Йноминэ – одна из деревень Гвиндерила, построенных на границе с Топями. Хэльмаарэ слышал много разных легенд о временах, когда эльфы, ламары и ульвы мирно сосуществовании на острове – у берегов священного источника. Многие из деревень, существующих ныне, построили ещё в те незапамятные времени. Тогда эти земли считались безопасными, и долгое время после Великого Раздора и перерождения Вита в нечто дурное, всё ещё оставались домом для многих эльфов и ламаров. С годами, когда из вод, переполненных магией, появились монстры, многие жители деревень покинули родные дома и сбежали в другие города Гиллара – туда, где безопаснее.
Великие эльфийские дома пытались защитить свой народ, и веками присылали к Топям воинов, способных сдерживать напор монстров. В комфортной и безопасной жизни вблизи Топей и выражалась власть короля, а теперь – королевы.
Хэльмаарэ видел во власти Мираэль одну большую… пустоту. Дороги, что вели к Йноминэ с колдобинами и старыми корнями, пронизывающими все земли, будто шрамы, были в таком состоянии, что телега теряла бы колеса, а кони – подковы при одном только взгляде на них. И что-то подсказывало эльфу, что дела в самой деревне, обнесённой стеной, складывались ничуть не лучше, чем в её окрестностях. Забытое богами место.
Из-за Лиранны, привыкшей к городской жизни, и преследующих их псах королевы, на путь до деревни ушла неделя. Но, что больше всего поразило эльфа, так это то, что женщина не осталась с ним, а, заверив, что в деревне есть лояльные им эльфы, вверила его в руки судьбы. Сама же, не сказав, куда направляется, улетела ещё до того, как Хэльмаарэ переступил порог деревни.
Он не знал, что его ждёт внутри, но догадывался, что не чай с ароматными булочками. Какое-то время он не решался подойти ближе и присматривался к воротам деревни, пытаясь понять, насколько хорошо её охраняют, но, махнув рукой и решив, что будь что будет, Хэльмаарэ показался дозорным.
- Эй! – крикнул Хэль, обращаясь к дозорному. – У меня разговор к вашему старшему!
Он не стал сразу говорить, кто он такой и кто его сюда послал, но, прислушиваясь к заверениям Лиранны, показал дозорному небольшую железную табличку с неизвестным символом. Лиранна говорила, что так дозорные поймут, что он важный гость от главы Гильдии мистиков.
Хэльмаарэ подумал, что выглядит, как минимум, странно. В грязной и истрепавшейся дорогой одежде, с худым мешком за плечом и переброшенным через плечо луком. Ни спутников, ни кобылы.
«Не отхватить бы стрел в задницу…»

Хэльмаарэ сильно сомневался, что Лиранна и Маэрлинг так рисковали жизнями, спасая его задницу от гвардейцев королевы, чтобы вот так избавиться от него – подбросить под ворота старой деревни, где его накормят стрелами. Он помнил, что где поблизости с Топями обсервация Гильдии Мистиков, но не рисковал там показываться. Эльф точно не знал, кому может доверять, а кому – нет. Даже былые товарищи направляли на него мечи и стрелы по приказу Мираэль, так как он мог поверить незнакомым эльфам?
«А есть ли у меня выбор».
Он дождался, пока перед ним откроют ворота, и не отшатнулся, когда к нему навстречу вышли эльфы большим числом. Что такого им сказала эта табличка? Чего они боялись? Да, он был гвардейцем когда-то. Возможно, даже сейчас выглядел воином, о чём говорил, как минимум, лук за плечом – но и тот дрянной, лишь для охоты годился, да и только. С большого расстояния им цель не поразить, особенно – цель в доспехе. А вот магом он не был. Совсем. Не считая старого артефакта внутри его груди. Так зачем его таким числом встречали и провожали?
Никто не задавал вопросов. Не спрашивали: откуда он и кто такой, почему пришёл сюда и чего хочет. Ни вопросов, ни рассказов. Молчаливая дорога в никуда. Хэль ничего не спрашивал, но старался запомнить дорогу, смотрел по сторонам, присматриваясь к деревне – тому, что ему позволялось увидеть, - и следил за своими провожатыми, чтобы никто не накормил его сталью в спину.
Хэльмаарэ не представлял, куда его ведут, но посчитал за добрый знак, что количество стражников вокруг него поубавилось. Он не знал, кто руководит гарнизоном у Топей, и никак не ожидал, что его путь закончится на чужой… соколятне? А там его встретит эльфийка. Женщины – не редкость среди выпускников академий и на границе, но, едва она обернулась и назвала его по имени, как он узнал её.
- Фиенна? – удивился Хэль.
Он видел её в последний раз ещё в Академии, пока их пути не разошлись. Прошли годы с тех пор.
- Ты изменилась, - это было невежливо с его стороны, ведь она могла подумать про внешность, когда же эльф говорил про её положение и тень в глазах. Хэль не забыл про её слова про голову, и усмехнулся. – Как видишь, она ещё при мне… Раз ты не приказала затащить меня в подвал, то у тебя на меня другие планы, не так ли? – он внимательно посмотрел на эльфийку, не подходя к ней ближе.
Лиранна говорила, что среди жителей деревни у его родственницы есть свои верные люди, но кто из них – она не сказала.

Хэль усмехнулся. Он? Не изменился? Да у Фиенны отличное чувство юмора! Или это во время обучения в Академии выглядел настолько паршиво? Мальчишка-дворянин, которого пощадила королевская семья. Сейчас этот мальчишка, с объявленной наградой за его голову, выглядел ничуть не лучше портовой шлюхи. Такой же грязный, оборванный, исхудавший, с едва сошедшими следами кандалов на руках и ногах. Без уродливого следа от верёвки на шее – синяки уже давно сошли, хотя временами эльфу казалось, что он всё ещё чувствует, как та давит ему на глотку и мешает дышать. С обрезанными волосами – они немного отросли с тех пор, как Нувиэль пожертвовала ими ради его спасения, но ни о каком длинном и ухоженном хвосте речи не шло. Хэль наспех перевязал их тесёмкой, которую тоже содрал с тела обобранного им и Лиранной егеря. В его глазах не было юношеского запального огонька. Зато тьмы стало ещё больше, чем было после смерти отца и матери.
— Но планы у меня сильно расходятся с долгом, тут ты прав.
- Вот как? – удивился эльф, вскинув бровь.
Он не считал, что выглядит настолько обаятельно, или что в прошлом успел очаровать Фиенну собой настолько, что она готова пойти наперекор королеве Гвиндерила, чтобы сохранить ему жизнь. Никакого смысла обманом вести его в темницу тоже не было. Они оба прекрасно знали, что он – не маг. Никаких артефактов при нём нет. При нём и оружия-то толком не было, не считая несчастного охотничьего лука, который у него уже отобрали, да охотничьего ножа – тоже не лучшего качества. Даже в рукопашном бою он не сравнится с теми воинами, которые, в отличие от него, всё же спали ночами не на сырой земли и худо-бедно питались не том, что под ногами нашлось.
- В этом случае я рад отсутствию выбора, - не солгал Хэль.
Жизнь – это всё, на что он мог рассчитывать, и если Лиранна не солгала, то в жизни Фиенны слишком многое произошло, чтобы отвернуться от правящей династии и пойти наперекор Судьбе, вверив жизнь в руки свергнутому роду. Его роду.

- За время жизни во дворце я увидел достаточно лжецов и интриганов. Лучшие из них считались самыми безгрешными эльфами королевства, - усмехнулся Хэль. – Так что я буду признателен тебе за прямоту.
Он настолько устал от тайн и игр, что радовался любой возможности поговорить по душам без масок и обещаний. Знакомство с Фиенной не гарант такого разговора, но надежда всё же была. Уходя вместе с ней коридором к кухне, Хэль осматривал дом – отчасти запоминал дорогу, отчасти… осознавал, насколько бедно живут люди в этой деревне. За пределами столицы мир не так прекрасен, как воспевается в балладах королеве, и эльф это прекрасно знал, но неужели на границе всё настолько плохо? Слухи не лгали?
- Как тебя занесло сюда? – не сдержался Хэль, словно бы вопрос тех лет, что они с Фиенной прожили порознь, волновал его больше, чем собственное будущее. Или же он даже сейчас боялся говорить о себе и думать о жизни?..
Он сел за стол – там, где позволяла хозяйка дома, но не торопился притрагиваться к еде, несмотря на подступающий голод. Хэльмаарэ не думал, что женщина его отравит, но она затрагивала опасную и болезненную тему.
- Когда узнал, что собираются свергнуть королеву, - честно признался эльф, не думая, что за его слова он лишится головы. Ему уже светила виселица или обезглавливание, так какая разница? – Войны и перевороты тянут за собой множество смертей. Смертей невинных. И я не хотел бы, чтобы в этой войне пострадала дорогая мне эльфийка.
Он не говорил напрямую о Нувиэль, всё ещё считая, что не имеет права называть её по имени, но знал, что слухи во дворце о его привязанности к дочери королевы могли просочиться за его пределы.

Когда-то служба на границе Топей считалась почётной. Эльфы видели в ней долг – защищать жителей королевства от нависшей над ними угрозы, но с годами тварей становилось всё меньше. Затраты на содержание отрядов грифоньих всадников и обычных дозорных у болот , как показалось верхушке, не окупали себя. Монстры не заходили вглубь страны и не подступали к защищённым стенами городам, а что же касалось окраин… Это стало их проблемой, на которую королева и её советники предпочли закрывать глаза, слишком увлёкшись политической игрой.
Сейчас отбор рекрутов на границу выглядел как неудачная жеребьёвка, и в понимании Хэльмаарэ, - Фиенне не повезло. Он не мог назвать жизнь во дворце сказкой, но явно не имел тех проблем, от которых страдали жители Йноминэ и их защитники. Он даже подумал, что от него было бы намного больше пользы на границе в качестве рядового лучника, чем в защитниках королевской дочери. Он бы не испортил жизни ни себе, ни Нувиэль. Сейчас в его руках едва хватит силы на точный выстрел. Восстановление после ранения шло тяжелее, чем ему бы хотелось, и он заново учился многим вещам.
«Если бы королева сослала меня на Топи, я бы всё равно умер, даже без её помощи», - и это было горькой правдой, в которой эльф долгое время не желал признаваться самому себе. Он искал смерти слишком отчаянно, и до конца сам не понимал, почему так стремится  в Бездну.
Он потянулся за пиалой, сделал несколько глотков вина, чувствуя, как оно обжигает язык, как согревает горло и нутро. На пустой желудок хмель ударяет в голову и быстро пьянит, развязывая язык и руки. Он добавляет храбрости и уверенности, а иногда – отчаянно нагоняет тоску, от которой сдохнуть хочется не меньше, чем от невыносимой боли в пыточной дворца.
Он задумался над словами эльфийки и ответил не сразу. Медленно поставил пиалу с остатками вина на стол, следя за тем, как рубиновая жидкость в ней слабо покачнулась. Он много раз думал о том, что может сделать и что может предложить Нувиэль, если согласился на предложение своего неожиданного покровителя. Думал, что сам по себе не особо ценный, и до сих пор не считал, что в его крови есть что-то особенное, чтобы свергать династию, которая столетиями держалась за трон крепко.
- Не уверен, - честно признаётся Хэль, и поднимает взгляд на эльфийку. – Я не уверен даже в том, что я – именно тот, кто нужен гильдии, а не удобная марионетка, которой нечего терять.
Он видит смысла лукавить, лгать и выкручивать слова перед Фиенной. Говорит, как есть, и как думает.
- Всё, в чём я сейчас уверен, это в том, что готов сожрать кабана, - усмехается, признаваясь, и тянет похлёбку к себе, хватаясь за ложку. Это не попытка убежать от разговора, который острее, чем лезвие кинжала у горла. Он продолжает говорить, едва погрузив ложку в миску. – А что до королевы… Я думаю, что её глаза слишком долго были закрытыми. И гильдия, которая крадёт пленных у неё из-под носа, и бунты в Девореле, и плачевное состояние Йноминэ – лишь доказательство того, что она теряет силу, а её бездействие превращает наше королевство в пустырь с грызущимися волками… И я был бы рад знать, что, когда мы ослабнем, из Топей действительно не попрут искажённые Источником твари.
Он берётся за еду. В конце концов, вдруг это его последняя трапеза?