Прошло уже около месяца с тех пор, как «учитель» его бросил, и поначалу Лаз ничуть не тосковал по этому поводу. Они и раньше ругались. Лев и раньше оставлял его на долгое время, решая другие свои дела. Первые дни юноша злился и носил в себе обиду, намереваясь как следует высказаться старому идиоту, когда тот вернётся. Или даже прогнать его, отказаться от встречи — сделать что-нибудь, чтобы тот тоже поволновался и хоть на мгновение почувствовал себя виноватым. Ложившись спать, Лаз подолгу прокручивал в голове разные варианты этой встречи и даже во время работы всё время пребывал где-то в своих мыслях, совершая ошибки и гневя клиентов и хозяйку.
   Потом одним утром обида и злость куда-то исчезли, сменившись странной пустотой и тоской по близкому человеку. Мозг наконец сложил все детали в единую картинку, и Лаз понял, что Левар не придёт. Ни завтра, ни через месяц… Никогда.
***
  Он сидел на одной из небольших скал дикого пляжа и монотонными движениями сбрасывал в воду камни. Следил, как быстро идут они ко дну и скрываются в пене волнующегося моря. Пантендорец любил это место за его малолюдность. Не смотря на то, что этот  пляж соседствовал с портом, ни матросы, ни рыбаки не приходили сюда и не могли его потревожить. Ему давно уже хотелось побыть одному.
   На прошлой неделе Эйва запретила всем покидать бордель и обслуживать клиентов за его пределами. Никто не знал, что послужило причиной новых жёстких правил, но после ухода Левара проводить весь день в шумной и суетливой «Розе» парню стало невыносимо. И он сбежал, не смотря на запрет. Вечером перескочил через высокий забор в саду с помощью волшебных ступеней и тёмными переулками двинулся в любимое место. Сбежал, чтобы дать волю эмоциям, что скопились за всё это время и больно давили на грудь тяжёлым неразрешимым узлом. Но, увидев море, вслушавшись в размеренный шум прибоя, понял, что даже сейчас слёзы не идут из глаз, как не старайся, а пустота в груди только растёт.
   Ещё один камешек будькнул и пошёл ко дну. С годами волны сделают его круглым и гладким, но Лазарин был слишком юн, чтобы поверить в то, что и проклятый узел в его груди так же сточится и сгладится временем. Нет, это казалось некроманту чем-то совершенно невозможным и недостижимым. И красный закат на хмуром небе лишь усиливал это непреодолимое ощущение конца, за которым юношу ждёт только тоска, одиночество и Бездна...

Погружённый в свои мысли, Лаз заметил подкравшуюся незнакомку только когда та сама окликнула его. И тут же ощутил её ауру — куда более древнюю, чем у него, зловещую, опасную… Он вздрогнул, пропустив удар сердца и медленно обернулся, сжимая губы от страха и навалившихся сожалений. Не первый же раз нарывается на неприятности, ослушавшись хозяйку…
   Лазарин успел рассмотреть крепко сложенное тело наёмника в полумраке, длинные светлые волосы, тёмные глаза… А затем вдруг пошатнулся, едва успевая подставить руки, чтобы не шлёпнуться грудью на скалу. Сознание помутнело от чужеродного вторжения, но пантендорец был слишком молод и неопытен , чтобы его распознать. Он продолжал смотреть в лицо незнакомки опустевшими и чуть влажными от слёз глазами, пока она что-то искала в его разуме среди разочарований и драмм, переполнявших сознание мальчишки в ту минуту. И то ли не нашла нужного знания в хаосе чужого разума, то ли этой информации не было там изначально.
   Когда демон отпустила его, руки снова подкосились от слабости, и Лаз едва удержался на них, чувствуя прилив тошноты и дрожь по всему телу. Голова казалась тяжёлой и одновременно пустой, словно чужая воля вытеснила все идеи и переживания, и те возвращались обратно неохотно и медленно. Мерзкое состояние. Хотя и не такое мерзкое, как мысли о предательстве Левара, которые теперь, после «вторжения», казались ему менее яркими и болезненными.
   Мальчишка вытер губы тыльной стороной ладони и поднялся на ноги, не решаясь, впрочем, подойти ближе к этой странной жуткой женщине. Природный инстинкт советовал ему бежать от опасности, но некромантское любопытство побороло этот позыв. Лаз обхватил себя за плечи и потёр их, будто пытался согреться. Брызги разбивающихся о сказы волн вдруг стали холодными и противными, но он боялся отойти от края.
- Кто ты? Что ты только что сделала?..

На самом деле, после вторжения в свой мозг Лаз почувствовал странное облегчение от боли, что довлела над ним последние несколько недель. Словно эта женщина заперла её в одной из вымышленных клеток, и теперь эти мысли не терзали его так сильно. Но угроза была воспринята как угроза, и он не посмел возразить этому холодному жестокому голосу.
   Незнакомка попыталась его успокоить, насколько это было возможно, но пантендорец не шибко доверял её словам — может это всего лишь обман, пыль в глаза, чтоб он следовал за ней послушным тихим барашком, а там…
- Т-ты заберёшь меня в рабство? - Лаз вытер ладонью свеженавернувшиеся слёзы, жалея себя и свою незавидную тяжёлую судьбу, которая может закончиться вот так. Ну почему он никогда не слушает тётку Эйву? Почему…
— Я ничего не сделаю тебе, если ты ответишь на мои вопросы. Сейчас мы пойдем в более уютное место, там ты мне скажешь все что мне нужно и я отпущу тебя. - Её слова звучали не слишком радостно, хоть мозг и цеплялся отчаянно за протянутые ниточки надежды. Лаз не мог знать, что такой сильной наёмнице понадобилось от такого как он. Может, всё дело было в одном из его последних клиентов? Но Лазарин даже лиц их не запомнил, поскольку мысли были заняты только Леваром.
- А если я не смогу на них ответить? - боязливо поинтересовался парень, но, движимый неведомой силой, вдруг пошёл за ней — послушно и безропотно.
   Женщина накинула на голову капюшон и молча вела его по улицам города. Лаз плёлся следом и с тоской поглядывал на знакомые дома и клумбы с полисадниками, на мягкие ночные фонари и загорающиеся на ясном небе звёзды, вслушивался в далёкую песню с маковых полей, вдыхал запах ночных цветов и искренне не понимал, почему он прежде так сильно хотел покинуть Пантендор, этот прекрасный тёплый солнечный город…
   А может так будет лучше… Если она схватит меня или убъёт… - Часть сознания, что оставалась наивной и детской, рисовала пантендорцу живые картины трагической смерти и рыдающего у его гроба Левара. Может, тогда он заберёт его, сделает куклой — бессмертной и вечно молодой, и будет до конца дней жалеть, что не уберёг своего любимца… Картинка выглядела трагичной и романтичной, но умирать Лазарин не хотел… К тому же, более взрослая часть сознания подсказывала, что Лев не станет тратить столько сил на него — куда проще будет найти нового глупого парня, живого, тёплого и...
   Лаз тряхнул головой, заходя следом за незнакомкой в один из неблагополучных трактиров города. Несколько хмурых мужицких взглядов тут же упёрлись в него недружелюбно и осуждающе, но, к счастью, женщина повела его в сторону комнат подальше от свидетелей…
   К счастью ли?..

Лаз всё ещё сомневался в её честности и всё ещё опасался за свою жизнь, но по дороге смог немного успокоиться и теперь хотя бы не дрожал как осиновый лист на ветру. Если она хотела его убить, безлюдный пляж был более подходящим для этого местом. Если хотела пытать — тоже.
   Парень осторожно сел на сундук, как ему велели, по-девичьи уложив руки на сведённые вместе бёдра. Он позволил себе осмотреть мрачную комнату на предмет цепей или каких-нибудь щипцов, что неизменно добавили бы волнений в и без того тяжёлый разговор. Но женщина отвлекла его своими вопросами. Она так и не назвала своего имени… Прячется. Может, хочет убить кого-то… Неужели в «Розе»?
   Наёмница говорила о клиентах, и Лазу не составило труда сложить два плюс два, чтобы выявить связь между ней и недавно введённым запретом Эйвы. В борделе действительно творилось что-то неладное, вот только он понятия не имел, что.
- Я… - Лаз опустил голову, рассматривая грязный потемневший пол под ногами  и чуть заметно сжал в кулак край рубахи, кусая нижнюю губу. Он действительно не мог вспомнить никого из примечательных гостей Розы за последнее время. Только не в этот раз. Но разве злая незнакомка поверит, что он, живя там, совсем ничего не знает? Лазарин и сам бы не поверил. Может, стоило соврать и выдумать кого-нибудь… Но вдруг она снова начнёт копаться в его голове, вычислит обман и разозлится? Пантендорец вздохнул, собирая в кучку всю свою искренность и всё актёрское мастерство за время работы в «Розе». - Последнюю неделю… Даже две недели.. Я был очень невнимательным. И не запомнил ни единого лица даже тех, с кем спал сам. Хозяйка часто ругала меня за плохую работу, но… - Лаз осёкся, возвращая сознание на «правильные рельсы», дабы не злить светловолосую даму. - Мужчины, что туда ходят, обычно, все на одно лицо. Их было много, но я не замечал ничего особенного. Странно лишь то, что нам запретили покидать бордель. Судя по тому, где я сейчас - не без причины...
   Об «особенных» мужчинах он чаще всего слышал от своей подруги Аллавин, но, с тех пор, как Левар его бросил, они так ни разу и не поговорили по душам, как прежде. Лаз сам избегал разговоров с ней.
- Скажи, кого ты ищешь? Попытаюсь вспомнить детали. - Лаз поднял на неё большие грустные глаза и нервно сглотнул. - Я не лгу. Можешь ещё раз залезть в мою голову и проверить, только не бей... Пожалуйста.

Когда дым от курева стал добираться до мальчишки, тот закашлял и непринуждённо помахал ладонью перед лицом, отгоняя неприятный запах. Курить за время общения с Леваром он так и не научился. Привыкнув к обстановке и голосу своей «похитительницы», пантендорец чувствовал себя всё увереннее, хотя сердце и продолжало стучать под рубашкой сильнее обычного. На фразе про мужчин он даже позволил себе короткий смешок, но затем -  всё же напряг мозги…
   Лаз знал всех женщин, работающих в борделе. Незнакомое лицо должно было отложиться в памяти. К тому же, с появлением новой работницы, весть быстро облетела бы «Розу», но ничего подобного парень не видел и не слышан. Одни девушки были взбудоражены запретом, другие — напуганы его тайной, но никто, кроме Эйвы, не знал, что происходит. Работники «Розы» были хороши в массаже, танцах, постели — чём угодно, но не хранении важных секретов. Лаз, сидящий напротив наёмницы, был прямым тому подтверждением.
- Думаю, её действительно спрятали. Ту, кого ты ищешь. Спрятали там, куда редко ходят гости и наши девушки. Иначе запертая комната вызвала бы много вопросов и сплетен.. - Лаз снова вдохнул дым и закашлялся. Ещё раз осмотрел комнату и, обнаружив на одной из стен маленькое окошко, встал и подошёл к нему, не спрашивая разрешения.
   Воздух с улицы оказался не так свеж и приятен, как он рассчитывал — всё-таки ночлежка располагалась посреди трущоб и помоев, но закрывать окно пантендорец не стал. Обернулся к незнакомке и, слабо улыбнувшись, подошёл ближе, присаживаясь на корточки перед стулом, глядя женщине прямо в глаза: Больше я ничего тебе не расскажу, так что… - Лаз запнулся, сомневаясь в том, о чём собирался попросить. Тошнота прошла, но голова после предыдущего вмешательства всё ещё кружилась, а сознание продолжало хранить в памяти фантомное ощущение чужого присутствия. Ему могло стать хуже, если она вновь полезет туда и будет неосторожна. Мальчишка слыхал, что некоторые подобным образом и вовсе теряли рассудок. Но тяжесть в груди, воспоминания о Леваре, его предательстве  вновь давили на него, оттесняя здравый смысл на второй план. Лицо Лазарина вновь стало грустным, но теперь в нём появилась решительность. - Придётся тебе всё же залезть в мою голову. Я, конечно, могу нарисовать примерное расположение подозрительных мест, но лучше ведь будет увидеть всё самой? - некромант нервно вздохнул, поднимаясь на ноги и отводя взгляд к окну. - Я не стану мешать или сопротивляться, только хочу попросить об одном… Ты ведь можешь заглушить плохие воспоминания? - Лаз вздрогнул и вновь посмотрел на женщину испуганными глазами. - Только заглушить! Чтобы я помнил, но… Не мучался так сильно. Ты ведь способна на это?
   Лаз не ждал ответа — он был почти уверен, что это возможно и не составит ей большого труда, а вот станет ли она соглашаться помогать ему… Почему бы и нет? Пока он говорил, то не мог не заметить мелькнувший в тёмных глазах интерес, а значит… Сторгуемся.
- Можно? - пантендорец подошёл к потрёпанной временем кровати, застеленной такими же старыми покрывалами. В иной ситуации он не стал бы даже садиться на неё, но сейчас другого выхода не видел. - В прошлый раз мне стало плохо, поэтому не хочу упасть, когда ты закончишь. - Белобрысый сел на серое покрывало и, расстегнув сандалии, осторожно лёг на кровать, устраиваясь поудобнее. - И я буду очень благодарен, если ты сделаешь это нежно… - Лазарин ласково улыбнулся ей напоследок и глубоко вздохнул от нахлынувшего волнения.

Отредактировано Лазарин (01-08-2021 01:46:58)

— Ты либо очень отважен, либо слегка туповат — замечание незнакомки обнадёжило пантендорца, поскольку голос её звучал весьма дружелюбно. Лазарин не считал себя ни дураком, ни храбрецом, поэтому не стал выбирать одно из двух, а лишь коротко заметил: Если не можешь избежать чего-то, стоит попытаться хотя бы получить удовольствие. И выгоду. - Голос мальчишки всё ещё подрагивал от волнения в некоторых моментах, будто он согласился выпить случайное зелье или попробовать неизвестный ингридиент, не зная последствий.
   Она не ответила на просьбу, но даже так Лаз подчинялся ей безропотно и полностью — не бегал глазами, попытался расслабиться. Когда женщина забралась на кровать, нависнув над ним, подобно страстному любовнику, мозг сам провёл в голове соответствующую параллель, и изумрудные глаза почти рефлекторно блеснули в ответ игривым огоньком. Он поднял взгляд на её лицо — слишком красивое и аристократичное для бродяжки-наёмницы, и наконец, остановился на глазах — глубоких и пугающих, как сама Бездна.
- Я твой. — Прошептал парень вместо «я готов», и затем уже ничего не помнил до тех пор, пока женщина сама не отпустила его.
   Даже лёжа он ощутил нахлынувшее головокружение и пустоту в мыслях, когда она вынырнула из его разума. Дыхание некроманта участилось, и он зажмурился, восстанавливая образы в своей голове. Затхлая комната, маленькое окошко, старые покрывала, странная женщина… Чем от неё пахнет? Лаз повернул голову в сторону, рассматривая потемневшие стены у кровати и попытался вспомнить Левара. Его последние слова, жестокий взгляд и холодное безразличие, с которым он попрощался тогда, в последний раз… Пантендорец нахмурился, предпринял усилие, мыча что-то невнятное от общей слабости… А затем вдруг рассмеялся, и глаза тут же стали влажными от подступившей слезы.
- Ты… «Хорошая» - хотел сказать Лаз, но это была бы слишком откровенная лесть, а Эйва, которую он только что предал, учила говорить клиентам то, что наиболее похоже на правду. - Хороший псионик. Спасибо… - Он всё не мог скрыть благодарной улыбки, следя, как сама незнакомка возвращается в привычное состояние. Кажется, ей тоже требовалось некоторое время, чтобы вернуть сознание в родное тело, поэтому она отстранилась от него не сразу. А когда попыталась это сделать, он мягко схватил её за запястье, не давая слезть с кровати: Постой.. Как.. Как мне к тебе обращаться? - Лаз уже понял, что имени она ему не скажет, но всё равно задал «рабочий» вопрос по привычке. Глаза его, которые только что весело смеялись, вдруг омрачила тревога, и он осторожно потянул её обратно к себе, обхватывая запястье и второй рукой. Осторожно, поскольку знал, что может удержать её ровно настолько, насколько она сама того захочет — в крепких руках незнакомки было слишком много силы. Нечеловеческой силы.
- Ты ведь не убийца? Тебе нужна только та девушка, которую прячут, верно? А остальные… - Лазу было плевать, если из-за его болтливого языка Эйва лишится дополнительного заработка и потеряет важного клиента — он был даже готов получить от неё взбучку за это. Но если кто-то из его близких в «Розе» пострадает, он непременно будет чувствовать свою вину и мучаться этим вместо заглушённых воспоминаний о любовнике. Поэтому, держа незнакомку за руку, поглаживая нежную кожу у запястья большими пальцами, он вдруг обнаружил в себе ещё одну тяжёлую подленькую мысль о дополнительном сеансе телепатии, если нечто подобное всё же случится.

Отредактировано Лазарин (02-08-2021 00:14:23)

Звук собственного имени из уст наёмницы откликнулся внутри Лазарина удивлением, хотя не было ничего странного в том, что псионик смог узнать его, блуждая по разуму.
   Клир… - повторил он про себя, чтобы лучше запомнить. В последнее время такие мелочи давались ему нелегко, но теперь очищенное от горестных дум сознание, с удовольствием откликнулось на стремление мальчишки запомнить имя.
   Он улыбнулся, лучась от удовольствия и медленно покачал головой, отрицательным жестом отвечая на её предостережение и выпуская из рук чужое запястье. Глядя на её сильное тело, чувствуя скрывающуюся под человеческой кожей мощь, он был уверен, что уже выторговал для себя самое ценное — свою жизнь. И, как он надеялся, жизнь своих близких в Розе. Слова женщины не были доказательством, что всё пройдёт гладко, поэтому, вернувшись, он намеревался каким-либо образом укрыть Аллавин от опасности на ближайшее время. Сев на кровать, он осторожно застегнул сандалии, будто никуда не торопился, хотя близость свободы будоражила его сердце, а страх, что в последний момент наёмница передумает его отпускать, был сильнее страха нарваться на злую Хозяйку по возвращению. На улице уже стемнело, и Эйва могла обнаружить пропажу.
   Справившись с обувью, Лаз попытался встать и ожидаемо покачнулся от лёгкого головокружения, но оно быстро прошло, сменилось радостной пустотой в груди, где прежде обитал Левар. Юноша шагнул к маленькому засаленному зеркалу на тумбочке, чтобы поправить растрепавшиеся во время лежания на кровати волосы. Не то, чтобы в тёмных переулках пантендорских трущоб было перед кем красоваться — просто взращенная годами привычка «работать», даже когда об этом никто не просит. И когда он уже потянулся к дверной ручке, Клир снова окликнула его. Лаз резко обернулся, но по лицу его можно было решить, будто он ждал, что она остановит его. Не для того, чтобы выдать последнее предупреждение, разумеется. Но опыт в мальчишке твердил, что причина, по которой она это сделает, не так уж и важна...
- И да, чуть не забыла. Помни, что теперь я знаю о тебе достаточно, чтобы найти, если что-либо пойдет не так по твоей вине . - голос ее был спокоен, будто они вели светскую беседу - так что держи язык за зубами, иначе та боль, которую ты чувствовал из-за ухода твоего любовника, покажется теле сладкой амброзией - она обернулась на него и заглянула ему в глаза, холодно и жестко - а теперь уходи, пока я не заперла тебя здесь до утра.
-  Найди... - Нахально прищурился пантендорец, наполовину протиснувшись в приоткрытую дверь и, хихикнув в ответ на серьёзный холодный взгляд женщины, которая всё ещё могла пришлёпнуть его как муху, юркнул в коридор, спустился по лестнице и побежал домой так быстро, как ещё никогда не бегал.

Отредактировано Лазарин (10-08-2021 16:54:29)

Когда Лазарин добежал до борделя — а бежал он, не останавливаясь — сердце колотилось в груди так сильно, что ему стало дурно и, прежде чем лезть через забор, он плюхнулся на траву, подпирая его спиной и продолжал держать руку на груди до тех пор, пока дыхание не выровнялась, а адская боль в боку не сошла на нет. Бегать Лазарин никогда не умел…
   Придя в себя он нащупал под задницей мокрую от вечерней росы траву и тихо выругался на самого себя за то, что испачкал одежду. Некромант поднялся, отряхнулся и уже собирался начать колдовать ступени, как с обратной стороны забора послышались чьи-то шаги и голоса — тихие, скрытные, опасные. Мальчишка присел на корточки, боясь пошевелиться, сжался в комочек и проклянул себя за светлую рубашку, так хорошо выделяющуюся в ночи. Забор вокруг «Розы» был каменным, и его не могли заметить с той стороны, но он всё равно боялся. Голоса были ему незнакомы. Все, за исключением одного.
   Эйва? - Лаз упёрся ладонями в мокрую траву и прополз вдоль забора вслед за удаляющимися с другой стороны незнакомцами. Кажется, те направлялись к запасному выходу с территории борделя и очень торопились. Добравшись до угла, Лаз не сдержал любопытства и осторожно выглянул, пригибаясь к высокой траве. И увидел лошадей, нескольких людей в тёмных плащах, что в спешке покидали «Розу». Вернее — помогали покинуть бордель той, кто пряталась там всё это время. Той, кого искала Клир.
   По спине мальчишки пробежал нехороший холодок, и страх навалился с новой силой. Она ведь действительно найдёт его и убъёт! Он не сомневался, что наёмница способна на это. Он заигрывал с ней, слишком расслабился, чувствуя её расположенность, но разве станет она верить в столь нелепое совпадение?
   Спокойно… Она же псионик. Залезет ко мне в голову и увидит…
   Он снова скрылся за забором, успокаиваясь этой мыслью, а затем — поспешил обратно к месту, где намеревался перелезть. Это был лучший момент, чтобы пробраться в дом незамеченным, пока Эйва прощается с таинственными гостями и принимает спешные благодарности.
   Ему повезло. Тихо пробравшись в свою комнату и поспешив раздеться, Лаз спрятал грязную одежду под кроватью, чтобы не возникло лишних вопросов и, по старой привычке забрался под бок к Аллавин, что уже спала и сопела вовсю — и только тогда смог окончательно успокоиться и почувствовать себя в безопасности.
***
   Первое время после случившегося Лазу было тяжело скрывать воспоминания о своём побеге и встрече с наёмницей — благо, «Роза» вернулась к привычной жизни, и его об этом никто не допытывал. А потом он совершенно расслабился, решив, что Клир, если и не смогла выловить свою беглянку, то точно не собиралась его убивать — иначе не стала бы тянуть так долго. Пантендорец снова мог работать, позабыв и о ней и о Леваре, радуя Хозяйку и откладывая деньги в опустевшую после предательства мистика шкатулку с собственными накоплениями на новую жизнь.
   В привычной суете он не придал значения словам Яры, что сообщила ему о новой клиентке. Ни на секунду не задумался, что это могла быть Клир, хотя женщины в «Розу» приходили очень редко и зачастую — с весьма конкретными целями.
- Завидуй завидуй. - Мурлыкнул пантендорец в ответ на ушко коллеге и остановился у ближайшего зеркала, чтобы поправить волосы. - Жизнь была так несправедлива ко мне в последнее время, что я заслужил чего-то послаще. - Он игриво жмякнул подругу за пухленькую ягодицу и без задней мысли скользнул в нужную дверь, чувствуя невероятную лёгкость и радость от этого чудного дня…
  Она действительно была красива — он сразу понял это ещё со спины. Некрасивый человек не станет так хорошо одеваться и так красиво стоять… По-аристократичному красиво. Лаз умел подмечать эти детали. Он тихо прикрыл за собой дверь. И почти на цыпочках подошёл к окну, смыкая руки за спиной и выглядывая сбоку на её лицо — с любопытством, как маленький ребёнок, милый в своей детской наивности и непринуждённости.
- Хотите, я сплету вам красивый венок из этих цветов? - Лаз наклонился ещё сильнее и пару раз моргнул своими большими глазами. - Какой ваш любимый цвет?

Отредактировано Лазарин (12-08-2021 00:59:44)

Лаз замер  в оцепенении, когда клиент обернулась к нему и побледнел от её слов, которые, если она говорит искренне, не сулили ему ничего хорошего. Сейчас он смотрел ей в глаза, но отчего-то наёмница не спешила проникать в его разум. Впрочем, и на наёмницу она сейчас была совсем не похожа.
   Парень кратко и волнительно вздохнул, сжимая губы и виновато опуская взгляд на цветок у своей щеки. Он не успеет убежать, даже если попробует, а, значит, оставалось только играть, раз уж она ему позволяла. Сердце участило свой ритм, и он медленно поднял дрожащую руку, беря у неё цветок. Держа его перед грудью, другой рукой он как бы огладил его пальцами с обратной стороны, не касаясь. Лепестки дрогнули и сморщились, на поверхности их проступила влага, которая тут же направилась в ладонь малдьчишки, собираясь в небольшой шарик. Лаз продолжал колдовать до тех пор, пока цветок в самом деле не потемнел от иссужения.
   Воду пантендорец направил в один из горшков на подоконнике, а с цветком подступил к страшно красивой женщине ещё на полшага и осторожно вставил сухой стебель в её роскошные, пахнущие душистым мылом волосы. Он не чувствовал от неё злобы, хотя слова звучали всё так же опасно, не видел в её глазах намерения причинить ему боль или даже смерть. Она будто ждала чего-то, и он продолжал играть. До того момента, пока ему позволяли это делать.
- Если госпожа считает меня виноватым в чём-то, я готов понести наказание. - Лаз снова убрал руки за спину, сжимаясь под её взглядом как маленький ребёнок. И реакция эта была наигранной лишь отчасти — лицо женщины, хоть и не излучало желания убивать, всё ещё оставалось плохо читаемым, а значит — опасным. Фраза же была очередной хитростью. Лаз знал, что подобные слова возбуждают многих клиентов и знал так же, что часто показная готовность принять наказание позволяет в итоге его избежать.

Смех Клир позволил ему, наконец, выдохнуть и перестать дрожать. Она пришла не за его жизнью и не за его болью. Он ей просто понравился, как нравился многим до неё и будет нравиться многим после. Свежая мысль приятным теплом разлилась по телу, и солнечное прекрасное утро снова стало казаться ему таковым.
- Всегда, - проблеял мальчишка в ответ на вопрос, изображая искреннее смущение. Даже щёки его как будто покрылись румянцем. Проследив за коротким полётом плаща, он шагнул к ней поближе. - Но иногда приходится потерпеть.
Он опустил взгляд ниже, рассматривая блузку и всё, что просвечивало под ней, впрочем, без похабства и пошлости. Клир была красива сама по себе. Художественно красива, пусть в груди и бёдрах многие представители мужского пола углядели бы недостаток массы. Лаз смотрел не на это. Он видел плавные линии, пропорции, ровный цвет кожи, за которой определённо ухаживали в перерывах между грязной работой. Пантендорец не знал, удалось ли ей поймать ту девчонку, да и не хотел знать.
- Жаль. - Маг проследил за рукой, что поправила его волосы. - А то теперь я, может, и согласился бы.
   Он с любопытством склонил голову набок, щурясь в хитрой улыбке оттого, что заранее знал ответ на свой вопрос: Для чего же ты здесь? - Лаз любил, когда клиенты проговаривали свои желания, даже если делали они это мудрёно и замысловато. Он взял её за руку — всё так же мягко и ненавязчиво, как две недели назад в старой таверне и потянул к мягкой кровати, где можно было удобно устроиться и понежиться в лучах мягкого утреннего солнца, струившегося через большие окна. - Идём… Расскажешь.

Отредактировано Лазарин (13-08-2021 22:27:57)

- А мне-то всегда говорили, что плохой любовник — тот, кто не платит. - Хихикнул Лазарин, забираясь на кровать и плюхаясь животом на нагретое солнцем покрывало. Сквозь тонкую рубашку - было приятно… Клир устроилась более скромно на краю, но это было неважно — он тепло улыбнулся и подвинулся ближе, легко касаясь её бока плечом.
- Спасибо, Клир. - Трудно было понять, благодарил ли он её за помощь с восспоминаниями или за заботу о «плохих любовниках». Быть может — за всё сразу, уточнять мальчишка не стал.
- Я вернусь к ним. - Ответил он уже более серьёзно, теребя шнурок на груди. - Позже… Когда буду готов. Поэтому и попросил не стирать полностью — юный маг перевёл взгляд на открытое окно, вслушиваясь в пение какой-то маленькой птички, теряющееся среди воплей портовых чаек. - Хочу понять, что я сделал не так, чтобы не попадаться больше в такие ловушки. Понимаешь меня?
   Он не хотел преуменьшать её работу, и не хотел, чтобы она восприняла его намерение «сломать стену» в будущем как-то неправильно. Он был благодарен этой странной встрече и, если бы клиенты не попадали к нему через Эйву — нашёл бы способ выразить эту благодарность бесплатно. Кажется, Клир была из тех, кто иногда задаётся моральными вопросами в подобных заведениях. И эту стену уж точно следовало как-то сломать.
- Думаешь, чего бы нам такого устроить, чтобы и мне было хорошо? - Довольно дерзкий вопрос для шлюхи, но Лаз счёл свою честность уместной в данном случае. Врать псионику было тяжело даже и вне его магии. Юноша потёрся щекой о её предплечье, как кот, ищущий ласки, но было в этих движениях что-то шуточное и игривое, словно бы Клир была его давней подругой, и он вдруг решился предложить ей совершить вдвоём что-нибудь неприличное.  - Это не так сложно. Я привычен ко многому, что происходит здесь каждый день. В разных позах, в разных ролях... - Продолжал он, выводя пальцем узор на бархатных ворсинках светлого покрывала, что, в зависимости от наклона, становились то темнее, то светлее. - Если хочешь знать... Мне нравится всё красивое. - некромант невзначай подцепил пальцем изумрудную серёжку, подарок Левара. - Только красивые люди ко мне заглядывают нечасто. - Лаз закончил рисовать цветок, лишь краем глаза следя за Клир, а после — стёр его ладошкой и повернул к ней голову целиком. - А красивые нелюди — ещё реже.

Клир была не первой, кто просил от него искренности. Его клиенты вообще довольно часто желали ощущать всё «по настоящему», испытывать натуральные чувства в процессе. При этом Лаз понимал, что ему всё равно придётся обманывать. Ведь искренне, он ни с одним из них и не подумал бы ложиться в кровать.
   С Клир маг чувствовал себя смелее — она уже позволила ему многое и, кажется, притерпелась ко всему обычному и обыденному. И если она действительно увидела в нём нечто новое… Что ж, это доставляло мальчишке удовольствие. Опираясь ладонями в светлое покрывало, Лаз приподнялся и уселся поудобнее, подмяв под себя ноги. Так их глаза были примерно на одном уровне, а ведь именно с глаз и началось это странное знакомство.
- Это приятно, продолжай... - Хихикнут Пантендорец в ответ на признание, которое и в самом деле ему льстило. А руки мальчишки тем временем скользнули по тонкой блузке гостьи и, юркнув под воротник, принялись неторопливо разминать плечи. Сила, струившаяся под этими мышцами была почти ощутима физически для рук мага, и любопытство Лазарина стало ещё сильнее. Он немного поёрзал на месте и наклонился ближе к уху женщины, не прекращая массировать плечи: Значит, мне можно быть искренним сегодня? - Он выдержал небольшую паузу, дав ей возможность подтвердить ещё раз свои слова. - Тогда мне искренне интересно, где в этом мире растят таких красивых убийц? - Он чувствовал её магию, чувствовал мощь, которой следовало бы бояться. - Ты ведь убийца? Это ничего… Меня заводит. Ты даже не представляешь, насколько.
   И он не врал ей. Что-то внутри Лазарина радостно и блаженно трепетало от мысли, что столь опасное создание пускает его к себе за спину и позволяет делать с ней всё, на что у него хватит смелости. Это было одновременно страшно и интересно — испытывать границы дозволенного. И, повинуясь, этому влечению, пальцы мальчишки как бы невзначай подцепили шнурок на блузке, потянув и развязав верхний узелок. Но продолжать он не стал, выжидая реакцию и возвращаясь к спине. - Расскажешь, кого ты собираешься убить теперь? - Спросил он тоном, будто они говорили о чём-то обыденном. - Или, может, желаешь послушать, кого хочу убить я? - Он сдавил мышцы чуть сильнее, хотя вряд ли она почувствовала большую разницу.

Отредактировано Лазарин (16-08-2021 12:00:34)

- Ужасно! - честно воскликнул он на намёк про убитых «цветочков», даже если это была неправда и коротко подметил: Нужна большая смелость, чтобы убивать кого-то красивого. - Странно было говорить такое, будучи некромантом, но Лазарин в самом деле замечал за собой большую любовь к красивым творениям природы, которых они с Леваром использовали в обучении, и жгучую горечь разочарования, когда от его неправильных действий, красивое становилось уродливым уже безвозвратно. Мальчишка вообще много думал над тем, насколько «мёртвое» и «красивое» - сочетаемые понятия. Но не сейчас. Сейчас он рассматривал Клир, что была красива в его понимании. И ещё более красивой делал её тот факт, что победить и убить таящуюся внутри её тела мощь было в разы сложнее, чем его самого.
     Кажется, его сегодняшняя гостья была решительна и не особо терпелива. Лаз подождал, пока она избавится от блузки и уляжется на кровать, и затем — достал из тумбочки у кровати небольшой флакон с маслом и резво забрался  на неё сверху, присаживаясь на мягкое, чтобы было удобно доставать до плеч и лопаток. Ему казалось, что тело всякого наёмника рано или поздно обрастает отметинами ввиде шрамов и ссадин, как было с Джейсом, что обзавёлся подобным «следом» прямо у него на глазах. Но тело Клир удивляло своей чистотой и нетронутостью, словно она лишь притворялась воином, а на деле — днями нежилась в душистых ваннах с эльфийскими экстрактами. Иначе как можно было объяснить столь гладкую и нежную кожу? Раз даже у него, работника элитного борделя, на пояснице «красовался» мерзкий рубец…
- Неправда. Ты поразительна. — поделился с ней Лаз и капнул на руки немного масла, аромат которого тут же поплыл распространяться по комнате. Это была какая-то сильвийская трава, похожая на мяту — освежающая и немного резкая по запаху. Пантендорцу показалось, что Клир она понравится больше, чем сладкий миндаль или кокос, да и ему такой запах был по душе. Растерев ладони, он принялся водить ими по спине девушки, то надавливая, то расслабляясь, и всё это время не прекращал её рассматривать.
- Я хочу наказать человека, который меня обманул. Ты его видела. - Лаз в очередной раз наклонился вперёд, дотягиваясь до плеч и шеи. - Но нанимать тебя не буду. - Он грустно усмехнулся, вспоминая, что нанимать кого-либо ему и не за что, ведь деньги остались у Левара. - Я хочу сделать это сам. Своими руками. - Когда кожа на спине наёмницы характерно порозовела, Лазарин перестал давить, и лишь выводил на ней пальцами узоры в виде вьющихся змеек и замысловатых цветов. Нежными движениями скорее дразнил её — такую расслабленную и в чём-то даже уязвимую теперь. -  На самом деле, не уверен, что смогу. Слышал — не так то просто отнять у кого-то жизнь. А я к тому же… -  Он вновь наклонился, дотягиваясь до уха Клир и чуть слышно шепнул: Слишком чувствительный.

Отредактировано Лазарин (22-08-2021 15:35:14)

- Конечно. - Ласково ответил Лазарин на вопрос, который не раз слышал и от других клиентов, коим никак не давала покоя мысль о неискренности купленной любви. Вопрос был понятен и логичен, но зачастую подобное недоверие становилось преградой и обесценивало его старания.
- И в большинстве случаев это — обман. - Мальчишка был искренен, как его просили, и, оперевшись руками в матрац по бокам, склонился над ней, чуть прижимаясь к сильной спине грудью, пусть и через рубашку. - Как думаешь, обманываю ли я тебя? - Лаз не хотел бы вновь подставлять сознание под тяжёлый взгляд псионика, но, даже если она решит проверить, был уверен в том, что Клир найдёт в его голове подтверждение его же слов.
   Он согнул руки, упираясь в кровать теперь уже локтями и ещё сильнее прижимаясь к гостье, ткнулся носом в её душистые волосы и медленно сполз на бок, чтобы увидеть её лицо. Рука при этом продолжила щекотливо выводиь ласкающие узоры на её спине. Лаз подождал, пока она повернётся к нему, и улыбнулся тому, как красиво лёг солнечный свет из окна на её губы и нос, и как этот свет контрастировал с тёмными глазами, в которых таилась опасность.
- Думаешь, мне пойдёт быть холодным и бесчувственным, как многие другие некроманты? Знаю — иногда это очень притягательно... - Он огладил её плёчо и скользнул ладонью вверх, к шее. - Куда же лучше всего ударить, чтобы смерть наступила скорее? Здесь, в шею?.. - Рука принялась опускаться ниже, огибая ключицу и небольшую, но аккуратную грудь, как бы намеренно избегая самых чувствительных мест, чтобы подразнить её. - Может, в сердце? Или живот? - Ладонь опустилась ещё ниже и мальчишка, поёрзав, подвинулся к ней чуть ближе. - Или есть ещё какое-нибудь слабое место, о котором я не знаю?

Отредактировано Лазарин (28-08-2021 13:55:09)