Когда Тэйэр очнулась, во рту оставался вязкий привкус — она не сразу распознала собственное же зелье и несколько минут так и продолжала лежать на спине, разглядывая потолок. Зрение к ней возвращалось постепенно, как и прочие органы чувств, а реальность наваливалась тяжёлым комом. В ушах звенело, подступала тошнота, не слушались руки. Её уложили на широкий, продолговатый сундук, и заботливо укрыли грубым сукном. В комнате стояла тишина, а за окном раздавались лишь редкие окрики и непонятный шорох; для глубокой ночи было слишком светло, но для безжалостно наступающего рассвета — недостаточно ярко. Страшно хотелось пить.
Тэйэр попыталась усесться на сундуке, упираясь здоровой, нерабочей рукой в холодный бортик. Сукно под ней сбилось, закружилась голова, но теперь Тэйэр могла осмотреть комнату, а ещё попытаться нащупать повязку. Её переодели в просторную рубаху, не самую чистую и опрятную, но не пропитанную кровью. Со второго раза ей удалось пробежаться пальцами по бинтам, скользнуть за марлю, попытаться оценить масштаб раны. Клинок, которым ранили Тэйэр, был небольшим и узким, но прошёл насквозь, пускай и не задел важных органов. Тэйэр попыталась подвигать рукой, сжала и разжала пальцы в кулак, поморщилась, повела плечом и закусила губу, чтобы не закричать от боли. Раймонд сделал всё, что мог, но он не был настоящим целителем и не имел достаточного опыта в залечивании ран. Ему и нельзя было рисковать своими силами — кто-то должен был оставаться на ногах.
У неё не сразу получилось стащить повязки, но за это время Тэйэр успела разглядеть комнату — она походила на прихожую торговца. Стены и лавки были заставлены сундуками и завалены полупрозрачными, лёгкими тканями; по всей видимости, шёлком. У невысокой двери мирно посапывал Каспар с перевязанной рукой, а неподалёку от Тэйэр — Кристофер.
Сначала ей пришлось отковырять корки запекшейся крови — они успели прилипнуть к бинтам. Тэйэр спустила рубаху на одно плечо и аккуратно начала водить ладонью над продолговатой линией. Холодное аквамариновое сияние рассеялось над плечом, а Тэйэр стиснула зубы; рана оказалась несколько серьёзней, чем она предполагала. Так пришлось просидеть в ожидании целую вечность, пока тёмные полосы ночи, расползшиеся по полу, не начали светлеть.
Тогда Тэйэр отняла руку и покрыла рану ледяной корочкой. На полное восстановление понадобится время, ещё несколько дней — она успела извести себя вечными недосыпами, и больные требовали от целителя много маны и сил.
Теперь она могла передохнуть. Сколько злой иронии.
Тэйэр осторожно спрыгнула на пол — босые пятки обжёг холод. Она постаралась как можно тише проскользнуть мимо Криса и налить себе воды из графина в плошку, но, как только закончила хлебать воду, выронила деревянную посудину из рук. Кристофер вздрогнул и зашевелился — его она разбудила, а вот Каспар лишь промычал нечто невнятное и продолжил пускать слюни.
— Прости, — прошептала Тэйэр, виновато глядя на Ламирана, — я случайно выронила. Я не хотела тебя будить.
У неё было множество вопросов, но их она собиралась задавать Кришьяну.
— Ты в порядке?
Это звучало глупо, слишком глупо, но опять уходить на сундук и притворяться спящей ей не хотелось.

Отредактировано Тэйэр (22-11-2019 23:47:24)

— Я хорошо, — Тэйэр постаралась вложить в голос максимальное количество оптимизма, — не отказалась бы от чего-то покрепче воды.
На самом деле, чувствовала она себя паршиво. Комната продолжала немного съезжать по линии горизонта, пальцы дрожали и плохо слушались, но, стоило Тэйэр подумать о необходимости вернуться к лежачему режиму, как чувство вины пожирало её с потрохами. Нелепый разговор очевидно не клеился, и фалмари не была уверена, что беседа вообще продолжится, когда, к их общему облегчению, в комнату вошла неизвестная девушка. Тэйэр, вцепившись в край стола здоровой рукой, слабо поблагодарила за небольшой кувшин с вином и хлеб. Её потрясли новости — усевшись на лавку, она поподробнее стала расспрашивать девушку, Арику, о том, что произошло. Та неопределённо вела плечами — она и сама немного знала о поджогах и сетовала на то, что некоторые из домов ремесленников продолжали гореть. Поговаривали, провалилась крыша у жилища какой-то местной шишки. Тэйэр захотелось закрыть лицо руками и разрыдаться — казалось, что весь их успех, за который пришлось заплатить слишком высокую цену, перечеркнули одной злосчастной ночью, и теперь они безвозвратно теряли Вервон. Арика долго у них задерживаться не стала, а, когда в комнату вернулся Кришьян с солдатами, поскорее вышла. Тэйэр что-то неопределённо ответила на вопрос Кришьяна и невнятно поблагодарила Раймонда за оказанную помощь, и после уставилась немигающим взглядом в противоположную стену. Разбудили Каспара, молча пожевали безвкусные ломти, расселись полукругом. Кришьян продолжал хмуриться; он широко расставил ноги, сцепил грубые пальцы в замок и искал ответа в тишине.
— И что мы будем делать? — подал голос Раймонд. Он прислонился к одной из стен и скрестил руки на груди; левую его щёку рассекал бурый шрам, который он смазывал какой-то жижей Тэйэр.
— А какие у тебя предложения? — огрызнулся Кришьян, — мы уже попытались помочь погасить пожар, нас почти сожрали, сукины ж дети. Будем отсиживаться. Под ночь постараемся выйти из Вервона, догнать Элиора...
— У меня есть идея, — его перебил Хольгер, юный солдат, прославившийся своей самовлюблённостью и ярым желанием подняться над неблагородным происхождением. Он постоянно приставал к командиру Неймару с идиотскими, неоправданно рисковыми авантюрами, и, получая отказ за отказом, на том не останавливался. — Нам не придётся бежать из города, как трусам, и подводить Элиора. Нас же осталось целых пятнадцать, парни! И вы позволите отребьям князя...
Витиеватыми, долгими воодушевляющими речами Хольгер тоже был известен. Кришьян прервал его резким знаком, и Хольгер шумно выдохнул со свистом.
— Нам нужно поступить очень просто — найти виноватых, и представить их городу. Сорвать маски с лиц предателей... тех, кто пропустил наёмников в город.
Тэйэр показалось, что Кришьян сейчас встанет и придушит Хольгера.
— Ты идиот? У нас нет времени разыскивать крыс. Нам никто и не поможет.
— Это сейчас, — Хольгер не отчаивался, продолжая цепляться за свою идею, — да и если совсем ничего не выйдет, просто подберём кого-то, кто подойдёт на роль предателей. Но нам нужно направить ненависть вервонцев на наёмников князя, на Мэтерленсов. Напомнить, кто тут настоящий враг.
— Или переходи к сути, или я тебе глотку перерожу, — прорычал Кришьян. Хольгер почти горестно вздохнул — опять его лишали возможности блеснуть красноречием.
— У нас есть козырь в рукаве. У нас есть вот этот, — и тут он ясно указал пальцем на Кристофера Ламирана. Головы всех повстанцев повернулись одновременно. Кришьяну всё это надоело, но Хольгер перебил его.
— Нет, ну вы подумайте сами! У нас с вами есть воин из отряда Мэтерленса! Простой парень, которого насильно забрали в лагерь, тренировали, заставляли учиться убивать братьев, а ведь он не убийца, а... кто ты там? Флейтист? Пекарь? Неважно, главное, что ромашка. До этого он только видел, как вели себя йуквэ, как грабили и терроризировали деревни ламаров, потом ему пришлось пережить весь ужас лагерей. А после его просто-напросто выбросили — как ненужный кусок мяса, чтоб он подох, как вшивая псина, убивая братьев, которые борются за его жизнь, за его свободу. Воины князя так и оставили его умирать там, на поле, и хотели добить, а Орден напротив — спас, вытащил, выходил, подарил второй шанс. Потому что Орден — будущее Фалмарила и его настоящее. Вот пусть он и расскажет всю правду.
Хольгер перевёл дух, выдержав небольшую паузу.
— А ещё добавим историю трагической любви, о том, как этот самый Корнелиус потерял свою любимую жену, нашу Тэйэр, с которой его разлучили... она не могла найти утешения и отправилась в Орден, и вновь встретилась с ним, чтобы бороться за свободу нашей страны вместе. Орден воссоединил их семью. Ты ведь сможешь, Тэйэр, правда? Подыграть там, пустить слезу, покорчить из себя всю такую несчастную девицу, безумно влюблённую, — Хольгер подмигнул Тэйэр. Та не нашлась, что ответить, но ему согласие и не требовалось.
— Ну, как? — он выжидающе посмотрел на Кришьяна.
— Грёбанный театр, — почти сплюнул Раймонд, — плаксиво. Слёзовыжималка.
— Зато действенно, — возразил Хольгер.
— И как ты предлагаешь это всё рассказать? — едко поинтересовался Каспар.
— Открыто выступить на главной площади.
— Толпа нас разорвёт, — осадил его Кришьян, но Хольгер замотал головой.
— Нет, толпа нас поддержит и проникнется этой, безо всяких сомнений, трогательной историей. Особенно той частью, где почти бездыханный Клаус спасает свою жену от жестокого, не знающего пощады наёмника. А после, когда на помост выведут предателей, которые помогли устроить поджоги и пустили убийц в город, они разорвут именно их — ну, или повесят, если ума хватит.
Кришьян колебался — он крепко задумался над предложением Хольгера, а вот Раймонд выразил мнение сразу:
— Да он же там сразу сопли пустит.
Хольгер нервно ёрзал на стуле.
— Он справится. Справишься ведь, правда? — и он уставился выжидающим взглядом на Кристофера, чьё имя так и не смог правильно запомнить.
Тэйэр находилась в состоянии полного шока. Может, она слишком много вина выпила?

Отредактировано Тэйэр (01-12-2019 00:04:28)

— Толковая мыслишка, — Кришьян отозвался не сразу; первое время он почёсывал бородку и отстукивал непонятный ритм сапогом. — Вот ты со мной и пойдёшь к важной шишке, этому Мантасу. Заодно проверим, на что ты годишься, довольно мы на тебя хлеба и воды перевели. И Раймонда с собой возьмём.
Хольгер отошёл в дальний угол комнаты и насупился. По молодости и буйности нрава он не умел принимать поражения, а, тем более, не воспринимал критику.
— Завтра отправимся поутру.
Возражений Кришьян собирать не принимался. Он потянулся за последним ломтем хлеба и принялся его тщательно пережёвывать, время от времени морщась. Ламары притихли; кто-то пытался снять бинты, сменить повязки, кто-то собирался немного поспать и шумно устраивался на лавке.
— Как он может пойти, когда едва ли на ногах держится? —  подняла тихий, хрипловатый голос Тэйэр. В полусумраке неуютной комнаты с сундуками её глаза блестели, может быть, от вина, а может и от злости. — Рёбра не успели зажить.
Сейчас Тэйэр смогла передохнуть и набраться достаточно сил для того, чтобы сосредоточиться на переломе Кристофера. Да и до резни ей приходилось постоянно растрачивать ману на несколько дюжин ламаров, а теперь... Тэйэр резко подавила подступившие слёзы. Не время оплакивать мёртвых — их они похоронят после. Когда хотя бы смогут отстоять Вервон.
— Сможешь муженька подлатать? — когда Кришьян обращался к Тэйэр, голос у него смягчался. Ему она спасла руку, ещё только когда пришла в Орден, и несколько дней боролась за жизнь его боевого товарища. Товарищ погиб, но Кришьян не винил Тэйэр — он сразу понимал, к чему там дело шло, но был удивлён её принципиальностью. Жаждой сражаться за каждого, а если нельзя — то желанием облегчить страдания.
— Да, залечу. Выпей вина, если надо, — Тэйэр неловко поднялась из-за стола, чуть покачиваясь. — Будет неприятно.
Она отвела его в угол комнаты, к незанятой лавке. Сама Тэйэр недолго рылась в чудом спасённой сумке и выудила небольшую пузатую склянку, с вытяжкой из белорозы.
— Раздевайся, — бросила она, делая вид, что перебирает содержимое сумы. По сути, она просто избегала Кристофера глазами.