Минуло два дня с момента отравления. Смерть больше не угрожала Майлону, но он оставался слаб - много есть он все еще не мог, да и не всякая еда желала задерживаться внутри. Дейган рекомендовал лишь продолжать пить его отвар и со временем все должно было восстановиться. Сам он покинул дом торговца утром, заверив что в постоянном надзоре лекаря писарь больше не нуждался, и Бэл остался в одиночестве. Дом все еще был наполнен суетой - по коридору в сторону комнат Рейн то и дело ходили с донесениями, Кречет слышал обрывки разговоров, слышал пересуды слуг за тонкими стенами и чувствовал себя выброшенным на обочину, совершенно бесполезным в момент, когда требовалось действовать. Конечно Черные не были дураками и знали свое дело, а он уже не был гвардейцем, но просто лежать Майлон не мог. Он пытался марать бумагу на раскладном столике, лежа в постели, выводил витиеватые буквы, не давая себе забывать навык, но быстро уставал. Мысли тоже тяготили его. Не только убийца занимал его голову, но слова сказанные Нарин и слова не сказанные Рейн. У них действительно не было будущего, но и для себя одного Кречет его не видел. Мог ли он сделать хоть что-то, чтобы не просто жить в сундуке рядом с маленькой бастардкой, а занять место достойное?
“Достойное”.
   Бэл горько усмехнулся и густо закалякал последнюю неудачную заглавную букву, а после откинулся на подушки и опустил руки, не глядя вертя в пальцах перо. У него было слишком много пустого времени, которое забивалось мыслями настолько тяжелыми, что впору было удавиться. Сейчас бы пойти в манеж и от души поколотить железкой соломенное чучело - самое лучшее лекарство от дурных мыслей - сразу в голове становилось пусто и хорошо.
  - Ты зажрался, Майлон Бэл, - вынес вердикт Кречет самому себе. Если в первые дни он был просто рад быть рядом с Рейн, рад тому, что она не злилась на него, то теперь после ночи в постели, как бы это не звучало, хотел не выпускать пташку из объятий никогда, хотел какой-то уверенности для них двоих. Но мир был больше одной комнаты, и Нарин напомнила об этом - их видят и им не простят. Ему так точно. Слишком много мыслей! Их срочно нужно было пустить в иное русло, и Майлон, сунув перо в волосы, отставил маленький столик на противоположную сторону кровати, а затем сел и спустил ноги вниз.
   Сейчас, не обладая обилием сил, он по достоинству оценил драконьи одежды, которые легко одевались и легко запахивались. Даже в сандали достаточно было просто сунуть ноги, не утруждаясь натягиванием сапог. Бэл оделся и, чуть передохнув после этого подвига, притянул к себе деревянную трость, которая помогала ему вставать и держать равновесие. Опираясь на нее и время от времени хватаясь рукой за стены и косяки, Кречет отправился в поход до кабинета Рейн. Удивительно, как в былое время он преодолел бы это расстояние за минуту, теперь же ковылял, как колченогий старик. Болей он не чувствовал, но общая слабость едва ли позволяла жить прежней жизнью. За минувшие два дня Майлон заметно осунулся лицом, черты его заострились, под ясными глазами залегли черные круги, но в присутствии пташки он продолжал вполне искренне улыбаться.
   Перед дверьми в кабинет еще одним препятствием на пути встала Нарин. Бэл выпрямился, перед ней, стараясь очевидно не налегать рукой на трость, а забытое за ухом перо добавляло его виду особенно боевой настрой.
   - Доложи обо мне, - попросил он.

Отредактировано Майлон (11-06-2020 13:50:45)

- Благодарю, - Майлон улыбнулся Нарин, проходя внутрь рабочего кабинета. После коридора, показавшегося бесконечным, он бы сейчас с большим облегчением куда-нибудь сел или даже упал полежать, но впереди ждала самая важная часть путешествия - Рейн. Показывать свою слабость ей в полной мере Бэл не желал, ведь переживать совсем не о том будет. Он подобрался, повыше вскинул голову, как перед смотром, подхватил трость так, как если бы она была лишь вещью излишества, но не необходимостью, и предстал перед пташкой с видом бравым и лихим. Пройти только от двери далеко не смог, пришлось остановится и немного выждать.
   - Может я соскучился, - с неизменной улыбкой ответил Кречет и все же упер трость в пол, перенося на нее часть веса. Недвижно стоять тоже было не так просто. - Лежать и отдыхать я могу только если умер, а я еще живой и мне нужно какое-то движение. Этот балдахин еще - лежишь как в склепе. Вчера хотя бы Дейган меня развлекал, а сегодня так прямо могила. Позволишь я сяду на твой стул?
   Майлон кивнул на писчее место и еще до того, как Рейн успела дать ответ, направился к нему. Пожалуй, если он сейчас не сядет, то пташка и Нарин будут поднимать его с пола и волочить обратно.
   - Ты, кстати, знала, что драконы считают каллиграфию и фехтование очень близкими занятиями? Получается, что я даже почти не менял занятия на взгляд дракона. Пустота есть форма, форма есть пустота… - писарь сел, заметно тяжело и откинулся на спинку стула, поглядывая на маленькую бастардку. - Понятия не имею, что это значит, но звучит умно и важно. Буду использовать. Но… - Бэл приставил трость к краю стола и привычно перебрал разбросанные бумаги и вещи, находя им то место, которое определял прежде сам, - … я пришел не поболтать. Вернее не только поболтать. Так понимаю, отравителя еще не поймали…
   Если бы поймали, то это стало бы известно всему дому сразу, даже ему, оставленному в гостевой комнате. Однако кругом продолжали царить настороженность и напряжение. Майлон не знал деталей - ему не докладывали, и он мог судит о ситуации лишь по урывкам, но как бывший гвардеец хорошо понимал ситуацию и знал, что в ней происходит сейчас и будет происходить дальше. А потому имел свое предложение.
   - У меня есть мысль, - взяв чистый лист бумаги и перо, хотя одно уже было у него за ухом, он принялся что-то чертить и писать. - Никто дома не покинул, а значит наш убийца все еще здесь, он затаился и ждет пока пройдет накал первой тревоги и охрана начнет терять бдительность. А она начнет - существовать в таком напряжении постоянно невозможно. Где-то в караулах появятся бреши и недосмотры. Он же тоже здесь живет и все это видит. Поэтому я подумал, что хорошо бы заставить поволноваться его самого. У Черных же есть псионики? Были, с одним мы даже общались. Один, двое - они, конечно не могут проверить полсотни, но не это главное. Главное, чтобы он понял, что вокруг него будут сжимать кольцо. Проверять, скажем по двое слуг в пару дней, перебирать всех по очереди. При идеальном исходе мы наткнемся на отравителя сразу, порывшись в его голове. При всех остальных исходах, он… - Бэл взглянул на Рейн с немым извинением во взгляде, - попытается закончить дело или удрать. Риск для тебя будет и есть, но так мы заставим его думать о времени. У него не будет возможности на лучший момент и хороший план. Он ошибется… хотя загнанный зверь - яростный зверь. Но тут решать тебе.

- А ещё день назад радовался, что тебе досталась кровать вместо коврика, - напомнила Рейн и Майлон демонстративно закатил глаза. Спать на кровати, бесспорно, было куда приятнее, одна из маленьких радостей любого наемника, чья жизнь проходит по большей части в дороге, где не всегда есть возможность переночевать на постоялом дворе, а спать на корнях среди комарья - то еще удовольствие. По сравнению с ним коврик на полу уже кажется достижением цивилизации. Но все же среди слуг, или как ранее в казарме, спалось куда веселее и как ни странно спокойнее - можно было хоть с кем-то языком почесать, а в гостевой комнате разве что птица прилетит на перила за окном. Хотя, если смотреть правде в глаза, хотел он видеть рядом с собой только свою пташку, но та больше не залетала в комнату. Было ли тому причиной, что она не хотела привлекать внимания к своей привязанности, или же чувство вины отступило, как только он пошел на поправку, Бэл понятия не имел, да и думать об этом не хотел. Маленькая бастардка не была ему ничего должна, наоборот, это он должен был ей, а потому даже нашел повод для разговора, чтобы не казалось, будто бы он пришел просто так лишь повидаться с ней.
   - Хочешь заморить меня голодом? Жестокая женщина, - делано возмутился Кречет и вновь стал немного серьезнее. - Да, я понимаю, сколько это требует всего, - согласился он и, закончив писать и чертить, сунул перо привычно за ухо, в то же мгновение найдя там еще одно. С долей растерянности взглянув на оба, он в итоге пихнул их в стаканчик к прочим. - Но я говорю именно про то, что наш убийца не должен чувствовать этого. Он должен думать, что его время скоро выйдет. Может быть стоит пустить слух о том, что нам пришлют еще псиоников для поимки отравителя. Можно добавить к этому, что якобы нашелся некий свидетель, который что-то видел и чьи слова сейчас проверяются. Чтобы загнать зверя нужно много лая, - с важным видом заметил Майлон. - Дейган сказал, что яд был растительным, из смеси каких-то цветов, которые растут здесь, на острове. И что в малых дозах их используют в лекарствах. Может быть стоит походить по лавкам поспрашивать не покупал ли кто-то больших доз, сославшись на травлю крыс или вроде того. Город конечно большой, но… я попросил Дейгана спросить об этом у других лекарей драконов, но не знаю насколько он будет честен и на сколько ему доверяют. Если у нас будет хотя бы примерное описание убийцы, то станет заметно проще. Вот…
   Бэл отложил исписанный листок.
   - Я тут набросал примерные круги подозреваемых, хотя Черные, наверно, и без меня знают в каком порядке проверять. Но мне нечем было заняться, - Кречет улыбнулся. - А что за беспорядки? Это точно был не я. Я был занят все это время.

Майлон только фыркнул на шутку Рейн о перьях, но улыбнулся. Сейчас в первую очередь ему хотелось высказать все свои идеи и мысли о поимке отравителя, и это действительно было важным, ведь пташка могла пострадать, когда его не будет рядом. Он не мог защитить ее от всего, но все же присутствие рядом давало какую-то иллюзию контроля ситуации, ощущение, что ты сделал все, что от тебя зависело, выложился на полную. А там лишь боги могли решать, как все сложится. Отстраненный же, Бэл ощущал мучительную скованность бездействия.
   Он кивнул на слова Рейн о бегущей крысе и даже щелкнул пальцами.
   - Именно! - подтвердил он еще и словесно. - Как говориться: не можешь выиграть, то хотя бы помешай это сделать врагу. Что до псиоников, то, можно, наверно обойтись и теми, что есть. Слуха о подкреплении будет достаточно.
   Майлон и сам понимал, что если о случившимся прознает император, то их с маленькой бастардкой разлучат, а удасться ли после этого встретиться вновь, кто знает. Над ними висела смерть, но даже так, Бэл не хотел вновь потерять Рейн. Может быть это было самонадеянно, может опрометчиво, но все опасности он бы хотел пережить с ней рядом, пусть это будет в разы сложнее, чем просто спрятать ее под отцовское крыло.
     — Про ласки с лекарствами я как-то не подумала, - ляпнула пташка поперек серьезного разговора и Майлон крякнул, тут же спешно прокашлялся, сделав вид, что поперхнулся и прикрыл ладонью рот. Улыбка рвалась наружу и приходилось буквально сдерживать ее пальцами, чтобы сохранить деловое лицо. Для важности мысли Кречет только покивал в такт решению Рейн.
   - Может это как-то связано с отравлением? - предположил он, когда смог нормально говорить, связав воедино покушение и поджоги. - Кому-то очень не нравиться деятельность компании на острове. Но вернее мы узнаем только если получится поймать кого-то живым.
   Майлон невольно использовал в разговоре “мы”, хотя по сути не имел никакого влияния на происходящие, не занимал никакой существенной должности и в целом лучше бы ему было не высовываться. Но чувствовал себя уже неотъемлемой частью жизни маленькой бастардки, желая идти туда, куда идет она, даже если это огненная пасть Фойрра.
   - Ты кажешься растерянным, - вдруг невпопад обронила Рейн, резко меняя всю тему разговора, и Бэл взглянул на нее с откровенным непониманием. Ему-то казалось, что он вполне успешно скрывает все свои тревоги, но пташка точно бы видела его насквозь. И на миг Кречет почувствовал себя обезоруженным.
   - Хы, - не сразу нашел, что ответить он и просто невозмутимо улыбнулся, как всегда. - Возможно, коридор был слишком длинным и я подустал сюда добираться, - попробовал оправдаться он, заглядывая Рейн в глаза. - Ну, и возможно, я… переживаю за тебя! Стол не убран, бумаги как будто курица порылась, перья не точены, чернил только на дне и осталось.
   Майлон развел руками над столом, который сам же недавно прибрал.

- Не забывай, что ты писарь, но ведёшь себя как гвардеец, - пожурила Рейн и Майлон опустил глаза, вздохнул и привалился спиной к спинке кресла - хотя бы в кабинете была нормальная мебель. Гвардейских привычек он за собой вовсе не замечал, особенно когда голова была занята переживаниями, просто реагировал так, как был обучен. Телохранителем ему приходилось служить и после бегства из Поднебесной, а вот писарем он проработал немногим больше недели и единственная привычка которую он за это время приобрел - это пихать перо за ухо. А как вообще должен вести себя писарь? Бэл знавал несколько гвардейских писак в свое время, которые терлись возле высоких чинов - белорукие и надменные, - и такой игры он долго бы не выдержал. Одно дело не называть своего имени и молчать о прошлом, но совсем другое вычеркнуть все умения и повадки, стать другой личностью - такое под силу в полной мере было разве что лицедеям и подлецам. Кречет себя не относил ни к одним, ни к другим.
   - Я постараюсь, - тем ни менее пообещал он и широко улыбнулся, когда пташка возмутилась против курицы. На какой-то момент ему показалось, что он отделался от серьезного вопроса шуткой, но Рейн вновь выказала тревожность, поджимала губы, отводила взгляд.
   -  Но я не хочу, чтобы ты пострадал. Не нужно обо мне беспокоиться сверх меры, - попросила она.
   - Забавно, но я могу сказать тебе ровно тоже самое, - продолжил улыбаться он, хоть и понимал, что все беспокойства пташки серьезны, так же, как и его о ней. Эта мысль была и приятной, и безнадежной. Они оба вели себя как гвардейцы по отношению друг к другу…
   - Нарин догадалась. Не обо всём, но подметила особое отношение, - сообщила Рейн, но неожиданностью для Майлона это уже не было, а потому он даже бровью не повел.
    - Особое отношение? Да она думает что мы спим, - невесело усмехнулся он, подумав: “Прям не хочется ее разочаровывать”, но промолчал. Один раз он уже испортил пташке репутацию, когда она была чужой невестой, теперь же она была чужой женой. И с одной стороны Кречету не хотелось допустить прежней ошибки, хотелось проявить благородство к любимой женщине и уважение к ее нынешней жизни, не доставить проблем больших, чем уже доставил. С другой… послать все к Фойрру, пусть горит вся Поднебесная и советник Рит вместе с ней! Все равно будут судачить. А у них с Рейн была всего одна жизнь и они без того много времени потратили друг без друга. Почему он должен отказывать себе ласкать ту женщину, которую хочет?
Что вообще правильно? Ответа на это у Бэла не было.
   - Я сказал ей, что она ошибается, но, похоже, она не слишком поверила. Не думаю, что она кому-то расскажет - Нарин очень печется о тебе. И все же… - Майлон вздохнул и устало потёр лоб рукой. - Ты вправе меня отослать куда-либо ещё, если сочтешь это нужным. Но… хрен я куда уйду.
  Кречет кривова-то улыбнулся.
   - Совью гнездо на ближайшем дереве и буду на заре орать с него песни.
   Бэл дурачился. Конечно, если Рейн захочет его отстранить от себя, то сделает это, а если не она, то Черные, но тогда уж его точно больше не найдут. И все же...

Рейн смутилась. Приятно было обезоружить ее напускную воинственность и браваду, с которыми она подчас умела выступить, бросив сальную шутку или двусмысленную фразу. Майлон видел эту эмоциональную брешь в ее доспехе, надетом против мира, и она вызывала необъяснимо теплое чувство от осознания, что это лишь оболочка, что пташка не огрубела до самого сердца и что его компания достаточно уютна для нее, чтобы на время этот доспех снимать. При дворе без маски было не выжить - Бэл хорошо это знал. Но зачастую там становились холодными и бесстрастными, немногословными, будто бы мертвыми, потому что за любую слабость тут же хваталась целая свора недоброжелателей. Кречет был даже рад, что маска маленькой бастардки - это грубость, а не надменность. И в то же время понимал, что может сам стать в глазах прочих ее слабостью, которую не простят. Именно об этом говорила Нарин, прося его уйти...
   - Что она тебе сказала? - спросила Рейн, и Майлон на мгновение задумался.
   - Хотела, чтобы я оставил тебя, - ответил в итоге он. - Она боиться за тебя, думает, что этим могут воспользоваться, и что мое существование неприемлемо для алиферского общества. И так-то она даже права…
   Бэл смахнул со стола лишь одному ему видимую соринку, и в целом занялся изучением столешницы, скользя взглядом по полосам деревянного узора, только бы не смотреть в лицо пташке. Она, впрочем, тоже блуждала взглядом где-то в стороне. Если подумать, то слабостью Кречет все же не был. Глупостью - пожалуй, но не слабостью. Слабый дух никогда бы не пошел против норм, и против алиферов, занимавших первые места в Поднебесной у власти. В конце концов, прятать преступника - значило выступать против императора и его законов. И даже для принцессы это было слишком.
   - Я не собираюсь тебя отсылать. Ты знаешь причину, почему я не могу этого сделать, - важно заявила Рейн и Майлон просто кивнул: - Да, знаю.
   И вовсе не Черные были тому причиной. Держа писаря под боком, пташка наверняка предавалась все той же иллюзии, что и он сам, думая, что нахождение рядом защитит от всех напастей надежнее всего.
   Правая бровь Бэла выразительно поползла вверх, когда пташка обмолвилась про хранимые Нарин тайны. Сейчас он взглянул на нее не в пример внимательно и немного лукава.
   - А какая первая? - поинтересовался Кречет. - И сколько их вообще? Стоит ли мне заглядывать в другие сундуки?
   В вопросах была доля шутки, однако улыбку писарь не демонстрировал, сохраняя внешнюю серьезность. Совсем не это занимало его сейчас, а слова Рейн о Солмнире - странно они звучали, будто тот был ей не законным мужем, а отцом, который мог бы застать непутевую дочь. Она не думала, сейчас, что это неправильно по отношению к нему, а переживала лишь о том, что он узнает. И Фойрр побери! От этого было и безумно приятно и неимоверно тошно. Желания и приемлемость ополчились друг на друга. Можно ли было разрешить этот конфликт когда-либо, приведя обе стороны души к компромиссу? Кречет решения не видел.
   - Когда Солмнир вернется, он оторвет мне голову в тот момент, когда просто увидит мое лицо. Так что не переживай о том, успеет ли ему сказать что-то Нарин.
   Вот теперь Майлон улыбнулся, весело и приободряюще. Хотя в глубине души весело ему вовсе не было, и даже не возможная смерть огорчали его, а то, что пташка останется принадлежать другому мужчине, и он имеет куда больше права прикасаться к ней.
   - Но… - Кречет оперся обеими руками о край столешницы и тяжело поднялся, - … пока ты здесь и я здесь, а между нами никого нет.
   Бэл обошел письменный стол, и проковырял ближе к Рейн. Это конечно было далеко от романтичного момента, но все же алифер был исполнен решимости.
   - А потому, когда я нормально начну стоять на ногах, я хочу чтобы ты… - Майлон мягко взял пташку за руку и приблизился к ее лицу, заглядывая прямо в глаза, - … потанцевала со мной.
    Подумал и добавил:
   - В прямом смысле.

Напряжение с пташки спало. Приятно было видеть, как сияли ее глаза, слышать смех и видеть улыбку. Трудное время совсем не означало, что нужно было переставать жить - следовало быть осторожным, но не страдающим. Майлон был лишен возможности строить совместные большие планы вместе с Рейн, но то малое и обыденное, что он мог, приобретало особую ценность. Потанцевать вместе, поесть, поработать, просто поговорить, пошутить, даже помолчать сидя рядом - все что касалось настоящего или ближайшего будущего было в его власти, и Бэл готов был нырять в это с головой. Грандиозного общего будущего у них все равно не было.
   - В таких вещах не думают, - с улыбкой обронил он и тут же продемонстрировал наглядный пример: не удержался, поцеловал пальцы Рейн, ласковые, перепачканные мелкими чернильными пятнами. А затем поцеловал пташку в губы с той нежностью, какой не мог ей ответить два дня назад, обнял за плечи, притянул к себе. Движения Майлона не были порывистыми или страстными, он и на ногах то неуверенно стоял, но обнимал все равно крепко, как должен был бы обнять в первый же день встречи после долгой разлуки, и разрывать эту близость не торопился. Целовал и целовал, пока не схлынуло чувство невысказанности, копившееся все последние дни. Руки алифера медленно соскользнули с плеч маленькой бастардки, огладили спину и замерли на талии. Жаль, что мгновения нельзя просто остановить. Как невозможно было вернуть все обратно, сделать вид, что ничего не происходит, запереть сердце, когда предмет его желания находился так близко.
   - Мне лучше будет сейчас уйти, - проявил долю здравомыслия Бэл, но вопреки словам прижимал к себе Рейн. - А то Нарин решит, что мы слишком затихорились тут… - Снова поцеловал, на сей раз более торопливо, коротко. - Отдай мне в работу долгосрочные бумаги. Я хотя бы немного помогу тебе, пока валяюсь без дела. И у меня будет повод прийти снова…
   Майлон улыбнулся и наконец выпустил пташку из объятий, потянувшись к трости, оставленной у края стола.
   - А ещё то, чем можно будет занять голову. Я там тупею глядя в потолок.