- Ваше Высочество, время размяться.
Каэль приоткрыл глаза, все еще не особо понимая, откуда доносилась речь и эти скрежещущие звуки. Но вот сон, наконец, отпустил его, позволяя осознать реальность. В последнее время княжичу спалось весьма и весьма плохо. Измотанный организм и еще более измотанное сознание не давали ему спокойно погрузиться с мир грез. Он не мог точно сказать, сколько времени он здесь находился. В постоянном полумраке невозможно было определить время суток. Да и вскоре для самого Каэля это перестало быть так уж важно. В первые дни пребывания здесь было тяжелее всего. Это тоже самое, если поймать в клетку дикого зверя, привыкшего к безграничной свободе. Зверь будет метаться и пытаться сломать его новый "дом", с отчаянием надеясь, что это поможет ему выбраться и снова вернуть себе былую свободу, но реальность оказывается сильнее и беспощаднее, чем постепенно увядающие надежды. Сначала Каэль дико бесился. Он расхаживал по своей камере взад вперед, с ненавистью сжимая кулаки и скрежеща зубами в тихой злобе. Было просто нереально трудно поверить в то, что его вот так вот запросто посадили в темницу. Его, будущего князя! Ох, как же это выводило из себя! Ему даже казалось, что его заточение просто не может продлиться долго. Так просто не могло быть! Это какая-то дурацкая шутка судьбы. Казалось, вот сейчас пройдет день и ему откроют дверь и он, наконец, сможет вернуться домой. Но шел день за днем, а дверь ему никто не открывал. Лишь раз в день ему приносили какую-то заплесневелую еду на плоской тарелке, просовывая ее под дверью. Вы что же, действительно думаете, что будущий князь будет это есть? Вот это? Да вы серьезно?! Каэль даже не думал прикасаться к этой собачьей миске в первые дни. Он не мог позволить себе опуститься до подобного. На следующий день снова кто-то приходил, проверял содержимое миски и, если там все еще оставалась еда, ее даже не думали менять. Так прошло несколько суток. На третий или четвертый день силы начали в спешке покидать Каэля, словно животные, испуганные пожаром. Каэль уже не расхаживал по темнице, яростно сверкая в темноте глазами. Тело дрожало от непривычного бессилия. Он сидел на постеленной и уже давно подгнившей соломе, прижимаясь спиной к холодной и мокрой от сырости каменной стене. Перед глазами все плыло. Организм требовал хоть что-нибудь из пищи. Это становилось просто невыносимо. Собравшись с последними силами и с очень большим трудом переступив через свою гордость, будущий князь ламаров на шатающихся ногах подошел к злосчастной миске. На ней все так же покоился заплесневевший кусок хлеба, какая-то непонятная жидкая масса и жестяная кружка с дурно пахнущей водой. Эту жижу Каэль, все же, трогать не стал, а вот хлеб зажевал. Как ни странно, но даже эта корка показалось чем-то вполне съедобным. Воду он тоже выпил. Не всю, потому что ее запах заставлял воротить нос, но достаточно, чтобы не умереть от обезвоживания. Если сначала он был твердо убежден, что лучше умрет, чем будет питаться тем, что ему тут подсовывали, то со временем умирать хотелось все меньше. Закинув это все в свой пустой живот, Каэль снова вернулся на свою скудную постель и, впервые за несколько дней смог хоть не на долго заснуть. Сон был тяжелым и беспокойным. Когда Каэль проснулся, он не чувствовал себя отдохнувшим ни на йоту. И так пошли день за днем. Каэль уже не метался по клетке. Он все больше сидел возле стены, лишь иногда поднимаясь и делая несколько шагов, чтобы хоть как-то размяться. Мысли роились в голове, ни на секунду не оставляя в покое, а сны не приносили облегчения. Единственное, что ему оставалось, это думать. А для этого времени было даже больше, чем достаточно. Сначала он с упоением представлял, как будет измываться над всеми, кто заставил его так жестоко страдать. Но постепенно начало приходить осознание, что этого, похоже, может и не случиться. Никто не знал, где он. Его отец наверняка до сих пор думал, что его нерадивый сын все еще гоняется за сбежавшей невестой. Да и кто вообще додумается, искать его здесь? И кто захочет искать его? Каэль не мог припомнить ни одного своего поступка, за который бы его кто-то поблагодарил от всего сердца. Он вообще не помнил, чтобы хоть раз слышал от кого-то искренние слова благодарности. Если бы Каэль был волком, он бы при этой мысли прижал уши и поджал хвост, ощутив в это мгновение свою никчемность. Стало страшно. А что, если за ним и правда никто не придет? Что, если он останется тут до конца своих дней? Элиор заберет свою новоявленную княгиню, которой оказалась Даниель (фьорр его побери, наследница бывшего князя была у него под носом, а он не понял этого!), и они покинут это место, оставляя его здесь на голодную смерть и направляясь прямиком на завоевание трона. От всех этих мыслей хотелось хвататься за голову. Или нет. Хотелось биться головой о стену до потери сознания, чтобы только не думать обо всем этом. Сколько так прошло дней? Пять? Десять? Каэль не знал. Но вот однажды к нему пришел некий Малленгил с известием о том, что, оказывается, князь был в курсе всех событий и что вот-вот он придет на выручку своему сыну. Эта новость вернула княжичу прежнюю уверенность. Но прошло еще немного времени, и в голове Каэля вновь начали роиться сомнения. Малленгил больше не приходил. А что, если это была просто шутка? Эльфы решили просто поиздеваться над молодым князем, вселив в него на мгновение надежду, чтобы вновь заставить мучиться? Он снова стал злиться. Но уже больше на самого себя. На свои глупые надежды, ведь он знал, что чуда не произойдет, на свое тщеславное поведение, которое не приносило ничего, кроме его собственного развлечения. Его отец не был таким. Так почему же он таким стал? Ему кружила голову власть и вседозволенность. И где была его власть теперь? Да ни один житель его княжества палец о палец не ударил бы, чтобы вытащить их будущего князя из плена. Ведь что дал им Каэль? Да ничего. Все, что они сейчас имели, они имели благодаря его отцу. Вот кто был действительно достойным правителем.
И вот, когда уже надежды Каэля вновь стали настолько призрачными, что он уже в них не верил, к нему вновь пришли. Эдриан, полукровка, сказал ему, что скоро они выберутся отсюда. На следующий день так и случилось. И вот сейчас дверь темницы спешно отпирали. Каэль не мог точно сказать, был ли он действительно рад этому. В нем все еще было слишком много сомнений.
- Надеюсь, княжич, вы соскучились по воде, потому что из этого лабиринта наш выход - через скрытый грот.
Соскучился ли он? Что за дурацкий вопрос?! Его уже довольно долго мучил Зов, словно разрывая тело изнутри и требуя скорейшего возвращения в родные водные просторы. Каэль, наконец, сел. Бегающие до сего момента хаотичные мысли послушно выстроились в ряд. Он поднялся, измученный, но решительный, и молча последовал за своим спасителем. Говорить не было никакого желания. То ли он привык к постоянному молчанию, то ли просто не знал, о чем можно было говорить в данный момент. Где-то вдалеке разносились приглушенные суетливые шаги. Но, чем дальше они шли, тем приглушенне они становились. Вскоре они добрались до воды. Вся ламарская сущность взвыла. Каэль облизал губы, с трудом сдерживая порыв кинуться в воду. Эдриан спокойно снял лишнюю одежду, Каэль последовал его примеру, стискивая зубы, чтобы вдруг не потерять над собой контроль. Взяв приготовленный специально для него мешок, он водрузил его через плечо, затем кивнул Эдриану, когда был готов, и тоже осторожно опустился в воду. Зов мгновенно вырвался наружу. Тело тут же изменило форму. Каэль ощутил такую благодать, что хотелось забыть обо всем и просто оставаться в воде как можно дольше, но надо было двигаться, если он хотел, чтобы Эдриан старался для него не зря. Кое-как заглушив в себе Зов, Каэль поплыл следом за полукровкой. Он был слаб, но все равно плыл быстрее Эдриана.
Вскоре они достигли берега. Каэль вынырнул, тут же хватаясь за спасительную сушу руками. В нос ударил аромат растущих по всему берегу цветущих кустов. Этот запах, который теперь казался каким-то символом свободы, словно въедался в кожу. Каэль, упершись слабыми руками в край берега, с трудом подтянулся и буквально выполз на берег, сразу скидывая с себя тяжелый мешок. Зов все еще не хотел отпускать, и вернуть тело в прямоходящее состояние оказалось не так-то просто. Вдруг послышался тихий шорох, и Каэль увидел девушку. Вот только ее предупреждение мало могло помочь Мэтерленсу, который ощущал себя еще слабее после марш-броска под водой. Эдриан же среагировал мгновенно. Через секунду берег покрывала дымовая завеса. Поняв, что выбираться на сушу уже не вариант, Каэль рванул было обратно в воду, да не тут-то было. Посланные вслепую стрелы осыпали берег. Они втыкались в землю, превращая ее в щетинившегося ежа. Ну же, скорее! Ослабевшее тело слушалось плохо. Очередная стрела рассекла воздух и Каэль ощутил резкую боль в области груди, затем еще где-то в плече. Сквозь дым было сложно что-то различить, но Каэлю показалось, что он видел ухмыляющуюся рожу Малленгила. Конечно, следовало догадаться, что все не может быть так просто. Княжич стал медленно сползать с берега в воду, заваливаясь на спину. Из горла вырвался хрип, а вместе с ним по подбородку потекла теплая струйка крови. Вода охотно приняла тело Мэтерленса обратно, окрашиваясь в красный. Вот только он не мог вот так легко сдаться, когда был так близок к цели. Те, кто были на берегу, похоже решили, что молодой князь больше не жилец, и не стали искать его в зарослях водорослей, а направились прямиком по следам Эдриана. Почему-то Каэль очень хотел надеяться, что полукровке удалось спастись.
Через некоторое время чуть поодаль от утыканного стрелами берега, утихшая, казалось, вода, вновь всколыхнулась. Цепляясь за траву и ветки кустов, Каэль карабкался на берег из последних сил. Выбраться он смог лишь наполовину. Вытащить на берег свой огромный хвост он уже был не в состоянии. Истекая кровью, он с трудом перевалился на бок, а затем и на спину. Каждый вдох сопровождался булькающими и клокочущими звуками, вырывающимися из горла, а над головой мерно покачивались цветы кустарника. А что, довольно красивое место для смерти. Хоть в чем-то княжичу повезло. Уж лучше на цветущем берегу, чем на холодном и мокром полу темницы. Вместе с вытекающей кровью из тела уходило и тепло. Становилось холодно. Каэль прикрыл глаза. Клонило в сон. Сознание предательски ускользало. Ничего, сейчас переведу дух и продолжу путь...

Где-то далеко послышалось неразборчивое шуршание. То ли это были звери, то ли чьи-то шаги. Разобрать было сложно, да и сейчас Каэлю это не особо было интересно. Сознание упорно пыталось удалиться. Княжич то проваливался в какое-то небытие, то снова возвращался к терпкому запаху странных цветущих кустов. Открывать глаза не хотелось. Веки были тяжелыми, словно налитые свинцом. Дышать было трудно. Что-то упорно мешало сделать нормальный полноценный вдох, вот только Каэль никак не мог понять, что. Воспаленное сознание отказывалось нормально работать, норовя вот-вот ускользнуть совсем.
Вдруг шорохи стали ближе, а затем, что-то начало стискивать грудь, доставляя дополнительные неприятные ощущения. Что это? Волки пришли на запах и решили отобедать? Но тут показалось, словно кто-то позвал его. Слуховые галлюцинации. Вряд ли здесь и сейчас найдется кто-то, кому есть дело до истекающего кровью молодого князя. В мыслях снова возник образ отца. Сейчас, наверное, они уже прибыли к вражескому лагерю. Вот только его, Каэля, там уже нет. Да и додумается ли князь искать своего нерадивого сыночка в кустах у воды? Грудь продолжало что-то сжимать, а где-то на периферии сознания все еще слышался невнятный звук, напоминающий чей-то голос вдалеке. Чей он? И голос ли это вообще? Почему-то захотелось убедиться, что это всего лишь игра его измученного воображения. Он попытался открыть глаза, уже предполагая, что не увидит ничего, кроме все тех же полураспустившихся бутонов. Веки дрогнули, и княжич попытался сфокусировать взгляд на темном пятне рядом с ним. Сначала это получалось весьма плохо. Очертания расплывались, но, тем не менее, они казались смутно знакомыми. Несколько раз сморгнув, он снова попытался напряженно всмотреться в силуэт. Через пару мгновений линии стали четче и перед взором Каэля возникло озабоченно-раздраженное симпатичное личико девушки.
- К-крис?.. - голос был тихий и охрипший, но в нем хорошо послышалось проскользнувшее удивление. Вот кого-кого, а ее он уж точно не ожидал больше увидеть. Причем никогда. Тем более здесь и сейчас. За все время пребывания в заточении он даже не вспомнил о ней. Что она здесь вообще делает? Разве он не отправил ее обратно в столицу? Нет, это просто видение. Однако стоило отметить, что весьма приятное видение. Почему-то сейчас увидеть именно ее ему было приятнее всего. Наверное, именно поэтому, сознание подкидывает ее образ. И пусть это просто видение.
Ему было трудно различить, что она говорила. По интонации голоса было понятно, что она была раздражена. Еще бы, так с ней обойтись, заставить вместе с ним убегать от эльфов и тащиться через лес фойрр знает куда. Он бы тоже был не в восторге.
- Я... - Попавшая в горло кровь мешала говорить. Каэль перевел дыхание, в очередной раз ощутив боль в груди. - рад тебя...видеть... - наконец выдавил он, слабо улыбнувшись. Это лучшее видение, которое он мог увидеть перед смертью.
Где-то далеко послышались то ли шаги, то ли топот копыт. Должно быть Малленгил решил вернуться и добить его. Пусть только идет медленней, Каэль еще не успел налюбоваться на свое видение.

- Нас, - отозвалось видение Кристель.
Нас?.. Кого это "нас"?.. Во взгляде молодого князя прочитался немой вопрос. Он больше не видел никого рядом. Что ж тогда она имела в виду? Если она привела кого-то еще, то почему этот кто-то тоже не был здесь? Или в ее словах был какой-то скрытый смысл? Например, это мог быть намек на скорую встречу с Аллором. Да, наверное, именно так. В данной ситуации это единственное объяснение. Кровь вытекала из ран, забирая тепло, но в последние мгновения становилось еще холоднее. Однако Каэль даже и не думал предположить, что девушка пыталась залечить его раны. Все было слишком нереально. Кристель неоткуда было здесь взяться, и княжич не задумывался, насколько действительно происходящее.
Смутные сомнения относительно того, что девушка не была видением, начали посещать его голову лишь тогда, когда она вдруг взяла его руку и приложила к своему животу. Странный жест. Каэль ощутил ладонью тепло. Так. Вряд ли он смог бы ощутить ее прикосновение к щеке или ее тепло, если бы она была лишь плодом его воображения. Мысли резко остановились, с разгона начав ударяться друг в друга. Ситуация стала приобретать немного другой смысл. Кристель вовсе не была видением. Тогда что она здесь делает? Как здесь оказалась? И зачем, фойрр подери, они прижимает его руку к своему животу?..
Все еще валяющиеся в одной куче после столкновения мысли начали понемногу подниматься на ноги. Каэль снова перевел недоумевающий взгляд с живота девушки на ее лицо. Она молчала, но вид был такой, словно она сама бы убила его, если бы это не попытался сделать за нее кто-то другой. Снова в больной голове всплыло это "нас". Мысли все еще еле ворочались, пытаясь соединить все кусочки паззла воедино. Внезапно оказавшаяся здесь Кристель, пытавшаяся, зачем-то, поддерживать Каэля в сознании, ее непонятное "нас" и прижатая к животу рука. Кристель - нас - живот. Нас - значит она имела в виду кого-то еще кроме себя. Кого? Взгляд снова скользнул на ее живот. От тяжких дум выражение лица стало сосредоточенным. У нее кто-то в животе? Может, паразит какой? Ну а кто еще может быть в ее животе?.. Подождите-ка... Каэль прокрутил в голове события их встречи. Затем снова все то, что видел и слышал только что. Вывод кое-как протиснулся между всеми остальными дурацкими предположениями. Вот только Каэль сперва было от него отмахнулся, лишь через пару секунд допетрив, что это может быть единственно верный ответ на все его вопросы. Да нет, так не может быть. Или может?.. Раньше он ведь никогда не интересовался, были ли хоть какие-то последствия после его любовных похождений.
Княжич теперь поднял на Крис неуверенный взгляд. Это ведь шутка такая, да? Она просто решила над ним немного поиздеваться, пока он ничем не может ей ответить. Это такая женская месть. Ведь правда же?.. Вот только Каэль уверен в этом не был. Если его догадка оказывалась верна, то это вполне все объясняло: и почему Кристель вдруг оказалась там же, где и он, и почему сейчас не давала ему спокойно отдать душу Аллору.
- Ты... - Каэль хотел было продолжить свой вопрос, но поблизости послышался звук ломающихся веток, чей-то быстрый топот и далекие голоса. Сюда явно кто-то шел. Каэль напрягся и слабо сжал руку Крис в своей насколько у него хватало сил. Если это Малленгил возвращался по его душу, то после новости, что принесла ему Крис, у него уже не было никакого желания умирать вот так просто, тем более, захотелось уберечь и ее. Но что он, полумертвый, мог сделать сейчас? У него не было сил даже на самое элементарное заклинание, да что уж там, он не мог даже подняться на ноги. Если раньше он думал, что самое ужасное положение, какое только может быть, это пребывание в темнице, то сейчас осознал, что хуже, чем неспособность защитить дорогое тебе существо, не может быть ничего.
Каэль стиснул зубы, напряженно ожидая того, кто вот-вот должен появиться из кустов. И только он хотел было сказать Кристель, чтобы она бежала, как к ним навстречу шагнул ламарский солдат.
- Они здесь, я нашел их! - Крикнул он, обернувшись, и тут же направился к израненному княжичу, чтобы вытащить его из воды.

Как же отрадно было видеть ламара в одежде княжеской гвардии. Прямо глаз радовался. Все тревоги как ветром сдуло. Каэль выдохнул с облегчением, если так можно было сказать в его состоянии. Выдох получился шумный и с хрипотцой. Подойдя к княжичу, солдат осторожно подхватил его подмышки и вытянул на берег, при этом Каэль зашипел от новой порции боли, кусая губы. Чешуя на хвосте начала исчезать по мере того, как испарялась с тела вода, поэтому ему тут же был предложен плащ. В следующее мгновение к ним подоспели и другие солдаты во главе с князем Фалмарила. Он восседал на коне, как и несколько других офицеров. Увидев, в каком состоянии был его сын, и присутствующую здесь девушку, он нахмурился, но спешиваться пока не стал. Вместо него с коня слез целитель, облаченный в легкую рясу. Быстрым шагом подойдя к княжичу, он вскинул руки, и над телом Каэля засветились руны.
- У него в плече и груди болты. Я не смогла их достать.
Целитель заметил заклинание, что было наложено на раны княжича, потом взглянул на Кристэль и одобряюще кивнул, мол, если бы не твои заклинания, возможно, уже было бы поздно. Пока руны кружились, целитель ухватился за болт в плече и резко его дернул. Каэль ахнул и выругался.
- Потерпите, Ваше Высочество, Вы же не хотите быть похожим на ехидну. - Мягко проговорил целитель, хватаясь за следующий болт.
Каэль недовольно глянул на него, но ничего не сказал, готовясь к очередной вспышке боли. И она не заставила себя долго ждать. Вот только в этот раз она была гораздо сильнее. Перед глазами княжича все поплыло, но уже через пару секунд он почувствовал себя лучше от действия исцеляющих заклинаний.
Рана в плече затянулась довольно быстро, чего нельзя было сказать о ране в груди. Она зажила почти полностью, но было видно, что для полного исцеления понадобится еще некоторое время.
- Как только вернемся, я исцелю Вас до конца. - Пояснил целитель. Каэль кивнул. Теперь он мог сесть без вреда своему здоровью. Вот только не может же он возвращаться во дворец в таком виде. Вспомнив про мешок, который так любезно был предоставлен Эдрианом (кстати, хотелось бы верить, что с этим полукровкой все в порядке), Каэль, немного шатаясь, поднялся на ноги, кутаясь в плащ.
- Послушай, - обратился он к солдату, который вытащил его из води, - Там чуть дальше вдоль берега есть мешок, принесешь?
Солдат кивнул и сразу отправился в указанном направлении. В это время спешился князь и подошел к своему сыну. Каэль был безумно рад его видеть в здравии, но под серьезным взглядом отца лишь виновато опустил голову, глядя куда-то в сторону.
- Прости. - Проговорил он, чувствуя свою вину за свои глупые и необдуманные действия.
Князь же, не говоря ни слова, просто обнял его, прижимая к себе. Пусть Каэль и не был лучшим сыном на свете, но он его все равно любил и сильно переживал, узнал, что он пропал вместе с Даниэль. Немного сбитый с толку, Каэль обнял отца в ответ, чувствуя, как с души свалился огромный камень.
- С возвращением, блудный сын. - Услышал он слова отца и улыбнулся.
Тут кусты зашуршали и к ним вернулся солдат с плотно завязанным мешком.
Развязав этот мешок и выудив из него одежду, Каэль быстро переоделся. Одежда была совсем простой, но княжич не привередничал. Всяко лучше, чем ничего.
- Ваше Величество, - на коне подъехал еще один солдат, - лагерь врага пуст, кто-то явно предупредил их о нашем прибытии.
- Малленгил... - Сорвалось с языка Каэля, - Крыса болотная...
- Что ж, тогда нам здесь больше делать нечего. Отправляться за ними в погоню не имеет смысла. Мы с ними еще встретимся. Возвращаемся. - Князь отдал приказ и направился к своей лошади.
- Отец, - окликнул его Каэль, - Кристэль пойдет с нами. - И он протянул руку девушке, все это время стоящей в стороне.
Князь удивленно вскинул брови, затем, оглядев ламарку и, что-то для себя решив, согласно кивнул.
- Подайте моему сыну коня.
Кто-то из солдат спешился и подвел своего коня Каэлю, а сам уселся позади другого наездника.
- Прошу, - улыбнулся княжич Кристэль, предлагая ей забраться в седло.