Рутина затягивала. Рейн опомниться не успела, как с «побега» пролетела седмица. Край света поражал количеством работы и обязанностей, которых не становилось меньше, а, казалось, прилично прибавилось. Всё, чем раньше занимался Солмнир, перепало двум алиферам – Рейн и Крейну – и оба они справлялись не ахти. Проблемы начались с появлением странной группы пришельцев, которые поселились в заброшенной старой деревне. Насколько заметили Чёрные, которых Крейн лично приставил к гостям, в деревне жили драконы, и что-то в этом соседстве настораживало, хотя явной агрессии или проблем они не выказывали и не доставляли.
Оставив эти разборки на Крейна, Рейн пыталась разобраться с договорами, которые касались людей, и тех шахт в горах, где, по сомнительной наводке, могли найти камни полёта. Всё это держалось в строжайшей тайне, и за хороводом из проблем и обязанностей Рейн совершенно забыла о том, что собиралась слетать в столицу людей, куда приглашала Майлона, и уж точно забыла о Тенях Алира, от которых не было ни слуха.
Вымотавшись, Рейн решила, что вечер проведёт за отдыхом.
Приказав принести еды на две персоны и подать чай, она намеренно обставила всё так, что у них с писарем много работы – что было правдой – и поэтому оба пропустят ужин, если не попытаются поесть прямо сейчас и на месте. Выбраться из дома и при этом не вызвать подозрений, не получится. Рейн даже не рассматривала такую возможность, а так – она могла сослаться на занятость и вместо кропотливой работы над бумагами, немного отдохнуть в компании «писаря».
- Вино не выпьешь. Сразу поймут, - негромко вздохнула Рейн, присматриваясь к небольшому чайничку. Запах трав, которые использовали на Крае света, всегда был приятным и манящим. На вкус, впрочем, питьё было ничуть не хуже, хотя и не могло дурманить голову так же, как это делали вино и эль. О том, что многие чайные сборы обладают удивительными свойствами, Рейн узнала ещё в торговой лавке, когда Майлон брал какой-то особенный чай.
Вдруг вспомнив про него, девушка загорелась.
- Кстати, мы так и не попробовали тот чай, который ты в лавке купил.
Рейн села на плоскую подушку, пододвигаясь ближе к столику.
Им наставили еды в маленьких тарелках, и, если на первый взгляд порции казались ужасно маленькими, то по факту ими наедались от пуза и ещё оставалось. Даже у прожорливой Рейн!
- Надо будет попросить заварить его следующим, - подумала Рейн, присматриваясь к горячему чайнику, уже заполненному каким-то чаем. – У нас впереди целая ночь… кропотливой работы, - на последних словах она усмехнулась и разлила первую порцию чая.
Не эль, конечно, но что поделаешь?

Wagakki Band - Otonoe
— Может тебе придумать себе развлечение?
- Постель, - даже не задумываясь, ответила Рейн. – Что? – она посмотрела на Майлона. Такого ответа он явно не ждал. Уж точно не от девчонки, какой он её знал семь лет назад. Раньше она краснела от его взгляда или лёгкого прикосновения, а сейчас, не смущаясь, говорила о таких вещах. – Это я люблю почти так же как хороший эль, - девушка пожала плечами. – Но под таким предлогом я точно не оставлю дом и не объясню, зачем мне нужен писарь. Хотя не спорю, что это произвело бы впечатление, - хмыкнув, Рейн добавила голосу немного ироничности.
В словах Майлона был смысл. Можно придумать какое-то развлечение, чтобы официально выбираться за пределы дома и бывать на свежем воздухе по уважительной причине, но и здесь была проблема. Она всё ещё принцесса и жена торговца, а потому без сопровождения не обойдётся. Даже если они с Майлоном окажутся вдвоём в одном месте, вокруг них будет слишком много глаз, которые увидят то, что не должны. Рейн не хотела портить репутацию Солмнира, если позволит себе лишнего. Она всё ещё опасалась, что Нарин что-то заподозрит.
Разлив чай по пиалам, Рейн усмехнулась.
- Ну? Похожа на образцовую жену?
Как она слышала, на острове так принято – женщина подаёт чай мужчинам и должна сделать это так изящно и легко, словно родилась с чайником в руках. Из любопытства девушка несколько раз пыталась проделать что-то подобное, но упорно проливала чай мимо, переворачивала рукавом платья столовые приборы и другие пиалы, а потом разливала чай как мужчина, потому что так проще. Сейчас для Мая она попыталась сделать всё по правилам, и у неё даже получилось.
Закончив с чаем, Рейн взялась за ложку, собираясь сначала немного набить желудок, а потом вернуться к разговорам, но не успела поднести ложку ко рту, как Майлон выбил её у неё из рук. Рейн сконфуженно посмотрела на алифера. Его жест явно не был случайностью, но зачем ему делать что-то подобное? Не понимая, что происходит, она смотрела ему вслед, умудрившись неловко и с подступающим чувством страха неуклюже пошутить:
- Передумал насчёт чая?
Рейн чувствовала как от живота, вымораживая нутро холодом, поднимается страх. Она ещё не понимала, что именно его вызывает – или отказывалась принимать очевидное – и чего-то ещё ждала, сидя в комнате на полу и смотря вслед Майлону.
Услышав его первые слова, она бросила взгляд на ложку, которую алифер выбил у неё из руки. Рис разметался по полу, но первым бросилось в глаза не это.
«Серебро потемнело…»
- Май… - одними губами произнесла.
Её словно кто-то пихнул в спину.
Забыв о предосторожности, она резко подскочила на ноги и кинулась следом за алифером, но не к страже, чтобы сказать им об отравленной пище, - к Бэлу. Рейн подоспела к нему, когда его уже вывернуло и он что-то говорил о воде.
- Госпожа, с вами всё в порядке? – с тревогой спросила Нарин. Безопасность Рейн беспокоила её в первую очередь, но Рейн не смогла этого оценить. Не сейчас, когда Майлон бледнел.
- Лекаря сюда! – крикнула она. – ЖИВО! – её голос прозвучал как рык, словно все были виноваты в том, что Майлон отравился её едой.
Нарин опешила, но не стала спорить, а быстро поспешила из комнаты исполнять приказ. Даже если Рейн отравлена, то лекарь понадобится ей в том числе.
- Май, - придержав алифера, чтобы он слишком резко не повалился на пол, когда яд продолжит отравлять его тело, Рейн постаралась вместе с ним осторожно опуститься на пол, но мужское тело показалось для неё слишком тяжёлым и неповоротливым, а Майлон не мог ей помочь, даже если хотел.
Повалившись вместе с ним на пол, не заметив, как болезненно ушиблась бедром, пока пыталась смягчить его падение, Рейн попыталась приподнять его, устраивая головой и плечами у себя на коленях, но так, чтобы успеть перевернуть его на бок, если его снова вывернет. В её жестах не хватало уверенности, но легко чувствовался страх и паника, с которыми она едва могла совладать. Недостаточно хорошо, чтобы сторонние наблюдатели – если бы они были – не решили, что она слишком беспокоится о судьбе какого-то писаря.
– Май… - она опять позвала его по имени, касаясь ладонью его щеки. – Ты идиот!
Рейн хотела бы сдержать эмоции, но пальцы дрожали, когда она прикасалась его к его лицу, а ком как-то сам подступил к горлу, и не помогла даже злость.
В панике никто не заметил, что странный писарь слишком хорошо знаком с правилами дворца.

Сейчас ей было всё равно на секретность. На глупый план, которого они придерживались, чтобы Майлон оставался рядом с ней в «безопасности». Ирония судьбы. Она притащила алифера на остров, чтобы защитить от убийц Лаллен, а в итоге он отравился ядом, который скорей всего именно они подсыпали в еду Рейн. Больше некому. Не тот размах для Теней Алира, как думалось Рейн. Но сейчас не до разборок с тем, кто виноват. Она уже знала, что хочет уничтожить всех, кто посмел, пусть и косвенно и без умысла, навредить Маю.
- Всё равно, - отмахнувшись от предосторожности, как от чего-то несущественного, она слушала его слова, страшась подумать, что они могут быть последними, и неотрывно смотрела на Майлона, чувствуя себя абсолютно беспомощной. Что она могла сделать, чтобы облегчить его боль? Что сделать, чтобы спасти? Она не была лекарем и не имела нужных знаний. Могла только оставаться рядом и смотреть, как он медленно умирает.
Наклонив голову к его руке, не желая лишаться прикосновения, она закрыла глаза. Слёзы потекли как-то сами собой против воли.
«Холодный…»
- Не смей умирать… Не разрешаю.
Она говорила шепотом, но надеялась, что он ещё слышит.
Рейн казалось, что он медленно ускользает от неё, но даже на предсмертном одре Бэл умудряется шутить и успокаивать её.
Лекарь придал немного надежды на то, что всё здесь не закончится. Что у Майлона есть шанс спастись и встать на ноги. Отступив в сторону, чтобы не мешать остальным, она следовала за ними до комнаты, не думая ни о чём кроме Бэла и шанса на его спасение. Внутрь её не пустили, и не помогло бы даже будь она самим императором Поднебесной. Ситуация отдавала привкусом дэжа вю. В прошлом Рейн уже стояла так у дверей, ведущих в больничное крыло во дворце, но тогда она боялась, что умрёт другой мужчина, а рядом бегала раздражавшая её Шинит из Чёрного отряда, которая не забывала говорить, где место Рейн.
Сейчас её здесь не было. Только Нарин, которая смотрела как-то иначе. С тревогой. Но не за писаря, которому не повезло угоститься ядом, а за госпожу, потому что та за один вечер дала слишком много причин для сомнений. Нарин молчала и больше следила за тем, чтобы Рейн не натворила бед. Пока суета, поднятая покушением на жизнь дочери императора, не уляжется, вряд ли кто-то заметит то, что видно и невооруженным взглядом.
- Госпожа… С вами точно всё в порядке? Вы ничего не пили и не ели? – Нарин попыталась отвлечь Рейн разговорами, но понимала, что это бесполезно.
Хозяйка не отходила от покоев, где лекарь трудился над писарем, и не отводила взгляда от двери, словно могла заглянуть внутрь сквозь стену.
- Ничего… Он не дал…
Рейн вспомнила, как Майлон выбил ложку из её руки, и что первым делом он подумал о её безопасности, а не о своей жизни, когда стоило бы позвать лекаря сразу же. Промедление может стоить ему жизни, и она боялась, что время опущено. Вдруг лекарь не знает, что это за яд? Не знает, как от него лечить? Или яд уже всосался и разошёлся по его телу, отравив всё внутри настолько, что уже ничего не изменить?
Ожидание было мучительным. Рейн отмахнулась от отчёта гвардейцев и Чёрного отряда, которые едва ли не перевернули вверх дном весь дом, пока пытались найти виновного. Нарин отлучалась, чтобы узнать новости, но даже не пыталась донести их до Рейн – знала, что не услышит.
Стоило двери открыться, а из комнаты показаться лекарю, как Рейн преградила ему путь. За плечом лекаря она видела Майлона, такого же болезненно бледного, лежавшего в постели.
- Говори, - проглотив сухой ком в горле, она старалась смотреть на лекаря, а не на Бэла, хотя взгляд так и ускользал в его сторону.
- Я сделал всё, что смог, но нужно время, чтобы убедиться, что мы успели вовремя.
Рейн не сомневалась, что лекарь сделал всё и что он мастер своего дела. Отец не послал бы с ней из дворца неумёху, но опасалась, что его знаний недостаточно, чтобы помочь Майлону. Едва выждав, когда лекарь уйдёт, она отдала приказ уже Нарин.
- Пошли за лекарем с Края света.
- Но…
- Драконом, который уже здесь был.
Большего сделать для Майлона она не могла, но считала, что лекарь, который занимался ранами алифера, знает о ядах намного больше. Чего только стоят лавки с травяными сборами на острове? Наверняка их знания о ядах в разы превышают знания лекарей из Поднебесной. Может, лекарь знает, что за яд использовали?
- Проследи, чтобы отравленную еду не выбрасывали. Она может понадобиться.
Отдавая приказы один за другим, Рейн направилась к двери, собираясь войти в комнату.
- Госпожа!
В коридоре они были вдвоём и других наблюдателей не было, но отсутствие Рейн в её собственных покоях всё равно заметят.
- Пусть никто не заходит внутрь без моего разрешения.
Нарин это пугало и она не знала, как себя повести, есть ли смысл вразумить госпожу? Послушается ли она, если сказать ей, что поступает неправильно и опасно? Что кто-то использует это против неё? Зная характер Рейн, - бессмысленно.
Когда дверь закрылась за спиной Рейн, оставив её в комнате, где тишину нарушало только слабое дыхание Майлона, и было темно, она замерла у порога, смотря на постель и алифера. Она даже не знала, в сознании ли он сейчас. Имеет ли она право здесь находиться? Она только знала, что не хочет и не может оставаться за стеной в неведении и ждать приговора лекаря.
Подойдя ближе, чувствуя, как громко от волнения бьётся собственное сердце, она села на край постели рядом с алифером, протянула к нему чуть дрожащую руку, чтобы коснуться лба. Всё такой же холодный. Легко огладив его лицо, она закусила губу, стараясь снова не расплакаться, и забралась к нему на постель, устраиваясь подле его бока и обнимая.
Она знала, что любой, кто войдёт сейчас, поймёт, что Майлон получил своё назначение не за каллиграфический почерк, а постель принцессы не стынет в отсутствие советника, но не хотела отпускать алифера от себя. Допуская ещё больше ошибок, поддаваясь желаниям и эмоциям, она жалела, что первой не взялась за еду.
- Это должна быть я… Я, а не ты… - крепче обняла его и, уткнувшись в его плечо, она с силой зажмурилась, чувствуя себя бестолковой. Во второй раз по её глупости кто-то страдает. Сначала едва не погибли отец и Солмнир после покушения Теней, а теперь она могла потерять Майлона, потому что не проверили слуг.

- А ты всё шутишь.
В другое время она бы треснула Майлона. От души. За глупый и неуместный юмор. Говорят, что если хватает сил на шутки, даже когда тело ломится от усталости и боли, то это добрый знак – потом станет лучше, но алифер не выглядел тем, кому становится лучше. Он был холодным, его тело била крупная дрожь, да и лекарь на его счёт не говорил ничего конкретного. Рейн надеялась, что целитель с острова ещё успеет и сможет преуспеть там, где не смог дворцовый лекарь.
Она эгоистично хотела слышать его голос и мешала ему засыпать. Рейн казалось, что если сейчас Майлон закроет глаза и притихнет, то уже никогда не проснётся. Может быть, ему наоборот нужны тишина и покой, крепкий сон после лекарства, чтобы набраться сил на борьбу с ядом, а она только мешает?
Его объятия немного успокаивали, и Рейн прижималась теснее, больше пытаясь успокоить себя, чем согреть алифера или заверить его, что всё хорошо. Кто из них кого должен успокаивать? Ведь это не она думает, что умирает. Не её отравили неизвестным ядом. Ему ведь тоже страшно?.. А кому не страшно умирать? Только безумцу. Майлон был ещё тем дураком, но не безумцем – точно. И умирать ему не хотелось точно так же, как любому другому на его месте.
- Если в следующий раз захочешь спать в нормальной постели, просто попроси об этом. Не нужно есть всякую дрянь, а потом умирать, - Рейн попыталась пошутить в ответ, но в её голосе не было ни намёка на весёлость. Слишком много страхов, чтобы так легко забыть обо всём и успокоиться. Она пыталась взять себя в руки, чтобы не добавлять Маю хлопот, но получалось скверно. Никак.
- Ты же не думаешь, что я оставлю тебя здесь одну, пока этот выблядок ходит по дому…
– Если это единственное, что держит тебя в мире живых, то пусть вообще никогда не найдут.
Рейн знала, что это глупость, и что никакие мысли о преступниках, разгуливающих на свободе и угрожающих её жизни, не помогут Майлону справиться с ядом, и уж тем более – не оградят его от смерти. Она знала, что прямо сейчас Чёрный отряд допрашивает всех слуг и гвардейцев, которые могли что-то видеть или оказались в подозрении, но что они найдут и найдут ли вообще – её не волновало. Она хотела знать, что с Майлоном всё будет хорошо, чем, не осознавая того, делала его жертву фактически бессмысленной.
- Да куда ты улетишь с едва мерцающим Сосудом… - вздохнула Рейн, смотря на такую хрупкую жизнь, заключённую в стекло и серебро. Сосуд души поднимался на груди алифера каждый раз, когда он делал вдох. Он горел тускло, но всё же горел, говоря о жизни.
У неё получилось не лить слёзы, но всё ещё не получалось не делать глупости.
Подняв взгляд на алифера, она молчала. Слов, которые бы она хотела ему сказать, казалось, не было. А те, что были, Рейн боялась произнести вслух по многим причинам. Одна из них – Нарин, которая могла услышать их разговор или зайти в комнату, чтобы сообщить о лекаре. В последний раз, когда они вот так лежали в постели, гнусный план императрицы играл на руку роду Лаллен и, Рейн будто нарочно делала им очередное одолжение, когда прижималась к боку Бэла или касалась его лица, чтобы он повернул к ней голову.
Она чувствовала тепло от дыхания Майлона, слабого из-за усталости. Рейн боялась, что его губы тоже будут холодными, словно он и не был в полной мере живым.

Прикосновение к губам было лёгким, и, как и думала Рейн, губы алифера были холодными и сухими. Яд вытягивал жизнь из его тела, превращая Майлона в призрака. Он не ответил на её порыв, и, может быть, хорошо, что так. Рейн едва ли отдавала себе отчёт в том, что делала, когда шла на поводу у желаний и чувств, но, когда он не ответил, решила, что поторопилась. Что он этого никогда не хотел, и прикосновение к своим губам поначалу приняла за желание пресечь остальные попытки как-то сблизиться с ним, но потом поняла, что дело не в нежелании или том, что ему противно или неприятно. Он боялся, что она получит от него порцию яда. Рейн об этом даже не подумала.
Она замерла, закрыв глаза, и не хотела отстраняться от Бэла.
— Я тоже тебя лю…
Он не успел договорить, но внутри что-то ёкнуло. Щёки Рейн вспыхнули. В груди появилось приятное давящее чувство, а вместе с ним тепло. Она хотела услышать его слова, словно там мог быть какой-то другой смысл, или просто хотела убедиться, что не ослышалась или это не сон. Может, не всё в их общем прошлом было ложью?..
- Госпожа… Лекарь здесь.
Рейн услышала голос Нарин и с неохотой отстранилась от Майлона, бросив на него взгляд. Огладив его щеку, она встала с постели и отошла, чтобы не казалось, будто она была рядом не как у постели того, кто просто пострадал по её вине.
- Пусть войдёт.
Примятая с одного края постель наталкивала на мысли, что кто-то лежал рядом с писарем, но лекарь не обратил внимания на эту деталь – он пытался осмотреть Майлона и спасти ему жизнь. Заметила Нарин, которая, тревожась за хозяйку, быстро окинула комнату взглядом и отыскала Рейн возле окна. Закрыв дверь в комнату, чтобы больше никто ничего не увидел, Нарин осталась в коридоре, следить, чтобы другие не вошли в комнату, и собирать все новости, какие ей принесут гвардейцы или Чёрные.
Рейн оставалась рядом, чтобы услышать каждое слово лекаря о состоянии Майлона, и распорядилась, чтобы алиферу заварили нужный отвар и проследили, чтобы на этот раз в него не добавили ничего лишнего.
Даже без слов лекаря она знала, что первая ночь – самая тяжёлая и по ней лекари решают, есть ли смысл продолжать лечение. Подождав, пока Майлона натыкают иглами, будто морского ежа, она думала, как будет следить за ним ночью так, чтобы не вызвать ещё больших подозрений. Спросив у лекаря, в какое время нужно дать второй отвар, она предложила дракону остаться на ночь в их доме в другой гостевой комнате, если у него нет никаких срочных дел на острове.
Убедившись, что Майлон спит, Рейн вышла из его комнаты и только тогда пошла к себе, чтобы выслушать отчёты Чёрных и Нарин о том, что успели выяснить. В собственной комнате ей было неуютно. Взгляд то останавливался возле входа в комнату, где Майлон лежал у неё на руках, то к столику, где они собирались поесть. К её приходу в комнате прибрались и всё отмыли. Даже раскурили успокаивающие благовония, чтобы ей спалось лучше, и предложили травяной чай.
- Затушите, - она показала на дымящиеся палочки и села за стол, стараясь больше слушать отчёты, чем думать о Майлоне и словах лекаря.
- Мы нашли служанку, которая добавила порошок в еду. У неё остался при себе конверт. Мы попытается по нему найти того, кто его ей дал. Сама она не знала, что там был яд. Думала, что специи. Псионик проверил. Она не лжёт. Говорит, что купила их на рынке. Мы наведаемся в лавку к торговцу и всё выясним.
- Хорошо, - Рейн кивнула, особо не вдаваясь в подробности. – Найдите того, кто это сделал, и приведите ко мне.
Сейчас она злилась даже на служанку, хотя понимала, что девушка не виновна.
Когда стражники вышли из комнаты, Нарин задержалась. Она ничего не говорила, но Рейн видела, что что-то её обеспокоило. И даже догадывалась что. Стоило ли рассказать ей всю правду о Майлоне или они ещё не настолько близки, чтобы безоговорочно доверять друг другу? Всё же эта тайна касалась не только её, но и Бэла, и от неё зависела его жизнь.
Рейн вздохнула. Она слишком устала, чтобы играть в игры и ждать, когда Нарин наберётся смелости на разговор.
- Если хочешь что-то сказать – говори.
Она не рассчитывала, что Нарин её поймёт, и прекрасно знала, как всё выглядит со стороны.
- Вы его любите?
Рейн промолчала.
- А советника?..
Второй вопрос больно задел.
- Не задавай вопросы, на которые не хочешь услышать ответ.
Можно ли любить двоих? Любила ли она кого-то из них на самом деле? Она точно знала, что любит их не одинаково.
И всё же, ночью, когда большая часть слуг уже спала, отдыхая после тревожного дня и последних новостей, Рейн спала не в своей постели. Она не смогла остаться в комнате, где всё напоминало об отравлении Майлона, и не хотела оставаться в неведении. Ей было спокойнее слышать его дыхание под боком, видеть, как размеренно поднимается его грудь. Чувствовать, как в нём бьётся сердце, а его тело медленно набирается сил и борется с ядом. Вернись Солмнир и застань их в таком виде вдвоём, чтобы он сделал?..

Рейн старалась не уснуть. Большую часть ночи, как ей казалось, она прислушивалась к дыханию Майлона и, стараясь не тревожить его сон, осторожно касалась висков, щёк или лба. Хотела знать, что с ним всё хорошо. Конечно, температура его тела или дыхание – едва ли ей что-то скажут. Всё же Рейн не была лекарем и имела весьма поверхностные знания, чтобы делать выводы, но уж вставшее сердце, ледяная и липкая кожа или отсутствие дыхания – верный знак, что что-то пошло не так. И она боялась, что, даже находясь рядом, упустит тревожные знаки.
Усталость сморила её, и Рейн не заметила, как уснула и проспала до утра.
На сонную голову объятия и лёгкий поцелуй в висок показались не тем, чем были на самом деле. Просыпаясь в последние месяцы в объятиях конкретного мужчины, она сонно фыркнула и ткнулась носом в чужую грудь, с чистой совестью приняв одного писаря за советника, и собиралась досыпать в его объятиях дальше, словно была не в гостевой комнате, а в своей собственной.
Осознание ошибки дошло до неё, когда она приоткрыла один глаз и заметила светлую прядь волос. Длинную.
Рейн вспомнила события прошлого вечера, и первым делом испугалась, но не того, что уже день, а она спит в объятиях Майлона, а что он может быть… мёртв. Прислушавшись, она почувствовала, что алифер дышит и объятия его достаточно крепкие для того, кто умирал или умер от яда. Живой. Пережил ночь. Осознав это полностью, Рейн выдохнула и крепко обняла Бэла, теснее прижавшись к его груди.
Жив…
- Я…
Стук в дверь.
«…тоже люблю тебя».
- Госпожа, вам лучше поторопиться.
Голос Нарин Рейн узнала без ошибки, и с неохотой соглашалась, что ей пора уходить. Прямо сейчас, потому что и так задержалась. Она уже убедилась, что Майлон живой, а, значит, лекарство подействовало. Не о чем беспокоиться. Только бы не убить его своей неосторожностью и желанием остаться рядом.
С неохотой выскользнув из его объятий, с сожалением во взгляде, она торопливо вышла из комнаты, оставив алифера одного.
- В комнате всё готово, - отчиталась Нарин. – Переоденьтесь. Для вас уже готовят купальню и завтрак.
Рейн кивнула и думала поблагодарить девушку за помощь, но решила, что для этого ещё будет время. Уходя, она не знала, что первым, кто войдёт в гостевую комнату к Майлону этим утром, будет не лекарь дракон, а Нарин.
Девушка волновалась, но была решительно настроена, когда заперла за собой дверь, быстро подошла к постели ещё вчера умирающего, а потом, гневно смотря на него сверху вниз, отчеканила:
- Ты испортишь ей жизнь, - эти слова были грубыми и жестокими, но Нарин считала, что должна это сказать, если Майлон сам не понимает очевидного. – Как оправишься от яда – лучше оставь этот дом и больше никогда с ней не встречайся. Она – жена советника, дочь императора. Уж не знаю, как долго вы… - она запнулась и, не подобрав нужного слова, продолжила: - У вас нет будущего. Не порть ей жизнь. У неё хватает недоброжелателей здесь и в Поднебесной, чтобы использовать эту слабость против неё.
Нарин специально говорила негромко, чтобы никто не подслушал их разговор, но всё время, пока говорила, злилась. И на алифера, и на себя за то, что не доглядела. Ей всё казалось, что это её вина. Если бы она тогда не послала Рейн вслед за Солмниром. Если бы они не поругались…
- Советник вернётся, и лучше бы ему не видеть вас вместе.