Дом, милый дом. Это же такое место, где ты должен чувствовать себя в безопасности, куда тебе хочется вернуться, где всё тебе удобно и хорошо. Это где вообще такое может быть? На дне бочки? Каэль считал, что вариант такой вполне возможен, посему поисков дома в указанном месте не бросал. Пусть его был тернист, да кому вообще легко живется в этом княжестве. Прежде, чем добраться до дна бочки, нужно было опустошить с десяток кувшинов, а перед этим еще с десяток кубков. В стремлении своем княжич был редко одинок. Поиски дома в одиночку неблагодарное занятие, а в компании оно завсегда успешнее будет. Разделив не одну бочку на несколько лиц, Каэль свёл знакомство со скучающими детьми аристократов, но покоя себе так и не нашел. Ничуть не помогла та же самая процедура, проведенная в этот раз с законной женой. В том, конечно, не её вина. Сомнительно, что некто типа княжича вообще способен был успокоиться, остановиться, почувствовать себя в безопасности и начать обустраиваться в новом месте с мышиной тщательностью и упорством. В конце концов, он тоже был сыном своего отца, которого почитал более чем кого-либо другого.
В эту ночь он так и не уснул, хоть это не точно. В какой-то момент идей и мыслей стало настолько много, что они просто не дали ему спокойно почивать в том положении, в котором он находился и выгнали, как вороны собачонку, во двор, искать способ прийти в себя. Старые добрые методы завсегда лучшие, и в этот раз, как и многие другие, помогли водные процедуры с окунанием верней части тела в слегка прохладную кадку. Повторив для профилактики несколько раз, княжич таки согнал остатки хмеля. А жаль. К рассвету чувствовал он себя уже вполне себе посвежевшим. Все же хорошо, когда ты молод и тебе каких-то сорок. Но ему все равно предстоял разговор. Очередная попытка к которой Каэль готов не был. Впрочем, к этому никогда нельзя быть готовым. От одной мысли очень хотелось выпить еще, потому что хуже точно уже не будет.
Обещанное письмо княжич таки переписал сам и отправил еще до рассвета с гонцом. Но только не торговцу, а страже с велением задержать корабль в гавани. Большая часть груза должна быть вскоре арестована и если торговец собирается куда-то плыть, то руки при нем, держат тут только ваше суденышко. Зачем это? Просто захотелось. Смешно же, правда?
Еще несколько писем были отправлены некоторым союзникам. Бумажная война шла полным ходом, и хорошо бы все решалось перепиской. Кое-какие вопросы все равно можно было решить только лишь лично, обсудив всё с глазу на глаз.
Создав необходимые условия для того, чтобы беседа состоялась, княжич прибыл к отцу.
- Доброго дня, - чуть поклонился, приветствуя, Каэль. – У меня есть одно небольшое предложение к Вам, князь. Как по поводу того, чтобы выступить во главе армии, перебить повстанцев, а мне на это время оставить город?
Собственно, он ожидал хоть какой-то реакции, а это значит, начинать следовало с небольшого шока.

Каэль чувствовал себя на редкость свежим, почти даже думающим. В голове гуляли, как на мелководье, медузки, сжимая в длинных щупальцах колокольчики. Огромные, как острова, или маленькие, невидные глазу, они прелестно танцевали в вязи солнечного света, проходящего через верхние слои воды. Было совершенно прелестно слушать их музыку где-то внутри себя. Голова не то что бы болела или гудела, она присутствовала в беседе, не более. И то ладно.
- Сожгу его, - не думая выпалил Каэль первое, что вертелось на языке, даже не думая над вопросом. Затем несколько раз хлопнул ресницами, воззрившись на деликатную фигуру князя. – А вы, повелитель, с ним что делаете?
Он вырос, наблюдая за ним. По негласному закону добропорядочная беседа не могла начинаться с основного вопроса. Прежде всего, требовалось обсудить здоровье, погоду, урожай, слухи и уж затем, насытившись, подготовившись, переходить к основному. Никто не станет воспринимать всерьез самый первый вопрос, каким бы провокационным  он не был. Княжич же привык специализироваться именно на предоставленном им самим начале разговора. Ну-ка, кто попробует угадать, у кого нахватался такой деликатной мудрости? Основная идея проста и незатейлива, как лепет ребенка. Выбить из колеи, заставить думать, застать врасплох. Каэль не собирался проворачивать подобный трюк с князем, все равно ничего бы не вышло, но надо же было с чего-то начинать? Выбирая между принятом в обществе приятным неспешным темпом и вариантом внезапности, он склонялся ко второму. Видимо давало знать воспитание и врожденная вредность.
- Впрочем, неважно, - тут же поморщился княжич, меняя курс. – Не желаю этого знать. Сам разберусь, если нужно. Я знаю, ты видел, чем я занимался. И я немало удивлен тому факту, что мне это было позволено, а после предложено вытряхнуться из истории, словно я какой-то старый хлам. Спасибо, что позволил мне играть в мою маленькую под ковёрную экономику и травить народ. Было весело. Однако мне было бы интересно узнать, что означает сие княжеское участие, проявленное в адрес моей скромной фигуры и моей недавно образованной семьи. Если все так уж плохо, то нужно сказать об этом прямо, я их так и придушу своими руками, чтобы время не тянуть. Потом посмотрю, чем это все закончится. Мне все же любопытно.
В голове Каэля все еще танцевали медузки. Он не готовился, не проговаривал в голове варианты ведения диалога, вопреки своему же обычному поведению. Просто решился говорить то, что думал. Без обиняков. Разве это не должно удивлять? Нет, стоит добавить чего-то обычного, а то как бы князь не решил, что перед ним ряженый.
- Вино здесь есть? Почему тут никогда нет вина? По моему скромному разумению, именно для таких дел требуется очень много вина. Мне бы оно не помешало, - княжич тоскливо осмотрелся и ничего не найдя соответствующего этому запросу, состроил мину.   
Тут же медузки подсказали, что нужно станцевать. Каэль решил их проигнорировать. Покамест.

Каэль с самым внимательным видом созерцал стену, даже подбородок подпер для удобства.
- Да я вообще удивляюсь, как я живу свою жизнь и до сих пор не спился. Где памятник моему героизму, хотелось бы знать? – Буркнул он в кулак. – Если все нормальные дети начинают разговаривать со слов «мама-папа-дай», то я не мог начать разговаривать, ибо был мертвецки пьян, но когда попустило еле-еле мякнул «ви-на».
Тираду князя он выслушал с нескрываемым любопытством и едва тот соблаговолил закончить, поставив, как он думал, финальную точку, начал свою собственную речь.
- Дела давно минувших дней. Когда я не выполнил твоего приказа, то был уверен, что ты поймешь мой намек. Никогда, даже под страхом смерти, никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. Я говорил тебе, что эта девица мне не нужна. Говорил? Ты вынудил меня идти за ней. И ничего не вышло. Следствие – результат. – Пожал плечами Каэль, передвигаясь вдоль стены. У него начали немного ныть плечи. – И я думал, ты увидел всё, что я сделал. Дорогой отец, после этой кампании мне спасенья нет нигде. Я сделал так, чтобы самой возможности избавиться от меня не было. Знай же, как только я выйду за территорию княжества, а может даже и за территорию замковых стен, то тут же буду убит самым жестоким образом. Почему? Из-за всего. И это еще не всё. Помимо этого я уже сдал столицу нашим добрым рыцарям. Не будет осады, не будет сражения. Как только их войска подойдут поближе, то город начнет гореть изнутри. Там слишком много преданных, обиженных, голодных и измученных войной существ. Прости, но сама государственность под угрозой, как и существование княжества. Хватит ли веры у народа для бесполезной бабы с большим войском? На сколько хватит? Бедствие ведь не мужик, его раздвинув ножки не удовлетворить, заставив передумать. Думаю, ты не хуже меня понимаешь, что и ей тоже не быть главной. Месть состояться не может. А я никуда не денусь. Потому что мне скучно, отец. Всегда было. Ты хоть себе представляешь, как это тоскливо? Думаю, что да. Мы ведь так похожи, хоть ты и не готов этого признать. Я даже знаю, как ты сходил с ума, глядя на то, куда катится Фалмарил в руках медузообразных пассивных Лангре. Ты чувствовал, что способен на большее, что можешь изменить мир. И ты мог бы. Но только старый бедный князь мешал, он был твоим якорем, не давал тебе расправить плечи, подняться чуть выше своих возможностей. Тебе было жаль, но ты избавился от него. А после попал в ловушку. Оказалось, когда ты один на свете, изменить его не так уж и просто. Связанный по рукам и ногам, прикованный к письменному столу, запертый в башне. Отец, я тебя прошу, не становись моим якорем. Не решай за меня. Я останусь, чтобы у тебя был стимул сражаться. Мои жена и сын останутся, чтобы был стимул сражаться у меня. Думаешь, я хотел этой войны? Думаешь, я не искал вариантов выхода из кризиса? Что же, теперь мы имеем то, что имеем. Они не умеют договариваться и, отец, они не сумеют править. Будет лучше, если Фалмарила больше не будет существовать вовсе. Но если выйдет, то я вытащу остатки княжества из кризиса, голода и долгов. И ты тоже. – Он остановился, завел руки за спину и повернул голову к князю. – Вопросы к докладчику?
В какой-то мере ему было даже интересно посмотреть, что будет дальше. Скорее всего отец просто велит ему высморкаться в платок, вытрет с лица грязь и отправит назад, в детскую. Катать деревянных лошадок по полу. А что, это даже интересно. Через несколько лет можно будет начинать, в самый раз. Если только это время еще у них будет.

Каэль удовлетворенно кивнул.
- Теперь мы разговариваем, - вздохнул он. – Нужно принести жертву в честь того, что хоть что-то тебя зацепило.
Он не планировал переворота, напротив. Какой смысл, если и без того всё в огне? Разве что подлить туда немного масла, да хоть раз в жизни узнать, что с этого бывает. Где-то вдруг сонно завозилась муха, лениво жужжа. Каэль с любопытством глянул на потолок, не прохаживается ли там вверх ногами крылатая красавица и скуксился, обнаружив что нет. Разговор, неимоверно важный, почти жизненно необходимый, будто бы находился в другой комнате, проходил не с ним самим, а он просто слышал его сквозь перегородку, даже забывая о необходимости отвечать.
Каэль опустил подбородок и посмотрел на стол, аккуратные стопки бумаг.
- Я бы не хотел разыгрывать прежний сценарий. Преследования эти все, давайте спасать наследие и прочее.  Собственно, оба мы знаем, что неважно как я поступлю, большой конец, более масштабный, чем мы могли бы предвидеть неизбежен. И мне жаль. Жаль что такой герой, как ты, должен уйти в прошлое. Ведь это ты тоже понял, и даже нашел способ избежать моей смерти. Я думал об этом, и если бы у меня было чуть больше времени, если бы ты не отвлек меня этими бесполезными сражениями, я бы догадался раньше. – Он медленно подошел к столу и оперся на него указательными пальцами. Княжич тянул, не хотел продолжать. Облизнул губы и отвел взгляд в сторону. – Я не собирался им отдавать тебя тоже. Ты ведь понял это, верно? Думал, останусь, столько сколько смогу выдержать, буду здесь. Срывать цветы своего безумия. Потом, чтобы там не случилось, успею убить тебя. А у них не будет головы для потехи толпы. Но ты решил иначе, - он снова замешкался. – И я думал, откуда же у тебя такая уверенность в том, что мы можем выжить, почему ты нас так активно отпихиваешь. Несколько вариантов перебрал. Кажется, самый правильный и реальный от меня всё же ускользнул. Скажи, ты заключил сделку? С представителями Ордена, напрямую или с кем-то более-менее отвечающим за свои действия? И залог той сделки – подписанный и заверенный мною документ, который лишает права меня и всех моих потомков на какую-либо деятельность на территории Фалмарила? Потому то ты и не стал представлять внука народу. Он уже лишен своего положения, он просто ребенок и любые венценосные возложения были бы глупостью. В самом деле, какой же смысл бояться гнева народа, когда топоры и вилы уже заточены? Но мы то уже никто и кровь «простого народа» должна спасти нас.
Каэль наклонился вперед.
- Я не отпускал торговца, потому что еще не все сделал. С ним отправится еще ребенок и женщина, как и было оговорено. Какие? Не знаю.

Теперь он решительно увлекся мухой. Эволюция интересов княжича просто поражала. Всего за несколько минут от медуз к мухам – вот так прогресс. Где же эта жужжалка? Может, уже в паутинке какой надрывается, красотка, может последние силы отдает, лишь бы сбежать, вырваться в такую прекрасную и привлекательную комнату, в которой она сможет прожить еще несметное количество времени, может даже целый день, прежде чем превратиться в добровольно издохшую мумию где-то на полу. Почему бы тогда ей не отдаться в мягкие пушистые паучьи лапки? Спасла бы его от голодной смерти, раз все равно помирать. Глупости. Мир полон глупостей и никто не хочет умирать, но кто-то же должен?
- Да, было бы интересно. Ты не против, если мы прихватим с собой еще парочку слуг и умрем в главном зале в странных позах, оставив своими телами какое-то послание повстанцам? Скажем, было бы неплохо написать то-то величественное и гордое, но нас не хватит. Так как насчет «Ха»? Думаю, они поймут? Пойми меня правильно, первый вариант мой был «настоящий убийца садовник», но я их видел, они все поголовно страдают запорами либо лишены чувства юмора, не исключаю, что для некоторых личностей действуют оба варианта. – Он наконец перестал елозить взглядом по комнате и посмотрел на отца. Осознав, что князь неким образом тоже страдает схожими недугами, если судить по выражению лица, Каэль немного раздраженно вздохнул и попытался пояснить более понятно даже для престарелого кальмара, если бы таковой вдруг тут оказался. – Я не думаю, что моей жене и сыну что-то серьезно угрожает. Достаточно их понадежнее спрятать на начало осады, может даже переодеть в другие шмотки и никто их искать не станет. Народ не верит в меня, а Орден не считает меня достойным, и уж тем более за моих отпрысков, сколько бы их там не было, они волноваться не станут. А то, судя по слухам, им придется перебить всех младенцев в городе в возрасте от… - Каэль принялся картинно загибать пальцы на руках, но осекся, вспомнив, что его лицедейство тут не в чести, отмахнулся. – Забудь. Не будут они их трогать. Конечно, можно еще немного прободаться, и меня тоже вытащить. Наши благородные подданные, на спинах которых держится власть, не такие уж дураки, многим из них вполне неплохо и сейчас, даже несмотря на голод они смогли нажиться и захотят иметь план отступления на случай, если женщина из народа окажется так себе вариантом. Так что мне они тоже могут сохранить жизнь на какое-то время. Пока я успешно буду строить из себя улыбчивого дурачка, идущего за каждым, у кого в руках кувшин с вином. И уж напоследок, если будет хоть один шанс, то наемники вытащат меня отсюда даже против воли, пока есть еще что играть и с кем. Не думай, у меня слишком много планов отхода, чтобы подохнуть как собака. Но и этот вариант я рассмотрел и подготовил, если тебе интересно.
Он замолчал, понимая что продолжать рассуждения может бесконечно.
- Если коротко, то ты молодец. Я понимаю проявление твоих чувств ко мне и попытки спасти меня от меня же самого, правда. Ты все еще мой отец и твою заботу я принимаю, но тебе уже придется смириться с тем, что дальше спасать меня предстоит жене. Оставь меня её заботам. А её и моего сына – моим. Спасибо за попытку, но хватит уже. И за моей спиной тоже хватит действовать. Я уже сказал. Либо мы объединяемся насколько это возможно, и ты мне доверяешь, либо я пошел отсюда в болото. Мне там нравилось. Я туда канделябр повесил и тахту перенес.

Каэль не решался ничего сказать. Вообще, он бы даже и дышать не решился, будь на то его воля, но потребности организма не зависели от состояния и пожеланий княжича. Он пока еще не понял, что чувствует. Плечи его медленно опустились, и где-то в комнате стихла несчастная муха. Стало так тихо, что даже биение сердца звучало набатом.
- Нет, это просто невыносимо. Как ты это делаешь? Даже твое согласие сбивает с толку и заставляет меня сомневаться, - слабо пролепетал княжич, потирая переносицу.
В самом же деле, а что дальше? Обмен опытом не повредил бы, чтобы не оказаться в подобной ситуации. Вот интересно, а его дружки заставили своих родителей признать их, были ли у них настолько напряженные и сложные разговоры? Очень бы хотелось, чтобы да.
- Попробуем решать по одной проблеме за раз, верно? – Пожал плечами Каэль, кашлянув. – Кое-что мы для города подготовили, но осаду мы точно не выдержим. Сейчас всем просто наплевать на то, что мы делаем, город где-то там, на грани паники. Слухи нужно убрать. Ты наверняка знаешь всех вражеских агентов, которые нагнетают обстановку? Хватит их жалеть, пора содрать с них кожу и выпустить на улицы другие слухи. Я никак не смог найти подход к нищим и прочему отребью, но теперь среди них есть беженцы, которые были бы рады увидеть свои семьи в целости и сохранности. Через них мы же можем наводнить улицы своими рассказами, верно? Но это так, мелочи. Мне нужен твой опыт и знания не в интригах, а в войне. Я игрался с армиями, но не доиграл. В прошлый раз у меня получилось все, на что я рассчитывал и я даже сорвал парочку совершенно бесценных моментов. Поболтал с Великим Лангре. Потом видел его глаза прямо на поле боя. Объяснишь мне причину, по которой он настолько боится меня? Скажешь что презирает, я не приму. Бо-ит-ся. И самое время мне немного изменить характер происходящего. Сейчас небольшие отряды мне больше импонируют, чем передвижения армий. В прямом сражении нашим войскам и наемникам не выстоять, эти олухи, хоть и имеют прекрасное выдающееся снаряжение, все равно привыкли разгонять голых безоружных крестьян по кабакам да улицам. На такую армию нельзя полагаться. Мне нужно несколько достаточно мощных отрядов, чтобы небольшими стычками направлять движение основных сил.
Теперь он ступал на совершенно неизведанную территорию, где откровенность тянула за собой откровенность и нужно было договариваться, аргументируя свою позицию. Каэль вообще не привык открывать свои замыслы, потому что никто никогда не интересовался ими.

Отредактировано Каэль Мэтерленс (30-09-2019 15:16:43)

Эти танцы на грани провала, игры детей с огнем, когда они закончатся? Неуверенность. Шаг вперед, два назад.
- В чем-то я тебя не признаю, это правда. К примеру, не признаю твоего права гробить мою жизнь, читай: спасать, в нашем общем словаре они под одной литерой и очень похожи, не мудрено и ошибиться.  И не нужно делать вид, будто ты мне что-то преподнес необычайно важное, чего у меня никогда в жизни не было. Это просто слова. Я только лишь просил немного твоего доверия и места для творчества. Скажи, когда ты смотрел на меня, тебе не было больно от осознания всех тех шансов, которые ты упустил? От всего того, что мы могли бы сделать вместе, будь я хоть чуточку похож на тебя? Думаю, что было, но ты был слишком занят, чтобы предаваться скорби. И вот теперь я делаю тебе потрясающее своей новизной и щедростью предложение. Давай сделаем это вместе. Ты умен, я ужасно умен, так чего же по нашим землям спокойно ходят какие-то грязные крестьяне с факелами и вилами? Ну же, ты ведь полководец, ты стратег и тактик, не заставляй меня снова играть на твоем поле своими фигурами, а то будет как в прошлый раз. Не жалуйся, когда обнаружишь свою доску в очаге, а фигуры под лестницей. Ты уверен, что мы проиграли, и что же? Давай, придумай, как их потаскать по полям и оврагам перед смертью. Нашими соперниками будут не те неумытые, с ними и воевать скучно, мы должны будем вытаскивать ту часть армии, которая живет идеологией и верой в свих лидеров. Они должны бегать за нами, а не мы. Я это сделаю, а ты просто скажи мне как.  Я не буду в этот раз предлагать своих вариантов. К чему? Покажи, что ты еще не угас. Покажи, что ты еще там. В конце концов, что плохого еще может произойти?
Каэль давил, и вполне заслужил хлесткую пощечину, если не больше. В противовес своим словам, тело его выглядело расслабленный и даже немного обмякшим. Плечи опустились, руки лежали спокойно на крышке стола, ничем не занятые. Даже глаза его, казалось, смотрели в какую-то невидимую точку, лежащую далеко за горизонтом событий. Он уже думал над тем, что будет, когда и это пройдет. Что нужно сделать, когда их возьмут за горло, когда город будет пылать, когда последние легионы разбегутся или обратятся против них.
- Слухи как слухи, ничего нереального. Просто рассказывать людям, что мы еще не сдохли и защищаем их, как и надлежит. Что наши солдаты не отсиживаются за стенами, что мы пытаемся сделать хоть что-то, а не просто ждем в укрытии. Надежда, отец, как оружие тоже вполне сгодится, пусть она и не так остра, как меч, который ты уже не в силах поднять. Мы сможем завершить этот этап, потому что нам нужно немного времени.
Княжич ощущал как яд в своем теле потребность что-то сделать, как-то переломить хребет судьбе, хотя и понимал, что надежды нет. Ожидания убивали его, гибли последние проблески рассудка, которые ему вообще удавалось сохранить в этом покинутом богами краю. Несправедливость подтачивала изнутри, уничтожая ту саму надежду, о которой он говорил столь ярко.

Каэль закрыл глаза и вдруг, во всех красках представил, что будет, если убить князя прямо сейчас. Возможность эта, как и ожидалось, не зацепила, просто прошла мимо, пусть и весьма детально. Через несколько мгновений он уже был на стадии планирования похорон, когда легкое прикосновение к затылку заставило княжича вернуться в реальность. Он звонко хлопнул ладонью по шее, в воздух лениво дребезжа взвилась муха.
- Я не просыпался. – Ворчливо сообщил Каэль, рассматривая свою руку. От силы собственного удара ладонь покраснела, как, вероятно, и шея. Вот где действительно превосходящая ожидания глупость. – Я всегда был немного другим, и ты не хотел этого замечать. Скользкий змей черного окраса, хранящий яд для всякого, кто встретится на его пути, имеющий непреодолимую тягу к темным сухим местам типа винного погреба и теплым женским телам. Меня легко убить, ранить, не заметить, и я не питаю слабости к благородным выпадам, проявлением чести. Мои навыки никак не подходили для того, чтобы возвращать невнятных девиц, вступать в открытые конфронтации и что-то болтать правителям соседних земель не имея на руках козырей. В этом я плох. Но я тебя слышу.
Каэль задумался, прикрывая ладонью рот.
- Вервон? Нам не защитить его ни при каком раскладе. Эти люди сражаются идейно и самоотверженно. Наши же всегда думают, что могут еще выжить, если сдаться вовремя и перейти на другую сторону. Торговцы будут на нашей стороне, потому что боятся того, что жалкие армии оборванцев уничтожат их лавки. Если ты не против, я предложу им беспошлинный въезд в столицу, свободные дороги без податей. Пусть перетаскивают свои товары сюда и торгуют. Мы не много потеряем на этом. Казна всегда пуста, это ее перманентное состояние, но и в обход её я уже наполнил некоторые кошельки, которые не захотят останавливаться. Они будут спонсировать и это тоже. Мои наемники ждут моей смерти, они раздавлены после поражения, но и от реванша бы не отказались. Мы постараемся немного протянуть время, чтобы торговцы приняли решение. Те, кто останутся в Вервоне и захотят присягнуть новой власти, решив, что торговлю не тронут, будут неприятно удивлены. Их всех перережут, как свиней, а их товары поделят между собой. Не пойми неправильно, я этого делать не стану, выдавая себя за мятежников. Просто пощекочу им нервы, и тогда нашим святошам придется вешать своих же солдат, чтобы остановить уничтожение города. Печально, но на такие жертвы я готов. После этого можно будет говорить о переползаниях по местности перед столицей. С этим я справлюсь сам, ведь это снова бесчестный бой, яд, что вечно течет по жилам, но напоминает о себе только лишь в особенные моменты. А ты пока вспомни каким ты был. Кстати, тут еще двоякий вопрос самоубийственных планов. Ты убил себя в тот момент, когда… ммм… просрал свою армию. Да, я действительно твой сын, и все свои прекрасные жизненные шансы я пропил и протрахал. А ты просрал армию. Тут даже ответа не требуется, действительно. Но, скажи на милость, если ты и сам осознаешь, что сегодняшний уровень подготовки солдат никуда не годится, как ты довел их до такого состояния? У нас что, не с кем было воевать? Нет же. Или не за кого было воевать? Снова нет! Ты знал, что основа государственности это армия, но именно армию ты развалил в первую очередь. Почему эти сытые довольные лоснящиеся морды готовы лупить палками крестьян, но не готовы умирать за тебя? Проснись и сам. Я тебе подохнуть во дворце не дам, так и знай. Пусть в последний раз, но тебе придется взять в руки меч. Если сам не сможешь, то помогу.
«А неплохо было бы выпить. Какая же досада, что тут нечего. Очень надеюсь, что князь не молочко потребляет, а то совсем уж безнадежно. В молочко вина не подмешать» - подумал Каэль, крутанувшись в центре комнаты. Ему дали обстановку и ситуацию, и первое, что пришло ему в голову – обман, манипуляции, выгода, что он тут же и обрисовал, почти не думая.
- Знаешь, я иногда думаю, а каким бы было наше княжество, если бы никто не занимался глупостями. Если бы Лангре, Ланкре и другие моллюски работали вместе. Чего бы мы могли достигнуть, если бы княжна с ее рыцарем сплотили народ для того, чтобы работать всем вместе, чтобы пережить тяжелый голод, чтобы становиться сильнее, чтобы защищать границы и стать теми, кем не пренебрегают соседи, словно выброшенной на песок тушей акулы. Чего бы мы могли достичь, если бы ты занимался тем, что любишь и что умеешь, если бы твоя жестокость сочеталась с искренностью предводителей Ордена? Если бы мы не убивали друг друга, а создали что-то иное, более могущественное, чем когда-либо прежде. Если бы такое было возможно, если бы я хоть на мгновение позволил себе в это поверить, то не пожалел бы ничего на свете. Преступил через свою гордость, себя и вообще всех. Принес бы Ордену и твою голову, и свою, и своей семьи. Только если бы знал, что они могут, что способны… Но они не способны. Ты был способен.

Отредактировано Каэль Мэтерленс (04-11-2019 17:20:35)

В поле есть дом. У дома есть двор. На дворе есть столб. На столбу мочало. Начинай сказку сначала.
Каэль вдруг осознал, что погорячился, когда заверил отца в том, что умирать ему вовсе не хотелось. Напротив, последние несколько минут как раз хотелось, прием максимально быстро, вместе с каждым живым существом в княжестве. Есть способ, никто не знает?
- Я искал их поставщиков. Нет, не тех, от кого они берт продовольствие и железо, а те, от кого хватают свои идеи. Они должны были быть подальше, в безопасности, потому что оставаться на нашей земле со взглядами, подомными их было бы не безопасно. Это мог быть кто-то из «стариков». Высокое положение, достаточно денег и есть возможность их куда-то вложить. Нашел нескольких совсем недалеко и решил им написать. Попросить поддержки, желательно обученными солдатами. Это было не просто и уж, конечно же, не так быстро. На самом деле, переписывался с ними от имени Ордена не только я, но и сам Орден, что даже интереснее. Если коротко, поддержку они таки высылают, но об этом знают и восставшие. Им было несколько удивительно от того, что им поддерживают вроде как по собственной инициативе, но отказываться было бы глупо. Несколько небольших отрядов пойдет через границу лояльного нам союзника, который хотел бы остаться в стороне. Думаю, ты слышал про эту операцию. Эти отряды пойдут на помощь, и встретиться в условленном месте с другими небольшими отрядами Ордена. Мне это нравится, потому что так мы сможем очистить и обезопасить дороги от всяких разбойников, их сейчас в том направлении много, они беженцев щиплют. Я собираюсь встретить подмогу за день до назначенного срока и, само собой, уничтожить. Потом, по возможности, встретить и те отряды, которые пойдут искать пропавших. Там по ходу следования колонны есть несколько весьма удобных мест, которые можно использовать. Вот и все.
Снова ставшая для него обычно вероломная жестокость. Хитрость, почти не отличимая от глупости и некоторая сумбурная бесцельность. Он всегда знал, что он делает, но никогда не понимал зачем. Каэль мог бросить дело на середине, просто потому, что утратил к нему интерес в процессе, ведь целей все равно никаких не преследовал. Но было в его планах и что-то большее, что-то, о чем он намеренно умалчивал.
- Открытая дорога какое-то время останется таковой, и её можно будет использовать. Если ты хотел сбежать в лояльные земли, то это как раз и есть твой шанс. Интересно? – Произнес княжич без тени эмоций, совсем никак не выделяя слова. – Что же будет дальше. Каким будет дальше жизнь тут. Вот бы заглянуть вперед, лет эдак через триста и узнать, как все происходило. Трудно смотреть на небо со дна кувшина.
Каэль потер шею и поежился.
«Отдохнуть бы» - подумал он.