Ну, в общем, в трёх словах...
Дурацкие затеи Мора.
(На самом деле спектр вариантов гораздо больше, включает варианты с дикарь, дебил и исчерпывающим Морган, но мы опустим его, чтобы сохранить время и избавиться от ненужных подробностей).
Кое-кто просто не может жить без того, чтобы что-нибудь начать и запороть. И ещё добавить. И потом ещё испытывать угрызения совести, прекрасные, но сильно запоздалые.
По-хорошему, на тушу можно было и махнуть рукой, и просто попросить подморозить под мешком, положив его, скажем, на камень, землю. Но жадность ведь! Медведь их немного обожрал, но только немного, а ведь ещё оставались жилы, и жир под шкурой, и столько мяса, что можно сбыть и не бедствовать...
"Пару дней идём вдоль речки и ловим рыбу и рачков", - сделал для себя вывод рейнджер, провожая глазами ложно ровную походку Даниэль. Что там творилось внутри девушки, он прекрасно чувствовал и был не в восторге от самого себя. Как она ещё от него, придурка, выращенного в Альянсе, где каждый второй препарирует трупы разумных существ на продажу, если сам не некромант, не сбежала? Если подумать, он поступил действительно очень мерзко.
Выворачивать из будущих запечённых свиных рёбрышек всё лишнее Мор удалился с ножом и мешком в тень дальнего от костра видного дерева. Работал одной рукой, как и хотела спутница, лишь придерживая кончиками пальцев, но быстро, пока его отпустило чувство отвращения к привычной работе и самому себе. Наконец, полегчавший ещё раз вдвое кабан отправился назад в мешок, поверх стянутой шкуры, охотник обмотал его вокруг руки, вернул на место за рассыпающуюся корягу, и пошёл, шатаясь, пока Даниэль занималась ужином, чиститься чуть ниже по берегу речки.
Нож, правая рука, сапоги, штаны, ещё раз рука, лицо, рука, шиворот, рука, пальцы левой. Рутина, в голове породившая умиротворённую мантру, перекрыла, что где-то рядом девушка уже подумывала чуть ли не прыгать с холодную по весне воду. Вернувшись к костру и обнаружив там в котелке оструганную в бульон ногу, торчащую гордо вверх копытцем, но не обнаружив девушки, он вспомнил и понял. Бежать извиняться? А за что, собственно? Мор достал из сумки ложки, вытащил из засапожного кармана почищенный нож, и молча принялся за еду, к возвращению фалмари объев и спрятав кость из котла подальше. Закончил, по старой привычке давиться, но сметать за пару минут, он свою треть бульона намного раньше, и даже раскатав одеяла с другой от едящей Даниэллы стороны костра, долго, сидя на своём и чистя ножом зубы - да-да, именно тем, которым свежевал кабана, порезался и мог, случись что, засадить медведю в глаз; он хорошо его почистил! - поглядывал украдкой на девушку из-под волос. Вынутые из сапог и портянок ноги - кстати, ничего драматичного - шевелили длинными пальцами сами по себе, пока прохлада не стала кусачей, и привычное спокойствие возвращалось. Веки стали тяжёлыми и клейкими.
Возмездие пришло неожиданно, с гребнем.
Нет. Нет-нет-нет-нет-нет! Не-ет!
- Не-не стоит, правда! - чуть забеспокоившись - и убийственно, но незаметно зыркая из-под патл, пытался разубедить её Мор. - Я сам их разбираю.
Ну-у, когда моет руки - шанс во время путешествий предоставляется хорошо если раз в несколько дней. И не сильно занят. И не очень устал. Короче, чаще раза в месяц - редкость дивная и уже произошедшая в этом.
Но у фалмари воля была незгибаемая и, не желая спорить и ссориться, полукровка терпел, вжав голову в плечи и тихо шипя, когда гребень тянул слишком сильно. Выдерживал пытку Морган для себя, с детства бегавшего от матери, очень долго, но стоило девушке добраться до загривка - крепко, но аккуратно перехватил руку, посмотрел Даниэль в глаза и сказал:
- Давай лучше спать, а? Завтра днём уже до деревни доберёмся и будет время повозиться со всякими делами.
А завтра забудется, завтра Мор сам как-нибудь распутает и скажет, что так было, и избавится от довольно странного, если не сказать унизительного, ритуала.
Поправив рядом с собой валик из сменных (и таких же грязных, как эти) вещей и начав вытягивать, сгоняя зад в фиолетовой юбке, рейнджер указал Даниэль на её спальник, снял куртку, завернулся в одеяло, накрылся ей сверху, и изобразил неоспоримое стремление спать. Для верности ещё и голову под одеяло втянул. Вот так неизящно полудикий полудурок полуэльф говорил обычно своё "нет".