- Еще несколько минут, милорд.
Гипнос скрипнул зубами, но остался стоять, расслабленно опустив руки. В черном зеркале напротив отражался его белый силуэт, окруженный мерцающей сетью магического плетения и вспыхивающими рунами.
Обычно Полумертвый избегал собственного отражения в зеркале, но не сегодня. Имахир не солгал: он и вправду приставил к своенравному союзнику нескольких своих теней, что суетились вокруг Гипноса, измеряя, записывая, рисуя руны и осторожно прощупывая некроманта магией. С его слов они уже подробно записали, как именно он активировал Ключ Пантендора, и что произошло после.
Все это продолжалось уже третий день, и порядком надоело.
Он должен был быть не здесь. Он должен был быть на пути в Атропос. К Вилрану!
Его отражение в черном зеркале недовольно хмурилось. Впалый живот нервно подрагивал в такт дыханию. Руны звездами кружились вокруг его головы, вспыхивая от коротких, направленных заклятий теней.
Его новое тело не было идеальным: невысокое, бледное, с неразвитой мускулатурой, узкими плечами и тонкими, по-паучьи длинными руками и ногами. Гипнос уже третий день имел возможность вволю на него насмотреться. Но оно его устраивало. Оно было здоровым и не испытывало постоянной боли и холода, от которого он страдал прежде.
Но у него было не так уж много времени.
Он помнил шепот Ключа. Честная сделка. На краткое время, а затем...
- Довольно на сегодня, - Гипнос раздраженно оттолкнул от себя ближайшую Тень, и руны, вспыхнув в последний раз, погасли. Полумертвый вышел из очерченного круга, потянул с кресла длинную черную хламиду.
Он до сих пор носил бесформенные, скрывающие фигуру одеяния и брал с собой трость. Не мог избавиться от этой привычки. Не мог поверить, что может ходить без опасения упасть и растянуться на полу. Трость давала иллюзию опоры. Кинжал - Пьющий Жизнь - иллюзию защиты. А слишком резкая смена внешнего облика могла насторожить возможных недоброжелателей. Пусть большинство из них до сих пор видит в Гипносе немощного калеку, неспособного передвигаться без трости, шуршащего по полу длинным плащом. Хотя Полумертвый отлично понимал, что в штабе Культа никто не в безопасности.
Достаточно было вспомнить Джеда, который наивно предпочел культистов собственной сестре...
- Сколько еще исследований понадобится? - бросил Гипнос, застегивая у горла черный плащ. Пальцы обеих рук были гибкими и ловкими. - У меня мало времени.
Сам он не видел в реакции своего созданного магией тела ничего необычного. Оно делало все то же, самое, что и простые человеческие тела, и реагировало на магические воздействия - по мнению самого Гипноса - точно так же.
- Господин Уравнитель сам решает, когда прекратить эксперимент, - прошелестел помощник Имахира.
Они не упускали случая напомнить Гипносу, что решения принимает Имахир. Как будто об этом можно было забыть...
Гипнос не хотел дразнить Имахира, дергая его, как тигра за усы. То, как Уравнитель обошелся с Джедом, должно было послужить предостережением и для самого Беннатора. Но чем больше проходило времени, тем больше Гипнос склонялся к мысли, что его и не собираются отпускать.
Он тщательным образом отгонял ее от себя, сохраняя на лице безразлично-надменное выражение. Слишком много вокруг шпионов. Даже вокруг его мыслей.
- Магистр! - вошедший в зал человек был из Акропоса. Торопливо поклонился Гипносу. Полумертвый все увереннее чувствовал себя в роли Магистра, и они ощущали это, воспринимая его, как должно. После смерти Ювеабериса Гина ни Морговер, ни Сигвин, ни другие советники не осмеливались оспаривать его притязания.
И это немало льстило.
- Магистр, господин Сигвин просит вашей аудиенции. Говорит, что это срочно и касается Атропоса...
Это было все, что нужно знать Гипносу, чтобы немедленно отложить все прочие дела. Он сделал гонцу короткий знак умолкнуть - не хотел вести разговор при тенях Имахира, хотя Уравнитель, вне всяких сомнений, все равно узнает обо всем.
Рано или поздно, так или иначе.
- Идем.

Сигвин, один из бывших советников его отца, командовавший остатками войск Акропоса, явился в покои Магистра не один. С ним был человек - запыленный, с замутненными, уставшими глазами, по всей видимости, прибывший только что.
- Рассказывай, - Гипнос опустился в кресло, расправил плечи и поставил трость между колен.

Он слушал, не перебивая и не подгоняя шпиона - хотя больше всего ему хотелось соскочить с кресла, подбежать к нему на своих новых, здоровых ногах, и как следует встряхнуть, чтобы не тянул и не спотыкался.
Сколько времени они потеряли! Как можно было упустить, что в Атропосе происходит такое - туда уже явился Альянс, а он узнает об этом только сейчас!
Вилран. Его Вилран там. И приспешники Магистра Призыва разнюхивают неладное в Атропосе. Как скоро они выйдут на "Стефанна Беннатора"? Что они сделают с ним, когда узнают?
Известия о том, что двое его шпионов угодили в лапы палачей Ровенны не взволновали Полумертвого так, как одна эта мысль.
Он должен быть там. В Атропосе. С Вилраном. Немедленно.
Пока у него еще есть время. Если Ровенна оказалась столь глупа, что до сих пор не сообразила о подмене возлюбленного брата, она сама может служить Вилрану защитой от подозрений Альянса. Но как только люди в пыточной расколются - а произойдет это скоро...
- Сколько их? - нетерпеливо бросил Магистр Акропоса, стоило только Дакею умолкнуть. - Сколько там вооруженных магов из Альянса?
В одиночку ему Вилрана не отбить, а собирать большой отряд - долго, а перебрасывать его к городу - сложно.  Сейчас под началом Гипноса было чуть больше сотни воинов Акропоса, переживших битву за Близнецы. Плюс он мог бы поднять любых мертвецов в округе, но, к несчастью, ни одного бесконтрольного кладбища в окрестностях не было. Не было и рядом с Атропосом - кто, спрашивается, отстраивает город при нехватке живых работников? Разумеется, Ровенна, если она хоть капельку умна, давно уже прибрала их к рукам.
И все же шансы занять город у них есть. Кое-какие. В Атропосе из воинов - старики, женщины да калеки, выжившие после Культа. Хорошо если наберется пара десятков настоящих бойцов. Вот посланцы Магистра Призыва уже другое дело.
Но с другой стороны, сейчас Альянс целиком и полностью поглощен наступлением Культа на Фолент...
Сигвин, внимательно наблюдавший за реакцией Гипноса, кашлянул, привлекая к себе внимание. Застывшее выражение лица юного Магистра ему вовсе не нравилось.
- Милорд, вы намерены штурмовать Атропос? Сейчас? - советник хмурился, понимая, что, возможно, так и есть. - Когда там вовсю орудуют агенты Эарлана? Мы взяли бы город без проблем, но ведь они тотчас сообщат о захвате.
- Потом будет поздно, - Гипнос стиснул длинными бледными пальцами подлокотники кресла. - Потом мы уже опоздаем. Даже если они уйдут...
А они не уйдут так просто. Потому что если они узнают Вилрана, то доставят его к Эарлану, и выцарапать брата из Анейрота станет уже попросту невозможно.
- Капитан, немедленно собирайте людей, - Гипнос поднял голову, уставился на Сигвина немигающим, как у змеи, взглядом. - Всех, кого можем мобилизовать сейчас же, и мистиков в первую очередь. Нам нужно в кратчайшие сроки и без лишнего шума оказаться у Атропоса.
- Милорд, это... безумие! - попытался воззвать к нему советник. - Именно сейчас прорываться в Атропос - это всему Альянсу заявлять о своем присутствии, и...
- Заткнись и делай, как я сказал!
Это был первый раз, когда молчаливый, тихий Магистр повысил голос. Говорил он обычно негромко, внимательно выслушивал всех, кто давал ему советы, передвигался медленно. Сейчас Гипнос Беннатор был похож на человека, снедаемого лихорадкой: серые глаза нездорово блестели, над верхней губой выступили капельки пота.
Магистр Акропоса боялся.
Никто в штабе Культа никогда не видел его страха. Все знали, что юный Беннатор - параноик, что он отмерит не семь, а все десять раз перед тем, как отрезать. Он никогда не действовал необдуманно и поспешно. Он никогда не проявлял напоказ ярких эмоций. Мальчишку могли не любить (и не любили), но после странных слухов, бродивших о нем, и после его возвращения из Пантендора к нему не могли не прислушиваться.
- Да, милорд, - после короткой заминки отозвался Сигвин.
Гипнос несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул.
- Отправляйся с капитаном и как можно быстрее восстанови свои силы. Ты мне понадобишься,- бросил он Дакею.

Алекто он отыскал через несколько минут.
- Где Имахир? - вместо приветствия спросил Полумертвый.
Разумеется, Гипнос понимал - не мог не понимать, - что от Уравнителя не скроются его перемещения. Как и то, что Имахир не давал ему никакого разрешения покидать крепость.
Но сейчас на кону стояла судьба его брата. И если уж кто и может догадываться о планах Уравнителя, так это его верный безъязыкий пес.
- Мне нужно в Атропос. Как можно скорее.

Следовало признать: из всех бесконечных приспешников Имахира, из всех подхалимов и предателей, собравшихся в Культе в надежде отхватить хоть малую толику власти, из всех теней и шпионов, не имеющих собственной личности, Алекто был наиболее симпатичен Гипносу. Палач, матерщинник и свинорез, он был, тем не менее, на удивление цельным и целостным, а кое в чем, пожалуй, даже и искренним - когда дело не касалось интересов Имахира. И хотя Гипнос не доверял никому из обитателей крепости Ривирр, насчет мистика он был спокоен хотя бы в том, что он никому не растреплет его секреты.
- Мне нужно срочно захватить Атропос, и Имахир все равно об этом узнает. Пусть лучше от меня самого, - коротко ответил Полумертвый на молчаливые расспросы Алекто. Мистик обладал богатой, выразительной мимикой. В данный момент его подвижное лицо выражало сразу несколько эмоций - раздражение, скептицизм, удивление. И все они относились к его, Гипноса, планам. Очаровательно.
Следуя жесту Алекто, Гипнос прошел к дверям, около которых верный пес Имахира ошивался, готовый прийти по первому зову. Изнутри доносился негромкий гул голосов. Напомнив себе, что он - Магистр Акропоса и союзник Культа, а вовсе не личный слуга Уравнителя, Гипнос коротко стукнул в тяжелые створки и толкнул их.
Голоса смолкли. На Беннатора уставилось сразу несколько пар глаз. Магистры Культа, "тени", прочие приближенные - с недавних пор ему начинало казаться, что большинство слуг Уравнителя неуловимо похожи друг на друга. Не чертами лица, не используемой магией - а чем-то большим. Словно темная тень лежала на их аурах, на самой их сущности, подобно капле масла на воде - тягучая и липкая.
- Уравнитель, - Гипнос коротко склонил голову и сразу же выпрямился. Те из них, кто до этого не видел юношу после возвращения из Пантендора, могли заметить сейчас, что калека-Полумертвый не использует свою привычную трость, но Гипнос не думал об этом. Его мысли были уже на пути к Атропосу. - Я вынужден временно прервать эксперимент и попросить у тебя Алекто. Мне нужны его способности, чем скорее, тем лучше.
Он почти слышал, как возмущенно поперхнулся мистик за его спиной. В последнее время Гипнос Беннатор прибегал к услугам Алекто почти не задумываясь, будто тот был его собственным удобным инструментом.

Отредактировано Гипнос (18-12-2019 21:55:38)

Они все смотрели на него - немигающие невидимые глаза, скрытые капюшонами и темнотой. В полной тишине, не проронив ни слова, будто вовсе не были живыми существами. И Гипнос чувствовал себя ребенком под этими пристальными, тяжелыми взглядами - ребенком, который впервые открыл дверь в ночь и вглядывался в темноту, полную чудовищ, нарисованных ему живым, богатым на кошмары воображением.
И хуже всего был короткий, незаинтересованный взгляд самого Имахира. Впервые Гипнос ощутил, как Уравнитель небрежно, словно бы мимоходом, коснулся его разума, отыскивая в нем необходимое ему и отбрасывая все собственные мысли, мотивы и желания Полумертвого, как ненужную шелуху.
Беннатор и сам был псиоником, и понимал, чего стоят эти короткие мысленные поиски, и на что они похожи - но даже Вермина, соратница Ворлака, не была настолько искушена в путешествии по чужому сознанию. Демоница вползала вкрадчивой змеей, давая понять и осознать свое присутствие, отыскивая слабые места и воздействуя на них, исподволь внушая то, что было ей нужно - Имахир же действовал, будто плетью бил: коротко, хлестко, наотмашь.
В голове вспыхнула обжигающая боль, и Гипнос с трудом удержался от невольного вскрика. Они наблюдали, они ждали слабости юного Магистра, столь нагло вторгшегося к Уравнителю, и не должны были ее увидеть.
На мгновение он словно бы увидел их всех иными, чужими глазами. Сквозь боль, полыхнувшую красным в зрачках, разглядел покрытые разложением, опутанные черной паутиной лица под капюшонами, почувствовал холодное, отдающее мертвечиной дыхание, похожее на порыв ночного ветра над кладбищем. Вокруг была чернота, и в этой черноте рядом с Имахиром скалились оголенные черепа. И сам Уравнитель...
...разорвал мысленный контакт, оставив Гипноса - тот пошатнулся, часто моргая от отступившей боли. Миг жуткого видения прошел, навеянный не то вторжением Уравнителя, не то чем-то иным. Чем-то, что пробудилось в самом Гипносе после воздействия Ключа. Чем-то чуждым и новым, что шептало изнутри каждую ночь после возвращения из Пантендора, заставляло трижды обходить комнату проверяя все темные углы, побуждало оглядываться через плечо, то и дело ожидая удара.
Он сходил с ума? Или это все время дремало в нем самом, а Ключ всего лишь стал необходимым толчком, пробудившим безумие к жизни?
— ...что я с этого получу кроме твоего трупа и трупа моего мистика?
Гипнос поднял на Имахира глаза - лихорадочные, все еще замутненные последней вспышкой.
- Разве я и без того не выполняю все самые рискованные и безумные твои задания? - собственный голос был тихим и хриплым, но короткий миг слабости уже проходил. Теперь он вновь видел вещи такими, какими они были: соратников Уравнителя - больными от жажды власти и силы, самого Имахира - опасным параноиком. Таким же, каким постепенно, незаметно для себя, становился и он, Гипнос. - Я добровольно отдал самого себя на опыты, и ты уже убедился, что я держу данное слово. Твои люди не будут рисковать. За Атропос возьмутся мои воины. Мне нужно лишь перебросить их к городу. Впрочем, даже если Алекто ты мне не дашь...
...я пойду сам.
Я не буду спрашивать твоего разрешения.
Я не слуга тебе.
Я не могу потерять Вилрана...
...вновь.
- ...даже без него я найду способ.

- Даже если ты считаешь меня избалованным мальчишкой, который слишком много о себе возомнил, и который злоупотребляет его доверием, мне наплевать.
Гипнос не смотрел на Алекто, пока они шли от зала совещаний Имахира, но чувствовал между лопатками обжигающий взгляд мистика. И разговаривал с ним, зная, что не получит ответа - он привык к молчанию и к ответам, звучавшим только в его голове.
Уравнитель согласился, пожалуй, даже слишком легко. Это было странно - Имахир понимал, что не получит с этого никакой прямой выгоды, кроме, разве что, того, что Гипнос в очередной раз будет ему должен. Но Полумертвый и без того был в неоплаченных долгах перед Культом. Еще одним больше или меньше - уже ничего не изменит.
- Мне наплевать...
Сколь бы безрассудной ни была атака на Атропос, сколь бы многие не погибли при штурме - Вилран важнее. Стократно важнее их всех.
И все, что он делал - убийство отца, рискованный путь к креслу Магистра, боль и кровь на столе Камелии, резня в Пантендоре и договор с Ключом - все это было ради них двоих. Ради того, чтобы однажды близнецы из Акропоса вновь стали единым целым.
- Я надеюсь, что это путешествие будет последним, о котором я прошу тебя.
Гипнос так истово верил во все это, что убедил даже самого себя.

- Они будут готовы в течение часа, милорд.
Гипнос ловил на себе пристальные, настороженные взгляды собственных людей. Он знал, что они думают о нем. Калека-наследник, бывший неотъемлемой частью Акропоса с самого своего детства, из жутковатого слуха превратился в пугающую реальность. Никто не говорил об этом, но все знали, что он заполучил мантию Магистра через кровь Дедалуса, затем - избавился от его ближайшего советника, а после - едва ли не в одиночку устроил переполох в Пантендоре и вернулся оттуда здоровым. Его костяная рука поглощала души убитых им врагов ничуть не хуже несгруда, в кольцах, усеивающих тонкие паучьи пальцы, прятался смертельный яд, и он пользовался небывалым доверием главы Культа. Возможно даже, сам Безымянный покровительствовал ему - недаром же все, кто недооценивал мальчишку-инвалида, давно были мертвы.
Кто знает, может, он и вправду сумеет захватить Атропос и сделать из него дом, который он обещал им всем взамен разрушенного Акропоса...
Гипнос не знал, откуда берутся слухи среди его людей, и кто раздувает их - но поощрял их и испытывал, пожалуй, почти что гордость. Пусть говорят о нем. Пусть говорят больше, боятся и не рискуют открыть рот в возражении. Это было то, чего он хотел, и к чему стремился. Ему не хватало только Вилрана, чтобы чувствовать себя в безопасности. Просто чтобы он был рядом - и больше он, Гипнос, ничего не будет хотеть. И не нужна ему будет вся эта власть и сила, он удовольствуется тем, что имеет. И все.
До тех пор, пока он не умрет смертью своего отца. Не погибнет от руки единственного человека, которому доверяет безоговорочно.
Все твои достижения имеют большую цену, но за то, чего ты хочешь на самом деле, придётся заплатить намного дороже.
К Фойрру пророчества. И то проклятье, что изрек умирающий Ювеаберис, и обманчивые слова Джильды. Пророки ошибаются - если бы не ошибались, то жили бы вечно, предупреждая собственную смерть. Все ошибаются. Он не параноик. Вилран его не предаст. Он знает, чего хочет.
Он спустился в пустой, продуваемый ветрами двор крепости, запрятал под капюшон отцовского плаща растрепавшиеся волосы. Здесь, в сарае, пропахшем кровью и мертвечиной, стояла его последняя работа, та, которой Гипнос по-настоящему гордился: морсу. Не просто оживший скелет лошади, которым они с Вилраном пользовались в Лунных землях, но полноценное некротическое создание, в которое Беннатор влил немало сил. Стучали по деревянному полу мощные костяные копыта. Призрачное голубоватое свечение лилось из пустых глазниц, просвечивало сквозь ветхую иссушенную кожу. Длинный черный хвост волочился по земле. При виде хозяина морсу вскинул голову, потянулся к куску падали, захваченному Гипносом со двора - мощные, совсем не лошадиные челюсти вгрызлись в мясо.
Он угрохал на это создание последние три дня - все то время, что его не дергали Тени Имахира - и намеревался взять его с собой к Атропосу, предчувствуя, что нагрузка будет слишком велика для неразвитых мышц его нового тела. Все же, какими бы удивительными ни были возможности Ключа, а Гипнос до сих пор оставался худым и слабым.
У морсу не было имен, но про себя Полумертвый звал свое создание Дедалусом. Не то в насмешку, не то ради мазохистской памяти не давая себе забыть.
Да и можно ли было вообще о чем-то забыть из того, что произошло за последнее время?
И к слову о памяти...
Оставался только один человек, с которым Гипнос хотел бы увидеться перед отбытием.

Он слышал, что стало с Джедом, наследником без наследства, которого он сам равнодушно отдал Имахиру, но ни разу не говорил с ним. Ходили слухи, что он живет при Уравнителе затворником, почти таким же, каким поначалу был сам Гипнос - запертым в лабораториях "на благо Культа".
Он сам не знал, зачем ему нужен был этот разговор. Разве что затем, чтобы не оставлять за спиной незакрытых дел и тех, кто мог бы стать ему врагом. Потому и направился в лаборатории - подземелья, в которых убил Ювеабериса, и которые теперь являлись личными покоями Джеда.
Здесь было пусто и холодно - то, что самому Гипносу было знакомо с юности. В подземельях, пропитанных смрадом настоек, реагентов и мертвечины, он чувствовал себя в безопасности. В отличие, должно быть, от самого Джеда, столько лет проводившего вместе с джалсами в вольных разъездах под ярким солнцем Пантендора.
Его пропустили, не задавая вопросов. Наверное, Имахир знал, что как-либо помогать полугостю-полупленнику Гипнос все равно не станет.
Джед вовсе не был похож на самоуверенного, ярко и смело разодетого юношу, которого Гипнос видел в Пантендоре. Заточение в лабораториях лишило его кожу загара, а взгляда - былого задора, и Полумертвый полагал, что то, что сотворил с ним Имахир, затронуло не столько тело, сколько душу бывшего наследника.
- Джед..?

У Гипноса не было точного ответа на его вопрос. Зачем он пришел? Посмеяться над нынешней беспомощностью некогда самоуверенного наследника Пантендора? Убедиться, что тот не держит против него ножа за спиной? Или, напротив, держит - и что тогда?
Он прошелся по узкой, тесной комнатке Джеда, склонился над готовыми химерами, тронул пальцем шов. И нескольких месяцев не прошло, как его работу точно так же инспектировал Ювеаберис Гин, еще не знавший, что найдет в работе Гипноса собственную смерть.
А ведь они с Джедом были похожи даже больше, чем им обоим казалось. Лишенные наследства, но упорно цеплявшиеся за свое наследие. Пойманные в ловушку Культа и вынужденные начинать с нуля, ковыряясь в трупах и доказывая свою полезность. Разница между ними была разве что в том, что Гипнос начал немного раньше.
И он, пожалуй, даже... да, сочувствовал Морету. Зная, как его разъедает это сочувствие и унижает эта жалость - а может быть, именно поэтому. Ничто не могло оскорбить Джеда сейчас сильнее, чем ненаигранная жалость.
- И все же ты здесь, а я ухожу за своим новым наследством, - не удержался Гипнос. - И даже уходя, предпочитаю знать, где находятся, и чем занимаются люди, с которыми мне доводилось пересекаться. Никогда не знаешь, где это может пригодиться.
Сейчас он убедился лишь в одном: Джед не помеха ему и не соперник, даже если затаил в душе злобу. Быть может, вынужденное заключение отточит эту злобу в убийственно-острый клинок, и тогда наследник Морета восстанет, как восстал он сам. А может, окончательно сломает, превратит в очередную бледную тень Имахира.
Как некогда все смотрели на него самого - беспомощного калеку-Полумертвого. Как никто не воспринимал его всерьез, будто он был очередным безродным некромантом-алхимиком. Все они - в том числе и Джед! - не видели в нем никого иного.
Теперь пришла его очередь смотреть свысока.
Это приводило Гипноса в упоение.
- И да, вот здесь очень уж неровно, - Беннатор небрежно пробежал длинным бледным пальцем по шву, скреплявшему две половины химеры. - Я бы на твоем месте переделал...
Калека не может справиться с такой тонкой и детальной работой? Гипнос Беннатор потешался над этим, - о, кто, как не он, мог позволить себе потешаться? - хотя на лице его не было никакого иного выражения, кроме участливого внимания к узнику Имахира.
Улыбнуться он себе позволил, только закрывая за собой дверь в подземелья, зная, что лишь подлил масла в огонь тихого бешенства Джеда.
Его отряды были готовы к прыжку в Атропос. А что будет дальше - об этом он давно уже не думал.
Гипнос взобрался в седло морсу, повернувшего к нему оскаленную пасть, и тронул мертвое создание в портал, полыхавший перед ними ярким синим огнем.