И вот она в Мирдане.

Столицу описывали ей, как самое прекрасное место владений вампиров. Не раз на ужинах, которые устраивал её отец, приглашённые восторженно отзывались о том, что им довелось побывать в столь изысканном городе. Слушая их, маленькая девочка не раз представляла, как прогуливается по описанным гостями улицам этого города и как и они, восхищается его красотой и величием. Вот только по прибытию сюда её ждало лишь разочарование. На фоне солнечного и родного Нерина столица показалась ей до глупого вычурной и холодной. И это сюда она так мечтала попасть в детстве? Святая наивность. Да, её родной город всё ещё не до конца отстроили, да и если верить сохранившимся картинам и рассказам старых вампиров, нынешний Нерин и рядом не стоял с тем роскошным городом, которым был ранее, но Айрис никак не могла понять, как он может для кого-то показаться хуже такой унылой и безвкусной столицы. Какая нелепица.

А вот дворец императорской семьи был, безусловно, просто роскошен, к его убранству не могла придраться даже она. Напряжение, витавшее в воздухе, однако напомнило ей о родном доме — о поместье Лерман Селециумов. И не сказать, что это был комплимент дворцу. Вампирша снова чувствовала давление отовсюду; складывалось впечатление, что наблюдают не только за её госпожой, но и за ней. Все словно только и ждут, что она совершит ошибку. Казалось, вот-вот из-за угла выйдет её отец с прутом и прикажет пойти развлекать гостей, пригрозив, что если она совершит хотя бы один промах, то ещё неделю не сможет нормально шевелить пальцами.

Будущая императрица — Сайлан Ледарре — показалась ей девушкой неглупой. Более того, Айрис действительно верила, что она сумеет выжить в стенах дворца. Огненная натура этой девушки не даст ей сломиться так просто, уж тем более из-за козней каких-то Камэль. Лерман оставалось лишь помочь своей госпоже крепко тут осесть и приструнить любую, кто осмелится бросить вызов новой хозяйке дворца.

К покоям, которые ей выделили, не было никаких придирок. Чистая постель, крохотный столик и, самое главное, как можно ближе к покоям своей госпожи, чтобы она могла прибежать по первому же зову. Жизнь придворной дамы сделал сон Айрис крайне чутким, а потому не оставалось сомнений, что даже сквозь сон она сумеет услышать голос Сайлан и тут же примчаться к ней. Единственный минус состоял в том, что у вампирши сложилось чёткое ощущение, что тут даже стены слушают её. Уж слишком жизнь при Терион Селениусах приучила её, что она держит ситуацию под контролем. Она знала в лицо каждого из слуг. При желании могла даже перечислить все их имена и то, как они появились тут. Знала, где нужно надавить, знала все секреты и подноготную. Тем более прекрасно владела информацией на хозяев дома. Ни один секрет долго не мог скрываться от её глаз; возможно, именно из-за этого она так долго оставалась при их дворе. Теперь же каждое лицо было ей незнакомым. Нет, не так. Чужим. И её также считали чужаком, что неудивительно.

Белые стены,  белые платья, белые волосы... Её так раздражало, что все наложницы в гареме происходили из Камэль. Эти белокурые головы, мелькавшие тут и там, были бельмом в глазу. Отец был прав: они всего лишь избалованные кисейные барышни, наверняка не знавшие тяжёлого труда. Конечно, она и сама никогда не поднимала что-то тяжелее музыкального инструмента или графина вина для её господина, ведь в основном она лишь сопровождала благородных леди фамилии Терион Селениус, да докладывала о каждом их неверном шаге главе дома. Но раздражение в душе никак не могла унять. Естественно, умело скрывала его за приветливой улыбкой. Скрывала истинные чувства и мотала на ус всё, что происходило вокруг неё. Она действительно старалась запомнить каждую наложницу и служанку и всё выискивала среди них тех, кто может потенциально навредить будущей императрице. А этого наверняка хотели многие, ведь со смертью прошлой императрицы в их сердцах могла поселиться надежда, что если император решит не короновать свою любимицу Ясемин, то наконец-то обратит на них своё царское внимание. А тут приезжает новая вампирша, так ещё и из другого клана. Среди этих белоголовых и одинаковых на лица девиц новенькие действительно выделялись. И дело не только в отличительной внешности Лэно, но и их благородном происхождении. На фоне всех этих сироток, жриц и небогатых дам, повадки тех, кто изначально принадлежал к высшему свету, сразу же бросались в глаза. Айрис радовало лишь одно: из-за продолжавшегося траура по императрице, мало кто решался надеть что-то светлое и яркое, а потому среди них она не выделялась хотя бы одеждой. Но понимала, что стоит трауру окончиться, и все тут же начнут одеваться как можно роскошнее, в надежде хотя бы так привлечь внимание Его Величества, а потому она окажется обычной вороной среди этих белых лебедей. Оставалось надеяться, что ей не придётся изменить своему стилю по чьему-либо велению. С собой в столицу она привезла всего одно праздничное платье — для дня свадьбы её госпожи.

Стук в дверь.

Айрис замирает с одной из книг, привезённых с собой. Она выбирала, что бы предложить почитать госпоже Сайлан, чтобы развлечь её и помочь отвлечься от тревожных мыслей. И никак не ожидала, что кто-то решит потревожить её покой. Вряд ли это была Сайлан: Айрис сразу сказала, что у неё нет секретов от своей госпожи и если та пожелает войти в её скромную обитель, она может делать это без стука. Только так она видела возможным наладить их связь и уверить будущую императрицу, что она точно на её стороне. Но если это не она, тогда кому она могла понадобиться?

— Войдите, — не сумев скрыть свою растерянность, почти тут же произносит девушка, откладывая книгу в сторону. Двери её комнатушки распахиваются, и она видит, кажется, евнуха — единственные мужчины во дворце, которые могли беспрепятственно видеться с обитательницами гарема. Исключая императора, конечно же. Нежданный гость сообщает, что сам император пожелал видеть её. Сердце пропускает удар. Что происходит? Она успела кому-то насолить?

«Век бы его не видела, будь моя воля», — проносится в голове у девушки. Но она учтиво кивает и отправляется вслед за евнухом, отложив книгу. Учитывая, что она — личная служанка будущей императрицы, ей было очевидно, что рано или поздно она столкнётся с ним, хочет она того или нет. Она была готова со спокойным сердцем оставить свою госпожу наедине с императором лишь в его покоях или если Сайлан отдаст такой приказ. Но она никак не ожидала, что император пожелает увидеть её лично, а не в компании своей невесты. Вот только отказать она не имеет права, а потому покорно следовала за пришедшим мужчиной. Если его вообще можно было так назвать после тех махинаций с его телом, что он пережил.

Перед дверьми, где её, судя по всему, ждал император, Айрис останавливается, чтобы Его Величеству могли доложить о её приходе. И, пользуясь подвернувшимся моментом, наконец отрывает глаза от пола и поспешно осматривается. Судя по убранству одних лишь дверей и тем, кто эти двери охранял, она могла предположить, что это были личные покои Его Величества. Тогда где, демоны всех побери, остальные вампиры, прибывшие из Нерина?! Оставалось лелеять надежду, что они или задерживаются, или уже ждут её там, и её просто слишком поздно привели. Всё-таки в окружении своих людей ей было бы спокойнее. Да и легче отмалчиваться в толпе, ведь наверняка найдётся кто-нибудь ещё, кто не сможет выдержать эту тишину. А ты стой себе спокойно и махай ресничками, будто и не при делах вовсе.

Честно? Ей было страшно. Действительно страшно. Она снова не понимала, что происходит, и эта неизвестность раздражала и пугала её. Будучи придворной дамой, она всегда знала всё и про всех — такова уж была её работа. Нужно было подсказывать своей госпоже, с кем она будет говорить и как к кому обращаться, а потому раньше всех истинных хозяек дома знала, кто прибыл ко двору и будут ли ему тут рады. Тут она не знала ничего и никого. Ощущала себя слепым котёнком, которого в любой момент могут кинуть в прорубь, чтобы не раздражала своим писком.

Двери, наконец, распахнулись. Айрис ещё секунду медлит, но быстро берёт себя в руки. Хватит бояться. За её плечами гордость будущей императрицы — эта мысль придавала девушке сил. Покорно смотря в пол и выглядя в этом чёрном платье с одним единственным украшением так невзрачно, она делает то, о чём многие наложницы могут только мечтать — входит в покои императора. Но всё же не решается далеко отходить от двери. Внутри неё бушует паника, что внешне она не показывает. Её выдает лишь то, как крепко она сжимает подол своего платья, совершая поклон.

— Для меня большая честь приветствовать Ваше Императорское Величество, — мягким голосом и с вежливой улыбкой на устах произносит девушка, расправляя плечи и мысленно радуясь, что голос не выдал её страх.

«Потерпи. Не терпеть же тебе его до утра, верно? Рассматривай себе пол и просто жди», — пытается подбодрить саму себя вампирша.

Осматривать покои императора в открытую Айрис не решилась. Свою госпожу она пока знала плохо, а её будущего муженька — тем более. Вдруг Шейнир помешан на уважении к своей царской персоне и даже такое может воспринять, как оскорбление? Всё-таки то, что он упустил свою невесту, допустил гибель жены и матери, а также пережил предательство уже несколько раз, здорово должны были подорвать его самооценку. Это Айрис приучали ещё с пелёнок уважать не себя, а тех, кто выше, а он — всего лишь богатенький ребёнок с золотой ложкой во рту. Так что осторожничая даже в таких мелочах, голубоглазка могла лишь довольствоваться тем, что может уловить боковым зрением. И ситуация, в которой она оказалась, действительно удручала. Неужели и правда никого? Только она и Владыка (пока ещё) Северных Земель?... Скверно. Она ведь действительно рассчитывала строить из себя наивную ничего не знающую дамочку, да хлопать глазками, пока остальные служанки что-то лепечут. И император словно знал об этом заранее. Интересно, допрашивал ли он — а о том, что это был именно допрос, Айрис не сомневалась ни секунды — других служанок? Успеет ли она предупредить их, когда он отпустит её?

«И всё же старше Вас», — мысленно ответила императору девушка, продолжая всё с той же мягкой улыбкой молчаливо рассматривать причудливые узоры на ковре. Тепло ему, наверное, по такой роскоши расхаживать по утрам... Но вот следующая его реплика больно кольнула сердце. Может, потому что аристократка просто не ожидала подобных высказываний о себе, а потому не успела вовремя «надеть защиту» и пропустить это мимо ушей. Неизвестно, пытался Шейнир таким образом сделать ей комплимент (во что она слабо верила) или просто констатировал факт, но эти слова её задели за живое. Слепец. Они и близко не стоят рядом. Айрис куда ниже по статусу, не столь прекрасна и утончённа, но она бы не наворотила столько бед, сколько сумела его сестрица-бестия за столь короткий срок. Она бы не допустила гибели Артура.

Айрис сжала челюсть, но возразить словам вампира естественно не посмела. Она не знала, как император по-настоящему относится к своей сестре и будет ли он рад, если она начнёт принижать свою внешность и достоинства, чтобы восхвалять лик Элениэль, и уж тем более не собиралась давать понять, что она действительно думает об этой глупой девке, невесть как поселившейся в сердце её первой любви. Была ли виновата Элениэль, что сумела очаровать Артура и что он покончил с собой? Нет. Есть ли дело до этой правды Айрис? Тем более нет. Была бы её воля, засадила бы свою шпильку, подаренную отцом, этой бестии в горло по самое «не хочу». Даже если после этого придётся искать новый артефакт для ментальной защиты и получить от отца очередную пощёчину. Ей не привыкать быть наказанной. А если она должна будет получить наказание, но при этом избавиться от терзающей её тоски и ненависти, она бы приступила к отмщению прямо сейчас. Вот только Элениэль рядом нет. Есть только её братец, пока что ничего кроме раздражения не вызывающий у Лерман.

«Начинаете издалека, Ваше Величество? Жаль, ведь у бедной служанки так много дел», — продолжала про себя огрызаться девушка, продолжая этот спектакль, где она — милая и вежливая девочка, а он — её Владыка, которого она так уважает. Так уважает, что конечно же не предпочла бы прямо сейчас развернуться и уйти. Спасибо, что хотя бы не приходится стоять вплотную и смотреть в его глазёнки. Наверняка хитрючие и наглые.

«А точнее и не скажешь. Побывали бы вы в Нерине, Вашество, и сами не смогли больше с таким обожанием на свою столицу смотреть».

— Столица всегда славилась своим великолепием, красотой и величием даже за пределами Северных земель, — «особенно с толпами голодных вампиров на её улицах», — возможно, он точно также впечатлил Сайлан-даре, как и многих. Но, боюсь, этого точно знать я не могу: после прибытия в столицу мы ещё не успели обсудить наше дальнее путешествие.

Она увиливала, как могла. Впрочем, то, что они с Сайлан ещё не побеседовали, как подружки, перемыв всем косточки — правда. Всё-таки несмотря на то, что они были вынуждены быть вместе в окружении стольких чужих глаз, они были скорее знакомыми. Обе прощупывали почву, смотрели, как сильно могут довериться друг другу, очерчивали границы и просто мирились с тем, что теперь повязаны. С одним лишь отличием: Айрис изначально поставила себе целью защитить эту девушку несмотря ни на что. Ради клана Лэно. Ради памяти об Артуре и мести за ту боль, что причинила его смерть её господину — его отцу. Так что даже если бы Сайлан всю дорогу только и твердила, как убог и жалок Мирдан по сравнению с их родным городом, Айрис продолжала бы отмахиваться общими фразами, увиливая от когтей Шейнира, как змея. Потому что умеющий молчать живёт спокойнее и дольше. А молчать её учили чуть ли не раньше, чем она научилась говорить.

Тишина. Всегда такая привычная для бывшей жительницы «Орлиного Гнезда», сейчас она показалась ей давящей. Уж слишком было велико её желание как можно скорее покинуть логово этого мальчишки. Желательно невредимой и не создавшей своей госпоже хлопот.

Не смея — или всё же просто не желая? — оторвать взора от ковра на полу, Айрис не могла понять, чем именно занят император. Ну, кроме того, что сейчас столь осторожно допрашивает вечную спутницу его будущей жены, за эти несколько минут ещё ни разу не начав ей угрожать. Пока что. Как бы не прислушивалась, Айрис не слышала ни шелеста перелистывающихся страниц, что означало бы, что император решил почитать в её компании, ни звуков, которые обычно сопровождают трапезу. Лишь ровное дыхание — её и Владыки вампиров — да потрескивание огня, освещавшего комнату. На секунду Лерман допустила мысль, что этот юнец просто неотрывно разглядывает её, как какую-то вещь, и на душе тут же стало неописуемо мерзко. Казалось бы, для Владыки Северных земель какая-та прислуга — всего лишь беспомощная песчинка под его ногами, а её считали вещью куда большее количество вампиров, чем ей хотелось. Но даже получать такой оценивающий взор от отца было для Айрис не так больно и противно, как от него. Может, потому что просто не привыкла. А может, потому что успела обвинить его во всех смертных грехах, даже толком не узнав императора. Что уж там — она его ещё и не видела, а потому воображение девушки ярко рисовало капризного мальчишку напротив, для которого жизнь его подданных не стоит и капельки крови.

Почти неслышный стук — и вампирша на мгновение задерживает дыхание, словно пытаясь как можно прочнее удержать этот звук в своей памяти. Он коснулся каким-то предметом стекла? Или это был фарфор.... Айрис точно не поняла, чем занят император, потому что распознать в этом звуке прикосновение кисти к тушечнице она не сумела. Однако её радовала мысль, что Шейнир хоть чем-то занят, неважно, чем именно. Пусть хоть в игрушки перед ней играет. А что? Играющийся мальчишка-император и служанка, наслаждающаяся созерцанием ковра — обычный такой будничный вечер.

— В столице неспокойно...

«И Его Императорское Величество, разумеется, в этом совершенно не виноваты!» — не удержавшись, мысленно передразнила своего правителя девица. Пускай вслух она могла лишь лить мёд ему в уши и украшать их же тоннами лапши (зато какой красивой!), но вот про себя порой вела такие диалоги, что псионики бы постеснялись подобное слушать. Чем меньше тебе позволено говорить — тем больше и злее ты начинаешь думать.

«А вот это уже интересный вопрос. Боится, что Сайлан-даре может постичь та же участь, что и его прошлую жену, а Лэно за это окончательно отвернутся от него? Ну, что могу сказать... Правильно боится».

— Мудрость Его Величества безгранична, как и его внимательность. К сожалению, служанка и правда родилась такой хрупкой, и никогда не держала в руках оружие, — как и Виззарион ранее, начала издалека Айрис. Она намеренно обратилась к себе сейчас в третьем лице: во-первых, не хотела лишний раз светить своим именем (подумай только, как мерзко бы оно звучало из его уст!), а во-вторых, была бы искренне удивлена, если Его Величество будет обращаться к ней уважительнее, чем «эй, ты». Приятным бонусом было то, что в высших кругах такое обычно воспринимали за крайнюю степень почтения к своему собеседнику. Пусть думает, что она готова ему пятки лизать, только бы отпустил поскорее и вопросов лишних не имел.

— К счастью, к выполнению защитных заклинаний у её учителей никогда не было претензий.

Айрис была неплохим магом, если не сказать хорошим. Ей действительно нравилось изучение магии, и будь её воля, даже сейчас бы продолжала посещать «Стихию Жизни», пока её силком оттуда не выпнут. Но была у вампирши и одна слабость: атакующим заклинаниям она всегда предпочитала защитные. Такова уж была её не самая смелая натура: строй стены, закрывайся и никого не подпускай к себе, что отразилось и на её «магическом стиле», если его так можно назвать. Айрис могла показать зубы только когда её загоняли в угол и прятаться было негде — такой же она была и на занятиях, когда они с соратниками учились использовать заклинания на практике. Какой бы сильной ни была ненависть к её противнику, но заставить себя лишить кого-то жизни — хотя бы просто попытаться — было для неё настоящим испытанием.

Вопрос императора и её собственный ответ на него вынудили девушку невольно вернуться мыслями в годы обучения. Сначала — дома, под строжайшим присмотром отца, а после в знаменитой школе магии Нерина. И как бы Айрис не приводило в восторг изучение своего Дара, уже тогда девушке стало очевидно, что нападающий из неё выйдет скверный. Когда нужно было атаковать манекены, на которых изначально все ученики проходили обучение (чтобы научиться целиться для начала), проблем не возникало. Ледяные шары, стрелы, иглы — и цель разбивается в щепки, а маленькую вампиршу гладят по головушке. Но стоило дойти дела до практики, проводимой под строгим надзором преподавателей, которые точно не дадут студентам сильно пораниться и тем более умереть, и Айрис словно забывала всё. Создавала щиты, туманы для укрытия, бегала и тряслась, когда понимала, что магический резерв на исходе, а она ни разу ещё не попала по цели. Хуже того — даже не попыталась. А если и удавалось пересилить себя и всё же атаковать противника, она невольно вслух извинялась, вызывая смешок у таких же студентов, как и она сама. Мол, простите-извините, я не хотела по Вам попасть, но мне надо было, только не злитесь, пожалуйста!

«Кто?!»

От воспоминаний её вырвало знакомое ей ощущение потоков магии. Айрис не успела понять, от кого они исходили, но могла с уверенностью сказать, что целились определённо в неё. И стала действовать практически мгновенно; скорее инстинктивно — спасибо стараниям её учителей, «выдрессировавших» эту тихоню. Ну и папаше, который в пьяном угаре мог устроить ничего не подозревающей девчонке «проверку, чтобы удостовериться, на что он деньги сливает». Быстрый шаг назад, чтобы выиграть себе лишнюю секунду, руки, выставленные крестом перед лицом, и напряжённые пальцы, коготочками направленные в сторону нападавшего. Айрис была сфокусирована на желании остаться целой настолько, что не понадобилось произносить что-либо, а пространство вокруг неё уже преобразовалось. Окружённая водой, чуть подсвеченной синеватым свечением, только сейчас она подняла глаза, вцепившись взором голубых глаз в императора. Холодные. Внимательные. Смотрящие на Владыку Северных земель не с почтением, как велели все правила дворца. В эту секунду Шейнир был для неё лишь объектом, представляющим для неё опасность. Опасность, которая ещё пока не пугала вампиршу, но не давала расслабиться.

«Это что сейчас такое было? Проверка? Хочет заменить Сайлан-даре служанку?» — перебирала возможные варианты в голове вампирша, всё ещё позволяя себе смотреть на императора. И не просто в его сторону, а прямиком ему в глаза. Она пыталась предугадать, что он будет делать дальше и может ли она ослабить оборону.

Заклинание «Ледяной щит». Остаток маны:
350 - 20 (создание) - 46 (подавление атакующего заклинания) = 284

Отредактировано Айрис (18-01-2022 16:43:53)

Вот это тёплый приём по-Мирдански, вот это я понимаю. А отравленного винишка предложат или это уже слишком большая роскошь? Да? Ну, ладно. Будем довольствоваться разрушением императорских покоев.

Айрис отреагировала быстро, но всё же не мгновенно: она почувствовала, как всколыхнулся подол её платья, видимо всё же задетый атакой Его Величества. Это её, честно говоря, удивило. И дело тут даже не в собственном разочаровании, что она не успела возвести защитный барьер вовремя. Император определённо целился в неё, но не хотел ей навредить. Слишком сильно, по крайней мере. Наслушавшись сплетен о Шейнире (особенно после того, как оскорблённый Терион Селениус вернулся в родовое поместье после последнего Совета), Айрис воображала Владыку совсем наивным и ничего не смыслящим в вопросах этики. Ведь он совершил столько ошибок, усугубивших положение дел в Северных землях и сильно подорвал собственный авторитет перед членами Совета, значит, и тут должен был использовать глупейшие способы. А тут вместо применения силы и попытки запугать служанку болью, этот мальчишка решает устроить подобное представление, при этом позаботившись, что она выйдет отсюда своими ногами. Приятная находка.

«Нет, блин, огня. Не видишь, юбка горит? Вот и я не вижу. А она горит», — продолжала передразнивать, словно маленькая девочка, у себя в голове Айрис. Силой воли она снова смягчила выражение лица, вернув приветливую улыбку, которой, впрочем, Виззарион вряд ли теперь поверит. Как минимум из-за того, как продолжали гореть голубые глаза, всё ещё смотрящие на него. Даже не с ненавистью — с азартом. Эта встряска неожиданно оказалась для аристократки весёлым занятием. Впервые за долгое время у неё появилась возможность выплеснуть накопившиеся эмоции, которые она подавляла уже не первый год. Она так долго находилась в трауре, так старательно вела игру в немую и безупречную прислугу, что выплёскивая всё это так, хотя бы через магию, ей становилось легче. Подумай только, Виззарион, из-за чьей семейки у неё началась чёрная полоса темнее предыдущей, сумел немного облегчить её груз на душе! В чём она, конечно же, никогда не признается даже себе. Что-то ей подсказывало, что она ещё успеет наплакаться с ним.

«Молод. Но я думала, будет моложе», — продолжая смотреть на Владыку Северных земель, подумалось вампирше. И впрямь, увиденный ею юноша как-то не сильно вязался с придуманным образом в голове. Она ожидала увидеть в покоях маленького капризного мальчишку в окружении роскоши и женщин, который всегда сначала делает, а потом только думает. И то, если повезёт. Шейнир же казался каким-то слишком... правильным? Впрочем, это не отменяет его многочисленных промахов. Он заставил Айрис усомниться в её суждениях, но переменить свой отношение всего за одну встречу вряд ли было возможным, учитывая её недоверчивую натуру.

На предложение Его Величества служанка с охотой кивнула. Опустив руки, девушка сосредоточенно смотрела на монарха, ожидая, какой же следующий будет его шаг в их маленькой игре. Она ожидала резкой атаки, как в прошлый раз, ожидала нечестной выходки или отвлекающего манёвра — словом, грязной игры. Ну, знаете этих странных корольков и их причудливые развлечения....

«На полу», — снова ощутив потоки магии, констатировала девушка, на всякий случай снова чуть отшагнув назад. Такими темпами точно сбежит, держите, Ваше Величество!

Правой рукой вампирша провела по глади сотворённого водного щита, и стихия послушно последовала за ней. Айрис не поняла, где именно Шейнир установил свою ловушку, а потому решила найти и разбить её водой, без вреда себе. Если её догадки окажутся верны, то водная струя просто расплескается по покоям, облив её, если она не успеет снова собрать воду вовремя. Ну и, возможно, немного попадёт и императору. Сам пригласил её играть в свои игры, уж обрызганный царский лик он переживёт. А она, конечно, тысячу раз извинится и скажет, что не хотела, чтобы не получить за оскорбление Его Величества.

Резким взмахом руки девушка ударила струёй по полу, словно водной плетью, надеясь всё же попасть по заклинанию Шейнира и разбить его. Заклинание, конечно — император ей всё ещё был нужен.

Заклинание «Поток».Остаток маны:
284 - 60 = 224

Отредактировано Айрис (19-01-2022 01:25:11)

Вода, подобно змее, извивалась в ладони служанки, красиво переливаясь в свете огней. Взмах, удар и... и ничего.

«Дальше? Ближе к нему?» — предположила вампирша, рассматривая пол, словно котёнок, ищущий сбежавшего жучка. Как бы умело Айрис не скрывалась за масками, занимаясь любимым делом она могла позабыть обо всём на свете. Холодный пол, голод, усталость — всё это сейчас казалось таким несущественным. Была только она и эта маленькая игра, ненадолго облегчившая груз тоски на хрупких женских плечах. Император, подав голос, тут же напомнил, что он также является частью этой забавы, заставив девушку чуть смутиться и, пытаясь это скрыть, тихонько кашлянуть в кулачок. Так, не забываемся. Сейчас она в логове Владыки Северных земель, так ещё и на допросе и... да где же он спрятал заклинание?!

— Служанка не покидала Нерин. Стало быть, и учителя её были оттуда, — стараясь оставаться максимально вежливой, но при этом увиливать даже в таком простом вопросе — просто из вредности — ответила вампирша. Пытайся-пытайся её отвлечь, мальчишка, не получится. И всё же, где он мог спрятать ловушку? Вряд ли же он создал её прямо под ногами — Айрис бы почувствовала неладное. Решение было бы слишком глупым даже для такого, как Шейнир. Поэтому она, ничего не подозревая, смело шагнула вперёд, на своё прежнее место, продолжая глазами выискивать, куда бы снова ударить.

Каким бы ребёнком Айрис сейчас не казалась императору, но одета она была скромно и даже строго. Поверх тёмно-серого платья в пол она носила закрытую блузу из плотной ткани с высоким воротником, чтобы точно не привлекать нежелательное внимание. В волосах с помощью всё той же шпильки с бабочкой была закреплена струящаяся полупрозрачная ткань, ещё больше придающая девушке траурный вид. Со спины она так вовсе была похожа на старых служанок, давно утративших смысл хоть как-то прихорашиваться. Но кто сказал, что исподнее у Лерман такое же скромное и ничем не примечательное? В нижней юбке и тем, что скрывается под ней, её не должна была видеть даже её собственная госпожа, что уж говорить о её будущем муже, с которым Айрис вообще предполагала не сталкиваться до победного. Но вот он, кажется, и в этот раз решил обогнать свою невесту.

Только сделав шаг, чтобы встать туда же, где стояла до этого, Лерман почувствовала дуновение ветра в ногах и даже не сразу поняла, что происходит. Она, конечно, слышала о странностях императора, но не думала, что он предпримет настолько отчаянный шаг, чтобы переиграть её.

Обычно ноги у служанок были плотные и натруженные — такова была расплата за возможность служить во дворце. И худые аккуратные ножки, обтянутые белыми чулками, выполняющими для девушки скорее обогревательную функцию, чем эстетическую, выдавали её с головой. Уж действительно она никогда не поднимала что-то тяжелее графина с вином. Кожаные туфельки на маленьком каблучке, явно не рассчитанные на Мирданские холода, к строгому образу скорбящей прислуги никак не вязались, но девушке, честно говоря, было как-то не до прихорашивания. И, конечно, панталоны. Белые и в бабочку. Не подумайте ничего дурного, просто как-то утром, объевшись любимой голубики, она принялась одеваться, посадив пятно от ягоды. Не придумав ничего умнее, чтобы избежать наказания от отца (прислуга вряд ли станет выгораживать её), она вышила крохотную бабочку. А дабы она не вызывала вопросов, в панике Айрис пару дней вышивала ещё несколько, будто так и задумано. В ход пошли все «остатки роскоши», оставшиеся после законченной вышитой картины в подарок какому-то другу отца. Лиловые, пудровые, голубые и золотистые — украшенные такими бабочками панталоны этой, казалось бы, взрослой и серьёзной вампирши, напоминали скорее бельё ребёнка.

«Нахал!» — Айрис по-котячьи пискнула, левой рукой попытавшись как можно быстрее опустить юбку, чтобы прекратить это представление. Водный хлыст в её руке задрожал, грозясь совсем распасться и остаться лужей на полу. Любая наложница на её месте бы точно захихикала и начала кокетничать с государем, надеясь хотя бы так привлечь его внимание и войти в число его фавориток. Вот только Айрис не была наложницей. Она была — и оставалась — дочерью богатого лорда, которой, возможно, когда-то удастся вырвать у своего отца власть и занять его место. И, как и любая воспитанная девушка, сейчас она хотела только одного — отвесить обидчику пощёчину. Громкую, со всего размаху; такую, чтобы он точно запомнил. Но что делать, если твой обидчик — сам император Северных земель, а ты теперь — всего лишь служанка его невесты? Если она и наберётся достаточно смелости (и глупости), чтобы поднять руку на императора, то выйдет отсюда вперёд ногами.

«Я хочу уйти. Сейчас», — верещало сознание. Вот только даже этого она не могла сделать без соответствующего приказа. Чувствуя себя униженной, оскорблённой просто до глубины души и при этом совершенно беззащитной, Айрис сжалась и стиснула зубы. Она не кричала, старалась даже не показывать Шейниру своей обиды, хотя глаза предательски защипало. Казалось бы, такая маленькая шалость — всего лишь подняли юбку, а плакать от обиды действительно хотелось. Так ещё и уши горели не то от злости, не то от смущения. И ладно бы только это: они начали стремительно алеть, о чём служанка будущей императрицы даже не подозревала. Она лишь напряжённо смотрела в пол, теперь не желая вообще когда-либо видеть монаршего лица.

Нужно сосредоточиться. Забыть об императоре и его подлых выходках. Зря она так расслабилась, с головой погрузившись в эту забаву. Он — всего лишь мальчишка, так пускай себе смеётся над ней и дурачится. Ей должно быть всё равно.

Сжав свой водный хлыст, Айрис снова ударила им по ковру, на сей раз куда сильнее и злее. Она была раздражена, и теперь хотела покинуть покои в два раза сильнее. Может, если она всё-таки сможет разбить его ловушку, ему надоест и он отпустит её?

Заклинание «Поток».Остаток маны:
224 - 60 = 164

Отредактировано Айрис (20-01-2022 17:31:49)

Вот так за один только вечер Айрис растеряла свои честь, достоинство и надежду остаться невредимой в этом гадюшнике. Виззарион даже не коснулся её (и слава Бэлатору!), но каждым своим жестом, каждой своей улыбочкой, которую Айрис хоть и не видела, продолжая обиженно сверлить взглядом пол, но слышала в его словах — император продолжал топтать её итак не шибко большое эго. И самое страшное было даже не это. Из того, что Айрис предстоит вынести, этот вечер, возможно, вообще покажется сущим пустяком. Хуже всего то, что после такого яркого знакомства император вряд ли сможет забыть её, так что быть невидимой тенью среди стен дворца будет задачей посложнее, чем она рассчитывала. Хотя, вдруг ей повезёт и он забудет её также быстро, как забыл все нормы приличия?

Лучше бы он правда пытал её, ну честное слово.

«Вот бы сполоснуть тебе лицо, чтоб смыть эту ухмылку», — продолжая кипеть от смеси обиды и злости, Айрис только и могла, что перемывать кости Шейнира, не смея при этом и слова сказать вслух. Вообще больше не хотелось с ним разговаривать. Планировала ведь изначально помалкивать и глаз не поднимать — вот пусть стоит и делает, что задумала.

«Какая честь, Вашество! Уже бегу написывать письма батюшке, чтобы похвастать, что его дочь умеет не только вино подливать и с водой в саду танцевать», — сжав губы в тонкую полоску и всё ещё не поднимая лица, злорадствовала девушка. Она редко могла высказать то, что действительно хочет, а потому про себя обычно поливала собеседника грязью, сколько душе угодно. Такой нехитрый метод помогал выплёскивать накопленное недовольство вампиром напротив и всеми бедами в её жизни в общем, так ещё и без опасности для жизни, и, следовательно, даровал спокойствие. Но не в этот раз. Наверное, из всех нахалов, которых за свою жизнь успела повидать Айрис, только Шейнир сумел так сильно вывести её из себя, что она всё ещё не могла полностью успокоиться, чувствуя, что от переизбытка эмоций теперь горят ещё и щёки. Наверное, так на неё сказались усталость с дороги и стресс из-за новой обстановки, ведь обычно она даже самые грязные шутки умудрялась пропускать мимо ушей.

На нескромный вопрос императора Лерман снова ничего не ответила, словно внезапно вообще перестала его слышать. В иной обстановке (и явно с другим вампиром) она бы, может, пошутила, что если ему так интересно, он и сам мог бы проверить, вот только уж кому-кому, а говорить такое Виззариону она в трезвом уме не станет даже под страхом смерти. Наверное, боялась, что действительно решит удостовериться.

«А что, если не найду, то всё равно отпустишь? Или мне обязательно нужно будет тут без чувств упасть?» — сжав водную струю пуще прежнего, Айрис решила попытаться вложить свои эмоции в магию. Если не получилось окатить императора водой — что ему явно бы не помешало! — то, возможно, получится его хотя бы припугнуть разбивающимся в мелкую крошку льдом. Вода в ладошке служанки сначала задрожала, а после начала стремительно преображаться, благодаря ледяному блеску теперь ещё больше напоминая настоящую плеть. В бою железной плетью можно было страшно изувечить противника в случае попадания. Жаль только Айрис могла себе позволить лишь испоганить этот не дающий ей покоя ковёр. Совершенно случайно, конечно же!

Заклинание «Ледяное оружие». Остаток маны:
164 - 25 (украли) - 70 (каст) = 69

Отредактировано Айрис (21-01-2022 02:11:54)

Снова удар по несчастному ковру, и плеть в руках маленькой вампирши разбилась, словно хрустальная ваза — также звонко и эффектно. Сначала она, честно говоря, испугалась, что просто растратила всякую концентрацию в самый ответственный момент. Удивлённо смотря на всё-таки уцелевший ковёр и не веря своему успеху, Айрис внезапно осознала, что покои императора были какие-то слишком холодные. Ему что, даже на себя жалко денег тратить? И почему, когда она вошла сюда, она этого не заметила?

О том, что императорские покои оставались неизменными (если не считать осколков льда на полу) и всё дело в истощающемся с каждой секундой магическом резерве, Айрис не особо задумывалась. Ей вообще сейчас было сложновато думать, честно говоря. Даже последствия своей атаки она заметила с большим опозданием: один из осколков попал ей по плечу, но лишь рассёк плотную ткань, так и не задев плоти, а вот второй, куда более мелкий, саданул Айрис по щеке, чудом не задев глаз.

«Зачем встал? Куда? Я свободна?» — обессиленно опустив руки и склонив голову в почтительном жесте, Айрис выслушивала наставления Владыки, чувствуя, как он приближается. Шейнир подошёл, пожалуй, даже слишком близко; силой воли Лерман вынудила себя стоять на месте, противясь желанию отшагнуть хотя бы на немножко. Она привыкла держать всех на расстоянии — насколько позволял этикет — но от Виззариона всё же не отшатнулась, решив, что он может воспринять этот жест неправильно.

«Платок. Он заболел? А, это мне», — злясь на путаницу в мыслях, Айрис на пару секунд уставилась на белоснежный лоскуток ткани, на котором был вышит самый известный герб Северных земель. А затем всё же нарушила собственное обещание никогда больше не смотреть в сторону императора после всего, что между ними сегодня произошло, и подняла глаза. Во взгляде читалось немое «точно можно?», словно Виззарион предложил ей не платок одолжить, а его личные покои. Осознав, что император действительно не прочь поделиться, Айрис вновь опустила взор, но платочек всё же осторожно взяла, прижимая его к левой щеке. Побоялась, что если вот так просто откажет императору в его милости, сильно его этим обидит, что скажется и на её Госпоже. В Северных землях любой дурак может обидеть женщину, но не всякой женщине было позволено хотя бы попытаться обидеть мужчину. Особенно, если этот мужчина — сам хозяин этих самых Северных земель. Она могла бы сказать, что у неё с собой есть свой собственный, и она не станет лишний раз пользоваться милостью императора, но вот неудача: в спешке она оставила его в своей комнатушке. Хотя, возможно, это даже к лучшему — на краях её платка тоже красовались бабочки.

«Зачем такой высокий? Аж голова кружится смотреть. До сих пор кружится».

И снова ей было проще обвинить императора во всех своих проблемах. Айрис попросту не привыкла прислушиваться к потребностям своего тела, и всегда находила оправдание недомоганиям. Головокружение, наверное, от усталости. Или стресса. Или Шейнир правда такой головокружительно высокий.

—  Безмерность Его Величества щедр...

Занавес.

Желая произнести заученную фразу про безмерную щедрость, Айрис выставила себя только в ещё более дурном свете. Нет, ну чисто теоретически, учитывая его рост, он и правда был огромным, особенно рядом с хрупкой и миниатюрной аристократкой. Ах, простите — служанкой.

«Как же спать хочется», — чувствуя, как сильно устала, Лерман с досадой вспомнила, что ей после окончания этих затянувшихся посиделок предстоит присоединиться к Сайлан-даре на празднике в честь приезда. Разливать ей напитки, своим присутствием придавать уверенность и, если потребуется, мягко вступиться за неё.А перед этим не мешало бы пойти и переодеться: порванная юбка и блузка вызовут слишком много вопросов... Да почему такая слабость?!

«Паразит!» — наконец, догадавшись, что её, грубо говоря, «едят», вампиршу снова захлестнула злость.

Она оказалась в безвыходном положении. Император нагло крал её силы, вот только резерва, чтобы без вреда себе остановить его трапезу, у неё не хватало — слишком она увлеклась их игрой. Она, конечно, могла бы обратиться к Владыке с закономерным вопросом «а чем это мы тут занимаемся и можем ли мы это немедленно прекратить?». Но какова вероятность, что он её послушает и перестанет иссушать бедняжку? Учитывая, как он тут потешался над ней пару минут назад, он скорее только клыкасто усмехнётся её просьбе. У императора определённо не было ни стыда, ни манер, уж точно не за закрытыми дверьми — в этом она сегодня смогла убедиться на личном опыте. Тогда у неё оставался один выход — понадеяться на своё самообладание и попытаться в последний раз создать щит, воспользовавшись жизненными силами. Тоже большой риск. Самое лучшее, что ей светит — она сможет создать щит и простоять в сознании ещё немного. Возможно, ей даже повезёт и император отпустит её, а она успеет выйти за пределы его покоев. Ну а там... не зря же там стоят стражники, в самом деле! Уж поймать такую крошку сумеют.

Решив просто из вредности не позволить Владыке «доесть» себя, Айрис резко отступила назад, чтобы не задеть щитом Шейнира, и, сжав несчастный платочек в левой руке, правой снова попыталась возвести щит из воды. Был ли этот поступок опасным? Конечно. Глупым и безрассудным? Разумеется. Добавит ли это Айрис хоть немного очков к её репутации? Нисколько. Но она не могла позволить снова себя оскорбить. Только не Виззариону. Только не ему.

«Холодно. В Мирдане так холодно...»

Заклинание «Ледяной щит».
Остаток маны: 69 - 25 (украли)  - 20 (каст) - 30 (попытка отразить заклинание) = -6

Отредактировано Айрис (21-01-2022 02:11:12)

Если честно, Айрис не могла сказать точно, использовала ли она когда-нибудь свой жизненный запас, чтобы соткать заклинание. Скорее всего, вряд ли: «Стихия Жизни» ответственно подходила к состоянию здоровья своих студентов, потому что от этого зависел их доход, а в поместье Селениусов она использовала в основном лишь бытовую магию, так как стихийная в быту не так часто ей могла пригодиться. Лишь во время праздников, когда Терион хотел удивить своих гостей диковинным зрелищем, вампирша могла в полной мере показать своё владение водной стихией, танцуя вместе с ней, как с послушной звернушкой. Вслед за её руками, словно ленты, послушно следовали водные потоки, она создавала простенькие статуи из льда, вертела в руках ледяные иглы — в общем, всячески старалась удивить, сопровождая итак зрелищный танец магией. Порхая в саду Селениусов, Айрис была не самой прекрасной бабочкой, однако всё же вызывала определённый интерес.

Но каждый её танец, каким бы зрелищным он ни казался, строго был рассчитан на её магический запас. Вот только император оказался куда более нетерпеливым зрителем.

Лерман повезло, даже очень: она не потеряла сознание мгновенно, не рассталась с обедом (который был так давно) прямо на монарха, у неё не лопнули сосуды... Риск был просто огромным, вот только хотя бы сейчас судьба снова решила ей улыбнуться. Но, если честно, даже если бы ей грозило испытать все вышеперечисленные муки, она бы всё равно совершила эту маленькую, но такую важную для неё глупость.

Водный щит всё же окутал мага, но распался практически мгновенно, стоило ему отразить заклинание Шейнира. У Айрис хватило удачи, чтобы создать заклинание, но вот его поддержание уже было просто невозможным. Она и стояла сейчас еле-еле, что уж говорить о продолжении затянувшихся игр с женихом её Госпожи. Когда она так резко отпрянула от императора, шпилька в её волосах опасно покачнулась, так и норовя упасть. Сейчас серебряная бабочка, как и её хозяйка, держалась из последних сил. И вот незадача: у Айрис не было сил её поправлять. Она боялась, что потеряет сознание прямо сейчас, а потому дорожила буквально каждым своим вздохом. Успеть бы выйти отсюда раньше, чем её тело окончательно откажется слушаться...

«Тепло», — сонно переведя взор на накидку, Лерман снова почувствовала, как кончики ушей предательски покрылись румянцем. Даже понимая, что Шейнир, вероятно, просто заботится о собственной репутации, сложившаяся ситуация казалась ей какой-то неправильной. Так не должно быть. Она — служанка Её Величества, она вообще не должна была с ним разговаривать, так ещё и так долго. Не должна была подпускать так непозволительно близко. Не должна, не должна, не должна... Её статус налагал так много запретов, а она всего за один вечер уже умудрилась всех их нарушить. Прелесть, а не служанка.

— Служанке не больно, — не колеблясь, солгала вампирша, по-прежнему избегая своего имени. Нет, лекаря она точно не дождётся. И не только потому что не хотелось в очередной раз давать Шейниру возможность оставить её подле себя подольше, чтобы было больше времени расспросить. Она просто потеряет контроль над телом раньше, чем лекарю успеют сообщить, что кто-то нуждается в его помощи.

«Если издеваться, то до последнего? Нет уж, больше Вы меня не увидите. Уж точно не в подобной обстановке», — опустив глаза и сжавшись, Лерман сейчас была белее волос Камэль, но зато уши — чтоб их чёрт побрал! - снова заалели, выдавая, что хотя последняя фраза императора была проигнорирована, но отнюдь не осталась без внимания. Настоящее проклятие, чтоб его.

— Сайлан-даре заждалась свою служанку. Разрешите... откланяться, — еле собирая слова в связные предложения, девушка предприняла попытку бегства. Ей нужно было уходить. Срочно. И плевать, что там скажет Виззарион; она его уже даже почти не слышала. В последний раз — Айрис надеялась, что в жизни — подняв глаза на императора, чтобы попрощаться с ним, она только сейчас поняла, как сильно всё плыло перед глазами. Она не знала, как долго смотрела в его глаза, приседая в реверансе, прежде чем её тело окончательно не решило сдаться. Не знала и она, открылись ли двери, был ли кто-то рядом, помимо Шейнира и поможет ли ей кто-нибудь. Она лишь словно сквозь пелену услышала глухой стук упавшей на ковёр шпильки; серебряная бабочка упорхнула из её причёски, отчего та тут же распалась. Волосы перестало стягивать, в теле её поселилась удивительная лёгкость, а глаза, наконец, больше не слепило важным ликом монарха.

Наконец, наступил покой.

В отдыхе она явно нуждалась уже давно. Айрис спала минут десять, даже больше, и если бы не чуткий сон, то проспала бы ещё часов пять минимум. Жизнь служанки итак оказалась, мягко говоря, непростой, а эти игры хоть и позволили ей облегчить груз на душе, но на организме не отразиться просто не могли. Получив от лекаря магическую энергию, Лерман начала преображаться на глазах: её бледная кожа слегка порозовела, приняв здоровый для вампира цвет, с лица ушла гримаса боли, а дыхание постепенно выровнялось. Кажется, ей даже что-то снилось: то и дело Айрис смешно дула губы, как маленький ребёнок, хмурилась, сжимала несчастный край платка, оставшийся в её руке только лишь потому что банально запутался в пальцах. В общем, даже тут умудрилась устроить маленькое представление, и не подозревая, что зрителей было так много.

Возня покоев не сразу, но всё же потревожила сон служанки. Она перевернулась на бок, снова чуть нахмурив брови. Наверное, пришла прислуга Орлиного Гнезда, чтобы её разбудить и одеть. Сейчас её личный слуга наверняка зажжёт как можно больше свечей, не разрешит ей прятаться от мешающего спать света под одеялом, так ещё и после завтрака отправит учиться. Тяжела жизнь благородной леди, что тут скажешь.

«Уже что, вечер? Как будто и не спала».

— Таэсир, — сквозь сон промямлила вампирша, надув губы и перестав хмуриться, — перенеси урок игры на кануне ближе к рассвету. И ещё, Тэс...

И замолчала. Нет, что-то тут не так... Таэсир ведь был человеком, и служил он, когда ей едва двадцать лет исполнилось. Разве не должен был он уже давно умереть от старости? Превозмогая себя, Айрис с трудом подняла веки, которые за время сна сильно отяжелели, словно были налиты свинцом. Чья-то рука. Определённо мужская. Но не Тэса — слишком ухоженная для слуги и бледная. Сонный взгляд медленно заскользил вверх, к лицу обладателя этой руки. Император. Почему он здесь? Что он, чёрт возьми, забыл в её покоях? Сайлан определённо это не понравится, нужно бы как-то выпроводить его. А там можно будет ещё пару минут подремать...

«Погодите. А давно моя кровать такая... удобная?» — впервые за долгое время почувствовал простор и мягкий матрас под собой вместо привычной крохотной и жёсткой постельки, тут даже в таком состоянии заподозришь неладное. Только сейчас вампирша, наконец, начала понимать, что происходит на самом деле. Она не дома. И уже давно. Селест милостивая, она же ещё и сквозь сон что-то говорила при императоре! Осознав, что умудрилась учудить, Айрис испуганно подняла глаза на Владыку, прикрыв рот. Жаль, что это вряд ли поможет ей вернуть всё сказанное.

«Пора бежать. Я что-то задержалась», — откровенно паникуя, Лерман попыталась как можно скорее сесть, чтобы потом встать на свои две и поспешить на выход. Ей действительно нужно было спешить, и она даже сама не совсем понимала, почему именно: потому что Сайлан правда уже заждалась свою служанку или потому что Айрис было откровенно стыдно смотреть в глаза её жениху. Вот только у тела на этот счёт были свои планы. Едва оторвав голову от подушки, Лерман зажмурилась, приложив ладонь к виску, и открыла рот в безмолвном крике. В голове затрещало так, будто кто-то хорошенько огрел её дубинкой, а тело неприятно заломило. Учителя были правы: выход за пределы магического резерва никогда не мог пройти так быстро и бесследно. Даже если тебе нужно было срочно вылететь из покоев Владыки Севера.

Интересно, а как долго она пробыла в императорских покоях, начиная с того момента, как пересекла порог и до сего момента — когда она уже грелась в монаршей постели? Что-то подсказывало Айрис, что из всех девушек дворца, за последние пару месяцев побывавших здесь, она могла считать себя рекордсменом, уступая лишь любимице монарха — Ясемин. Так себе повод для гордости, честно говоря. Нет, Шейнир, конечно, оказался юношей недурным; Лерман бы даже могла назвать его красивым, если бы они встретились в иной обстановке, не стеснёнными титулами и правилами, которые эти титулы налагали. Но когда ты планировала до последнего оставаться блеклым фоном и провалила эту миссию в первый же день — это скорее повод поплакать. Прав был Арлан: его дочь мало на что была годной.

Сайлан прекрасно знала, что как только её жених окончит допрос маленькой служанки, Айрис тут же поспешит к ней. Потому что им обеим было совершенно очевидно, что ни одна наложница не была рада её приезду, а вдовствующая императрица может выкинуть что-то из ряда вон выходящее. Но время шло, а служанки всё не было рядом. Лерман боялась, что вообще уже проспала весь праздник, и за это её хорошенько могут потаскать за уши. Вот только сделать толком ничего не могла. Разве что прислушаться к словам императора, и стараться не делать слишком резких движений. Слишком был риск, что телу это окончательно надоест, и Айрис не проснётся до самого рассвета.

Выпустив из рук несчастный платок, Айрис приподнялась на локтях, аккуратно приняв полусидячее положение. Во-первых, ей было крайне неловко вот так неуважительно валяться в присутствии хозяина комнаты, а во-вторых, девушка боялась банально уснуть. Жёсткая кровать в её комнатушке и рядом не стояла с этим ложем. Может, поэтому наложницы так стремятся попасть сюда? А тепло императора — так, приятное дополнение.

Когда вампирше протянули кубок, она на пару секунд замешкалась. Кровь в нём явно была не человеческая — это Лерман легко определила по запаху. Её отец занимался соколиной охотой, а при дворе хватало людей, которые так легко ломались, так что отличить животную кровь она могла даже не попробовав. Смущало другое — она не может принять бокал, как полагается. Не может встать, нормально поклониться, поблагодарив Владыку какой-нибудь длиннющей фразой про его щедрость, милость, благородство и прочую чепуху. Ей оставалось только чуть кивнуть и осторожно — словно боялась, что император её укусит — принять кубок, сипло поблагодарив Владыку. И только когда она уже пригубила живительный для любого вампира напиток, осознала свою маленькую ошибку: принимая бокал, она машинально второй рукой попыталась убрать длинный рукав... которого не было. Слуги не могли позволить себе подобную роскошь, потому что такой крой одежды попросту мешал работать. Зато вот живя в Орлином Гнезде и в Доме Белой Луны, Айрис всегда отдавала предпочтения именно платьям с длинными, почти в пол, рукавами. Не потому что это демонстрировало её статус, но потому что в складках одежды было проще прятать письма, которые ей приказали передать, кусочек сладости, чтобы съесть, когда никто не видит или выворачивать себе от переживаний пальцы. После сна думалось тяжко, и все её привычки тут же выплыли наружу, с головой выдавая беднягу.

«Не заметил. Тоже ведь устал, как собака, — попыталась успокоить себя служанка, мельком посмотрев на императора, так вовремя указавшего головой в сторону её нового платья. — Когда он успел так... Селест милостивая, он бы ещё догола разделся!»

Это была его постель. Его покои. Его дворец. Но Фойрр её дери, как же Айрис хотелось сейчас выставить его за дверь, как провинившегося кота!

Таким — расслабленным, еле одетым (по меркам невинной девицы), с кубком крови, так ещё и в постели, мужчину должны были видеть только жена и его личный слуга. Так её учили. Но императору, кажется, было как-то не до приличий. Она ведь всего лишь служанка, чего ему стесняться?

Вампирша сосредоточенно уставилась в сторону платья, при этом мерзляво вжавшись в накинутый ранее на неё плащ, и поджала ноги, пряча их в складках одежды. Ей было крайне некомфортно находиться в подобном положении. Потому что эта постель принадлежала не просто Шейниру, но и её Госпоже — его невесте. И было странно осознавать, что Сайлан не успела даже взглянуть на покои супруга, а её служанка уже развалилась в их кровати и попивает кровь с её женихом. А учитывая, что вполне в его стиле было устроить переполох во дворце и принципиально не делить ложе со своей женой, сложившаяся ситуация напрягала её вдвойне.

«Надеюсь, оно хотя бы будет мне по размеру», — глядя на лежащее платье, Айрис невольно представила, что не сможет и шагу ступить, если оно рассчитано на среднестатистическую девушку из Камэль. Белые вампирши были башнями на фоне миниатюрной девицы, а про вампиров и думать не хотелось. Как минимум одного из Камэль она бы вообще предпочла забыть. Извините, здесь есть псионики? Заказчик на стирание памяти уже имеется.

Новая одежда, как и полагалось, выглядела скромно. Даже напоминала то, что Айрис носила сейчас, но за исключением одной важной детали — отсутствие верхней блузы, закрывающей и грудь, и плечи, и даже шею. Служанкам дворца хотелось всё же хоть немного открывать декольте, чтобы за работой не так потеть и не быть стеснёнными плотной тканью. Айрис же предпочла собственный дискомфорт и крайнюю строгость в образе. Раньше, конечно, одевалась под стать своим госпожам, а на праздниках так вообще могла переплюнуть нарядом половину двора — спасибо стараниям матушки, которая так отчаянно надеялась удачно выдать дочь замуж. Однако уже полгода она не появлялась на глазах в чём-то не столь траурном и закрытом. Но ведь она и не обязана будет постоянно носить выданное ей платье, верно? Зашьёт своё старое, и спокойно будет дальше прятать от чужих глаз все свои скромные прелести.

Когда её имя слетело с монарших уст, Айрис чуть не поперхнулась. Если честно, она ещё не до конца привыкла даже к тому, что её Госпожа так просто обращалась к ней по имени, игнорируя приставку, полагающуюся любой незамужней благородной даме. Во дворце Лерман была всего лишь служанкой — это приходилось напоминать себе постоянно. Но когда и с какой целью император успел его узнать? Она ведь намеренно обращалась к себе в третьем лице, не только обозначая дистанцию, но и тщетно пытаясь скрыть от Шейнира даже такую мелочь. В общем, вредничала, как могла, а император решил её в этой игре поддержать.

«Главное, чтобы не успел пронюхать всё остальное. Вряд ли его устроит объяснение, которое получила Сайлан-даре. Вдруг ещё заподозрит, что Господин готовит ему ловушку и нарочно отпустил меня».

— Искренне прошу прощения, если разочаровала Вас, Ваше Императорское Вел... — начала вампирша, но остановилась на полуслове, чтобы негромко прочистить горло. Во рту было сухо, и бокал крови хоть и придал ей сил, но полностью жажду заглушить не сумел. — Вы бы предпочли одолжить ещё немного сил покорной служанки Вашей невесты? Служанка виновата. Её учили, что, если она так сдастся мужчине и даже не попытается дать отпор — её не впустят домой.

Обвинять его прямо она не имела никакого права, а потому лишь мягко намекнула, что если бы не сделала этого — Шейнир мог и сам по неосторожности перегнуть палку. Он бы, конечно, вряд ли бы взял сверх меры, но и впрямь мог лишить её чувств. Уж лучше она хотя бы попытается дать отпор, чем так легко сдастся этому мальчишке.

— Служанка запомнит этот урок, Ваше Императорское Величество, — Айрис учтиво поклонилась, насколько позволяло её положение, и потянулась к волосам, чтобы убрать мешающий локон за ухо. Погодите. У неё что, ещё и волосы распущены? Девушка растерянно потрогала голову, убедившись, что украшение и правда пропало; осмотрела пространство вокруг себя, чуть не уронив пустой кубок.

— А шпилька... Вы не видели? Она такая, с бабочкой и...

«Можно было и без уточнений. Молодец, тебе ведь мало шуток про бельё».

Она его решительно не понимала.

Шейнира некоторые считали наивным и крайне недальновидным идиотом, раз он вовремя не понял намерения Виктора, допустил столько смертей женщин, которых он любил, так ещё и упустил брата и сестру. Так почему же вместо того, чтобы запугивать и пытать новых слуг, внушая им страх и тем самым только окружая себя врагами, он решил вот так осторожно, шаг за шагом, узнать окружение своей будущей жены? За время их игры он успел узнать об Айрис куда больше, чем ей хотелось бы: её имя, образование (хотя она надеялась, что школу не назовёт), уровень владения магией, цвет её бе... Ладно, последний пункт вряд ли входил в его планы. Лерман отчаянно на это надеялась, по крайней мере.

Кому-то император Северных земель казался равнодушным и алчным. По империи прокатываются голодные бунты, бедняки буквально мрут от недостатка крови, а он, наверное, каждый вечер выпивает литров по пять. Но тогда почему он не выставил обессиленную служанку за дверь? Разве ему не должно было плевать на то, очнётся она и ранена ли? Пожалуй, уж кто-кто, а Айрис больше не имела права заикаться о равнодушии жениха её Госпожи, учитывая, что тот обеспечил ей и безопасность, и комфорт. 

Император не оскорблял маленькую служанку, не касался её, хотя и наверняка понимал, что она побоится сделать ему что-нибудь за это. Но при этом и не забывал раз за разом напоминать об их недавнем инциденте. Айрис оставалось лишь нервно покусывать губы, словно не позволяя ругательствам слететь с них, да инстинктивно поправлять платье, которое итак скрывало поджатые под себя ножки.

— Благодарю, я не голодна, — не поднимая глаз на Владыку, тихо солгала девица.

«Бесстыдник, — наконец, найдя причину упрекнуть хоть в чём-то Виззариона, подумалось вампирше. Поднял юбку бедной девочке и даже не извинился! Так ещё и предлагает столь интимные вещи какой-то служанке, зная, что где-то во дворце его жена. Будущая. — Как будто мне есть до этого дело».

Она снова соврала, но на этот раз себе. Как бы Айрис ни старалась убедить саму себя, что ей плевать на случившееся, её тело выдавало её с головой: кончики ушей то и дело багровели, сердце пускалось в пляс, так ещё и губы были атакованы маленькими клычками. Интересно, как много вопросов будет у Сайлан, когда её служанка вернётся из покоев императора в новом платье, с растрёпанными волосами и припухшими от укусов губами? Кажется, кого-то ждёт повторный допрос.

«Отец убьёт меня», — промелькнуло в мыслях вампирши, пока она обеспокоенно наблюдала за Харукой. Мало того, что выплавить новую шпильку, достать драгоценные камни и найти хорошего ювелира стоило целое состояние, так ещё и кристаллы, защищающие от ментальных атак, раньше были частью его артефакта. Отец никогда не расставался с ним, дорожил чуть ли не больше, чем собственной семьёй. А что его дочь? Потеряла артефакт в первый же день. Чем больше она тут находилась, тем более незащищённой становилась. Теперь, если кто-то решит прочесть её мысли, то не спасёт ни собственная магия (спасибо вампиру, что вынудил ей истратить весь запас), ни артефакт. Заставить себя прекратить думать было задачей посложнее, чем вынудить себя замолчать.

А ещё она не знала, что ей делать. Свой кубок она давно осушила, но не понимала, куда его деть. Поставить на чистую кровать было кощунством: вдруг на дне осталась капля крови, и по закону подлости кто-то опрокинет его. Слуг совсем рядом она не видела, потому что большую часть обзора ей закрывал Шейнир. А протягивать грязную посуду в руки императора было как-то... странно. Вот и держала его, обеспокоенно постукивая пальчиками по ножке. Ещё Айрис нужно было переодеться — не зря же Владыка позаботился, чтобы ей принесли новое платье. Но не переодеваться же ей при нём, ну в самом деле! А как выгнать хозяина комнаты, при этом не оскорбив его? Просто встать и уйти она не могла сразу по нескольким причинам: во-первых, боялась, что упадёт, если слишком резко попытается встать, во-вторых, ждала, пока гвардеец отыщет её украшение, и, наконец, в-третьих, её ещё не отпустили. Приходилось молча сидеть, обеспокоенно поглядывая на гвардейца, да от нервов пожёвывать нижнюю губу.

«Нужно потянуть время, пока её не найдут».

— А во дворце... кхм, извините мне моё любопытство, Ваше Императорское Величество, но много ли во дворце магов, с которыми можно было бы... поупражняться? — наконец, перестав жевать несчастную губу, Айрис выдала первое, что пришло ей на ум. Даже ненадолго отвлеклась от созерцания затылка Харуки, но поднять глаза на императора почему-то застеснялась, и начала рассматривать пустой кубок у себя в руках. Шейнир ведь сам сказал, что ей стоит поработать над заклинаниями — вот она уже и учителя себе ищет.

Отредактировано Айрис (23-01-2022 21:52:47)

Последняя догадка императора ввела Айрис в ступор, что она, впрочем, сумела скрыть. Конечно, в её возрасте вампирши обычно были как минимум помолвлены, а некоторые особо шустрые сверстницы уже успели порадовать мужа прибавлением в семействе. Но, честно говоря, ей было трудно представить себя в браке. Она привыкла быть всего лишь чьим-то фоном, посыльной, компаньонкой, и о том, что в ней смогут увидеть что-то большее, даже не задумывалась. Трудно считать себя привлекательной, когда с детства тебе топчут самооценку собственные родители. И дело тут не только в излишне требовательном отце, для которого похвала — слишком большая роскошь. Эдна, мать вампирши, всегда слыла красавицей, и в отличие от Айрис, предпочитала даже по дому разгуливать в чём-то роскошном и пёстром. Красота и покорность — вот и всё, что позволяло ей и дальше быть хозяйкой Орлиного Гнезда. Поэтому она прихорашивалась в любую свободную минуту, и сильно обижалась, когда кто-то из гостей начинал сравнивать её с дочерью. Брак по расчёту Айрис был обеспечен, вот только стараясь извлечь максимальную выгоду, Арлан никак не мог подыскать ей супруга. Наверное, всё ещё надеялся, что Эдна родит ему сына, вот и отказывал каждому желающему озолотиться за счёт постели его ни на что не годной дочери.

— Подарок отца на день рождение, — также тихо ответила вампирша на вопросы императора, — он не сможет приехать, поэтому отдал заранее.

Она сама смутилась, когда поняла, что сказала лишнее. Достаточно было сказать, что шпильку подарил ей отец — Шейнир бы понял, что она дорожит ей не просто так. Хорошо хоть не начала рассказывать остальные детали про сложные отношения в семье, про бесполезные подарки, про то, что она бы предпочла ручного орла, про детство и отрочество — в общем, скажем спасибо и на том, что вовремя опомнилась и заткнулась.

«Правда разрешит?» — не веря в свою удачу, Айрис заметно оживилась, когда речь зашла о магии, и даже снова подняла глаза на императора. Она не ожидала, что Шейнир не откажет ей в её маленькой просьбе. Уж тем более, что посоветует идти к матери наследника за таким вопросом. От мыслей о том, что у неё правда будет шанс продолжить обучение, глаза её немного потеплели, а уголки губ тронула лёгкая улыбка. Искренняя на этот раз. О том, что Лерман будет иметь дело с главной соперницей своей Госпожи, она пока старалась не думать.

«Почему он... Знаешь, обычно в романах плохие парни остаются такими до последнего. Давай, скажи, что пошутил и тебе не стыдно. Ну же. Правда жаль? Стой, погоди, так дела не делаются», — удивлённо слушая извинения императора, Айрис даже не знала, что ответить ему. Она правда ждала от Владыки какой-то подвох, новый укол, какую-то непристойную шутку — да что угодно! Ей же нужно его за что-то в мыслях потом полоскать. И ведь было, за что, но почему-то от его извинений, которые отчего-то показались Айрис искренними, делалось это с меньшей охотой. У нас тут император сломался, несите нового!

Лерман очнулась только когда спина Шейнира исчезла за закрытой дверью. Беглым взглядом окинув покои, вмиг ставшие какими-то неприветливыми и холодными без присутствия их хозяина, вампирша заметила слуг. Жестом руки она несмело позвала их, как минимум потому что ей нужно было отдать кому-нибудь кубок и твёрдо встать на ноги. Накидку юноши, к несчастью Айрис пропитавшуюся её запахом, она аккуратно сложила на кровати, ближе к оставленному императором поясу. Без неё снова стало как-то мерзляво, и вампирша даже невольно поёжилась, подходя к пуфе, на котором лежало платье. Помощь слуг и впрямь оказалась очень кстати: пальцы пока плохо слушались, и сама бы она вряд ли управилась так быстро. Сложнее даже было не столько надеть новое, как снять старое платье. Сняв верхнюю блузу, девушка, не удержавшись, шумно вздохнула, чувствуя, как ничего больше не стесняло движения и не мешало дышать. Пока ей помогали застёгивать пуговицы, вампирша наспех заплела косу, которая, впрочем, вероятно скоро снова расплетётся — у неё не было ничего, чем можно было бы закрепить причёску. Точнее, она так думала.

«Точно, она же была закреплена шпилькой», — глядя на полупрозрачную тёмную ткань, которую с пола подобрала одна из слуг, Айрис негромко поблагодарила, с мягкой улыбкой принимая часть своего образа. Закрепить ткань в волосах теперь было нечем, зато можно было скрутить её в жгут и перевязать косу хотя бы так. Концы ткани, конечно, сильно свисали; даже то, что девушка попыталась завязать бант, не особо помогало. Она могла бы попытаться вплести ткань прямо в косу, но сейчас ей было не до этого.

— Праздник уже начался? — поинтересовалась девушка у одного из близстоящих слуг, заканчивая заплетать волосы. Она не могла точно сказать, знали ли вампиры, находящиеся здесь, о происходящем на женской половине дворца, но не попытаться узнать просто не могла.

Отредактировано Айрис (24-01-2022 07:31:59)

Скверно.

В такой ответственный момент, когда Айрис должна была быть рядом со своей Госпожой и всячески поддерживать её — не важно, словами или своим присутствием — она была так далеко. Девушку беспокоил огненный нрав Сайлан: этой вампирше палец в рот не клади — по локоть откусит. Находясь подле неё, Лерман могла бы сглаживать углы и пытаться притормозить пылкие речи, всячески напоминая, как обидчивы вампиры из Камэль. Хотя, кто знает, возможно если в первый же день новая хозяйка двора покажет всем зубы, эти белокурые девицы побоятся дышать в её сторону? Было бы неплохо.

«Сайлан-даре — наследница фамилии. Должна уметь, как вести себя в обществе. Справится, не дура же», — успокаивала себя голубоглазка, устало помассировав плечо. Даже она сумела оценить по достоинству ум и способности будущей императрицы, так что женщины, давно выживающие в этих стенах, и подавно должны.

«Придётся идти без шпильки. Ничего, должен же он будет когда-нибудь встретиться с Сайлан-даре. Вот тогда и напомню. Сама виновата», — размышляя о своих планах, девушка с досадой отметила, что платье и впрямь было слишком открытым для неё. Да, такие носили местные слуги, к тому же любой обитатель дворца не видел в подобном наряде что-то вызывающее. А если вспомнить то, что Айрис доводилось надевать для выступлений в саду Белой Луны, платье было почти монашеским. Подумаешь, теперь ничто не закрывало шею и слегка приоткрывало декольте. Все так ходят. Пора и ей привыкать, чтобы быстрее слиться с местной прислугой.

«Немного великовато... Может, голова к утру кружилась из-за верхнего слоя?» — чувствуя, как легко теперь дышится, вампирша невольно вспомнила бесчисленное количество корсетов, которые так любила её Госпожа. И как она может целую ночь ходить в подобном? Наряды Сайлан, бесспорно, были прекрасны, но Айрис невольно начала жалеть свою хозяйку, осознавая, как ей, должно быть, тяжело дышать. Уж действительно красота требует жертв, чего тут скажешь.

Голос императора отвлёк девушку от размышлений о тяжкой доле красавицы-Сайлан; вампирша тут же обернулась, почтительно склонив голову. Шейнир был прав: Айрис бы помчалась к будущей императрице даже если бы была при смерти. Может, она оказалась бесполезной дочерью, но оставалась как минимум неплохой приспешницей. Вот только служанка никак не ожидала, что вампир решит снова поставить её в тупик. Да, она могла бы отказаться от столь заманчивого предложения, снова апеллируя своей ложью про сытость. Но не обидит ли подобное поведение императора? Кто знает, возможно, она вообще будет единственной женщиной, которая откажет ему — и тогда точно останется в его памяти. А этого ей не хотелось.

— Служанка не голодна, — не поднимая глаз, негромко начала вампирша. И тело снова выдало её: живот, видимо возмутившись такой наглости, тихонько заурчал. Девушка не знала, услышал ли император этот протест, но всё равно с досадой прикусила несчастную губу. Молодец, Айрис, позориться — твой конёк. — Однако для меня будет честью отобедать с Вами.

Поесть ей правда не мешало. С закатом она успела ухватить какую-то сладость из тех скромных запасов, что привезла с собой из Нерина, а больше перекусить возможности не было. Нужно было собрать будущую императрицу на празднество в честь её прихода, а после мчаться на допрос, на котором она потеряла столько сил. Казалось бы, вот удача: можно будет спокойно поесть в безопасности, дожидаясь, пока отыщут её украшение. Вот только не хотелось делать это в одиночестве. Насколько несуразной окажется ситуация, если простая служанка будет уплетать за обе щеки, пока хозяин покоев — да всей империи, в конце концов! — будет просто смотреть? Пусть тоже будет занят трапезой. Может, хотя бы так не будет задавать каверзных вопросов.