- Ждите, королева скоро придёт.
Кажется, это были слова одного из придворных или кого-то-там, сопровождавшего рыцаря с парой стражей. Тех самых, что отобрали у полукровки в доспехах лук и меч даже после проверки на заражение меткой. Морандир не возражал: у него не было никакого желания оспаривать своё право на какую-то эфемерную гордость, ни сейчас, ни когда-либо раньше. Более того, они вышли за двери, предоставив посланника самому себе. Одиночество было именно тем, что нужно перед формальным разговором.
Мор заходил кругами по ровному рисунку, концентрируясь.
Стук-стук-стук-стук.
Полуэльф ступал тихо, но сейчас его шаги гулко отражались от стен и повисали в пространстве. Чувство пустоты очень коррелировало с его внутренним состоянием. Обрывочный сон сослужил псионику плохую службу, не дав во время двухчасового забвения ни спокойствия, ни новых сил, ни даже вымученной бодрости прошлого дня. Хотя какая там бодрость, когда на пороге засела уродливая дрянь с громким именем Война?
Он напряг усталый разум, вспоминая, что должен был сказать, но в голову лезли отвлечённые мысли.

Всё могло быть много хуже.
Пограничные болота и леса, некогда мирные и знакомые рейнджеру, превратились бы в окрестности Акропоса семилетней давности, не бросай сильвийцы огромные силы на их очистку. Фалмарил мог бы превратиться из края свежих низин, пойм и рек в гнилые пересохшие болота, не справляйся ламарские маги с засухой там, где раньше хватало одних сил Аллора. Порча, завезённая на Силву лишь весной - позже, чем куда-либо ещё - жгла водных перевёртышей нещадно, но в городах водилось больше решимости и надежды, чем отчаяния. Даниэлла сидела на троне заслуженно. Княжна стала светочем для своего народа именно в тот час, когда возникла нужда. Она хлопотала днём, ночью, лично занималась большей частью организационных дел и никогда, никогда не отвергала даже самых мечтательных в наступившие времена, наивно-добрых идей. Удивительная личность, Даниэль не давала отчаяться всем остальным, даже когда ночной Эрдан заполонили пророки конца. И именно ради неё, а не ради Элиора ведьмин сын Морган согласился на это путешествие.
- Её Королевское высочество королева Мираэль ди'Кель, - объявил голос, и в открытые двери впорхнула в шелках великолепная женщина. Королева, воистину. Невольно лучник сравнил её с Даниэль, смотревшейся куда ближе и проще и роднее, но тут же отогнал наваждение, извлекая из футляра на поясе письмо.
- Ваше Высочество, - тихо повторил полуэльф, кланяясь в пояс. С церемониалом у Моргана, выросшего частью в деревне, частью в свободных городах, частью - в лесу, всегда было неважно, хотя какие-то нормы он удерживал в голове и исполнял с должной вежливостью, но без подобострастия. Часть титулов он пропускал, не умышленно, конечно, а от других выворотов у Мора иногда сушило горло и сводило язык, но работу свою он делал, и, вроде бы, даже недурно для дворняжки в королевском дворе.
- Я благодарен Вам за столь скоро предоставленную аудиенцию. Это письмо, - он продемонстрировал запечатанный свиток, - написано моей госпожой брату её королю Гвиндерила Айрэну, и, если Его Величество не распоряжался иначе, я могу передать послание ему лично либо через Вас, изложив суть устно.

Отредактировано Морган (23-09-2013 16:35:34)

На ответное приветствие королевы посол склонил голову, но ничего не сказал, даже банальное "я передам Ваши пожелания" или что-то вроде того. Сквозь ментальный щит на лицо псионика просочилась секундная тень сомнения, порождённая отвлечёнными мыслями.
Был ли полукровка фалмарильцем? Нет. Связывал ли он себя в эльфийским королевством? Тем более нет. После смерти матери чувство дома никогда не посещало его. В сумме он почти треть жизни прожил на острове, где-то здесь родился и вырос его отец, но до сих пор Морандир не чувствовал себя своим в благодатных краях.
Некогда благодатных. Они должны были говорить именно об этом сегодня. Мор понятия не имел, можно или нельзя передавать послание Даниэль кому-либо кроме молодого короля, хотя считал, что мнение княжны должно достигнуть как можно большего количества властьимущих ушей как можно скорее.
- Полагаю, содержание письма я озвучить в праве, - закладывая свиток в футляр, ответил полуэльф. С секунду он выдержал паузу, украдкой облизнул губы, и стал говорить:
- Княжество успешно сопротивляется угрозе. Ламары справляются с увеличившимся числом нечисти, угрозы потерять территории нет. Возможные проблемы с продовольствием решены магами, также они сдерживают распространение urintehta*, хотя число жертв растёт. Несмотря на то, что магическая болезнь пришла в эти земли с материка, моя госпожа считает, что закрывать границы и порты не стоит. Напротив, княжна склоняется к посильному выделению помощи дружественным народам из-за моря – то есть людям. К этому же она призывает всех своих союзников. Вас, Ваше Высочество, - мужчина опять паузу, давая небольшой отдых пересохшему горлу. Шутка ли, с раннего утра во рту ни капли не держал, хотя фляга, в которой что-то ещё плескалось, висела на поясе. Этикет. – В качестве жеста доброй воли моя госпожа послала вместе с нашим посольством несколько опытных магов воды и целителей, для обмена опытом и посильной помощи. По пути через границы мы успели удостовериться, что сообщение между державами не нарушено и работает исправно. Третьего дня, остановившись в крепости, вы наблюдали, как в сторону Ауреллона, снаряжённый припасами и лекарствами, ушёл последний караван.
А прозвучала фраза плохо: безнадёжно как-то, будто перечёркивая все радужные по нынешним меркам вести. Сквозь щит посла второй раз протянула руки к его бесстрастному выражению задумчивая меланхолия. По его ощущениям пепельная зараза была не просто болезнью, которую можно если не вылечить, то обезопасить и оттянуть исход. Мор надеялся, что он ошибался, и ни с кем не делился пока своими измышлениями, но лицо больного мальчика, в ту ночь самую ночь на границе вещавшего страшные пророчества в бреду, не шло из головы.
- Это всё, Ваше Величество, - заполняя звенящую пустоту собственным голосом, добавил Морандир. – Я готов ответить на Ваши вопросы, если что-то осталось неясным.

* эльф. пылающая метка, она же пепельная порча и т.д. – та самая болезнь, о которой все говорят.

Вот оно, спокойное чувство достоинства восседает на кресле в центре небольшой залы и снисходительно слушает визитёра. Морган – как давно он не вспоминал своё человеческое имя? – редко говорил с кем-либо, не используя одновременно свой врождённый дар эмпатии, чтобы понять, что за личность перед ним. Со временем он научился различать характер под эмоциями во время разговора на темы, даже не касающиеся собеседника непосредственно. Но тут…
Помимо снисходительной благосклонности полукровка смог считать лишь некоторый интерес к своей персоне. Королева, ни дать ни взять: всей душою за державу. За свою, и, максимум – соседскую.
- Госпожа верит, что если мы откажем в помощи людям сейчас, потом на останках поверженных враг преумножит свои силы многократно, - ответил Мор, прокручивая в голове слова, сказанные Даниэллой в их последнюю встречу. На язык так просились собственные мысли, но их содержание, не обработанное чуждым оратору дипломатическим мёдом, могло оскорбить эльфийку. – Остебен издавна считается союзником светлых народов, и бросить его жителей было бы преступлением.
Про свою родину, которую он делил со всем известным некромантом, ведьмин сын промолчал. Альянс уже в руинах, и его не спасти. Можно только отсечь, как ногу с гангреной, и чистить всё, что осталось.

- Я передам княжне Ваши слова, - кивнул полуэльф, выслушав полный ответ королевы. Он готовился откланяться, как только она закончит, и вырваться, наконец, из дворца, но женщина плавно вела свою речь и, казалось, рассчитывала не на прощание. Эльфийка поднялась всё с тем же величавым изяществом и сошла на одну ступень вниз. Мор оказался глазами на одном с ней уровне, и его немного тревожило предчувствие. Ещё прежде чем она спросила, в голове полукровки щёлкнуло: "забыл".
С ответом он промедлил, недолго, но заметно. Не потому, что не доверял, а потому что просто не знал, как. От имени, данного матерью, он отказался после вступления в Орден и разрыва всех контактов с материком. От фамилии отца Мор открестился чуть позже, узнав немало сомнительных вещей о целителе. В конце концов, представляться лучник просто отвык.
- Морандир, Ваше Высочество.
Он мог бы поклониться ещё раз, но эта идея пахла вульгарной степенью вежливости. Псионику показалось, что настрой непроницаемой венценосной склонялся к менее формальной беседе, и он позволил себе чуть больше вольности. Посол Фалмарила отступил на шаг назад и другой в сторону, освобождая дорогу женщине, и замер в некоторой нерешительности: предлагать руку и выйти бок о бок из зала с королевой – допустимо или нет?
- Надеюсь, Вас не обижает мой недостаток придворных манер? – со своей обыкновенной рассеянно-неловкой улыбкой спросил Мор. Презрения в ауре королевы он не чувствовал, но убедиться в правильности всего сказанного считал необходимым.

Я вызываю подозрения, - сообщил себе Мор, который раз замечая отблеск размышлений о себе. На это у него был нюх, и никакие зеркалящие подвески не отбивали этого предчувствия.
- Да уж, - полукровка сдержанно усмехнулся, - кто-то не изучал этикет даже по героическим балладам.
Но разговор был быстро повёрнут в прежнее, почти формальное русло, хотя королева вряд ли имела в виду чистый деловой интерес.
- Моё начальство... - Элиор, - в мыслях назвал ламара Рыцарь Крови. Изувеченная щека со шрамом, скрытая прядью, чуть дрогнула: псионик показывал мало эмоций, будучи вечно под защитой ментального заслона, но всё, что просачивалось - было искренним и сильным. Формулировка слетела с языка на редкость официальная и холодная. - Желает, чтобы я оставался в Гвиндериле как представитель княжеской воли, пока моя служба не понадобится в другом месте.
Всё что угодно, лишь бы я не приближался к Даниэлле, - уже взяв лицо под контроль, подумал Морандир. О не-ет, о том, как и почему ему не хотелось уезжать, о том, как до обидного просто его, одного из самых лояльных союзников княжны, выставили прочь, он никому не расскажет. Разве что Малленгилу, ведь это своевольная выходка отца незадолго до принятия решения о посольстве подлила масла в огонь. Шпионил он за некромантом через его же Культ, видите ли, и отказываться от этого не собирался... Такая игра серьёзно попахивает двойным предательством.
- К сожалению, - хотя голова роилась разными мыслями, больше Мор пауз не держал, - я вынужден вернуться к отряду, - сообщил он. Но что-то жалостливое было скрыто во взгляде эльфийки. Одиночество.
Эмпат сделал шаг-другой в сторону дверей, и замер в нерешительности, глядя на женщину.
- Разве что Её Королевское высочество пренебрежёт церемониалом и пожелает прогуляться по полному обустраивающихся беженцев городу.
Сдержанная, но в этот раз прямо-таки заговорщицкая улыбка наползла на лицо обыкновенно бесстрастного полуэльфа. Дурные манеры и идеи бывают чудо заразны.

Одиночество - страшный недуг, которым часто страдают люди, совершенно этого не заслуживающие. Радостный всплеск в глазах и ауре королевы не прошёл мимо эмпата, но и не удивил его. Спорный дар природы вообще переворачивал с ног на голову мир в глазах полукровки. Его было тяжело по-настоящему удивить в бою или разговоре, но запросто - сбить с толку, срезав кошель и тут же затерявшись в толпе. Важные важности блёкли, а незаметные мелочи приобретали почти определяющую значимость.
- Церемониймейстер будет в ужасе, - хмыкнул посол, и, аккуратно взяв Мираэль под локоть, толкнул рукой двери.
Они покинули зал, и стражи с постными лицами, скрывавшими простой человеческий интерес, смотрели им вслед; пробормотал "…доложить совету…" и закусил губу герольд. У этих эльфов приоритеты были расставлены не слишком мудро.
- Сегодня сливки общества будут сбиваться в свежее масло, - пространно сказал полуэльф, увлечённый пришедшим ему на ум сравнением. Воодушевление первой леди светлого королевства передавалось псионику и чуть разгоняло затянувшееся с момента отбытия из Эрдана чувство тревожности. Мор, всё так же сдержанно улыбаясь, решил не уточнять метафору и не спрашивать королеву, не беспокоят ли её слухи, которые, несомненно, станут сенсацией ещё до ужина. В Фалмариле сохранившие нейтралитет в конфликте и, соответственно, не потерявшие статус вместе с Мэтерленсом благородные только так и развлекались. Рыцарю Даниэллу от разряженных стервятников хотелось защищать, но, чтобы не поднять новые волны слухов, приходилось молчать. Здесь – другой случай. Мираэль производила впечатление политика достаточного самостоятельного, чтобы не зависеть от мнения двора. По крайней мере, смелости в ней было с избытком: не всякая леди позволяла себе приватные разговоры с дипломатами и неподобающие статусу идола на троне прогулки под формальным предлогом. И нельзя сказать, что Морандиру, презиравшему ненатуральную, ненужную, лишающую живости общение формальность, это не нравилось. Очень даже наоборот.
- Ваше Высочество желает ехать верхом? – спросил он, едва выдерживая подобающий тон, когда галерея вылилась в большой зал, из которого вело несколько выходов. Честно говоря, рыцарь теперь и не помнил, откуда проводили стражи его, зато помнил, что его оружие оставалось у длинного, до карикатурности мужественного эльфа. – Посольство остановилось в центральных кварталах, но на улицах очень людно.

Офф: Нувиэль не появлялась, у меня небольшой творческий кризис, но есть задумка на следующий пост.

- Благодарю, - тихо сказал королеве лучник, вновь взяв её руку, как только встреча миновала. С оружием он чувствовал себя… собой. Рыцарь Крови не наслаждался битвой абсолютно, но привык думать, что способен одним вовремя проведённым ударом остановить кровопролитие. В мире, где нет ничего абсолютного, концепция меньшего зла имела, пожалуй, определяющий смысл.
В условиях разорения и близкого голода количество ездовых животных резко сократилось: лошадей было просто негде пасти в том огромном количестве, чтобы обеспечивать нужды всех. Сам Мор был бы не прочь пожертвовать своей невозмутимой кобылой ещё на пограничной заставе в пользу возвращающихся в Эрдан разведчиков, но к благоразумию воззвал рыцарский статус и престиж всего Ордена в целом.
- Моя лошадь осталась в выделенной нам резиденции, Ваше Высочество, - сказал он, наблюдая, как в окружении двух гвардейцев – и абсолютно без помощи этих самых гвардейцев – августейшая лихо забралась в седло в платье. Пегас повёл сложенными крыльями и переступил ногами.
Гвардейцы выдали принадлежавшие послу лук, меч и кинжал, и, услышав слова, предложили скакуна из королевских стойл.
- Спасибо, я предпочитаю пешие прогулки.
Опытные придворные усмотрели бы в словах полукровки лесть королеве, но он говорил правду: разъезжать по забитому городу верхом ему претила, а двор особняка, в котором поселились ламары, был и так утром забит. Так что теперь, когда за ним следом от лошадей отказались, хоть и нехотя, гвардейцы, небольшая проблема была решена.
Рыцарь позволил себе легко прикоснуться к морде пегаса, но за узду браться не стал. Раскрылись ворота. Морандир понял, что молчит больше, чем должен, только услышав хлынувший внутрь шум города. Четвёрка вышла на площадь.
- И часто Ваше Высочество выходит в люди? – поинтересовался полуэльф, не зная как начать светскую беседу и не зная, какие темы были допустимы для репутации королевы в присутствии гвардейцев.

Быть может, так будет выглядеть Даниэлла лет через двадцать, - подумал посол, собирая по частичкам образ свободолюбивой, но ответственной эльфийской королевы. Мысли его всё время, против его воли, возвращались в чужой край.
Но Мираэль ди'Кель - вдова, королева-мать, регент при сыне, а не наследная правительница, - напомнил он себе тут же. И опять размышления ушли куда-то не туда. - Если только Элиор...
Каких мерзостей не подкладывает людям в голову простое желание личного счастья. Полуэльф не мог вспомнить, когда в его голове поселялось настолько подлое желание. Даже убийство над могилой матери культиста, как оказалось - беглого магистра, повлекшее за собой, ещё более скорый захват власти Кайлебом Ворлаком, было куда более справедливым и заслуженным, чем эта маленькая тёмная мечта. Да, Морандир хотел, чтобы ламар исчез, перестал копаться в его привязанности к княжне и постоянно вмешиваться. Эмпату никогда особо не было нужно ни полцарства впридачу, ни места в постели благородной девицы, да и Даниэлла, как он думал, едва ли считала его больше, чем близким другом. Уж очень ловко она манипулировала им для взаимности. А он хотел быть рядом, ощущать присутствие, впитывать эмоции и знать, что всё в порядке. Элиор же отвергал даже эту маленькую нужду своими подозрениями и вселял в молчаливого полукровку желание сбежать в глушь, как от матери после войны, и никогда, никогда не выходить больше к людям.

Ответы королевы рыцарь слышал и встречал короткими кивками, не зная, впрочем, как подхватить. Список идей для светского разговора на сегодня у него, кажется, иссяк.
Когда они вышли на площадь, эмпат почувствовал что-то назревающее, но пока не понял, что. В отдалённом краю, напротив возвышения, с которого вещали глашатаи, вокруг начавшейся утром раздачи мясных продуктов с бойни, шумели теперь не только и не столько голодные.
- Глядите, Ваше Величество, - случайно перепутав титул, указал полуэльф, - что-то не слишком похоже на мирное объявление о поставках. И не похож выступающий на скотовода...
- Доколе? - кричал человек с заострёнными ушами - эльфинит - размахивая куском чего-то коричневого... Шкурой? - Нам ввозят падаль, а мы и рады бесплатному куску?..
- А что предлагаешь, голодать? - спросили из толпы. Морандир слышал ропот неодобрения, но чувствовал, что мнения собравшихся разделились на лояльные и бунтарские примерно пополам.
- Прогнать из столицы попрошаек! - прозвучало слева.
Гул и вопли наполнили сбившуюся в нагромождении повозок толпу, и они не сразу заметили появление эльфийки на пегасе.
- Не на это я рассчитывал, приглашая Вас на прогулку, - тихо сказал Мираэль посол.
- Королева!..
Морандир отступил на шаг, равняясь с копытами пегаса: к ним хлынула толпа.

Зеркало окружающего его мира, Морандир в одинаковых ситуациях мог как очень быстро собираться с мыслями и откидывать стороннее, так и не преодолевать липкой задумчивости до самого последнего момента, когда на кону стояла уже его жизнь и включались безусловные рефлексы.
Королева Мираэль была мечтателем сосредоточенным. Это помогло.

Псионик не был трусом, но и дураком тоже не слыл: несколько шагов назад и в сторону от пульсирующего живого моря не только помогли удержаться и не быть сметённым внезапно нахлынувшей волной, но и подкрепить блоки, прежде чем нырять в мешанину из аур снова. За рыбкой.
Его прервала защитная реакция артефакта на королеве. Распространившийся из центра щит несколько оглушил чувствительного к магии эмпата, а дрожь земли - опасно забалансировать на мгновение назад устойчивой мостовой. Ох-ох-ой, а Мираэль оказалась весьма и весьма сильной, как маг. Точнее, гораздо сильнее, чем могла ощущаться. Вот что значит след стихии в характере: прочность камня становится настолько привычной, что забываешь, что этот камень вообще есть.
Грохот же быстро напомнил собравшимся об истинности обратного.
Вопрос королевы поставил увлечённых спорами горожан в тупик.
- Так ведь, э-э-э... - прозвучало откуда-то из первых рядов.
Вот так всегда и бывает: очень мало людей способны сохранять своё я, не поддаваясь течению настроения масс. Что прискорбнее, большинство их тех, кто не способны, зачастую даже не осознают, насколько тупеют в слишком больших скоплениях народа. Да, конечно, все эти утверждения звучали крайне цинично, но как не признать их правоту, принимая во внимание историю захвата Атропоса? Не понадобилось ни пяти лет террора, ни полноценной осады: Малленгил рассказал сыну, что Культ просто устроил саботаж поставок продовольствия, и сказанные в нужный час правильные слова подарили Ворлаку его первый живой и лояльный город.
Снова сосредоточившись в себе - спасибо успокаивающему присутствию Её Высочества - рыцарь стал шарить по отблескам смуты в толпе.
Кажется, проклятому некроманту-комбинатору кто-то пытался подражать. И хвала богам, что безуспешно: оратор растерялся, хотя толпа толкала его к королеве, а, значит, вождя, дёргавшего его за ниточки и суфлировавшего фразы, не было среди этих людей. Да и вряд ли подражатель мог сравниться с кумиром, и едва ли Мираэль не превосходила магистров Атропоса в авторитетности. Её народ её обожал: по мере того, как шок отходил, многие из ранее потерянных во мнении горожан озарились едва ощутимой радостью. В некоторых она быстро разгорелась до размеров тихого ликования.
- Ваше Высочество! Ваше Высочество!
Конечно, Мираэль не спешили отвечать конкретно. Никто сам толком не понимал. Первые очнувшиеся светлые умы выдали правительнице не больше, чем клочки всей картины:
- Ну, мы обсуждали... Мясо, знаете ль, везут-везут, а мало... На салате не протянем... Все сады повытоптали под палатки...
И так далее.

Морандир подошёл вплотную к немного успокоившемуся пегасу, чтобы по-своему пролить свет на происходящее.
- Ваше Величество, - шепнул эмпат эльфийке в небольшой паузе, так, что даже гвардейцы, стоявшие рядом с ней, едва ли расслышали бы его слова. - Очевидно, кто-то подзуживал народ, но теперь его нет. Скорее всего, он скрылся без магии...
- Ваше Высочество, - вмешался какой-то гвардеец, которого Морандир уже видел утром. Кажется, офицер. Его не было на столь стремительно закончившейся королевской прогулке, а, значит, он прискакал только что, пока эмпат был занят горожанами, - На других площадях у раздач возникли большие скопления народа. Ваши подданные не бушуют, но прознали о Вас и желают видеть свою королеву.
Толпам не нужны ответы, толпам нужна хоть частичка благородной любви, - с горечью подумал полукровка, - какие-нибудь общие фразы с непрошибаемой уверенностью в успехе. И на это королеву сегодня пригласил я.
Рыцарь понимал, что женщине сегодня придётся много уверять, лукавить и, возможно, лгать во благо. И чувствовал себя предателем. По-хорошему, он был просто обязан теперь несколько часов объёзжать всю эльфийскую столицу с Её голодным Королевским высочеством. По-честному, делать этого он не мог из-за долга перед другой правительницей, с которой, помимо совести, его связали многие несказанные клятвы.
- Ваше Высочество, - тихо позвал Мираэль посол, - мне правда, правда очень жаль. Я могу сопроводить Вас до площади Трёх путей, но...
Но дальше мне придётся бросить Вас ради собственных спутников и я не знаю, как потом буду смотреть Вам в глаза.
Хорошо, что эльфийская королева не была псиоником, потому что муки гипертрофированной полукровкиной совести ей едва ли были бы интересны.

Отредактировано Морган (14-10-2013 15:45:17)