Пастельно сдержанная гамма кабинета, с графитовой фалангой шкафов и отблесками самоцветов на переплётах драгоценных книг. Напротив Раджниша стоят, слушая, два инквизитора – Чеслав и Крабат, молодой, но уже известный умелостью пыточный мастер. Они ровесники, и когда то, ещё совсем зелёными, служили вместе под началом полевого квестора Иштвана. Потом служба развела дороги. Последние несколько лет Крабат, ставший учеником Кровавого Гранта, престарелого и ужасного палача инквизиции, редко покидает Игнис. Мучительство, к которому инквизитор когда то в юные годы имел лишь некоторую природную склонность, расцвело в темнице пышным кровавым цветом, под руководством опытного наставника. Исподволь Консул присматривает за молодым живодёром, используя его порок на благо Братства, и удерживая от бесцельных жертв.

    - Жрецов не калечить – они нужны нам как вестники о произошедшим. Мы вернём их Триумвирату, сея сомнения в их могуществе и лживой праведности, руками их послушников. Пусть сами избавляются потом от них, коли пожелают. Запугивания, обвинения во вреде Остебену и пытки от которых не сложно поправиться – вот, это для них, заставьте  их чувствовать себя виновными, Фойрр надоумит вас. Пусть досконально припоминают и рассказывают всё, что было на ритуале с ульвийской богиней, записывайте их слова.

    - Нордак с роднёй обречён, но должен дожить до казни, с ними без церемоний, вряд ли они, бездумные пешки, много знают. Их мутные гости нам более интересны. Можете пообещать поблажки за чистосердечный донос, на своих благодетелей, будут упираться и воротить нос– выверните без жалости на изнанку и пусть сгинут, - псионик внимательно смотрел ан инквизиторов. В столице было неспокойно, большая часть обитателей Игнис – преподаватели, инквизиторы в возрасте, молодые женщины, воспитанники, всё ещё обреталась по удалённым замкам, занятия не возобновлялись. Консулу приходилось двойными обязанностями нагружать тех, кто был под рукой. Крабат выглядел довольным, в предвкушении свежей крови. В глазах Вальдштайна гуляли беспокойные огоньки.

    - Хъённель пусть приходит на них посмотреть – следите как они среагируют. Все допросные листы мне на стол, как закончите – каждому двое свободных суток, отвлекитесь. Если вопросов нет – приступайте, во имя Фойрра.
Всё было понятно – коротко кивнув инквизиторы покинули кабинет Раджниша.
_________________________________________

    Самый нижний, третий этаж подвалов Игнис занимает темница и пыточные камеры. Немота слепых стен. Красные маски капюшоны, скрывающие лица палачей. Огненное дыхание Фойрра в жаровнях и светильниках - единственный свет. Солоноватый запах крови и липковато приторный – человеческого мяса. Скрип деревянных блоков, лязги смыкающихся железных сочленений, вопли надорванных отчаяньем связок – режет- когда приоткрывается дверь, и снова глухая, неподьёмная тишина, опускающаяся на головы и плечи пленников как пудовый мешок с мукой.
Здесь обитала особая, неофициальная каста инквизиторов – пыточные мастера, "братья подземелья" как они сами себя именовали. Те, кому в радость вытягивать щипцами по жилке, по косточке из закованных рук и ног, прикасаться к заплаканным глазам раскалённым шилом, цедить каплями, кипящее масло в слуховой проход, раскачивать зубы, давить и рвать половые органы – медленно, смакуя, растягивая мытарства жертвы как можно продолжительнее.
Здесь исполняли службу братья добровольцы, обрётшие тёмное  призвание. Полоумный Кровавый Грант был их любимым, почитаемым наставником и вдохновителем. Очень старый, уже за 70, похожий на взъерошенного, подслеповатого ящера, с клюкой и вечно свисающей до колена свободным рукавом, скрывающим протез правой руки, он, на ровне с молодыми, участвовал в затяжных пытках –особом своём удовольствии.
Сейчас Грант, вместе с другими ценными наставниками, переживал смутное время вдали от Вильсбурга, и в пыточной всем заправлял Крабат – его верный и достойный ученик.

    Бывшие приятели юности молча спускались по крутым лестницам всё глубже под землю. Только перед окованной бронзой дверью, отделяющей живое движение воздуха от замкнутого мешка подземелья, Крабат, приостановившись, сказал:
    - Все болтают про награждение за зенвульский поход – с размахом  и музыкой, огненной потехой. Давненько у нас не было парадных сборищ. Это ведь шанс повидаться с Артего, и с кем то ещё  времён начала службы, а Чес? Росс может живой ещё, Мильтроэн. Разлетимся снова – тебя куда нибудь к Фойрру на рога ушлют, я в своё тёплый угол забьюсь, к станку, Иштван уже старик – канет в пламя. Когда ещё свидимся.
    - Да, - отстранённо сказал Чес, занятый своими мыслями, - Хорошо бы при жизни повидаться.
__________________________________

    Всех пленников с Андерила рассадили по отдельным камерам, только трёх жриц поместили вместе. Мужчины, закованные в кандалы, ещё пытались удерживать гордые позы. Девушки сидели на полу, сбившись в кучу, ожидая ужасов. Их провели мимо пыточного стола, где терзали остатки мародёра, выбивая признание, и этого оказалось достаточным, что бы они нагнать на них панику. По началу их страшило только насилие со стороны мужчин, которым, по распространённым слухам, не брезговали инквизиторы, но увидев как стреноженный, не в силах рыпнуться человек, с раздробленными конечностями, мычит от ужаса, с выпученными глазами даваясь живыми червями, которых заталкивают ему через воронку в разорванный рот, а живот его, раздутый как у брюхатой кобылы, колыхается живой волной, жрицы осознали, что участь благородных мучениц за веру отнюдь не ограничивается разнузданным соитием, как описывают голосистые бродячие поэты. А некоторые явно предпочли бы его пыткам огнём.

    Девушек, как самый лёгкий материал, и взяли на допрос первыми. Их, слишком напуганных что бы отбиваться, усадили в твёрдые, неудобные кресла, зажав руки и ноги. У всех пока были затянуты тряпками рты. В камере находился Крабат, его подручные, писец с чернильницей и пачкой бумаги на готове, и Вальдштайн, в накинутом красном капюшоне пристроившийся у стены.

  - Каждая по очереди называет своё имя, возраст, звание, ближайших родных и где живут, - произнёс Крабат, обращаясь ко всем пленницам, - И не советую дурить, дружочки, - он стянул кляп с лица крайней жрицы.
   - Зачем вам моя родня, изверги, что бы замучить? – запальчиво выкрикнула темноглазая жрица, та, которую Чес первой заманил у Меингара, самая решительная, - Вы....
Крабат, не дав договорить, заткнул ей тряпкой рот. Нежно погладил нервно подёргивающееся запястье, не глядя отцепил с пояса маленькие щипчики с заострённой ложечкой. Не спеша ввёл изогнутое остриё под ноготь среднего пальца, подрезая, и вывернул ногтевую пластину, заставив её повиснуть на лоскутке кожи. Жрица вскрикнула, задыхаясь в слезах, тщетно пытаясь вывернуть руку из тисков. Остальные двое тихо скулили.
   - Ноготок ещё может вырасти, а вот пальчик – нет, учти, - улыбаясь под капюшоном произнёс Крабат, переходя к следующей, - Теперь ты, дружочек, помнишь что я  спрашивал? – он стянул со рта испуганной девушки тряпку.  Та заговорила уже без увёрток
.
Рутинное начало пытки не интересовало Чеслава. Он ждал, что вот вот подойдёт Хъенн, и при ней послушницы должны будут рассказывать о непосредственно пережитом на андерильском холме.

- Вам разве не объяснили, что вы должны не изгнать, а проводить? – подал Вальдштайн голос отлепляясь от стены, - Что это дух ульвийской богини, на трупе котором выросло Скелетное Древо, наславшее Розу Немёртвых, поднявшее мертвецов по всему Остебену? Что эльфам, которые пришли нам на помощь, пока вы отсиживали свои благочестивые задницы, удалось договориться с ней? – инквизитор подходил, повышая голос, нагнетая обстановку, хотя ему было уже совершенно ясно, что от послушников просто в своё время утаили львиную дозу сведений, - Мы уничтожили Скелетное Древо, Азран и его жрецы отдали свои жизни, что бы душа Зенвула навсегда покинула наш край, а вы? Вы всего то должны были помочь ей отбыть в мир иной! Она явилась в Андерил зная о своей участи и согласная с ней, но вам удалось испоганить все старания ваших собратьев. Инквизиторша не была одержима!, – мистик шагнул от одной съёжившейся жрицы к другой, - Старейшина светлых сам попросил её принять эту ношу, кто нибудь из вас рискнул бы на такое, ради нашей земли?
    -Всех сюда, - коротко приказал Чес.
Крабат, недовольный, что жертвы похоже легко отделаются, пошептался со своими подчинёнными.
Скоро в камеру пригнали и жрецов мужчин. Их, закованных в кандалы по рукам и ногам, тычками и ударами поставили вдоль стены напротив девушек. Кляпы затыкали рты всем, кроме курчавого жреца, показавшего себя старшим в Роуджбеге.

    - Вы не имеете права так с нами обращаться, - угрюмо сказал он, - Мы мирные служители Всеотца, мы никому не причиняем зла.
В отличее от фойрровых выродков, - добавил он мысленно, но боялся навлечь гнев инквизиторов на своих людей, которым и так уже немало пришлось пережить.

    - Вы причинили зло дважды, - холодно сказал мистик, - Сначала спрятавшись за спинами эльфов, когда нужно было проявить самопожертвование ради Остебена. И второй раз- когда вам в руки доставили душу, желавшую только покоя, а вы разозлили её и снова бросили скитаться по свету. Старейшина Азран подготовил записи, что бы облегчить вашу завершающую работу, они были преданы Триумвирату. Вы должны были ознакомиться с ними и следовать им.  Он же настаивал на участии эльфов в ритуале – но что то я не вижу ни у кого из вас заострённых ушей, - инквизитор прошёлся мимо насупленных мужчин, - Вы не справились с королевским поручением, и виновны в новой угрозе Остебену, по невежеству, или злому умыслу. За первое вас будут судить. За второе, - Вальдштайн провёл пальцами по чёрной, словно бархатной стене за спинами жрецов – посыпалась сажа, остался глубокий след, - Вы останетесь гореть здесь, медленно, без оправданий и надежды.
    - Сейчас ты, - он указал измазанной рукой на лицо старшего жреца, - Рассказываешь всё о ходе ритуала, с того момента, как он пошёл наперекосяк, ( Чес умышленно не уточнил, оставляя жрецу выбрать точку рассказа самостоятельно), - Все остальные внимательно слушают, и если он что то пропускает или изменяет – вставляют своё слово.

    Ещё более недовольный Крабат обошёл всех пленников, садистки выдёргивая кляпы, хоть чуть умаляя свою жажду крови.
Андерильские жители вздыхали с облегчением, водя из стороны в сторону затёкшими челюстями, и тревожно посматривая на своих тюремщиков, не представляя чего ещё - пыток или снисхождения от них ждать.
    - Пойду проведаю вторую компашку, - разочарованно буркнул на ухо Чесу глава пыточной.
    - Валяй.
    Жрец начал рассказывать медленно, и в полном молчании. Но сначала один подал голос, с неприметной деталью, потом другой, потом вступилась одна из жриц, и скоро уже история шумно и торопливо лилась, так что инквизиторам приходилось иногда затыкать особенно говорливых, двое писцов еле успевали записывать словесный водопад воспоминаний.
    Крабат отправился в камеру где пытали Нордака и его братьев, и там уж покуражился в волю.

Пока Рэй с Девельфорд выслушивали предсмертные излияния Нордака, перемешанные униженными жалобами, стонами, и крепко подперчёные руганью, когда незадачливый палач терял в отчаянии голову и честил всех кого не поподя – Триумвират, инквизиторов, собственную родню и даже самого Творца, Чеслав посетил ещё двоих свежих обитателей подземелье. Родственнички, приютившие Нордака инквизиторам интересны не были, потому что сами знали шиш да ни шиша, зато обедавшие у них паломники оказались куда более занимательными личностями.

    Более младший, набычившись, упорно отмалчивался, и Чес оставил его дожидаться Крабата, который только рад будет потянуть из упрямца кишки, а сам зашёл к старшему, "фокуснику".
    Маг, закованный в кандалы, сидел, сгорбившись, привалясь спиной к шерховатой стене каземата. Железо на его руках и ногах, с особой зачарованной чеканкой, не только сковывало его движения, но и не позволяло использовать воздушные потоки в попытке вывернуться из цепких лап  служителей  Фойрра.

    - Прикажи, сударь, что б на меня клещей не готовили, - заявил он, едва Чес возник на пороге камеры, - Сам расскажу всё, что выспрашивать будете. У меня отец был смотрителем берсельской тюрьмы, - пояснил он на любопытствующий взгляд инквизитора, - Навидался я там, что заплечных дел мастера с людьми делют, как из роботящих мужиков расслабленные калеки получаются, под себя только ходить потом обречённые… ну а про ваши зверства тем паче все наслышаны…У меня семья, не желаю их обездолить, на плаху за чужой куш идти, - лицо паломника было пасмурным, но уверенным, - В вашей воле, меня выслушав, тут и задушить конечно, но я прошу жизни, и потом вам может пригожусь ещё в службу.

Вальдштайн хмыкнул, с коридора кликнул писаря, и присев на грубо сколоченный табурет ответил узнику:

    - Умно, что на рожон не прёшь, может Консул и помилосердствует, с ним бывает. Смотря как подробно рассказ свой вести будешь, с этого и решать будем. Отвечай про товарища своего, про то, зачем хотел нам дорогу перебежать и славного Нордака к праотцам обрядить. Главное же - кто тебе велел и на такое дело щедрот из закрамов отсыпал.
 
    - Товарищь он мне такой же, как гусь свинье. Той, у которой своё корыто и она гусю клевать из него не даёт. Наймит, бродяжка, шулер рыночный, даже и звать толком не знаю как – то ли Орш Хромой, то ли Клод Чумной, так имя бубнил что я  и с трёх раз не разобрал. Как и он моё думаю, для таких людей Эммануил произнести это тяжелей чем через забор с кулём муки прыгнуть. Нанял я его всего то на лёгкую работёнку- мне за обеденным столом поддакивать, Творца славить, да подлить зелья в винцо этим немытым огородникам, и кружки хитро перемешать украдкой, что б подозренье на нас не пало. Я его отмыл одел, обул,  пообещал сытный день, два золотых, да ещё один – что б умотал куда подальше, как с делом покончим.
    - Нас вы решили за компанию упокоить, - краем губ улыбнулся мистик.
    - Так зачем нам лишние глаза и уши? – резонно отозвался назвавшийся Эммануилом фокусник, мысля про себя:- Жаль я тебя, глазастый, не раскусил сразу. Не ждал что так быстро явитесь, не иначе в Андериле навёл кто то вас на след, уууу гнездо продажных шкур!, - Да и с виду вы, сударь, на обычных проходимцев, что на большой дороге озоруют, смахивали, уж не в обиду.. Объявили бы, вежливо, что вы по государственной надобности, так мы бы сами вам этих лохматых вязать помогли, - хитро щуря глаза продолжал маг.

Но инквизитор на скользкие речи не повёлся и в искренность узника  не поверил. Огненных было трое и не напади они без предупреждения, воздушный маг одному из них  имел увесистые шансы мозги вышибить, а там уж расклад двое против четверых совсем спорный был бы.

    - Зачем велели отравить андерильцев?
    - Не ведаю, - развёл руками, насколько позволяли кандалы Эммануил, -  Даже что в маленьком кувшине не знал. Выдали мне снеди, монет на дорогу, объяснили куда идти и что говорить, а вот целей всего этого знать не знаю.
    - Кто велел?, - сухо спросил инквизитор.
Это был важный вопрос.
    - Я управляющим служу, - помолчав немного и уже не так легко заговорил фокусник, - В загородном имении Андрена Кандагара. Пару дней назад пришёл мне слуга из его дома и нас ловах передал повеление хозяйское.
Писарь переспросил имя, и пока шуршал пером, Эммануил потупившись, но подробно и уже без шуточек, рассказывал о странной услуге, которую ему повелели выполнить, опоив Нордака и его укрывателей.

Кроме занимательного рассказа жрецов об одержимости и новом витке в похождениях ульвийской богини, инквизиторам досталось два имени, одно причём до этого ещё не мелькавшее в расследовании, и оба наверняка заинтересуют Консула.
_____________________________

    Рэй с Хённель дожидались Чеса в коридоре, решив, что с них хватит душераздирающих признаний, и нечего вваливаться в камеру когда там всё ладно идёт свои чередом.
Они уже подразнили друг друга прошлыми приключениями, построили домыслы об андерильском деле и о том, какую награду Гренталь выделит за очищение Зенвула, как Рэю пришла новая мысль в голову, которой он поспешил поделиться:

    - Я вот всё всё, что с казны получу, и что Раджниш вручит, ввалю в домишко родительский. От отца достался, я там правда не бывал пять лет, наверняка уже и крыша в подвал провалилась – надо восстановить! Ну, пожалуй не совсем всё, эт я брехаю, - задумчиво глядя на Девельфорд продолжал он, - Рукоять на кинжал надо- треснула, поганка, верёвкой подвязал, и плащ хочу синего бархата, примодниться, пойдёт. как думаешь? Ещё тебя пригласить на свиной бок и парочку бутылок берсельского эля, это можно даже вот хоть сегодня вечером, а, что скажешь?

    Под скрип тюремной двери явился  мистик и помешал Рэю выслушать ответ на своё деликатное предложение.

    - Пойдёмте к Раджнишу, у нас тут прибавилось участников желающих подкинуть поленьев в костёр, на котором Остебен жарится, - без улыбки сказал Чес, - Нордак выложил покровителя своего? Вы ему что, горстями в рот уголья пихали? Я аж через стенку слышал как он верещал.

    - На Альмаровида указал, мол с его подачи на сестру толпу фанатиков науськали, - инквизиторы уже шли полутёмными петляющими коридорами, пробираясь к лестнице на  верхние этажи. Рэй первым, рассказывая, за ним девушка и Чес, - Но  больше ничем не помог, мелкая пешка, никто с ним не откровенничал. И то, может со страха смерти донёс, думал что богатея покровителем себе припишет, так его казнить не посмеем.

Проход сузился ещё, как тело змеи, утоньшающееся к голове, приближались  гранитные рёбра лестницы. Чес поймал Девельфорд за руку, заставляя сбавить ход. Рэй продолжал шагать, посвистывая кабацкую песенку, и усердно делая вид что ничего не замечает.

    - С кабинета выйдем – отлучимся? Покажу кое что, н  е о б  ы  ч  н о  е,  - мистик лукаво подмигнул отраженьем факелов в рыжих глазах, обвив инквизиторшу за талию в полутьме коридора.