Под Pitbull ft Kesha – Timber

Мыть и убирать? Драить сортиры и палубу развратного гнезда? О даааа. Вы выбрали того на роль уборщика непотребства, но забыли одно – аристократы не привыкли марать руки и оставлять пощечины без ответа. Хозяина нет? Ха! Ему же хуже. Сара поднялась, усмехнулась, услышав веселую заводную музыку из главного зала борделя. Уперла руки в боки и, поставив ногу на ободок ведра с водой, шатнув тот, уронила. Вода хлынула вниз, растекаясь по площадке и лестнице, а она? Деловой, виляющей походкой стала спускаться вниз, не забывая покачивать бедрами. Он хотел очередной товар, который смог принести прибыток? Получите и распишитесь.
- Веселье начинается, - стянула ленту с волос, давая им свободу – кто-то же должен быть свободен в эту ночь, а она создаст себе иллюзию власти, в царстве, где король временно отдыхает на лаврах, где-то далеко отсюда и все равно, что верные псы донесут до него слухи о том, что происходит в его царстве разврата, пока она здесь веселится, никто не в праве вмешаться.
- Берегись! – крикнула, съезжая вниз на перилах, словно маленький ребенок. За малым не сбила, проходящую мимо официантку. Рассмеялась и, взяв бокал вина с подноса, осушила не глядя – для храбрости, что уж мелочиться. Играть так играть!
Сара еще точно не знала, чего хочет, и что в итоге будет ждать хозяина борделя, но точно хотела устроить ему что-то особенное, жаль, что Археля не было в зале в эту ночь. Она устроила бы шоу и для него, а пока придется перебиться мелкой рыбешкой.
Официантка попыталась возразить и поставить на место – не вышло. Анри не стала отвлекаться на игрушку – она не ее цель, а мелкая помеха, которую легко было устранить, стоило заикнуться о князе и чуть приврав, заикнувшись о фаворитке. И даже не стала спорить. Репутация Маджере шла ей на руку. Пусть кусает губы, а мы виляем нагло задом. Еще один бокал вина!
- Лучше двигайся! Лучше танцуй! – командовала аристократка, наблюдая за девицей на сцене. – Я хочу видеть задор! Давай! Ты торгуешь собой или детскими карамельками? Мне не сладко! Еще! Еще!! Или тебе показать как надо? – и пока дама щерилась со сцены, Сара наслаждалась игрой дальше.
Зал был полон посетителей, и задействовать один персонал борделя – ничтожно мало. В костре должно быть больше дров, чтобы язычки коснулись неба, прожигая в нем дыру.
Задевать посетителей – мужчин, заставлять их вставать с мест и танцевать вместе с ней, втягивать в танцы всех официанток – пусть тоже работают! Пусть веселятся и танцуют, пьют и развлекаются. Пиво и эль пусть льются рекой и все равно, что бьются кружки и бокалы, а пол уже липкий от их содержимого. Она этого и хотела, но мелких пакостей ей мало, надо больше! Больше!
Плюхнулась на колени к незнакомому амбалу, решившему выдернуть ее из веселого танцующего круга. Рассмеялась и приобняла его за шею – закружилась голова. Снова вино. Еще бокал. Гулять так гулять! Мелкий флирт. Где твои женские чары? Твори-твори! А остальные танцуют и посетители бордель превращают в таверну, нажираясь до поросячьего визга. А ведь и забыли, зачем сюда пришли!
- Я буду единственной, кого ты не забудешь, - она сощурилась и, представив лицо Рейстлина в центре круга для дартса, кинула дротик, попав в десятку. Весело рассмеялась и щедро поцеловала мужчину в лысую макушку, избегая губы с пивной пеной.
И снова ей мало! Нахально задеть мужчину за соседним столиком, заставить амбала встать и вступить за честь своей дамы. Алкоголь творит чудеса и где челюсть ловит кулак, а зубы рассыпаются по полу, один за другим мужчины присоединяются к общему месиву. А она не сдерживает смеха, едва не сгибается от него пополам, наблюдая за тем, как бьются бутылки и портится дорогая мебель, а дамы разбегаются в ужасе попасть под горячую руку. Пригибается и стул пролетает прямо над ней. Врезается в стену – в щепки!
- Оу… - довольно улыбнулась и, подхватив юбку платья, отошла к барной стойке. Нет-нет. Она никуда не уйдет. Сесть на барную стойку, ухватить уцелевшую бутылку вина и выпить с горла.

Кто-то пихнул, так что аристократка едва не поцеловалась в полом. Сара поморщилась, вытерла с носа пену и продолжила натирать лестницу – мечтать не вредно. Задним умом Анри понимала, что, устрой она что-то такое, Маджере пришел бы в бешенство, но, насолив ему раз, рискуешь не иметь возможности сделать это дважды, и одна ее шалость может стоить головы.
- Хватит того, чем я плачу сейчас, - заключила она, смотря на натертый пол под руками.
- Эй! Новенькая! – рядом остановилась какая-то молоденькая вампирша, не старше самой Анри. – Тебя хозяин хочет видеть.
Сара не подняла головы, продолжив заниматься тем, что ей поручили еще с утра.
- Рейстлин не любит ждать, так что, если не хочешь упасть еще ниже, я бы советовала сделать то, что он хочет.
Девушка ушла, а Анри, немного поколебавшись, отбросила щетку в сторону и, выпрямившись, направилась в комнату вампира. Ждать лучшего не приходилось. Что Маджере выдумал на этот раз – оставалось только догадываться. Аристократка решила это оставить сюрпризом. Понимая, что действий мужчины она никогда не поймет и предугадает. Оказавшись в его комнате, она не нашла вампира, но легкий клуб пара, врывающийся в комнату из-под двери говорил о том, где стоит его искать.
- Ванна? – удивилась девушка и, нерешительно опустив ладонь на ручку дверцы, повернула ее и вошла. – Вы хотели меня видеть? – спросила она, не смотря на вампира.

Сара сжала руки в кулаки. Ни тон, ни поведение, ни желания Рейстлина ей не нравились, как и та работка, которую он ей подкинул с самого утра. И, чем дальше, тем больше ей хотелось осуществить те иллюзии ее разума, которые она так красочно нарисовала в своем воображении. Но в кое-чем все же был ее огромный минус – отличие от брата. Сара и Архель пусть и были близнецами, каплями, которые внешне похожи друг на друга, содержание их было разным. Девушка не была способна на подлость, и быстро остывала. Да… Именно. Ее отношение ко всему, которое сводилось к безразличию, уничтожало ее как личность, которая должна отстаивать свои права и, черт побери, вспомнить, что она – аристократка, чистокровная из благородного дома, которая не должна стелиться перед хозяином гадюшника и гнезда разврата, не должна убирать за ним и его похабными девками, которые раздвигают ноги и открывают рты по одному его желанию.
Анри не сказала ровным счетом ничего. Перевела взгляд на вампира, который не удосужился даже посмотреть на нее. Отнесся, как к еще одной девчонке из своих княжеских угодий, словно и забыл, каким образом она попала к нему и чем может для него обернуться это информация, если она попадет не в те руки. Аристократка не сомневалась в том, что бордель отведывает добротная часть Мирдана, в том числе, и мужчины «высшего сорта», которые могут знать наследницу дома в лицо и, увидев ее в таком месте, что они подумают? Что дом Анри настолько обеднел, что девчонка уже таким образом зарабатывает себе на жизнь или же обвинят Маджере в похищении и его же друг вздернет его, как провинившегося щенка, которого уже бесполезно чему-то научить?
- Самодовольный напыщенный вампир, - в ее словах не было ни злости, ни обиды, а ведь мысли были ей подвластны, и там она могла думать что хотела и как, адресуя вампиру всю его характеристику на несколько лет вперед, но… даже тут она оставалась безразличной к большинству вещей, словно ей… нравилось безволье?
Отношение вампира, как кувалда, молотила по щиту Сары, пытаясь пробить в нем брешь, но девушка терпела ее, как и подобает аристократу, с гордостью и приподнятой головой, пыталась терпеть все пощечины судьбы, которые на нее обрушились. Говорят, что, если дали пощечину, нужно подставить вторую щеку и этим обескуражить своего обидчика, но… равновесие начало теряться, когда взгляд невольно скользнул по влажной шее к открытой груди вампира.
- Хозяин и сам недалек от своего окружения, словно товар, выставляет себя, - прикрыв глаза, чтобы больше не видеть эту картину, вампирша вышла из комнаты, чтобы войти вновь. Постучаться, но не ждать позволения войти. Бесполезные игры в хозяина и подчиненного, которые плохо закончатся для обоих.
Камэль остановилась напротив мужчины и стала ждать, когда его княжеское достоинство отмокнет и соизволит отдать очередной приказ или отпустит ее продолжить доделывать работу, завалив чем-то еще. Попахивало все старой сказкой, которую девушка слышала еще будучи ребенком… Кажется, там была молодая девушка, которая с утра и до ночи упорно работала, чтобы угодить своей матушке, так и Сара… трудится, чтобы угодить папочке.
Анри думала, что задание окажется более оригинальным, но бордельщик оставался собой, беря то, что его интересует больше. Аристократка могла стерпеть все, но Маджере начинал перегибать палку, забывая о том, кто стоит перед ним. Не девочка, которая хочет ему угодить и не послушная собачонка. Вчера он забрал у нее то, на что права не имел, и должен был понять, что она не собирается его слушаться, даже зная, чем это может обернуться для нее.
Полученное задание она трактовала по своему, поэтому, наклонившись, вымыла руки прямо в той воде, где лежал аристократ. Сделала это с непринужденным выражением лица, словно ничего такого не произошло. Он же не уточнил, где именно она должна это сделать, теперь пусть пожинает плоды своих слов, с которыми тоже стоило бы быть аккуратным. А что до раздевания…
Сарэлет гордо выпрямилась, небрежно стряхнула руки так, что капли воды с них попали в ванну князя, но большего не сделала. Ее бездействие – молчаливое отвержение его желаний и приказов.

Аристократка молчала. Она смотрела на вампира, но не сверху вниз, а как на равного себе, вампира, который слишком заигрался и ввязался не в ту партию. Он поднялся, перехватил ее за руку и потянул. Девушка склонилась, уперлась ладонью в скользкую поверхность, чтобы сохранить равновесие и не упасть, но страха в ее глазах не было. И от грубого прикосновения Маджере стало противно, ведь в памяти начали всплывать обрывки прошлой ночи.
- Ты ничуть не лучше моего брата, если думаешь так, - Анри была по-прежнему спокойна. Происходящее не вызывало у нее страха. После того, как вампир позволил себе слишком многое, Сара уже была готова к тому, что следом за «разогревом» может последовать что-то большее, не менее омерзительное и противное, такое же унизительное и чуждое ей, как и все, что происходит в этих стенах.
- Я здесь лишь потому, что ты боишься. Твой клиент должен оценить товар, прежде чем его купить, а выставить меня в полный зал, где могут оказаться чиновники, люди моего дома, советники и прочая прогнившая слойка нашего общества. Думаешь, они не воспользуются шансом прибрать твой дом к своим рукам? Ведь этот товар всегда будет в цене, кем бы ни был его хозяин. Слухи о том, что я здесь, когда-нибудь все равно дойдут до Императора и твоему другу придется крепко держать меч Карателя в тяжелой руке. Хочешь сказать, что ты об этом не думал? – они оба играли в опасные игры, оба оказались на дне, в которое их втаптывал ее брат и вместо того, чтобы сплотиться против него, они воюют друг с другом, потому что один не привык подчиняться, а другой – видеть, что кто-то не повинуется ему и находится вне его власти. – Ты сам товар своего борделя и из других пытаешься сделать подобных себе.
Сара была наслышана о том, что Князь успевает развлекаться не только в борделе, но и успевать там, где мужья-советники не успели и не смогли, а дамы за это благодарят его по-своему, только чтобы получить больше внимания, лести, красивых фраз и лжи, которой пропитано каждое его слово, взгляд, движение.
- Твои руки – отрава, - одно его прикосновение уже можно было считать оскорблением. Сколько женщин он ими касался и сейчас пытался сравнять ее с тем окружением, которое он сам подбирал, сам создавал, но Анри не хотела забывать о том, кто она и ему не позволит. – Я не твоя игрушка, бордельщик, не ядовитый цветок садов твоих. И от губ моих не остается в памяти ожога.
Он мог попытаться изменить ее внешность до неузнаваемости, но все это дело кратковременное. Амулеты, зелья, артефакты – они не верны, и рано или поздно их эффект исчезнет и может быть в самый неподходящий момент и что тогда? Как тогда он будет выкручиваться?
Грубо отпихнул, как собачонку и снова развалился – боярин, требующий должного внимания. Принеси, поднеси, обслужи. Он так ничего и не понял. Она так ничего и не приняла.
Получив иллюзию свободы, Сара поднялась. Платье намокло от воды и неприятно липло к телу. Появилось желание переодеться и снять испорченную вещь, но не здесь, не для него, не по его прихоти. Девушка не стала выжимать подол, позволила воде самой стекать на пол, освобождая ткань от своего веса. Платье волновало ее в самую последнюю очередь.
- Если бы я не хотела, я бы здесь не осталась, - и это отчасти было правдой. Анри не хотела стоять на пути у брата и отдала бы ему место под солнцем, чтобы он получил желаемое, но мальчишке было этого мало. Он хотел помститься за все годы унижения и тени, в которой он находился, пока родители холили и лелеяли первенца, а им волею судьбы оказался не он. И избранником на место главы снова не он. Бесконечная тень преследовала его даже после исчезновения Сары и ее пребывание здесь лишь возможность мстить ей раз за разом доставляя боль за все прожитые годы. Он пытался отомстить ей, выливая злость, а она… Она не хотела мешаться на пути, но и вбить в голову брата, что он может брать власть в свои руки официально, не смогла. Оказавшись здесь, она была отчасти рада, потому как не хотела быть рядом с тем, кто сходит с ума от роли второго, и постоянно будет видеть в ней конкурента, которого нужно устранить. И не жили бы они оба, потому что он не позволит жить ей, а она не сможет лишить жизни его, даже ради себя.

Грязные руки бордельщика снова касаются ее, оставляя на коже неприятные след. Его не видно, но Сарэлет достаточно знать и чувствовать, что здесь ее касался Маджере, стирая грань между дозволенным и желанным. Всплеск. Это только падение в воду, которая такая же грязная, как и все в этой комнате, ведь принадлежит Князю вместе с борделем. Тошно.
Вода приводит ее в чувства, на какую-то долю секунды девушка теряется – не успела сделать глоток воздуха перед погружением. Приятного мало, но здесь не настолько глубоко, чтобы утонуть. Приложилась плечом. Неприятно. Возможно, что останется синяк, но и тот быстро исчезнет, поддаваясь регенерации вампира, а пока… пока просто неприятно. Не столько от удара и саднящего плеча, сколько от осознания того, что она вынуждена делить одну ванну с этим мужчиной.
Рейстлин навис над ней грозовой тучей. Кап… Кап… Кап… С вампира стекают капельки воды. Анри прекрасно слышит все слова и тот подтекст, который до нее пытается донести аристократ, но ей все равно. Только кажется, что в комнате становится холоднее, какой бы не была горячей вода, она ее словно не чувствует и кажется, что не капли падают в воду, а тонкие кристаллики снежинок в тон его взгляду. Сара смотрела в глаза вампира и не видела в них ничего нового. Мужчина сдерживал себя, но взглядом каждый раз предупреждал, как в последний. Еще одно неповиновение и он свернет ей шею. Пусть…
- На то, что ты продолжишь его дело, - аристократка понимала это и без помощи бордельщика. Она появилась на сцене еще до того, как брат решил ввести в спектакль еще одно действующее лицо, которому придется огребать за его ошибки и делать всю грязную работу своими руками, а не чужими. И прилетит за это согласие именно ему, а не Архелю, ведь некому оправдать Маджере и Сара к тому времени вряд ли сможет сказать что-то в защиту кого-то из них, даже если захочет. Мальчишки… два ребенка, которые пытаются подстроить под себя мир и вылезти на его вершину, и тот, и другой… по телам, но путь проделывают разный, а вот средства… средства и отношение напоминают друг друга. – Неужели в тебе Архель нашел свою родственную душу?
Не получив ответа, вампир отстранился. Сарэлет молчала, но не от того, что испугалась мужчину или ей не было, что сказать. Она могла снова и снова колоть его острым языком, злить своим спокойствием и безразличием, но его реакция оставалась предсказуемой. Аристократка не видела необходимости тратить свои силы на того, кто повторяет чужие ошибки. Приказами и грубостью, повелительным тоном и жестом, вызывающим поведением и взглядом добиваясь того, что хотел. Это же делал и Архель, считая, что так он будет казаться выше, но только ниже и ниже опускал себя в глазах своих приближенных.
После молчаливой паузы и раздумий, вампир заговорил, и с его уст впервые сорвалась… просьба? Он удивил Анри, и даже смог показаться ей не таким безнадежным, как прежде. Если она не ослышалась, то именно в этом было его смутное отличие от Археля. Брат никогда и никого не просил, не умел, да и не хотел, считая, что все должны прыгать перед ним и открывать рот, жить или дышать, когда он прикажет.
Маджере повернулся к ней спиной. Сара прекрасно понимала, чего он сейчас хочет и просьба ей не казалась странной, только форма того, как он ее преподнес. Неужели понял, что приказами и повелительным тоном он ничего от нее не добьется? Или же просто устал с ней бороться? Нет… Такие, как он, никогда не устанут и все равно будут упрямиться, злиться и рычать, пока не получат то, что хотят.
Взяв банку, Анри придвинулась ближе к вампиру. Она никогда не имела дела с бальзамами и прочими вспомогательными предметами красоты – это была забота ее служанок, ухаживать за телом хозяйки дома и выполнять за нее всю грязную работу, а ей оставалось только ждать, когда желаемый эффект сможет увидеть в отражении зеркал. Открыла банку, зачеркнула ее содержимое и аккуратно стала наносить его на длинные волосы князя. Насколько это было правильно, Сара не знала, пыталась только вспомнить, как это делала Лита – ее верная служка, которой было велено следить за красотой и свежестью своей госпожи.
Девушка смотрела на влажные волосы, скользившие по ее ладоням. Взгляд иногда соскальзывал и цеплялся за оголенную спину, по которой стекали капли воды. Слишком близко она была к этому мужчине, и оттого сложнее было сохранять свое хладнокровие. Сарэлет старалась об этом не думать и отчасти была рада, что не позволила стянуть с себя платье. Промокшее, оно неприятно липло к телу и мешало, но создавало необходимое чувство защищенности, сохраняя какую-то мнимую дистанцию между ними.