— Как он? — тихо спросил Элиор, вошедшего ламара.
— Потрепан, но ничего серьезного. Нужен отдых. Думаю, через пару дней будет на ногах.
— Хорошо. Спасибо, Лим.
   Кивнув своему предводителю, мужчина вышел.
   Элиор остался один. Долго стоял у окна с закрытыми глазами. Не верилось, что поиски закончились, что вот, спустя почти тридцать лет, наконец-то появился результат. И, главное, как вовремя! Как, фойрр его дери, вовремя...
   Элиор открыл глаза и посмотрел в окно.
   Революция. Революция была жизнью Элиора, была его верой и оплотом, и он не мог не знать, что время его миссии неизбежно стремится к нулю. Двадцать девять лет — слишком большой срок для той идеи, которую вложил в ламара его отец. Несомненно, с тех пор, как власть захватил Мэтерленс, организация, во главе которой стоял сейчас Лангре, проделала глобальную работу. Из кучки заговорщиков, они переросли в настоящий Орден, и агенты их были повсюду. Во дворце, в армии, в Совете. Но этого было мало. Члены ордена понимали, что восстание не обойдется без крови, и на протяжении многих лет они готовили воинов, воинов, готовых отдать свои жизни ради Общего Дела. Они воспитывали фанатиков. Это могло не нравиться подрастающему Элиору, но он понимал, что сам ушел от них не так что бы очень далеко. Он тоже фанатик. Просто его фанатизм проявляется несколько в другом.
   С Даниэллой, к своему глубокому сожалению, парень поговорить не успел. Девушка была вымучена дорогой, постоянными тревогами и Каэлем. Поэтому разговор было решено отложить на потом, но вот отказать себе в удовольствии и не повидать старого врага, заточенного в темницу, предводитель не смог.
   Яд, угрозы. Повстанец оставался спокоен, с интересом рассматривая княжича, точно диковинного зверя, выставленного напоказ.
И это за него хотели отдать его, Элиора, невесту? Какое убожество. Впрочем, что еще можно было ожидать от отпрыска узурпатора?
— Тебе пойдет на пользу смена обстановки, — хмыкнул Лангре и ушел.
   Да, Элиор был фанатичен. Фанатичен равно настолько, чтобы с первого взгляда понять, что он положит к ногам Даниэллы весь мир, если только она того захочет. И если в его уме еще жили сомнения по поводу того, является ли девушка княжной, то его сердце давно дало за него ответ. Он не может ошибиться. Она так похожа на свою покойную мать. Впрочем... Возможно, его разум играет с ним в злые игры, поскольку Элиору... Нет, всему Делу княжна была необходима как воздух. Недовольных властью Мэтерленса было много, но время шло, и ламары начали привыкать. Они начинали воспринимать новый уклад жизни, как данность, а для революции нет ничего хуже смирения. Настроение постоянного недовольства поддерживать сложно. Будь воля Элиора он уже давно сверг бы узурпатора, благо сынок его делал столько ошибок, что хватило бы с головой, но проблемой встали старшие. Они верили, что если свергнуть правителя, не имея в руках истинного наследника трона, то они ничем не будут отличаться от того, кого свергают. Приверженцы старого строя не хотели быть замараны в грязи. «Никто и никогда не хотел быть замаранным в грязи», - с горькой усмешкой подумал Лангре и отошел от окна. Но политика — дело грязное. Хочешь ты того или нет.
   И вот, когда Элиор готов был пойти на не совсем честную игру, сын Мэтерленса делает ему подарок — ломает столько дров, что предводителю повстанцев даже не снилось, а следом за этим появляется Она. Точно по заказу, именно сейчас, когда общество взволновано, когда его легче всего поднять на локальную войну. Не иначе Аллор решил помочь своим детям и восстановить справедливость.
   «Это судьба».
   Тихий стук в дверь, разрешение войти. Что ни говори, но парень взволнован.
— Привет, — мягко и дружелюбно улыбнувшись, говорит ламар проходя в комнату Даниэллы. — Как ты себя чувствуешь? — в голосе искреннее участие. — Не возражаешь? — и взглядом указывает на свободное место рядом с девушкой.

В возрасте десяти лет Элиор в последний раз видел Даниэллу и её родителей. Он запомнил её вторую ипостась с аккуратным венцом на голове и медальон – скромный подарок его семьи. Белый агат считался защитным камнем, выступая в роли подарка для девушки на их помолвку, он стал символом того, что Ланкре оказалась под  защитой его дома. Элиор, как и Даниэль, был ещё слишком мал для того, чтобы своими руками, как полагается по традициям, добыть своей будущей невесте жемчужину. Со временем он должен был заменить агат на неё, но этого не произошло из-за Мэтерленса, как и дети, которые должны были подружиться и сблизиться, выросли порознь, не зная друг друга. Парень хорошо помнил мать Даниэллы. Это было давно, но в ней угадывались черты княгини, которой верно служил его род и после смерти, а теперь послужит ей – копии Ланкре.
Повстанец поймал себя на мысли, что долго смотрит на украшение девушки, и поднял на неё взгляд. Он не знал, с чего начать. Когда он шёл в её комнату, прокручивал в голове разные варианты начала диалога и его развития, но, стоя перед ней, мялся, как мальчишка, не находя слов.
Заметив её неловкость, Лангре обвёл взглядом комнату и прошёл к кровати девушки. Он сел рядом с ней, но оставил между ними приемлемое расстояние, чтобы ей было комфортно в его компании. Сидя рядом с ней, смотря на неё, парень не находил слов. Он забыл, что собирался сказать, и растерялся, когда заметил свою оплошность. Ему захотелось подняться, выйти и зайти ещё раз, сделав вид, что ничего не было. Стыдоба.
- Прости, - он виновато улыбнулся, убирая руку за голову, - толкать воодушевляющие речи перед солдатами проще, чем говорить с красивой девушкой. Я совсем забыл, как это делается, - парень опустил руку и посмотрел на собеседницу. Слова напутствия перед боем – это он умел, как и поднимать народ, зарождая в каждом из них огонь революции, но на деле, до этого момента, он оставался таким же повстанцем, желающим свергнуть неугодного ему правителя, каким до него был отец Каэля. Без Даниэллы они все обречены на такую судьбу. Он хотел идти за ней, оставаться её щитом и снова служить её дому, как это делал до него его отец и как он сам клялся, не понимая цены тех клятв, что обронил у детской колыбели, когда ещё сам был ребёнком. Перед ним стояла сложнейшая задача – убедить девушку в том, что ей место здесь, среди них, и что она должна возглавить их шайку-лейку, чтобы получить свой законный трон.
- Я не уверен, что ты помнишь или знаешь, кто я, поэтому лучше уточню.. – зашёл издалека, находя слова. – Меня зовут Элиор. Элиор Лангре. Когда-то моя семья верно служила твоему дому, - он умолчал о том, что их семьи должны были породниться. Посчитал, что такие уточнения отпугнут девушку. Слишком рано. – Думаю, что ты ничего не помнишь, а что успел тебе рассказать Морган, я не знаю, поэтому… Если у тебя остались какие-то вопросы, я мог бы на них ответить, но перед этим я… - он обвёл комнату взглядом, пытаясь снова найти потерянные слова. – Ты целый день провела в этой комнате? – ответа Лангре не ждал. Это повод сменить тему и место. - Не хочешь прогуляться? – улыбнулся Элиор. – Пойдём, - он протянул ей руку, - я покажу тебе сад. Там мы сможем поговорить, а ты немного проветришься. [AVA]http://sg.uploads.ru/fvj8H.png[/AVA]

Испытание на прочность. Элиор получил необходимую отправную точку и, в принципе, определился с тем, с чего он начнёт свой рассказ о благородных кровях и долге перед Фалмарилом, но взвешивал каждое своё слово и просчитывал разговор наперёд, проигрывая в своей голове возможные варианты монолога с последующим развитием диалога. Он также понимал, что может получить отрицание и отторжение со стороны девушки и не выиграть ровным счётом ничего, но он не имел права на ошибку, когда был так близок к осуществлению долголетней цели.
Парень начал с непринуждённой беседы. Вводить её в курс дела после тех событий, что она пережила перед тем, как попасть в Орден, слишком рискованно. Девушка почувствовала себя в безопасности, когда узнала, что Мэтерленс ей не угрожает, но запертый в темнице сын князя – ещё не гарант, этого Даниэлле никто не объяснил. Лангре отлично знал, что произойдёт, если отец Каэля узнает, где держат его сына и решит напасть на них. Рано или поздно, но перед девушкой встанет выбор: бежать из Фалмарила и надеяться, что там её не найдут люди князя, или же остаться здесь, с Орденом, и преследовать определённые цели, которые могут ей не понравиться. Это он привык жить в борьбе и ожидании перемен, а ей, наверняка, хотелось спокойствия и мира, которые он пока не мог ей дать, как и гарантий, что их сценарий сыграет.
Весь путь до беседки ламар рассуждал о главном и выглядел слишком задумчивым, когда пытался говорить на отвлечённые темы, чтобы расположить девушку к себе. Разговоры со сталью ему давались значительно легче, но пора научиться чему-то новому.
Парень расправил плечи и глубоко вдохнул свежий воздух, осмотрев сад.
- Ты права, - он улыбнулся. – Здесь действительно красиво.
Элиор имел смутные понятия о красоте, поскольку у него никогда не было времени уделять внимание чему-то помимо политических игр, зарождения революции и стремления стать сильнее. Но девушку, что пророчили ему в невесты, он оценить успел. Он не знал Даниэллу и знал, что они могут не подружиться, но рассчитывал на то, что её характер будет довольно мягок, чтобы ужиться с ним. И ещё меньше он знал о спокойствии, потому как сам постоянно жил, как на пороховой бочке, которая в любой момент могла подорваться прямо под ним и разнести его идеи вместе с Орденом и его последователями, но он немного понимал Даниэллу. Она избавилась от своей главной проблемы, когда Каэль оказался за решёткой.
- Уже что-то я смог сделать для тебя.. Дель.
Он сел рядом с девушкой и долго молчал, забыв, с чего планировал начать. Парень смотрел на небо, выглядывающее из-за скромной лиственной шапки, служившей беседке козырьком, и щурился от ещё щадящих лучей солнца, выглядывающего из-за облаков. После вопроса девушки Лангре перевёл на неё взгляд.
- Обязательно, - он снисходительно и ободряюще улыбнулся. – Это было бы бесчестно с его стороны.. Не поправиться, когда ты так о нём беспокоишься, - парень по-доброму ухмыльнулся. Ему нравилась эта черта в девушке – забота и волнение по отношению к другим. Тогда ещё Элиор не знал, что в будущем это ему не к месту аукнется, но сейчас он был слеп, как и любой другой молодой юноша, ослеплённый стремлениями и молодой девичьей красотой. Он чувствовал эмоциональный и физический подъём, потому что рядом видел ключ к самым заветным сундукам.
Лангре посмотрел на кабана, поднял руку, протянув её вперёд по направлению к животному. Он потратил немного маны на детскую шалость. Хотел создать из капель воды, оставшихся на листьях после дождя, водяной шар, но тот не продержался долго и лопнул, окатив водой кабана. Животное взвизгнуло, испугавшись, и перестало рыть землю.
- Упс, - ламар улыбнулся с видом напрудившего щенка, которого застали на месте преступления. – Никогда не был отличным магом. Мне всегда было проще управляться со сталью, чем взывать к магии, - оправдался он перед девушкой и, выдохнув, перешёл к причине, по которой пришёл к ней в комнату. – Меня с детства учили, что есть только один Князь и одна правящая семья, которой я буду служить так же, как и мои предки. Этот союз был нерушим годами, но с появлением Мэтерленсов многое изменилось. Семья была уничтожена, но мои идеалы остались. Мой отец не смог смириться с переворотом и принять узурпатора. Он пытался найти способ, который помог бы ему восстановить мир, который был утерян после смерти двух великих правителей. От него я узнал, что его поиски не были тщетными. Ришестоль долго скрывал, что в тот кровавый день погибли не все. У дома осталась законная наследница. Одну из выживших служанок долго пытали, и она рассказала, что госпожа бежала вместе с недавно рождённой дочерью. Княгиня была серьёзно ранена и не смогла пережить этот день, но, когда нашли её тело, девочки не было рядом. Сначала все подумали, что её унесло море, ведь её мать нашли именно на берегу, но на песке рядом с женщиной нашли следы. Никто так и не смог узнать правду. Я.. – он запнулся и посмотрел на девушку. – Даниэль.. Я не уверен, что это именно ты. Я был ещё ребёнком, когда видел наследницу, и всё, что помню, это венец на её голове, что появлялся во второй ипостаси, и.. медальон. Его я помню хорошо. Потому что сам его дарил. В нём должен быть камень. Белый агат, похожий на жемчужину. Возможно, что он потерялся, но.. Это не так важно. Ты похожа на свою мать, Дель, - он наклонился ближе к девушке и накрыл её ладонь своей. – Я могу ошибаться, но мне кажется, что ты та, которую я ищу.
[AVA]http://s6.uploads.ru/mNi8n.png[/AVA]

- … что с того?
Она вытянула свою ладонь, не позволяя ему к себе прикасаться, и Элиор не настаивал. Парень убрал руку, понимая, что поторопился, но в его понимании времени у них никогда не было. Ни на понимание друг друга, ни на уговоры и продолжительные рассказы о прошлом и будущем. Он жил не этой встречей тридцать лет, а стремлением отобрать трон, который никогда не принадлежал Мэтерленсу. Как он будет уговаривать юную особу присоединиться к ним – ламар не знал. Он не пытался себе представить Даниэллу, но понимал её. Она выросла в другом мире и не знала того, о чём он говорит. Девушка привыкла не доверять словам и поступала вполне осознанно и здраво, чем усложняла ему задачу. Глупую девушку проще натаскать на роль бойкой княжны, которая ринется вперёд, свершать правосудие. Он захотел настоящую. Не поддельную актрисульку, которая скажет и сделает то, что от неё потребуется. Он не хотел идти дорогой узурпатора и искал логику там, где, казалось бы, её никогда не было.
- Я не могу сказать, что путь, который выбрал Орден, правильный, но всё, что я делал, - это ради того, чтобы восстановить былую жизнь в Фалмариле. Я видел людей, которые боятся, что на смену Ришестэлю придёт его сын, который в десятки раз хуже своего отца. Видел тех, кто жалеет о том, что не выступил против захватчиков, когда они вторглись во дворец и убили всех. Власть, построенная на крови. Я этого не хочу, Даниэль, но и наблюдать за народом, который сжимают в холодных тисках, - тоже, - он говорил тише и пытался заглянуть в глаза девушки. – Ты прожила вместе с Мэтерленсами. Долго бегала от Каэля и знаешь, на что он способен. То, что он сделал с Морганом, - это малая часть его деяний. Представь, во что он превратит Фалмарил, когда взойдёт на трон. Я хочу, чтобы им нечего было бояться.
Лангре не надеялся, что девушка поймёт его и примет его сторону, но он пытался быть искренним и говорить то, что думал, без прикрас и попыток подобрать красивые слова – этого он никогда не умел, когда дело касалось политики. Его стезя – сражения и для этого ему нужна была Даниэль – луч света, который придаст уверенности и сил тем, кто уже отчаялся в лучшем будущем для себя и своих близких.
- Мне не нужна власть, Даниэль.
И это правда. Он не собирался примерять корону князя, а добровольно отдавал её девушке не ради того, чтобы оставаться рядом и за её спиной, из тени, править государством ламаров, а оставаться подле неё, как главный защитник и верный последователь.
- Я хочу освободить трон от узурпатора и восстановить то, что он разрушил.
Парень поднялся с беседки и протянул фалмари руку, предлагая ей пойти вместе с ним.
- Пойдём. Я хочу тебе кое-что показать.
Он мог бы пройтись с Даниэллой в город, показать ей, как живут ламары в бедных кварталах, какие бесчинства творят на улицах солдаты Мэтерленса, и погрузить её в эту атмосферу, чтобы она сама захотела что-то изменить, но это не его методы. Элиор вернулся вместе с девушкой в поместье и провёл её в свой личный кабинет. Довольно скромный, но в меру уютный. Он остановился перед одной из стен и показал девушке взглядом на две картины, писанные местным ламарским художником. На одном холсте был портрет женщины и мужчины с сыном восьмилетнего возраста. На втором вновь мужчина и женщина, тоже с сыном, но мальчик был значительно старше. Ему на тот момент уже исполнилось двадцать два. Вторую пару отличало наличие княжеского венца на голове помимо общих внешних черт.
- Ланкре и Лангре дружили семьями. Я был ещё ребёнком, но тогда уже был знаком с сыном князя, Литаром, - ламар улыбнулся от нахлынувших тёплых воспоминаний. – Ему в невесты сосватали высокородную дворянку, дочь Райервэйна. Мои родители тогда и представить не могли, что я когда-нибудь стану к семье князя ближе, чем просто друг наследника Фалмарила.. Он должен был взойти на трон в день своего совершеннолетия и сменить отца, но умер в возрасте двадцати двух лет. Он был ещё младше, чем ты сейчас, Даниэль, но уже тогда проявлял бойкий характер, - парень усмехнулся, бросив короткий взгляд на девушку, и снова посмотрел на портрет. – Князя с княгиней были убитый горем, потеряв своего первенца, но через несколько лет Аллор подарил им дочь, а моим родителям невесту для их подрастающего сына, - Элиор шутливо фыркнул. – Помню, как у меня дрожали колени и тряслись руки, когда я пытался надеть на неё медальон в знак помолвки. Это была не настоящая жемчужина, но я чувствовал себя так, словно только что вырвал её из зубов левиафана, а потом потрёпанный и ждущий отказа, вручал её юной наследнице.
Парень отошёл от портрета, он остановился у своего рабочего стола, повернувшись к нему спиной, и, облокотившись на него, жестом пригласил девушку присесть на кушетку.
- Моё детство закончилось, когда Мэтерленс ворвался во дворец. Моей семьи не было там, и я не видел этого ужаса своими глазами, но видел отца, который отдал всё, что у него было, чтобы найти девочку – единственную, кто выжил в ту ночь, - радостные воспоминания закончились его грубой реальностью и парень замолчал, обдумывая свои последующие слова. – Я не буду просить тебя стать ею. Не буду переубеждать, что я вижу перед собой ту самую девочку, которая похожа на свою мать. Это мой мир, моя жизнь и мои стремления. И ты не обязана становиться ради этого другой, но я хотел бы сохранить, всё что смогу, от того прошлого, которое практически потерял.
[AVA]http://sg.uploads.ru/fvj8H.png[/AVA]