Дверь камеры, тяжёлая, словно распухшая от крови и миазмов мертвичины, с усилием открылась.
- Чес!, - окликнул Вальдштайна темноволосый инквизитор в чёрном шемехе, натянутом на самый нос, - Выдь сюда.
- Сейчас вернусь, беседуйте пока, - бросил огненный, отправляясь к позвавшему.
Дверь, словно тягучем удушливом сне медленно распахнулась полностью, открывая группу инквизиторов, стоящих в отдалении коридора.
Их было человек шесть. Мистик присоединился, и стал негромко, оживлённо что то рассказывать единственному из разительно там отличавшихся. Отличавшихся возрастом, и чем то особым, неощутимым, властным и уважительным. Все инквизиторы вокруг были молоды, несмотря на шрамы и серьёзность занимаемых должностей. А лицо этого огненного, гладко выбритое, придававшее крючковатым носом и росчерком бровей ему сходство с хищной птицей – откровенно возрастное. Внимательные, цепкие глаза, под рассказ Вальдштайна скользнули в душный каменный мешок, где находились Санош и Джейсон.
Крабат почтительно кивнул Раджнишу издалека и вернулся к делу любезному его сердцу.
- Слышишь, мил человек? – обратился он к андерильцу, - Этот путешественник, из семейства Шандор, оспаривает твои слова. И ведь не можете вы оба говорить правду? – инквизитор в красном приблизился к пыточному стулу, не отпуская от себя Джейса.
Протянув белую, как у утопленника руку, увенчанную на двух пальцах кривыми, металлическими когтями в бурых разводах, он коснулся лезвием подбородка пленника, надавил и повёл, разрезая плоть вдоль кости нижней челюсти. Санош замычал от боли, пытаясь отклонить голову, но ему мешал ошейник, прикрученный к спинке стула.
Следя не мигая, с кривоватой, как у опиумного курильщика, улыбочкой, Крабат, коротко размахнувшись, пнул андерильца по щиколотке, вывернутой колодкой. Раздался сухой, хрустящий звук крощащегося хряща. Санош взвыл, выпучив глаза, судорожно дёрнулся всем телом, сам этим движением насодившись на когти инквизитора – они ушли глубоко под челюсть, протыкая дно полости рта, и завитками разорвав щёку вывернулись наружу, как подобие хищного насекомого, прорывающегося сквозь кокон.
Обильные ленты крови струились по поленику, его шее, груди, рукам, коленям, но он уже не рыпался. Дикая боль закрыла его сознание благостным покрывалом.
- Подождём пока очнётся, - доверительно обратился инквизитор в красном к Джейсу, - Боль, мил человек, прекрасный способ удостовериться в искренности, -потянувшись Крабат прихватил длинную цепь с тремя захватами разных размеров.
Он окинул Джейса оценивающим взглядом. Подобным же лесоруб осматривает дерево, выбирая в каком месте будет сподручнее его рубить.
- Сейчас тебя прикрепят возле твоего южного друга, и мы побеседуем, пока он не очнётся. Ты ведь будешь искреннем?, - одним привычным движением инквизитор в красном накинул на запястье Шандора захват, сразу защёлкнув его.
Дверь хлопнула, так что качнулось пламя в лампах, висевших возле пыточного кресла.
- Консул приказал разузнать о подземельях в Теллине, - Чес, оказавшийся в камере равнодушно глянул на обездвиженное тело андерильца, - Очень быстро, Крабат, не тебе работа.
Разочарование на красиво отвратительном лице брата подземелья было искреннем, но быстро сменилось меланхолией. Он небрежно махнул рукой, жестом - Ну Фойрр с вами.
- Джейс, садись. Мы с Виром тебя послушаем. У тебя даже выбор есть. Можешь сесть туда, - Вальдштайн мотнул головой на грубый табурет у стены, - Или туда, - кивок на истекающего кровью Саноша.
Из за спины мистика выступил ещё один инквизитор, оказавшийся в камере – в чёрном шемехе. Стянув его с лица, он уставился на наёмника внимательными зелёными глазами, отдающих жидким блеском, характерным для псиоников.
Когда Шандор уселся на табурет, привалившись к шершавой стене, Чес и Виргилий встали напротив.
- Смотри в глаза,- приказ псионика был негромким, голос сосредоточенным. Гипноз невидимыми крепкими нитями уже плёлся вокруг него, лишая возможности сопротивляться.
- Сейчас ты расскажешь, всё, что мы желаем узнать.
________________________
- А теперь, братья, когда основная работа проделана, попробуйте свои силы, - сказал целитель наставник, удовлетворённо разглядывая дело своей магии, - Она уже вне опасности, давайте попробуем немного подшлифовать анатомические субстраты, простонородье- рубцы и шрамы.
- Шрамы украшают мужчину, - буркнул самый младший из участников учебного процесса, не старше десяти лет.
- Совершенно верно Анциан, но все мы предпочитаем женщин без украшений, поверьте мне, - ухмыльнулся лекарь, - Так что за работу! Вот, тебе я специально оставил немного обожжённой коленки, - обратился он к старшему, который поил Триду, - Зарасти что б сгибалась свободно, а не пришлось надрезы делать на коже, как с прошлым.