Небольшой продовольственный караван следовал из Атропоса к городу близницу Акропосу по главному тракту. Состоял он из трех телег, груженных бочками и мешками, с впряженными в них мертвыми лошадьми, бегущими размеренной ровной рысью. Пожалуй, только такие твари могли выдержать путь, где любая остановка и промедление могли обойтись дорого: сама земля была здесь неспокойной, не говоря о слоняющейся бесконтрольной нежити, которая по слухам буквально заполонила окрестности полумертвого города.
   Оливер сидел на козлах рядом с возницей первой из телег с интересом вглядываясь в однотипно-унылый пейзаж, иногда свинцовым карандашом что-то записывая или зарисовывая в свой журнал - потрепанную тетрадь с гибкой кожаной обложкой. На одном из ее листов среди вдумчивых записей и анатомичных рисунков красовалось корявое и ярко-чернильное изображение распутно обнаженной женщины, теперь стыдливо-густо заштрихованное. То было дурацкой выходкой Натана, который должен был сопровождать Оливера в его экспедиции. Однако, когда они оба оказались в Атропосе, вырвавшись из опостыливших стен Лейдерской школы, Натан быстро взвесил, что в городе с возможностями разнообразно развлечься гораздо лучше, чем в городе, где можно разнообразно умереть. А так как в письме от мастера Оррвана значилось всего одно доверенное имя - Шоу, Натан заявил, что преподавательский любимчик один и может со всем справится, в то время, как его подождут здесь. Дорожные деньги он, однако, предлагал поделить в свою пользу, для чего даже взял в заложники упомянутую тетрадь, замарав своими художествами девственные листы. Оливеру пришлось согласится на требования, однако рано утром перед самым отъездом, он все же вытащил кошель с монетами из-под лежака подгулявшего за ночь товарища и отправился в путь с чувством удовлетворения и отмщения за свой журнал. 
   Возница ворчал, что лучше бы юнец взял с собой оружие или охрану, а не “писульки”, но вместо ответа Оливер лишь молчаливо зарисовал стариковский профиль с кустистыми бровями на край листа. Этот человек казался студенту настолько старым, что даже возникали сомнения жив ли он. Мертвечиной от него, однако, не веяло, в отличие от лошадей. Скелеты обтянутые шкурами, с тускло светящимися пустыми глазницами - они наверняка были созданы еще при деде возницы, о чем свидетельствовал их потрепанный и много раз залатанный вид. Даже студенты сейчас могли поднять более совершенное рабочее создание, если относились к своей учебе достаточно серьезно. Оливер зарисовал одну из кляч, попутно раздумывая, что бы усовершенствовал в ней, отчего вскорости рядом появились наброски ездовой химеры, довольно отдаленно напоминающих исходную лошадь.
Вопреки беспрестанным байкам старика, дорога выдалась даже скучноватой. Проблем с нежитью так и не возникло, однако возникли иные опасения:высылая их с Натаном в Акропос учитель обещал, что им будет предоставлено сопровождение до самой обители магистра, но на первом же сторожевом посту о прибытии студентов никто не знал, как и на втором, и на третьем… Возница только добавлял страстей, рассказывая про монструозного наследника Беннатора, чье существование не иначе как притягивало нежить, и как бы юному бедолаге не оказаться очередной жертвой его ритуала, а то и просто ужином.
   Оливер же лишь уныло заметил, что если бы его ждали на ужин, то точно встретили бы… Скорее всего про студента забыли. В случае с неприметным Шоу это случалось частенько и в какой-то степени даже закономерно: его теряли в открытой аудитории, забывали даже если он стоял рядом с чьим-то плечом, с ним не здоровались в коридоре и даже несколько раз запирали вечером в библиотеке, решив что в ней больше никого нет. Оливер был привычен и был уверен, что в нынешней ситуации вовсе не вина принимающей стороны - забыл о нем вернее всего его собственный мастер. Но студента это уже не расстраивало, гораздо больше ему было тоскливо от мысли, что он теперь никак не сможет доказать, что прибыл забрать труд младшего Беннатора от имени школы, а не себя, и что его наверняка выставят вон. Однако попытаться стоило.
   В Акропос караван прибыл уже под вечер. Возница предложил юноше снять место на ночь, предупредив о близости комендантского часа, но Шоу был уверен, что успеет разъяснить всю неприятную ситуацию вовремя.
   Не успел.
   Ночь Оливер провел в заточении, и лишь под утро стража набралась смелости передать Гипносу, что задержанный подозрительный некромант уверяет что у него есть дело к семье Беннатор.

Стража схватила студента довольно внезапно, лишь стоило ему подойти поинтересоваться у патруля как пройти к дому магистра. Вопрос был по сути невинным, по мнению Оливера, однако вызвал довольно резкую реакцию. Ему задавали массу вопросов пока тащили в казематы и при этом удивительным образом не слушали ответы. В какой-то момент юноша смирился, решив, что поговорить будет продуктивнее с кем-то вышестоящим по званию, и просто повис в руках стражей порядка, прекратив какие-либо попытки что-то доказать. Вот только раньше утра появления офицера никак не ожидалось.
   В камере было холодно, темно и пахло склепом: сырой замшелой землей. Всю ночь Оливер просидел на сыром же соломенном матрасе, сжавшись и обхватив колени руками, слушая как попискивают и скребут коготками вездесущие крысы. Было тревожно, хоть студент держался надеждой, что следующим днем недоразумение непременно разрешиться. Только бы крысы не начали есть его во сне… Однако ближе к утру силы бдить у юноши кончились и он начал проваливаться в сон, а иногда и видеть грезы наяву, балансируя на грани реальности и нелепых видений. Так утром к нему подошла на задних лапах здоровенная крыса и, внимательно посмотрев, пнула сапогом в бедро.
   - Поднимайся, крысеныш! - приказала она за какие-то доли мгновений перевоплотившись в усатого и плечистого тюремщика, что заставило студента борзо проснуться и тряхнуть головой. Незадачливого гостя Акропоса ждал впереди трудный разговор с неким магом, который слушал рассказ Оливера с тем унылым выражением лица, с каким обычно думают об остывающем завтраке или оставленной в постеле девице. Он ничего не пообещал юноше, не принял никакого решения, отправив Шоу обратно в камеру, однако уже через час студента накормили, выпустили и вернули все вещи, а затем один из стражей проводил его на встречу.
   Входя в дом Беннаторов, пусть заметно обветшалый, но все еще хранящий величие прошлого, Оливер чувствовал себя неловко. После дороги и камеры выглядел он откровенно помято и не слишком свеже. Все что он успел сделать перед приемом с представителем родовитого семейства это причесать взъерошенные волосы пятерней. Лучше не стало. И входя в зал гостиной студент заметно жался, не находя места рукам.
   Глядя на Шоу мало кто мог бы заподозрить в нем некроманта, если бы не характерная аура. Он не выглядел представительно и не выглядел таинственно или броско, в отличие от того же Натана. Вот он то красил волосы в темно-фиолетовый цвет и имел по телу массу устрашающих татуировок, что так нравились лейдерским шлюхам, и придавали ему образ практикующего профессионала, хотя знаний у него было в разы меньше. Оливер же просто напоминал писаря. Писаря который слишком засиделся в помещении и работал без сна. Даже пальцы его на правой руке хранили въедливый след от чернил.
   - Ничего страшного, - ответил студент на извинения наследника, - мне не привыкать. Не в плане проводить ночи в камере! А в целом… Кхм, да, благодарю, обо мне позаботились. Как могли. Думаю, мы можем просто забыть этот инцидент, - юноша нервно переплел пальцы у себя за спиной и покачнулся с пяток на носки и обратно. Взгляд его действительно был направлен на сидящего Беннатора с тем любопытством, которое сложно скрыть. На первый взгляд Гипнос совсем не выглядел так, как судачили о нем. Он был миловиден, утончен и аристократичен, едва ли намного младше самого Оливера, и должно быть имел свой успех у женщин, даже несмотря на репутацию.
   - Я, кстати, Оливер Шоу, - запоздало вспомнил про этикет юноша и тут же вслух себя поправил: - Хотя вам очевидно доложили. Я прибыл ознакомится с вашим трудом и передать его мастеру Оррвану! Хотя вы знаете и об этом… - студент неловко улыбнулся и тут же уголки его губ напряженно опустились. - Думаю, мы можем приступить...

Разговор выходил неумелым. Оливер имел довольно общее представление, как должно общаться с родовитыми семьями. Сам он происходил из семейства средней руки, за которым не числилось выдающихся достижений, однако и бездарностями Шоу не слыли. Поступая в Лейдерскую школу юноша питал большие надежды на то, что сможет проявить себя и, чего греха таить, поднять свое имя выше чем кто-либо из его предков, но желание это заметно пообтесалось на первом же году обучения. Как оказалось не достаточно быть просто талантливым. Что бы выделится и чего-то достичь требовались в первую очередь хорошие навыки общения и связи, власть и, конечно, деньги. Кормовые места признанных мастеров магии занимали сильные, но далеко не выдающиеся представители, которые укрепляли свою власть гораздо тщательнее чем науки, и как ходили слухи, не гнушаясь убийствами конкурентов. Более того, они были вовсе не заинтересованы в том, чтобы плодить себе конкурентов новых.
   Оливер был далек от понимания этого мира, был слишком замкнут, чтобы заводить друзей, а потому с самого начала и по сей день оставался на обочине магического сообщества, занятый только тем, что было интересно ему. Учителя его не слишком любили, ибо он задавал много неудобных вопросов и ставил под сомнение их высказывания; товарищи по обучению видели в нем или предмет для насмешек или же того, у кого можно было бы содрать работу или теоретический экзамен. Иногда это чудесным образом переплеталось.
   Юный Беннатор не походил на выскочку, какими зачастую были обладатели известного имени. Шоу не видел в нем брезгливости или презрения в собственную сторону, не чувствовал демонстративной утомленности от вынужденного общения, лишь такое же знакомое стеснение и зажатость, хоть не понимал от чего бы они могли быть у наследника Акропоса. Не понимал, пока тот не поднялся. Тогда, казавшаяся литой и статной под всеми одеждами фигура Гипноса заметно искривилась. Оливер увидел насколько трудно было передвигаться его сверстнику, и тут же припомнил все слухи об изуродованном теле младшего Беннатора. Похоже доля правды в них все-таки была. Новая неловкость охватила юношу, за то что он утруждает калеку лишним движением, однако сам хозяин дома держался с невозмутимым достоинством и Шоу последовал за ним, стараясь выдерживать темп своего провожатого, ступая за ним тихо точно тень.
   - Честно говоря, мастер Оррван не предоставил мне деталей о вашей находке, - признался он, искоса поглядывая на слуг, расползающихся как тараканы при свете. - Но я бы с удовольствием с ней ознакомился, если вы позволите.
   Вопрос о школе немного озадачил Оливера, ведь для него все происходящее в ней было довольно обыденным иногда даже тягостным, но юный Беннатор похоже искренне интересовался тем, что происходит в Цитадели Науки.
   - Мы вроде как изучаем магию… - задумчиво ответил студент, и принялся спускаться по лестнице. - Я бы не сказал, что так уж много создал за свою практику, но химеры меня привлекают более всего. У меня даже есть несколько проектов, которые я хотел бы осуществить, но школа не готова предоставлять материалы, а сам я заполучу их еще Безымянный знает когда… Прошлой осенью нам выдали тушки жаб и цыплят для самостоятельной работы. Та еще была задачка… А еще “веселее” был после парад этих существ, - юноша невесело усмехнулся. - Мне кажется даже мастер последний раз резал и сшивал что-то сам еще до моего рождения. Мэтры Лейдера заняты спорами о том, кто у кого списал трактат и выдал за свой, а вовсе не изучением чего-либо.
   Оказавшись в самом низу в небольшой лаборатории, Оливер замер на входе, разглядывая богатства младшего Беннатора. Для такого как Шоу даже эта маленькая обитель была пределом мечтаний, и он с неподдельным трепетом переступил порог, осторожно двигаясь вдоль полок. Хорошо быть сыном магистра! Хорошо иметь свой собственный угол и возможность заниматься!
   - У вас есть собственная коллекция препаратов, - студент внимательно вгляделся в ряды склянок. - Красивая и чистая работа! Я бы завел себе такую же, если бы мне было где ее хранить...

Отредактировано Оливер (18-11-2019 00:18:59)

- О, практики у нас достаточно! Правда, не магической или анатомической... - Оливер сдержался от того чтобы пощупать чужие вещи пальцами, но откровенно пожирал их глазами. Легкий прищур при этом говорил, что он не слишком хорошо видит издалека. - Многие учителя не гнушаются заводить себе своего рода помощников… из тех студентов, что не имеют шанса пробиться куда то.
   “Вроде меня” не весело захотелось уточнить Шоу, но он воздержался.
   - Можно выполнять небольшие поручения, вроде: возьми из библиотеки книги или верни на место, помой лабораторную тару, съезди за бумагами в Акропос… - Оливер натянуто улыбнулся. - Что-то такое для чего мертвяки слишком глупы или неуклюжи. Тогда есть шанс препарировать вместо мастера, или проводить иную исследовательскую деятельность. Правда после в случае открытия или просто качественной работы, они будут выданы за учительскую, а ты вроде как остаешься не удел, но зато хоть с каким-то опытом.
   Странное дело: еще несколько минут назад они даже не были знакомы с наследником магистра, а сейчас Оливер уже позволял себе откровенность, какую бывает сложно выдавить даже при длительных отношениях. С Гипносом по внутренним ощущениям было легко и просто, создавалась иллюзия, что тебя непременно поймут, если ты скажешь, что думаешь. И переход на “ты” с его стороны только укреплял это чувство. Они точно были связаны единым духом и имя ему было “жажда познания”.
    Студент с готовностью исполнил чужую просьбу, сдернув ткань с огромной колбы - таких он даже и не видел никогда. Охваченный интересом, юноша присел рядом с загадочным мертвецом, едва ли не утыкаясь носом в стекло. Взгляд его скользил по уродливому лицу, присматривался к швам, легко сопоставлял размеры и пропорции костей, а главное вовсе не отражал в себе скепсиса. У Оливера не было причин не верить Гипносу, тем более, что он сам признавал, что не понимает как оно работало.
    - Все что нападало на меня - это гуси, когда я хотел надрать перьев. Жуткие твари… у них не клювы, а зевы в Бездну… - зачем-то произнес вслух студент.
   Хотел бы и он каких-нибудь приключений, невероятных встреч, однако в тоже время совсем не покидал школу, даже если его звали тишком покутить в городе. Оливер был выше этого, как он считал, хотя по сути ему было просто боязно что-то менять, расставаться со стабильностью. Наверно по этому ему хорошо давалась стихия земли. Этот выезд в Акропос был вторым его большим путешествием после непосредственное переезда из дома в школу.
   - Баргесты еще способны менять облик, но они тоже не совсем материальны, насколько я читал, - задумчиво произнес Шоу, и взглянул на младшего Беннатора из своего положения снизу вверх. - У него был фиксированный второй облик или он сменил несколько? Они соответствовали его изначальной массе или менялась и она? Перемене предшествовали какое-либо действие или эмоция? Ох, Безымянный, я должен это записать! - студент немного суетно потянулся к своей сумке и блокноту упрятанному в ней. - Ты не думал, что если ничего не нашлось внутри этого перевертыша, то эта способность могла быть наложена внешним ритуалом? Или он мог обладать способностью к иллюзии. Что, конечно, тоже невероятно...

Отредактировано Оливер (21-11-2019 23:34:31)

- Оу, - сконфужено произнес Оливер, запихивая выдернутый блокнот обратно в сумку. На мгновение он почувствовал себя немного глупо, ибо младший Беннатор действительно уже проделал всю работу, наверняка структурировано и качественно, и не было никакого смысла повторять ее в коротких записках. Однако Шоу был настолько окрылен неведомым и новым, так желал к нему прикоснуться, что из головы его вылетела очевиднейшая вещь - он приехал в Акропос именно чтобы забрать записи по неведомой твари...
   - Могу, - немного рассеянно ответил студент на вопрос Гипноса о возможности представить чужую искусность в работе с телом, и тут же добавил: - И не могу. В том смысле, что иллюзии это иная школа. Чтобы провести такой ритуал должно быть знающим в двух сферах, а я таких людей и среди мэтров не встречал, - Оливер поднялся с пола, посторонившись, дабы дать возможность мертвому слуге подойти к колбе. - Может его поднял не один человек?
   Если у твари был всего один создатель и хозяин, как считал наследник Акропоса, то он и вправду должен был быть гением. И в этот момент юношу даже не смущало, что плод гениального творения был создан для возможного убийства людей. Оливер восхищался искусным мертвяком точно так же, как восхищаются искусно выкованным мечом, и конечно же желают им обладать. Ну, или сделать хотя бы пару взмахов и почувствовать себя удальцом.
   Второй раз произнести схожее “оу” студенту захотелось, когда Гипнос невольным жестом выпростал из под плаща точно бы иссохшую мертвую руку, за которую непроизвольно цеплялся взгляд, однако Шоу сдержался. Как сдержал очередную массу вопросов подступивших к горлу и застрявших в нем. Они были любопытны и абсолютно не вежливы, а как либо задеть Гипноса Оливеру не хотелось, особенно в тот миг когда между ними возникло такое понимание. Потому юноша зацепился взглядом за мертвеца, перетаскивающего на стол другого мертвеца.
   Стоило признать, что несмотря на все трудности небогатой жизни студента у него хотя бы было крепкое тело… толку только с него.
   Шоу украдкой вздохнул, подходя к рабочему столу следом за зомби, не замечая, как растоптанные башмаки чавкаяю при каждом шаге по разлитому раствору.
   - Да, с разумным поведением у поднятых мертвецов есть некоторые сложности, - согласился Оливер с высказыванием младшего Беннатора. - Если их душа уже не при них. Тем занимательнее звучит высказывание, что некромант должен быть бездушным.
   Юноша позволил себе улыбку, и принял пару перчаток у Гипноса. Привычным и легким движением студент натянул их на руки и чуть склонился над скрюченной тварью, характерно щуря темные глаза.
   - Странно, что он не искал свою куклу… Это была дорогая работа. Я бы огорчился такую потеряв, - не долго думая, Шоу вознамерился обследовать голову твари, но стоило ему коснуться пальцами подбородка мертвеца, как тот двинулся и распахнул глаза. У Оливера екнуло сердце, пропустило один удар и тут же заколотилось бешено, как у зайца. Он резко отпрянул от стола, ударяясь задницей о выступ шкафа со склянками, которые предостерегающе зазвенели. Сам студент стал еще бледнее, чем был от рождения.
   - Ах, ты ж блудливый единорог! - сдавленно выругался он, и взглянул на Гипноса широко распахнутыми глазами. - Это вообще нормально для него?!

Отредактировано Оливер (27-11-2019 09:03:22)

Оливер не мог найти в себе силы пошевелиться под пристальным белесым взглядом твари. Инстинктивно ему казалось, что если он совершит хоть малейшее движение, то спровоцирует этим нападение. И студент стоял замерев, вжимаясь в лабораторный шкаф, точно силился стать единым целым с ним. Шоу следовало создать какое-то хотя бы защитное заклинание, но ум юноши цепенел перед опасностью вровень с телом.
   Из этого остолбенения его вывел выкрик младшего Беннатора, и Оливер попытался бросится к выходу из лаборатории, неуклюже проскальзывая в разлитом по полу растворе. Сейчас он напоминал того зайца у дороги, которого в самый последний момент страх заставляет бежать под колеса телеги и копыта лошадей.
  Все случилось настолько быстро, что студент даже не успел осознать что оказался на полу, запомнив лишь ощущение падения. И он падал, и падал, но медленно, точно бы погружался на дно, которого никак было не достать. Мир потемнел, заглох любой звук, а единственная мысль вспыхнула и погасла: “Это смерть?..”
   На взгляд Таэриона мысль была хоть и запоздалой, но на редкость проницательной. Большинство смертных никак не успевало понять, что они умерли. Жизнь прерывалась для них достаточно внезапно, даже если этому предшествовали вполне красноречивые предпосылки вроде вывернутых наружу органов и лужи крови. Что говорить, но заключение собственного духа в смертную оболочку было для Безымянного не меньшей неприятностью, особенно после длительного времени проведенного вовсе без какого-либо тела. Было тесно, в затылке и спине зудело въедливое чувство, зовущееся болью, а перед глазами, заслоняя собой весь мир нависало чье-то лицо. И как смертные не понимали с ходу, что происходит в мире Теней, так Таэрион был немного озадачен происходящим в мире живых.
   Мертвец смотрел на некроманта белесыми глазами, а тот взглянул на него в ответ глазами настолько черными, что даже блики света, которые должны бы были отражаться на влажной поверхности, проваливались в эту темноту. Длилось это недолго, - лишь стоило Оливеру моргнуть, как взгляд его вновь был вполне человеческим. Разве что спокойное для такой ситуации лицо, никак не вписывалось в происходящее.
   - Ты все еще привязан… - ровно обронил студент, и насколько это было возможно, при скованности от чужой хватки, приподнял руку, касаясь пальцами груди измученного существа. Последние нити заклинания были оборваны, и Безымянный оказался придавлен к полу безвольным телом. Какое-то время он не двигался, занятый перебором воспоминаний своего сосуда, дабы разобраться в происходящем, а получив ответы, наконец сбросил с себя труп и сел.
   Оливер Шоу, значит.
   Таэрион бесстрастно взглянул на свои ладони перепачканные раствором и несколько раз сжал и разжал тощие пальцы, прислушиваясь к новым ощущениям. А их была масса. Кажется он начал забывать каково это - иметь оболочку. В какой-то момент Безымянный соизволил обратить внимание и на Гипноса, посмотрев изучающе пристально.
   Это стало быть новое поколение его “детей?”.

Отредактировано Оливер (30-11-2019 08:38:17)

Оливер.
   Имя было простым и мягким, точно как его носитель, но звучало чужеродно по отношению к богу. Таэрион вовсе не был привычен, чтобы к нему обращались вот так запросто и вместе с тем не имел ничего против. Для смертных он был Богом Без Имени и в то же время имел множество имен на разных языках, среди которых “Оливер” теперь было самым безобидным. Придется привыкать отзываться на него…
   Некромант по-птичьи склонил голову к плечу, разглядывая юного некроманта, немощно шарящего по полу рукой в поисках опоры. Две ауры замысловато переплетались в нем поддерживая одна другую и одновременно взаимно пожирая. Замерший миг, отложенная смерть.
   Гипнос Беннатор.
   Безымянный отыскал это имя в памяти Оливера, но не нашел более ничего существенного, что могло бы прояснить судьбу негаданного свидетеля, лишь ворох слухов и личных догадок студента. Эксперименты “детей” заходили все дальше и дальше в попытке отсрочить неминуемое.
   - У тебя интересная сущность, Гипнос, - невпопад обронил Шоу и опустил взгляд к распростертому телу искусственной твари у себя под ногами. В следующий миг юноша невозмутимо выжал из него всю возможную ману, дабы немного восполнить ту разницу, которая образовалась из-за появления Таэриона, ведь даже безжалостно урезанные возможности бога, были ощутимо больше настоящих умений Оливера.
   - Я отпустил его, - запоздало ответил некромант на один из вопросов. - Тебя разве не учили, что прежде чем заниматься изучением чужой игрушки нужно или переподчинить ее или хотя бы оборвать ее связь с хозяином?
   Оливер по-хозяйски прошелся вдоль стола, остановившись напротив замершего зомби-помощника, раздумывая не пополнить ли магию еще и за его счет. Путь предстоял долгий. Если верить памяти студента, то они сейчас находились в Акропосе, от которого до острова Силва было изрядно миль. Если сейчас выйти отсюда в Зенвул, то выйдет намного ближе, но не ответить на Зов Таэрион не мог: следовало появиться перед братьями, и ради этого придется сделать внушительный крюк. Вот только помимо очевидной затратности такого путешествия, Безымянный не слишком жаловал общество прочих детей Люциана - оно ожидалось особенно глупым и особенно шумным. В планах Безымянного было исполнить необходимость как можно быстрее.

- Ты не очень-то чтишь своего бога… - буднично подметил Безымянный, услышав гневное восклицание младшего Беннатора. Оно одновременно резало слух своей противоестественностью и в тоже время было вполне закономерным для языков всех народов. Смертные от чего-то любили словесно сношать все, что было им знакомо и близко, даже собственных матерей, что уж говорить о богах. И чаще всего в этом плане доставалось Фойру, хотя с его репутацией как раз представить брата за подобными действиями было совсем не трудно.
   Зомби перед юношей покачнулся, вспоминая о нуждах своего хозяина, и двинулся с места, обходя гостя. Таэрион не стал его трогать, через плечо наблюдая, как тяжело поднимается с пола Гипнос, как трясет его от эмоций и слабости. Ослепленное "дитя".
   По законам мира этому магу не суждено было существовать: жизнь в той форме, каковой создал ее Отец, должна была давно убить его. Однако Безымянный вручил своим "детям" возможность вторгаться в неписанные правила, перекраивать их, сохранять то, что должно было умереть и отнимать то, что должно бы существовать. Это знание повлекло за собой многое: деяния, которые ожидаемо изменили мир, но совсем не в ту сторону, в какую смотрел Таэрион. Хаос в действии…
   - А ты не думал, что оно ограничивает тебя? - Шоу задал встречный вопрос, так и не соизволив обернуться к собеседнику полностью, как требовало уважение к его титулу, да и в целом элементарная вежливость. - Если ты считаешь, что вся твоя работа лишь прах, то стоила ли она усилий?
   Студент протянул руку к книжной полке, стащив с нее за корешок первый попавшийся том и открыл его также наугад. Это оказался труд по технике препарирования и со страниц книги на Безымянного взглянул человек без кожи, окружённый множественными пометками.
   - Ты видел перед собой только одно решение и один путь. Как одержимый. Я освободил и тебя, - ровно пояснил Оливер, разглядывая подробный и яркий рисунок. - В этом всегда проблема: люди видят конец там, где на самом деле множество новых начал.
   Некромант захлопнул книгу и уже более внимательно взглянул на Гипноса. Понимает ли он?
   Несмотря на насущные дела, Таэрион не мог себе отказать немного побеседовать с одним из своих "детей", который, похоже, лишь начинал свой путь мага, делал на нем первые неуверенные шаги. Не мог отказать себе в интересе к его образу мышления. Когда-то Безымянный много наблюдал за тем как развиваются его подопечные, как переворачивается их сознание от знаний, а иногда и за тем, как оно не выдерживает его. Занятно, что при всех накопленных сведениях разум проходил одни и те же ступени раз за разом.

Таэрион не торопился отвечать на тот град вопросов, что высыпал на него растерянный наследник Акропоса, пытающийся осознать произошедшее и сказанное. Он лишь слушал. В этом мире очень важно было задать правильный вопрос, иногда даже важнее, чем получить правильный ответ.
   В свое время Безымянный зарекся нести какое-то знание тем, кто не в состоянии был услышать. Но эти два юных некроманта, застанные им по пришествии, были охвачены неподдельным любопытством и глубокой жаждой познания, свободной от алчности. Да, обращена она была не на то, но сама искра ее делала двух людей не безнадежными в глазах демиурга. Она была тем самым, что когда-то он искал в смертных, увлекая за собой тех счастливцев или тех проклятых, в ком смог ее разглядеть. Возвращаясь в Рейлан, Таэрион не ждал встретить этого огня в своих “детях”, однако тот все еще горел…
   Меж тем молчание Оливера дало свои плоды и Гипнос, через череду вопросов, вышел на верный путь сам, тут же испугавшись его.
   - Возможно, - уклончиво согласился студент с предположением о травме собственной головы, и даже пощупал затылок - в спутавшихся волосах определенно наливалась болезненная шишка. С ходу перевоплотится в Шоу Таэриону было непросто, даже разделив с ним воспоминания. Он был совсем другим. И все же, если Безымянный желал пройти среди смертных незамеченным, следовало подражать им. Ну, или, действительно, сойти за сумасшедшего… А потому он чуть ослабил свое давление на Оливера, позволив образам и речам просачиваться в окутывающую его тьму. Таэриону были нужны человеческие мысли и эмоции.
   - Но должен заметить, - произнес он, аккуратно ставя книгу на место, - что твой разум - пленник твоего тела. Им ты ищешь опору точно так же, как свою трость. Но умом ты не калека. Вернее калека, пока считаешь так. Никогда не будет достаточно знаний. Никогда не будет достаточно сил. В тот миг, когда ты решишь, что обладаешь чем-то из этого, или всем сразу, ты начнешь свое падение, но вряд ли сможешь осознать это.
   Таэриону вспомнились его глупые “дети” так отчаянно уверенные, что смогут совладать со Смертью. В какой-то мере, бессмертия они добились: память о них жила в разуме бессмертного существа.
   - Лейдер полон магов, которые воруют друг у друга открытия и копируют без разбора, - некромант даже попробовал изобразить отвращение, которое подсмотрел при этой мысли у Шоу. Вышло чересчур резко, точно бы студент раскусил что-то кислое. Не простое это дело - мимика. - Разве не хорошо создать что-то самому?