Жизнь Айрис вряд ли можно назвать яркой. Казалось бы, родилась она у богатого лорда, имела доступ к обучению, а на званых ужинах, которые так часто устраивал её отец, могла видеть так много интересных лиц, чьи истории увлекали больше, чем любая, даже самая сказочная книга. Вот только весь этот, казалось, увлекательный путь она проходила одна. Родная мать хоть и могла изредка выслушать нытьё маленькой вампирши, предпочла ей роскошную жизнь и благосклонность мужа. Отец был раздражён её появлению на свет и хоть и дал ей всё необходимое, но никогда не был с ней близок. У Айрис были служанки, но ни одна из них не знала о девушке больше, чем то, что она любит голубику, боится охотничьих собак и мечтает, что отец подарит ей одного из своих орлов. Были у неё и хозяйки, вот только это она обладала всеми их секретами, а не наоборот. Некоторые наивно называли её своей подругой, веря в искренность её улыбки и медовые речи. Но для самой Айрис они были всего лишь очередной благородной дамой, которую нужно везде сопровождать и не давать упасть лицом в грязь. Её научили, что если построить вокруг себя стены и никому не открывать свои истинные мысли, так будет проще и безопаснее. А она поверила. Построила стены столь высокие и прочные, что уже сама не могла выбраться и разделить с кем-то своё одиночество.

А потом появился он.

Красивый, благородный, безупречный... Но неё её. Айрис даже не смела допускать мысли, что Артур когда-нибудь посмотрит на неё не как на очередную придворную даму, развлекающую его кузин и тётушек, а как на девушку. Пускай не самую прекрасную и талантливую, но готовую подарить ему всю себя. О, нет. Маленькая вампирша построила стену и от него, потому что не могла представить себя достойной такого юноши, как он. Но расцветшие в её сердце чувства больше не давали ей быть одинокой. Впервые даже оставаясь наедине, где она могла быть собой, она не сидела с задумчивым лицом, заглушая свои тревожные мысли перечислением предстоящих дел, а с трепетом вспоминала каждый его жест. И улыбалась. Впервые делала это с такой искренностью. Холодная и неприступная, она чувствовала, как её влюблённость согревает её изнутри и не даёт больше мыслить столь пессимистично. Подумай только, даже не подозревая об этом, наследник дома Белой Луны сделал её жизнь такой яркой и насыщенной. Но её маленькое тихое счастье продлилось совсем недолго.

Жизнь после смерти Артура потеряла всякие краски. Казалось, вместе с ним погибла и сама Айрис. Она и раньше была молчаливой тенью, но сейчас это достигло своего апогея. Её задумчивый взгляд, когда она оставалась одна, тоже изменился: теперь её глаза были холоднее стужи Хэлора. Будучи окружённой тысячью лиц, она чувствовала себя самой одинокой из детей ночи. Хуже того, теперь одиночество было ей в тягость. Продолжая улыбаться всем вокруг, радовать окружающих комплиментами и поддержкой, она потеряла всякий интерес к жизни. Совсем зачахнуть ей не давали лишь нарастающие в душе обида и ненависть, из которых она черпала силы, чтобы банально вставать по утрам. Проклятый род Виззарионов. Из-за их бестии не стало того, кто мог помочь Айрис разрушить стены, которые она сама же и построила и в которых, возможно, вот-вот погибнет. Из-за их глупого мальчишки на улицах голодные бунты, а у отца ухудшились дела с торговлей. Из-за действий их предков была допущена война и был разрушен некогда ещё более великолепный Нерин. Они, это всё они!

И какова ирония: когда император решает назначить новой императрицей вампиршу из Лэно, Айрис пожелала во что бы то ни стало оказаться во дворце. Не чтобы перебить весь этот проклятый род, но чтобы защитить члена своего клана. Пусть её господин не мог позволить себе дать слабину у всех на виду, она знала, какую ужасную боль ему причинила гибель сына. Она не могла допустить, чтобы такое случилось снова. Артур ушёл по собственному желанию, а вот новую правительницу Северных земель могли погубить козни тех, кто желал видеть на её посту иную девушку. Защитить императрицу — это стало новой целью Айрис. Тем, что вдохнуло в неё жизнь.

Её господин дал на то согласие и уверил, что обо всём позаботится. Более того, перед её отъездом отец передал подарок — шпильку с изображением бабочки. Довольно скромную на вид, но очень ценную для Айрис. Потому что он впервые решил защитить её, пусть даже только потому что сам не хотел оказаться вместе с ней на плахе. В письме указал, что это подарок на предстоящий день рождения, на котором он вряд ли сможет появиться, передал слова поддержки от Эдны и пожелал ей удачи. Айрис определённо возьмёт это письмо с собой. Чтобы если у неё снова опустятся руки и запас ненависти иссякнет, черпать силы хотя бы из этого клочка бумаги.

Настало время познакомиться с той, ради которой Айрис решилась рискнуть своим будущим. О личности её новой госпожи она знала не больше, чем о любой другой родственнице какого-нибудь родовитого вампира. Имя, возраст, титул и кратко личную историю. Биография Сайлан Ледарре показалась ей совсем скудной; как и всякая благородная дама, наследница дома Вечного Солнца много училась, была хороша в музыке и на неё возлагали большие надежды. Похоже, Айрис придётся приложить немало усилий, чтобы узнать девушку поближе. И сейчас, прибыв ко двору Ледарре, прекрасная для того возможность.

Стук в дверь. Ожидание. Разрешение войти.

Айрис вплывает в комнату своей новой госпожи, приветствуя её мягкой улыбкой на устах и почтительным поклоном. Она, как и всегда, особо не выделялась, а уж на фоне своей роскошной госпожи так и вовсе казалась блёклым мотыльком. Тёмно-сливовое платье из бархата в тени казалось почти чёрным, под стать волосам девушки. Локоны были собраны в высокую причёску, в которой заметить шпильку с бабочкой можно было не сразу. Разве что глаза — цвета морской волны и такие яркие в свете огней — могли хоть как-то украсить этот скромный образ. Вот только Айрис по привычке смотрела в пол или в сторону, не смея смотреть в глаза незнакомке дольше нескольких секунд.

— Позвольте поприветствовать Вас, Сайлан-даре. Безмерно рада, наконец, с Вами познакомиться. Моё имя Айрис Лерман Селециум и я — ваша новая служанка. Могу ли я что-нибудь сделать для Вас сейчас, моя госпожа?

Взгляд Сайлан — оценивающий и внимательный к деталям — ощущался почти физически. Её новую служанку, однако, такое совсем не удивило, а потому она продолжала смиренно стоять, нисколько не смутившись. У неё не будет второго шанса, чтобы произвести первое впечатление. Блёклая, терпеливая, молчаливая и при этом услужливая — такой она хотела показаться будущей жене императора, с которой ей предстоит столько всего пройти. Айрис казалось, что императрица среди многочисленных женщин Владыки должна сиять ярче всех, а потому она считала неуместным, что её служанка будет выбирать замысловатые наряды кричащих цветов, обильно увесив себя золотом и драгоценными камнями. Она должна быть невидимой тенью, готовой при этом вовремя выпустить когти, чтобы защитить свою владелицу. Дворцовая жизнь никогда не казалась вампирше лёгкой, хоть в романах зачастую и писали об обратном, поэтому и демонстрировала Ледарре, что может простоять вот так ещё хоть сутки, пока ей что-нибудь не прикажут. А неверное слово при дворе, кишащим капризными аристократами, может стоить тебе жизни, так что Айрис лишний раз старалась рта не раскрывать даже сейчас, когда она всё ещё в родном Нерине. И стоило наследнице дома Вечного Солнца отдать приказ — её служанка тут же принялась его выполнять. Всё с той же лёгкой улыбкой, светлым взором и непринуждённостью, будто любая работа на благо её госпожи ей только в радость.

— Ваша доброта не знает границ, моя Госпожа, — снова едва поклонившись в знак почтения и благодарности, произнесла девушка, прежде чем расправить плечи и неслышной походкой пройти к предложенному ей креслу. Даже несмотря на то, какая пропасть в должности их разъединяла (особенно сейчас, когда из придворной дамы она превратилась в обычную служанку, пусть теперь и при императорском дворе), вампирша вела себя удивительно хладнокровно. Одно лишь то, как она сидела, выдавали в ней её аристократичность. Да, пускай с происхождением Сайлан она не стояла и близко, но всё же от обычной прислуги, толпами работающей в каждом особняке, Айрис отличалась разительно. Хотя бы тем, как спокойно держалась, словно сейчас наслаждается беседой со своей давней знакомой, а не той, кому теперь принадлежит, словно диковинная вещица.

— Разрешите налить Вам вина, моя Госпожа? — заприметив графин с алой жидкостью и лёгкий аромат, витающий в воздухе, предложила Лерман. Только сейчас она осмелилась заглянуть в глаза новой хозяйке и мельком осмотреть её лицо. Красно-карие глаза, смотревшие на неё, кажется, даже без презрения (отлично, стена между ними чуть ниже, чем могло оказаться в худшем исходе); волосы, похожие на пламя — отличительная черта членов дома Вечного Солнца; в целом очень приятное лицо, не отторгающее ни одной своей чертой. Она была прекрасна. В прочем, кто знает, какие самоцветы прячет от чужих глаз в своём гареме император?

«Рядом с таким сияющим рубином и алмазы покажутся обычной стекляшкой. Мне несказанно повезло, если у неё есть что-то помимо милого личика и громкого происхождения. Мне меньше работы», — продолжая улыбаться одними уголками губ, про себя анализировала вампирша. Действительно, стоять рядом с такой пламенной красавицей было настоящим подарком судьбы. В случае Айрис — потому что тогда она сама будет для окружающих ещё более незаметной. Но если окажется, что Сайлан-даре способна не только держать спинку ровно и всем мило улыбаться (с этим Айрис и сама прекрасно справлялась), но ещё и может сначала думать, а потом говорить, то у её новой служанки работы станет вдвое меньше. Куда приятнее работать на вампира, который не будет создавать проблемы из воздуха. Особенно с тем учётом, что эти проблемы придётся разгребать её поданной.

Получив разрешение, Айрис покорно снова поднялась с нагретого места и протянула руку к графину, чтобы налить своей новой госпоже вина. И хотя слуги на всякий случай оставили на столе ещё один бокал, наливать и себе тоже себе вампирша посчитала попросту неуместным. Во-первых, Айрис прекрасно понимала, что хотя они пока что не в Мирдане, она уже назвалась служанкой Сайлан. А какая прислуга в здравом уме сядет вот так просто распивать со своим хозяином, не получив на то прямого приглашения? Девушка хотела показать себя максимально услужливой и почтительной, дабы Ледарре знала, что во дворце ей можно будет попросить свою спутницу буквально обо всём, и та выполнит её приказ с таким видом, будто служение своей госпоже — предел её мечтаний. К тому же, Айрис банально не любила выпивку. Знала, как сильно она меняла вампиров и как лишний бокал мог превратить даже самого уважаемого господина в животное. Уж слишком яркими были воспоминания о том, как менял алкоголь отца, отчего его вспыльчивость достигала своего апогея, а в голову приходили безумные идеи. Например, как насчёт того, чтобы внезапно атаковать свою дочь, проверяя, не зря ли он столько отдаёт за её обучение магии? И плевать, что после этого ребёнок будет нервным и недоверчивым, ему ведь весело.

Айрис ожидала, что наследница дома Вечного Солнца будет хитро и осторожно выпытывать у своей новой служанки всё, что теоретически могло бы ей пригодиться в стенах дворца. Её навыки, образование, связи и мотивы — вообще всё. И Сайлан-даре правда начала свой допрос. Но совсем не так, как ожидала её новая спутница.

«Как много вопросов, так ещё и вот так в лоб... Надеюсь, при дворе она будет потише и изворотливей. Не хотелось бы вылететь из дворца в первые же дни, так ещё и отдельно от тела», — слушая свою хозяйку с присущей ей улыбкой и вниманием, думала про себя девушка. В речи огненной леди холодок не то что чувствовался — приём в доме Вечного Солнца оказался холоднее ночей в хэлор. Сайлан явно ей не доверяет, и её, честно говоря, можно понять. Ей предстоит попасть в императорский дворец, где каждый плетёт интриги для продвижения по лестнице могущества и власти — себя и своего клана — и где даже тот, кто улыбается тебе сегодня, может уже завтра всадить кинжал в спину. А тут ей в спутницы подсылают совершенно незнакомую вампиршу, так ещё и служившую в другом доме. Если бы наследница так просто ей доверилась, Айрис, честно говоря, даже разочаровалась.

— Находиться здесь, рядом с Вами — большая честь для меня, Сайлан-даре. Я покинула стены поместья Терион-даре, потому что таково было моё собственное желание. За эти почти сорок лет, что я провела в доме Белой Луны, я зарекомендовала себя, полагаю, как хорошая компаньонка, поэтому Господин замолвил за меня словечко перед Вашим отцом, моя Госпожа. Такой ответ утоляет Ваше любопытство? — абсолютно спокойно, словно это и вправду была обыкновенная светская беседа, принялась отвечать голубоглазая. Она, разумеется, была готова к расспросу, но всё же некоторые темы ей давались с трудом, а потому она старалась пока что их избегать. Как минимум — гибель молодого господина, что покинул их так рано, оставив маленькую вампиршу с растерзанным от неразделённых чувств сердцем. Ведь если бы он остался жив, она и дальше бы прислуживала в доме его отца, не думая ни о дворце, ни об опасности, которые таят его стены.

Ого, Её будущее Императорское Величество умеет подходить к теме издалека?

«Да такой же, как и все остальные. Ходит с важным видом, потирает ручки от того, как выгодно продал дочь и мнит себя самым умным вампиром в Северных землях», — честно ответила вампирша. Вот только снова была честна и бесстрашна лишь в своей голове, а на деле продолжала строить из себя миленькую безобидную овечку, которая всех любит и никому не желает зла.

— Милорд проявил невероятную доброту и щедрость, исполнив мою нескромную просьбу и дав позволение находиться рядом с Вами. Я, разумеется, безмерно благодарна ему за проявленное великодушие, — в знак почтения, словно в подтверждение своим словам, Айрис снова чуть склонила голову, приложив правую ладонь к груди — к сердцу. И пусть такие приторные слова шли явно не оттуда, ей надо было продолжать этот маскарад. Потому что этого требовали негласные правила, где она — всего лишь маленькая и никчёмная букашка, а хозяева дома, возомнившие себя пупом земли, и впрямь им являются.

И снова вопросы, вопросы, вопросы... Причём вновь без единой без попытки хоть как-то сгладить их, усладив длинными речами или более простыми и приятными вопросами. Если честно, Айрис сама пока не понимала, чего Сайлан таким поведением добивается: хочет в очередной раз подчеркнуть, что она теперь настолько важная персона в серой жизни Лерман, что та и шага без её ведома не сможет ступить или же банально не хочет тратить время на такие приёмы. Вампирша, впрочем, хоть и была удивлена такой прямоте, но нисколько не возражала. Хозяин — барин.

«Красивые девушки все поголовно считают, что чего-то можно добиться только через постель?» — чувствуя неприятный осадок, который после себя оставила последняя фраза красноволосой, подумалось её новой служанке. Айрис правда было неприятно от мысли, что кто-то мог подумать, будто все эти сорок лет она не упорно трудилась, а просто вовремя состроила глазки главе Дома. Терион Селениус старший отнёсся к Айрис лучше, чем её собственный отец, так ещё и все эти годы она невольно видела отцовскую фигуру именно в нём. Как и в ситуации с Артуром, голубоглазка и не смела рассчитывать, что он видит в ней кого-то кроме верной приспешницы, но всё же старалась трудиться для него усерднее любой жительницы поместья и просто быть полезной ему. А теперь какая-то папенькина дочка подозревает её в том, что она просто легла под отца Артура?

«Боитесь, что то же самое я проверну с Вашим будущим мужем? — предположила вампирша, — о, не волнуйтесь. Если верить слухам, у него итак предостаточно девиц в гареме, так что какая-то служанка вряд ли когда-нибудь получит возможность хотя бы поговорить с ним. Уж тем более остаться наедине в его покоях и подвинуть первую красавицу Нерина».

— У меня нет привычки уводить чужих мужей, моя Госпожа. Все эти годы я лишь покорно выполняла обязанности придворной дамы. Сопровождая благородных дам на учёбе, во время прогулок и обедов, остаётся не так уж свободного времени, чтобы тратить его на подобные попытки улучшить своё положение при дворе. Особенно учитывая то, что благородным дамам всегда интересно знать обо всём, что происходит в поместье и в городе.

«А благородному лорду интересно, чем таким непристойным могли заниматься его родственницы. Что поделать, работа у меня такая», — про себя добавила Лерман, решив не выдавать их маленькую с Селениусом тайну. Честно? Ей не было жалко девушек, которых наказывали за её донос. Ни капельки. Возможно, сказалась детская обида на собственных слуг, которые охотно рассказывали хозяину дома обо всех промахах его дочурки. Айрис оправдывала себя тем, что в своём наказании девушки были сами виноваты. Живёте при богатом родственнике — так ведите себя достойно и не порочьте фамилию.

— Вы можете не волноваться, моя Госпожа. Ваша служанка знает, где её место, — всё с той же улыбкой услужливым тоном попыталась развеять сомнения Ледарре девушка.

«У Ваших ног. Пока Вы несёте пользу нашему клану, по крайней мере».

Что может быть прекраснее для главы Дома, чем рождение сына? Это ведь его будущий наследник, крепкое плечо рядом, тот, кто через года продолжит дело своего отца. Дни рождения сыновей всегда отмечали с размахом. Дочерей, впрочем, тоже, вот только имея при этом чёткую цель — присмотреться к гостям и выбрать, кому в будущем её выгоднее продать. И Ледарре сумел продать свою дочь крайне успешно и выгодно, обогнав в этом мастерстве каждого вампира Нерина. Пока остальные выбирали женихов из своего круга, Гестин перепрыгнул всех, породнившись с самим императором. Это ещё больше подчеркнуло его значимость, уж в Нерине так точно.  Что-то подсказывало Лерман, что если бы у её Господина Териона тоже была дочь — даже такая посредственная, как Айрис — он бы также не отказался от возможности принять участие в таких торгах. Всем хотелось ухватить кусок побольше, даже если был риск подавиться им.

Но что думали об этом сами невесты? Ах, точно. Мы ведь в Северных землях, где женское слово стоит не многим больше желаний прислуги.

«Не нужен верный пёс? А как тогда во дворце выживать удумали, Вашество?» — искренне удивившись словам огненной леди и даже выразив это чуть изогнувшейся бровью, подумалось Айрис. Она, если честно, ожидала, что Ледарре устроит ей тут шоу, постоянно напоминая о своей собственной важности и никчёмности служанки. Ну, чтобы не забывалась. Но Сайлан и здесь её приятно удивила. Неужели хочет подружиться со своей будущей спутницей, чтобы та была ей верна искренне, а не из-за каких-то правил?

«Умный ход, миледи».

— Для меня будет честью отобедать с Вами, моя Госпожа.

Благодарно улыбнувшись, Айрис протянула руку к ближайшей сладости. Её мнение мало кого интересовало. История — тем более. Всем было интересно, как хорошо она будет служить, а о том, чего бы ей хотелось, есть ли что-то, что могло её беспокоить и прочие мелочи интересовали лишь Териона. И то, скорее из вежливости. Но даже этого было достаточно, чтобы у Айрис появилось искреннее желание быть на его стороне в любой ситуации. И этого, вероятно, добивалась и сидящая напротив леди.

Лерман решила, что сейчас самое время побыть честной. Нужно дать Сайлан шанс, и тогда и она, возможно, откроется ей. Так им проще будет друг другу доверять, а ведь им предстоит провести в Мирдане не один год жизни. Если рано не потеряют головы, конечно же. Но говорить о себе оказалось на удивление трудно с непривычки. Прожёвывая сладость, Айрис собиралась с мыслями и готовилась открыться впервые за столько лет перед какой-то незнакомкой.

— История Вашей служанки вполне обычна и заурядна, — наконец, начала девушка. Отец хотел наследника, а получил — то, что получил. Дешево продавать не хотел, а за дорого не брали. Чтобы сэкономить на обучении, отправил к своему дальнему родственнику, чтобы взамен за хорошую службу Ваша служанка получила возможность обучаться вместе с обитательницами дома и, возможно, была замечена каким-нибудь женихом побогаче. Терион-даре службой был доволен настолько, что даже оплатил обучение в «Стихии Жизни». Смею предположить, что это одна из причин, почему Ваш отец согласился взять меня: маг рядом с будущей императрицей лишним не будет.

Вопрос Сайлан был вполне логичен и закономерен. Действительно, какой смысл было покидать так полюбившийся ей особняк и ехать в холодную неприветливую столицу, так ещё и по своему желанию? Было бы логичнее, если бы это Терион выбрал её, как своё доверенное лицо, но Лерман вызвалась самостоятельно. Своими ногами пришла в его кабинет и своими руками подписала этот смертный приговор. Не стоит думать, что Айрис наивно полагала, будто во дворце её ждёт сладкая жизнь без забот, и её единственной обязанностью будет забота о чистоте покоев своей Госпожи. О, нет, Лерман выпорхнула из тёплого гнезда, прекрасно понимая, что хотя жизнь придворной дамы это не просто развлечения и сплетни, а тяжёлый труд, с работой в качестве служанки это всё равно не сравнится. Но внезапно вспыхнувшее чувство несправедливости слишком давило на раны, не давая даже дышать безболезненно.

Со смерти Артура прошло уже полгода. Даже его отец, похоже, стал спокойнее относиться к теме гибели своего сына, хоть и не мог отпустить это так просто. Лерман же была всего лишь придворной дамой, и видела наследника Дома нечасто, потому что он, как и она, предпочитал тишину и одиночество. По идее, она должна была первой забыть юного ювелира, потому что была ему никем. Так почему же от вопроса Сайлан ей стало так горько? Так горько и больно, что даже взор её изменился. Голубые глаза, в спокойном состоянии напоминавшие безмятежный пруд, словно покрылись ледяной корочкой.

— Вы знаете, на что сейчас похоже поместье Селениусов, моя Госпожа? — спокойным тоном поинтересовалась вампирша, рассматривая кусочек какой-то диковиной сладости у себя в руке. Айрис выдержала небольшую паузу, хотя в ответе вампирши нисколько не нуждалась. Ей просто нужно было собрать мысли в кучу и хотя бы попытаться не выдать, как тяжело ей давалась эта тема. — Оно всё такое же красивое, я бы даже сказала, роскошное. Сад прекрасен настолько, что, наверное, Мирданские покажутся мне жалкой рассадой в огороде бедняков.

Девушка усмехнулась, но смешок её вышел каким-то горьким, неестественным. Зря она решила открыться Сайлан. Она ведь сейчас буквально открывает своё слабое место, куда в будущем вампирша может вонзить кинжал. Но, наверное, так поступают соратники? Доверяют товарищу всё, надеясь, что он сможет прикрыть в нужный момент. Айрис, конечно, не питала надежд, что Ледарре хоть пальцем ради неё шевельнёт, но надеялась, что той будет проще ей доверять и поделиться своими тайнами, если она будет знать свою служанку вдоль и поперёк.

— Вот только всё в этом месте напоминает вампирам, что служат там, о нашей ошибке. О том, что мы не уберегли наследника.

Добровольная капитуляция. Айрис вздохнула и отвела взгляд, пряча за улыбкой и частым морганием своё желание расплакаться. Она даже сама не ожидала, что так ярко отреагирует на воспоминания об Артуре. О том, как она тоже виновна в его гибели.

— Моё желание прозвучит, вероятно, глупо и наивно для вас. Но я правда не хочу, чтобы Ваш дом познал такое горе.

Она не знала, поверила ли Сайлан её словам или пропустила всё мимо ушей. Конечно, будущая императрица имела право сейчас хоть вообще расхохотаться над искренностью своей спутницы, и никто не посмел бы её в чём-то упрекнуть. Она — хозяйка этого места, а если от неё не избавятся в первые пару недель пребывания во дворце, то станет ещё и хозяйкой Северных земель. Формально, конечно: вряд ли Шейнир так просто разделит с кем-то свою империю и позволит какой-то женщине влиять на его решения. Но это не отменяло того факта, что Айрис рядом с ней была всего лишь ничтожной служанкой, и не имела права обвинить свою Госпожу в жестокости и отсутствию чувства такта. Вот только от её реакции напрямую зависело то, как Лерман будет в дальнейшем к ней относиться: сможет ли служанка открыться ей вновь или, как и с прошлыми своими хозяйками, спрячется за масками. А от этого, соответственно, зависело то, как искренне Айрис захочется ей служить.

Но Сайлан не рассмеялась. Она сидела молча, не перебивая и даже не торопя свою собеседницу, когда та выдерживала небольшие паузы, чтобы не позволить себе расплакаться. Наследница Дома Вечного Солнца с уважением отнеслась  искренности маленькой вампирши, и это правда дорогого стоило. Девушка так долго никому не открывалась, что сейчас чувствовала себя совсем уязвимой и беззащитной. То, что Ледарре не уколола её в такой удобный момент, служанка запомнит надолго. Может, им и впрямь удастся ужиться вдвоём и перенести Мирданские холода рука об руку?

Перемена темы была неожиданна — Айрис даже удивлённо подняла глаза на собеседницу — но в ней Лерман действительно нуждалась. Она даже была благодарна, что будущая императрица решила не продолжать ковырять её раны, причиняя этим боль. Пока что, по крайней мере. Расспрос мог продолжиться в будущем, но Айрис предпочитала получать яд порционно, чем хлебнуть его залпом и помереть на месте. В нашем случае, скорее разрыдаться, как маленькая девочка.

— Да, моя Госпожа. В Орлином Гнезде и поместье дома Белой Луны меня обучили игре на арфе, кеманче и кануне, — чуть склонившись, с почтительной улыбкой отчиталась девушка. Кажется, она догадалась, к чему ведёт её новая хозяйка: — Арфа — слишком большой инструмент, чтобы была возможность взять его с собой, но последние два инструмента со мной. Сыграть для Вас что-нибудь, Сайлан-даре?

Знала ли Айрис о странности выбора своих инструментов? О, конечно. Обычно своим дочерям лорды выбирали что-то более классическое и привычное, потому как найти учителей было проще. Но и тут Арлан сумел отличиться от них, словно назло всему свету выбрав дочери то, чем мало какая благородная дама могла похвастать.

— Путешествуя за море, отец посещал немало дворов. Если ему нравилось звучание — он хотел привезти его в свой дом. Однажды, вернувшись с Края Света, он привёз гучжэн, так его впечатлила игра на нём. И хотя похож он на канун, найти учителя мы так и не смогли. Струн очень много, — мягко пояснила такой необычный выбор инструментов вампирша. Её отец любил всего три вещи: золото, красивых женщин и хорошую музыку. Поэтому так усердно работал, обогащаясь даже в столь непростое время. Из-за этого женился на небогатой, но поистине красивой вампирше. И, наконец, для этого заставлял свою дочь посвятить себя учёбе — в том числе открыть своё сердце музыке. Каким бы тяжёлым ни было плавание, по возвращению Арлана всегда ждала красавица-жена с кубком его любимого вина, и маленькая дочь, уже готовая порадовать уставшего с дороги отца новым произведением.

— Будет исполнено, моя Госпожа, — с мягкой улыбкой поклонившись будущей императрице, её новая служанка послушно попятилась к двери, не смея светить своей спиной — как знак глубочайшего уважения.

Вернулась она совсем скоро, прихватив инструмент. Он оказался не слишком большим — для маленьких ручек Айрис специально заказали изготовить такой. Зато вот смычок, напоминающий деревянную трость, к которой привязали прядь конских волос, в её ладони казался неестественно длинным. Айрис устроилась прямо на полу, в центре комнаты. Уперев шарообразный корпус о колено, девушка села в так называемую «позу лотоса» — спасибо танцам, которые наделили вампиршу удивительной гибкостью. Лерман могла бы, конечно, вернуться в кресло, но привычнее играть было на ковре.

Пара мгновений, и пальцы загуляли по грифу инструмента, а смычок заскользил по струнам. Комната наполнилась спокойной, несколько таинственной музыкой. Айрис могла бы начать играть нечто весёлое, отчего бы ноги сами пустились в пляс — обычно именно такое и просили сыграть благородные дамы. Но Сайлан ведь сама сказала играть то, чего хочет сердце её служанки. А сердце её болело. Она тосковала по прошлому, волновалась за будущее, слишком много думала и так мало могла сказать — это всё она и вложила в мелодию. В основном она смотрела на струны, чтобы не ошибиться, но то и дело прикрывала глаза, а лицо её в эти секунды становилось столь искренним и чистым, что, казалось, её можно было прочесть, как открытую книгу. Добавь к этой мелодии какой-нибудь малый барабан, и она заиграла бы новыми красками, но у Айрис не было помощника. Была лишь Госпожа, перед которой она рискнула открыться.

Лишь под самый конец звуки внезапно стали резвыми, яркими, словно под них самое время было выйти какой-нибудь танцовщице и, отбивая ритм ногами, закружиться в танце. В эти последние секунды Айрис вложила все свои надежды, своё стремление выжить и стать сильнее. Каким бы печальным и трудным ни было её прошлое, она хотела сделать свою жизнь хотя бы чуточку ярче. И, кто знает, возможно работая в паре с Сайлан, им это удастся.

— Желаете что-нибудь ещё, моя Госпожа? — наконец, закончив своё выступление, подняла глаза девушка. Игра помогла ей отвлечься от тяжёлых мыслей об Артуре и той пустоте, что он оставил, а потому сейчас Айрис была куда более расположена на диалог.

Заметив, что пока служанка была увлечена игрой, её Госпожа не особо её замечала и словно вообще забыла о её существовании, Лерман догадалась: Сайлан о чём-то глубоко задумалась. Это было неудивительно. В конце концов, ей предстоит покинуть родной дом, город, семью. Придётся жить в холодной столице, где медленно подбирающийся Хэлор ещё опаснее, заново выстраивать отношения и быть окружённой тысячей незнакомцев. Для Айрис уже не впервой было покидать место, к которому она успела привязаться, да и ей не предстояло делить ложе с незнакомым мужчиной. И всё же даже она волновалась из-за предстоящего прибытия во дворец. Будь она на месте Сайлан, так и вовсе могла бы расплакаться. Она никогда не была сильной женщиной. Всегда скорее ощущала себя беспомощным мотыльком в окружении голодных хищников.

Вопрос будущей императрицы был... странным. Хочет, чтобы закупкой её нарядов занималась новая служанка? Или же боялась, что та начнёт щеголять в роскошных платьях и крутить пятой точкой перед императором?

«Не понимаю. Она заранее ревнует императора к каждой девке или ей плевать? Потому что если ей не всё равно... даже жаль как-то мальчика», — подавив желание улыбнуться, вампирша подняла глаза на Госпожу.

Вот уж странность: Айрис была дочерью чуть ли не первой модницы Нерина, но в платьях она не разбиралась. Вообще не разбиралась. Мода не интересовала её, а после смерти Артура она так вовсе бросила попытки одеваться хотя бы немного поярче. Во всём она предпочитала комфорт, вот только по велению окружения её одевали, как куклу. Матери нравилось всё яркое, диковинное — и рядом с ней её дочь сияла. Бабушка предпочитала лёгкие, струящиеся ткани, поэтому проводя время с ней, Айрис напоминала древнюю статую Жрицы Луны. В доме Селениусов менялась госпожа, и у придворной дамы менялся стиль.

Когда приходилось покупать новые платья для себя, Айрис сама не понимала, чего хочет. Разве что ей неоднократно говорили, что ей идут лиловые и голубые оттенки, а рукава она любила длинные. Жаль, что больше не могла себе их позволить.

— Служанка может отличить пару видов и оценить ценность, в зависимости от того, откуда привезена ткань. Боюсь, на этом скромные познания служанки заканчиваются, — не поднимаясь с пола, так как не получила на то разрешения, честно ответила девушка, — Разве что в танцевальных костюмах немного разбирается. Но служанка обязательно исправит это, моя Госпожа. Если Вам так будет угодно.

Госпожа позаботилась о здоровье своей служанки — это заставило губы вампирши тронуться в лёгкой улыбке, которую она, впрочем, быстро подавила, чтобы не смутить хозяйку комнаты. Если власть не затмевала огненной леди взор, позволяя замечать даже таких мелких букашек, как Айрис — значит, был шанс, что императрица из неё может выйти чуть более любимая народом, чем прошлая. Лерман не помнила, делала ли Мередит хоть какие-то жесты благотворительности, хотя о выходке Элениэль знали даже в её доме. Девушка не понимала, искренне эта бестия раздала милостыню беднякам или же просто хотела поднять свой статус в народе, но и не особо хотела задумываться над этим. Ещё не хватало ей признать, что эта гарпия не так уж плоха.

«Ткани, ткани, ткани... можно было бы литературу обсудить или историю. Я что, на женщину похожа?» — мысленно подшутив над собой, служанка покорно поднялась с пола, оставив инструмент подле кресла, и направилась к рулонам ткани. Скорее всего, для Сайлан все они отличались разительно. Айрис не сразу, но всё же уловила два жалких отличия: тон и блеск. Всё. В остальном все они были для неё одинаковые, как танцовщицы на праздниках. Безусловно красивые, дорогие, но почти как две капли воды. И как из этого вообще можно было что-то выбрать?

«Так, она сейчас в шёлке. Не любит матовые ткани? Значит, это мы убираем, это тоже...»

— Вампиры из Камэль боятся солнечного света. Значит, свадьба будет проходить ночью. Слишком тёмные ткани, мне кажется, будут теряться в ночи. Зато атласные будут блестеть в свете огней, ещё больше выделяя Вас среди всех прочих, — задумчиво пояснила свой ход мыслей вампирша, несмело взяв в руки рулон атласной ткани; самой светлой, что была здесь. Забавным было то, что держа в руках идеально гладкую ткань, сама Айрис стояла в бархате, казавшимся почти чёрным. — Служанке кажется, что если добавить на лиф или подол платья вышивку, красота Госпожи заиграет ярче прежнего. Мех на плечах с такой тканью, вероятно, тоже будет смотреться. Простите, Госпожа, я плохо в этом разбираюсь.

Не угадала.

Айрис порадовало по крайней мере то, что Сайлан, явно разбирающаяся в платьях куда лучше неё, не высмеяла выбор своей служанки. Приятно, что из всех дам, которым прислуживала Лерман, новая Госпожа пока казалась не самой жестокой и высокомерной.

«Посмотрим, как её преобразит дворец, — пронеслось в голове девушки, — от нервов некоторые вампирши сходят с ума и начинают кидаться подсвечниками».

Вампиры и впрямь венчались в чёрном, но Лерман, честно говоря, слабо представляла, как такое платье будет выделяться глубокой ночью. Ладно, главное, чтобы Сайлан сияла в храме, где будет проводиться церемония — а там свечей должно хватать. К тому же, как минимум огненная копна волос не даст ей потеряться на фоне одинаковых Камэль. Попробуй не заметить такую девушку - она тебе глаза за это выжжет.

Замечание о том, что платье Айрис смахивало на свадебное, её немного смутило, отчего она неловко улыбнулась. Ох, как бы она хотела и впрямь однажды оказаться в свадебном наряде, а не просто со стороны наблюдать, как сверстницы одна за другой выходят замуж. Вот только тот, с кем Лерман так хотела оказаться под венцом, уже давно покоился в земле. И хотя на невестах смольные платья смотрелись дорого и элегантно, чёрный цвет на себе Айрис воспринимала скорее как попытку потеряться среди вороха девиц в ярких платьях. Наверное, сказывалось неумение здраво оценивать себя.

«Она и в мешке из-под картошки будет выделяться», — мысленно заметила девушка, слушая размышления Сайлан. Уж действительно наследница Вечного Солнца на скромную замарашку не походила ни капли, но на мгновение представив её в самом своём скучном платье, Айрис оставалось признать, что огненная леди даже в этом выделялась бы из толпы. Интересно, всё дело просто в красоте или уверенность в каждом её движении придавала столько шарма?

— Не знаю, — честно призналась Лерман, пожав плечами. Ну не пришло ей это в голову, вот и всё. Было даже как-то странно думать, что Госпоже может понравиться то, что предпочла её служанка.

Последние слова огненной вампирши попали прямо в цель — в сердце. «Прячешься». Как точно сказано. Айрис действительно хотела спрятаться ото всех — и от нежелательного внимания лордов, и от благородных дам с их сплетнями, и от самой себя — тоже. Сердце её отчаянно искало покой, и не сумев найти его в ком-то конкретном, она просто пыталась закрыться в себе. Потому что так проще.

— Я... — немного растерянно начала вампирша, но быстро собралась, кашлянув, — кхм, служанка не должна выделяться рядом со своей Госпожой. Она сама — всего лишь незаметный фон. Многие благородные дамы обычно сильно обижаются, когда их собеседник замечает их компаньонок хотя бы из вежливости.

Уверенность в себе... забавно выходило: Айрис была дочерью, наверное, самого самоуверенного вампира из Лэно, считавшего, что покорит все моря и наладит торговлю со всяким, у кого есть деньги, но не переняла от отца и капли этой уверенности в себе. В конце концов, разве было у неё хоть что-то, чем она могла гордиться? Всю свою жизнь она только и делала, что пряталась за спинами других и убегала, не смогла стать лучшей ученицей своей школы магии, не могла переплюнуть отца в остроумии, а мать — в красоте. Слабая. Глупая. Неумелая. Блёклая. Такая, какую её и хотел видеть Арлан, боявшийся, что дочь когда-нибудь оскалится на него и попытается отобрать свою долю наследства, которую он отдавать не планировал.

— Не беспокойтесь, моя Госпожа, с этим никогда проблем не возникало, — вежливо улыбнувшись, ответила вампирша. Обычно платья благородных дам надеть самостоятельно было просто невозможным. Большое количество нижних юбок для пышности одеяния, обилие украшений, возможность зашнуровать корсет только сзади — все эти неудобства только подчёркивали, что девушка может позволить себе служанок, которые сделают всю работу за свою госпожу. Прямо как сейчас.

Айрис по примеру наследницы Вечного Солнца проследовала к «девичьему алтарю», где принялась собирать девушку к предстоящему ужину. Совершенно безмолвно, с умиротворённым выражением лица помогла одеться, затянула корсет, который, кажется, прилагался к каждому платью Сайлан, расчесала волосы, двигаясь от кончиков к корням, чтобы исключить возможность причинения боли. Когда имеешь дело с огненным магом, стоит перестраховываться даже в таких мелочах. Не хотелось бы познать боль от пламени, при этом ещё и не имея права причинить боль в ответ.

«Нетерпеливая. За словом в карман не полезет. Прямолинейная, в этом может посоревноваться даже с моей бабулей. Но не садистка. Неплохой набор», — мысленно анализировала будущую императрицу её новая служанка, при этом не проронив ни слова. Сайлан каждой своей чертой словно шла наперекор характеру её спутницы. Там, где госпожа скалила зубы и взрывалась, Айрис молча улыбалась и терпела. Там, где Сайлан смягчалась, сглаживая углы, её служанка могла бы всё с той же прелестной улыбкой уколоть ещё больнее. Две абсолютные противоположности. Противоположности, которые или будут дополнять друг друга и наведут свой порядок во дворце, или схлестнутся, как две чуждые друг другу стихии.

И удача при таком скверном исходе явно не на стороне трусливой и маленькой бабочки.

Хозяин - барин. Можем хоть налысо побрить, честное слово. Вы только прикажите.

Айрис ничего не ответила на желание огненной леди, лишь кратко кивнула ей. Мол, услышала, сейчас всё сделаем. А то кто её знает, вдруг сейчас строит воздушные замки и мысленно сворачивает шеи будущим соперницам, а щебет служанки под ухом только собьёт её с мысли. Так что не теряя времени на болтовню, вампирша потянулась к шпилькам, особенно порадовавшись выбору украшений. Приятно создавать красоту, когда есть для этого все необходимое. Подчёркнутая корсетом талия, не прикрытые волосами шея и плечи, да отблескивающие от огня драгоценные камни — и образ самой желанной невесты Нерина готов.

«Интересно, как быстро сможет утащить мальчишку в постель? Внешностью Селест не обделила, Виззарион молод и, как и все мужчины в его возрасте, падок на женщин... как бы не пришлось готовить детские пелёнки уже через неделю после приезда», — мысленно усмехнувшись, Айрис глянула в зеркало, чтобы оценить проделанную работу, и неожиданно столкнулась с глазами Сайлан. Они словно пронизывали Лерман насквозь, и та даже поначалу испугалась, что сделала что-то не так. Но, к счастью, госпожа просто решила, что самое время поболтать о её будущем супруге.

«Нашла кого расспрашивать», — про себя простонала Лерман, не зная, как и ответить. Что-то ей подсказывало, что Сайлан не ждала, что её служанка сейчас кинется расхваливать Владыку вампиров и пророчить им с Ледарре долгий и счастливый брак. Вот только и грязью поливать открыто было не лучшим решением — вдруг эта девица всё-таки успела себе придумать идеальный образ жениха, и только разгневается, если служанка во всех красках начнёт описывать, с какой колокольни она плевать хотела на род Виззарионов.

«Мальчишка. Ничего не знает, а возомнил себя пупом земли. Ничего для империи путного не сделал, а живёт в своё удовольствие в огромном дворце с кучей слуг и наложниц. И как к нему, по-Вашему, можно относиться?» — возмутилась девушка, хотя внешне оставалась непоколебимой.

— Его Величество очень молод. Из-за этого ему не хватает опыта, а нетерпеливый характер толкает на необдуманные решения. Однако то, что он, наконец, вспомнил о Лэно и осознал свою ошибку — хороший знак, — спокойно, как-то даже буднично ответила голубоглазая, поправляя причёску Ледарре. — Вы начинаете беспокоиться из-за предстоящей свадьбы, моя Госпожа?