Девушка не видела мать на балу -  не было возможности осмотреться и найти ту, с которой она могла поговорить о том, что ее гложет. Элен не могла наверняка сказать, что Императрица-мать была на балу и наблюдала за происходящим, но надеялась, что женщину утомила вычурность и наигранность бала и приглашенных. И разговор не приемлет лишней пары ушей или глаз.
Принцессе было немного совестно за то, что она оставила Авеля одного и так «отблагодарила» вампира за свое спасение от грязных лап Анри, но она не хотела видеть мужчин, которые имели какое-то отношение к Совету и намеченной свадьбе. День, когда Старейшины выберут для нее супруга вот-вот настанет. Может быть, даже завтра, а до этого она должна попытаться что-то изменить, пока не стало слишком поздно, а для каждого действия, необходимо родительское благословение и настояние, а кого у его еще просить, если не у матери?
Покинув бал, не попрощавшись с гостями, которым ее присутствие было до фантика, Виззарион поднялась в спальное крыло и отправилась в покои Императрицы-матери, чтобы почтить ее своим вниманием и присутствием. Элениэль не могла точно сказать, какого матери находиться в стенах дворца и не иметь возможности повлиять на судьбу своих детей, но знала, что сейчас ей тоже нужна поддержка и понять должна та, что живет по тому же сюжету, написанному Советом много-много лет назад. Мужчинам не понять, какого находиться за их плечом и быть декорацией, которая может изменить только право наследия.
Девушка приоткрыла дверь в опочивальню и несмело заглянула внутрь. К ее счастью, Мирра была здесь. Кажется, женщину не радовало то, что происходило в торжественном зале и ей было привычно вот так забиваться в угол, куда ее постоянно пытается отправить совет, только бы не мешалась под рукой старая Императрица и дала дорогу новой, вот только кто будет этой новой… потерпит ли Совет на троне безродную девчонку, к тому же обращенную, а если она родит наследника раньше и тогда заявится во дворец на правах наложницы? Стрепит ли совет такую пощечину? Она да. Ей уже нечего терять кроме своей гордости. Спокойствие потеряно давно, как и надежда на то, что все само решится. Единственное, во что она еще верила, в возвращение брата. Шейн должен поставить Совет на место и должен вмешаться в происходящее, но что-то держит его вне стен родового гнезда и не дает ему снова стать частью их круга. Теперь она тоже выбивается. Маленькая рыбка из пруда стремится в большой океан, не подозревая, что там, за рифом ее ждет множество хищных рыб, а там за свою жизнь придется бороться и о спокойствие забыть, как о чем-то, что было лишь иллюзией и не существовало вообще.
- Мама? – принцесса вошла в комнату и закрыла за собой дверь, чтобы ни у кого не было жгучего желания припасть ухом к щели или глазом к замочной скважине. Пусть этот разговор останется только между ними. – Я не вовремя? Ты устала? – Элениэль прошла в комнату и села рядом с Императрицей-матерью, к ее ногам, прислонившись виском к ее колену, скрытому мягкой тканью платья. – Как ты все это вынесла…
Виззарион понимала, что и ее матери когда-то давно пришлось пережить подобное. Конечно, Эльдар не отказался от нее в пользу Глациалис, подарившей ему сына, но она, как и Арника, могла разрушить вековую традицию, если он ее не любил, не отдал бы свое сердце той, что была рождена для него. Элен никогда не спрашивала, насколько это тяжело жить под одной крышей с тем, кто сын твоей любви, но не твой. Часто видеть в стенах ту, что подарила ему первенца и забрала у нее это право. Знать, что могла забрать больше. Принцесса этого не понимала, пока сама не обожглась, словно кто-то из года в год тренировался на новом поколении рода Виззарион, пытаясь сломить вековую традицию, и ему это удалось. Она не смогла удержать Шейна и теперь не знала, как сохранить то, что у нее было сейчас и на какой путь ступить.

- Тебе кто-нибудь понравился? – Элениэль могла проследовать логике совета и предположить, кто может оказаться в числе избранников, подходящих им по большинству параметров, но их мнение волновало принцессу в самую последнюю очереди и, если она должна сделать выбор, если решилась немного повлиять на свою судьбу, то ей хотелось услышать, что по этому поводу думает Мирра.
Императрица, как и любая мать, желает своему ребенку счастья и ей важно, чтобы человек, который будет рядом с ее ребенком, был не только достойным, но и мог подарить ей это счастье, которое невозможно без взаимности, но их судьба не предполагает такого финала. Теперь думают не о любви, а выгоде и меньшем зле, которые может принести нежеланный союз.
У Виззарион были свои взгляды на то, что происходит и встреча с Анри, по сути, стала тем камнем, который перевесил чашу весов, опрокинув и сломав ее. Теперь нет смысла выбирать, что правильно, а что нет и стоит ли и дальше беспрекословно принимать все деяния совета, как что-то нужное и обязательное или же вмешиваться в ход событий и на что-то влиять своими руками, ориентируясь на то, что действительно важно.
Принцесса понимала, что до недавнего времени и этого инцидента во дворце, Мирра видела на месте супруга Шейна и Элен думала так же, пока, как кость в горле, не застряла обращенная, которую пытались приткнуть туда, где ее появление и пребывание не предвидели. Против личного счастья брата девушка ничего не имела, поэтому старалась выкинуть все, что должно было произойти до ее появления в его жизни и думать о том, что есть и что из этого может выйти. Вот только… к какому финалу стремиться, когда сценарий практически готов, а она еще не знает, кому помочь продвинуться и занять лакомое место под солнцем.
- Проклятое…
Поддаваясь порыву эмоций, она могла сказать, что, кто угодно, лишь бы не Анри, но это неправильно. Она не должна так мыслить. Если что-то делать, то нужно основательно продумывать все от и до. То, что женихом станет кто-то из клана камэль, было известно еще до того, как были приглашены все возможные кандидаты, а среди камэлей осталось всего трое и один из них нечистокровный. Будет ли его считать Совет или нет – неизвестно, не все одобряют положение бастарда, даже если он был первенцем Императора. Если бы не было Шейна, все было бы иначе, на «грязную кровь» никто бы не обратил внимания, но был законный наследник и от этого никуда не денешься, да и проблема вообще не в этом.
Если считать, что Совет не примет бастарда на троне, то круг сузился до двоих, а среди них остается Анри и что делать ей? Стараться выпихнуть из этого списка вампира или заранее договориться с дамским угодником Маджере? В такой партии он был лучшей шахматной фигурой, если не думать о романтичной основе торжества.
- А о ней нет смысла думать… Если только…
- Мама… - Эл приподняла голову, чтобы посмотреть на Императрицу и, получив ее внимание, отвела взгляд. – Это будет неправильно, если я заберу у Авеля его свободу, ведь так? – есть шанс, что ей удастся провернуть все так, что в итоге на коне окажется Ворон, но будет ли это честно по отношению к нему? Брат желал ей счастья и готов был ее оберегать, но правильно ли пользоваться его желанием помочь и обременять его той жизнь, которая ждет его после? Перед глазами пронеслись отрывки чужих воспоминаний, и девушка с силой зажмурила глаза, чтобы не думать об этом. Брат хотел попасть в совет, и это был самый верный и короткий путь получить то, что он хочет и, казалось бы, выгодно будет и ему, и ей, но что-то отталкивает все равно. Проще распоряжаться судьбой того, что не рос с тобой с самого детства и кого не любит и вряд ли когда-то полюбишь.

- Все в порядке, - Элениэль улыбнулась. – Если он ее встретил, значит, на то была воля богов, а брату я желаю только счастья, - даже если оно строится на чужом горе.
Думать о том, что было бы, если бы Шейн не встретил девушку, бессмысленно. То, что уже сделано, не исправишь, стрелки часов назад не повернешь, да и кто знает, был бы он счастлив с ней, не встреть ту, что сейчас согревает его сердце. Все сложилось так, как и должно было, даже если итог сильно отличался от того, что был намечен советом и императорской семьей. Может, они сами где-то допустили ошибку, еще задолго до его встречи с этой девушкой и так должно было произойти, просто они этого не учли, не подумали о том, что не предначертаны друг другу. Так же как никто и не думал связывать ее судьбу с судьбою бастарда, считая, что ему нет места рядом. Кто-то ошибся в самом начале, распоряжаясь их судьбами.
- И когда-нибудь ты это сможешь, - уверенно ответила вампиресса, подняв взгляд на мать. – Я в это верю. Все изменится и то, что раньше было недозволенно, станет безвозбранным.
Все начало меняться и Шейн не единственный, кто может оставить огромный след в истории их народа. Традиции рушатся и за стенами дворца практически не существуют. Только здесь они, как птицы, что рождены были в клетке, не знали другой жизни и слепо следовали тому, что им привили с раннего детства. Правильно только так, и ничего другого нет и быть не может. Они должны быть образцом для других, но раз ве традиции почитает народ? Разве такую правильность они должны подавать им? Разве это становится тем, за что чтят и уважают государя.
Традиции – хлеб с вареньем для Совета их сладкий мед огромной ложкой к и без того сладкому чаю. Старейшины зажрались такой сладкой жизнью и, когда их ложка из столовой превратилась в десертную, стали возмущаться, желая вернуть то, к чему они привыкли. Здесь нужна крепкая рука, которая бы дала понять, что власть в руках монарха, а не тех, кто должен помогать ему, когда же только мешает, деля корону на двенадцать голов, и ни одна ее не заслуживает.
Виззарион помолчала, думая над тем, что будет дальше. Она уже наметила свой путь, но хотела услышать от матери то, что она думает обо всем, что происходит здесь и услышала то, что хотела.
- Сегодня был трудный день, - принцесса поднялась и мягко улыбнулась матери. – Думаю, сон не помешает нам всем, чтобы собраться с мыслями и дать себе отдохнуть от суматохи. Доброй ночи, мама.