги потом могли вынести весть, что императорская невеста трапезничала в неподобающем виде. А учитывая, что членам императорской семьи прислуживали и наложницы, подобную новость быстро обмоют в гареме, как дворовые псы наслаждались самой сочной костью. Вряд ли в планы Ледарре входит лишний раз радовать наложниц лишними возможностями обсуждать себя. — Что приказать подать к обеду, моя Госпожа?

Заклинание «малый огонь». Остаток маны:
355 - 120 (не восстановившееся после танца) - 3x10 = 205

И хотя пробуждение явно давалось тяжело для Сайлан, она не строила из себя ни пойми кого. Превозмогая желание повернуться к служанке спиной и проспать ещё пару часов, невеста императора вынудила себя встать и начать приготовления к завтраку. Невольно Айрис вспомнила одну из девушек, которым прислуживала в доме Селениусов. Она была примерно ровесницей Сайлан, но при этом вела себя так, будто ей лет восемьдесят, не больше. Капризная, громкая, раздражительная, сама себе на уме... Её всегда было тяжело заставить съесть что-то помимо десерта, не позволить грубить гостям, отправить на занятия или банально поднять с постели. Рядом с ней Айрис себя чувствовала не придворной дамой, а нянькой. Наверное, это был единственный раз, когда она сама пошла к Териону с просьбой сменить ей госпожу, не дожидаясь, пока он подыщет ей новую «проблемную» родственницу. Сайлан же не вела себя, как ребёнок, и Лерман была ей искренне за это благодарна. Меньше головной боли.

Когда будущая императрица закончила с умыванием, Айрис убрала на комод чашу и полотенце, мысленно отметив, что нужно будет не забыть их отнести, когда она пойдёт за завтраком. Заодно девушка также распахнула первые шторы, впуская в комнату мягкий лунный свет. Позже, когда Сайлан будет одета и приступит к трапезе, можно будет и остальные убрать, а также зажечь оставшиеся свечи. Но пока и этого хватало, чтобы комфортно чувствовать себя в покоях — спасибо ночному вампирскому зрению.

Блюда, описываемые Ледарре, были визуализированы Айрис столь красочно, что у той скрутило от голода живот. Днём она лишь немного выпила пряного вина, чтобы согреться, а по пробуждению она пока ничего не успела стащить с кухни, пока шла за принадлежностями для умывания. Обычно она ждала, пока Сайлан отпустит её, чтобы ускользнуть на кухню и стащить себе что-нибудь. Привыкнув, некоторые работающие на кухне даже стали оставлять девушке отдельно небольшие подносы с её порцией, видимо поверив, что у девушки банально не хватает времени на нормальный обед, так как она обязана постоянно быть подле будущей императрицы. И отчасти это действительно так, ведь по факту Айрис была единственной, кому Ледарре могла доверять если не целиком, то по крайней мере явно больше, чем прислуживающим ей наложницам, большинство из которых видели в ней лишь соперницу. Вот только Лерман умалчивала, что помимо этого ей попросту не хотелось трапезничать с местными служанками. Она и сама не понимала, что было основной тому причиной: то ли это из-за того, что они ей не особо рады, или же потому что несмотря на свой новый статус, Айрис помнила о своём благородном происхождении, и есть в окружении прислуги для неё было странно. Хотя, привыкнуть к этому точно стоило — занимая рты пищей, эти курицы не забывали обсудить все новости дворца. Даже подслушивая чужие разговоры в коридорах Лерман явно узнавала не всё, и эта неосведомлённость её раздражала. Она привыкла держать всё под контролем и знать всё и про всех.

— И всё на две персоны.

«А вот это уже становится интересным, — мысленно протянула девушка, на мгновение по-лисьи сощурившись, пока она разглядывала спину своей госпожи. — Гости?»

Конечно, в первую очередь на ум приходил император. Кто знает, возможно таким образом Сайлан решила наладить отношения с будущим супругом. Ведь что может быть лучше, чем семейный обед двух молодожёнов? Особенно если они ещё друг друга даже не видели. Однако она, честно говоря, не совсем была уверена, что Шейнир соизволит явиться на трапезу. Уж кто-кто, а император мог себе позволить отоспаться. А учитывая, что этим днём бессонница мучила не только маленькую служанку, но и Владыку этой империи, он, должно быть, сейчас валяется в своей роскошной постели и видит двенадцатый сон. Так, по крайней мере, казалось Айрис. И если он проведёт в постели больше положенного, после придётся выполнять все дела, запланированные на утро. Ах, простите... на восход луны? Тяжело привыкать к новому ритму жизни, это уж точно.

«Может, решила переманить на свою сторону Ясемин?» — предположила девушка, продолжая слушать императорскую невесту. Джарие, будучи любимой женщиной императора, а также почему-то единственной, на кого не скалилась Ширайя, ныне управляла гаремом. Это не входило в правила дворца, и была вероятность, что после официального восшествия Сайлан в качестве императрицы, эту власть джарие потеряет. Но скорее только на бумаге. Наложницы слишком привыкли заглядывать в рот главной любимице императора, чтобы вот так просто переключиться на новую женщину. Кто знает, возможно, если удастся заиметь дружбу с этой белобрысой красавицей, то она сама усмирит свой змеиный клубок, с которым до недавнего времени была вынуждена бороться. Было бы неплохо как-нибудь найти удобный момент, чтобы сказать Сайлан о том, что Виззарион дал согласие Айрис на обучение магии с матерью его наследника. Совместно обучаясь, у служанки будет возможность сблизиться с главной соперницей своей госпожи, разузнать о ней всё и, если потребуется, использовать приобретённые знания.

«Голубика...» — про себя взвыла вампирша, особенно ярко представив пирожные, пироги, блинчики и иные сладости с любимой ягодой. Она даже непроизвольно сглотнула, едва не лишившись привычной маски с приветливой улыбкой. О том, как сильно любила Айрис голубику, знал, наверное, весь двор Селениусов. Если на застольях появлялись блюда с добавлением этой ягоды или же её отдельно насыпали в чашечки, больше всего ухватить умудрялась именно она. Но цвела голубика лишь в разноцвет и страдник, и сейчас её достать было сложнее. Сайлан подадут либо то, что привезли из краёв потеплее, либо мороженую, либо в виде сиропа или варенья. И ведь всё равно вкусно будет! Хотя, честно говоря, Айрис была удивлена, что Ледарре вот так внезапно вспомнила о голубике. Вспоминая, как в Нерине случайно проговорилась про своих предпочтениях, Айрис показалось, что названная ею ягода не вызвала в Сайлан такого уж восхищения.

— Будет исполнено, моя Госпожа, — промурлыкала девушка, принимая платье. Отличный выбор. Впрочем, было ли в гардеробе будущей императрицы хоть что-то, что не удовлетворило бы скромные вкусы её служанки? Подобный вид корсажа, честно говоря, Лерман любила куда больше. Шнуровать было делом достаточно трудоёмким: нужно было делать это правильно, каждый стежок затягивая по-особенному, чтобы не испортить девушке осанку и фигуру. Подобные корсеты же сразу делались под девушку, и застёгивать их Айрис находила своеобразным расслаблением. Особенно когда ты сонная, и твои руки сами делают свою работу.

И всё же... кого решила пригласить на обед невеста императора? Спросить её об этом прямо Айрис не могла: всё-таки они не в тех отношениях, чтобы она имела право так фривольно с ней общаться. «Ох, простите, а мне позвать Вашего жениха или его официальную любовницу?» — так, что ли? Нет, ни в коем разе. Она ведь может вообще кого-то третьего иметь в виду. Ту же Ширайю, например.

— Кому передать приглашение, Госпожа? — заканчивая с крючками, мягко спросила девушка. Об этом стоило знать заранее, так как пока она будет уносить умывальную чашу и брать завтрак, как раз может по дороге раздать поручения пригласить того, кого пожелала увидеть Ледарре.

На слова своей госпожи Айрис лишь слегка кивнула, внешне оставаясь такой же спокойной и расслабленной. Вот только мысли в голове закружились с новой силой, и догадки, одна любопытнее другой, сменяли друг друга с бешеной скоростью - так, что девушка даже не успевала как следует оценить каждую. Так кого же всё-таки решила пригласить к обеду будущая императрица? И, самое главное, как же она умудрилась передать приглашение так, что об этом не знала даже её личная служанка?

«Может, на празднике в честь приезда познакомилась с какой-нибудь наложницей и договорилась о встрече?» — предположила вампирша, вспоминая ту злополучную ночь, когда в только-только наладившихся отношениях госпожи и её служанки пошла первая трещина. В конце концов, узнать подробности событий от самой Ледарре у Айрис так и не получилось. Хотя, честно говоря, она и не особо пыталась: посчитала, что нужно выждать, пока у Сайлан отляжет от сердца, и тот факт, что в столь важный момент её главной опоры не оказалось рядом, она будет принимать не так болезненно. Приходилось довольствоваться тем, что удалось подслушать от служанок, наложниц и евнухов. Говорили они много, но в основном смаковали то, что казалось им более скандальным. Например, осмотр невесты Шейнира, её бесстрашие перед бабкой императора и (пока) бескровная, но явная вражда с джарие. Айрис же всегда уделяла внимание деталям, считая, что именно в них кроится Фойрр. Жаль вот только, что мало кто с таким же фанатизмом оценивал ситуацию, анализируя чуть ли не каждую эмоцию и движение беседующих. Хотя, может, остальным просто есть, чем заняться.

Взяв чашу и полотенце, Лерман удалилась из покоев невесты императора. Коридоры медленно, но верно уже начинали «оживать» — тут и там сновала прислуга с подносами еды для наложниц, стражники сменяли друг друга после бессонного дня, девушки носили вёдра для уборки. Особенно жизнь кипела на кухне; бедные кухарки проснулись примерно часа за два до захода солнца, чтобы успеть приготовить трапезу для обитателей дворца. Переступив порог,  вампирша невольно прищурила глаза от ароматов, встретивших её, и легонько улыбнулась. Недовольное урчание в животе тут же в очередной раз напомнило ей, что она всё ещё не завтракала. К её счастью, и в этот раз рядом с подносом для невесты императора — праздничным, украшенным резьбой с розами — оставили кое-что и для её личной служанки. В этот раз — варёное яйцо. Если вспомнить, как раньше питалась Айрис, будучи придворной дамой, даже грустно становится. Особенно от мысли, что она и этому уже рада.

Наспех съев свой скромный завтрак прямо там, под улыбки кухарок, девушка взяла тяжёлый поднос с блюдами для Сайлан, и поторопилась обратно в господские покои. Кувшин с щербетом несла одна из наложниц - совсем ещё юная, белобрысая и отчего-то молчаливая. Айрис с трудом могла вспомнить её имя, но про себя отметила, что девушки, кажется, начинали привыкать к мысли, что им приходится обслуживать теперь не только Ширайю и Ясемин. Императорская семья стала больше, нравится им это или нет. А значит, придётся через силу улыбаться и прислуживать.

На сей раз стражники сами догадались постучать, предупреждая невесту императора о прибытии её «гостей». Удивительно, даже не пришлось дополнительно глядеть на них исподлобья, чтобы догадались открыть двери девушкам, у которых были заняты руки.

Поднос и кувшин с лёгким звоном коснулись поверхности столика. Айрис расставила блюда, освобождая поднос, чтобы передать его в освободившиеся руки наложницы. Девушка непонимающе подняла глаза на Лерман, но та лишь взглядом указала ей на дверь, намекая, что та может удалиться. Хотя, скорее, не может, а должна. Пожалуй, ни для кого не было секретом, что «неринские леди» относились к местным девицам не лучше, чем те относились к ним. И своим присутствием наложница лишь портила бы будущей императрице аппетит. А того и хуже, подслушивала бы их с Айрис разговоры, чтобы растрещать бабке Шейнира или его любимице. То, что происходит в стенах этой комнаты - здесь же и должно оставаться.

Вампирша наполнила кубок Сайлан, заворожённо наблюдая, как в свете свечей кровь переливается подобно рубинам, и, закончив, приглашающим жестом указала хозяйке покоев на её место. Сама при этом и не думала прохлаждаться, вместо этого направившись к окнам. Самое время расправить шторы, чтобы впустить лунный свет, а также зажечь оставшиеся свечи. Правда на сей раз не за счёт магии, а уже зажжённой до этого свечой; тратить силы понапрасну на чуждую ей стихию служанка считала глупостью.

«Рановато спрашиваете. Только встали все», — холодно про себя отметила девушка, заправляя господскую постель. Желание Сайлан узнать о свежих сплетнях вовсе не казалось Айрис чем-то неправильным. Ещё в статусе придворной дамы двора Селениусов девушка поняла, что благородным леди не особо есть, чем занять себя. В отличие от бедняков, им не приходилось работать в поте лица, а в отличие от мужчин, они многого не могли себе позволить без их на то разрешения. Вот и приходилось развлекать себя слухами, да плетением интриг. Не вышивать же сутками напролёт, в конце-то концов.

— Кажется, скоро в гареме может стать поменьше девушек, — начала Лерман, продолжая заправлять постель, — парочка из них уже слишком засиделись в стенах дворца, но так и не удостоились внимания императора. Если Ширайя-даре не решит их оставить при себе, то они выйдут замуж и покинут дворец на днях. Также вчера ближе к утру подрались две наложницы. Скорее просто потягали друг друга за волосы, но от евнухов им досталось.

Она ненадолго замолчала, пытаясь вспомнить, что ещё успела услыхать на кухне.

— Принц Адлэй вчера капризничал. Справляться с двумя детьми, судя по всему, весьма непросто.

Айрис невольно вспомнила о своей бабушке, сравнивая ту с Ясемин. До появления собственного сына у наложницы уже была возможность «потренироваться» на Морин — дочери прошлой императрицы. У Танашири такой роскоши не было. Справляться с одним ребёнком это уже испытание, Лерман убедилась в этом, когда помогала нянчить своих племянников, а уж каково заиметь двух и сразу, она и думать не хотела. Может, и хорошо, что отец так боится, что она выскочит замуж и обзаведётся наследником раньше него.

После слов Сайлан её служанка с трудом подавила усмешку. Замечание невесты императора показалось Айрис отчасти неверным, о чём она, разумеется, и не думала говорить. Вампирша не сомневалась в том, что отсутствие пары-тройки наложниц Шейнир действительно не заметит, ведь, если верить его словам, близок он был лишь с одной. Разбираться в этой толпе одинаково высоких бледнолицых девиц с длинными белыми волосами и глупыми злыми глазёнками было тяжело даже для Лерман, несмотря на её привычку подмечать мельчайшие детали. Она раз за разом вспоминала, как раньше ей казалось, что двор Селениусов однообразен, и как теперь, познакомившись с теми «сокровищами» что дворец скрывал за своими стенами, она никак не могла нарадоваться индивидуальности каждого члена своего семейства.

Но вот то, что одна из этой вереницы кукол родила наследника и удостоилась титула джарие, не казалось Айрис исключением из правил. Напротив, она бы даже удивилась, если бы Шейнир, имея возможность видеться с таким количеством красавиц, не удостоил бы ни одну из них своим вниманием. Гарем был «лишь» традицией, которая была введена отнюдь не просто так. Императорское гнездо не должно пустовать, так как наследники после бунтов могут очень быстро «закончиться», и в противном случае может начаться смута из-за отсутствия таковых. Наверняка на Виззариона даже пытались наседать, чтобы он сблизился хотя бы с одной из обитательниц гарема.

«Хочет думать, что император точно предпочтёт всем красоткам из гарема свою ненаглядную жёнушку?» — предположила ход мыслей своей госпожи вампирша, заканчивая заправлять постель. Она понимала, что как бы их клану это было невыгодно, но все остальные девушки также в праве считать себя женщинами императора, в какой мере может считать себя Сайлан. И у всех них есть шанс подвинуть её, если им повезёт впечатлить чем-нибудь своего Владыку. Несмотря на то, что во время их встреч Шейнир казался Айрис приятным собеседником и располагал к себе, девушка была вынуждена принять тот факт, что рано или поздно он может стать причиной горьких слёз её госпожи. Традиции требовали императора связать себя узами брака с сестрой, но он избрал сначала смертную девушку, а после посадил на трон одну из девушек гарема. И то, предпочёл ей другую наложницу. Что мешает ему сделать так ещё раз? К тому же, сегодня днём Шейнир ей лично сказал, что даже его отец не был в хороших отношениях с Миррой и в действительности любил её соперницу — мать Авеля.

«Пускай. Придётся, конечно, самой следить, чтобы никто черту не переступал, но она хотя бы не будет мозг выносить», — заключила Лерман, лишь вежливо улыбнувшись.

— В тёплом пальто вполне комфортно, моя Госпожа, — отчиталась голубоглазка, однако быстро осознала свою небольшую оплошность. В саду действительно было не так уж и холодно, если одеться соответствующе, вот только она, вообще-то, не должна была знать, как сейчас на улице. А потому поторопилась, пусть и спокойным тоном, дополнить свой ответ:

— Ну, по крайней мере, если верить тому, что обсуждали стражники в коридоре.

Получив на то разрешение, Айрис покорно покинула покои невесты императора, оставляя ту трапезничать в гордом одиночестве. Наспех позавтракав в своей комнатушке, служанка и оделась там же, с облегчением отметив, что её пальто — тот самый подарок, отправленный ей не то отцом, не то Терионом — уже было совсем сухим. А значит, мёрзнуть в старой накидке ей не придётся.

Императорский сад — место, безусловно, красивое. Вот только ночью он уже не казался служанке таким уж произведением искусства, каким она видела его утром. Вынужденная жить теперь под покровом ночи, как все прочие вампиры столицы, девушка безмерно тосковала по солнцу и тому теплу, что оно дарило. В свете луны снег не переливался так ярко, напоминая теперь скорее скучную белую простынь, а не россыпь драгоценных камней; голые деревья в сумраке ночи были похожи на какие-то жутковатые фигуры, оплакивающие чью-то незавидную судьбу. Взгляд вампирши зацепился за веточки кустарников, всё ещё покрытые льдом, и невольно это вызвало лёгкую улыбку. Слишком свежи ещё были воспоминания, как она, не в силах заснуть, плутала тут и от скуки колдовала. Помнила она и то, как тепло и по-домашнему, если так вообще можно выразиться, кончилась эта вылазка. Ну как тут хотя бы на мгновение не поддаться эмоциям?

— Будет исполнено, моя госпожа. Я лично прослежу, чтобы Гестин-даре и Нела-даре чувствовали себя наилучшим образом, — девушка учтиво кивнула, прекрасно понимая, почему Ледарре так обеспокоена. Свадьба — особенный день в жизни каждой девушки, особенно с тем учётом, что разводов их законы не предполагали. А учитывая, что после обряда Сайлан вернётся во дворец не просто благородной леди, а императрицей этой страны, её желание проследить, чтобы всё прошло идеально, ещё более оправдано. — Скорее всего, чету Ледарре разместят в крыле для гостей. Если верить слухам, евнухи толпами отправляют служанок, чтобы там гости чувствовали себя комфортно. Но, возможно, перед обрядом Вы всё же сможете их повидать. Не думаю, что Его Императорское Величество будет препятствовать этому.

Айрис едва улыбнулась, словно пытаясь приободрить свою госпожу. Ей было очевидно, что вряд ли Советника с его женой разместят подле покоев его дочери из-за возможности повстречать наложниц императора. Однако девушка надеялась, что хотя бы заглянуть на пару минут им будет дозволено, чтобы придать сил дочери.

Казалось, у них совершенно не было ничего общего. Пылкая, чувственная Сайнан, которая точно знала себе цену и не желала мириться с проявлением неуважения к себе, и Айрис, всегда смущающаяся своих эмоций, а потому строящая из себя кого-то другого. И всё же сейчас, проводя с невестой императора время, глупо было отрицать, что им действительно было, о чём поговорить.

Разговаривать на какие-то отвлечённые темы, не касающиеся ни политики, ни ведения дел их семей нравилось Лерман куда больше. Она всё же оставалась больше слушателем, но не чувствовала, что её мнением совсем уж пренебрегают. И возможно оттого, что сейчас она не чувствовала никакого напряжения в разговорах с будущей императрицей, ей становилось всё более... неловко. Тот факт, что буквально несколько часов назад она точно также — легко и беззаботно, болтая ни о чём — проводила время с её женихом, то и дело всплывал в голове, оставаясь этаким дамокловым мечом.  Конечно, Айрис до последнего убеждала себя, что ничего такого и не произошло. Они случайно встретились в саду, Шейнир не позволил своей подданной околеть и они немного побеседовали у камина. Да и интересовался он свадебными традициями клана Лэно разве не для того чтобы угодить Сайлан? Но вспоминая то, каким внимательным был император, что он не задавал никаких каверзных вопросов и как осторожно касался её, нанося символы, в груди снова и снова ухало сердце. Особенно когда она вспоминала это, глядя на Ледарре, с улыбкой рассказывающей сюжет очередной прочитанной книги. Айрис улыбалась ей в ответ, выглядя всё такой же приветливой и внимательной, вот только на душе ей было дурно. Хотя она и пыталась раз за разом твердить самой себе, что ничего не произошло, ей было крайне неудобно перед той, кто с такой лёгкостью делилась своими мыслями и готова была выслушать и её. Наверное, было бы проще, если бы она просто ненавидела Сайлан. Если бы красноволосая обходилась с ней, как с грязью, ни во что не ставила и была такой деспотичной госпожой, на чьи чувства Айрис было бы проще закрывать глаза, Айрис бы просто воспринимала её не больше, чем возможность Лэно возвыситься. В конце концов, разве впервой ей решать за остальных, что для них лучше, даже если она ниже рангом?

Вот только с Сайлан это выходило дурно. Лерман всё ещё очень фильтровала ту информацию, которой делилась со своей госпожой, но отчего-то иногда всё же чувствовала себя виноватой перед ней. Наверное, такой казус произошёл впервые на её практике придворной.

Они вошли во дворец и Айрис, откланявшись и кинув в своей комнатушке пальто, поторопилась на кухню. Кухарки явно постарались; видя, как они выложили к основным блюдам пирожные, начинённые вареньем из голубики, она невольно облизнулась и, подбирая слюни, отправилась в покои своей госпожи. Перед ней отворили двери, она, соблюдая все рамки приличия, снова поприветствовала Ледарре реверансом, став раскладывать тарелки на стол. Не сразу, но она всё же заприметила нечто, стоящее в углу комнаты и прикрытое чёрной тканью. Изредка поглядывая в ту сторону, пока занималась сервировкой стола, вампирша всё же не торопилась задавать вопросы. Не принято, уж извините, приходится терпеть.

Жизнь в доме Селениусов трудно было назвать тяжёлой для Айрис. После того воспитания, что ей пришлось пережить в родном Гнезде, даже обилие работы и капризные хозяйки были лишь привычной рутиной. И всё же она не привыкла надеяться на лучшее и что-то ждать от других. Даже все подарки от дядюшки хоть и можно было назвать вполне заслуженными, учитывая, как она горбатилась сорок лет на него, но всё же вампирша никогда и ничего не требовала от него, и каждый его дар воспринимала с удивлением и благодарностью. Так и сейчас, когда будущая императрица заговорила о дне их первой встречи, служанка лишь улыбнулась, полагая, что Ледарре просто сейчас продолжит тот разговор и возможно попросит принести один из инструментов, ютившихся вместе с Лерман в одной комнатушке. Она ведь ждёт ещё кого-то, а значит, музыка на фоне вполне может стать хорошим дополнением к ужину и беседе.

Но стоило красноволосой закончить свою мысль, и её служанка лишь с искренним удивлением подняла глаза, не сразу осознав, что та не шутит. Только сейчас она, наконец, поняла, что же такое большое скрывалось под тяжёлой тканью, и невольно приковывало взгляд любого, кто зайдёт сюда. Служанка снова одарила госпожу улыбкой, будучи похожей сейчас на какую-то маленькую девочку, которой внезапно предложили сладость перед обедом. Мозг упрямо напоминал о том, что за таким подарком скорее всего скрываются скрытые мотивы — как минимум, желание развлечь себя и как максимум, попытка медленно привязать служанку к себе не просто долгом — но Айрис не могла отрицать, что действительно обрадовалась такому дару.

То, как ей преподавали музыку, приятным времяпровождением никак не назовёшь. Пальцы всё ещё помнили болезненные удары прута, затылок частенько фантомно ныл, стоило ей ошибиться в ноте, да и воспоминания о бессонных ночах, когда она развлекала гостей отца, стирая пальцы в кровь, всё ещё были живы в памяти. И даже несмотря на всё вышеперечисленное, Лерман умудрилась полюбить музыку, и каждый раз, садясь перед инструментом, она чувствовала трепет, как в первый раз.

Подойдя к арфе, вампирша осторожно, будто боясь, что она рассыпется от её прикосновения, стянула тяжёлую ткань, быстро окинув инструмент взглядом. Глаза её переменились, и она с немым восхищением рассматривала её, робко пройдясь рукой по корпусу. Да, на её потрёпанную арфу в родном поместье или на ту, что сейчас пылилась без дела в доме Селениусов, эта точно не походила. Совсем ещё новая, не тронутая никем, кроме рук мастера, что сумел сотворить такую красоту. Айрис снова обернулась на Ледарре, одарив её благодарной улыбкой, и присела рядом с инструментом, облокотив тяжёлый корпус о плечо. Тонкие руки легко заскользили по струнам, перебирая их, и наполняя комнату музыкой. Она походила на весенний ручеёк: сначала звонкая, волнующая и переливистая, она словно внезапно находила спокойное русло, становясь умиротворённой и расслабленной, чтобы после вновь заиграть новыми красками. Со стороны и не скажешь, что действо это занимало у вампирши хоть каких-либо усилий. Казалось, она лишь с трепетом гладила инструмент, а непослушные пальцы так и норовили зацепиться за струны, извлекая звук. И лишь сосредоточенный взгляд служил доказательством, что всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. В конце концов, ей давненько не выпадала возможность попрактиковаться, а потому Айрис оставалось лишь искренне наеяться не испортить атмосферу своим промахом. И всё же несмотря на её старания, единожды палец соскочил со струны, выдав неверный звук.

Закончив, голубоглазая в последний раз прошлась рукой по корпусу, будто благодаря инструмент, что он почти не подвёл её. Поднявшись, вампирша склонила голову перед госпожой, теперь высказывая свою признательность уже ей.

— У меня не хватит слов, чтобы отблагодарить Вас, Сайлан-даре.

Стоило отдать будущей императрице должное: удивлять она умела ничуть не хуже, чем её венценосный жених. Отчего-то Айрис была уверена, что на приобретении арфы подарки на сегодня закончились, ведь подобный инструмент — удовольствие отнюдь не из дешёвых. Древесина, которую отстаивают годами для лучшего звучания, кропотливая покраска лаком и струны, от качества которых напрямую зависит и качество игры. Айрис хоть и была дочерью одного из самых успешных торговцев Нерина, получать столь дорогие подарки не привыкла. Скажем так, Лерман Селециумы не привыкли баловать своих детей не только вниманием и нежностью, но и дарами. Однако Сайлан, судя по всему, была куда более щедрой госпожой, чем её служанка могла себе представить.

«Свёрток?» — про себя изумлённо переспросила вампирша, когда Ледарре махнула в сторону кровати. 

— Как прикажете, госпожа, — отозвалась Лерман, чуть качнувшись в лёгком поклоне. Привычка, чтоб её. Девушка двинулась в сторону господской постели, стараясь в своих движениях не выдавать нетерпение. Возможно, именно такой реакции — искренней, нетерпеливой, словно у ребёнка — Сайлан и ожидала от служанки, вот только та слишком привыкла держать собственные эмоции под контролем. Хоть и давалось это с каждой секундой всё труднее, что выражалось и в блеске глаз, и в лёгкой улыбке, то и дело отражавшейся на девичьем лице. Улыбке, совсем не похожей на ту вежливую маску, что практически всегда была натянута у Айрис.

На кровати её и впрямь ожидал свёрток, который девушка покорно поднесла к столу и развернула на самом его краю, не задевая тарелок. Увидев ткань, она на несколько секунд застыла, не сдержав негромкого удивлённого вдоха. Платье... непривычного для неё покроя, если не считать так любимых ею длинных рукавов, и явно из недешёвой ткани. Приглядевшись, она узнала в бархате тот самый, что когда-то ещё в Нерине успела расхвалить перед госпожой, отчего на сердце стало чуточку теплее. Айрис осторожно коснулась ткани кончиками пальцев, будто боясь её своим прикосновением испачкать. Так же осторожно она начала распрямлять платье, желая увидеть его в полную длину, но вовремя успела заметить шпильку, прежде чем та выпала бы на ковёр. Бабочка. Куда скромнее, чем артефакт от отца, сейчас скрепляющий причёску Лерман, но кажущаяся куда более ей подходящей. Не было в ней ни драгоценных камней, на самом деле выполняющих защитную функцию, ни серебра или белого золота, так ценимых в поместье Лерман Селециумов. Искусная резьба по дереву — вот, что приковывало в ней взор. И, наверное, оттого он больше напоминал свою новую хозяйку, также не имеющей тягу к роскоши.

— Это... это мне? — на всякий случай решила удостовериться вампирша, чуть смущённо уставившись на свою госпожу. Не каждый день получаешь столько всего от одной персоны, знаете ли.