Подвал, куда затолкали обобранную и полураздетую Индиль, был промозглый и вонючий. Пара узких окон на уровне земли едва давали скудный свет, но разглядывать окружающее всё равно никому бы не доставило удовольствие. На куче нечистой соломы сидело с десяток людей – трёпанных, озлобленных и замызганных. Большая часть была мужчинами, среди них вихрастый подросток, почти мальчик, остальные принадлежали к женскому полу и встретили новенькую загнанными гадючьими взглядами. Как только подвальная дверь была крепко заперта бдительными стражами поместья, к Индиль подступил высокий рябой мужчина, и осклабился в покровительственной усмешке.

    - Эээ, бабочка, тоже за хищение споймали, а? Ну ничего, ничего, посидишь чуток в нашей милейшей компании, и поедем все на судилище. За воровство конечно не много наваляют, но в тюрьме гнить никому не охото. Так что будь со мной покладистой и получишь лишнюю картоху на ужин, а может и возьму тебя с собой в бега, - рябой понизил голос до шёпота и попытался приласкать девушку.  Его рука, украшенная, как и у всех здесь, грубой цепью, потянулась к лицу авантюристки.

Одна из сидящих на соломе девок подскочила, и гремя своими кандалами, как дикая кошка, вцепилась в локоть рябого.

    - Ты чего это Франц?! Стоило припереться свеженькой мордашке, и ты сразу к ней свой поганый хвост суёшь?Ты ещё пол часа назад мне лебезил, что я – твоя звёздочка надежда? И ужин мне свой обещал и про побег песни распевал?
    - Ах ха ха ха! – грубо расхахоталась ещё одна деваха, по лошадиному тряся сбившейся рыжей косой, - Вот идиотка, нашла кого слушать- Франца! Да он всем такие басни лепит, и возле каждой новой юбки его хватает на полторы минуты.
    - Заткнись, дурра, - огрызнулся рябой Франц, пытаясь отодрать от себя пиявкой впившуюся.
    - Я то дура, спору нет, что слушала тебя,  неделю! Но теперья  поумнела, и уж лучше с милым  Лойзой посижу, - заливалась рыжая. Закинув на толстяка ногу в синяках, - Он конечно про побег обещелен на даёт, но и сопливым хером в рот по ночам не тыкает!

С поминанием отродьев Фойрра рябой всё таки стряхнул с себя возмущённую девицу, откинув её в угол, и снова обратил любезную улыбку к Индиль.

    Грохот открываемой двери помешал ему продолжить галантный разговор.
В подвал, с надёжной охраной из четырёх стражей, заглянул молодой человек, худощавый и нарядный, словно с бала.  Густые тёмно русые волосы его были собраны в хвост, зеленоватые глаза смотрели надменно. Цепляясь за его руку позади стояла хрупкая, очень светлая темноглазая блондинка, прикрывая носик крахмальным, сильно надушенным платком.
Это были Альшидор Эрмомар, сам хозяин поместья, и его молодая жена Талегра.

    - В библиотечное крыло этого, - небрежный жест в сторону верзилы Франца, - И вон того, пузыря, - граф указал толстяка.
Стража кинулась выполнять, таща за цепи заключённых.
Рыжая девка заголосила. Когда её отпихнули от её Лойзы, и на четвереньках бросилась хозяевам под ноги:
    - Меня! Меня тоже возьмите! Тут ночью крысы бегают, сил моих нет! Я люблю книги, я буду их натирать доблеска, до скрипа, как пожелаете!
    - Ладно, - улыбнувшись лисьим красивым лицом отозвался уже собиравшийся отвернуться Альшидор, - Лохудру эту тоже прихватите.

    - Дорогой, - обратилась Талегра, - Моя старя Лина совсем не годная стала, давай ещё возьмём эту проходимку, - палец с накрашенным перламутром ноготком указал на Индиль, - Может она будет справляться?

Молодой хозяин поместья удосужился снисходительно мотнуть головой. Авантюристку вытащили за кандалы вслед за остальными отобранными, и гуськом погнали в удалённую часть замка.

Вверх по лестнице и  коридору, скудно украшенному гобеленами, воришек сопроводили к дверям библиотечного крыла. У резных дверей тёмного дуба их встретили хмурые лобастые верзилы в тёмных туниках, больше смахивающие не на слуг провинициального лорда, а на душегубов с большой дороги. Даже здоровяк Франц,  в коридоре несколько раз демонстративно позвякивавший цепями и кидавший на Индиль ободряющие взгляды, мол прорвёмся, красотка, не вешай клювик, - притих возле этих типов.

    Да что там арестанты, и сами сторожа, приведшие их, поглядывали на мрачные рожи хранителей библиотечного крыла с откровенной опаской. Передав пленников сторожа уходили поспешно, а один из них, по моложе, оглянулся на девушек и суеверно прижал к губам амулет с треугольником.

    Супруги Эрмомар же чувствовали себя замечательно, и вели так, словно были наедине друг с другом- болтали о своём, обменивались улыбками, и время от времени- поцелуями.

    Библиотека оказалась небольшой, заставленной высокими, под потолок, шкафами, и судя по толщине слоя пыли, покрывавшей всё вокруг,  крайне редко используемой по назначению.
За одним из высоченных шкафов обнаружилась кованная дверь,  и вот то она очевидно не простаивала без дела. Альшидор легко отомкнул хорошо смазанный замок, и обнимая жену, прошёл в следующий, пустой и холодный коридор.   Арестантов вели следом.

    - Пузана, к нам, остальных- приковать, - с самодовольной улыбкой процедил хозяин дома.
    - И новую Лину мне!, - добавила со смехом Талегра, после чего парочка удалилась под ручку.

    Безсловно пленников затолкнули в низкое, похожее на камеру помещение, на удивление сухое и чистое, с кольцами в стенах, и свисающими с них цепями. Освещением ему служила единственная масляная лампа под потолком.
Тут предприимчивый Франц решил понаводить мосты.
    - Приятель, а ночью тут возле дверей будет кто, али прицепите нас, как собак, да по койкам разбредётесь? – благодушно лыбясь спросил он у верзилы, разбиравшего железные путы. Ничего не отвечая тот коротко размахнулся, и ударил его шишковатым кулаком в лицо – Франц охнул, и прикусил язык, из носа у него струёй хлынула кровь, заливая настеленную на полу солому. 

    На толстяка Лойзу и воровку нацепили кандалы, соединяющие руки и ноги, потерявшего задор рябого и рыжую притянули цепями к стене.

    Из убогой камеры Индиль и Лойза оказались в просторной, хорошо освещённой зале.
С запахом мертвечины.
С жутковатыми известянковыми статуями в человеческий рост,  простирающих руки, как ветви. 
С дорогими шторами золотистой парчи, с возвышением, куда вели мраморные ступени, и каменным  ложем, с краёв которого, словно чёрные языки покойников, во множестве свисали  ремни.

    Супружеская пара Эрмомар, переодетые в свободные одежды тонкой светлой кожи, уже была здесь, и  любезничала друг с другом.

    - Несравнимая моя, позволь преподнести тебе безделушку, доставшуюся мне случайной оказией, - Альшидор, подобострастно театрально опустился на одно колено и протянул на ладони сверкнувшее драгоценным  бликом колечко, - Вдруг тебе приглянётся эта ерундовинка. 
     - Какая миленькая прелесть! – жеманясь ответила Талегра, приседая в глубоком реверансе и подбирая пальчиками украшение с руки мужа, - Ты меня балуешь, котик, и вещичку я это непременно буду носить тебе на радость!

Толстяка между тем, без всяких указаний, тёмные слуги повели по ступеням к ложу. Он перебирал ногами как во сне.

    Альшидор завладел рукой жены, целуя её с льстивой улыбкой,  молодая женщина,  самодовольно улыбаясь густо накрашенным, припухлым коралловым ртом, и любуясь подарком, через плечо, небрежно, бросила воровке:
   - Новая Лина! Возьми у старухи мой фолиант. Будешь держать его сегодня ровно, и тогда я, наверное, попрошу мужа не кидать тебя свиньям.

    Перекошенная на бок фигура,  с небольшим свёртком, подволакивая  негнущуюся ногу,  несмело приблизилась. На Индиль сквозь жидкие клочки волос глянули  воспалённые, слезящиеся глаза.

Лойза, обнажённый, распластанный и затянутый ремнями был похож на кита выдернутого на воздух – огромный, задыхающийся и несуразный. К нему подошёл один из верзил, с изогнутым мясницким ножом, и по жесту Альшидора, перерезал горло, а потом, раздробив позвонки, полностью отделил голову от шеи и бросил в стоящий рядом медный таз.

    Рыхло бугристое тело сотрясалось, кровь била струёй, заливая пол. Толстяк успел лишь коротко взвизгнуть, как кабан.
    Эрмомар вели себя словно при них не произошло совершенно ничего примечательного. Альшидор выудил откуда то тонкий, обсидианового цвета жезл, и безмятежно крутил его в руках, а Талегра, морща лоб, листала гримуар, который держала Ларсен.

    - Я готова, котик, - весело сообщила она мужу, - Лина, идёшь за мной, и придерживай пальцами страницу!  Если я собьюсь из за тебя, то заставлю  вылизывать кишки этого жирного воришки!

    Подобрав пальчиками кожаную юбку госпожа Эрмомар поднялась к обезглавленному телу. Она откашлялась, поправила свои локоны, улыбнулась мужу, словно актриса, собирающаяся исполнить арию на любительской сцене, и красиво взмахнув костяной указкой, принялась читать на распев заклинания.

   Она читала их долго, повторяясь и меняя интонации. То повышая голос до птичьего, то выдавая горлом на удивление утробно звериные звуки. Играла лицом, хмурила и воздевала подведённые брови, делала пассы, словно исполняла танец но….ничего не происходило.

    Верзилы стояли с каменными мордами. Кровь, излившись определённым обьёмом, иссякла, и начала подсыхать. Альшидор с безграничным терпением взирал на супругу, словно она творила поразительно интересные вещи.

    В отсутствии настойчивости госпожу Эрмомар  было не упрекнуть – она старалась до тех пор, пока у неё не начал срываться голос.

    - Котик… - надрывно обратилась она к мужу, - У меня не получается!, - на тёмных глазах молодой женщины жемчужно навернулись слёзы, - Может быть это опять плохой труп?!?

    Альшидор приблизился к посиневшему телу. И заговорил заклинания сам. Его лисьи черты заострились, исчезла приторная сладость, глаза остекленели кристаллами Безымянного.  Он не смотрел в гримуар, не бравировал голосом- жёстко произнесённые фразы, удивительно отчётливые, прозвучали в прохладном воздухе под лаконичный жест обсидианового жезла.

    Закреплённое на ложе тело дёрнулось, и начало предпринимать безуспешные попытки сесть. Мёртвая голова открыла бездумные глаза.

    - Ты….. волшебник, милый!, - Талегра с восторгом кинулась не шею мужа, словно он достал для неё из рукава живого зайчёнка.
    - Я обязательно научусь!, - с жаром воскликнула женщина, и не разжимая обьятий, лихорадочно крикнула верзилам в тёмных туниках, - Мы продолжаем! Тащите рыжую псину!

     Растрёпанную пленницу втянули за цепи в залу.
Она упала сразу на входе, словно у неё подкосились ноги, и издала вопль ужаса, увидев истуканов, простирающих руки ветви, и ступени к ложу, залитые тёмной густой кровью.
    Служители подхватили её под локти и буквально понесли. Рыжая заорала ещё раз – совсем отчаянно, оказавшись возле обезглавленного тела, продолжавшего судорожно рыпаться, по кликушечьи закатила глаза, и замолкла, обвиснув кулём.
    - Сдохла, господин, - сиплым басом обьявил один из державших бездыханную воровку мужчин.
    - Вижу… - отозвался Альшидор недовольно хмурясь, - Сама, это не годится.  На свиной двор выкиньте её.
Рыжую за ногу уволокли в маленькую боковую дверцу.

    - Там ещё один есть, - просящим тоном затянула Талегра, - И вот новая Лина ещё..Давай?

    Лицо Эрмомара приобрело слащавое выражение, и он, ласково обняв жену за талию, увлёк её от ложа, - Там последний,  остальных в темнице уже утопили, а Лина тебе ещё пригодится, ты сама говорила. Подожди хотя бы ночку, душенька, ты ж знаешь, что любители наживы лезут в мою ловушку как мухи на пряник. Будет тебе завтра пара новых трупов, этот и вправду был плохой.

Целуя жену как маленькую девочку, уронившую конфету, он увлёк её мимо ложа, вниз, и бросил Ларсен через плечо:
    - Отмой кровь. Не вздумай болтать, ни с кем! Тебя покормят, - и продолжая ворковать над Талегрой скрылся в коридоре.

    Голова Лойзы беззвучно открывала в тазу рот, и вращала глазами.  Мёртвое тело продолжало пытаться принять прямое положение, дёргаясь опутанное ремнями.  К ногам Индиль, один из служителей, пнул корыто с водой и мягкую рогожу. Верзилы встали у дверей, скрестив руки, и следя за девушкой.

________________________

    Минуло часа четыре.
Послышалось движение в коридоре.
Верзилы в тёмных балахонах привели двух новых пленников – обоих рослых и темноволосых. По свежим пятнам крови на одежде можно было догадаться, что это очередные воры, попавшиеся на приманку Эрмомаров.
Один из пленников был по северному сероглаз – он внимательно  и хмуро окинул взглядом залу со статуями,  ложем, золотыми портьерами, закрывающими окна. У второго глаза отливали рыжиной, он выцепил глазами Индиль и успел подмигнуть ей, пока их обоих не утащили в камеру, где томился прикованный Франц.

Отредактировано Чеслав (22-02-2022 00:30:53)

Верзилы в тёмных балахонах между тем сменились.
Ночные стражи прибыли в количестве трёх – пара присела у дверей, прямо на пол, и явно устроилась на дрёму, а один принялся бродить кругами по зале. Двигался мужчина осторожно, лишь шорох грубой туники выдавал его передвижение чуткому слуху. Он неспешно обходил все помещения по очереди – короткий коридор, где восседали его подельники, потом внимательно заглядывал в камеру к воровской компании, после чего обходил по периметру ритуальную залу, непременно заглядывая в каждое окно.

    В эти недолгие минуты, пока сторож удалялся, рыжеглазый использовал, заведя лаконичный разговор с Миррой.
    - Что тут твориться?, - шепнул он.

Девушка усмехнулась, прижимаясь спиной к холодной стене.

     - Ничего особенного, просто хозяева это чудесного дома очень гостеприимны и любят людей... Убивать забавы ради. Ну, или не забавы, а для того, чтобы эта чокнутая дамочка обучилась, насколько я понимаю, некромантии. Выходит у них не очень, но их это не останавливает. Предыдущий подопытный вон, - короткий кивок куда-то через плечо, - лежит отдыхает, отдельно от своей головы. Судя по всему, его место должен будет занять кто-то из вас, когда эти двое налюбятся друг друга и вернутся. Можете потянуть палочку, кто будет первым... Дверь тут одна, верзилы следят за каждым шагом, так что устраивайтесь поудобнее, вам предстоит очень увлекательный вечер.
    - Ночь, - ухмыльнувшись поправил её пленник, - Пытают ради удовольствия? Жрут? Насилуют?
    - Всего лишь привязывают к алтарю и режут горло…

Лёгкий шорох приблизился и верзила подозрительно обвёл глазами пленников.
Отошёл.

   - Мне кажется надо рискнуть драпать сейчас, - снова зашептал рыжеглазый, - Не дожидаясь пока кого то из нас примотают на алтарь, как жертвенную овцу.
    - Ты говорил что у тебя есть план на случай поимки, - сквозь зубы прошипел сероглазый, - Во имя Люцина –  пора  начинать!
    - Есть, Гортен, не кипешись, - кивнул головой его напарник, и покрутил запястьями  в браслетах кандалов. Руки у него были худощавые, но железо, с чеканными символами защиты от магии, плотно охватывало их, вывернуться явно не представлялось возможным.
     - Но он немного изменился.
     - Мне плевать, -  процедил Гортен, - Ты меня, Чес, втянул в это дело, и выуживай теперь как хочешь, лишь бы моя бошка не рассталась с туловом.
     - Эй, ребят, - подал голос вслушивающийся в разговор щербатый, - Меня Фарном кличут, и я тут совсем без вины оказался, так что я  на побег с вами. А надумаете одни тикать – такой хай подниму, что все лиходеи  этого замка проснутся.
 
  - Языки  прикусите!, - лениво гавкнул верзила, показавшийся в дверях, - А то я вам по куску мяса из вашего дружка в пасти позапихаю!
И снова удалился.

    - Панна красавица, нам бы твоей помощи, - обращаясь к воровке зашептал рыжеглазый, - У меня а подкладке сапога зашита отмычка, пальцы у тебя смотрю длинные, и должно быть ловкие – высвободишь нас, и мы тебя здесь одну не покинем, договорились?

    - Ты что? – второй вор аж голос повысил, - Эта шалашовка для них пособничает, а ты..   
     - Нормальная деваха!, - встрял и Франц, - Со мной из тюряги, картоху пополам ели, так что свой хвост облезлый не задирай на неё, уже присмотрена!

Снова все заткнулись, потому что сторож показался в проходе.
А потом дружно уставились на Мирру.

Что Гортен хоршо научился в жизни, за прожитые четверть века, так это смекать ситуацию, и приспосабливаться.
    Патлатая язва  им полезна, надо гладить лишь по шёрстке, что б не взбрыкивала.  Да и вообще она с виду ничего такая, ладная, вряд ли за картоху ноги раздвигает, разве что за мешок.  Можно даже потом осчастливить- оставить её при себе, до Вильсбурга, избавившись от остальной ублюдочной компашки - в такой примерно сути мелькнули мысли в голове сероглазого вора, и он, мгновенно исправив выражение своего лица доверительным тоном обратился к Мирре:

    - Прости, кисуля, принял тебя за пособницу местных душегубов, а мы ж одной верёвочкой повязаны тут все, - лицо у Гортена было приятных черт, и симпатично улыбаться он умел, чем и пользовался.

    - Ты слюнокапальник то подбери, я с ней раньше связался, - влез опять Франц шумным шёпотом, - Вас ещё и за версту не видать отселя было!, - он потянулся, сколько позволяли цепи и грозно посмотрел на вора.

    У Чеса на языке тоже вертелась шутейка, в ответ на Миррино "не привыкай", но момент для зубоскальства казался ему не подходящим.
    Он смотрел больше на коридор, да прислушивался, пока девушка возилась со шнуровокй его сапога, и скрипела отмычкой в кандалах.  Когда она завзилась, вновь и вновь неудачно ковыряясь в нижних своих оковах, тратя ценные для них ночные минуты, Чес шепнул:

    - Ухх! Да ты ловкачка! Слушая, руки то важнее сейчас, тем более ходить ты, пусть и как подбитая – можешь. Давай нас высвободишь, мы этих охранных бугаёв на покой отправим, дальше сообразим как быть. Может ты к тому времени уже и с ног ювелирные подарки хозяев поснимаешь себе.

Тут опять заглянул стражник.

    - Чего расселась? – неприязненно обратился он к Мирре, - Поднимай свой тощи зад, бери лохань и иди подмой, там ещё какая то дрянь натекла.

После чего снова скрылся с глаз.

Вывернуть шею, что бы следить за работой Мирры было невозможно, так что Чес разглядывал то, оставалось доступным взгляду – девичью шею, в вырезе тонкой льняной рубахи, и округлые женственные формы очерченные тканью. Щелчок вскрытого замка вернул его внимание к ситуации. Подхватив вручённую отмычку Вальдштайн повёл освобождёнными руками, отстраняясь от леденящей стены и радуясь, но тут же нахмурился. Переплетение цепей, удерживающее пленников было хитрее, чем простые кандалы на руках Индиль. Чес оказался отцеплен от стены, но железные наручи, с зачарованными символами, остались на его запястьях, не давая воспользоваться магией.
    Но это уже было лучше, чем неподвижность. Пользуясь тем, что девушка, напиравшая со своими претензиями на верзилу, заставила того попятится из камеры, Вальдштайн занялся освобождением напарников по неволе. Мастером по взломам он не был, но принципы запора разных механизмов ведал, и внимательно наблюдал пока Индиль вскрывала собственные кандалы.

    Служитель Эрмомаров сначала сильно удивился, резко оборзевшей барышне, и даже сделал несколько шагов назад. Потом его лицо приобрело с брезгливого на самодовольное выражение. Решив, что таким манером пленница его кадрит, в расчёте на снисхождение, он приосанился, и обхватив её за плечи, увлёк ближе к центру залы,  подальше и от своих товарищей и от пленников.

    - Да ты, смотрю, бойкая. Во всём такова, а? Щас я тебе всё покажу, и ты мне покажешь, только найдём место поприятнее, - верзила избрал целью дальний угол, возле золотых штор, и повёл Индиль вокруг каменного ложа.  Тело обезглавленного Лойзы всё ещё дёргалось в путах, и творилось с ним что то не ладное. Грязно маслянистя жидкость, сочащаяся, как пот, сквозь поры рыхлой кожи, покидала его, и уже натекла лужицами к постаменту.  Её то замыть  девушку и позвали.

    С фойрровой помощью и отмычки мистик освободил сначала Гортена, а потом тот сладил с привязью Франца.   Первая мысль вора была оставить рябого в темнице. Здоровяк, предвидевший это, открыл широченно рот, и набрал в грудь воздуха, показывая готовность заорать, как только двинутся на выход без него.
Сероглзый не стал нарываться, решив, что возможность отделаться от назойливого мужика ещё будет, и умелой рукой отомкнул цепи, прижимая палец к губам, мол молчи, басовитый ты наш.

    Вот уже все трое были свободными, но ещё оставались у стены, в полутёмной камере.

    - Двое к охранникам, у дверей, - шепнул Вальдштайн, - Один, прячась, к тому что с  девушкой.

    Воры не слышали голоса третьего верзилы.  Он, опасаясь разбудить товарищей, уже шёпотом рассказывал Индиль как они сейчас бесподобно потрахаются в этом замечательном уголке, под мрачной статуей, скрываясь за каменным ложем с извивающимся трупом, сочащимся отвратительной жижей. 

    - Оглушить? – уточнил тихо Гортен.
    - Нет, надо убить, качнул головой Чес, - Успеют поднять тревогу- их сюда десяток примчится, не сладим.
    - Готов! – воодушевлённо зашипел Франц, - Я дома овцам бошки, на спор, десяток голыми руками сворачивал, и запыхаться не успевал! Кто кого валит?
    - На убийства я не подписывался, - нахмурился сероглазый, - Одно дело- благородная кража, а другое- сонных людей жизней лишать.
    - Благородно красть будешь в следующий раз, - зашипел Чес, вцепляясь пальцами в плечо подельника, - А сейчас ты либо в одной связке с нами, пока мы не увидим шпили этого проклятого дома далеко у себя за спиной, либо мы прямо сейчас душим первым делом тебя…
    - Готов!, - с ещё большим воодушевлением подхватил рябой, - Мне этот, цапленосый, сразу не понравился, ещё и на мою девку хвост вострит!, - и он схватил сероглазого за локоть с другой стороны, а рукой, как клещами потянулся к его горлу.

Этот жест, и нехороший взгляд Чеса быстро убедили Гортена смириться с обстоятельствами- на время.

    - Стойте, стойте!, - поспешно зашептал он, - Экие вы оба, спешные.. Не привычно мне просто такое, да и не по натуре, но раз выхода другого нет..Фойрр с вами… не мы их так они ведь нас..Что делаем то?
    - Двое ползут к двери, - указал мистик на храпящих служителей, - Как можно ближе, и лучше задушить, что б без ору, или оглушить,  они как раз сидят так, что по темени удобно врезать, а потом добить. У одного вон точно нож на поясе видать, - выхватить и в бочину.  Кто  за третьим подастся?
    - Я к тому что с ножом, справа который, - быстро выбрал Гортен, прикидывая, что задушить у него сноровки вряд ли хватит, а вот подобраться и выудить у спящего нож, это как раз плюнуть. А там уже главное всадить, получше размахнувшись.
    - Я левого валю, как котяра крысу, - чуть остыв шепнул Франц.
    - Ладно, я пробую тогда подобраться к тому, что с девчонкой. Старайтесь обойтись без шума, может он и не приметит возни.
    - А что ты думаешь он её уже того, валяет там по всякому? – обеспокоенно спросил рябой, пытаясь вслушаться.
    - Харош языком телепать, скоро расспросишь, - буркнул Чес, - Двигайте, как оговорено.
Пригнувшись, верзила Франц, на удивление бесшумно для своего сложения, направился к привалившемуся с левой стороны двери служителю. Гортен, серой тенью, подкрался к сидящему справа.

    Чес выскользнул из каморки, и прижался к стенке ритуальной залы. Его скрывали многочисленные стеллажи с колдунскими гримуарами и цацками. Звуки стали ближе, звуков стало больше, и всё ещё непонятные . Тикали большие, башне подобные часы, падали капли, тело Лойзы, скрепя ремнями, чавкая, елозило по алтарю. Стали слышны шёпоты, вздохи, скрипы дома, деревья шумели на ветру у самых окон- невнятно.
    Поискав взглядом хоть что нибудь, сгодящееся на оружие, Чес присвоил небольшой латунный подсвечник. Он подобием кастета лёг ему в руку. Оглянувшись на подельников- те были уже возле сонных тел,  рыжеглазый переместился между стеллажами и чёрными статуями, ближе к тому месту, откуда раздавались еле слышные голоса.

До охранника уединившегося с воровкой, Чесу осталось миновать последний стеклянный шкаф. Его содержание невольно привлекло внимание мистика. Там, вытянувшись и сложив руки по швам, словно гвардейцы на парадном строе, плотно друг к другу стояло четыре скелета, полностью лишённых плоти. Они были целые, крепкие, рослые. Песчаного цвета кости и белёсые ленты высохших сухожилий отливали глянцем.
    Бросив на мёртвые остовы лишь один любопытный взгляд мистик хотел двинуться дальше, но замер, затаив дыхание. Возле него, на расстоянии пары шагов, стояла кособокая старуха, и смотрела в упор воспалёнными, слезящимися глазами, через немытые патлы волос, как больное животное из кустов. Она словно не видела зажатый в руке мистика подсвечник, а лишь сверлила взглядом его лицо. Её губы скривила слабая улыбка. Так и не издав ни звука, она отступила, и забилась между стеллажами, став похожей ну кучу свёрнутой ветоши.

    Чес оглянулся- его подельники были уже около своих жертв, ожидая сигнала. Он поднял ладонь с растопыренными пальцами, так что бы им было видно, и сжав руку в кулак резко опустил её в воздухе.
    В зале пронеслось движение.
    Франц своими  клешнями охватил шею спящего верзилы, и вздув мускулы, держал его, пока тело били судороги, а с провала рта на посиневшем лице мужчины пытался сорваться крик.
Гортен удачно выхватил нож у второго спящего, и бездумно воткнул ему в грудь, пробив лёгкое.  Караульщик проснулся, вытаращив глаза захрипел, кровь запузырилась вокруг ножа, мужчина засучил ногами и руками, пытаясь ухватить растерявшегося вора.  Сероглазый, невольно отшатнувшись, оставил нож в ране. Надсадный крик уже трепетал в глотке так неласково разбуженного сторожа, но был задавлен, и перешёл в бессильное сипение – это Фарнц, уже расправившийся со своей жертвой, подоспел на помощь, и выдернув нож из грудины, одни тяжёлым взмахом перерезал темнорясочнику горло.

    Любителю давать за щёку во время службы ничего из этой возни услышать уже не довелось. Подав сигнал нападения, Чес быстро миновал оставшиеся пару шагов, и с размаху приложил верзилу по темени. Оглушённый, с потемневшим взором, мужчина бухнулся перед воровокй на колени. Последовавший сразу второй удар тяжёлым основание подсвечника, с хрустом пробил ему висок. Вальдштайн еле успел поймать тело, за шиворот грубой туники,  наровившее прилечь расслабленной, массивной тушей, на несостоявшуюся пассию.

- Ты чуть всё дело не запоганил! , - оскалив крупные зубы Франц подступил к сероглазому вору, тыкая ему в грудь пальцем.
    - Я предупреждал, что  не привык обогрять руки кровью, - Гортен и не подумал отступить, решительно расправив плечи, - Вещи перемещаются от хозяина к хозяину, добывать их – благородный риск, от этого не кому нет серьёзного вреда, а вот резать глотки- преступление! Но я старался, не моя вина что сноровки нет, - снижая тон добавил он, скрывая досаду и вину, что не справился самостоятельно. 

    - Они зачарованные, простая отмычка тут не поможет, да и Фойрр с ними, не мешают, - ответил Чес воровке, - Парни, остыньте, дело сделано, от сторожил наших избавились.  Предлагаю просто убираться отсюда как можно скорее, кому жизнь дорога.

Говоря это он смотрел на Гортена и сделал еле заметный знак пальцами, словно перебирал в воздухе монеты.
Вор его намёк уловил преотлично.

    - Уходить с пустыми руками – бессмысленно, - заговорил он. настойчиво, - Мы с Чесом пришли выкрасть на заказ вещицу, которая стоит целое состояние. Мы изучали планы замка…
    - Которые удалось раздобыть, - ввернул Вальдштайн.
    - Да, от первых построек, но костяк здания не поменялся. Мы сможем отыскать выход, но игроку удачи уходить с пустыми руками- себя не уважать. В замке имеются ловушки.. – Гортен бросил взгляд на подельника, словно спрашивая рассказывать ли об этом случайным напарникам. Получив молчаливый кивок он продолжал:
    - Ловушки которые могут покалечить, но мы надеемся обойти их. Нам платят отдельно, втрое,  за этот риск, и без добычи  мы уходить не собираемся.

    - Тоже хочу золота!, - с загоревшимися глазами зашептал Франц, - Ребятки, возьмите в долю, а? Меня наняли всего то за пару монет здешнюю кладовку обчистить,  я и полез как баран, сразу и сцапали, пёсьи дети. Никто не упредил что тут охраны – до жопы Люциана.  Но я могу быть очень тихим, очень быстрым и осторожным, я вам пригожусь!

Здоровяк сложил упрашивающим жестом руки, что в его исполнении выглядело потешно, и переводил взгляд с одного вора на другого.

    - Нам заказчик отсыпет монет, а тебе разве что какую побрякушку потом самому сбывать, - помедлив сказал Чес.

Гортен сверлил его глазами, настойчиво пытаясь передать какую то зародившуюся мыслю.

    -Советую тебе и молоденькой панне всё же не рисковать,  спровадим вас  до дверей, и по своим делам, - рыжеглазый перевёл взгляд на алтарь. Мертвец на нём был по прежнему неутомим в своих попытках куда то двигаться.

    -  Та от дверей нас и приметить могут, дворовые сторожа то, - резонно заметил Франц, - И што мне потом – опять по кладовкам мешки ворочать? Хочу большого навару, по что б потом в баньку, на неделю, с сисястыми хохотуньями, и бочонком столичного винца.  Надоело с хлеба на квас перебиваться! Девчушку припрячем тут, а потом заберём, на отходе,  посидит, как птичка…

Совершенно случайно Франц использовал то же сравнение что и почивший чернорясочник, эгоистично собиравшийся пристроить  "птичке" свой половой орган.

    - Я тебе бранзулетку принесу. И в баню потом свожу, - широко улыбнулся Мирре щербатый, уже забыв что она не его простецкие заигрывания реагировала не слишком любезно.

Чес хмурился, но и так было не ладно, и эдак.  Франц показал себя человеком ловким, и с ударом крепким, вляпайся они опять в открытую заворушку, толку с него явно было бы поболее чем с Гортена. С панной, обращавшейся с отмычками лучше чем иная кружевница со своими спицами, дело принимало ещё более рисковый оборот. Но на долгие раздумья времени не было.  Сторожил наверняка кто то в середине ночи должен сменять, и чуялось мистику что это время приближалось.

    - Все идём, - решил он, - Только тихо! На рожён не лезем,  что попало не хватаем,  даже если оно само в руки смотрит. При любых непонятных звуках, али шухерах, первым делом- замерли, и зубы сцепили! Если нам свезёт везде, то сможем, не нашумев, своё забрать и ноги унести.
    - А сейчас берём псов Эрмомаровских за плечики, и тащим с прохода, что б не сразу в глаза кидались, воон туда, где мы сидели, и складываем художественно.

    - Меня Франциском  подзывают, - довольно глянув на Мирру шепнул рябой,  помогая вору и прихватывая чернорясочника с другой стороны, - Ухх…тяжкий боровок то какой.
    - Чес, - буркнул рыжеглазый в ответ.

Вдвоём они, с усилиями поволокли мёртвое расслабленное тело в каменный мешок.

   - Ну мы с тобой мараться не будем, да и сил не хватит.   Гортен Инорин моё полное имя, и ты держись за нашими спинами, краля, только что б тебя этот дуболом не затоптал, - обратился к Мире серглазый. Его недавнюю недоброжелательность как корова языком слизала, и он улыбался Мирре покровительственно.

    - Харош миндальничать,  пошарьте, что на оружие может сгодится, - недовольно зыркнул Чес. Они с Францем вернулись и ухватили второго мертвяка, - И старушенцию, что тут была, гляньте, её связать да рот кляпом забить придётся.

Старуха сидела сгорбившись, как нищенка,  смотря прямо перед собой.
    Воры, уже стащившие всех мертвяков в каморку, обшарили тела, но почти ничем не поживились. Из улова им досталось огниво, свинцовый кастет, пришедшийся как раз по лапище Франца, и тот нож, которым Гортен заколол "своего" сторожа.

    - Голяки  какие то, - шепнул разочарованно сероглазый, ощупывавший трупы тщательнее всех, - Ни колечка, ни золотишка, дрянь какая то лишь у одного, небось жёлудь на счастье, - он стянул с покрытой синяками шеи удушенного шнурок, и перебросил его Чесу.
Тот глянул лишь мельком и  сунул засаленный амулет в карман.
Голос Мирры долетел до рыжеглазого когда он снимал тусклую масляную лампу с крюка.

    Подойдя к девушке Чес уставился вместе с ней на старуху, которая немного оживилась, и подняв тощие руки копошилась пальцами в своих грязных космах. С трудом разобрав сбитые в колтуны волосы, она приподняла их с бледного лба, так что стали видны буквы, выцарапанные на коже совсем недавно, чем то острым, складывающиеся в слово- лина.
По лицу вора скользнула гримаса жалости.

    - Пойдёшь с нами? – шепнул он, - Рассказать про хозяев сможешь?

    Старуха отрицательно покрутила головой, немного выставив изуродованную ногу – передвигаться свободно она не могла, а быть обузой не желала. Потом снова жест отрицания – приоткрыв рот, лишённый зубов, старая Лина показала куцый обрубок на месте языка. Скользнув с горечью слезящимися глазами по Мирре, она сделала слабый жест, словно рисующий путь между ними, и безнадёжно махнула рукой. 

    - Похоже её искалечили здесь, - буркнул Чес воровке, -А поможешь нам?
Теперь ответом был кивок.
    - Смотри, надо будет поджечь... шторы пожалуй, или ещё чего сыщешь, когда сюда явится кто нибудь, либо когда начнёт всходить солнце, - сможешь?, - быстро зашептал рыжеглазый, присаживаясь на корточки, и придвигая  лампу. 
Морщинистое лицо исказило мстительное выражение и старческие руки, в пятнах и венах, потянулись к лениво колыхавшемуся огоньку в медной оправе.
    - Чой тут у вас?- стараясь говорить тихо пробасил подошедший Франц, - Ох, эт што за жинка Безымянного?

Гортен тем временем шарил по полкам. Их было вроде бы много, но покоившиеся там  предметы оказались слишком громоздки что бы тащить их с собой – громоздкие фолианты в толстых корках, ритуальные резные чаши и статуэтки, либо бесполезны – вороньи перья, мелкие звериные кости, пучки человечьих волос и лоскутья кожи.

    - Спасибо, пусть Фойрр поможет тебе,- Чес придвинул лампу к старой Лине, и поднялся - Гор, харош мышковать, идёмте.
    Франц потыкал пальцем в старуху, собираясь переспросить, но, начертив люцианов треугольник, поспешил за остальными.

    Зала, пахнущая мертвечиной, со стеклянными шкафами, каменным ложем, и истуканами, слепо тянущими руки ветви, осталась позади.

    Авантюристы, не встретив никого, благополучно миновали  узкий коридор, и оказались в запылённой библиотеке. Здесь, уже совсем рядом, тянулся общий коридор, соединяющий все части замка Эрмомар, и вести себя надо было особенно осторожно.
    Еле слышно переговариваясь воры, поминутно прислушиваясь, покружили между подпиравших потолки шкафов, а потом подманили к одному из них Франца и Мирру.

    - Вот за этим шкафом, с резными медведями, должен быть ход, в несколько мест, и одно из них – выставочный зал, где наши человеколюбивые хозяева показывают свои безделушки, - еле слышно заговорил мистик, - Сейчас двигаем его, без лишнего грохота, и идём. Первыми мы с Гором, следом Алексия, последним Франц. Там будут развилки, и пара тройка  подвохов для не званных гостей.
    - Из описания, что удалось достать, когда готовились, - подхватил Инорин, - Они все связаны с нажатием – встал не туда- получил камнем в бошку. Так что особенно ты, кабанчик, внимательно шагай, - он ткнул пальцем в бок Франца. К Мирре сероглазый словно утратил всякий интерес, изредка лишь бросая косые взгляды. 
    - Места ловушек, примерно знаем, предупредим, - добавил Чес.

Воры невольно переглянулись. В их планировании кражи из замка Эрмомар, их внутреннее разделение ролей было- Чес- дорога и ловушки, Гортен- взлом. Запечатлеть в памяти несколько планов дома, и уметь их в голове крутить и использовать была крайне сложная задача для обычного человека, но вполне осуществимая для мистика, годами практикующегося в подобном.
Инорен, конечно, тоже крутил карты, и пытался себе отложить что то в голову. Но без особых успехов. Пару тройку возможных подвохов он правда зазубрил.
   Будучи человеком ушлым, он сообразил, что потеряет остатки своей ценности  в глазах девушки, коли озвучит, что ориентироваться то в замке он совсем не мастак.

    - Замок велик, - торопливо заговорил Гор, - А времени рассиживаться у нас не густо. Мы ведь не можем, со всеми подробностями, на словах, тебе что тут да как повторять, пока не запомнишь?

Соглашаясь с напарником Чес кинул головой.

    - Тем более тут работало несколько партий наёмных рабочих. Из трёх лишь с двух были зарисовки, да и те корявистые. Если вдруг разделимся- обращайте внимание на выглядящими более новые детали, - на полу, в стенах,  мебели. Большинство ловушек встроены  молодыми владельцами, но замок и сам был лабиринтоподобным, один Фойрр знает для чего так хитрО построенным. Больше их – в той части куда сейчас направляемся.
 
    Вальдштайн машинально покрутил зачарованный  наручник браслет, не дававший ему воспользоваться магией. Как этот лиса Эрмомар прочуял его способности?!? Давно бы уже метнулись порталом в залу с хрустальными безделушками, и унесли из этого некромантского гнезда и добычу, и свои головы. Но приходилось танцевать от того что есть.

    - Давайте, пробуем сдвинуть, - мистик поднялся, - Гор, берись, не сдюжим – Франц свою горбину подставит.
Инорен с охотой упёрся в резную боковину шкафа, пользуясь завершением скользкой темы про ловушки.    Быстро стало понятно, что и двоим ворам, высоким но худощавым, не под силу шевельнуть махину.

    - Мало щей со свиными хрящиками хлебали, - добродушно усмехнулся Франц, -А ну ка, дайте мне обнять эту кадушку!
Облапав по медвежьи шкаф, и уперев мускулистые ноги, щербатый любитель картохи, с трудом, но двинул деревянную гору- уже поддавшись она вдруг поехала легко, оказавшись на скрытых железных петлях, и открыла каменный ход, в начале которого висела небольшая масляная лампа, а дальнейшее тонуло в полной темноте.

    - Франц, ты наш мощный дракон просто, - удовлетворённо потёр руки Чес, - Заходим, и попробуй его обратно заволочь, хоть  для видимости.

-Книжку с полки покуришь? – буркнул Чес, в ответ воровке. Ему и самому зуделось покурить, - Нет, нельзя, идёмте.
        Вальдштайн двинулся первым, за ним Гор и девушка, Франц, старательно задвинув шкаф в исходные пазлы,  шёл следом. Маслянную лампу от входа мистик прихватил с собой, и она скудно освещала их потрёпанную компанию и шерховатые стены коридора.
        - След в след, и всё повторяйте, что я делаю, - сдержанно предупредил Чес, когда они вышли к прямой части прохода, - Тут  должны быть двигающиеся камни- наступил – летишь.
        - Отуж всё всё?- не удержался Франц, которого тишина и напряжение подземелья нервировали гораздо больше чем здоровяки охранники лицом к лицу, - А если ты вдруг замявкаешь как кошак при виде сала?
Но его балагурство никто не поддержал и он, надув губы, примолк.

        Рыжеглазый шёл, наступая по диагонали на квадратные известняковые плиты и вглядывался – в какой то момент то там то сям начали появляться небольшие значки, нацарапанные небрежно и казалось без всякой системы. На один из них он, чуть помедлив, надавил –стенная панель подалась внутрь немного, а в полу, в шаге впереди открылась дыра.  Гор, следовавший за ним, в свою очередь надавил на то  же место- дыра слегка поскрипывала, словно властный над ней механизм хотел двинуться и стопарился.

        - Да тут и гусёнок переступит! Можно вообще не напрягаться, , - бодряцке воскликнул щербатый и стену трогать не стал.  Дырень сразу закрылась, и вместо неё открылось  две новых, возле самой ноги Франца.
        - Охм, берсельская мать, - сразу снизил голос верзила, обходя нежданные препятствия.
Чес только оглянулся ни это, и нехорошо глянул, но промолчал. Символов стало больше, и к ним добавились выведенные какой то краской, рыжеглазый видимо считал их в голове, и через десяток шагов нажал, обоими ладонями сразу два. Голодными глотками раскрылись четыре отверстия. Но пространства вокруг них всё ещё было достаточно что бы пройти.

        Дальше, выполненная  таким же небрежным манером, в хлипком свете лампы показалась надпись
Основной закон жизни: опасность обостряет чувства.

         Вальдштайн остановился, ероша пальцами коротко стриженный чернявый затылок задумался, и с усилием вдавил панели на которых были нацарапаны слова опасность и обостряет.
В сторону ушла целая плита, открыв провал, из которого потянуло морозным холодом. Чес протянул руку, и поробовал осветить что внизу. Туда уходила кладка стен и дна слабенькому языку пламени не хватало охватить.
        - Должны смочь, - задумчиво сказал мистик и вручив лампу Францу, напружинился и перепрыгнул, хоть и скользнул подошвами, - Пробуйте.
Верзила сильным прыжком преодолел каменную яму, и тоже взмахнул руками чуть не навернувшись,
        - Тут што ж у них, намаслено?? 
         - Нет, просто такой гладкий кварц,  - отметил Чес, внимательнее рассмотрев края провала, - Осторожнее.
         - Алисия вряд ли перепрыгнет!, - выкрикнул Гортен, - Вы, лоси длинноногие и то еле осилили, а она ниже ростом, улетит просто вниз.
         - Поймаем, - предложил рыжеглазый, оценивающе проходясь по ногам воровки, - Не кособокая, лёгкая, прыгливость должна быть на уровне.
        - Давай вернёмся, найдём другой путь. – торопливо зашептал вор Мирре, близко склонившись, что б не слышно было остальным сообщникам, - Дальше только хуже тут дорога, точно костей не соберём. Выскользнем через главный ход, авось незаметно, и там дальше через лес- и к утру уже у большой дороги будем. О тебе ж забочусь, - добавляя своим словам веса настойчиво проговорил он.

Рыжеглазый подхватил её под спину, а Франц, присевший и растопыривший лапищи, словно ловивший снежный ком- снизу,  над коленями, ещё и дёрнул, от усердия, слишком сильно, совершенно лишив девушку опоры. Не улетели они все трое в этот момент в провал лишь по везению. У Чеса поехали сапоги, но воровку он удержал, зашипев:
    - Франц, что б тебя Фойрр без лаванды драл, ты ж не быка за рога хватаешь, нежнее давай, осторожнее!, - перетянув Мирру к себе он помог ей встать на ноги.

    - Дык я ж думал, главное – словить!, - извиняющимся тоном пробубнил щербатый, и тут же машинально вскинул ладони- чуть ли не в голову ему прилетела лампа, запущенная Гортеном.
    - И эту поймал!, - широко улыбнулся он вору, как раз готовящемуся к прыжку на другой стороне.

    Чес внимательно глянул, прикидывая запустил ли сероглазый масляный светильник без предупреждения что б он Францу припёк голову, или это была случайность. Обстановка была нервозная и без разборок, да и время поджимало – надо было спешно добираться до цели и рвать когти из проклятого замка.
Инорен прыгнул – удачно, хотя щербатый и выставил лапищу, готовый его подхватить.
В прежней последовательности они двинулись дальше.

    Коридор сильно сузился.
По стенам по прежнему мелькали символы, но Чес ничего не трогал, лишь отслеживал глазами. Скоро мужчинам уже приходилось пригибаться, а крупно сложенный Франц чиркал плечами об стены, настолько уменьшился лаз. Вальдштайн уже начал опасаться, как бы не пришлось и правда повернуть обратно, пока щербатый не застрял тут, как толстый барсук в лисьей норе, но не этому суждено было случиться. В еле освещённом пространстве они неожиданно наткнулись на дверцу.
Которая не поддавалась!
Видимо запертая, кем то благоразумным, с другой стороны.

    - Обратно, и меняемся местами, Франц, дёргай её, как больной зуб родной матушке, - мрачно велел рыжеглазый, - Вот прям со всех жил тужься. 

    Они гуськом вернулись в более просторное место, и щербатый авантюрист полез теперь первым.
Он упёрся ногами, руками, покраснел, взмок, покраснел как помидор, запыхтел, и с усилием, как гружёную телегу из болота, таки вывернул потаённую дверцу, вместе с петлями, из каменного проёма. Обошлось всё со скрипом, но без грохота.
    - Тшш теперь!- пресёк радости своих напарников Чес, и затушил лампу, - Мы, насколько помню,  должны сейчас оказаться в нежилом помещении, но там может быть охрана. Выбираемся  со всеми осторожностями.

    Франц так и выполз первым, озираясь, а потом поднялся на ноги, и замахал зовущим жестом.

   - Ох, яйца Всеотца, ребятухи, гляньте, - ошеломлённо прохрипел он, крутя головой.

    Остальные последовали за ним, наконец то распрямляясь и вдыхая свободно после затхлого подземелья.
Потаённый ход, которым они добрались, был прикрыт деревянным панно, уходившим резной частью на всю стену, а вдоль них  стояли застеклённые в верхней части каркасы, напоминавшие небольшие сказочные гробы. Между ними возвышались латунные напольные подсвечники, в каждом из которых из 12 свечей мирно горели по три штуки, и в их ровном пламени,  под стеклом виднелся драгоценный блеск- это была выстовочная зала Эрмомар.