От зажженных благовоний поднимались вверх, к высокому потолку, пряные ароматные дымки. Ветер, свободно влетавший в распахнутые двери, шевелил тонкие металлические трубочки, и колокольчики вызванивали нежную, успокаивающую музыку.
Драконица молилась, опустившись на колени перед алтарем Великого Пламени. На богатых украшениях, вплетенных в высокую, сложную прическу, играли солнечные отсветы, золотили искусную вышивку на шелковом платье.
Никто в Драак-Тале не приходил в Храм так часто, как Азуми, дочь Старейшины. Никто в Драак-Тале не мог сравниться с нею набожностью, кротостью и мягкостью нрава. Почтительная дочь, верная супруга, заботливая хозяйка, идеальная мать…
Никто не знал, о чем она молит Великое Пламя почти каждый день. Или о ком.

(Двумя годами ранее)
Яйцо, отблескивающее красноватым золотом на солнечном свету, трещало и подергивалось, готовясь вот-вот выпустить в мир нового дракона, и посмотреть на это собралась вся деревня. Каждый детеныш – драгоценность всего поселения, а уж тем более – детеныш дочери Старейшины. Первый детеныш за две сотни лет ее брака. Будущий наследник. Или наследница – Ханако твердила, что под твердой оболочкой скрывается девочка.
Дракон, запертый внутри, снова нетерпеливо дернулся, и Азуми едва сдержалась, чтобы не подбежать к нему и не разбить яйцо – по старой традиции, дитя должно было выбраться само и поглотить собственную скорлупу, набираясь сил. Йоширо положил тяжелые ладони на плечи жене, привлекая ее к себе – глаза кузнеца были влажными, взгляд не отрывался от яйца.
Как долго они ждали этого детеныша! Как молились за него! Азуми даже ездила на какой-то мистический источник в землях людей, и Пламя наконец-то услышало ее – понесла драконица сразу же, как вернулась из путешествия домой, в постель к мужу, и беременность, хоть и тяжелую, перенесла до конца.
А сейчас она не решалась в открытую посмотреть на Канто, который тоже был здесь – сидел по другую сторону от яйца. Достаточно бросить лишний неосторожный взгляд, и все сразу станет ясно. Она не сумеет скрыть правду об отце этого малыша. Она не сумеет скрыть правду о собственных чувствах…
По ее щекам покатились слезы, когда маленький дракон все же пробил свою темницу, развернулся – весь мокрый, стремительно сохнущий на солнце, отблескивающий белым и золотым – и принялся с упоением хрустеть скорлупой, азартно поглощая ее кусочек за кусочком. Только тогда все драконы разразились бурными поздравлениями, свистом, захлопали в ладоши – и крохотная девочка, испуганная шумом, сперва присела, поджимая хвост, а затем поспешила укрыться в объятиях подоспевшей матери.
- Минори, - тихо проговорила Азуми, лаская чешуйчатую дочь. Йоширо протянул было руки, но жена не заметила этого его жеста. Возвысила голос и объявила всей деревне. – Ее имя – Минори.
И впервые остановила взгляд на Канто, тоже не сводившего глаз с дочери. С его дочери.

Минори, прикорнувшая на ее груди в специальной повязке, беспокойно завозилась и открыла темные глаза, прерывая воспоминания матери. Ее успокаивал звон ветряных колокольчиков, но запахи благовоний не нравились. Азуми поспешила закончить свою молитву и укачать малышку, чтобы та не проснулась окончательно, промурлыкать ей колыбельную тихим, нежным голосом. Минори почти год как приняла человеческий облик, и казалась ей самым прекрасным ребенком на свете: густые темные кудряшки, блестящие глаза, нежная розовая кожица, крохотные ручки с жемчужинками ноготков.
Три года назад Азуми думала, что будет абсолютно счастлива, если сумеет родить дочь. Но судьба любит насмехаться над ожидающими счастья. Если бы она могла растить Минори с тем, кто на самом деле был ее отцом – с тем, кого сама Азуми любила всем сердцем…
Она скорее почувствовала его, чем увидела – так струна, натянутая ловкими пальцами музыканта, дрожит и откликается на его прикосновение. Канто был там. Пришел в Храм, зная, что она здесь.
Азуми поднялась плавным движением, чтобы не качнуть дочь, обернулась к нему – и сердце забилось вдвое быстрее. Как ей хотелось прикоснуться к нему! Ощутить его губы на своих, позволить ему приласкать малышку, обнять, прижаться. Они были бесконечно осторожны все эти два года, и ни разу не позволили себе ни единого лишнего слова, взгляда и движения, как бы им этого не хотелось. Их до дрожи тянуло друг к другу, и это желание лишь усиливалось от вынужденной разлуки.
Но вокруг было столько глаз… даже здесь, в Храме нельзя быть уверенным, что на них не смотрят.
- Доброе утро, Канто, - нейтральным, вежливым тоном поздоровалась Азуми, но глаза выдавали ее целиком. Она изнывала без него. Она хотела его каждый раз, как видела. Она вздрогнула при звуках его голоса, когда он – все так же нейтрально – поприветствовал ее в ответ.
И лишь проходя мимо него, учтиво посторонившегося у входа, драконица еле слышно произнесла:
- Сегодня после полудня, у старой ивы… приходи.
[nick]Азуми[/nick][status]когда цветет вишня[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/640/599279.png[/icon]

- И твой характер, - тихонько засмеялась Азуми, слегка покачивая Минори, чтобы та перестала плакать и успокоилась. Она впервые видела на лице Канто такое выражение: одновременно изумленное, радостное и опасливое. - Она уже сейчас такая же упрямая, как ее отец, а уж что будет дальше...
Драконица умолкла, чтобы привстать на цыпочки и поцеловать Канто.
Когда он касался ее - она чувствовала себя защищенной. Чувствовала себя дома - и дом этот был не в Драак-Тале, а в его руках. Какой же она была глупой, что согласилась вернуться! Если бы она рискнула тогда, не испугалась, сейчас они были бы счастливы втроем - своей собственной семьей, маленькой и независимой. С другой стороны, что если ее слабость не позволила бы ей благополучно разрешиться от бремени - вдруг сейчас у нее не было бы Минори? Теперь она и представить не могла свою жизнь без нее, и все еще не могла поверить в это удивительное крохотное чудо, сонно пищавшее теперь на ее руках.
Азуми села в высокую траву, в тени ивы, укачивая дочь, и прижалась плечом к плечу Канто, опустившегося рядом.
- Она уже начинает говорить, - поделилась она с возлюбленным. - Пока больше лепечет, совсем как ручеек, и смеется почти каждый раз, как видит меня или Сейджина. Может бесконечно наблюдать за птицами или бабочками. И ужасно непоседливая и любопытная...
Минори засопела, убаюканная звуками ее голоса. Азуми нежно убрала со лба дочери тонкие волосики, протянула ее Канто, позволяя взять на руки, рассмотреть поближе. Молодой дракон - всегда такой подвижный, стремительный, смешливый в разговоре и яростный в бою, казался неожиданно взрослее и серьезнее, и сердце Азуми защемило от нежности к нему и к дочери.
- Что же мы делаем... - выдохнула она, осторожно положив голову ему на плечо.
Их встречи с Канто были редкими, отрывочными. Где-нибудь вдали от дома, с оглядкой, с опаской. Когда Минори была еще малышкой-драконом под присмотром воспитателей, Азуми и Канто встречались дальше от деревни, и каждый раз бросались друг к другу, как в последний, почти не тратя времени на разговоры - они давно уже научились общаться прикосновениями, поцелуями, взглядами. Это были моменты, переполненные жаждой друг друга, и Азуми не могла после этого подходить к Йоширо. Муж стал чужим, его прикосновения и ласки - нежеланными, как прикосновения любого другого постороннего дракона. Он тоже замечал это - стал более холоден и отстранен, но вряд ли подозревал что-то. А если и подозревал - не мог ничего поставить ей в укор: Азуми всякий раз находила достаточное оправдание своим коротким отсутствиям, прикрываясь работой по дому, молитвами в Храме или прогулками.
Но сейчас Минори уже окрепла, стала здоровым и радостным ребенком. Может быть, момент, которого они ждали, настал?
От этой мысли стало почему-то страшно.
- Я больше не могу так, Канто, - прошептала Азуми, касаясь щекой его щеки. - Я не думала, что это будет так тяжело. Я чувствую, будто предаю - тебя, Йоширо, отца, Минори... себя саму. Смотрю на Йоширо, а вижу - тебя. Смотрю, как смеется Минори, а думаю - что ты обязательно должен быть рядом и видеть это...
Она мягко повернула лицо молодого дракона к себе и снова поцеловала - коротко, жадно.
- Давай улетим. Завтра. Прямо завтра. Не хочу больше выжидать и упустить момент, когда Минори начнет что-то понимать.
[nick]Азуми[/nick][status]когда цветет вишня[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/640/599279.png[/icon]

Отредактировано Минори (09-07-2020 13:28:36)

- Йоширо... ох, Пламя, - Азуми тяжело, прерывисто вздохнула. - Не нужно было мне возвращаться в Драак-Тал. Это было бы честнее и к тебе... и к нему. О чем я только думала?
Впрочем, она и сама знала ответ на свой вопрос: о Минори. Ради Минори она, не колеблясь, изменила бы, и солгала бы, и прошла бы весь этот нечестный, сложный путь снова - с самого начала.
- Да, ты прав. И Йоширо, и отцу нужно сказать правду. Но в том, что отец, в конце концов, поймет, я не сомневаюсь, - понял же он все же Юрико, бросившую всех и вся ради любви. Да что там, теперь и сама Азуми понимала старшую сестру куда лучше, чем раньше. - Но тебе лучше не присутствовать при разговоре с Йоширо. Сам подумай: любовник жены подействует на него хуже, чем разрывной корень на огонь. А если ты еще и побьешь его - этого он до конца жизни себе не простит. Позволь ему сохранить достоинство. Ни меня, ни Минори он не тронет - он все же дракон. Ни один дракон не причинит вреда женщине или ребенку своего народа.
Она подумала о Йоширо - о его спокойном лице, всегда немного угрюмом из-за шрама на нижней губе, о тяжелых, сильных руках. Муж действительно был вспыльчив и легок на огонь - Азуми не раз и не два замечала это за ним и при работе, и при торговле в Анвалоре, - но к ней относился неизменно осторожно и с уважением. Когда совсем юной девушкой она выходила за него замуж, он смотрел на нее как на некую удивительную, хрупкую драгоценность, и, казалось, сам не верил, что это правда. Сейчас он такими же глазами смотрел на Минори.
Азуми ткнулась носом и губами в шею Канто.
- Это, в конце концов, моя ложь, а не твоя. Дай мне самой с ним поговорить, - при одной мысли об этом разговоре сердце у нее тревожно ёкнуло, но Азуми все решила. Не нужно было втягивать в это Канто и создавать двум драконам условия для поединка чести или, того хуже, вульгарной драки.
И он согласился, увлекаемый ее объятиями, легкими поцелуями, ласковыми касаниями.
- Завтра в это же время, здесь же... - тихо говорила Азуми, обнимая его за плечи. - Я соберу все, что нужно, и мы улетим. Полетим как можно дальше... можно даже снова в Берсель, - она потянулась и осторожно отбросила со щеки Минори тоненькую прядку волос. - А потом настанет лето... и мы будем снова ходить к морю, и позволять Минори играть в прибое, и строить для нее домики из песка...
Сама эта картина казалась ей восхитительной мечтой.
Ни она, ни Канто еще не знали, что ей так и суждено остаться всего лишь мечтой.
[nick]Азуми[/nick][status]когда цветет вишня[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/640/599279.png[/icon]

Отредактировано Минори (12-07-2020 17:29:32)

По улице шел Йоширо.
Шел медленно, спотыкаясь, глядя перед собой невидящими, остановившимися глазами. Волосы дракона были растрепаны, лицо изодрано в кровь, но он не замечал этого. Вряд ли он вообще замечал хоть что-то из того, что происходило вокруг него.
Гибкое тело в его объятиях было завернуто в темный плащ, и наружу свешивалась только тонкая белая рука.
- Я нашел ее... - шептал кузнец хрипло, не глядя на тех, кто сбегался к нему, кричал, спрашивал, тормошил, пытался выхватить из его рук его страшную ношу. - Я нашел ее на берегу...

***
Он и вправду нашел ее на берегу - там, куда она позвала его. Там, где ветер и волны бились об узкую полоску камней и песка, под скалами, нависшими над самой полосой прибоя.
Он догадывался, о чем она хотела поговорить с ним - давно уже догадывался. Он не был дураком, и понимал, что это значит, когда молодая жена ходит сама не своя после путешествия к Источнику, совершенного с другим. Что это значит, когда она отворачивается от него ночами, а днем либо пропадает с малышкой, либо исчезает, прикрываясь делами. Понимал - но верить не хотел.
Разве он не был ей верным мужем? Разве не давал ей все, о чем она только желала? Разве не хотел так отчаянно этого ребенка вместе с нею? Неужели всего из-за одного-единственного путешествия Азуми готова была все разрушить? Он простил бы ей мимолетное увлечение мальчишкой - да, поначалу скрежетал зубами и чернел лицом от гнева при одной лишь догадке, но если бы дело было только в этом, он простил бы ее. Он не тронул бы ее. Он воззвал бы к ее благоразумию, напомнил бы ей о ее долге и о чести, которую она готова была растоптать - на Азуми это всегда действовало отрезвляюще. Он бы пережил ее измену ради доброго имени семьи. Ради Минори.
Она обернулась к нему - невозможно красивая под золотистыми солнечными лучами. Морской ветер рвал ее прическу, играл с длинными темными прядями, лицо над воротником темного платья было бледным и нежным. Йоширо закрыл глаза, удерживая самообладание, когда она заговорила - иначе набросился бы на нее прямо здесь, чтобы вернуть домой. Вернуть к нему.
Но потом до него стал доходить смысл ее слов - и он задохнулся от удара, который она ему нанесла. Если бы она просто вонзила в него нож - ему не было бы больнее.
Азуми рушила его жизнь. Рушила его имя. Рушила его семью. Все, что он создавал и укреплял двести лет, она сжигала, и жалость в ее темных глазах была хуже всего.
Она заберет ребенка? Заберет свою дочь? Заберет дочь этого мальчишки? Она бросит все, что он делал для нее?..
Когда она умолкла, он стоял, покачиваясь, все еще не в силах поверить в то, что она только что сказала. Она шагнула было к нему, протянув руку - но Йоширо отшатнулся от этого движения, словно от ядовитой белой змеи, и Азуми отдернула ладонь. Сжала ее в кулак. Если бы она стыдилась, если бы опускала глаза и прятала их за ресницами, как делала все это время - это была бы знакомая ему, привычная Азуми. Никогда прежде он не думал, что она может смотреть так - жестко. Жестоко.
- ...прости.
Она отвернулась от него, сцепив руки на талии.
Прости. Прости? Прости?!
Это слово гремело в голове колоколом, и с каждым ударом колокола мир сужался до единственного светлого пятнышка - ее лица. В глазах то темнело, то снова прояснялось. Он задыхался.
Он помнил, что догнал ее, поймал за руку - она вырвала ладонь, и он схватил ее за плечи, остервенело встряхивая. Она оттолкнула его. Она не боялась - в ее лице не было ни страха, ни стыда, и это злило его. Злило. Злило...
А потом...
потом...
В какой-то момент в его ладонь легла рукоять ножа. Он сам ковал этот нож, и всегда носил его за поясом.
Так широко, изумленно распахнулись ее глаза. Таким внезапно бледным стало лицо - вся кровь вытекала, неостановимо вытекала, а рукоять его ножа, липкая от крови, торчала в ее тонкой шее, в нежной ямке над ключицами.
Опомнившись, он зажимал страшную рану руками, пытаясь остановить кровь, а она задыхалась и захлебывалась под его пальцами. Он опустился с ней на песок - и все произошло так быстро... слишком быстро...
Какими темными были ее глаза, когда она смотрела в небо - мимо него. Что она видела там в последние мгновения? Он измазал ее лицо кровью, пытаясь коснуться ее губ, убрать со щек испачканные в крови волосы - а она не реагировала, не смотрела на него. Ничего не делала.
И тогда он завыл, прижимая к себе ее тело, ничего больше не видя перед собой. Он кричал и рвал на себе волосы, и вонзал ногти себе в лицо, но ни его отчаяние, ни его раскаяние, ни его скорбь не могли ее вернуть. Ничто больше не могло ее вернуть. Ничто на свете.
Как он мог сделать это? Он не мог. Это не мог быть он.

- ...это были они, - бормотал Йоширо, бледный, безумный, крепко прижимающий к себе тело жены. - Это они убили ее. Я не смог им помешать. Я ничего не успел сделать... Азуми! Азуми...
Это были они - демоны, жившие в самых глубинах его души.
[nick]Азуми[/nick][status]когда цветет вишня[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/000f/3e/d5/640/599279.png[/icon]

Отредактировано Минори (18-07-2020 17:21:32)