Гипнос застал Оливера в коридоре, когда тот шел в комнатку, отведенную для них с Сайбер в особняке Оррванов. Некромант с видом гордого добытчика возвращался из кухни, таща в руках нарезанные закуски и изящный кувшин разбавленной травяной настойки - все-таки еда тут была отменная, в разы лучше всего того, чем приходилось питаться Посланнику Безымянного последние полгода, и он не мог себе отказать в удовольствии перебиться чем-нибудь до обеда в компании алиферки. Беннатор возник на его пути совершенно внезапно. Оливер было метнулся в одну сторону, потом в другую, думая, как лучше разминуться, но Гипнос пропускать его не собирался, наоборот накинулся с вопросами, схватил за плечо, прижал к стене, к которой Шоу отпрянул сам под этаким гневным напором. Блюдо с закусками едва не выпало на пол, и молодой некромант застыл, чуть разведя  руки в стороны, с недоумением глядя в ожесточенные глаза бывшего магистра.
   - Никуда я его не уводил, - с осторожностью начал оправдываться Оливер, инстинктивно вжимая голову в плечи. - Он пошел со мной сам. Я даже не хотел его брать, а он напросился…
   Шоу умолчал, что напор Вилрана был в треть меньше того, с каким допрашивал его сейчас Гипнос, но даже так отказывал ему недавний студент крайне вяло и неуверенно, что, конечно, не возымело никакого действия на Воскрешенного.
   - Но никто же не умер? - Оливер попытался найти что-то хорошее в ситуации. - Он вернулся. И он уже не ребенок…
   Эти последние слова из уст некроманта прозвучали совсем по иному, холоднее и спокойнее. А взгляд темных глаз Шоу из недоумевающего и растерянного стал внимательным и пытливым.
   - Взросление - это накапливаемый опыт, осознание своих границ. Ты не даешь ему расти. Ты лишаешь его личного выбора и лишил права на смерть.

Оливер смотрел не мигая, глядя одновременно на Гипноса и как будто сквозь него. Решимость магистра Акропоса сминалась, душа металась, но вовсе не от присутствия бога, а от зыбкости собственных суждений. Людям свойственно было разбрасываться громкими словами о том кто должен, а кто не должен умирать, и некроманты, благословленные знанием, принялись претворять их в жизнь, убивая без разбора и воскрешая так же.
   - Это не был несчастный случай, - холодно отрезал некромант. - Твой брат принял решение, которое осуществил. В тот момент его желание обладать магией было сильнее желания жить без нее. Его смерть не противоречила законом мироздания. Просто ты с ней не согласился, вот и все. Возраст, пол, раса, принадлежность к какому-либо роду, богатство или бедность - ничего не играет роли.
  Оливер вдруг вздохнул с самой настоящей человеческой усталостью, когда Беннатор начал выстраивать химерические догадки и обвинения.
   - Ты действительно считаешь, что я не могу вынуть душу из тела если пожелаю? - задал он встречный отрезвляющий вопрос, внимательно вглядываясь в лихорадочные глаза Гипноса. - Вилран... вернее то, что ты называешь Вилраном, существует в теле, душа которого отправилась в Бездну. Равновесие в его случае не нарушено.
   Беннатор отступил и Оливер удобнее перехватил снедь в своих руках. Он уже было подумал, что на этом все и недопонимание они решили, но Гипнос позвал на продолжение разговора, кардинально изменив настрой и интонации.
   - Ладно, - немного растерянно произнес Шоу, перед этой переменой и последовал за магистром из коридора в его комнату. Гостевые покои Гипноса оказались в разы пышнее и просторнее тех, что были предоставлены им с Сайбер - сразу видно кого хозяева жаловали. - Ты не против, если я поставлю это? А то у меня руки устали держать…
    Оливер взглядом мазнул по кувшину и блюду, которые нес, а получив дозволение прошел вглубь комнаты к небольшому резному столику, на который поставил свою добычу. Размяв тощие запястья, Шоу присел перед столом на корточки и взляделся в резьбу, идущую по краю столешницы, провел по ней узловатым пальцем.
   - Ты замечал, что здесь во многих предметах спрятаны печати? Удивительно тонкая работа. Мне кажется, что Оррваны странные даже для некромантов...

Оливер молчал, но слушал, отстраненно водя пальцем по боковому узору столешницы, где среди черепов, некромантских символов и ворон проглядывал трискель - древнейший ведьмовской символ бега времени, тот что высекали еще на камнях первые маги в честь него - Безымянного.
- "Помни о смерти..." Мы всегда о ней помним, - в такт этому наблюдению произнес Гипнос, и Шоу повторил пальцем движение одного из трех завитков тройной спирали. Беннатор был искренним, говоря за всех некромантов, его память действительно была отчасти памятью всего народа, он был семенем от могучего древа, которое несло в себе прошлое и будущее. И все же память искажалась, теряла элементы, обрастала домыслами, менялась в угоду эмоциям. Она не была знанием.
   Оливер выпрямился перед своим собеседником, разглядывая его темную, уставшую фигуру, из которой ушло недавнее напряжение. Едва ли юный некромант на самом деле понимал, что такое смерть, как не понимал этого Шоу, мысли которого были открыты для Таэриона, как лист бумаги с письменами.
   Беннатор говорил и Безымянный не прерывал его, слушая, как если бы они двое встретились в Бездне в посмертии, и душа перед ним еще полнилась переживаниями жизни. Весь монолог некроманта был исповедью, Гипнос принес на незримый алтарь свои переживания и сомнения, работу своего ума и души, и вопрошал, как дитя, что ему со всем этим делать. Юный Шоу в глубине своего ума задавался тем же вопросом и теперь с замиранием сердца ждал ответа, но вместо него Таэрион спросил:
   - А чего хочешь ты?
   Однако сиюминутный ответ Безымянному был не нужен, как в общем-то и любой ответ, - он нужен был самому Гипносу, а тот мог позволить себе обдумывать его до конца своих дней.
- Миром движет Хаос, - после недолгой паузы произнес Оливер. - Нет никакой конечной точки, к которой нужно прийти. Нет дороги, которая правильнее других, и выбрав которую ты что-то гарантированно выиграешь. Твое рождение в семье магистра - это случайность. Твое тело - это случайность. Твой талант к магии - случайность. Мироустройство Альянса, как любое государство, - это оплот порядка. Оно обрекает тебя выбирать одну дорогу. Говорит как подобает жить. Удобно? Ты родился сыном магистра и знал только этот путь. А теперь лишившись его потерян? Выбор пугает? Неопределенность? Хочется чтобы кто-то пришел и указал верное направление? Но его нет.
   Таэрион не стал говорить, что компас был в самих людях, но кристалл сломал его. После стольких лет и попыток создать новый мир, бог признал, что не способен на это. А люди, сколько бы он их не перекраивал, никогда не уподобятся ему самому. Бессмысленность Хаоса угнетала их природу, они не могли отрешиться от этого, они чахли или находили себе смысл в самых уродливых и разрушительных его формах, как Роза. Или продолжали верить в особое свое предназначение, как жертвы Белламора. Наверно им нужен был некий маяк и ориентир, но Таэрион не совсем понимал, что могло бы им стать. И что делать с неудавшимся экспериментом...
   - Безымянного заинтересовали люди за их ум и любопытство. Они живут так мало, что каждый новорожденный, впитывая знания прошлого, способен взглянуть на мир иначе, они не закостеневают, как иные расы, которым отпущен долгий срок. Он думал, что лишив вас эмоций сможет помочь вам сосредоточится на исследовании, но холодный человеческий разум, не сдерживаемый эмоциями пришел к одному единственному выводу: сделай лучше для себя. Вместо поиска истин, некроманты стали искать власти и силы для ее получения. Как оказалось разуму и чувству тоже нужно равновесие.   

Глаза Шоу оставались непроницаемыми, тусклыми, как у тяжелобольного, чей взор уже частично обращен к Бездне, и видит сквозь Грань одновременно оба мира. Хотя бывшему студенту было неожиданно слышать от Беннатора подобные речи о себе, они удивляли. И Оливер никак не мог разобрать, Гипнос правда взволнован его судьбой или, как всякий некромант, лишь использует как предлог, как наглядное пособие - труп, который можно разрезать и продемонстрировать преподавателю… Чувство было двояким, и ни одна из его сторон наружу так и не проступила.
   - Случайность, - подтвердил некромант. - Но не в том виде, как представляешь себе ты. Он та точка, в которой сошлось множество условий, подходящих для пребывания бога в мире. Как не выбирал ты, кем родится, так не выбирал он. Так случилось. Смертные зовут это судьбой. Переменить этого никто из вас не в силах, но вы вольны решать, что с этим делать, если можете с этим что-то сделать, и как к этому относиться. Твоя ошибка в рассуждениях таится в том, что бог, как человек. Возможно это тешит твое самолюбие, но этот вывод не верен. Человек подчиняющий человека, находятся примерно в равных условиях.
   Оливер характерно по-птичьи склонил голову к плечу. Это было единственным движением за весь тягучий и неторопливый его ответ. Таэрион не испытывал необходимости в жестикуляции или мимике, не бывал охвачен тревожным порывом какого-либо действия, что заставлял иных расхаживать по комнате или мять пальцы. Он просто говорил и был сосредоточен лишь на этом.
  - Бог подобен стихии. Она существует и влечет вместе с собой, подчиняясь своим законам, незримым для людей. Ты делаешь выводы не обладая знанием обо всех переменных. Твое рассуждение эмоционально. Оно приведет лишь к еще большим эмоциям, а не истине.
   Когда Гипнос заговорил о новом Алиянсе, Оливер вновь выпрямился, отрешенно глядя на некроманта сверху вниз, ведь сесть он так и не удосужился.
   - В этом деле тебе нужен не я, а те, кто разделяют твое желание. Перемены назрели. Это война тому подтверждение. Старый мир должен умереть, но родится ли из него нечто новое, решать вам. Бог не знамя, которое можно поднять. Культ Безымянного тому наглядный пример. Бог сохраняет для вас возможность этой перемены и обновления.

Таэрион смотрел на свое “дитя” терзаемое темными эмоциями и мыслями, ощущая как они находят отклик и понимание в сердце юного Шоу, но не находил для них причин с высоты собственного видения ситуации. Через разочарование на бога смотрели часто, когда разбивались личные ожидания.
“В чем прок от твоей стихийной силы, если она ничего не несет этому миру?”
В пору было спрашивать, в чем прок от силы, которая ничего не несет мне. Каждый народ на Рейлане “обладал” своим богом, которого почитал и ожидал от него особого покровительства, многие смертные, как дети, готовы были хвастать и дразнится тем, чей бог сильнее и лучше, даже убивали друг друга за это… Безымянному хотелось сотворить некромантов достаточно бесстрастными, что бы в том числе они могли перешагнуть через это, видеть дальше и видеть больше, но человеческая природа брала над ними верх.
   - В этом твоя божественная сущность, все величие и мудрость которой нам не постичь? - с обидой спросил Беннатор.
   - Нет, - коротко ответил Безымянный, но никаких пояснений к этому ответу не дал. И от того Оливеру стало так же обидно, ведь бог мог бы все разъяснить своим детям, так чтобы они наконец поняли… Или не мог?
   Некромант сморгнул и заметно оживился, когда Гипнос вдруг начал приносить свои извинения. Шоу стало неловко за то, что перед ним извиняется Магистр целого города, пусть и разрушенного.
   - Да в общем-то со мной поступали и хуже, - как мог утешил он без того расстроенного собеседника, улыбнувшись чуть скованно. - Сайбер, например, в первую встречу пыталась взломать мне голову. А теперь мы с ней почти неразлучны… кхм, да. В общем я не обижен, и не зол, и ничего такого.
   Оливер смущенно потер ладонью шею и подвинул блюдо с закусками чуть ближе к Гипносу.
   - Хочешь? Сырокопченая рыба с маринованным грибом. До Форра вкусно. Можно и настойки налить, если у тебя тут есть во что, - разговор вроде бы был закончен и Шоу не был уверен, что расстроенный некромант как-то захочет продолжать общение, а потому даже не садился. Почему-то бывшему студенту вспомнился Натан, перед которым он сам не извинился за слова Безымянного, и которому было так же неприятно слышать безэмоциональные холодные речи. Это были точно бы два разных языка, и богу определенно требовался переводчик на человеческий. Хотя если подумать, он у него был…
   Беннатор сказал, что ему жаль судьбы божественного сосуда, и самому Оливеру до недавного времени было себя бесконечно жаль, но после разговора с ведьмами, ситуация предстала ему точно бы с иной грани. Он видел сосуды других богов, у них вовсе не было воли, а у него самого была. Он мог говорить за себя и даже что-то решать… Безымянный, конечно, проволок его через пол континента, но если бы он, Шоу, хотя бы на мгновение перестал страдать, бестолково волочится вместе с богом, как мешок костей, попытался понять, что происходит гораздо раньше, то может быть что-то сложилось совсем по другому.
   - Ему не все равно, - обронил в защиту бога Оливер, поджимая губы. - Иначе бы он не пришел. Ни когда-то давно. Ни сейчас. Просто… сложно...

Отредактировано Оливер (14-10-2020 10:09:36)

- Оба сразу, - ответил Шоу с тягучей задумчивостью и добавил: - И не один из них. Слишком сильный для человека и слишком ничтожный для бога.
   Некромант горько усмехнулся, зачем то взглянув на свои иссохшие раскрытые ладони. Было странно вот так просто говорить о вещах, которые приходилось столько времени скрывать, но вместе с тем это приносило некоторое облегчение, точно бы дышать становилось легче. 
   - Я сам едва ли понимаю суть, но Безымянный просил у Сайбер дать нам имя. Как если бы он и я были новым существом, что ли...
   Оливер замолчал. Он едва ли считал себя единым с богом: мысли Безымянного и его решения оставались за гранью понимания, но в тоже время бывший студент чувствовал, как легко потерять собственное я рядом с всепожирающей силой. И переключаясь на еду. В отличие от Гипноса он голоден был и с удовольствием положил кусок рыбы в рот, предварительно воспользовавшись приглашением сесть. Беседа неуклюже, неловко но продолжилась. Это казалось более лучшим, чем оставить Магистра одного в его разочаровании. Никто не заслуживал быть в такие минуты один. Сам Шоу не хотел бы. Он непривычным движением налил из кувшина в кубок и мензурку. Его смущало обстоятельство, что более эстетичную тару предоставили ему, но и возразить как-то не решился. Первым пробовать настойку он тоже не стал - она была больше для подавленной души Гипноса, а еще ранее для Сайбер, и некромант ждал, что собеседник потянется к напитку первым.
   - Ну, не сказать, что большой выбор у меня был до его прихода, - натянуто улыбнулся Оливер и от незнания куда деть руки, просто ковырял двузубой вилкой очередной кусок рыбы, гоняя по ее белому мясу липкий черный гриб. - Вряд ли бы из меня получился в итоге даже лектор в академиии, или тем более Магистр. Родители не спрашивали меня хочу ли я ехать учится в Лейдер. Мастер Оррван не спрашивал хочу ли я ехать в Акропос… А Безымянный хотя бы прошел через все вместе со мной.
   Это последнее предложение произнесенное вслух, неожиданно озадачило даже самого Шоу. Вернее было бы сформулировать его иначе, но в уме оно родилось почему-то именно так. Даже вилка замерла в его руках на мгновение. Но вслух развивать эту мысль некромант не стал, оставив для осмысления себе. Вместо этого он переключился на фигуру самого Безынянного.
   - Он пришел за душами, которые были заперты в мире живых, - ответил он на один из вопросов Гипноса. - Сотни душ были порабощены Розой, которая все еще угрожает всей темной магии. Он, как оказалось, не одобряет заточение душ. Я видел, как он говорил с личем так как если бы тот был живым и в своей воле. Это было немного странно… Или не немного… Все вообще не совсем так, как нас учили. Иногда вообще не так. Ты, например, знал, что некромантия на самом деле не о том, как оживлять неживое? Вернее не только об этом. А учение о движении магических энергий… и души должны быть в постоянном движении. Наш бог по сути бог потоков, а не смерти. Смерть лишь один из этапов. А наши знания такие ошметки...

— Ты говоришь так, будто... даже радуешься тому, что Он с тобой, - озвучил Гипнос то, что Оливер не решался для себя сформулировать. С одной стороны если бы не Безымянный, то его не бросило бы в жернова пыток и скитания, с другой стороны война все равно бы разразилась, и Лейдер рано или поздно накрыли разрушения и Чума. Что бы делал он тогда будучи просто Оливером Шоу? Попал бы под срочный призыв Магистра? Слег бы с болезнью? Просто погиб где-то на улице, потому что никогда не применял магию для боя… Или застал время, когда Роза уничтожила бы темную магию, и перестал существовать вместе с целым Альянсом? В таких обстоятельствах близость бога была утешением, он был тенью в которую можно было спрятаться и переждать весь ужас; спокойный, как глаз бури - мир и события вращались вокруг него, а Безымянный был непоколебим в своем движении и именно этого бесконечно не хватало незадачливому некроманту. Однако вслух он этого не признал.
   Оливер слушал рассказ Беннатора о Пантендорском Ключе и семье Моретов с неожиданной грустью. Раньше ему всегда казалось, что уж кто-кто, а Магистры живут очень хорошо: и блага у них под рукой, и знания. Но встречая очередную правящую семью, он все больше убеждался, что жил в разы лучше и счастливее в своей комнатушке на двоих с Натаном, спокойно учась и заботясь лишь об экзаменах. Власть и сила не приносили ничего кроме страдания.
   - Ключ выбирает так же, как бог выбрал меня, - обронил Шоу и тоже прихлебнул из кубка, разом сморщившись, а затем чуть сипло продолжил: - Он тоже ищет наиболее подходящую случайность, и способен разумно оценивать. Так выбрали тебя и Вилрана.
   Кашлянув, некромант поторопился заесть саднящий горло напиток куском мягкой рыбы.
   - Я опасаюсь, что после этой войны мы утратим и то, что осталось… - обреченно произнес Гипнос и Оливер вдруг явственно осознал для себя желание, которое бы попросил у бога. Безымянный предлагал окупить старания Сайбер, намекал на это Беннатором, но сам Шоу не имел никакой просьбы за все свои мучения. Он просто плыл по течению и молил, чтобы все закончилось как можно скорее. Теперь же он ясно начинал видеть свой собственный путь, во всем творящемся Хаосе.
   - Я хочу попросить Безымянного сохранить некромантское учение, может быть вернуть ему тот изначальный смысл, который он хотел вложить в него…
   Горячее тепло поднималось от желудка, и еще немного поглазев на чеканный кубок с черепами, Оливер отпил из него вновь. В тот прошлый раз, когда они были в трактире он конечно переборщил с горячительным, но положа руку на сердце в том была вина Натана, намешавшего в одну чарку все спиртное, что было в трактирном погребе.
Балбес...
  - Ведь в этом смысл - из мертвого должно родится новое, или обновленное.

Отредактировано Оливер (19-10-2020 14:52:40)

Гипнос говорил и от его похвальных слов Шоу стало неловко: бледные скулы его порозовели от нахлынувших эмоций, сдобренных спиртным. Ему не казалось, что он делает что-то по настоящему особенное или приносит огромную жертву. Скорее наоборот, в этом стремлении он обретал тот собственный смысл, которого простому студенту не хватало всю его жизнь. У Оливера никогда не было амбициозных желаний, а задумываясь о долгой жизни, он едва ли точно знал, на что хотел бы потратить столько времени. Обучение было ему интересно, но он никогда не думал куда применить те знания, которые копил, как скупая старуха хлам. Иные студенты откровенно меньшего ума и знания добивались в разы больше за счет большего числа связей и умения их заводить. Шоу же общался с мертвецами, находя друзей среди них - среди книг с которых они говорили с ним и с каждым кто хотел их выслушать. Безымянный ему казался таким же - книгой, которую нужно прочесть и понять, или отбросить, как Натан скучный учебник с которым нельзя было сторговаться. Может быть поэтому другим было сложно...
- Не уверен, что у него есть чувство юмора, - произнес Шоу, глядя как кубок и мензурка вновь наполняются до краев. Странно это было - вот так запросто пить с Магистром, почти так же невероятно, как носить в себе бога. И все же это происходило. - Хотя иногда ему присуща ирония… или мне так только кажется.
   Оливер вновь потащил в рот кусок рыбы. Такая закуска скорее подошла бы хорошему вину, а не травяной настойке, которая перебивала пряностью слабый вкус грибов и рыбьего мяса, но некромант едва ли понимал в таких тонкостях и ел просто, чтобы не опьянеть слишком быстро. А то ведь Безымянному вновь придется брать все под свой контроль и Гипносу это снова не понравится, так же, как не понравилось Натану и Сайбер в прошлом.
   - Он не ведет ведьм к власти, - возразил Шоу, делая глоток из кубка. Легкая дурманящая дымка плыла в его голове и он чувствовал, как оседают его страхи, становясь незначительными и пустыми, чувствовал желание говорить откровеннее и больше. - Безымянный вообще далек от этого. Альянс созданный им даже не имел аристократии, он был полон бродяг и изгнанников. Магистры когда-то сами захватили власть, - высказав это Оливер запоздало задумался, скосившись на Гипноса. - Извини. В общем это не очевидно, но на самом деле самая большая угроза для Альянса и мира в целом исходит от Культа. Я говорил с Сайбер и она мне кое что сказала… Ты же видел Имахира? У него золотые глаза?

Отредактировано Оливер (22-10-2020 14:40:42)

Убийства из-за власти… Оливер себе даже не мог представить, каково это расти в подобной обстановке, выживать в коробке со змеями, хоть эта коробка и была отделана золотом и самоцветами. Что толку от мягкой кровати, если ты не можешь в ней спокойно спать? Когда Шоу впервые убил человека, тогда при побеге из тюрьмы, он ощутил как его душа точно бы упала в яму, сырую и мерзкую, от грязи которой, как казалось, уже невозможно будет отмыться. А Беннатор говорил об этом пусть уклончиво, но казалось совершенно спокойно. Сколько он уже успел убить людей, до этого разговора? Гипнос казался Оливеру хищником, вроде волка, в то время как себя он видел зайцем, или лопоухим олененком, который способен только бежать от опасности, пожираемый ужасом. Сейчас за одним столом, они были осколками разных жизней и миров, которым теперь приходилось искать общий язык и общие цели. И это вроде бы получалось. Возможно ведьмы с некромантами тоже смогут хотя бы говорить…
   - Из меня бы не вышло аристократа, - просто признал некромант, факт, который должно быть без того был со стороны очевиден.
   - Выходит, что Роза, из-за которой Безымянный вернулся в наш мир, и Культ — это одно и то же? - спросил Беннатор и Шоу отрицательно мотнул головой.
  - Не совсем. Скорее всего Роза использует Культ, перенаправляя его ресурсы для своих целей. У Культа хватает знаний о Ключах, и с ее стороны довольно умно прибегнуть к ним, вместо того чтобы конкурировать с Культом, начав поиски с нуля. Возможно большинство адептов даже не понимают, кому служат на самом деле и каковы истинные цели призыва Безымянного. А Имахир, если мои рассуждения верны, даже не некромант, а алифер, при том мертвый. Пустой, как ты сказал, как орех с иссохшим ядром. Роза питается душами, если можно так сказать, живет за счет их энергии, и все ее марионетки связаны в одну сеть - она видит их глазами, они чувствуют друг друга. Но ведьмы сказали мне, что дерево в Зенвуле было уничтожено, и никто теперь не знает где сердце Розы и в ком оно. Думаю, что если Безымянный обретет свое тело, то сможет вырвать сердце Розы с корнем из нашего мира. Пока он во мне, то ограничен моей смертностью…
   Оливер потер нос и вздохнув отпил из кубка, точно хотел набраться из него большей храдрости и в итоге выдал то, что Гипнос едва ли хотел слышать:
  - Некроманты и ведьмы могли бы объединится против Культа, ибо Роза за ним грозит и тем и другим, и делить после нее будет нечего. Глава Ковена согласилась на переговоры с Магистром Лейдера… Теперь некроманты должны сделать шаг.

Слова Гипноса стали для Оливера подтверждением, что Сайбер была права в своем подозрении на счет Имахира. Беннатор видел в нем странности, но его знания не хватало, чтобы распознать их истинную суть, и теперь Шоу наблюдал как осознание проступает на бледном лице Магистра. Может быть теперь, глядя на ситуацию с более высокой точки, он наконец перестанет обвинять бога в бездействии? Самому Оливеру это было неприятно, потому что обвиняли то глядя ему в лицо, и как ни крути он был частичкой Безымянного.
   - Не думаю, что об этом кто-то знает, - качнул головой некромант, проворачивая в пальцах полупустой кубок. - Роза не заключает сделок напрямую: все кто знают о ней - носят ее в себе, все остальные лишь обмануты.
   Шоу не стал говорить, что даже бог не сразу увидел в Тенях Алира их суть, но в оправдание этого он мог бы сказать, что Безымянный смотрел на мир его человеческими глазами, да и сама аномалия Розы была нова для Рейлана.
  - Мне тоже хотели подселить Розу, но Сайбер меня вытащила в обмен на то, что Безымянный оборвал ее связь с проклятьем Зенвула. Ростки Розы можно перерезать оставляя жизни - ведьмы могут проводить этот ритуал, если тело еще живо, конечно. Мертвые слуги Розы похожи на личей - такие же иссохшие и такие же сильные магически - их истинный облик скрыт за иллюзиями.
   Оливер сделал глоток из кубка и поддернув мантию на коленях, вдруг сел на стуле как на полу, скрестив ноги в лодыжках. После полугода ночевок на земле, просто сидеть на стуле ему было уже даже некомфортно, и новая привычка возобладала, как только ум перестал контролировать тело в должной мере.
   - А я… хотел просить тебя пойти со мной, - признался он Гипносу, как только тот заговорил про предстоящие переговоры с Магистром Лейдера. - Большинство тех, кто сейчас в академии - это бывшие мои учителя. Тот же мастер Оррван… да, я его хорошо знаю. Он был куратором моего курса. Я присматривал за его лабораторией и в общем-то благодаря его занятиям, я загорелся желанием делать и исследовать химер. Он немного эпатажный и мне всегда казалось, что он переигрывает с тем, каким должен быть некромант… но он искренне пытался нас дураков чему-то научить. Вот только я не уверен, что хоть какой-то учитель захочет слушать ученика, особенно если он говорит о вещах крайне странных и неизвестных…
   Шоу покривился и запил собственную неприятную мысль очередным глотком настойки.
   - А ты Магистр! - он искоса взглянул на Беннатора. - И Ровенна тоже. Она, наверно, не согласится пойти из-за своего положения, но за нее мог бы говорить Вилран. У него очень хорошо получается говорить так, как будто кругом презренные черви - некроманты к нему сразу прислушаются. А вот меня едва ли они станут слушать.
   Оливер немного помялся, отчего кубок в его руках закачался из стороны в сторону, но все же спросил, потупив взгляд:
   - Ты польстился на Коррин, да? Просто… просто будь осторожнее. А то в один прекрасный день очнешься прикованным к столу. У нее своебразная манера общения… Я бы в ее доме спать один в комнате не рискнул.

У Оливера не было брата, которого бы он вытянул из Бездны ценой невероятного усилия, но все же ему казалось, что он понимает горечь Гипноса. У него была Сайбер, которую он не мог заставить относится к себе как-то иначе, чем она относилась, хоть он и тешился желанием изменить это. Безымянный называл это волей души, и крайне неодобрительно относился к тем, кто пытался этой воли лишить. А ведь за сотни лет некроманты сильно преуспели в этом. Но другая душа не была собственностью, которую можно присвоить, принадлежи она личу, родному брату или понравившейся женщине. Вот только ничего утешительного в этой истине не было и Шоу просто промолчал. Он слишком мало был знаком с Беннаторами, чтобы разбрасываться нравоучениями, как Безымянный, да и мог ли дать совет о том, из чего сам не нашел выхода? Просто смириться с положением дел? Принять, что на самом деле ты один был и будешь, родился один и умрешь один? В случае с акропскими братьями это однозначным не выглядело, и Оливер предпочел оставить эту сложную тему вовсе, переключившись на что-то более легкое. Если так вообще можно было сказать о Коррин.
   Как и ее отец, она всегда казалась странноватой даже для некроманта, их семья была увлечена магией по-особому. При всей прагматичности учения о Смерти, Оррваны вкладывали в него непривычную, пугающую чувственность, которая выражалась в особой эстетике и патетике. Шоу ощущал себя куда более приземленно и просто, возможно потому что родился и вырос в простой семье, не привык к вычурности речей, мыслей и одежд. И когда Коррин говорила с ним, он откровенно не понимал ее, не видел того, что видела она. Как вообще разобрать восхищена она тобой, как человеком или как материалом для своего очередного произведения искусства? Эмоции - терра инкогнито для темного мага, и те из них, что хоть немного разбирались в них и повелевали ими, можно было равнять с ведьмами. Коррин Оррван, по мнению Оливера, была ведьмой гораздо большей, чем расчетливая Марабарас. Однако Гипноса похоже это только привлекло. Нашли общие вкусы значит…
   Скулы Шоу зарделись от промелькнувших догадок и он поторопился потопить это неловкое чувство в настойке, осушив кубок до дна.
   - Я избегал оставаться с ней наедине, - признался он. - Она всегда меня пугала, но вам аристократам, наверно есть о чем поговорить, кхы, да… В академии говорили, что мастер Оррван создал ее искусственно, и она вроде крихты. Потому что мастер никогда не был женат. Но для подобных вещей много других более приземленных объяснений. Всяких. Хм. В общем мой друг рассказывал, что она его чуть не разделала на таком столе, и даже шрам от ланцета показывал. Но если ты еще цел, то наверно все впорядке… и ты можешь не брать это все в голову.

Гипнос, похоже, и правда был рад общаться с дочерью мастера Оррвана… каким бы там их общение ни было. Оливер не чувствовал себя в праве вываливать на Беннатора все слухи, что ходили в академии про это семейство. К чему оно, если Шоу даже сам не знал, что из них правдиво, а что нет и мог оперировать лишь собственными опасениями? Но если Коррин приняла всех их в доме, помогала с Ключом, и никто из гостей еще не умер, то может быть она была не так плоха… если за всем этим, конечно, не крылись более глубокие корыстные мотивы, как оно бывает у некромантов. Чего не бывает у некромантов, так это настолько ярких эмоций, какие проявлял сейчас Магистр Акропоса, в хмельном порыве признаваясь в своих чувствах к женщине. Может быть Безымянный был прав и их истинная человеческая природа неподавляема? Пробивается, как живая трава, сквозь камни мостовой… и это нормально. Он Оливер Шоу нормальный человек в своих ощущениях и взглядах, урод с точки зрения общества Альянса, но естественен и первороден с точки зрения бога. Это было еще одной странной мыслью вечера, которая быстро потонула в мареве спирта и трав.
   - Если так, то это прекрасно, - поделился своим мнением он. Шоу наполнил опустевшую посуду вновь, вылив в нее последние капли из кувшина, вышло лишь по половине каждому. Придется для Сайбер сходить еще раз на кухню...
   - А что насчет тебя самого? - вдруг завел разговор Гипнос, тожно бы ухватив его за мысль с поличным. - Ты и Сайбер… живете вместе?
  - Оу, нет! - поспешно ответил Оливер. - То есть отчасти… мы путешествуем вместе только и всего. Она защищает меня.
   Сколь бы некроманту не хотелось верить, что это путешествие заведет их с алиферкой к чему-то большему, но при сторонних он не был готов навешивать на Сайбер какой-то ярлык собственности, раз она сама не желала того. Зато бездумно выложил всю ее подноготную:
   - Она была одной из Теней Алира - из тех алиферов, которые захвачены Розой. Честно говоря, я так и не решился спросить, как она жила до этого и кем была, и настоящее ли это ее имя. Но если так подумать, то мне в общем-то все равно - я вижу ее душу, если можно так сказать… Безымянный предлагал ей время жизни, взамен того, что она потратит на… нас с ним. Но она отказалась. Так что нас не связывает сделка. Безымянный говорил, что алиферам очень важно служить чему-то, какой-то определенной цели - они не могут жить сами для себя. Может быть ее решение защищать меня дарит ей смысл… я не знаю. Но мне не так одиноко. Думаю... ты меня понимаешь.
Оливер неловко улыбнулся и пригубил последний кубок настойки. Пожалуй, до этого дня он так и не распробовал всего удовольствия от беседы под вино - в голове слишком живо стояли студенческие попойки Натана в которых не было меры. Но вот так, вести неторопливую беседу с горячительным в руках было хорошо. Настойка не дурила голову, но раскрепощала мысли и чувства в должной мере и Шоу едва ли сказал бы все, что сказал без нее.

Остатки своей настойки Оливер все еще бултыхал в кубке, слушая Гипноса. Тому, судя по всему, и правда нравилось ощущать себя живым и все чувствовать, но ему и Коррин нравилась... Сам Шоу в эмоциях ничего приятного для себя не находил, только вечно преследующий страх, разочарование, досаду, боль, одиночество, которому не было конца, пустые надежды и чувство потерянности в этом водовороте. Он бы наоборот многое отдал, чтобы этого не испытывать, не гоняться за чем-то эфемерным, за той стороной эмоций, которую называют счастьем или любовью, потому что их кажется не существовало, а может быть была такая капля, что она не перевешивала всего темного, и уж точно доставалась не всем. Не таким, как он сам. Но сказать что-то против воодушевленных слов Беннатора он ничего не посмел, только улыбнулся и допил настойку.
   - Я родился в Крене, - зачем-то вспомнил он. - Над ним иногда светит солнце и на его земле растет много трав, не так, как в Остебене, но все же… И мне было тяжело первые годы в Лейдере, он казался мне таким серым и бездушным. А потом я нашел в нем свою прелесть.
   Слова у Оливера складывались неожиданно неуклюже и он сам толком не знал, что именно хочет этим сказать. Что рациональный и холодный мир некромантов лучше? Он этого не знал. Понятия не имел, что лучше и кому лучше, и как лучше, однако неотвратимо был вовлечен в судьбоносные события. И вроде бы никто не просил его ничего решать, можно было просто быть сосудом Безымянного, однако некроманту хотелось сделать что-то значимое для других. И может быть заслужить этим немного любви? Хотя бы той капли, которая где-то была, и которая придала бы немного смысла всем страданиям.
   - Я путешествовал по Остебену и видел город ламаров - места, где нет Кристалла, и не сказал бы что людям там живется хорошо, - Шоу опустил глаза на свои пальцы, вертевшие пустой кубок. - Просто им плохо по другому. Мне кажется, не стоит возлагать большие надежды на новый мир… ну, чтобы не разочароваться. Потому что у любого явления две стороны и нельзя взять все только хорошее и отмести все плохое… хочешь ещё настойки?
   Оливер вдруг отстранился от своих мрачноватых размышлений, и
   - Я бы ещё выпил - это мешает много думать, - Шоу снова улыбнулся, обозначив этим шутку, и взглянул на Гипноса с ясной живостью в глазах. - Да и этот кувшин я обещал Сайбер… надо ей что-то принести. Коррин тебе разрешает ходить в рабочее крыло? Я бы хотел посмотреть коллекции мастера Орвана. Думаю другого времени и возможности может уже не быть, а мне всегда было любопытно. Он много про них рассказывал.

Пока Оливер сидел, сильно опьяненным он себя не чувствовал, однако как только они с Гипносом поднялись на ноги, тело безвольно покачнулось, ноги стали ощущаться тряпичными, а все движения тягучими, и только в голове сохранялась подозрительная ясность, приправленная хмельной решимостью. Стараясь не шуметь, они вышли из комнаты и двинулись темными коридорами совсем не знакомыми Шоу. В прошлом Оливер заглядывал в дом к мастеру Оррвану, когда требовалось передать какие-то бумаги из академии или принять срочное решение, но дальше порога, и в редких случаях холла, его никогда не пускали. Теперь же он разгуливал по жилищу наставника, вспоминая сколько раз любопытство съедало его прежде в желании поглядеть на коллекции, которые превосходили то, что хранилось в самой академии и было замусолено и подпорчено поколениями студентов. Чего Шоу не ждал так это химер, и Гипнос мог почувствовать как пальцы сообщника вцепились в его живое плечо - Оливер откровенно прикрылся им, отступил чуть за спину, а после того, как мертвая зверюга проигнорировала их, неловко улыбнулся Беннатору.
   - Прости, - обронил он, приняв слово “тише” на собственный счет, и расправил смятый рукав Гипноса. - У Оррванов получаются по настоящему пугающие химеры. Всегда хотел создавать таких же, но мои даже в набросках выглядели всегда как-то… жалко.
  Оказавшись среди препаратов, Оливер оживился еще больше, совсем так же, как в тот день, когда он увидел маленькую лабораторию Беннатора.
   - Ого… - с придыханием произнес он, провернувшись на середине комнаты вокруг себя, чтобы охватить взглядом все разом, и едва не завалился на ковре, который собрался под ногами складками. - Ай!
   Поймав равновесие вместе с краем стола, Шоу выпрямился и призвал собственный светящийся шар синеватого света, чтобы направлять его туда, куда желало его внимание.   
   - Мне всегда казалось, что в академии богатая коллекция препаратов, но это просто королевская сокровищница!
   - О какой именно коллекции говорил мастер Оррван? - спросил Гипнос.
   - Редкости, - с лету ответил Оливер, разглядывая очередного заспиртованного уродца в банке. - Вроде черного пегаса или мантикоры… Мастер Оррван рассказывал, что собственноручно убил мантикору! И сделал из ее шкуры плащ, защищающий от магии. Где-то здесь должен быть ее скелет! Хотя и плащ я бы не отказался примерить… Как думаешь, где маг такого уровня его может хранить?
   Вопрос Шоу был по пьяному серьезен. Он обернулся к Беннатору с внимательным и решительным взглядом. Желание было глупым, странным и возможно опасным, и в былое время Оливер не то чтобы не решился на него, но даже додумать побоялся бы - такая выходка впору была бы Натану, но после всего пережитого казалась лишь забавной мелочью, веселым пустяком, баловством в котором Шоу всю жизнь себе отказывал. И в итоге жил без всякого вкуса, пресно, как мертвец...