Тяжелый выдох. Слабый свет прорезает темноту и парень, прикладывая много усилия, пытаясь открыть глаза. Удаётся не с первой попытки. Ещё один выдох. Тело отвечает болью на движение и не слушается. Он чувствует себя пленником тела, которое напоминает неподвижный холодный камень. Стук по стеклу. В сознании всплывает осознание необходимости отреагировать на шум, потянуться рукой за оружием, чтобы создать видимость защиты, которой он лишен. Пальцы ощупывают деревянный рыхлый, местами прогнивший и проеденный термитами, пол, но ничего не находят. Стук повторяется. Каэрос сморгнул, посмотрев на окно. Это всего лишь дождь, который, к тому же, уже закончился. Показалось солнце. Лучи, преломляясь, попадают в помещение и играют на стенах. Воздух холодный и свежий. Раннее утро.
Отвернулся, закрыл глаза и тяжело сглотнул. В глотке пересохло. Дико хотелось пить, а ещё больше – вспомнить, что произошло. Он вспомнил храм, где должен был увидеться с Ривераэль и забрать у неё печать, помнил дуэль с Солнцеликими и как попал к ним в темницу, помнил Анариэль, которая убегала вместе с ним, своё ранение и то, как они пришли сюда, в заброшенный дом, где он, по своим подсчётам, должен был умереть. Ослабшей от потери крови рукой он прикоснулся к ране, стиснул зубы. Её состояние было приемлемым, но оставаться здесь  и надеяться на то, что его регенерация доделает то, чего не смогла магия, рискованно. Эльф осмотрелся. Девушки не было. Она ушла сама, и вместо того, чтобы добить своего врага, подлатала его, увеличив шансы на выживаемость. Отплатили друг другу за спасение, но не свели счёты. Один долг остался. За ней.
Не время об этом думать.
Он долго собирался с силами, больше моральными, подготавливая себя к новой боли, которая миновала его во время исцеления, но успеет аукнуться, пока он доберется до дома, а он обязан это сделать.
И надеяться, что Солнцеликие не найдёт меня раньше.
Поднялся, опираясь на стену, выбрался на улицу, пошатнулся, удержавшись за водосточную трубу, которая от времени переломилась на стыке и вода теперь бесполезно лилась сверху, не попадая в неё. Подставил лицо под струю, не обращая внимания на холод, это должно его взбодрить. Один глоток, чтобы утолить жажду, и пойти дальше.
путь домой был невыносим. Дома он оказался ближе к полудню. Остановился у врат. Чувствуя, что ноги упрямо подкашиваются и планируют ускорить его встречу с землёй, зацепился за каменную ограду. Он достаточно опозорил свою семью. Упасть ещё ниже можно, но он этого не хотел.
- Что ты здесь делаешь?!
Услышав голос Руфио, эльф обрадовался. На лице из-за усталости эмоция не отразилась.
- Помоги.
Бурерождённый был уверен в том, что ещё одна попытка показаться героем и его самостоятельный шаг выльется в самостоятельное падение. Аристократ решил принять помощь друга и, увидев за его спиной спасательную команду, не удивился. Прошли сутки с тех пор, как он пропал. Тревогу забили поздно. Солнцеликие тщательно скрывали информацию, пока она не просочилась через одну прислугу к другой. Эльф предположил, что отец ещё не в курсе последних событий или предпочёл не бить тревогу. Руфио, чего и следовало ожидать от лучшего друга, пошёл на поводу у своих чувств и ринулся к нему на помощь. Осуждать его за это Кай не собирался. Так и поступают друзья.
Но в отмщении нет необходимости. По крайней мере, пока я сам не смогу крепко держать эспадон в руке.
- Вижу, я вовремя, - слабо усмехнулся остроухий, проходя мимо отряда. – Пошли развлекаться и без меня? Расходитесь. Сегодня в городе неимоверно скучно. Расскажешь, что у вас тут произошло в моё отсутствие? – последняя реплика была обращена к Руфио.

- Спокойнее, друг, - Каэрос вымученно улыбнулся, опираясь на подставленное плечо эльфа. – Я уже дома и никуда от вас ближайшие пару дней не денусь.
Хорошее настроение и веселье – редкость в исполнении наследника дома. Бурерождённый не заметил изменений в себе, поэтому не думал о причинах, которые могли повлиять на его характер. Потасовка с Солнцеликими, позор, который он обрушил на свой дом, украденная печать, которую он так и не смог вернуть обратно, серьёзное ранение и близкая смерть, не смогли испортить общее впечатление от незабываемой «прогулки» с Лихнис. Он смог что-то поменять в девушке, подавив её желание закончить войну, когда у неё была прекрасная возможность прирезать его и бросить в заброшенном доме. За радостью он не заметил, что и общение с ней не осталось бесследным для него, что-то изменилось. Холодный рассудок больше не давил на сознание, и он не думал, как ему выкрутиться и вернуть честь своей семье.
Отец будет недоволен.
Когда второй солдат решил подлезть к нему под руку, предлагая свою помощь, аристократ убрал руку.
- Я не настолько беспомощен.
Немного гордости у эльфа осталось, но он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы злиться на прислугу. Солдат не стал настаивать и отошёл. Рана болела, но Руфио облегчал его путь до ближайшей кушетки, на которую он с удовольствием откинется, не заботясь о том, что может замарать дорогую ткань кровью.
- Я рассчитывал на тёплый приём, милую беседу с его дочерью и обмен любезностями, - наигранно огорчённо вздохнул Бурерождённый. – Но её брат решил, что нужно сразу перейти к «обмену любезностями». Я на это не рассчитывал, на свидания, мой дорогой друг, не ходят с охраной.
Ты и половины не знаешь, Руф.
Говорить при таком количестве народа, пока их не оставят одних, нерезонно. Отец поднимет шумиху, остальные разнесут слухи по всему Сильмарилу, а матушка итого начнёт романтизировать и перечитывать старые романы, которые так любят юные представительницы прекрасного пола.
- Убить мёртвого? – он остановился, чтобы пользуясь заминкой, перевести дух. – Я смотрю, ты успел отточить навыки, пока меня не было. Научишь?
Не стал слишком долго задерживаться на месте и возобновил шаг. Из усадьбы показалась мать несостоявшегося героя-любовника. Женщина рокотала, всплескивала руками и причитала, не зная, как подступиться к своему сыну.
- Я живой, а это, кажется, главное. А рана… Заживёт до следующей вылазки, - улыбнулся он эльфийке, но не смог избавиться от прислуги, которая пыталась привести молодого хозяина в подобающий вид. Их провели в гостиную, Каю помогли принять полусидящее положение, пока девушки-служанки носились по дому с полотенцами и водой, а другие пытались найти целителя или лекаря, чтобы тот осмотрел рану. – Со мной всё хорошо, - попытался он заверить мать, но она была непреклонна. Осталось явиться только отцу. – Как я устал, - вздохнул остроухий, понимая, что так просто от него не отцепятся. – Если хочешь отчитать меня, сейчас самое время, - обратился он к другу, который не оставил его.

- Серьёзно? – скептически переспросил эльф, смотря на друга. – И это всё? Теряешь сноровку, - он вздохнул, запрокинул голову и постарался не думать о том, что вокруг него вьётся добрая половина прислуги, пытаясь обработать рану, оттереть следы крови и переодеть по случаю. Осталось напоить, накормить, почитаться сказку на ночь и уложить спать. Не думать об излишнем внимании и скатываться до шуток и сарказма было проще, чем уделять внимание каждой эльфийке, которая пытается выслужиться перед хозяином, пока не вернулся глава семейства и не увидел своего наследника в неугодном виде.
- Сердитесь? – вопрос был риторическим и обращённым к лекарю. – Я бы тоже сердился, если бы меня вызвали по пустякам, оторвав от важных дел.
Потеря крови сказалась на общем состоянии ушастого, и не только на мертвенной бледности и усталости. Первый признак, не считая очевидных, излишне весёлое расположение духа. Кому-то нужно выпить, чтобы алкоголь развязал язык и хозяин-барин перестал себя сдерживать, Каю оказалось достаточно пролить кровь. На подвиги пока не тянуло, что облегчало работу всем без исключения.
Когда в комнате заметно стало меньше народа, начали обрабатывать рану. Проверили её состояние, убедились в том, что жизненно важные органы целы и угрозы жизни эльфа нет. Наложили повязку, предварительно оттерев следы крови, и были таковы. Мать вышла вместе с лекарем, и на какое-то время Бурерождённый остался один. Расслабился и понял, насколько сильно он устал после передряги с Солнцеликими.
- Какого Фойрра я делаю… - вздохнула наследник, и устало потёр лицо.
Дверь открылась. Вошёл Руфио. В этот раз Кай избежал криков и чтения моралей от отца. Похоже, что он не в курсе того, что случилось в его отсутствие.
Или уже в пути.
До его возвращения у парня было время переговорить с другом без лишних ушей.
- Солнцеликие были в нашем доме, на маскараде. Они приходили, чтобы выкрасть печать, и в том, что им это удалось, я отчасти виноват, - он обмозговывал, где и как оступился всю ночь напролёт, пока торчал в темнице своего врага, и понял, что иногда роль миротворца дорого обходится. – Дочь главы… Анариэль… Она была у меня в долгу, поэтому я планировал быстро решить всё, без вмешательства отца. Но допустил ещё одну ошибку, когда пошёл на встречу не лично с ней, а её сестрой. Я знаю, что я идиот. И должен был всё проверить. Всё шло гладко, но появился Нак… - эльф убрал волосы с лица. – Всё закончилось дракой и тем, что меня кинули в темницу их дома, пока не решат, что со мной делать. Я сбежал, прихватив с собой дочь главы, которую приняли за мою сообщницу, когда она пришла отплатить мне за то, что я когда-то спас её. Мы сбежали, но нас ранили их стражники. Я смутно помню, что было дальше. Когда пришёл в себя, её уже не было рядом, но свой долг она успела отдать.

Каэрос слабо усмехнулся. Уровень попадания в центр событий значительно увеличился с появлением в городе Солнцеликой. Во время первой встречи наш миротворец из Дома Бурерожденных решил вмешаться и положил первый хрупкий камень в эту сомнительную историю. Общение и доверие к врагу – ненадёжный и мнительный порыв, который он должен был пресечь на корню. Но помогал девушке снова и снова. Обжегся дважды и продолжил помогать. Здравым смыслом и расчетливостью тут и не пахло. Наследник руководствовался не кривой логикой, а порывом, который объяснить не мог. Захотел сделать так и сделал, а почему – ответа не было.
Нужно отталкиваться от того, что есть на нынешний день.
- Возвращать печать нет смысла, - эльф рассудил, что можно обойтись без этого. Резоннее поступить именно так. – Прошло достаточно много времени после того, как её выкрали. Можно уже было подделать кучу бумаг и зачем они её там брали… - разбирать в этом парень не стал. С помощью печати подделать что-то проблематично. Дом обнаружит пропажу и сообщит об этом, куда положено. Ударить по самолюбию главы Дома – это ближе. Украсть у него из дома, из-под самого носа и остаться незамеченным – плевок в лицо. – Мы поступим иначе. Сообщим о том, что печать недействительна с того самого числа, как её выкрали. С бала-маскарада. Я распоряжусь, чтобы нам изготовили другую печать и принесли все бумаги, на которых стоит печать после указанного времени. Посмотрим, успели ли они что-то сделать, если вообще планировали.
Бурерождённый рассуждал спокойно, стараясь не думать об Анариэль и из незабываемых приключениях с погоней и свистом стрел. Решить проблемы, потом девушки.
- «Приятельница» ничего не вернёт, - выделив слово особой интонацией и подчеркнув слабой усмешкой, аристократ поднёс кулак к губам и отвёл взгляд, задумавшись. Он уловил интонации в голосе друга. Всё банально просто. У него вражда к другим домам никуда не пропала, а после того, как Кай собственной персоной влип в приключения и был ранен, у Руфио явно чешутся руки как-то отомстить или насолить Солнцеликим. Эльф не был на это настроен. Физическое не здравие не позволяло снова ввязать в бой, и он вообще не был уверен в том, что сложить иначе, хотел бы отмщения. Он знал, с кем имеет дело. – Связывать с Накилоном – дело бесполезное. Ты же знаешь.

- Если я сейчас начну орать и метаться по комнате, как разъярённый тигр, кому от этого легче станет? – устало вздохнул ушастый, запрокинув голову.
Он бы, может, и не против потягаться с Накилоном и вспомнить ему жаркий приём в храме, но не сейчас. Позже. Когда, как минимум, будет в форме. Рана должна полностью исцелиться, а он набраться сил. Идти на территорию Солнцеликих и вызывать эльфа на дуэль – не вариант. Нужно всё тщательно продумать, чтобы вызов не обернулся ему боком.
- Месть – блюдо, которое подают холодным, Руфио. А я никогда пылить не умел. Ты знаешь.
Вспышки весёлого настроения ему не свойственны. Отстранённость и безразличие. Он из всей семьи выродился один, отличая от своего отца, который со своими амбициями давно бы смёл с лица Деворела неугодную семью, но его время прошло. Ему сменил сын, который когда-то займёт главенство в доме Бурерождённых. Наследник не мог похвастаться рвением очистить город от конкурентов ни до ни после знакомства с Анариэль. Девушка вдохнула в него немного жизни и пристрастия, чего не смогли сделать его отец и мать.
- Припугнуть Солнцеликих… Ха… - издал ленивый смешок, не поднимая головы. Этот не те эльфы, которых можно припугнуть войной. Они живут с жаждой пролить кровь Бурерождённых, и нападение – отличный повод это сделать. - Маленькая влюблённая девочка..? – эльф возмутился. – Позвольте!
Он не давал повода, считать, что влюбил в дочь своего врага.
Или давал?
Парень был уже не уверен в том, что это не так, но и переубеждать себя намерен не был, как и копаться в своих чувствах. Какая может быть любовь, когда он её видел от силы три раза, и во всех трёх случаях у них горела задница, и было не до любовных вздыханий?
После длинного и эмоционального разговора, на фоне которого Каэрос выглядел безучастным фикусом, парень направился к выходу из комнаты. Услышав отдаляющиеся шаги друга, эльф попытался его остановить.
- Руф… Руфио!
Бесполезно.
- Вот же баран упёртый, - Кай сел, упираясь рукой в сидение, поддерживая себя. Собрался встать и пойти за товарищем, пока он не наделал делов. Знал, что он вернётся, но роль фикуса надоела. Парень вренулся раньше, чем он успел встать. Он поднял на него взгляд, выражающий нечто вроде «навоевался?», но ничего не сказал, давая другу возможность высказаться.
Ушастый нахмурился, не понимая причины веселья своего товарища, но жопой чуял, что что-то тут не так.
- Как и все Солнцеликие, - как можно будничнее ответил наследник, не замечая подвоха. – Огненно рыжие волосы. Самоуверенная бестия.  Дерзкая, сумасбродная, упёртая, как ишак. Своенравная и вспыльчивая бунтарка. Я бы сказал, женская вариация её дорогого брата… У меня от неё мигрень, - помассировал виски и поднял взгляд на друга. – К чему ты клонишь?

Руфио и не подозревал, что именно его намёк на амурные обстоятельства стал одной из причин, почему наследник дома вообще задумался об Анариэль, как о привлекательной представительнице его расы и, в первую очередь, девушке, а не дочери своего врага. О том, что он может испытывать к ней какие-то чувства, Каэрос не думал, считая, что невозможно влюбиться в того, кого не знаешь вообще. Друг перевернул его видение ещё раз. До него это сделала Солнцеликая.
Влюблён…
Он обмозговал это головой, в которой после ранения крови было значительно меньше и все процессы были до безобразия заторможены, а она начинала болеть от попыток заставить себя думать и прикидывать, прав ли лейтенант.
Вот же подкинул тему для размышлений. И где он с ней взялся?
Бурерождённый согласился с тем, что с Лихнис он потерял покой. Но как его тут не потеряешь, когда он рискует своей жизнью, пытаясь увидеться и переговорить с ней, когда вынужден сражаться с её батом, бежать из темницы её дома и улепётывать со всех ног с ней вприпрыжку от стрел, которые ещё и догнали его, чудом не дав умереть?
А этот ещё издевается… Наглая эльфийская рожа.
На друга он не злился. Его это веселило. До какого-то времени.
- Занудной, да? – он скептически посмотрел на друга, который и без его скромного комментария понял, что жизнь наследника весела и энергична, как никогда. Пока этой девчонки не было в городе, у него была стабильность, покой и отсутствие проблем. Угораздило же его тогда спасти её ценой своей головы.
Если бы мне голову отсекли сразу, а не пилили по сантиметру в день.
- Дошутишься, что я выкраду её и женишься на ней ты, - улыбнулся ушастый. А нечего отпускать шуточки по поводу его связи с Солнцеликой. – А не захочешь… Женюсь сам. И станет она твоей новой госпожой и подругой.
Ни разу не смешно.
Руфио шутил, Кай пытался сделать вид, что он поддерживает его инициативу, а сам отвлекался и находился мыслями в другом месте, пытаясь понять, где был этот переломный момент, который на корню поменял его отношение к этой девушке. Он никогда не пытался выбить власть у другого дома из-за своей флегматичности, но он стал пристрастным.
И не там, где нужно.
Его связь с Солнцеликой может кончиться тем, что он погибнет от руки своих же за предательство, когда встанет на защиту врага. Бурерождённый сомневался в том, что когда-то произойдёт что-то подобное, как и в том, что чувства, которые он, если и испытывает, к эльфийке смогут перерасти во что-то больше.
- Отец убьёт меня раньше, чем я успею влезть на этот вулкан.