- Такое чувство, что мне снова шестьдесят… - тихо выдохнул себе под нос наследник Бурерождённых и поднял взгляд. Перед ним, как несколько месяцев назад, возвышался знакомый забор вражеского дома. В первый раз, оказавшись на территории Солнцеликих, Каэрос думал, как бы побыстрее добежать до границы, перемахнуть через неё и, не утратив остатки чести и гордости, остаться живым. Во второй раз напросился на приключения, когда своим ходом лез в усадьбу ради разговора. Прошлый опыт должен был научить его не пользоваться вытоптанной дорогой, которую давно могли просечь, но грустные последствия ничему не учат, когда влюблённость отбивает последние мозги.
А были ли они вообще?
С последней встречи с Анариэль прошло много времени. Бурерождённый винил себя в случившемся. Аяна потратила уйму времени на то, чтобы вложить в его голову мысль, что это не он своими руками бросил змею под копыта к лошади Ривераэль и не он был тем перепуганным гнедым, сбросившим её со своей спины. Кай находил уйму причин, почему виноват был именно он – сам пригласил, сам не удержал, сам поспособствовал быстрому уходу девушки с нейтральной территории.
Мозги качественно промыли. На то Аяна и девушка, как бы ни размахивала луком со стрелами и не мелькала перед глазами серой гарпией. Её старания возымели эффект. Бурерождённый собрался с относительно адекватными мыслями и решился на отчаянную вылазку в стан врага.
- Если я здесь умру со стрелой в… чём-то неприличном, то это будет на совести твоей невесты, Руфио, - вздохнул эльф, ловко поднимаясь на спине лошади. Эрнил покорно стоял и ждал, пока его наездник уверенно встанет ногами на седло, а с него, крепко перехватившись руками за выступ, поднимется по забору вверх.
Парень осмотрелся. Стражники Солнцеликих всё же не идиоты. После смерти наследницы и частых визитов врагов охрана усилилась. Каэрос сомневался в том, что вообще сможет подобраться близко к усадьбе, не говоря о том, чтобы покинуть её живым и не в бесполезной прогулке туда и обратно. Зелья, любезно проданного ему в три цены на чёрном рынке, надолго не хватит. За отведённое время Бурерождённый надеялся успеть добраться до балкона девушки незамеченным, а как обратно – ещё не решил. Он сомневался в том, что эффект продержится и третью долю того, что ему наобещал торгаш, поэтому действовал как можно быстрее.
Убедившись в том, что стражники, делающие обход, находятся на приличном расстоянии, остроухий перемахнул через забор и мягко приземлился с другой стороны, сминая молодую траву чужой усадьбы. Каэрос передвигался как можно тише. Зелье зельем, но отсутствие видимого врага не делает эльфов-стражников глухими идиотами.
Аристократу сказочно повезло, что он помнил расположение строений на территории усадьбы ТайГрей и добрался до нужного окна, как когда-то. Комнату Ривераэль он запомнил надолго и искренне надеялся, что в этот раз не попадёт в окно Накилона – к этой принцессе он предпочёл бы никогда не соваться ни по доброй воле, ни по случайности. Выдохнув, искалывая руки редкими шипами или острыми выступающими камнями, Кай поднялся наверх, периодически замирая. Стражники на обходе тратили его время своей болтовнёй. И не нашли другого места лясы почесать, как под окнами детей главы. До заветного окна оставалось рукой два раза подать, а он вынужден висеть и не шуметь, прижимаясь к листьям. Руки становились скользкими от проступающей крови. Угораздило его вцепиться именно в этот выступ и не иметь возможность пошелохнуться, чтобы занять более удобное и не такое болезненное положение. От напрягшейся руки, проступившая кровь, несколькими каплями упала вниз на листья.
Стражники перестали разговаривать и подняли головы. Свет фонаря поднялся вверх по стене, опутанной лозой, но не увидел ничего.
- Дождь? – предположил один из мужчин.
- При ясном небе-то? – усмехнулся второй и махнул рукой.
Каэрос мысленно выдохнул и закрыл глаза – зелье всё ещё работало и скрывало его с глаз недоброжелателей. Стражники обменялись ещё парой реплик и возобновили обход, когда у эльфа начали затекать руки. Бурерождённый сделал сдержанный выдох и полез наверх.
Парень мягко опустился на балкон. От ладони на перилах остался влажный смазанный след, но остроухий забыл о нём, когда заметил силуэт знакомой девушки, стоявшей у зеркала. Он забыл всё, что хотел ей сказать. Под ложечкой защипало чувство вины, но в голове крутились слова Аяны, решительно настроенной помирить двух идиотов, которые искали свою вину там, где её не было.
И что сказать ей, чтобы я стремительно не полетел из её комнаты головой вниз с балкона..
Перспектива та ещё. Анариэль могла испугаться нежданного гостя и заорать на всю усадьбу, созывая всех и вся, включая своего бойкого брата – спальня наследника Солнцеликих где-то недалеко должна быть, как предположил Каэрос. Зелье теряло силу. Бурерождённый вытянул перед собой ладонь, наблюдая за исчезающим эффектом. У него больше нет времени думать, как лучше.
Будь, что будет.
Он шагнул в комнату, не спрашивая её дозволения, и знал, что за это она имела полное право выгнать его, но рассчитывал на благосклонность Алиллель, которая своими деяниями и заварила эту кашу со смертями.
- Только не кричи… - негромко попросил и примирительно вскинул руки, показывая, что он безоружен и не планирует причинять ей вред. – Я пришёл поговорить.
Отлично. Ничего умнее ты не придумал?

Отредактировано Каэрос (07-12-2015 02:52:59)

Испугал, оттолкнул, обидел… Каэрос наблюдал за тем, как меняется лицо его возлюбленной и, поддаваясь порыву чувств, вечно сдержанный юнец поспешно сделал шаг к девушке, не думая, что за свои неосторожные действия может отхватить и меч в открытую грудь, и заклинание в пустую голову. Не признала сразу? Лучше бы первая эмоция, испытанная ею, сохранилась, а не сменилась накатывающим гневом оскорблённой девушки.
Он опоздал – это правда. Ему стоило придти сразу, как только Урсула позволила себе влезть в их личные дела, чтобы очистить честь своей племянницы, замарав чужую, но Анариэль не дала ему шанса объясниться. После смерти Ривераэль эльф лишился права на разговоры и не мог явиться на порог её дома, требуя выслушать его. В доме Солнцеликих пировал траур. Как он мог пренебречь её чувствами и влезть со своими разговорами?
Бросив быстрый взгляд на дверь, прислушиваясь к звукам, Бурерождённый надеялся, что на сдавленный испуганный крик девушки не сбежится вся стража ТайГрея во главе с Накилоном. Тишина. За дверями не толпились стражники, на улице отдалённые отгласы непринуждённой беседы мужчин и тихого смеха, чтобы глава не услышал, как они расслабляются под конец дня, забывая об обязанностях.
- Анариэль… - тихо позвал её и сделал полушаг к ней, собираясь подойти и отнять ладони от её лица, притянуть к себе и успокоить, наивно полагая, что всё решится так просто, но феникс дома Солнцеликих перечеркнул его надежды, когда за отнятыми ладонями появились глаза, источающие гнев.
Каэрос не шелохнулся; смотрел на то, как эльфийка приближается к нему, и где-то на подсознательном уровне чувствовал, что сейчас ему прилетит за всё хорошее, но не попытался предотвратить столкновение и не сказал ровным счётом ничего, когда мог бы сразу отступить и выпалить целую тираду о том, как он не виноват. Толчок в грудь – не сдвинулся. Хотел перехватить её руки, что так легко помещались в его ладонях – и не скажешь, что эта девушка умеет управляться с мечом и луком, но не успел. Подавлённое внутри желание вспыхнуло краснеющим следом на щеке. Он пусто смотрел перед собой, повернув голову немного в бок, поддавшись движению прилетевшей пощёчины, и словно намеренно показывал ей творение её трудов, зияющее на его лице. Вдох. Выдох. Пощёчина всколыхнула внутри него эмоции; рука сжалась в кулак. Вот это было незаслуженно.
Ещё выдох; кулак продолжает нервно сжиматься. Он повернул голову, посмотрел на девушку, которая продолжала сверлить его ненавистным взглядом и указывала ему на (смешно) балкон. Бурерождённый не говорил – как в рот воды набрал или от её пощёчины он себе откусил язык. Он перехватил руку Солнцеликой, которой она так вежливо указывала ему на дверь, и потянул её к себе, вынуждая девушку саму против воли сокращать между ними расстояние. Анариэль сопротивлялась, билась, отбивалась, кажется, несколько раз удачно поцарапала ему руку, но и он не собирался отступать – притянул к себе силком, заключил в объятия птицу, которая билась, как в сетях птицелова, и вынудил принять его поцелуй.
За этот жест он заслуженно мог получить от Анариэль ещё одну пощёчину, но всячески старался не позволить ей поднять ни руки, ни колено (что не менее важно!). Понимая, что обнимать дерущуюся девушку, попутно целовать её и пытаться перехватить руки, как минимум, неудобно, Кай прошёл в глубь комнаты, вынуждая Анариэль идти спиной вперёд. И предпочёл бы прижать её к стене, ограничив её в возможностях двигаться, но всё, что смог, оторвать от пола на несколько секунд и грузно опуститься вместе с ней на постель. Сминая простыни и покрывала, он поднял её руки на уровень её лица и прижал, нависая над ней. Это не мешало Анариэль всеми правдами и неправдами извиваться под ним, как ужу на сковороде голодного солдата, но значительно облегчило труды аристократа.
Разорвав столь неприятный для Солнцеликой поцелуй, Каэрос шумно и жадно глотал ртом воздух, смотря в лицо разозлённой возлюбленной. Она имела прекрасную возможность закричать во весь голос прямо сейчас, чего ему бы не хотелось, как и снова затыкать ей рот таким способом.
- Позволь мне сказать, - попросил, но вот одним местом чувствовал, что не позволит. – Я не знал о ней до того вечера. И всё, что хотел и хочу - тебя. А ты… не дала мне сказать в прошлый раз, не даёшь в этот. И всё, что я получаю в ответ на просьбу - это пощёчину! Ты.. несносная.. взбалмошная.. невыносимая девка, которую я ещё почему-то люблю, несмотря на кучу синяков и царапин, которые ты мне успела наставить меньше чем за десять минут!

Отредактировано Каэрос (07-12-2015 02:52:08)

- Да наставляй! – вскипел Бурерождённый и неожиданно для себя повысил голос, позабыв о том, что на бас, доносящийся из комнаты дочери главы, могут слететься все ближайшие стражники, заподозрив что-то не то. Она определённо делала всё возможное, чтобы вывести его из себя. И знаете что? Ей это прекрасно удавалось! Сдержанный эльф не находил в себе сил взять эмоции под контроль и успокоиться. – Я не… - выдохнул и сбился на полуфразе, почувствовал, как Анариэль настойчиво пытается изменить положение дел. – Фойрр бы вас женщин побрал… - вымученно выдохнул Бурерождённый, позволяя девчонке оказаться сверху, раз ей так хочется поиграть в доминирование.
Я весь ваш.
Остроухий запрокинул голову, испытующе посмотрел на устроившуюся на нём эльфийку  с подтекстом во взгляде: «Довольна?». Дал ей прекрасную возможность выговориться и не попытался высвободить руки и устроить их где-то удобнее и приятнее, когда мог бы продолжить начатое, не останавливаясь на достигнутом.
Во второй раз ему не пришлось прилагать особых усилий. Вид девушки, которая сверху, по-особенному прекрасен, но Каэрос уверенно решил, что наслаждаться им будет после. Таким отчаянным кувырканиям в постели могли бы позавидовать все, будь они немного в другом положении, при другом… обмундировании и настроении, но склока высосала все силы не только у Анариэль, которая перестала сопротивляться, но и у неожиданно вспылившего Каэроса отжала весь запал, с которым он «танцевал» до постели. Нависнув над эльфийкой, парень не пытался ещё раз с тем же успехом прижать её к постели. Он вяло держал её запястья без былого запала и всматривался в её лицо. Несколько секунд и его руки соскальзывают, освобождая её, но он не отстраняется – продолжает нависать, упираясь ладонями в постель по обе стороны от неё.
- Я не уйду, - спокойный и привычный тон Бурерождённого нарушает молчание. Глаза, бегая по чертам её лица, пытаются что-то найти в нём в подтверждение того, что на самом деле она не желает, чтобы он покидал её комнату. И где-то в сознании или в сердце мелькает нежелание найти подтверждение другого. – Я правда ничего не знал о ней. Нас познакомили на балу, перед встречей с тобой. Отец всё это время в тайне пытался найти ту девушку, которая понравилась мне в Раумо и, как думал, нашёл её в лице этой эльфийки, но мне нужна была ты. Стал бы я лезть в дом твоего отца, зная, что, если меня схватят, то во второй раз я уже не уйду живым? – лжец он или нет, но это именно тот случай, когда уроки дипломатии ничем не помогают. Переговоры с женщиной заведомо проигранный бой. Каэроса этому никто не учил и, пожалуй, не смогла бы научить и женщина.
Он коснулся щеки эльфийки, легко, но ощутимо, срывая знакомое тепло с её кожи пальцами, загрубевшими от тетивы лука.
- Я не лгал тебе.
Спокойствие – это прекрасно. Это отлично, но что делать со всем остальным. Стараниями Анариэль ссора не прошла бесследно и.. Каэрос подался вперёд. В этот раз обошлось без вынужденных поцелуев, но он ткнулся лбом в постель и выдохнул с таким подтекстом, словно в нём заключили всех великих мучеников Рейлана, и при этом ничего не потрудился объяснить. Романтичность момента разбилась о… Об Анариэль, обо что же ещё!

Размеренное дыхание. Каэрос закрыл глаза и замер, приводя эмоции в порядок. Он чувствовал себя загнанной лошадью, которую, грубо повалив на землю, не беспокоясь о сохранности животного, оставили примириться с отсутствием свободы. Эльф чувствовал себя настолько опустошённым, как если бы попал в новую передрягу с погонями и летящими стрелами – удирать от стражников Дома Солнцеликих значительно проще, чем пытаться уговорить Анариэль дать ему возможность объясниться.
Почему мне надо было накричать на тебя, чтобы ты меня выслушала?
Из всех девушек Деворела он выбрал самую опасную и ту, которой придётся постоянно доказывать, что не засматривался на других эльфиек, а если и засматривался, то Анариэль самая прекрасная из всех, которых он когда-либо встречал и что никогда бы в жизни не предпочёл ей нечто подобное невразумительное. Это была имена та девушка, которой по нескольку раз в день придётся говорить, что он её любит, и доказывать, изворачиваясь, пока не устанет. Почему его угораздило влюбиться именно в неё? Ему такую милую девушку в невесты отец нашёл. Загляденье. Иди и женись, радуйся. Нет, он пришёл именно к этой задаче с пятью звездами, чтобы самому шестую в глаз отхватить не от неё, так от её брата.
Ощутив руки девушки на спине, Каэрос открыл глаза и бесцельно посмотрел перед собой. Ему нужно было практически сдаться, чтобы она его заметила, перестала ёрничать и соизволила ответить на его объяснения? Женщины поистине нелогичные существа. Если верить Аяне, он только что танцевал шаманские танцы вокруг Солнцеликой, извиняясь за то, в чём виноват не был.
Завалившись на бок, Бурерождённый полуприкрытыми глазами наблюдал за девушкой. Анариэль обнимала его, дарила ему краткий поцелуй и, как провинившийся ребёнок, прятала глаза.
Глупая…
Мысли остались в голове и прозвучали с той же усталой интонацией парня, который вымотался, пока танцевал вокруг неугомонной эльфийки. Нежность разбилась об её попытки выпроводить его и неумело кольнуть в ответ. Кай шумно выдохнул, напрягшись. Он опустил ладонь на изгиб талии девушки, но не притянул её властно к себе, пользуясь случаем. Наоборот, оставил на том же месте, не нарушая мнимой дистанции, но наклонил голову таким образом, чтобы перехватить губы эльфийки и увлечь её в сдержанный пробный поцелуй. Он понятия не имел, о чём им говорить. Не знаешь, что сказать, - действуй. Руководствуясь простым принципом, он рисковал продолжить их игру под названием «кто сверху». Рука с талии ниже; поцелуй глубже. Ладонью по бедру к колену – резко движение и он закидывает её ногу к себе на пояс, вгоняя в до смущения неудобное положение, но сам и бровью не повёл, будто так и надо. И придержал, не позволяя отстранить, если захочет – а он не сомневался, что захочет. Он позволил себе больше, не спрашивая дозволения. Поцелуй в шею – что-то новое для обоих, рука смещается со сгиба колена к пояснице и крепко прижимает девушку к себе. Отличная картина для Накилона или Каруно, реши кто-то из них проведать наследницу дома. Каэрос усмехнулся сквозь поцелуй, но и не подумал отстраниться от эльфийку. К Фойрру правила.

За нахлынувшим на него желанием, Каэрос не расслышал предупреждающего об опасности стука. Он впервые думал не совсем головой, а действовал исключительно в порыве эмоций и чувств, что для рассудительного эльфа было чем-то новым и непривычным. Анариэль выбивала весь его рационализм собой, а он, как для уравнивания их положения, делал то же самое с ней. Подарив ей немного от себя умения в любой ситуации вовремя притормозить, он заранее сделал свой вклад в их общее спасение.
Толчок в грудь разгоряченный эльф расценил бы как очередную слабую попытку Анариэль оттолкнуть его от себя чисто для видимости, как она это делала раньше. В сознании что-то неохотно заворочалось в ответ на её действия, настоятельно выпинывая его мозги из пелены расслабленности.
- М-мм..? – Бурерождённый приоткрыл глаза, с вопросом, плавающим в ещё затуманенном взгляде, немо спрашивая, что в этот раз пошло не так. В голове зазвенел колокольчик, когда он услышал женский голос с другой стороны двери.
Приехали.
Когда он шёл сюда, понимал, что рано или поздно его кто-то может заметить. В комнату Анариэль мог войти кто угодно и когда угодно. Стражника или слугу остановить одним властным приказом Солнцеликой – не проблема, но чем остановить того, кто в этом доме по «званию» старше?
Каэрос спешно скользнул на балкон. Он не собирался уходить, но спрятаться был обязан раньше, чем его заметят. Место сомнительное. Проходящие мимо стражники уже раз его чуть не заметили. Он прижался спиной к стене, оставаясь в тени, и прислушивался к разговору в комнате и шуму на улице. Между двух огней.
Не знаю, что в этом случае опаснее: столкнуться с её матерью или стражниками.
Бурерождённый прыснул. Ситуация выглядела нелепо. Он чувствовал себя любовником, которого жена быстро затолкала в шкаф, потому что муж изволил вернуться раньше положенного срока, а они, увлёкшись друг другом, почти проворонили это несчастье. Хорошо, что у обоих хватило ума не кидаться окончательно в страсть с головой. Стоять на продуваемом балконе полуголым – удовольствие то ещё, а если его бы в таком виде заметил кто-то из Дома? Отец Анариэль собственноручно выпустил бы в него с десяток стрел в причинное место, чтобы больше не хотелось зариться на дочь главы.
Он слушал нелепые оправдания Анариэль и старался сдержать рвущийся смех. Не беря во внимание общую опасную обстановку со стражниками и на корню недоброжелательную настроенность Дома Солнцеликих к представителям Бурерождённых, припрятанный на балконе парень – старая-старая тема, избитая веками. Итог у таких пряток всегда один, вне зависимости от происхождения горе-любовника, отец несчастной и невинной всегда спускал такого товарища с балкона или лестницы. Каэросу светил бы балкон.
Сразу после того, как меня бы четвертовали. Или Каруно был бы более изысканным в пытках и отпустил меня побегать по лесу от его стрел, весело припрыгивая и выкрикивая объяснения.
Госпожа дома Солнцеликих оставила их. Каэрос не торопился показывать в комнате раньше времени. Оставаться на балконе ему тоже не хотелось, но и напороться по случаю на мать девушки, которая неожиданно что-то забыла спросить, - вариант не лучше. Смех Анариэль прозвучал как сигнал к действию. Он вошёл в комнату и, широко улыбаясь, посмотрел на девушку. Мужской голос из спальни дочери главы не выдашь за попытку иронично в бою изобразить голос противника.
Что мы делаем вообще?
Два достаточно взрослых эльфа, один из которых совершеннолетний, прячутся от родителей в спальне, попутно вводя друг друга в состояние не соответствующее их рангу. Не в том виде, в каком положено по правилам.
В Девореле свои правила, но этого никто не отменял.
Он смог добиться того, чтобы Анариэль перестала на него злиться. Обида могла остаться в душе девушки, но внешних её проявлений Каэрос не замечал и её ответные поцелуи говорили о том, что она желает его видеть. И не только видеть. Смех эльфийки – лучший подарок. Он не надеялся его снова услышать после смерти Ривераэль.
- Прогуляемся..?
Предложение идиотское, согласен.
В доме Солнцеликих теперь небезопасно для них обоих. Лучше продолжить разговор где-то за стенами, чтобы не приходилось каждый раз прятаться от любого, кому взбредёт в голову явиться в комнату к Анариэль поздним вечером. Покинуть территорию усадьбы сложнее, чем пробраться на неё. Зелья невидимости на обратный путь у него уже не было, а выйти через парадный вход он мог исключительно ногами вперёд. Вторично воспользоваться услугами лозы для юных особ прекрасного пола покажется романтичным приключением, но не для Каэроса. Знал он цену эти лозам с шипами, которыми успел исколоть себе руки, когда лез на балкон к Солнцеликой. Кровь так и не стёр со своих рук, остались алые разводы, а он этими руками ещё её трогал.