- Не расслабляйся, - сдержанно и негромко отозвался Авель на высказывание Харуки. Кречет отнюдь не был тем, кто мог бы недооценивать ситуацию или переоценивать собственные силы, но Арратсу было важно, чтобы все, кто следовал за ними сегодня, оставались в боевом напряжении. Их небольшой отряд не был слаженным, и большая часть его бойцов была ренегатами Виан - теми, кого учили подчиняться женщинам, а не сражаться с ними. Потому так важно было держать их волю крепко, в железных когтях, ибо любая расхлябанность командира сейчас могла деморализовать. Ворону без того стоило много сил и напряженного ума, чтобы обратить на свою сторону вампиров клана, который всегда был ему чужд, даже несмотря на то, что кровь Виан тоже текла в его жилах. Он не таил перед ними своего имени и происхождения, призывая ополчиться против Культа, который попрал законы божественные и государственные. Однако, даже упомянув покушение на императрицу, он не говорил о мести за нее в первую очередь, но сулил новые времена, заверял, что они могут сделать первый шаг к новому укладу, ибо старая империя отживала свое, трещала по швам, и былые традиции теперь лишь отягощали ее. Культ следовало похоронить первым. Его послушали, и теперь Авель старался принести своим немногочисленым солдатам победу, сдержать свое обещание и покровительствовать им.
   Первая часть их плана - угон рабов из кормовой деревни - был выполнен без потерь, и теперь часть жриц и посвященных Культа  покинула храм, немного уравняв шансы в предстоящем штурме. Отряд остановился в отдалении, наблюдая за своей целью под прикрытием оледеневших скал. Подобраться незамеченными для караула через открывавшееся впереди ровное заснеженное пространство было задачей непростой, и все же некоторые соображения на этот счет у Ворона имелись.
   - Я знаю, как страшно переступать через эти ворота, - заговорил он, обратившись к воинам Виан. - Едва ли вы могли помыслить о таком даже несколько дней назад. Но придя сюда вы уже больше не останетесь безымянными и презренными. Вы останетесь в веках теми, кто свергнет кровавый Культ и опрокинет проклятый алтарь в воды озера. Вы вернетесь в Хериан не рабами, но моими гвардейцами. И я пойду к ледяному Храму впереди вас. На крыльях я отправлюсь туда и выберу момент для атаки. Мне понадобятся арбалетчики и маги в первую очередь, чтобы когда я отвлеку караул, вы атаковали его с расстояния. Мехет, тебя я попрошу открыть портал перед воротами, чтобы перебросить через него мечников. После ты можешь не вмешиваться, если не желаешь. Как только мы возьмем под контроль ворота, все, кто есть внутри окажутся у нас в мешке. Жриц и управляющего пауками по возможности убивайте в первую очередь. К концу этого дня вы все будете горды собой. Да прибудет с нами Бэлатор.
   Речь Авеля хоть и была полна высокопарных образов, звучала сдержано, чеканно, не громко, а лицо почти не отражало эмоций - их вампир задавил в себе, хоть они и бурлили в нем, как вулкан под этим ледником. Ворон всегда опасался их, опасался, что кровь Виан в такие моменты возьмет верх над ним и ослепит. Непозволительно.
   - Готовьтесь. Выступаем.
   В последнюю очередь Авель обернулся к жене и, подойдя, взял ее за руки.
   - Оставайся с Мехет, - попросил он, чуть сжимая пальцы Элен. - Ты будешь моим щитом сегодня. Окружи меня своей магией.
    Вампир стянул с руки супруги перчатку и прильнул губами к ее прохладному запястью. Сейчас ему было все равно сколько глаз смотрит на них - связь с Элен была его слабостью, которую он не мог скрыть, не мог оскорбить холодностью единственную дорогую душу.
    Получив своеобразное благословение от жены, Авель скинул с плеч тяжелый плащ с меховым подбоем и в несколько мгновений обернулся вороном. Поднявшись в небо, он полетел к храмовым воротам, где высоко уселся на ледяной уступ и стал ждать пока его воины подойдут чуть ближе для вырка и атаки. То одним, то другим блестящим глазом глядел он на караул внизу, переговаривающийся о событиях в кормовой деревне. Дождавшись подходящего момента, Ворон спикировал к воительницам, оборачиваясь в вампира в паре метров до земли. И выхватив короткие клинки, ударил ближайшую служительницу в шею, превлекая единовременно к себе внимание всех остальных.

Элен боялась. Она не знала на чьей стороне боги в этот день – защитят ли они её и Авеля от беды, позволят ли одержать победу над Кровавым культом, чтобы сбросить с Хериана оковы и смыть этот позор Виан раз и навсегда. Она понимала, что за один день веру в Хервалиссу не вырвать из сердец её последовательниц, как и не вырвать сердца из груди каждого, кто готов во имя неё убивать других и приносить жестокие жертвы на алтарях. Она лишь надеялась, что они смогут выжить и обрести здесь подобие дома.
Внимание Авеля даже в такой момент было приятным и лестным – оно воодушевляло и успокаивало, заставляя сердце биться медленнее, а Элен - чувствовать себя увереннее.
- Я буду твоим щитом, - пообещала, хотя могла и не говорить этого вслух. Она бы сделала всё, что от неё зависит, чтобы сохранить жизнь Авелю и оградить его от беды.
Элениэль с волнением наблюдала за полётом ворона - птицы, которой, казалось, в холодном и неприступном Хериане вовсе не водилось никогда. Сжимая край камзола, она не отводила взгляда, и хотя верила в Авеля, обращалась к Луне с молитвой, чтобы та укрыла Арратса от чужих стрел и клинков. Казалось, что пришла целая вечность с того момента, как бастард обернулся вороном и направился к вратам, но, едва он приблизился и обернулся вампиром, как события дальше развернулись столь стремительно, что Элен сама не помнила как отдала приказ одновременно с Харукой.
У них не было времени чётко отработать каждый шаг. Не было возможности прикинуть все возможные варианты, что может пойти не так и как поступить. Они надеялись на удачу и силу жажды отмщения и крови вампиров, которых годами притесняли, не позволяя им поднять голову. Они сделали ставку и… поставили удачно. Элен видела с каким наслаждением мечник, едва выступив из портала, насадил охотницу на меч. Она не сомневалась, что он бы убивал её медленно и со вкусом, если бы не запал битвы и другие противники – нельзя было останавливаться и медлить. Для Элен, которая никогда и никого не убивала, а лишь ранила ради спасения, убийство казалось необходимостью, на которую она пока не могла пойти. Каждый раз, когда она кого-то сбивала с ног заклинанием или вмораживала его ноги в лёд – поблизости был Харука. Он быстро и умело добивал противника одним милосердным ударом и, как видела принцесса, на его лице не было ни намёка на блаженство.
Охотниц культа было немного – никто не думал, что на них нападут.
- Не дайте им закрыть врата! – крикнул Харука, видя, что охотницы на стене уже заняты механизмом.
Элен бросила быстрый взгляд на стену, пытаясь определить расстояние до охотницы. Хватит убить хотя бы одну, но ни стрелы, ни болты не долетали до них – слишком высоко. Одного заклинания вполне бы хватило, чтобы достигнуть цели. Создавая магическую иглу, принцесса полагалась на воинов вокруг себя, зная, что Харука прикроет ей спину, но, едва магическая стрела из льда появилась перед ней, направляясь остриём в сторону охотницы, как с востока показались огромные ледяные пауки. Они перемещались так быстро, что их войску отщепенцев пришлось рассредоточиться, спасаясь от опасных жвал и жал.
Ледяную стрелу Элен пришлось послать в одного из них, едва паук успел нагнать жертву и начать потрошить её, слушаясь приказа мага. Стрела врезалась в мягкий живот, разрезая нутро, но едва ли смерть одного паука могла спасти их от остальных монстров.

Все завертелось и закрутилось вокруг. Выражение лица Рихарда стало вдумчивым и серьезным. Нужно было следить за каждым шагом тех, кто идет впереди, и не отставать, если он хочет преуспеть.
Он двинулся следом за воинами, держась рядом с Авелем. Сейчас именно этот человек был главенствующим звеном их битвы, и стоило не терять его из виду.
Бог экономил силы. Лишь единожды он позволил себе мысленно приказать оступиться одной из охотниц, что слишком близко подобралась к нему в попытке атаковать. Вампир даже обнажил короткий меч, оружие, которое не слишком любил, но больше для вида. Его главное силой всегда была магия. Разрушать сознание людей, проникать в их мысли и чувства, или же заставлять их кровь кипеть – вот истинная сила бога вампиров.
Голос Авеля и клинок, направленный ему в грудь, отвлек Рихарда от мыслей. Он коротко кивнул в ответ на приказ, и стремительным шагом двинулся следом за ним. Чуть поодаль спешным шагом, не отставая шли еще два воина Виан. Сильные, крепко сложенные, жаждущие битвы и крови. Настоящие бойцы.
Видимо, глава их небольшого отряда решил взять часть забот на себя, приказав им двигаться на стену.
- Справишься? – коротко кинул он не то вопрос, не то утверждение, и спешно выдвинулся по лестнице вверх, нагоняя парочку своих новых союзников.
На стене их ждали. Не такой большой отряд, как он полагал, но у них было численное преимущество. Воины Виан ринулись вперед, намереваясь взять нерасторопных охотниц на мечи, не давая им получить фору. Рихард же движением кисти руки, сведя брови у переносицы, сотворил иллюзию, придав себе облик древнего чудовища, и дохнул в охотницу, что ринулась, было, к нему, струей иллюзорного пламени. Ох, она даже могла поверить и почувствовать его жар. Вскрикнув, охотница отступила слишком близко к краю стены, и, оступившись, полетела вниз, встретив смерть. Еще в одну бог метнул кровавое жало – она подобралась близко, еще немного и ее оружие могло оставить длинный порез на шее бога-чудовища.
Тем временем, бойцы Виан справились с еще тремя охотницами. Не сказать, чтобы без потерь – один держался за раненую руку, второй все еще оборонялся, сражаясь с последним соперником. Рихард хотел помочь, но ловкий удар меча пронзил тело врага насквозь.
- Активируйте механизм, вы слышали Авеля! – крикнул бог союзникам, развеиваю иллюзию, они были ближе. Один из них кивнул, приводя его в действие, открывая отряду новые возможности.

— Справишься? - спросил Авеля перед воротами один из Виан - такой же полукровка, если судить по золотому цвету глаз, - и бастард без промедления ответил: - Должен!
   Именно так и никак иначе - слишком многое стояло на кону. Все они здесь одинаково рисковали и одинаково вкладывались, разве что сам Арратс пытался взлететь выше над всем происходящим, охватить умом и взглядом поле боя целиком, взвесить ситуацию и принять решение удачное для всех. Механизм ворот был важнейшей задачей сейчас, однако в его захвате он доверился другим воинам, чтобы самому устремиться туда где требовалась огневая мощь. Личная слава его не интересовала, Ворон готов был и возглавлять атаку, и прикрывать отступление. Их небольшой отряд мнился ему собственным телом, где каждый воин был подобен пальцу на руке, и потеря даже нескольких из них превратила бы кулак в культю. По итогу это могло сильно сказаться на схватке со жрицами, которые оставались в ледяном храме.
   - Внутрь может вести другой путь! - предупредил Харука, и Авель хорошо понял его мысль, однако тратить силы на бой с пауками здесь и сейчас счел излишним. По сути от них того и ждали, что они разобьются еще на подходе, увязнут в схватке с марионетками, тогда как им нужно было обезглавить Культ как можно скорее.
   - В узких коридорах справиться с ними будет проще, - объявил Ворон и взглянул на свою жену. Заметно уставшая, напряженная, она тем ни менее не выглядела напуганной, загнанной или потерянной. По всем определениям поле боя было не местом для столичного цветка и не местом для обремененной женщины, но Элен держалась с императорским достоинством посреди всей крови и грязи. И бастард находил ее особенно прекрасной в этот момент, как робкий цветок, который расцвел посреди былого пожарища.
   - Побереги силы, - попросил он, урывая момент посреди отступления за ворота. - Дальше я справлюсь собственной магией. Твой резерв еще может понадобиться после.
   Отчасти это было лукавством: впереди было самое напряженное сражение и Авель желал, чтобы Элен могла защитить себя и их дитя в случае опасности, хоть Харука и был при ней верным псом, который держал свое слово и не отходил от принцессы ни на шаг. Глядя на него, Ворон испытывал благодарность смешанную со странным торжеством - Арратс был рад использовать мировозрение Кречета, рад его лояльности, рад, что мог сконцентрироваться на сражении и быть уверенным в сохранности самого важного для себя.
   Они шагали вперед через ледяные переходы и залы, и Авель не сдерживал алчущих вражьей крови вампиров, пока их собственное стремление поглотить извечных обидчиц шло вровень с его собственными целями. Ворон не смотрел на ту звериную жестокость, которую Виан выплескивали на врагов, отчасти потому что все еще не желал признавать крови северного клана в себе - яростную и бездумную, и потому бастард так и не принял боевую форму. Это мешало бы ему мыслить - он опасался так же потерятся в своем кровавом безумстве.
   Вот только даже когда они окружили группу жриц в центре одного из залов, Арратс не находил среди них взглядом главенствующую, если верить тем описаниям, что оставила мать. Должно быть она продолжала отсиживаться где-то еще глубже в ледяных норах, а то и пыталась выбраться через какой-нибудь паучий лаз, уподобившись мерзкой твари. Было бы досадно упустить ее в тот момент, когда они так близко подобрались к проклятому Культу.
   Заклинанием Авель набросил на сгрудившихся жриц огненную сеть. Это, конечно, не убило их, однако позволило воинам Виан воспользоваться возникшим замешательством в свою пользу.
   - Никого не упустите! - надрывно приказал Ворон. - Ни одна из них не должна остаться в живых!
   Из уст бастарда это не было той упоительной жестокостью, какую испытывали его солдаты - как ему казалось, не было, - Авель лишь предвидел месть и проблемы в будущем. Ему даже было все равно кто именно остановит сердце Культа, главное, что бы оно больше не билось.

Бой разгорался. Элен чувствовала неприятную тревогу, и та усиливалась, когда вампирша понимала, что среди жриц культа нет его главы. Она не утешала себя неоправданными надеждами, что обозлённые воины уже отыскали её и наказали по своему жестокому усмотрению, а упустить главную паучиху – значит, оставить шанс, что вся их затея с нападением напрасна. Затронув осиное гнездо, нужно полностью его вытравить, как бы жестоко это ни звучало. Элен никогда не считала себя убийцей, но уже не в первый раз вынуждена защищаться, проливая чужую кровь. Сейчас она боролась не просто за свою жизнь или за идею, а за будущее, которое всё ещё казалось хрупким, как песчаный замок на берегу моря. Хватит одной слабенькой волны, чтобы он рассыпался.
- Мы должны убедиться, что глава культа мертва, - Харука будто бы прочёл её мысли и озвучил их. Он не отступал от неё ни на шаг, и Элен даже казалось, будто её он стережёт больше, чем Авеля. И на то были свои причины. Арратс, в отличие от дворцового цветка-принцессы, бывал в настоящих сражениях, а она, несмотря на стычку с рудокопами в Мирдане и все уроки с Иль Хресс, всё ещё не имела нужного опыта для сражения, а кроме того… она носила дитя.
Храм лже-богини обыскивали с особым пристрастием. Проходя по коридорам, Элениэль не снимала магического щита и ждала внезапного нападения. Некоторые жрицы, запертые в каменном мешке, сражались с отчаянием и злостью, используя любую возможность напасть исподтишка. Харука шёл немного впереди, заслоняя Элен собой на тот случай, если пустой коридор не так уж пуст на самом деле. Сердце гулко билось в ушах принцессы, оглушая её. Страх стал её спутником вместе с бесконечным ожиданием худшего, и она невольно тянулась рукой к животу, словно хотела убедиться, что с ним всё хорошо, и заверить, что бояться нечего.
Коридоры храма были узкими и удобными для внезапных атак. Чужаки не знали их и оттого казались охотницам лёгкой добычей. Жрица напала внезапно. Харука едва увернулся от ятагана, когда охотница резко появилась из-за колонны – узкий проход скрывал её во тьме до удачного момента. Остриё распороло камзол на плече, задев вместе с тканью и плоть, но Ариго не дал охотнице второго шанса. Короткий клинок вошёл под рёбра охотницы, выбив из неё хриплый вздох, и оборвал её жизнь, когда Харука повернул его и вогнал глубже, доставая до сердца. Вампирша повалилась на пол. Кровь быстро натекала на пол. Стеклянные глаза пусто смотрели в сторону Элен.
Шум оживлённой битвы постепенно стихал, превращаясь в редкие вскрики боли или возмездия. Звоны мечей и удары плети тонули в полутёмных коридорах храмах, уходивших всё дальше и дальше от главного зала, пока неожиданно не расширились. Место казалось странным и пустым, наполненным десятком тоннелей внушительного размера и едва ли походили на тайные выходы. Никто не пытался украсить зал – он был старым, холодным и выполненным из тёмного камня, который отчего-то казался влажным.
- О, вы нашли мою комнату, - женский голос с лёгкой хрипотцой сочился ядом и весельем.
Элениэль увидела женщину под потолком и не сразу рассмотрела за холодной красотой громоздкое паучье тело.
Стоило догадаться, что такое количество пауков на страже храма не обходится без паучьей королевы. В отличие от других пауков, служащих жрице, эта казалась вполне себе разумной тварью и одному Бэлатору известно, почему это существо подчинялось культу. Очень быстро стало известно, что проходы-тоннели полны таких же пауков, разного размера, возраста и силы, каких они встретили за пределами храма. Пауки выбирались, щёлкая жвалами, и загоняли их в круг, собираясь явно пышно трапезничать.

- Зачем она тебе, золотоглазый? – голос королевы был одновременно весёлым и пугающе добрым, что совершенно не вязалось с её намерениями убить их всех. – Тебе всё равно до неё не добраться.
Даже если паучиха могла бы предать жрицу и сказать, где её искать, то добраться до неё из зала, не преодолев полчище пауков, было практически невозможно. Без приказа королевы пауки не спешили атаковать и разить паутиной, но постепенно подбирались ближе, крадучись и явно готовясь отозваться по первому приказу королевы.
- Ты кажешься мне крепким, - продолжала певучим голосом королева. Она специально держалась под потолком на крепкой нити паутин, чтобы её не могли достать ни заклинания, ни стрелы, не говоря уж о мечах. Королева не рисковала собой и брала лишь числом своих детей-миньонов, следующих вперёд по одному её зову. – Я могу оставить тебя в живых, если пожелаешь. Но взамен ты должен мне молодую королеву.
От слов королевы Элениэль стало мерзко. Она прекрасно знала, как именно появляются паучьи королевы, и едва подавила в себе порывистое желание метнуть в паучиху ледяной стрелой – всё равно не достанет, а сейчас они не имели права на ошибку и не могли тратить силы и ману впустую. Она должна думать о защите в первую очередь, а оставить атаки на мужчин, несмотря на все заветы Иль Хресс.
Харука нахмурился. Выставив меч перед собой, он присматривался к паукам, что были ближе всего к ним. Стоять спиной друг к другу – лучшее, что они могли сделать с тех пор, как им отрезали пути отступления.
- Расчистим проход, - шепнул он остальным, не собираясь задерживаться в паучьем логове. Раз пауки не выбрались из него раньше, то им не было дела до общего сражения или же по какой-то причине они не могли покинуть зал – не то из-за размеров прохода, не то из-за печатей магов. – И уберёмся отсюда.
Королева не давала им времени на раздумья. С писком паук бросился к ним и вслед за ним поспешили остальные, собираясь разодрать незваных гостей на части. Элен извернулась, вскинув руку, и ледяная стена с острыми шипами полукругом выстроилась перед ними, закрывая и её, и Авеля. Паук резко остановился, напоровшись на преграду, и издал низкий звук боли, когда ледяной шип впился в его тонкое брюхо.
Харука разрубил паучью голову пополам, едва паук кинулся к нему, щелкая жвалами. Грузное тело арахнида растянулось на полу, заливая его липкой зелёной слизью.

Глациалис говорила, что не может как-то помочь сыну с невесткой. Она не может ни выделить им воинов, ни помочь с перемещением, ни как-либо вмешаться. Любая помощь с её стороны – это удар по самой же себе. Она держалась в стороне, сколько могла, ожидая, если не худшего, то уповая на то, что хотя бы один из её отпрысков вернётся живым.
Пауки издавали писк на низких частотах. От него у Элен кружилась голова, и она тщетно пыталась заткнуть уши, чтобы сконцентрироваться на заклинании. Воин из неё был никакой, а маг поддержки – едва ли лучше. Огненная стихия жгла тварей, не давая им ни одного шанса подобраться ближе и вкусить их плоть.
Паучья королева отдавала команды, но сам по-прежнему держалась в стороне, и не думая рисковать собой.
Едва появился проход, как вампиры ринулись из ловушки. Последние силы Элен ушли на ледяную стену. Паучьи жвала клацнули в опасной близости от её руки, едва задев рука и кожу под ним. Яда в них быть не должно, но вампирша инстинктивно прижала руку к груди, опасаясь, что её беспечность выйдет ей боком. Боком для их с Авелем ребёнка. Но думать об этом было некогда. Под натиском пауков ледяная стена быстро крошилась и осыпалась. Проверять её на прочность, а узость прохода на изворотливость пауков – никто не хотел. Пришлось быстро убираться из коридора, выбирая безопасную дорогу. Дальше и дальше по коридору.
В груди бешено колотилось сердце. Элен знала, что растратила весь магический запас и теперь она, даже при всём желании, не сможет защитить магией ни себя, ни Авеля. А что было у них? Такие же уставшие, измождённые быстрым боем и проблемами не меньше, чем она.
Элениэль резко затормозила, когда Харука рявкнул, выпростав руку.
- Назад!
Растерянным взглядом она обвела коридор. Следы чужой смерти отметинами крови и зарубками от мечей значились везде, где падал её взгляд. К сапогам натекала лужа свежей крови из вспоротого горла жрицы, которая не успела спастись. Ошмётки разорванных тел лежали возле колонн, словно кто-то попировал ими всласть, наслаждаясь брызгами крови на белоснежных стенах. Никто больше не сражался. Переходя взглядом от одного изувеченного тела к другому, Элен подняла взгляд и посмотрела в дальний конец коридора. Только теперь она заметила мужскую фигуру. Беловолосый вампир спокойно шёл им навстречу, зажимая в одной руке изогнутый клинок с чёрным лезвием, а во второй… болталась отрубленная голова женщины, похожая на сморщенную сливу, искупанную в крови. Лицо её перекосилось в полузвериной форме, с высунутым языком и оскаленными длинными клыками. Капли крови срывались с обрубка шеи и оставляли на полу кровавый след. Незнакомец спокойно шёл к ним, и Элен не узнавала его. Она не знала всех вампиров, что пошли вместе с ними мстить жрицам, но он казался каким-то… другим?..
И именно он был причиной того, что Харука держал двух наследников династии на расстоянии, собираясь атаковать вампира первым.
Вампир остановился в пяти метрах он них, усмехнулся и подбросил голову. Сделав оборот в воздухе, она упала на пол к ногам Авеля, брызнув редкими алыми каплями.
- Ты кое-кого забыл… - насмешливым голосом заметил незнакомец и с особым вкусом добавил: - Старший брат…

«Старший брат?» - Элен удивлённо перевела взгляд с незнакомца на Авеля. О младшем брате Арратса – сыне Иль Хресс – практически не говорили ни во дворце Хериана, ни за его пределами. Даже слухи пресекались на корню самой императрицей. Она не жаловала младшего сына, такого без безродного, как Авель. С горячей кровью воина Арис. Намного лучше его знал Харука, потому что он приходился единокровным братом его жене, и, судя по хмурому выражению Кречета, относились к нему со снисхождением.
Он был изгоем. Не вороном, как Авель. Не признанным сыном императора, который получил должное образование и любовь с покровительством отца. Никто. Никто с клыками и когтями.
- Алтарь? – Эцио поскрёб щетину на скуле. – Какой алтарь?.. Ах, этот алтарь, - он скабрезно улыбнулся. – Я оставил это для тебя. Надеюсь, что с холодным камнем ты справишься лучше, чем с живыми кусками мяса? – он даже не пытался скрыть издёвку в голосе, и напрочь проигнорировал слова про опоздание. Самодовольство так и пёрло из вампира, сияя, словно начищенная монета в лучах солнца.
Эцио подошёл ближе. Несмотря на целых двух защитников с оружием и заведённых после сражения, он без страха заглянул им за спину, пытаясь всмотреться в Элениэль, и даже немного подался вперёд, наклонившись, чтобы разница в их росте стала незначительной.
– Мне было любопытно посмотреть на столичную пташку, - он улыбнулся. – Слишком тощая… Ты уверен, что она сможет выносить отпрыска? – Эцио бросил взгляд на Авеля. – Ах да… Вы же Камэль… императорская кровь. Все такие болезненные и слабые.
Элениэль чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом вампира. Он ничем не походил на Авеля. Совсем. Но был таким же ядовитым и опасным, как его мать. Дух хищника отталкивал и настораживал. Натянутые отношения с братьями слишком явно били в глаза, чтобы их не заметить.
- Эцио, - сухо одёрнул Харука.
- Да-да, - он отмахнулся, выпрямившись, - кроме, пожалуй, тебя. Разве что кто-то из Арис задорно трахнул твою бабку в пятом поколении, - хмыкнул вампир.