Хэльмаарэ знал, что так будет. В тот самый день, когда принцесса при нём обмолвилась, что желает покинуть Эденвел и посмотреть, как живёт народ, не имеющий ни власти, ни гроша за душой. Он поощрял её рвение – детское, наивное, глупое, и сам был наивным и глупым мальчишкой, который решил, что у его поступка есть разумное оправдание. Он думал, что покажет Нувиэль мир без прикрас – таким, какой он есть, а в будущем это поможет ей стать советницей, достойной короля – мудрой, близкой с народом, опытной. Он так стремился открыть ей глаза, надеясь, что она не станет копией своей матери, что совсем забылся, ведомый чувствами.
Хэльмаарэ из рода Стеклянной бабочки в последний раз видел солнечный свет. Из узкой темницы во дворце, куда не закрадывался дневной или лунный свет, он вышел в полдень в компании стражников королевы. По её приказу его вели на казнь, и эльф, легко усмехнувшись, подумал, что в чем-то даже слишком похож на отца. Он был ещё совсем ребёнком, когда Эаглифа Амакиир шёл этой же тропой к месту своей казни. Хэльмаарэ чувствовал себя удивительно спокойным и совершенно не думал о смерти. Он жалел только о том, что больше не увидит Нувиэль, но понимал, что так нужно – он сам принял свою судьбу и давно с ней смирился.
Преступник должен понести наказание.
Сопровождавшие его стражники хранили молчание – все его знали, как верного и преданного принцессе пса, и считали, что Хэльмаарэ по глупости оступился, а королева, получив нож в спину от Деворела, теперь не прощала преступников и не дарила им милостивое изгнание. Хэльмаарэ не смог бы объяснить, что для него изгнание хуже смерти. Никто не пытался его пнуть или оскорбить словом или действием. Никто кроме кронпринца, который с самого начала был настроен против него, словно знал о Хэльмаарэ что-то, чего Хэль не знал сам. На него смотрели как на сына преступника, и того, кто заслуженно назывался паршивой овцой, несмотря на все свои таланты лучника.
«А лучник ли я теперь?..»
Даже руки его по-прежнему плохо слушались, и шёл он не ровной и благородной поступью, как когда-то ходил по коридорам эльфийского дворца, гордо нося форму гвардейца, а немного прихрамывал. Последствия ритуала всё ещё сказывались на нём и, как думал лучник – а теперь точно знал – останутся с ним навсегда.
Никто не считал его особым преступником. Никто не делал ему чести. Не готовил отдельную верёвку, не созывал больше зрителей для показательной казни. Хэльмаарэ ставили в ряд с убийцами, ворами и насильниками, которых поймали в столице. Не все из них даже были эльфами. Хэль рассмотрел среди них людей и ламаров, которым повезло ничуть не больше, чем ему. В отличие от него, они ещё не смирились со смертью, и пытались ей что-то противопоставить.
Палач ждал каждого с холодной готовностью. Три петли размеренно покачивались на ветру. Толпа на казнь выстроилась приличная, и Хэльмаарэ не оказался среди них в первом числе. Он не видел королевы, но догадывался, что скромная башня, примыкающая к площади, с витражными окнами, и плотной ромбовидной решеткой – почётное место для наблюдения. Оттуда открывался отличный вид, чтобы не видеть подробностей чужой смерти, но убедиться, что на ещё одного клятвопреступника в мире стало меньше.
На казнь пришли посмотреть жители города. В толпе стояли родственники и приближённые обвинённых, которые всё ещё молили королеву о прощении и не желали прощаться с любимыми.
Хэльмаарэ отметил не без самоиронии, что рядом с местом казни выбиваясь своей неуместностью – с одной стороны в самом разгаре шла стройка храма Алиллель – богини жизни и плодородия, а с другой – с песнями, плясками и шутками на грани – весёлый карнавал приезжих артистов.
***
Справа грязно выругался эльф в цветастой шапке, которая постоянно спадала ему на глаза. За последние десять минут ему пришлось три раза её поправлять, чтобы видеть, что происходит впереди и ненароком не налететь на кого-то из труппы. Он, конечно, фокусник и ловкач, но не до такой же степени, чтобы жонглировать кинжалами вслепую!
- Тише, коллега, - с широкой и весёлой улыбкой поправил его Маерлинг, - здесь же дети и леди.
- Келпи их через пятое копыто переимей, что я думаю об этих леди и их детях! – с чувством выпалил эльф уже в адрес Маерлинга, на что тот весело расхохотался. – Чувствую себя шутом на похоронах!
Мер даже не спорил. Они потратили несколько недель на подготовку. Пока королева делала вид, что слишком занята принятием справедливого решения, у них было время подготовиться к казни как следует. Условившись на то, что появятся шумно и эффектно, они заранее заплатили известной труппе артистов, согнали их в город, раструбив о представлении и созвав на площадь как можно больше гостей. В толпе поди разбери, кто тут свой, а кто подставной!
Даже Маерлинг, не обладая должными талантами, приоделся и теперь походил на очередного нелепого циркача. По правую сторону от него танцевали красавицы в цветной и яркой одежде на ламарский манер. Светили телесами, завлекали движениями рук и бёдер. Пел, деря глотку сам Маерлинг, приставая к людям в толпе, протягивая им глубокую шляпу.
Толпа зевак делилась на две группы – кому веселее шумное представление, кому – казнь. За шумом веселья королевскому глашатаю приходилось повышать голос и едва ли не кричать, чтобы виновные слышали обвинение и приговор. Он бесконечно на это злился, но не мог ничего поделать. Королева не пожелала делать казнь главным событием столицы и посчитала, что немного веселья не помешает.
- Умирать – так с музыкой! – весело крикнул тучный мужичок, поднимаясь на виселицу и затягивая непристойную песню про доступную Анну.

Хэльмаарэ ждал своей участи, и отвлёкся, когда вслед за задохнувшимся хрипом певцов загрохотала стройка поблизости. Он оглянулся, будто ударенный по затылку обухом, не понимая, что происходит. Толпа вокруг него пришла в движение. Кто-то узрел в панике и фойрровщине возможность спастись и сбежать. Кто-то – знак, посланный из Авура. Рядом гоготал, окончательно свихнувшись, пузатый пират с жидкой сальной бородкой, с чего-то решивший, что то за ним пришли его парни.
Поддавшись привычке гвардейца, Хэльмаарэ искал глазами угрозу короне и уклонялся от толпы, чтобы не оказаться на земле, получая пинки по бокам и спине.
- Счастливчик ты, парень, сейчас бы болтался в петле, - с усмешкой говорил ему незнакомый голос на ухо. В толпе разношерстных лиц и неуместного веселья в панике, Хэльмаарэ не понимал, что происходит. Он, как и другие, считая происходящее не иначе как волею самой богини – случая, а не Алиллель – оглянулся на падающую вперёд статую. Каменное изваяние под четыре метра в высоту, отделившись от здания, падало вперёд, на испуганную впереди эльфийку. Девушка смотрела в янтарные глаза богини, что неслась на неё смертью прямо из языков жгучего пламени.
Хэльмаарэ дёрнулся в её сторону, забывая о путах, о том, что ему готовили виселицу, об обещании королеве, что он сделает всё ради Нувиэль. В голове билась одна мысль – спасти, уберечь, оттолкнуть. Всё равно умирать, так какая разница как? Болтаясь в петле в грязных портках или мокрым пятном на брусчатке?..
Но чужие руки не дали – ухватили за плечи крепкой хваткой, крутанули, потянули к себе. Хэльмаарэ, не в силах отвести взгляда от чужой и глупой смерти, решил, что то стражники королевы опомнились – начали хватать висельников, пока те не разбежались и не пришлось вновь за ними гоняться по Гвиндерилу, чтобы спросить за преступления, но он ошибся.
Вспышка чужой магии привлекла его внимание слишком поздно, а следом он услышал тот же знакомый насмешливый голос, шептавший ему на ухо:
- Ещё не время умирать, Вашество.
Короткое издевательство оборвалось вспышкой мерцающего света и Хэльмаарэ, взмахнув ногами, провалился в темноту. Магический портал затянул его будто трясина, закрутил, выворачивая все внутренности со скудным прощальным пайком.
Над площадью, развеваясь в пыли и иллюзии пламени, возвышался герб ди’Кёлей, не в силах прикрыть ни разбитую статую Алиллель, ни погребённых под завалами камня рабочих и случайных прохожих.
***
Вдалеке, словно зубчатая линия горизонта, слабо угадывались очертания эльфийской столицы. С высоты холма с удивительно короткой травой открывался вид на синее небо, затянутое тёмно-серыми облаками. Лучи солнца едва прорезали серое марево, освещая широкий холм и одинокое дерево – чёрное, будто от копоти, с ветвями-паутинами, тонкими, сплетающимися и запутанными в странный и жуткий узор. Дерево казалось мёртвым и в летнюю пору съеденное осенью и коварной лютой зимой.
Хэльмаарэ упал, припадая на колени и руки, связанные между собой магической цепью, и едва не встретился лбом с корнями дерева, торчащими из скудной травы. Подняв голову, он с непониманием посмотрел на дерево, словно происходящее ему снилось. Ни зверей. Ни птиц. Только странного вида вырезанные от руки на коре символы и имена на эльфийском, с годами из-за облупившейся и повреждённой коры, съеденной паразитами, понять их смысл без предыстории было бы сложно, если вообще возможно.
Таинственный спаситель – или похититель? – встал сбоку от дерева. Лучи солнца за его спиной размывали лицо тенью, не давая к нему присмотреться. Шутовской наряд казался глупым и неуместным.
Может, Мираэль решила подарить ему милосердную смерть и отравила пищу?.. А сам он лежит на полу в темнице и видит цветастые последние сны?..
- Пойдёмте, Ваше высочество, - незнакомец протянул ему руку. Бубенчики на запястье издевательски звякнули весело и  мелодично.
- Какой я тебе Высочество? – Хэльмаарэ поднялся с колен, пытаясь сохранить остатки достоинства, и огляделся.
На холме, продуваемом ветром, больше никого не было.
Незнакомец в одеждах шута присмотрелся к нему, окинул взглядом с ног до головы, и бросил в привычной весёлой манере:
- Грязный, потный, смердящий. Не обделался, пока к петле шёл? – он усмехнулся.
Солнце скрылось за облаком, и Хэльмаарэ смог рассмотреть лицо незнакомца. Он видел его впервые.
- Кто ты?
- Старый друг семьи. Можешь звать меня Маерлингом, - бросил эльф и посмотрел в сторону, ожидая появление напарницы. – У нас мало времени, пока стражники тебя не хватились. Поболтаем по дороге или на месте, а сейчас давай. Прокатимся с ветерком.

Хэльмаарэ обернулся, услышав шаги. Он не заметил незнакомку, которая, как он понял, оказалась в одной связке с Маерлингом. Одежда выдавала в ней ламара – лёгкая, воздушная, до неприличного, по эльфийским меркам, открытая. Взгляд лучника против воли скользнул к её груди, призывно качающейся в настолько глубоком вырезе, что можно было не одеваться. Он не понимал, что здесь происходит, и кто эти двое, что решили помочь ему спастись от виселицы, назвавшись друзьями семьи. Какой семьи?.. У него никого не осталось.
«Я брежу?..» - это казалось единственным логичным объяснением того, что он видел.
Хэльмаарэ поднял взгляд к глазам незнакомки. Она просила его поспешить и не задавать вопросов. Прикосновение к плечу было лёгким; от него шло приятное успокаивающее тепло. Для пленника темницы, с которым не слишком хорошо обходились, эльф был слаб и телом, и духом. На сломленного псионика действовала без промашек, вытесняя из его разума все тревоги и вопросы, превращая в покладистую и послушную марионетку. Не замечая подвоха и обмана, Хэльмаарэ подался ближе, считая, что во что бы то ни было не должен подвести двух спасителей. Стражники придут за ним, и тогда на виселицу отправятся вместо одного – трое.
Эльф удивился, когда перед ним, разрушая обманчивое впечатление о хрупкой и беззащитной девушке, появился дракон. Внутренний запрет не позволил ему засомневаться в честности спасительницы и как-то ей помешать. Забираясь на спину дракона вместе с Маерлингом, Хэльмаарэ казалось, что он всё ещё пребывает во сне. В странном сне, где никак не мог вспомнить, где он видел этих двоих раньше и видел ли?
***
- А ты с магией не переборщила? – дружески подтрунивал Маерлинг, с усмешкой поглядывая на девушку.
Дворик перед домом напоминал слишком красивый и ухоженный сад для места, где редко бывают гости. Здесь хватило места, чтобы дракон смог опуститься на брюхо, едва-едва не снося хвостом хозяйские клумбы со знакомыми Лиранне цветами. Секретную резиденцию Аерлинг защищали и невидимые на первый взгляд стражники и магия, чтобы никому не взбрело в голову явиться без приглашения.
Хэльмаарэ, оказавшись на земле, неуклюже переступал с затёкшей ноги на ногу, осматриваясь. Тяжёлые магические путы оттягивали его руки к земле, не давая свободы. Он казался растерянным и… глупым.
- Будущий король Гвиндерила, - хмыкнул с лёгкой издёвкой Маерлинг, зная, что Хэль его не услышит, и снова посмотрел на напарницу. – Снять с него путы или ты его так обработаешь? – эльф не отказал себе в удовольствии напомнить Лиранне с какой целью Аерлинг заслала её помогать с… внуком.
Магическое влияние с эльфа постепенно спадало, возвращая ему ясность ума.
- Кто вы? – карие глаза смотрели на них решительно и хмуро.
Маер усмехнулся.
- Спасители твои, - отмахнулся эльф, подходя ближе, и тронул плечо Хэля. Его руку тут же сбросили немного неуклюжим, но однозначным жестом, чтобы не сомневаться в отношении «наследничка» к предложению. – Пойдём в дом. Там всё обсудим… Какой у тебя выбор?
Выбора не было. Хэльмаарэ не знал, где находится. Не представлял, зачем его спасли и кому он вообще понадобился. Это точно не происки королевы или принца. И Нувиэль здесь ему ничем не помогла. Кто-то из гвардейцев? Вряд ли. Спасители выглядели какими-то мутными, чтобы иметь подобные связи во дворце. Может, его с кем-то из висельников перепутали? Вот забава будет, если спасли не того, а нужный эльф сейчас болтается в петле.

В чём-то Лиранна была права. Маер действительно не разбирался в хитросплетении человеческих взаимоотношений и в их желаниях. Будь всё так просто, как кажется на первый взгляд, услуги псионика им бы не понадобились. Казалось бы, что для счастья надо? Предложить власть, деньги, женщин, статус и положение, но нет. С этим «наследником» придётся повозиться. Аерлинг не случайно отправила на задание Лиранну, и Маер в целом понимал, что без её талантов здесь не обойтись. Его дело было сравнительно небольшим – помочь Хэльмаарэ сбежать, спастись от стражников и смерти, и защищать этих двоих, следя за тем, чтобы их не нашли раньше времени. Он должен был помогать напарнице по мере своих сил, но что касалось воздействия на ум и намерения эльфа… это была задачка выше его сил. Ну, какой из него наставник и друг?
***
Хэльмаарэ не покидало стойкое чувство, что он умер или видит предсмертные яркие сны. Как ещё объяснить красивую девушку, бесстыдно сверкающую душой, цветущий сад и странное умиротворение, которое окутывало его в абсолютно незнакомом месте?
Споткнувшись о ступеньку, когда в очередной раз эльфа подвела больная нога, он понял, что всё же не спит. Боль была реальной, и происходящее вокруг – тоже.
Он внимательно следил за своими спасителями, но не торопился искать выход из странного сада или дома, что видел впервые. Он прикидывал, кому и зачем понадобился, и всё ещё допускал мысль, что его с кем-то перепутали, и придерживался этого мнения, пока Анна не назвала его легко и ласково, словно женщина, которая давно его знала. Подняв голову, он смотрел на губы девушки, но слышал и видел Нувиэль. Слышал её ласковое обращение. Слышал её смех. Обманчивое видение, навевающее ему спокойствие и уверенность в собственных силах, быстро исчезло. Ему улыбалась другая.
Хэльмаарэ не притронулся ни к питью, ни к пище. Словно почувствовав его подозрение, Маер взял с блюда кусочек сыра, отправил его в рот и прожевал, продолжая усмехаться и с каким-то детским озорством – немного насмешливым – смотрел на него. От своей напарницы он сильно отличался и в отличие от неё не торопился втираться к нему в доверие, не говорил ласково, не располагал к себе, а будто бы сразу проводил чёткую грань, что он здесь по делу и только. Они оба знали много, но говорили почти ничего.
Внимательно слушая Лиранну, Хэльмаарэ по привычке изучал местность вокруг, отыскивал выход. Он не был магом, а потому не чувствовал давления на себя и не чувствовал магии, что пропитывала всё место вокруг. Даже его природная подозрительность, усиленная по долгу службы, и та дремала размеренным сном, лишь изредка поднимая голову и напоминая, что стоит смотреть в оба. Раньше он носил специальный артефакт, который не позволял псионикам воздействовать на его мысли, но с заключением лишился всей защиты. Остался только накр, сдавливающий его сердце и обещающий смерть, если с принцессой что-то случится.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь о паранойе королевы? – Хэльмаарэ решил начать с простых вопросов. Он уже понял, что никто не ответит ему напрямую, что за добрые люди или не-люди помогли ему избежать смерти, а потому заходил к главному с другого бока.
Он считал, что королева могла бы подыскать для него другое наказание. В конце концов, он не причинил принцессе вреда. За клятвопреступничество он бы заплатил не кровью, а вечной ссылкой в чужую страну. Его могли бы заслать к ламарам – помогать им с их революцией, и тогда бы он тоже никогда не увиделся с Нувиэль, потому что возвращение приравнивалось бы к желанию умереть на границе, едва сделав шаг в королевство.
- Мне показалось, что вы спутали меня с другим висельником и по везению – моему, а не вашего «счастливчик» - спасли меня вместо него.
Хэльмаарэ в очередной раз намеренно подчеркнул собственную неважность, и сел в кресле удобнее, стараясь лишь отчасти поддаться умиротворению и спокойствию. Сейчас он всё равно не мог сбежать. Не знал куда и как. С его телом на двух ногах и без магии далеко не убежишь, и нет под рукой даже лошади. Сначала ему нужно узнать зачем и кому он нужен, а потом уже действовать.

Хэль понимал, что его спасители не ошиблись повешенным, но, перебирая в памяти всех своих знакомых и тех, кого мог бы назвать друзьями, не представлял, кому взбрело в голову устроить такое представление ради него. У кого хватит силы и дерзости поступить так, открыто выступив против королевы? Украсть преступника прямо с его казни, на глазах у стражников королевы, - слишком рискованно. В случае провали она бы присоединились к нему в тот же час, составив компанию на виселице. Чтобы пойти на такое, нужно либо иметь за собой слишком влиятельного покровителя, который может бросить вызов королеве, либо быть сумасшедшим.
Присматриваясь к Маеру, Хэль склонялся ко второму…
Анна упомянула помощь за морем, и Хэльмаарэ вспомнил иш’Синдэ, которые пытались выставить себя борцами за безопасность и свободу принцессы, но оказались всего лишь алчными аристократами, которые желали добиться власти через принцессу. Их вмешательство в путешествие Нувиэль обернулось для них полным провалом и проблемами, которые решались тем же способом, что королева предначертала ему – казнью. Вряд ли кому-то, кто мог бы спастись от гнева Мираэль, взбрело в голову спасать телохранителя принцессы. С чего бы так ради него заморачиваться? Он простой воин. Его исчезновение из жизни королевства ничего не изменит.
Вторым в голову пришёл Накилон. Загадочный парень, по ошибке принятый за пьяницу. Им с Нувиэль повезло случайно столкнуться со спасителем в подворотне – в случайности Хэльмаарэ всё ещё сомневался, - а после узнать, что он не какой-то эльф-отшельник, которого судьба вместе с ведьмой занесла в Пантендор, а пропавший наследник Солнцеликих. За спасение принцессы – а именно так Мираэль выставила его возвращение в Гвиндерил – ему обещали руку Нувиэль. Так зачем же ему помогать Хэльмаарэ, который тоже претендовал на эту руку?
И напоследок Хэль вспомнил деревню драконов вместе с Нео, который всё время им помогал. Анна была драконом, но, опять же, зачем драконам как-то помогать Хэльмаарэ, когда для них он чужак?
«Что я упускаю?..»
Голова раскалывалась и, поддавшись спазму, эльф поморщился, тронув правый висок. Нужно поспать и отдохнуть, прежде чем снова строить теории.
Спасители нарочно не отвечали на его вопросы, подталкивая к размышлениям. С чем-то он соглашался – королева действительно перегибала палку с казнями и показательным убийством преступников. В последнее время Гвиндерил столько раз умылся кровью в мирное время, что, казалось, ещё немного и начнётся настоящая война. Может быть, королева что-то чувствовала или знала? Или дело не ограничивалось одним лишь Деворелом?
- Я бы сказал, что могу помешать планам королевы выдать её дочь за наследника Солнцеликих, но я не настолько самоуверенный, - усмехнулся Хэльмаарэ, внимательно следя за Анной, явно отвлекающей его своей красотой и выглядывающими из выреза дарами природы, и за её напарником. – Я бы быстрее поверил, что она пытается преподать урок остальным, что любое действие против короны и без её ведома, нарушающее закон, чревато последствиями. Закон суров. Мои действия подорвали её репутацию и сказались на репутации Нувиэль.
Хэльмаарэ догадывался, какие слухи ходят в Гвиндериле. В глазах многих он опорочил принцессу. Никто не поверит в её невинность и чистоту. В лучшем случае – решат, что у Нувиэль не было выбора и она того не хотела, а Накилон, как благородный рыцарь, возьмёт её под своё крыло.
- Я ей не угроза, - эльф пожал плечами. – Отправь она меня в ссылку – и я ничем бы не помог Нувиэль и не помешал бы планам королевы укрепить свою власть.

Маерлинг наблюдал как медленно, но неизбежно, чужое сознание сдаётся под натиском псионического вмешательства, и радовался, что не он – цель Лиранны. Эльф не любил, когда кто-то копался в его мозгах. Ощущения мерзкие. Он бы вышел на главную площадь эльфийского города в чём мать родила и приветливо улыбался бы и махал рукой, гордо неся себя в возмущённые массы. С большим удовольствием ловил бы в себя помои и камни, получал бы тычки и пинки под ничем неприкрытый зад, чем дал бы одному псионику заглянуть в свой разум.
К Хэльмаарэ он не испытывал никакого сострадания, но замечал, что Лиранна обходится с ним по-сестрински мягко и обходительно. Она проявляла заботу и не торопилась. Всецело доверяясь её опыту, Маер не налегал и не лез с советами. По большей части – эльф молчал и ждал времени, когда понадобятся его услуги. Наёмника или мистика.
Никто из них не стал стражником к Хэлю. Они позволили эльфу расположиться в его новых покоях, в удобной постели вместо холодного и грязного пола темницы. Без цепей на руках и ногах, без удавки на шее. Драгоценный наследник забылся крепким сном, чтобы по пробуждению снова заваливать их вопросами, пилить подозрениями и, возможно, пытаться сбежать.
- Доверяешь мне? – с лёгко усмешкой Маер смотрел на то, как Лиранна открывается перед ним. Тонкая шея оказалась в его руках – такая хрупкая… с нежной и светлой кожей. Сколько рук и губ её касалось за всю её жизнь? Сколько раз к ней припадали, чтобы утолить чрезмерную похоть?
Его пальцы давили крепко и уверенно, но без намёка на желание как-то навредить или касаться больше и дольше, чем это требовалось, чтобы расслабить мышцы и помочь прогнать головную боль и усталость за день.
Он выслушал план Лиры и весело усмехнулся.
- Моя бедная пленница… - притворно вздохнул эльф, наклонившись так, чтобы их лица с девушкой оказались на одном уровне, и заглянул в отражение в зеркале. – Ты совсем не похожа на слабую и беспомощную женщину, - Маер усмехнулся, неотрывно смотря в глаза Лиранны. – Думаешь, он поверит, что ты не можешь проглотить меня и переварить? Что испугаешься крепкой пощёчины от эльфа?.. Или ты у тебя что-то на уме? – он прищурился, присматриваясь и всё так же ухмыляясь. – Чем же я тебя так напугал? Кто тебе на самом деле дорог? – словно входя в роль, он тронул тёмную прядь волос, убирая её за ухо, открывая лицо. – Тот знакомый, ради которого ты оказалась со мной в одной лодке?
[nick]Маерлинг[/nick][status]быстро и дорого[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/28/50111.png[/icon]

Маер заметил напряжение в теле Лиранны, и отметил, как изменилось её настроение, едва он упомянул её знакомого. Иногда навыки псионика не нужны, чтобы заметить изменение. Эльфу хватало опыта и банальной эмпатии – не магической, а той, что есть у многих живых существ. Кто-то из них двоих должен был докладывать о делах Аерлинг и следить за другим, чтобы все условия соблюдались и план привели в действие. Аерлинг не говорила о точных сроках, когда ей понадобится готовый наследник, но Маерлинг подозревал, что очень скоро. Королева Мираэль не останется в стороне и вернёт долг при первой возможности. Хэльмаарэ уже ищут, и что-то подсказывало эльфу, что королева уже догадывается, кто за всем этим стоит. Не столько из места, куда их вынес портал, сколько из родственных связей Хэля с его отцом. Нигде это не афишировалось, но что если Мираэль знает правду?
Паранойя может завести куда угодно.
Маерлинг усмехнулся на предостережение Лиранны.
- В нашем деле ты можешь доверить их только себе, Анна, - он легко тронул её ухо и отступил.
***
Хэльмаарэ проснулся позже обычного. Он привык вставать с рассветом, но за то время, что провёл в королевской темнице, забыл, как выглядит дневной свет и окончательно потерялся в сутках. На него навалилась усталость, отобрав последние силы. Эмоции выжали его до предела, оставив пустую оболочку, которая существовала в пространстве и времени, но будто бы не принадлежала своему хозяину.
Он сам не знал, кто он теперь.
Открыв глаза, эльф встал с постели, прошёл к окну, чтобы выглянуть наружу. Внизу был сад, наполненный цветами пионов. Маер трудился недалеко от него – рубил поленья, складывая их небрежной стопкой рядом с пнём. Слуг здесь не было, как понял Хэльмаарэ. Они втроём. Но чей это дом? Спасители ничего не рассказывали о его щедром покровителе.
Хэльмаарэ попытался определить, где они находятся, но местность казалась ему незнакомой. Чьи горы он видит вдали? Эльфийские? Ламарские? Воздух казался знакомым и родным. В Фалмариле он более прохладный и сырой. На Остебен тоже не похоже.
Чистая одежда – простого покроя, но из добротной ткани – лежала рядом. Видимо, то-то из спасителей решил позаботиться о его внешнем виде. Хэльмаарэ переоделся, сбрасывая на пол замурзанную одежду, в которой шёл на виселицу, отметил, что не мешало бы где-то отмыться. Сгодилось бы даже озеро или пруд. Что тут есть? Вряд ли его спутники приготовят ему ванну, а сам он взмокнет ещё больше, пока натаскает воды. С другой стороны – не помешало бы потренироваться и вернуться в форму. Он чувствовал себя деревянным.
Спустившись вниз, Хэльмаарэ нашёл девушку. В отличие от своего напарника, она не трудилась.
«И переоделась».
- Представление закончилось? – он легко усмехнулся, показывая взглядом на волосы и одежду Лиранны, и сел в свободное кресло.

- Красивая женщина, и не для меня.
Хэль не стал говорить про особенный наряд девушки, который вчера отвлекал его во время разговора. Кто-то хорошо постарался, чтобы устроить неуместное представление и обвести вокруг пальца гвардейцев королевы. Скорей всего в столице уже допрашивают всех, кто пережил панику и кто имел какое-то отношение к труппе бродячих артистов или к стройке храма. Хэльмаарэ слишком живо представил в воображении Мираэль, как она срывается на гвардейцев за промах. И представлял Нувиэль…
Радуется ли она сейчас?..
Он отвлёкся на Анну, когда она подошла ближе, но не успел рефлекторно помешать ей прикоснуться к себе.
— Если хочешь, я согрею воды и найду тебе лохань побольше…
- Читаешь мысли, - без обвинений или подозрений бросил Хэль, коротко усмехнувшись. Он не подумал, что Анна может оказаться псиоником. Он выглядел бездомным оборванцем даже в свежей одежде по размеру. Пах – в чём эльф не сомневался – соответственно. Никакой женщине не понравится общество такого мужчины, будь он хоть трижды важной персоной во всём королевстве.
Хэльмаарэ подметил чрезмерную заботу, которую ему дозировано оказывала девушка. Она не навязывалась, но в то же время её действия казались ему слишком… добрыми для абсолютного незнакомого человека. Он принял бы подобное отношение к себе от кого угодно из знакомых и, тем более, от друзей – там это казалось естественным, но не здесь. Может, кто-то свыше – покровитель этих двоих – приказал им обходиться с ним с заботой и пылинки сдувать. В безвозмездную добродетель Хэльмаарэ точно не верил.
***
Хэлю всё ещё казалось, что он в каком-то сне. Он не рассчитывал, что девушка говорить серьёзно, но лежал в довольно просторной лохани. С непривычки эльф ютился в ней, не находя себе удобного положения и не мог толком расслабиться, чтобы просто наслаждаться моментом. Вода была приятно горячей и расслабляла тело. Хэльмаарэ не привык к такой роскоши. Он бы согласился на ведро с холодной водой и тряпку или любой пруд рядом с домом. Для гвардейца, который привык к простым и общим баням, всё остальное казалось диковинным и чуждым.
Он подобрался, когда в комнату вошла девушка. Больше из настороженности и недоверия, пытаясь по привычке ухватиться за оружие, которого в принципе не имел, чем из стеснения. В присутствии Анны он чувствовал себя скованно и не на своём месте, а когда в воду полетели лепестки…
Хэльмаарэ опустил взгляд с девушки на ощипанный пион с удивлённым и немного глупым выражением лица.
- Чувствую себя принцессой…
«Она издевается?..»
Эльф замер в неудобном положении, ожидая, что девушка выйдет, но она никуда не торопилась. Хмыкнув на её замечание, Хэль откинулся на спину. Ещё год назад он не смущался своего тела и мог спокойно хвастаться им при служанках, щеголяя голым по пояс, но сейчас на нём прибавилось шрамов и синяков. Он успел похудеть и из-за своего проклятия всё ещё чувствовал себя немощным калекой. Вместе с луком он потерял уверенность в себе, даже когда смог ходить самостоятельно.
- Боишься, что я утоплюсь? – он попытался отшутиться и расслабиться, но мышцы оставались такими же напряжёнными и скованными. Не помогла даже горячая вода. – Нет, не стражники, - Хэльмаарэ помнил, как получил эту рану, но в этом не было тайны, кем бы ни была эта Анна и её компаньон. – Получил, когда защищал принцессу от наёмников иш’Синдэ, - что ни в глазах королевы, ни в глазах кронпринца никак его не оправдывало.
Рана затягивалась и больше не гноилась благодаря знахарке из Пантендора. Хэлю повезло, что им занялись до того, как Айрэн потащил его на корабль в качестве пленника. В тюрьме с ним не возились.
- А ты что делаешь здесь? Зачем рискуешь жизнью ради незнакомого эльфа? – он посмотрел на девушку, решив поддержать разговор, раз она не торопится уходить. – Обтереться тоже поможешь или я могу сам? – Хэль не удержался от шутки, ухмыльнувшись. Он ещё не понял, какую именно роль играет Анна и почему она остаётся рядом с ним. Вряд ли собирается тереть ему спину или присоединяться.

А хотел ли он умереть?
Пожалуй, нет.
Хэльмаарэ знал достаточно способов свести счёты с жизнью, но не спешил. Он избежал казни не по своей прихоти, и до того момента, как нежданные спасители ворвались в естественный – на тот момент и лично для него – ход вещей, эльф ничего не предпринимал. Он принимал свою судьбу, считая, что поступает правильно, жертвуя своей жизнью на благо принцессы. Он ничем не мог ей помочь. Мешался под ногами, отнимал её внимание, давал ей несбыточную надежду и селил в сердце мечты. Он уже жалел о том, что она знала о его чувствах, и ещё больше – о том, что они оказались взаимными. Лучше бы она и дальше оставалась глупенькой в плане чувств и не замечала того, что всегда было у неё под носом. Так бы ей было проще выйти за Накилона и превратиться в марионетку своей матери и брата.
«Лучше», - мысленно повторил Хэльмаарэ, но даже так не мог согласиться. Он лгал самому себе. Его смерть ничего не изменит. Он разучился бороться и опустил руки. Смирился с тем, что стал калекой, и не пожелал с этим жить. Смерть казалась ему избавлением, и сейчас он стыдился самого себя за такие мысли.
- Нет, - спустя паузу ответил Хэль, устроив руки на бортиках кадки. Он всё ещё хотел интуитивно держать их на уровне пояса, словно смущался того, что Анна станет его рассматривать. – Мне интересно, что ты здесь делаешь. Вряд ли тебе интересно, как я смываю с себя пот и кровь. В этом нет ничего привлекательного для девичьего глаза. И, будем честны, я не настолько привлекателен, чтобы любоваться мной.
Анна обошла его, встала позади. Хэльмаарэ провожал её взглядом, насколько хватало обзора, и немного повернул голову в сторону, глядя на неё через плечо. Прикосновение её рук было приятным, но настораживало, и он не сомневался, что она тоже ощутила его внутреннее напряжение. Эльф не пытался его скрыть. Впервые он был честен в своих чувствах и эмоциях, хотя, как и любой житель замка, привык играть масками.
Он усмехнулся, когда понял, к чему клонит девушка. Она пыталась провести параллель между собой и Хэлем. Вызвать у него нужные ассоциации.
- Ты очень сладко поёшь.
Хэльмаарэ отстранился, чтобы посмотреть на девушку. Анна казалась слабой и уязвимой. Пыталась такой казаться. Он не сомневался, что у неё действительно есть причины оставаться рядом и выполнять своё задание, в чём бы оно ни заключалось, но сомневался, что Анна откроет ему душу и вывернет её наизнанку. Так поступил бы глупый человек, а он не мог поверить, что на подобное задание – слишком хорошо устроенное, чтобы спасти его от виселицы – отправятся парочку идиотов.
Эльф подался ближе, протянул к ней руку, словно собирался убрать влажную прядь с её лица или, успокаивая, погладить по щеке, но вместо этого – положил руку на её шею.
- Ты не знаешь меня, чтобы судить обо мне, - Хэльмаарэ заговорил тихо, перейдя на шепот, но улыбка на его лице не была доброй. – Я добровольно шёл на виселицу, но не дурак, чтобы поверить, что тебе есть какое-то до меня дело. Хочешь, чтобы я тебе поверил – будь честна на самом деле. Зачем вы меня спасли? Кто твой хозяин?

Он чувствовал, как чужая жизнью бьётся в его руке. Чувствовал беспокойную жилку. Видел её. Хэльмаарэ был гвардейцем, и должен был уметь убивать. Не просто знать, как это сделать – способов бессчетное количество, но что с них толка, если не можешь пойти до конца и забрать чью-то жизнь? Он не стал убеждать Лиранну, что может убить. Тот, кто послал этих двоих за ним, наверняка это знал. Возможно, даже следил за ним всё время, пока он путешествовал вместе с принцессой. Но почему он вмешался только сейчас? Почему не попытался спасти его от смерти, когда проклятье въедалось в его плоть и калечило? Почему тогда смерть не казалась ему очевидной? Эта девушка была драконом, но была ли она в той деревне среди тех жителей? Хэльмаарэ не помнил, но думал, что запомнил бы её, даже раз увидев в толпе.
Эльф не смутился, когда девушка заговорила о его наготе. Лишь иронично изогнул брови, смотря на неё и не отнимая руки.
- А кто сказал, что я собираюсь тебя убить? От тебя мёртвой мне не будет толка.
Что правда. Он бы ничего не узнал, если бы смог свернуть её шею или утопить прямо здесь, в кадке. Когда Хэльмаарэ собирался кого-то убить, то не давал противнику шанса задуматься и как-то себе помешать. Атака должна быть внезапной, чтобы преимущество оставалось на его стороне. Он прекрасно знал, что имеет дело с драконом, и девушка в любой момент ради защиты могла бы обратиться и испепелить его, но они так же оба знали, что он зачем-то нужен им живой, а, значит, его жизни ничего не угрожает.
Если бы Хэльмаарэ точно знал, что Анна как-то угрожает жизни принцессы, он бы, не думая, использовал любую возможность, чтобы её убить, и не думал бы о том, что перед ним хрупкая девушка. Облик обманчив. За маской невинной и тонкой девушки скрывается настоящий дракон, а дракон априори не может быть хрупким и нуждающимся в защите и опеке. У Хэльмаарэ было бы куда больше шансов пытать её сподручного, зная, что тот не обернётся ни драконом, ни зверем, но Маер был магом, и это уже был существенный минус.
Стоило играть по их правилам.
Рука с шеи Анны сместилась, чтобы в следующее мгновение обхватить её талию и потянуть рывком к себе, в кадку.
Зачем ему штаны, когда рядом с ним женщина?

Отредактировано Хэльмаарэ (20-10-2020 12:42:19)

Бросая Лиранну в воду, Хэльмаарэ не думал, что возьмётся за женщину в самом примитивном смысле. Он хотел намочить её, сбить с толку и раздразнить, выведя из себя, но вместо этого услышал её заливистый и звонкий смех. Она улыбалась, кокетничала и игралась с ним, словно они давно были любовниками или он заглянул в бордель, где каждой шлюхе платят за то, чтобы она считала клиента забавным, даже когда ей зудит съездить ему промеж ног.
Вдобавок Хэльмаарэ оставался мужчиной, который давно не был с женщиной. Забавы с дочерью садовника остались в таком далёком прошлом, что эльф смутно вспоминал, как может дурманить женщина одним только запахом. Анна и близко не стояла рядом с принцессой. Даже яркий цвет её волос напоминал пламень, а не листья по осени или начищенную до блеска медь. В ней не было ничего от Нувиэль. Ничего от той девушки, которую он по-настоящему любил, но если бы Хэльмаарэ ложился в постель только с теми женщинами, которых любил, то пересчитал бы любовниц по пальцам одной руки, с условием, что этих пальцев будет от силы не больше двух.
- Переоденешься в старое, - не думая, ответил Хэль, всматриваясь в глаза девушки.
То, что всё происходящее, - муляж, его не смущало. Желание постепенно нарастало и брало верх над ним, затуманивая разум и вызывая приятное напряжение. Поддаваясь ему, эльф крепче обнял девушку, теснее прижимая её к себе, нащупывая под насквозь промокшей тканью гладкое и нежное бедро. Он наклонился ниже, собираясь коснуться губами жилки на её шее, которую ещё не так давно чувствовал под своей рукой. Мазнул теплом дыхания по коже, будто бы пропитанной ароматом духов.
- Вижу, что вы здесь развлекаетесь, - голос Маера прозвучал словно гром среди ясного неба. Всё такой же насмешливый и уничижительный. По его интонации и мимике Хэльмаарэ не всегда понимал, когда этот эльф говорит серьёзно, а когда нарочно прикрывает гнев и ярость за напускным шутовством.
И всё же он не торопился им как-то мешать. Хэльмаарэ не получил по лицу от напарника Анны. Не услышал упрёков. В какой-то момент ему даже показалось, что всё это спланировали заранее. Подослали к нему девчонку, которая должна его развлечь, расслабить или вынудить. Развлечь собой, чтобы он забылся, вспомнил вкус жизни, а все его чувства притупились. Кто-то явно заботился о его комфорте, обслуживая будто аристократа, а не просто гвардейца и, уже тем более, не преступника.
- Нехорошо, - Маер цокнул языком, стаскивая с себя рубашку и оголяясь по пояс.
Хэльмаарэ молча смотрел на него несколько долгих секунд, словно отказывался верить в то, что видит. Все сомнения развеялись, когда эльф потянулся к ремню с такой же решимостью и расслабленностью, с которой снимал рубаху.
- Пока ты не разделся полностью… подай полотенце.
Слова Хэльмаарэ звучали как признание собственного поражения. Маер убрал руки от ремня, едва успев его расстегнуть, усмехнулся, подобрав полотенце, принесённое Лиранной, и протянул его Хэлю со словами:
- Держите, Вашество. Чистое… и всё ещё с ароматом женщины.

- Он уже был у меня в руках!
- В ногах, - беззаботно парировал Маерлинг.
Даже после ухода Хэльмаарэ он не торопился одеваться обратно, но и не раздевался дальше. Эльф окинул комнату взглядом, отмечая, что Лира немного постаралась, чтобы создать атмосферу «уюта» и даже довела наследничка до срыва. В её псионических практиках Маер нисколько не сомневался, но не думал, что этот вариант поможет им выкрутиться из ситуации. Он считал, что постель – это скорее провал, чем удача, и отчасти по этой причине вмешался и помешал.
- Может, мне, ни жить ни быть, захотелось тебя? – усмехнулся эльф, но не подошёл ближе к девушке и не сделал ровным счётом ничего, чтобы как-то действиями выказать желание сблизиться. Если бы он этого хотел – Лиранна бы это почувствовала. Маер не забывал, что она была псиоником и разбиралась в чувствах других ничуть не хуже него. – Посчитал, что втроём у него точно не было, и ты оставишь нужное впечатление.
Эльф вальяжно сел на то место, откуда ещё недавно Лиранна наблюдала за Хэлем, пока не составила ему компанию в кадке, и перешёл уже к сути, отбросив все шутки.
- Я думаю, что это ошибка… Затягивать его в постель.
На этом моменте драконица могла бы заподозрить, что Маерлинг её банально ревнует и не желает делиться, но если у него и были такие чувства, то в таком ничтожно малом количестве, что он спокойно их контролировал, оперируя фактами в первую очередь.
- Он быстрее решит, что это намеренно, а не что он такой молодец и ты его хочешь. Я бы не усиливал его подозрения и не давал ему повод. Не хочу, чтобы он догадался, что ты копаешься в его мозгах и влияешь на чувства… От твоего сноходства будет больше толка.
Маерлинг не верил, то Лира просто хочет развлечься. Но не сомневался, что желание и похоть она сыграла бы как надо, задурив эльфу голову. Он бы и сам поверил в искренность её стонов и просьб, если бы оставался под дверью молчаливым слушателем и следил бы, чтобы всё прошло как надо.
- У нас ещё есть время перевоспитать мальчишку. Пусть посчитает, что он не настолько важен, чтобы его развлекать шлюхами, - запнувшись, Маер исправился: - Прости… прекрасной леди, - он усмехнулся и, поднявшись, протянул ей руку помощи.
[nick]Маерлинг[/nick][status]быстро и дорого[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/28/50111.png[/icon]