— Прикуси язык, Эдель. Я твой гость, но до того момента, пока ты не суешь свой нос в мои дела, — Алек говорил спокойно, но холодно. Травница злилась, восприняв его слова, как оскорбление своей тонкой и душевной натуры. Он мягко, насколько ему позволял его характер и образ жизни, попросил ее не лезть в его личное пространство и не раздвигать ноги, а она сочла это за оскорбление и намек на ветреность. Плевать. Она может видеть любой подтекст в его словах, какой только хочет, может слушать его, но не слышать и детские обиды он пропустит мимо, не взяв их во внимание, потому что ему всегда было и будет плевать на выпады и попытки задеть за живое, но он вспыльчив и Алисия — единственная тема за поднятие которой он готов вырвать язык и заставить его сожрать без хлеба и соли.
Эарлану удалось задеть ее больную тему, а не только оскорбить женщину, отказав ей. Отвернутые женщины — создания мстительные, язвительные и готовые на все, только чтобы заставить своего обидчика почувствовать себя виноватым ничтожеством, которое долго покаяться и подумать о том, что она —это лучшее, что могло с ним произойти, а у него не хватило мозгов на то, чтобы этим шансом воспользоваться. И никто из этого типа дам не задумывается о причине отказа. Им все равно. Нужно насолить, уколоть, размазать.
Что же ты будешь делать, если тебе попадется тот, кому плевать на твои попытки ужалить?
Он мог спустить со счетов этот инцидент и забыть, как нелепое недоразумение, но Эдель допустила вторую ошибку, решив поиграть с некромантом. Женщины действительно настолько глупые создания, которые считают, что после того, как мужчина их оскорбил, и они смогут задеть его, подражая ему? Мистик считал ее умнее и надеялся, что травнице хватит гордости не пытаться повторить свой опыт. В первый раз он сослался на то, что ее уже задел кто-то до него и ей не удалось выплеснуть всю злобу на источник, а он попался под горячую руку, но она повторяется и второй раз это уже не состояние аффекта и попытка выплеснуть куда-то накипевшее, а проявление женской глупости.
Алек пропустил момент, когда Эдель придвинулась к нему, но на поцелуй отреагировал, грубо отпихнув ее от себя. Слова женщины он пропустил мимо ушей — попытки уколоть она может оставить себе. Если заикается об этом, значит, хотела и, не получив, решила отомстить, но выбрала не ту мишень для стрел. Больше всего в жизни некромант ненавидел (нет, не Ворлака и даже не себя или отца), а женщин, которые набивали себе цену и лезли на шею, считая, что их встретят с распростертыми объятиями — для этого существует бордель и его клиенты. Истинная женщина та, что позволяет себя добиваться и интереснее бегать за той, которая проявляет слабый интерес, скрывая его за маской холода. Вот это достойно уважения. За короной всегда прячется пустышка, которая на самом деле имеет больше комплексов, чем кто-либо на земле. И пока она возвышает себя до сказочных высот, рискует остаться одна, потому что считает себя подарком, на деле являясь наказаньем, которому постоянно нужно протирать нимб над головой, чтобы и дальше сверкала звезда. Его тошнило от самоуверенных барышень.
Эарлан позволил магии выплеснуться и черным путам сковать тело травницы. Он ее предупреждал, чтобы не играла. Она знала, кто в ее доме. Знала, что в день их встречи ее спасла случайность — Лис, которой захотелось побыть доброй душой и спасти несчастную от вампира, а он спасал не ее, а ту, что любил. Ему было плевать на судьбу травницы тогда, спустя годы ничего не изменилось. Он хотел по-хорошему. Искренне старался, но был на взводе, как и она. Хочет короновать себя дальше, тогда и играть будет по его правилам.
Вытер губы и быстрым шагом направился в гостиную, где продолжали играть дети.
Шейли встрепенулась, понимая, что у брата не лучшие намерения, но не смогла ему перечить. Не успела вмешаться. Алек оттолкнул ее в сторону и опустился на колено рядом с ребенком.
— Не знаю, кто твой отец, откуда у тебя столько силы в твоем возрасте и кто учил твою мать, как нужно разговаривать и как себя вести с некромантами, но я надеюсь, что ты не допустишь таких глупых ошибок, — Алек говорил быстро, тихо. Ребенок не поймет смысла его слов и действий, но Вэлех был непреклонен. Его очередь пользоваться состоянием аффекта и делать то, что он хочет.
Взять девочку за руку, не грубо, не резко, не больно. Он еще помнил, что общается с ребенком и она не виновата. Выплеск магии — небольшая иголка проколола палец. Свободной рукой мистик быстро достал колбу с зельем и, открыв ее, подставил под руку ребенка, чтобы поймать единственную каплю, которая была ему нужна. Малышка плакала — испугалась, но так было нужно. Поцеловал в висок, что-то тихо зашептал ей на ухо и, получив желаемое, дал ранке покрыться каменной коркой, чтобы дать ей быстрее затянуться.
Не дал Шейли очухаться после того, что произошло, и быстрым шагом вернулся на кухню, где оставалась травница. Поставил на стол рядом с ней злощастное зелье и поднял на травницу взгляд. Он еще злился.
— Это все, что я хотел и что можно было сделать, не устраивая мне сцену.
Я готов слушать выпады Ворлака. Его шутки, стебы, издевательства и подколы со вкусом, которые не лишены логики и понятны мне, но не самовлюбленную… женщину.
Дело было даже не в словах, а в ее поведении и том, что она позволила себе слишком много. Он сказал ей «нет», какого беса она решила дать волю губам. Алек знал, что Алисия ничего не чувствует и связь между ними давно разрушена и что то, что случилось в сущности своей ничего незначащий пустяк, о котором он может забыть, но его тошнило оттого, что она касается его, зная, что у него есть семья. И плевать, что он марра знает где от нее. Он сказал об этом не просто, чтобы помахать красной тряпкой перед носом у быка. Он предупредил, что другие женщины его не интересует и к чему была ее показуха?
Ее прикосновение оскорбляло Алисию. Его Лис, которой приходилось быть столько раз политой грязью, сколько он позволял себе вольности с другими женщинами. Тогда она все чувствовала, все знала, но ему было все равно. Теперь он не хотел, чтобы это повторялось. Чтобы кто-то смел даже для игры коснуться того, что принадлежит ей.
Только ей. Больше никому.
Постоял пару минут, стараясь выпустить пар. Потер лицо, приводя мысли в порядок. Сплошной каламбур и хаос на выезде. Забрал зелье и убрал его в карман плаща.
— Шейли! Мы уходим.
— Но… ты…
— Мы уходим. Сейчас же!
Пока я не наделал больше глупостей, за которые потом придется расплачиваться.