- А ты успел отдохнуть, мой бесценный? – Насмешливо уточнила Айлир, немного откидываясь назад и без стеснения демонстрируя любовнику тело, которое он так часто ласкал и столь хорошо знал. Тонкие руки, не державшие никогда ничего тяжелее пера, пергамента или драгоценных украшений. Длинные изящные пальцы с аккуратными ногтями и ладони с глубокими линиями, выдающими волевую и целеустремлённую натуру. Запястья, увитые браслетами из белого золота с россыпью драгоценных камней. Они казались такими хрупкими, словно полупрозрачный фарфор, а не белоснежная кожа.
Айлир вся была словно выточена из бесценной белой кости тонким резцом гениального скульптора, однако её беззащитный и уязвимый вид был столь же обманчивым, как и нежная улыбка на её губах, когда она отдавала жестокие и нередко фатальные приказы.
Впрочем, когда она смотрела на Ильграна, улыбка была вполне искренней и поистине ласковой, а уж когда он начинал её ласкать… о, этот мужчина за пару недель получил столь много, сколько и не снилось ни ему, ни кому-либо другому, ведь Айлир фон Трерьях, несмотря на свои многочисленные в прошлом связи, так и осталась недостижимой вершиной.
- Я хочу нежно, долго и неторопливо, - голос демоницы струился нежным шёлком, а её взгляд обволакивал и гипнотизировал без любой магии, как и улыбка, в которой растянулись полные чувственные губы, - Эту ночь я отдаю тебе, Ильгран… с моей стороны не будет игр или подстёгнутых эмоций… я даже не буду считывать твои, ведь я хочу попробовать, каково ощущать окружающее лишь телом. Наверное, те, кто не обладает даром псионика, наполовину слепы и глухи… а может, и не наполовину… но я хочу попробовать...
Почему она вдруг решилась на этот эксперимент? Почему ей захотелось поиграть в столь опасную игру? Ведь отсекая свой дар, она становилась столь уязвимой, но… ей хотелось показать эту свою сторону любовнику. Впервые за столько десятилетий…
Наверное, так чувствует себя правитель, надевая робу нищего и выходя из дворца без охраны, чтобы на жалкие несколько часов стать ближе к простым обывателям, не обласканным судьбой. А может, это просто была очередная игра…
Послушный жесту Айлир, по воздуху к Ильграну подплыл футляр, в котором хранилось ожерелье из топазов, зачарованное подобно магическим ошейникам, что отсекали связь мага с его даром.

С щелчком замка на ожерелье пришло ощущение, что она ослепла и оглохла, что её закрыли в тёмной пустой комнате, в абсолютной тишине… и остались только горячие мужские руки и неожиданно нежные поцелуи, которые ощущались сейчас иначе.
Айлир машинально потянулась к мыслям и эмоциям Ильграна, но у неё было такое чувство, словно она ловит пальцами ускользающий дым, поднимающийся от благовоний, но при этом её физические ощущения обострились до предела, компенсируя утрату магии.
Ильг был нежен… осторожен и терпелив… женщина уже достаточно знала его стремления и потому понимала, что подобная неторопливость в ласках в какой-то момент начнёт доставлять ему мучения… им обоим… Ведь они были хаосом, пламенем, стихией, которая сжигает всё вокруг. Они были трепетным маячком свечи, что ласкает тьму. Они были едины даже без сплетения эмоций и ощущений, потому что разговаривали на языке тел.
Ей казалось, что эта нежность длится и длится, сворачивается змеёй, кусающей свой собственный хвост, закручивается водоворотом, ураганом, морским смерчем, а в его центре – два тела, мужское и женское, сплавленные в нечто цельное. Это было так странно…
Она не выдержала первой и попросила сбивающимся шёпотом снять с неё ожерелье, которое обвивало шею и холодило кожу, запирая её дар. И как только драгоценная безделушка соскользнула и затерялась в складках смятой простыни, Айлир вскрикнула на пике наслаждения, куда её вознесла волна неожиданно обрушившихся эмоций Ильграна.
Демоница буквально забилась в его объятиях, заметалась и закричала, оглушённая той абсолютной страстью, что захлестнула их обоих. А после она затихла в руках любовника, тяжело и шумно дыша, а её тонкие пальцы запутались в тёмных волосах демона, перебирая влажные от пота прядки. Айлир молчала, заново привыкая к многоцветным эмоциям, которые она раньше воспринимала, как воздух, которым дышит, а сейчас… ей казалось, что они обрели большую глубину и яркость.

Она уснула с мыслью о том, что вряд ли в ближайшее время захочет повторить эксперимент с блокированием своей магии и точно никогда не сделает это рядом с тем, кому не доверяет. О том, насколько же она стала доверять Ильграну за пару-тройку недель, Айлир уже не думала, потому что затихла в его руках, погрузившись в глубокий крепкий сон, причём её эмоции бурлили так сильно, что она неосознанно потянулась в сон любовника, перекраивая видение под себя.
Это снова было извержение вулкана. Они вновь летели над ним. Он – в своей демонической чёрной форме, а она в хрупкой человеческой, бескрылая и слабая, прижавшаяся к груди мужчины.
Когда демоница осознала, что навеяла Ильгу сон, который был рождён их общими воспоминаниями о том вечере на пылающих скалах, она начала перерисовывать его, меняя пейзаж. Теперь под ними была не пламенеющая лава, а узкая тропа, которая шла по самому краю пропасти вдоль вздымающегося ввысь утёса. Возможно, это было символом того, что им обоим придётся преодолеть немало опасностей и трудностей, которые будут грозить падением в бездну, а может, это был всего лишь образ, родившийся в сознании Айлир случайно.
Она указала мужчине на проход между скалами, направляя его полёт, а когда они опустились на землю, тёплую от близости подземного вулкана, демоница пошла вперёд лёгкой стремительной походкой. Подол её белоснежного платья с серебряной вышивкой струился мерцающей пеленой, будто не касаясь тропы, а когда две фигуры – высокая темная и изящная белая – прошли ущелье, перед ними открылась огромная пещера, внутри которой сияли башни и купола.
- Когда-нибудь я буду править, - прошелестел мягкий голос Айлир, которая смотрела на так похожий на Трерьях город и улыбалась. Она знала, к чему стремилась и чего хотела достигнуть. Она понимала, что путь будет долгий и не прямой, но она верила, что однажды будет так же стоять и горделиво осматривать свои владения.
А после закружился смерч из светлячков, стирая видение, и они оба рухнули вниз, в мягкую постель, в которой им предстояло проснуться через несколько часов.

Отредактировано Айлир (04-12-2021 22:47:48)

Утро встретило их запахом кофе, который принесли вместе с завтраком прямо в спальню, а когда рабыни выскользнули из комнаты, Айлир прикусила плечо демона и поднялась томным плавным движением. Она помнила сон. Она знала, что его должен помнить и Ильгран. Однако обсуждать то, что они разделили в сновидении, было излишним, а потому оставалось позавтракать и приступать к делам, коих было запланировано немало.
До встречи, которая перенеслась на сегодня, Айлир успела разобрать накопившуюся деловую корреспонденцию – бесконечные прошения, доносы, ходатайства, которые проходили через её руки прежде, чем быть отправленными на рассмотрение в Совет. Ильграну же она поручила подготовить всё для завершения игры с Грайном и Коруэном. Пусть она уже и приняла решение об их дальнейшей незавидной судьбе, но финал этой пьесы должен быть доигран, как и было спланировано.
Часы били шесть, когда она спускалась в подземелье, где её уже должен был ожидать Ильгран и два «гостя», не знающие о том, что оба они видят свет в последний раз. Грайн – потому что обречён на мучительную смерть, а Коруэн – потому что ему предназначена ещё более мучительная жизнь во тьме…

- Надеюсь, вы успели отдохнуть и подготовиться к новому акту драмы, в которой вам уготованы центральные роли? – Насмешливо спросила Айлир, заходя в пыточную камеру и усаживаясь в удобное кресло, стоящее напротив двух прикованных пленников.
Вопрос был формальным, ведь демоница знала, что телесные раны обоих были исцелены, чтобы они случайно не умерли во время пыток, но также она знала и то, что быть морально готовыми к тому, что их ждёт, невозможно.
- Стерва! Я смогу тебе отомстить! – Выплюнул Грайн, который так до сих пор и не понял, что ни его угрозы, ни попытки подкупа, ни даже искреннее раскаяние, если бы он был на него способен, не изменят его судьбу.
Коруэн молчал. Быть может, потому что оказался более мудр, нежели его бывший друг. А может, понял, что оба они обречены – и он, безрассудный поэт, и Грайн, его непредусмотрительный покровитель.
- Возможно, в следующей жизни… Если, конечно, она у тебя будет, - усмехнулась Айлир в ответ на очередное оскорбление и повернулась к Ильграну, - Мой бесценный, ты ведь отыскал то, о чём я тебя просила?

Казалось, кожа Грайна стала даже не белой, а серой под цвет каменных стен пыточной камеры, а на губах Айлир появилась ядовитая улыбка, да и голос её сочился змеиным ядом: - Ох, Грайн… ты совсем недавно что-то болтал про носитель души, когда пытался подкупить Ильграна, но, Фойрр, какая же досада! Именно он принёс мне твой! – Демоница мягким движением пальцев заставила подплыть к ней бутыль вина и кубок, наполнила его и сделала небольшой глоток, затягивая театральную паузу, - Неужели ты думал, что я не учту эту маленькую деталь? Ах да… кольцо сделано грубовато, я ожидала, что у тебя более тонкий вкус…
Она явно и очевидно издевалась, наблюдая, как лицо Грайна эр Истрэда то бледнеет до серости, то багровеет до цвета рубина в том безвкусном перстне, что отыскал Ильгран. Бесценный идеальный Ильгран… думал ли он о том, что нынешние пытки тех, кто предал её, изначально задумывались как показательное действо, чтобы продемонстрировать ему, что происходит с её врагами? А даже если и думал, то имело ли это значение сейчас? Айлир даже не нужно было лезть в мысли мистика, чтобы осознать – он весь её… от макушки до пяток, от голубых с красными искрами глаз до кончиков пальцев, что недавно её ласкали. Её Ильгран.
- Ты не сможешь уничтожить всех, кто желает тебе позора или смерти, Айлир! – Грайн, осознав, что его часы сочтены, попытался воззвать к рассудку демоницы в тщетной попытке выторговать свою жизнь, - Я знаю их имена! Я могу тебе рассказать!
- Ты не поверишь, но я знаю их имена, - Айлир звонко рассмеялась и закинула ногу на ногу, откидываясь на спинку стула и играя вином в кубке, - Тебе перечислить все 139 имён тех, кто желает моего падения? Или 23 имени тех, кто желал бы убить меня в особо изощрённой форме? В моих руках ниточки к судьбам почти всех, кто мнит себя моими врагами, и я могу оборвать любую из них. – Она перевела взгляд на Ильграна, лаская его своими эмоциями, и улыбнулась, - Мы можем начинать.

На лицах обоих пленников появилось недоумение, когда Ильгран озвучил наказание, которое больше было похоже на фарс, и они переглянулись между собой, дожидаясь вердикта Айлир. А та насмешливо взметнула брови и ответила так же мысленно: «Пусть будет Коруэн, мой бесценный… он менее жесток, как мне кажется, и это будет хороший способ проверить моё предположение…»
- Коруэн щиплет Грайна, - промурлыкала демоница, наслаждаясь вином и переводя взгляд с одного пленника на другого.
- Это унижение и издевательство! – Выдохнул Грайн, который ожидал совсем другой пытки и больше был готов терпеть боль, чем насмешку, но Айлир не посчитала необходимым ему отвечать и перевела взгляд на поэта, которого как раз отвязывали от крестовины.
Он выглядел напряжённым и настороженным, будто не ожидал, что его выберут шутовским палачом без жребия, но оспаривать решение демоницы не стал, как и возмущаться или смеяться.
Коруэн подошёл к своему бывшему другу и с показным равнодушием ущипнул его пять раз за предплечье, не стремясь причинить боль, а после вернулся на свое место с нечитаемым выражением на лице.
- Дорогой мой, надеюсь, в следующий раз твои кубики предложат нам всем более волнующее зрелище, - рассмеялась Айлир и второй кубок с вином подплыл к Ильграну по воздуху, - Сегодня мы не будем определять лучшего из вас белыми и чёрными палочками, ведь результат уже предрешен, а вам осталось доиграть последний акт сей пьесы.
Последняя фраза была обращена к пленникам и при этих словах оба демона – и Грайн, и Коруэн – замерли с масками обречённости на лицах, ведь оба они посчитали, что Айлир выносит им смертный приговор.

Коруэн взял уголь щипцами, посматривая на Айлир со смятением во взгляде, ведь не верил в то, что она уже распределила роли и ему досталась маска палача, а Грайну – жертвы. Слишком нехарактерно было это для той, что играла эмоциями, судьбами и жизнями, однако… её новый фаворит, озвучивающий наказания и, видимо, мысли демоницы, отдал вполне конкретный приказ.
Поэт вывел корявую букву «О» пониже уже начертанной прежде «Л», отметив, что она уже зарубцевалась и представляла собой красноватый шрам, а потом отложил щипцы с такой поспешностью, будто избавлялся от ядовитой змеи.
Грайн молчал. Молчал даже тогда, когда его бывший друг и союзник оставил на его груди след, тут же запахший палёным мясом. Лишь его лицо, всё ещё красивое и надменное, скривилось от боли, а по телу прошла дрожь.
- Грайн, где же твои проклятья? Твои угрозы и взятки? – Раздался томный голос Айлир фон Трерьях, которая продолжала смаковать вино, приправленное запахом боли и отчаянья, - Где твой гнев, Грайн эр Истрэд?
Она откровенно насмехалась, играя перстнем с рубином, который в пламени свечей казался сгустком живой окровавленной плоти, однако демоница не собиралась уничтожать суть Грайна прямо сейчас, зная, что если разбить носитель, то душа попытается вселиться в одно из ближайших тел. Она была уверена, что защитится сама, да и Ильгран с большой вероятностью устоит, но вот Коруэн… он был слаб и почти сломлен, а потому стал бы вероятной жертвой. Она этого не хотела, ведь на поэта у неё были свои планы.
«Как думаешь, Грайну понравится провести остаток вечности в теле какого-нибудь уродца?» - Лукаво спросила Айлир своего любовника, по-прежнему предпочитая ментальную связь, чтобы не раскрывать все планы пленникам, - «Или, может, вселить его душу в слабое смертное человеческое тело? В тело женщины, например… а потом отправить в бордель… Хотя, может, ему и понравится… Я не решила ещё, что сделаю с его душой, да и торопиться некуда, ведь у нас впереди десятки и сотни лет, мой бесценный.» 

«Пожалуй, ты прав, мой бесценный,» - Айлир ответила мужчине улыбкой, которая обласкала его, как нежные касания пальцев, - «Но я решу это, когда мне захочется с ним развлечься вновь, а пока… наши гости меня не слишком вдохновляют.»
Демоница окинула пленников взглядом, в котором читалось разочарование, но стоило ей услышать вид пыток – и на губах женщины появилась хищная предвкушающая улыбка. Однако достаточно было посмотреть на сжавшегося Коруэна, у которого дрожали губы и тряслись руки, чтобы понять – он ничего не сможет сделать.
- Коруэн, что же ты так не уверен в себе? – Голос Айлир фон Трерьях сочился ядом, когда она жмурила янтарные глаза, с презрением оглядывая поэта, - Или ты хочешь поменяться со своим другом ролями?
При этих словах на лице Грайна появилось злое выражение, ведь он хотел бы отомстить поэту за то, что ему больше благоволили Айлир, Ильгран и случай, но Коруэн, заметив взгляд бывшего покровителя, попытался взять себя в руки. Может, он и не любил причинять боль, но испытывать её он не любил ещё больше, а потому, сжав губы в тонкую линию, поэт подошёл к столу и выбрал острый скальпель, чтобы нанести порез.
Он действовал не слишком аккуратно, когда разрезал кожу возле локтя Грайна, а потому рана получилась кривоватая, с неровными краями, а после демон попытался засунуть под кожу кусочек льда, но тот выскользнул и покатился по каменному полу. Вторая попытка оказалась более успешной, но, видимо, крайне болезненной, потому что пытаемый, хоть и пытался сдержаться, но издал мучительный стон и потерял сознание.
Коруэн же смотрел на свои окровавленные руки и что-то бормотал себе под нос, будто не мог поверить в то, что он своими руками творит такое зверство с бывшим другом.
«Он уже почти сломан, но я подумаю над твоим предложением, мой дорогой,» - разочарованно заметила Айлир, увидев, что последнее наказание далось поэту, пожалуй, сложнее, чем Грайну, которого он резал, и заметила вслух брезгливым тоном, - Ильгран, налей Коруэну чего-нибудь крепкого, а то он совсем не в себе. И приведите в чувство Грайна, пытать его бессознательное тело скучно.

Услышав приговор, Коруэн замотал головой и начал что-то бормотать себе под нос, однако можно было различить лишь «Нет-нет-нет…», и Айлир с тяжёлым вздохом махнула рукой тюремщику, чтобы он занялся поэтом: - Уведите его в камеру, оставьте на денек только на воде, пусть побудет в темноте и тишине, чтобы собрался с мыслями.
В голосе демоницы звучало разочарование, но ни толики жалости к тому, кто оказался малодушным и неспособным причинять боль, а её взгляд, обращённый к Грайну, стал жёстким, словно вместо тёплого янтаря засияли ледяные алмазы.
- Что, сама будешь вырезать скрипичный ключ? – Выплюнул Грайн, кривя искусанные губы, а всё его тело ощутимо трясло, как в лихорадке.
- Нет, - равнодушно ответила демоница и, взяв монетку, которой в прошлый раз она определяла палача и жертву, подбросила её в воздух, заставила покрутиться вокруг своей оси, а потом поймала и раскрыла ладонь, озвучивая результат, - Орёл. Значит, я тебя просто убью. Возможно, сделаю это более безболезненно, нежели Ильгран, но великий случай указал на меня.
Айлир не торопилась. Она спокойно допила вино, томно потянулась, даже не глядя на Грайна, на лице которого менялись эмоции от недоверия и скепсиса к осознанию и обречённости. Он больше не молил о пощаде, не ныл и не угрожал, не сыпал проклятьями. Грайн просто молчал.
А демоница, решив не затягивать театральную паузу, повела пальцами обеих рук, хотя заклятье можно было активировать и без жестов. Просто с ними было изящнее, ведь Айлир будто взмахивала невидимой дирижёрской палочкой, заставляя ускоряться частицы в голове Грайна. И через несколько секунд раздался хлопок, словно раскололи созревшую тыкву, и бездыханное тело с взорванным черепом сползло по стене и замерло. 
Женщина недовольно посмотрела на рукав своего платья, до которого долетели сгустки крови и мозгов, и наморщила тонкий нос, поднимаясь из кресла.
- Отнеси меня в мои покои, Ильгран, я хочу переодеться, - Айлир поманила к себе мистика, не собираясь подниматься по лестнице, - И в купальню. Здесь приберутся без нас.

Айлир выслушала Ильграна и кивнула, соглашаясь с его доводами и предложением самому заняться телом Грайна. Пожалуй, её немного удивило, что мужчина готов и на столь грязную и неприятную работу, лишь бы сделать её хорошо, чтобы никто не заподозрил истинного виновника смерти аристократа.
- Хорошо, но сначала отнеси меня в мои покои, - попросила демоница, а когда мистик привычно подхватил её в объятия и перенёс в спальню, Айлир не сразу отпустила его плечи, а негромко сказала, хотя могла и промолчать, ведь она не обязана была объяснять мужчине свои мотивы, - Я убила его сама и так неэстетично, чтобы напомнить себе, что любая смерть, даже срежиссированная и сыгранная в красивых декорациях, всё равно остаётся смертью во всём её ужасающем безобразии. Но даже в уродстве есть своя притягательность и прелесть, и я хочу, чтобы ты поставил красивую точку в этой игре. Потом я жду тебя обратно.
Она разжала объятия и отступила на шаг назад, а потом развернулась спиной и направилась к купальне – прямая и тонкая, как смертельно опасный стилет, что прячется в пышном рукаве.
В том, что Ильгран всё сделает идеально, демоница не сомневалась. Как и в том, что после он вернётся в постель, дабы прижать её горячее тело к своему. Это было приятное осознание… если раньше Айлир относилась к любовникам, как к перчаткам, то в её мысленной иерархии Ильгран уже поднялся до драгоценного артефакта, который холишь, лелеешь и стараешься держать поближе к телу.
Она понежилась в тёплой воде в купальне, размышляя и об Ильгране, и о будущем Коруэна, и о перстне с красным рубином, который нужно было припрятать подальше от любопытных глаз. Думала она и о Варгусе, который был гораздо более опасным и непредсказуемым противником, нежели Грайн эр Истрэд, но Айлир была уверена, что Ильгран справится и с ним. А она, в свою очередь, сделает всё от неё зависящее, чтобы отшлифовать талант юного демона. С мыслью об Ильгране она и заснула, а на её губах появилась мечтательная довольная улыбка.