У императора вампиров очень тонкое чувство юмора. Харука привык, что Виззарион во многом полагался на него и безгранично доверял. Доверие тяготило вампира. Он сохранил тайну принцессы и бастарда и, даже когда она вскрылась, не почувствовал облегчения, потому что видел и слышал, как Шейнир всё больше погружается в предательство сестры и брата и пытается понять, где он недосмотрел. Харука не винил ни тех, ни других, потому что принцесса была юна и во многом похожа на свою мать. Она, как многие женщины, желала своего личного счастья, но лишилась его дважды по вине других женщин. Авель оставался бастардом покойного императора с матерью за плечами, которая находилась в Хериане, но умудрялась ловко играть столичными пешками и ставить сына в невыгодное положение. Харука надеялся, что она не причастна к отношениям бастарда и принцессы, а помыслы Авеля чисты относительно младшего брата и трона Севера.
Следы принцессы терялись, но из-за твёрдой руки Глациалис и её дерзкого поведения, все дороги вели в Хериан. Женщина, если беглецы действительно укрылись под стеной её дома, тщательно защищала владения от чужого взгляда и, как-то ей удавалось обманывать поиск на крови. В прошлый раз, когда принцессу похитили против её воли и доставили в Хериан, Виззариону удалось её разыскать, но в этот раз что-то пошло не так. Узы разорвали. Заклинание не сработало, и Виззарион остался ни с чем. Харука облегчённо выдохнул про себя, поблагодарив богов, что они оградили двух влюблённых дураков от гнева императора и получили время, пока он примет неприятную действительность и сделает правильные выводы.
Совет мог потребовать голову бастарда и незамедлительную женитьбу принцессы с кем-то другим – одним из завидных женихов, по мнению совета, но даже тогда Харука понимал, что клану Лэно ничего не достанется. Они выступили против императора, ещё больше обозлились на него и готовили ответный подарок.
По приказу императора Харука отправился в Хериан, используя магический портал, в сопровождении двух воинов. Император верил, что Ариго сможет найти доказательства вины Иль Хресс, отыщет двух беглецов и приведёт их во дворец для справедливого суда и громкого семейного разговора до сотрясания стен. Харука много думал о деловом визите. Глациалис ответила добром на визит без язвительности, свойственной её натуре, и встретила его в тронном зале, как подобает вампиру, которому нечего скрывать. Харука натром чуял, что принцесса и бастард прячутся где-то во дворце или на острове, но женщина сделал всё, чтобы никакое магическое заклинание не смогло их отыскать. Харука не хотел находить доказательства. Он считал, что принцессе и бастарду лучше оставаться в Хериане, но его задумка выглядела ещё одним предательством на чистой репутации верного пса императора. Он ставил под удар себя и свою семью, считая, что действует в интересах династии. Он сохранял её от убийств внутри семьи, которые последуют за преступлением Ворона.
- Благодарю за гостеприимство, леди Иль Хресс, - Харука учтиво поклонился женщине, которую в Хериане нескромно называли императрицей.
Сопровождающие Кречета, вышколенные гвардейцы, последовали примеру начальника, поклонились со скрипом и без уважения. Они ненавидели Глациалис и постоянно озирались на вианских охотниц, ожидая подвоха.
Вампир выпрямился и открыто посмотрел на вампиршу. В окружении охотниц, в ярких и открытых одеждах Глациалис выглядела богиней, но опасной и жестокой, как женщина, которой поклонялся её клан.
- Цель моего визита вам известна. Не буду тратить ваше время на её озвучивание.
«Давайте покончим с этим».

Глациалис тянула время. Визит с проверкой она приняла как вызов, но игралась с ним, как кошка с мышью. И жрать не хотела, и отпускать не собиралась. Харука не рассчитывал на содействие со стороны вампирши, но надеялся, что она не выкинет какой-то фокус, за который ему придётся расплатиться информацией о бастарде. Если кто-то из его гвардейцев увидит что-то лишнее или пострадает во время обхода дворца, то вряд ли он сможет доказать императору, что исполнил свой долг, как мог. Харука уже рисковал, когда принял решение, что вне зависимости от того, что он найдёт в Хериане, доложит императору, что следов бастарда и принцессы он не нашёл, а потому нападать на Глациалис и требовать с неё вернуть беглецов, не выйдет. В прошлом Глациалис уже раз подставилась, когда привела принцессу во дворец, якобы спасая её от убийц и советников, которые желали выдать её за Анри. Тогда ей спустили с рук этот поступок, но во второй раз никто не пощадит вампиршу. В последнее время Виззарион принял много разных решений, категоричных по отношению к дерзнувшим ему вампирам. Эта женщина не станет исключением, если её вина подтвердится.
Харука промолчал про слухи. О настоящем отношении императора к его приближённым и подданным знает только сам Виззарион. Вампир выбирал сторонников, исходя из личных наблюдений и заключений. Ариго помнил, как однажды угодил в темницу на допрос к Арратсу, и как пытался доказать, что не причастен к покушению на императора, словно Тайная канцелярия всеми силами пыталась избавить от него. С того времени Виззарион много раз доверял Харуке, и почти столько же Харука не выполнял возложенные на него обязанности. Он не остановил принцессу, когда она захотела покинуть дворец вместе с наложницей. Он не смог найти Виктора и поймать его. Он не проследил за советниками из Лэно, которые протащили на совет артефакты и магические свитки и могли бы при желании убить императора. Он не рассказал Виззариону о связи принцессы с бастардом до того, как она возымеет последствия. Верил ли ему Виззарион или эта поездка – проверка его верности?
Гвардейцы оказались менее терпеливыми, чем Харука. Один из них выступил вперёд и обратился к Глациалис, одарив её коротким хмурым взглядом.
- Проявите уважение. Перед вами доверенное лицо Его Величества.
Ариго вскинул руку, не одобряя поведение подчинённого. В Хериане любое неосторожное слово может спровоцировать клан. Северным землям достаточно проблем с кланом Лэно, чтобы враждовать с Виан, которые ждут повода выйти из тени Камэль. Несмотря на свою малочисленность и ограниченность ресурсов, император потратит слишком много сил на осаду города.
Гвардеец виновато опустил голову и отступил на шаг.
Харука поднял взгляд на вампиршу. Женщина не любила дерзость, но выглядела расслабленной и такой же нахальной.
- У меня много дел в столице и нет времени составить вам компанию, если вы заскучали.
Ариго не притронулся к кубкам с вином. Он чувствовал приятный пряный аромат и запах крови, которую добавили в вино, но в его интересах закончить с делами, избегая ненужную формальность и вежливость.
- Но вы можете показать мне дворец и его окрестности. Они интересуют меня больше, чем развлечения.

Харука с достоинством выдержал напор вампирши. Он не моргнул глазом, когда она покинула трон, подошла к нему на непростительно близкое расстояние, и всмотрелась в лицо, выдерживая многозначительную паузу. Он понимал, что она испытывает его терпение и играет, будто паук с мухой, но пока не решается его съесть – смотрит, насколько он силён духом, насколько его хватит, не сломится ли он, когда она немного надавит. В прошлый раз она позволила себе лишнего, в зале совета, когда у Харуки от её дерзости всё внутри закипело. Он не забыл её слова, сказанные перед уходом, и понимал, что она ещё не единожды напомнит об этом случае, но он здесь по делу, по приказу императора, и должен его выполнить, не отвлекаясь на игры самой роковой женщины Хериана.
Он надеялся, что его спутники достаточно вышколены, чтобы выдержать невидимый натиск вампирши и не поддаться желанию насадить женщин на клинки. Буквально, а не фигурально. При всей открытости в одежде вианских женщин, их крутой и опасный нрав будил вместо похоти постоянное ожидание ножа в спину. Навряд ли кто-то из гвардейцев соблазнится на предложение, которое выглядит диким и несвойственным виан, чтобы легко принять его, не опасаясь за свою жизнь.
Харука опустил взгляд, посмотрел на женщину, которая согласилась составить ему компанию в полезной прогулке, но не забыла поставить ему условие, которое не понравилось его гвардейцам. Харуке оно тоже не понравилось, но он не стал перечить и высказываться против.
- Хорошо.
Он заметил, что гвардейцы напряглись, каких трудом им стоит держать руки от эфесов мечей и не скалиться женщинам. Несмотря на то, что дворец Глациалис и женщины в нём напоминали заправский теллинский бордель, здесь клиенты могли умереть от яда и ножей, а не удовольствия. Такие объятия женщин не соблазняли оказаться в них и забыться, пользуясь всеми привилегиями и почестями, которые им оказывали.
Харука пропустил мимо ушей шутку Глациалис. Он надеялся, что гвардейцам хватит терпения и ума не сделать глупость, а Виан – не оголить ножи до того, как император пошлёт сюда войска для штурма и подчинения самого безголового клана Севера. Он не представлял, что задумала Глациалис, и не рассчитывал, что она прекратит играть с ним, но он заметил перемену в окружении вампирши, которому мог бы принять, как личный вызов себе, если бы охотница, скалящая клыки, не направила удар на свою госпожу. Харука неожиданно стал свидетелем внутри клановых распрей. Охотница, которая подошла в числе тех, что должны были развлекать гвардейцев, не пошла вместе с ними из тронного зала, а задержалась возле Глациалис, доставая из-под вороха лёгких тканей, удивительным образом сочетаемых с тяжёлым и объёмным мехом, обсидиановый кинжал. Он увидел, как она заносит нож на ничего не замечающую и не подозревающую Глациалис, и не сдержал слов.
- Айнирг'хель! – во второй раз Харука окликнул её по имени, но если в первый раз он пытался показать ей на её место и присмирить, то сейчас – спасти от смерти.

Харука пожалел, что сдал оружие охотницам и не применил магию во дворце, чтобы избежать ранения Глациалис.
«Уловка или взаправду?» - мысль мелькнула в голове Кречета, но события разворачивались с такой скоростью, что у него не было времени подумать и рассмотреть каждый вариант по отдельности. Кинжал из вулканического стекла, ненавистного вампирам, и в некоторой мере объединяющего разрозненные кланы Севера, вошёл в спину вампирши. Харука знал, насколько это больно и опасно для жизни вампира. Убийцы, которые хотели действовать наверняка, намеренно использовали ножи и кинжалы из обсидиана. Они легко резали, глубоко проникали в плоть и, что важнее всего, - ломались внутри плоти либо во время удара, либо во время лёгкого движения. Извлечь его из плоти, не разломав на куски – чудо из чудес, достойного мастера-целителя и редких случаев, когда сложились случайности в картину хорошего расклада. Им не повезло.
Убийца леди севера поплатился за поступок, мучительно умер от её руки. Харука верил, что, если бы не гнев и ситуация, когда действовать надо быстро, то Глациалис выбрала бы мучительную и продолжительную смерть для предательницы, чтобы каждый её мучительный вздох и стон показывали власть главы клана Виан, нов ряд ли она об этом думала, когда осознание приближающейся смерти припечатывало её к земле, жгло плоть изнутри и зарождало панический страх.
Рукоять сломленного кинжала упала на пол в осколки замороженной головы. Капли крови падали на тёмный мрамор и пачкали одежду вампирши. Глациалис из всех сил пыталась показать силу и из гордости, видимо, собиралась умереть прямо здесь, чтобы вампир другого клана к ней не прикоснулся, но тело её подвело – вампирша начала падать от бессилия и боли. Харука подхватил её на руки, не обращая внимания на протесты, язвительные фразы или обещание смерти во взгляде. Вампир увидел, как женщина стиснула зубы, чтобы сдержать стон боли. Он портил репутацию самой опасной женщины Хериана и где-то глубоко в душе усмехался.
- Дворцового лекаря! – рявкнул вампир на охотниц, вытаращивших на него глаза.
Ищейки из клана ощерились. Такое поведение вампира им не понравилось. Они не понимали, что происходит, и скорее бы вцепились ему в глотку, чем бросились исполнять приказ чужеземца, но Глациалис выдавила из себя приказ. Ищейки минули взгляд с вампира на госпожу и обратно, пообещали Харуке взглядом, что припомнят ему его тон, но поспешили выполнить приказ. После того, что Харука увидел во дворце Глациалис, он полагал, что охотницы увидят в этом шанс избавиться от предводительницы. Он не хотел стать свидетелем дворцового переворота и планировал вернуть в столицу живым.
- Придётся вам выжить.
Быстрым шагом, стараясь не тревожить рану и не сместить обсидиановые осколки в спине вампирши, Харука направился в её личные покои, куда его направляла охотница из клана. Он надеялся, что дворцового лекаря уже ведут.
Охотницы, охранявшие вход в покои госпожи, с непониманием уставились на него и на вампиршу в его руках. Виан, бежавшая впереди, убрала их с дороги, не стесняясь рявкнуть, и распахнула двери в покои Глациалис. Харука занёс её внутрь, осторожно положил на постель, придерживая её, чтобы она не ложилась на спину, перевернуть её на бок было сложно, но необходимо, как и снять одежду, чтобы осмотреть рану и понять, насколько всё плохо.
Он расстегнул фибулу на плаще, сдёрнул его небрежно на пол, не заботясь о дорогом меха. Всё равно уже испорчено следами крови. Платье медленно заливала кровь, вытекая из раны. Обсидиан отчасти этому поспособствовал, прижигая рану. Харука разорвал платье, увеличивая искусственный разрез на спине вампирши, пока не увидел углубление в коже – развёрнутую рану с сочащейся из неё кровью, и чёрным торчащим осколком.
Вампир оглянулся на вход, высматривая лекаря. Рядом стояла ищейка, которая переводила взгляд с хозяйки на гостя и смотрела на Харуку так, словно это он ранил Глациалис и собирался её убить, когда насладится агонией.
- Где ваш лекарь?
Вампирша ощерилась и с рыком выплюнула:
- За ним послали.
Слишком долго. Харука не представлял, как глубоко вошли осколки, насколько они разломаны и не повредили ли важные органы. Глациалис повезло, что удар сместился ближе к позвоночнику, но не задел сердце или важных нервов. Вампирша вцепилась в его руку, Кречет посмотрел на неё, не понимая, что она хочет. Она просила его достать осколок. Вампир придерживался мнения, что это должен сделать лекарь, но никак не он.
- У меня нет исцеляющей магии.
Но ей, кажется, было всё равно.
Лекаря не было слишком долго. Возможно, он уже не придёт.
- Кусай, - он не уточнил что, но знал, что достать осколок ещё большее, чем загнать его в рану. – Не шевелись, - и сам понимал, что его просьба звучит невыполнимой. – Помоги мне её удержать.
Охотница отошла от дверей, убрала руки с оружия и прислушалась к Кречету, впервые без разговоров – видимо, хотела спасти свою хозяйку от смерти. В отличие от тех, кто побежал за лекарем. В три руки они фиксировали вампиршу в одном положении, чтобы она не поломала осколки ещё больше. Харука быстро стянул перчатку с руки, ухватился за выпирающий край осколка. Кожу тут же обожгло и начало разъедать, но вампир заставил себя удерживать его и тянуть. От движения стекла Глациалис напряглась, но он видел, как вампирша пыталась не дёргаться. Осколок медленно появился на свет, одно из частей разломанного ножа. Харука отбросил окровавленный осколок на пол и присмотрелся к ране. Должны быть ещё. Минимум – один, если им повезёт.

Пытаясь достать второй осколок, Харука понял, что подмоги не предвидится. Чтобы там не случилось с лекарем, он уже не придёт, а значит - жизнь Глациалис в его руках. Счастье привалило. Вампир про себя ругнулся, но вслух ничего не сказал. Он был слишком занят попытками найти и достать второй осколок. Он практически не чувствовал боли в обожженных пальцах, но чувствовал, как пальцы, которым и без того было сложно протиснуться в узкую рану, соскальзывали с осколка, едва он успевал ухватиться. Иль Хресс задачу не облегчала. Она напрягалась всем телом и постоянно пыталась вырваться из их рук, из-за чего охотнице и Кречету приходилось прикладывать больше усилий, чтобы удержать вампиршу на месте. От этого мучения Глациалис продлевались и мучения Харуки с ней заодно.
Вампир подумал, что стоило бы сделать надрез на коже вампирши, чтобы достать осколок. Чем больше рана – тем лучше обзор на осколки, но он боялся, что случайно заденет и сломает хрупкий осколок, пока будет делать надрез. Он не имел ни малейшего понятия, как сделать это правильно и действовал интуитивно, пока неожиданно Глациалис не обмякла всем телом и не перестала трепыхаться. Первой мыслью было, что она умерла.
Охотница рядом всполошилась, когда почувствовала, что хозяйка больше не напрягается и не пытается сбежать от мучительной пытки. Ощерилась на Харуку, как на виновника. На секунду мужчина подумал, что сейчас она воспользуется ситуацией и снесёт ему голову за то, что он так обошёлся с её госпожой, но, стоило отдать должное Глациалис, она облегчила Харуке задачу.
- Достал.
Второй осколок вышел наружу, и вампир положил его рядом с другим, пытаясь собрать кинжал. Охотница с раздражением наблюдала за тем, как мужчина, будто ребёнок, занимается невесть чем, пока её госпожа страдает и умирает.
«Одного не хватает. Проклятье!»
Вампир потянулся к поясу, но с запозданием вспомнил, что всё оружие он отдал охотницам Глациалис, а сам остался ни с чем. Зато все её охотницы были вооружены и не постеснялись войти в покои вместе с оружием.
- Дай нож.
Охотница ощерилась на него, зашипела, схватившись за нож с такой силой, словно боялась, что Харука вырвет его у неё из рук.
- Дай нож! – рявкнул вампир, не уступая в решительности и властности госпоже Хериана. – В ране остался ещё один осколок, но я его не достану. Нужно сделать надрез. Или хочешь – сама доставай!
Охотница засомневалась, перевела взгляд с госпожи на вампира, потом с неохотой отдала ему нож.
- Умрёт она – умрёшь ты, - прошипела-пообещала вампирша.
Харука оставил её угрозу без ответа, взялся за нож, проверил рану и осторожно сделал надрез на коже, развёл края раны. Осколок выглянул из обожжённой плоти. Свежая натекающая кровь шипела, попадая на него, но почти не мешала обзору.
«Сейчас…»
Вампир ухватился за осколок и медленно потянул его из раны, стараясь, чтобы осколок не надломился, и впервые помолился Бэлатору, чтобы этот осколок был последним. Острый наконечник осколка выглянул на свет, Харука положил его к остальным и к своему облечению сложил целый клинок, не считая рукояти, которая осталась в тронном зале.
- Магией воды владеешь? – Харука посмотрел на охотницу, слабо надеясь, что у него что-то выйдет. – Я достал все осколки, обсидиан запёк рану изнутри, но я не уверен, что этого достаточно и не попали ли крупицы под кожу. Сможешь исцелить?
Охотница кивнула, впервые не рыча на него, подошла к госпоже и бережно наложила заклинание. Тонкая корочка льда покрыла раскрытую рану, и даже та кровь, что сочилась из пореза, сделанного Харукой, перестала идти.
- Посмотри, что с лекарем.
Охотница недоверчиво посмотрела на него и на госпожу, которую должна была оставить с чужаком наедине.
- Я уже спас её. Ничего с ней не случится. Ей нужен лекарь.
Охотница не стала спорить, посмотрела на госпожу в последний раз, ещё раз взглядом пообещала Харуке, что вывесит его кишки на стене дворца Глациалис, и быстро выбежала из покоев за лекарем. Харука посмотрел на вампиршу, сел на пол рядом с ней, проверил её сердцебиение, и вытер кровь со своих рук, морщась, когда испачканная простыня, сдёрнутая с постели, касалась обожжённых пальцев. Малая плата, если ему удалось спасти жизнь вампирше.
Вспомнив, что это было покушение, Харука осмотрелся в поисках оружия. Нож охотница оставила в комнате – забыла о нём в спешке, когда уходило. Ощутив рукоять в руке Харука, почувствовал себя в подобии безопасности и готовым к появлению убийцы, если Виан решат докончить дело и пошлют кого-то расправиться с Глациалис, пока она бессильна. Он ещё раз проверил состояние вампирши, убедился, что ничего не изменилось. Удивился, когда заметил дорожки от слёз на её щеках и мысленно усмехнулся. Главная хищница, сама бессердечная сука Севера такая же женщина.
«Все мы равны перед страхом смерти, физической болью и гневом предательства».
Вампир стёр дорожки с её лица, но даже себе не смог объяснить, зачем это сделал.
Он услышал шаги, напрягся и встал за дверью, приготовившись ударить того, кто зайдёт в комнату первым. Он увидел женщину, одетую в одежды клана Виан, как любую другую стражницу клана, абсолютно неотличимых со спины друг от друга. С такими же смоляными чёрными волосами. У него не было времени, чтобы запоминать, как выглядела защитница Глациалис, но, когда женщина потянулась за кинжалом, присматриваясь к госпоже, у Харуки не осталось сомнений. Он сделал мягкий и тихий шаг, занося нож и готовясь для выпада, когда в комнату чёрным вихрем внеслась охотница – запрыгнула на женщину со спины и сцепилась с ней в отчаянной схватке. Харука был настолько поражён сценой их дикой битвы, что замер с занесённым ножом в полушаге, в самой нелепой позе, и молча наблюдал за женщинами, забыв, что не помешало бы помочь второй охотнице.
Охотница прекрасно справилась без его помощи, ловко перерезала горло противнице и уставилась на Харуку с таким видом, словно он – следующий. Рыкнула на него, явно убеждённая в том, что это он виноват и не уберёг бы госпожу, если бы она вовремя не вернулась.
- Лекарь где? – не растерялся Харука, опуская руку с ножом.
- Убит, - прорычала вампирша.
- Других лекарей во дворце нет?
- Есть ученик.
Харука не заметил мальчишку. Ученик лекаря перепугано стоял в коридоре и не решался войти, прижимал к себе сумку с лекарствами и испуганно наблюдал за женщинами.
- Её ранили обсидианом. Я достал осколки, но не уверен, что этого достаточно, - объяснил Харука, надеясь, что это чем-то поможет. И что ученик будет справным преемником покойному лекарю. Но мальчик испуганно таращился и ничего не делал. У Ариго неожиданно лопнуло терпение. Он схватил мальчишку за шиворот, рывком затащил его в комнату, закрыл дверь и подтолкнул его к Глациалис. – С повышением! – рыкнул вампир. – А теперь займись раной!
Когда мальчик начал копаться в сумке и рассматривать рану Глациалис, Харука отчасти понял, отчего все в клане Виан такие резкие и неприветливые. После грубого слова все удивительно быстро работали, вспоминали свои обязанности и исполняли их под страхом смерти. На самом деле Харука тоже боялся, что его прирежут здесь во время исполнения приказа императора, поэтому подстраивался под обстоятельства и просто надеялся выжить.