Студёное дыхание коридора, гладко стенного, извилистого, как тело мёртвой анаконды, заставило Вальдштайна на ходу зябко передёрнуть плечами. Сжимая  в руке скрученный рукописный лист, с именами инквизиторов отобранных Консулом для второго, и как все надеялись – последнего, похода к Зенвулу, он невольно поглядывал на молчаливого архивариуса, ведущего его в глубины хранилища Игнис.

Провожатый мистика был худ, как сушёный окунь, по стариковски сгорблен. Из под низко надвинутого на лоб суконного башлыка свисали длинные космы, цвета старого серебра. Круглым бликовали иногда непроницаемые стёкла очков с боковыми шорами. Чес про себя лишь дивился как архивариус Рогерс, в своих окулярах, темнее тёмного, умудряется не налетать лбом на стены, и ориентироваться в веренице дверей, которые, при свете единственного факела, сам он еле еле разбирал в стенных нишах.

    - Сюда, брат, - низким простуженным голосом просипел наконец то старик, распахивая перед огненным обитую медью дверь, - Дай мне бумагу, и располагайся.

Чес молча отдал составленный Раджнишем документ, присел за овальный не крашенный стол и огляделся.
Ровные ряды стеллажей сухого желтоватого дерева, примыкали к стенам жёсткими рёбрами. Они были заставлены разномастными папками с переплётами из шагрени, замши, пропитанной клеем ткани, испещрены подписями и номерами, как и хранящие их полки. Благородная хрупкая пыль, уходящие в даль года.
__________________________________
Занесло в потаённое место с документами мистика не своей охотой любопытством, а по службе Инквизиции. После возвращения из Сарепты, не успев городских новостей узнать, да с братьями словом перекинуться, оказался Чеслав в консульском кабинете. Ждал выговора за самовольные гуляния, но Консул про это и не помянул, не до того видать, а может сам понимал что переборщил с задачами, – завёл сразу речь о другом и серьёзную.

    - Принесённый огонь выжег ползучие корни Церберы, но не мог истребить её чёрную душу. Её невидимый становой хребет, сплетённый на жертвеннике магией смерти, который запустит мемезис, и через несколько лет явит в мир нового зародыша скелетного дерева, и Роза снова зацветёт, на гибель Остебена, - Раджниш сцепил пальцы, и вперился взглядом в инквизитора, ловя флюиды его настроения, - Необходим ритуал очищения, - без него загубленные в Зенвуле никогда не обретут покоя, и не менее необходимо восстановление. Природа мертва. Почва бесплодна. Реки полны стоялой воды которую нужно процедить через угли пять раз, а потом уже пить, помянув Фойрра. Пройдёт множество лет пока растения, а за ними животные и птицы, начнут, шаг за шагом, с оглядкой, возвращаться в когда то родные места.
Королю удалось собрать светлых магов, которые понимают опасность возрождения Розы, и готовы отдать многое, что бы её шествие по Остебену больше не повторилось. Некоторые из них отдадут всё, - Чес любопытно дёрнул бровью, но встревать с вопросами не стал, -  В Зенвуле им не должен никто помешать – ни живые, ни мертвецы, об этом позаботится отряд инквизиторов. Ты идёшь с ними квестором. Двое суток на завершение дел и сборы,  двое суток отряду на разведку и оценку местности, очень тщательным, под каждый камень загляните, всю опасную мразь – на костёр. Случайную - тоже. За это время светлые полностью соберутся в Вильсбурге. Отсюда они отправятся к воротам Зенвула, по координатам что ты принёс с прошлого раза. Ваша задача встретить их, посильно помогать, и оберегать от любой напасти, - всё понятно, брат?
    - Вполне, - скупо кивнул Чес, - Что за люди идут, как звать, сколько голов?
    - Я набросал список, - Раджниш протянул мистику бумагу, - Светлых, общей суммой четырнадцать, у них своё управление, мы туда не мешаемся, наших, с тобой – двадцать. Пробегись сейчас глазами. Имеешь право отказаться, на своё усмотрение от кого нибудь.

Вальдштайн взялся за отточенное соколиное перо, и в задумчивости куснув его пару раз за кончик, вымарал два имени из прочтённого столбца инквизиторов, и одно вписал.

    - Пойдёшь в архивы, и почитаешь досье о каждом, что б знал поимённо и кто чем дышит, - сдержанно сказал Раджниш, ознакомившись с исправлениями, - Так надо, - приметив кислую мину Чеслава подчеркнул тоном, - Что бы  распорядиться людьми с пользой надо знать их возможности и недостатки, это может быть жизненно необходимо для всех участников. Мы не можем допустить промаха! Обесценить сложивших головы в Зенвуле… В архивах глянешь о магах природы и возрождения, об их ритуалах. Рогерис вытащит тебе всё, что собрано на них Братством.
______________________________

Грохнув, словно пудом соли, перед лицом Вальштайна, так что тот аж откинулся, архивариус деловито охлопал от пыли внушительный навал документов, ершившийся, как сонный ёж, во все стороны языками закладками.

    - Вот здесь всё, что заказывал для тебя Консул, брат, - скрипуче процедил старик, и Чес впервые поймал из под очков его прямой взгляд – малиновый и на редкость ясный. Рогерис сразу отворотился и глухо кашляя открутил бледной костистой рукой винтовую крышку с плоской истёртой фляжки, - инквизитор успел приметить острые молодые зубы, мелькнувшие в изгибе тонких сизых губ.

    - Надеюсь ты знаешь правила? Читать можно только здесь, - утеревшись рукавом нечистой мантии продолжал архивариус, - Хоть зубри наизусть, хоть выписывай, вон – чернильница и бумага с перьями, - Но не сметь забирать, ни сметь портить, не сметь путать – раскладываешь лист за листом, по нумерам, счёту учен небось?  да пальцы не слюнявь, курить не вздумай, как лежат, что б так и лежали -тютелька в тютельку. А то загрызу, - издёвкой каверзой снова мазнул малиновый взгляд.
    - Не хорошо ты шутишь, почтенный брат, - закипая ответил Чес. Пламя живой водой перелилось и замерцало вдоль его руки от ладони к локтю, - Пугать пытаешься? Я с дракона падал, а удары головой о землю мозгов не прибавляют, могу занервничать. Полыхнёт так, что Фйорр держись, "что за на...." сказать не успеешь.
    - Ну, ну, уголёк, - осклабясь, но не по злому, а вроде как уважительно ответил седой, - Убирай свою опасную магию, а то неровен час, какая нибудь бумажонка искру поймает– до потолков, и Консул нас потом обоих на воротах Игнис распнёт, за уничтожение бесценных архивных документов из глупого петушиного гонорства. Я тебя честно предупредил, потому что с вами, молодыми, дурноголовыми, иначе нельзя, насмотрелся разгильдяйства. Знаешь сколько тут от небрежности утрачено? Вот то то...Выполняешь правила архива –  всё будет хорошо, и для тебя и для меня и для Братства, Фойрр храни Инквизицию.
    - Я понимаю, и буду аккуратным, брат,  - рассеяв вьющийся лозой огонь вежливо отозвался Чес.
___________________

Миновало три дня.
В кабинете Консула широко распахнуты стрельчатые окна. В них заполз и пригрелся нежным акварельным мазком на рабочем столе тяжёлого заморского дерева солнечный луч. Окружающий интерьер –смесь аскетизма и вкрапления роскоши. Плиты простого серого гранита на полу. И такие же, но тёпло кремовые – на стенах. Полки и шкафы в тёмно лаковом покрытии, без резьбы и замков на стеклянных дверцах. Парные канделябры литого серебра, в виде взлетающих с пламени фениксов, королевский подарок, с оплывшими огарками после ночного бдения. Часы известного мастера, с украшенным чеканкой маятником и бесшумным ходом возвышались башней. Множество книг в переплётах переливающихся золотом, хризолитом и ониксом. Альбомы с графическими рисунками по анатомии людей и животных. Разноцветная карта Остебена, в треть стены, испещрённая символами, подписями и иглами отметками с резными головками. Твёрдой кожи кресла с изогнутыми подлокотниками – одно для Раджниша, и два- по другую сторону стола.

На своём привычном месте Консул сейчас и восседал, а перед ним – Хъённель.
    -….после этого  каждый из них перечитал отчёты, и осмотрел амулет, который ты вынесла из Зенвула. Они изучали его словно невиданную редкость, кое кто даже через увеличительное стекло и спорили об отметинах – случайны ли они, или скрывают старинные ульвийские знаки? У них есть разногласие по поводу женского тела, виденного тобою, - Карен не стал говорить, что часть светлых откровенно высказалась за галлюцинацию в отравленном воздухе могильника.

    -Всё решится на месте, но некоторые из магов, их эльфийская часть, просят от нас ещё одной помощи – что бы ты отправилась с ними. Они красиво говорили о ментальных связях и твоей, видимо, близости к природе… Я не стал посвящать их в тонкости твоего естества,- и понятно выражаясь боятся, что им потребуется приманка. Или связующее звено, называй это как хочешь, без которого не удастся распустить клубок корней. Они не смогли мне внятно сказать, насколько это может быть опасно, но полагаю что… - Раджниш потянулся к хрустальному кувшину со свежей  водой и налил себе и Девельфорд в тонкие высокие стаканы, - Очень. Первый раз я отправил тебя под приказом. Так же ушёл туда несколько дней назад отряд с Вальдштайном. Я предложил тебя в списках, но он вычеркнул, считая, что ты можешь не пережить второго посещения – потеряться душевно, пока раздолье тёмной магии не вычещенно из этого гнезда. Сейчас – это просьба от светлых магов. Ты полностью вольна отказаться, - Консул отпил глоток, пристально глядя на инквизиторшу. Он не позволил себе заглянуть в её ощущения, но поверхностные эмоции считывал легко, привычно, даже не отдавая себе в этом отчёта. Эмоции девушки были разнообразны, и отдавали чёрным перцем, солью, и жёванным стеклом.

Отредактировано Чеслав (23-05-2019 00:23:06)

Кованные ворота Зенвула, почерневшие от копоти, гнутые, исполосованные в дикой пляске когтей, обрушенные ударами Церберы, лежали на дороге, раскинувшись крыльями мёртвой птицы. Воздушный срез перед ними заострился, ожил, открывая портал, пропуская через себя отряд инквизиторов, и смазался, бесследно теряясь в пейзаже. 

В этот раз огненные явились пешком, и практически налегке – за ними, из темноты магического хода, упруго топая лохматыми ногами пара круто шеих лошадей вытянули несколько загруженных возов. Все остановились, настороженно оглядываясь. Сухой воздух показался людям горячим, как в пустыне. Чеслав, приказав дожидаться, пошёл ближе к озеру, сворачивая на ходу самокрутку.
    Вода, гнетущего свинцового оттенка, казалась застывшей. Ни пучеглазых стрекоз с блестящими крыльями, ни вьюнов водомерок, ни привычных двухстворчатых ракушек по илистому берегу. Длинный хвостовой плавник окуня не мелькает в воде, не звучат голоса лягушек, не роятся комары- тихо, как в могиле. В зарослях не шелестят крылья озёрных птиц, равнодушный частокол камышей – всё неподвижно, безжизненно.
Приказ ждать – будем ждать. Инквизиторы, оттаяв, и перестав напряжённо крутить головами, расселись – кто на края возов, кто на корточки, дожидаясь пока квестор нагуляется по берегу.

    - Присмотрел где лагерь будем ставить? – спросил Линкарт вернувшегося Вальдштайна. Длинноволосый флегматичный целитель был в этом походе назначен его заместителем и правой рукой, - Какая часть берега пригодней- правая – левая?
    - Не нравится мне этот водостой мерзотный ни справа, ни слева, - хмуро ответил Чес, - С виду – тишь да гладь, Люцианова благодать, а внутри неведомо какие зенвульские чуди хороводы водят.  Будем, Райт, с другой стороны города обосновываться. Я помню там пролом был в стене, он нас и к площади быстрее выводить будет.
    - Идём в город, по правой руке минуем середину, - громко обратился он к остальным, - Рэй – головной, Фрэнс и Браган – замыкающими. Арбалеты достали, языки подвернули, берегём себя для эльфиек. Смотрим не на лошадиные хвосты, репьи считая, а себе под ноги и по сторонам, двинулись!
Расположившись в привычном боевом порядке, инквизиторы миновали истоптанные ворота и двинулись в глубину заброшенного города.
________________________________
День первый.
Рассчитывая задержаться под Зенвулом на одному Фойрру ведомо сколько дней, может быть три, а может быть тридцить три, огненные обустроили более основательный, по сравнению со своими походными ночлежными местами, и защищённый лагерь.
На небольшом возвышении они окопали рвом квадратный сегмент выжженной территории, насыпали сплошной вал, укреплённый камнями, а по верху усадили его заострёнными кольями. Выходы имелись на все четыре стороны света, достаточно широкие для свободного проезда верхового. Два из них были основными, два вспомогательными. По центру стоял красный шатёр квестора. Вокруг, образуя крест, расположилось шесть шатровых павильонов – просторных, с настилом из войлока, на крепких растяжках, покрытых плотной шерстью, хорошо державшей и тепло и воду. На ночь они вмещали до десяти человек.

    С утра ещё, прикинув размеры работ, Чеслав вернулся в Игнис, и позаимствовал там часть строительных материалов и пяток рабочих.
Не желая обрекать своих людей на махание пол дня лопатой Вальдштайн заманил обычных городских мастеровых. Бедолаги, польстившиеся на посулы инквизитора, и желавшие заработать немного денег для своих семей в полуголодное время, отправились за ним в подвал что бы «немного помочь с починкой стен», а оказались у Фойрра на рогах, возле безглозого силуэта чёрного города, копающими загродительные сооружения. Они очень старались и здорово помогли инквизиторам, единственно раздражая постоянным бубнежом молитв и просьбами не трогать их неповинных жёнушек. Лагерь был установлен в кратчайший срок, не прошло и трёх часов. Мастеровые так были рады убраться живыми из зловещего места, что чуть не растеряли монеты, которые Чеслав, без обмана, вручил им за выполненную работу.

    К полудню инквизиторы расположились в полностью готовом лагере. Два из череды шатров стояли пустые – мистик приказал установить их для ожидаемых магов, потому, что питая почтение к их, несомненным магическим навыкам и благородным порывом сдохнуть на благо Остебена, сомневался в их умении соорудить себе хотя бы шалаш из палок, в котором можно провести ночь.
С долей мрачного юмора инквизиторы назвали лагерь Ингивул, скрестив географическое, с близким для каждого из них именем башни Братства. Оставив возниц и караульных кошеварить, разбившись на тройки, огненные отправились подробно исследовать город.

    Они заглядывали в каждый остаток дома, проходя анфилады комнат, освещая огнём подвалы, обшаривая чердаки. После всего пережитого – магии некромантов, бурных действий Церберы, пожарища, устроенного инквизиторами, от построек уже мало что осталось. В основном это были обгорелые остовы. Лишённые крыш, убранства и остатков местных жителей.

    К середине дня, несмотря на затянутое белёсыми облаками небо, стало неестественно жарко.
Инквизиторы, навязав на пояс рубахи и куртки, замотав лица шемехами от вездесущего пепла, продолжали осматривать Зенвул.
    - Лин, тебе не кажется что жар идёт из под ног?, - сплюнув чёрное крошево изо рта, поинтересовался Чеслав, когда его и целителя группы встретились на краю площади.
    - Я не могу это никак объяснить, квестор, но похоже на то, - убирая с лица взмокшие пряди волос кивнул Райт, - А ты заметил, что земля то и дело проседает под ногами?
    - Да. А кое где провалы, куда бы и конник ушёл с головой. Их точно не было столько, мы же бродили, искали выживших. Площадь напоминала кусок берсельского сыра, но улицы вокруг не чавкали под ногами словно живое болото.
    - Обвал дополз к самым домам, - Линкарт повёл рукой, - перед ними лежала площадь, в центре которой некогда тянулся к нему кровавыми пальчатыми листьями хрупкий ствол, цвета мрамора.
    - Ещё видишь странность?, - Чес приложил козырьком руку, вглядываясь, - Солнце сейчас в зените, но центр ямы попрожнему затемнён, словно был всё ещё курится в ней. И там.. какое то чёрное пятно.. Что скажешь, Рэй?
Инквизитор, бывший в тройке Вальдштайна, стянул шемех с чумазого лица и тоже стал вглядываться.
    - Что то маячит, но не видать толком, - ответил он.
   - Надо разузнать. Рэй, ты со мной в Ингивул, берём  варганим лестницы, прыгать туда ломая ноги я не собираюсь. Линкарт – ты без команды никуда не лезешь, остаёшься наверху за старшего. Продолжайте осматривать улицы.
    - Ясно.
____________________________
    Гримбергену Бладу давно казалось что Консул обделяет его по службе.
Ещё в юности он по своей воле примкнул к Инквизиции. Выучился стихийной магии в Игнис, и много лет тянул лямку рядового инквизитора. Постепенно юношеский энтузиазм развеялся, болячки накапливались, захотелось своего тёплого угла, что бы жевать в нём кусок хлеба с икрой на сливочном масле,  в компании томноглазой подруги, да парным молоком запивать.
Числясь на хорошем счету, хоть драконов за хвост и не хватал, но успел Блад, из сэкономленного жалованья, сколотить небольшой капитал, и только ждал небольшого земельного надела с домом, что бы уйти в отставку, обзавестись семьёй, пасекой, крольчатней и зажить мирным селянином.
    Но десять лет назад, после смерти Форстбэ, Консулом был избран Раджниш, целеустремлённый, деятельный, и все благонравные мечты Блада полетели Фойрру под хвост. Корен ужесточил дисциплину, добавил научных дисциплин в Игнис, отменил полностью земльедарение за выслугу лет, но добавил за отличия.
А если ты обычный маг, преданный делу Инквизиции, и столичных академий на заканчивал, а теперь на ученическую лавку уже неприлично садиться – что делать? Особенно обидно стало, когда Раджниш начал поощрять молодых инквизиторов. Вводить их на советы, раздавать значки квесторов. Бывали молодые командиры и раньше, но чаще – вынужденно. Потому что опыт набирается только с годами, это всем известно и спорить тут – воду в решете толочь.

Оставалась у Гримбергена ещё надежда на старого друга. Марбас Двит, давний его квестор и напарник в боях, обещал не забыть, шепнуть вовремя, если будет дело, обещающее золотой дождь.
    И во время шатания государства и разгулья Розы Немёртвых случай не заставил себя долго ждать. Поход в проклятый Зенвул конечно страшил и менее мужественных, но Гримберген согласился, не раздумывая – он должен был пойти правой рукой квестора, и вернувшись живым получал в награду либо дом в столице, либо отрез доходной земли – на выбор. Ох уж тут инквизитор размечтался.. да рано. Перед самым выходом отряда Консул заменил его, ничего не пояснив, Вальдштайном, и отправил, вместо героического сражения, разбойничье гнездо под Вильсбургом разгребать.
    Когда остатки, выжившие в тени Зенвула вернулись, Блад всё пытался вызнать, как так вышло, что четверо юнцов ( это все кто сорок годов не разменял по его мнению), да шкурка белобрысая, выжили, а Марбас, весь в наградах и шрамах – сложил буйну голову. Читать зенвульские рапорты его не допустили. Самсон, извечный знаток сплетен Ингис, тут оказался бессилен. Вальдштайн небрежно отшучивался. Хъённель – дичилась, Линкарт увиливал длинными фразами, щеголяя непонятными словами. Рэй, поддавшись на выпивку, вроде согласился всё рассказать, но наплёл такой ахинеи, что лучше б уж молчал.
Когда прошли слухи, что идёт второй отряд Гримберген подкараулил Раджниша и прямо попросился в Лунные земли. Консул глянул остро, и не стал отговаривать. 

Так Гримберген оказался под Зенвулом. Не квестором, на которого, как казалось ему, у него с избытком способностей и опыта, и даже не помощником, а рядовым. Но это ничего. Нужно только будет вовремя ухватить девку удачу за вихры, да подмять под себя. 
А пока смотреть, примечать , да помалкивать.
Вот Блад и примечал, а кое что даже записывал, особенно за Вальдштайном. Озеро ему видите ли не понравилось. Погнал копать лагерь на кудыкину гору, а воду таскать от туда как прикажешь? Руками вёдра два часа отрывать? Потом вытолкнул из портала ошалевших чудаков с мастеровыми ящиками – наверняка без договорённости с Консулом горожан горбатиться заставил. Теперь нашёл в ямище, куда пол города осыпалось, непонятную магическую артефпкцию – и послал разведывать. Да ещё и сам первый полез. Квестор – руководитель, он свою голову, если не дурная, пуще всех беречь должен.
    - Эй, Блад!, - ну вот, стоял, никого не трогал, углядел же, чертяка глазастый.. – Хорош огузком стенку подпирать, метнись в лагерь, тащи кирки, штуки три, да к нам полезай.
Гримберген быковато глянул, и пошёл за инструментами.
_______________________
Спустившись  в котловину, оставшуюся от площади, инквизиторы обнаружили непонятного рода затемнение, жару, духоту, и кокон.
Пекло словно на ламарском пляже. Обрывистые края - изрешечены. А   в центре, там, где когда то бил фонтан, а потом поднимался ствол Скелетного Дерева, возвышалось, круглое переплетение корней, размером с пару возов, поставленных друг на друга.
Чес тронул седую от пепла поверхность – его ладонь утонула в мягком. Он сердито провёл несколько раз, подняв целую вьюгу пепла, и добрался до твёрдой, но рыхлой поверхности. Ковырнул её пальцем, поддаётся, но уже неохотно.
Подоспел огненный с кирками, неохотно спустился в марево.
    - Пробиваем здесь, - Чес начертил прямоугольный периметр, и ударил первым – полетели куски угля.
Присоединился Линкарт, Браган, и чуть помедлив – Блад.
Чем дальше они вгрызались железными остриями в тело кокона, тем плотнее становилось его структура.
    - Оппа… Чес, - позвал Линкарт – его кирка с размаху громко звякнула, и скользнула, высекя искры.
Вальдштайн подошёл, поколотил осторожней, отбивая лишнее.
    - Это наплечник. Смотри- нашей ковки..
    - Вот ещё необычное, - Рэй поманил братьев к себе – на его выемке красовался обгорелый, скомканный скелет.
    - Не трогаем пока дальше, - приказал Чес, - У нас есть ещё день, надо подумать. Бросаем всё как есть сейчас и идём в Ингивул.

Инквизиторы, молча озирая выщербленный кокон, стали подниматься по лестницам на солнечный свет.
Ужин и приготовления ко сну прошли тихо мирно. Кроме усиливающегося, непонятно с чего, осенне промозглого холода, ночь была приятной, и сказочно звёздной. Чес разрешил открыть бочонок вина, и на девятнадцать человек каждому пришлось по половине тёплой кружки – достаточно что бы немного расслабиться и смориться усталостью.
Похолодало между тем так, словно на зенвульский край опрокинули ледяной водопад. Инквизиторам перед сном пришлось разжечь в шатрах переносные жаровни, и укутаться в тёплые походные плащи.

В середине ночи красный полог откинулся, и Чеслава схватил за плечо караульный.
    - Квестор, в небе что то происходит, - зашептал он встревоженно.
Сразу потеряв сон, и выкатившись из шатра Вальдштайн застыл, уставившись на огромную стаю птиц, кружащихся над Зенвулом. Они парили в полной тишине, без вскриков, ровными рядами, а потом, словно попав в невидимую воронку, начали пикировать вниз.
    - Это как раз над площадью, да? – караульный зачарованно кивнул, не отрывая взгляд от падающих птиц.
    - Закончен театр, - Чес хлопнул караульного по плечу, когда последняя птица, всё так же молча, камнем упала вниз, и снова замерцали звёзды, - Будет ещё что нибудь странное – птицы, гады, сошествие Люциана и всех его алиферов, - сразу буди меня.
___________________________
День второй.
Птиц они увидели сразу, как только спустились  в котловину.
    - Они кидались с высоты, - прокомментировал Линкарт, перевернув носком сапога пару тушек, - И разбивались насмерть об кокон.
    - Мы обнажили часть слоя, и хорошо видно, что это – слипшиеся корни Церберы, - Чес зажёг огонёк на ладони и поднёс его близко к расчищенной боковине, - Сверху они прогорели в прах, но не пытались спрятаться, а сплетались всё плотнее, жертвуя собой.
    - Они что то защищали, - задумчиво проговорил Линкарт, - Стягивались, в это место, сжимаясь как кулак. Вот откуда столько пустотелых ходов под улицами.
    - Не просто стягивались, а тащили ещё с собой всякую дрянь, до чего могли дотянуться, - Рэй покрутив, выломал из углей кусок черепицы, - Укреплялись похоже.
    - Тащили жрать, выцарапывая мертвецов из под земли, - подхватил целитель, - И смогли заманить стаю ворон, покропить кровью.. Но сколько мы отбили – тут только мёртвый уголь..
Чес полуприкрыл глаза, отправляя магический импульс в чёрное переплетение.
   - Ничего ощутимого, - проговорил он, - Есть слабый отголосок, но и не мертвечины, и не жизни. Надо пробиться дальше.
Блад только завёл глаза к небесам как эти малолетние идиоты послушные приказу отвязного квестора начали долбиться в черноту. Сам он сделал усердный вид, но стукал больше для виду, без фанатизма.

Глубина панциря, окружающего кокон, достигла локтя, а потом и двух. 
Корни становились всё более отчётливы, среди них белели обломки черепов, костей, изящные россыпи позвонков, камни, элементы лат, куски штукатурки и комья земли. Цербера, пытаясь защитить свою сердцевину, закрываясь как бутон, стягивала все, ещё способные шевелиться отростки, и подбирала всё, что могло быть преградой огню, запалённому инквизиторами.
    - Звук изменился, - Рэй замер с киркой в руках, - Похоже в домике кто то живёт, хих.
Чес бросился, стукнул пару раз, прислушался. Ещё раз коснулся магией.
    - То же самое – еле ощутимое, бесформенное. Ближе всего к агонизирующему, который одной ногой в могиле и вот вот дух испустит. Прикройте меня. Что оттуда не полезет – убивать.
Линкарт достал тонкий, смазанный ядом стилет, с которым отлично управлялся, искупая отсутствие умения убивать огнём, Рэй проворно натянул перчатки, и пальцы его раскалились, став похожими на белое золото. Гримберген отставил кирку и посмотрел где ближайшая лестница.
Удар, ещё!- чёрная скорлупа треснула и провалилась куда то внутрь. Все замерли. Ничего не произошло.
На ладоне Вальдштайна ожил клубок искр, и повинуясь его воле, медленно влетел в образовавшееся отверстие. Чес, готовый в любой момент отпрыгнуть, обрисованный защитной огненной аурой, напряжённо заглянул вслед улетевшему огоньку….
    - Найдите кусок чего угодно, и залепите дыру. Здесь останутся два человека, менять через каждые три часа – до приезда, Фойрр их дери под хвост, светлейших магов, - сдержанно приказал он, насмотревшись, - Рэй, Блад, вы первые здесь блюдёте. Ещё один человек будет наверху за вами приглядывать. Всё на сегодня.
___________________________________
День третий.
Ночь прошла спокойно, не считая заморозков, к которым инквизиторы, привыкшие к постоянным странностям в своих походах, уже относились философски, и только наперебой, в шутку, клянчили у Чеса вечером кружку вина "для сугреву".
Утром должны были явиться маги очищения и природы. Чес отправил Консулу весточку, что всё готово. Дожидаясь прибытия эльфов инквизиторы расчищали проходы на улицах, и проверяли землю, обрушивая ненадёжные участки. Под шум этого занятия они не сразу заметили как из озера выползли первые водяные змеи – длинные, желтоватые, с тусклыми глазами и полными ядом зубами. Они, как по зову дудочки факира, собрались как раз на том месте, где должен был открыться портал прибывающих магов. Мистик с братьями обнаружил это нашествие явившись в уговоренное место.
    - Беляшики увидят, и обратно в портал ускачут, - поддал жару неунывающий Рэй, - Подхватив подолы.
    - Жгите их!, - цыкнул Чес. Взлетевший с его руки феникс, растопырив когти, с клёкотом бросился рвать всполошившихся змей.
_______________________________
В чистом и прохладном портале Игнис Корен подошёл сам проводить уходящих стихийников и Хъённель.
Перекинувшись ещё парой слов с Азраном и дружески обняв его, он подошёл к инквизиторше.

    - Не снимай, пожалуйста, сестра, пока ты там, - он отеческим жестом накинул на шею Девельфорд тонкую золотую цепочку с квадратным амулетом, - Вас должен был сопровождать Иор, но после твоего решения я чуть переиграл, - он поманил к себе стоящего в стороне от всех сероглазого молодого инквизитора, - Это мой ученик, один из лучших, его зовут Вергилий, он будет оберегать тебя от псионического вмешательства.
Портал открылся и Азран, с резным посохом в руках первым, а за ним остальные двинулись в неизвестность.

    - Возвращайтесь, - сказал уходящим в след Айтварас.
_____________________________

Пыль, лужи крови, приторно сладкий горячий воздух, змеи корчащиеся в огне и десяток инквизиторв, больше похожих сейчас на разбойников с большой дороги – с красными шемехами, полуголых, закопчёных и сдувающих искры с рук.
Маги слегка замешкались, не сразу поняв это их встречают или готовятся разорвать на куски.
Азран, крепче перехватив посох, готовился укрыть всех защитным заклинанием.
   - На ваш приход явились не званные гости, -вместо приветствия начал Чес, - Но мы уже избавились от удавок на ваши шеи,-он стянул ткань с лица, с любопытством озирая явившихся.
Глубокие глаза эльфиек задержали его. Почитав кто будет помогать им избавиться от зенвульской скверны, Вальдштайн, отлично зная что среди приглашённых магов есть девушки, благополучно забыл об этом на второй день, - Доброго .. – тут он приметил и Девельфорд, и глаза его стали круглыми и злыми как у лесного кота, но он сдержался и закончил фразу, - Времени суток, я квестор инквизиторов, Чеслав.
    - Азран, старший среди магов отшельников, - ответил уже пришедший в себя эльф, и склонил голову в поклоне вежливости, - Я вижу что здесь происходит много всего интересного, и горю желанием узнать как можно больше.

Отредактировано Чеслав (31-05-2019 02:19:52)

Пока светлая братия растягивала полотнище собственного временного убежища, Вальдштайн с Азраном, широким кругом, не переводя дух, обошли все знаковые точки Зенвула. Они побывали на берегу, возле вялой сероватой воды, исходили взрытые, словно после войны, улицы, оценили остатки городских стен, спустились на дно площади, к зловещему  кокону из золы и пепла. Озирая стены котлована, покрытого бесчисленными дырами, оставленными корнями церберы, возвращавшимися со всех сторон Остебена, что бы сгореть и навечно застыть хрупким кварцевым слоем, одним за другим, сотнями, тысячами, эльф почувствовал что у него начинает кружиться голова.
     - Пожалуй, это всё, что я хотел вам показать, - как раз, в этот крайне удачный момент, проговорил инквизитор, - Можем возвращаться в Ингвул, подкрепиться, и заняться вечерними делами.
    - А… вот ещё что вам надо увидеть, - заявил Чес, когда они выбрались  из душного полусумрака котлована, и минуя городские завалы уже добрались до манящих отдыхом распахнутых шатров.
Эльф, кинув один кроткий взгляд в сторону своих спутников, напевавших мелодичные гимны богине природы, отправился в след за инквизитором.
Квестору уже донесли, что светлые устроили собственную стоянку, и, что бы не простаивали за зря шатры, которые огненные соорудили для них заранее, Чес приказал из одного сделать полевую кухню, а из второго – лазарет и склад. Тут же обосновался Линкарт.
    - Смотрите, - мистик радушным жестом обвёл широкую поверхность грубо сколоченного стола, на котором, ровными рядами, было выложено десятка полтора, птичьих и змеиных трупов. У всех были аккуратно вскрыты брюшины и головы, - Не бросается в глаза что нибудь странное?
    - Если только само их присутствие здесь, - сдержанно ответил эльф, - Я, пожалуй, в подобном не специалист, но мне кажется что они все одинаковые..
    - Вы правы.
    - Зачем вам понадобилось терзать этих бедных созданий?
    - Я приказал нашему целителю распотрошить их, что бы убедиться, что это самые обыкновенные, совсем недавно живые, сытые и здоровые, водяные ужи и грачи. У них всё на месте, они не поражены Розой, не являются отрыжкой кладбища. Те из них, кто достались нам живьём, вели себя как агонизирующие звери, которых ранил и бросил помирать браконьер. Всё это я говорю к тому, что мы не можем ни оценить, не помешать цербере в её воздействии на мелких животных. 
По лицу Азрана скользнула задумчиво печальная тень.
    - Благодарю за подробный рассказ, Чеслав, мне есть о чём подумать, увидимся с вами позже, - кивнув на прощанье светлый маг вышел вон.
    - Что ж ты, квестор, не добавил,-" .. и людей" ? – поинтересовался Линкарт, сидевший в углу шатра, среди склянок с зельями, - Зенвул – котёл ядрёной магической похлёбки, годами варивший в себе кости и мясо на костре, разожжённым некромантами. Цербера здесь сильна, как нигде в Остебене, и может выкидывать, как я полагаю, самые неожиданные и головоломные фортели.
    -Светляк не зря с командирским ботагом среди своих ходит, ему, Лин, и так всё понятно. Пусть шевелятся со своими хороводами веселее.
_________________________________________
Среди простого люда Остебена ходят тёмные слухи, что Очи Инквизиции воруют детей. Увезя в башню Игнис они колдовством стирают ребятне память, что б забыли свой дом и родных, вынимают из груди живое сердце, и вставляют на его место кусок тлеющего угля, из жаровни самого Фойрра, делая их навсегда преданными псами Огненного Братства.
Байки всё это конечно. Инквизиторы так всегда и отвечают, на чистом глазу, и судьям и люциановым пасторам, и самому королю Консул так говорит, уверенный в своей правоте. Ведь если и случается, редкой редкостью, нечто подобное, то это не хищение талантливого ребёнка из семьи, а введение в новую, как убеждены инквизиторы, более подходящую.
Так и судьба Виргилия вывела его на лучший виток жизни. Его, десятилеткой, увидел в люциановом приюте беспризорников один из Очей. Заинтересовавшись замкнутым мальчиком, слывшим за бесноватого, и ощутив в нём призвание к магии, он, за пару монет пьянчуге сторожу, оказался с ребёнком за оградой приюта, а потом и под золочёными шпилями Вильсбурга. Здесь он, быстро раскрывшись как псионик, получил себе имя, серьёзных наставников, друзей приятелей и цель в жизни.

    Оказавшись, вместе с Хённель, в компании светлых магов, Виргилий с интересом присматривался к ним, как к диковинным незнакомым зверушкам. Его восприятие настроений и ментальных блоков строилось на цветовой ауре, полупрозрачной каймой обтекающей людей и объекты – редкий вариант для псионика. Эльфы, к удивлению инквизитора, и не пытались скрываться. Их настроения спокойно струились вокруг них пастельно серебристой гаммой. Доброжелательно отстранённой. На некоторых из них были амулеты, вырезанные из дерева, горного хрусталя и яшмы, значения которых Виргилий не мог опознать. Азран любопытству псионика не препятствовал, но сам, как вода, ускользал от всех его попыток заглянуть по глубже в его планы и замыслы.

Привычные братья инквизиторы были открытой книгой.

А вот с подопечной, Девельфорд, оказалось всё сложнее, чем на первый взгляд, и чудилось псионику- на верёвке её жизни всё  добавляется и добавляется узлов. Не шляясь навязчивым хвостом по пятам, инквизитор исхитрялся быть постоянно не подалёку от девушки. Чёрная муть, тёмной магии, бродившая над Зенвулом, напоминавшая огненному огромный, взвившейся рой мошкары, при появлении Хъён оживилась, принялась выбрасывать в её стороны плавучие сгустки. Хилые и слабосильные, они не казались Виргилию угрозой. До тех пор, пока он не заметил, что некоторые эфирные крупинки, задерживаются вокруг инквизиторши, налипая на ауру настроения. Они опадали, рассеивались, обесцвечивались, но единицы оставались, и, при такой интенсивности, через несколько дней грозили влиять на её ощущения. 
    Вот она стоит, болтает о чём то с  зубоскалом Рэем – налипшая в её ауру чернь сыпется, как шелуха, почти очистилась. Теперь заметила кого то, - настроение сменилось, в его цвет вплелась раздражающая ржавчина, змеистые колебания – желание удалиться, - Виргилий поворачивает голову к источнику, и видит одного из братьев. Его настроение – колючее, агрессивно зелёное, в шипах, цвета старого, рубцованного мяса, - псионик настораживается, и как подслушивающий в приоткрытую дверь, приникает к мыслям Блада.
Выхваченное из чужой головы ему ни под каким соусом  нравится, Виргилий поднимается и преграждает огненному путь:
    - Куда спешишь, брат?
    - Это, брат, моё дело, - Гримберген пытается обогнуть нежданную преграду, но псионик делает широкий шаг, снова оказываясь на пути.
    - Моё тоже, будь добр, оставь девушку в покое.
    -  Не кипишуй, брат, - хохотнул Блад, - Я её за коленку держать не собираюсь, мне только поговорить о делах, что здесь творились.
    - Лишнее это, - сухо ответил псионик, тяжёлым взглядом впиваясь в инквизитора.
    - Ты из этих.. мозгоедов что ле? , - скривившись словно у него засаднил зуб поинтересовался Гримберген, - Тебя Консул послал? – осенившись новой мыслью продолжал огненный, - Следить за сестричкой вертихвосткой? Тогда, брат, давай, не буду встревать, дело нужное, правильное!, - идея что Корен подозревает выживших инквизиторов в смерти Марбаса показалась Бладу простой и понятной. Кому такое внутреннее дело Братства расследовать, как не псионику? Вот Раджниш своего выученка и отправил, что бы улики собрла на вольном выгуле.

Удивлённый оборотом который приняла беседа, Вир проводил глазами развернувшегося в обратный ход инквизитора.
Ну и пёс с ним, - подумал он, - Пусть думает что в его черепок взбрело. Лишь бы к Хъён не цеплялся, не нагнетал.
Оглянулся на инквизиторшу – а той и след простыл.
_____________________________
Чесу всё как то не досуг было к Девельфорд подойти.
Её посиделки у шатра светлоухих вообще ясно намекали, без слов, что она ничего от него выслушивать не желает.
Когда Хъён, под остывающее закатное солнце, отправилась гулять прочь от лагеря, он решил что самая пора, и нагнал её уже возле воды.

    - Золотых рыбок пока не завезли, - со спины сказал Чес, - Можешь на всматриваться. Пока только змеи выползали, но сегодня ночью может ещё какие животины пришлёпают водной дорогой, что бы расколошматить себе бошку о скорлупку церберы. Ты тоже сюда явилась за этим? Какого фойррова копыта тебе не сиделось в Вильсбурге?

Отредактировано Чеслав (06-06-2019 05:31:16)

Переливающаяся россыпь множества звёзд серебряными гвоздиками торчали в бархатном небесном потолке, так низко, что казалось заберись на макушку шатра, и можно перебрать их рукой. Студёный холод лёг на землю. Инквизиторы, засидевшиеся возле общего костра, неохотно оборвали разговор и разбредались, кто в ночной дозор, а кто спать.  Двое караульных были оставлены возле котлована с угольным саркофагом зародыша скелетного дерева. Ещё трое – прохаживались внутри Игнивула.
    Ближе к полуночи подземное поскрипывание и неразборчивые, еле различимые шорохи начались широким кругом, огибающим город, аккурат вдоль невидимой границы, отделяющей отравленной тёмное магией земли. Затягивающейся петлёй они стягивались к мёртвым домам и лагерю инквизиторов.

    Чеслав  спать не стал укладываться. Растопив щедро жаровню он, при свете магического огонька, делал записи о Зенвуле, время от времени поглядывая на клепсидру. В первый же день инквизиторы заметили начавшиеся сбои и путаницу в работе механических часов, принесённых ими из Вильсбурга, но водяные продолжали оставаться точными. Птицы, бьющиеся насмерть о скорлупу церберы, совершали свой последний полёт около двух часов ночи. Примерно через двенадцать часов бездумными лентами потянулись на поверхность морские гады. Мистик решил что это может быть цикличностью как то связанной с потребностями зенвульской язвы. Новая извращённая активность изувеченной природы подтвердила бы его догадку.
        - Квестор!, - Браган, из внутренних караульных, сунулся за красный полог, - Там что то скрипит… под землёй.
    -Как скрипит? – Вальдштайн оглянулся на цилиндрический циферблат клепсидры – красная пробка поплавок указывал на время в четверть второго.
    - Как будто.. зубами…, - неуверенно сообщил инквизитор.
Вальдштайн накинул тёплый дорожный плащ, подхватил заряженный арбалет и выскочил за огненным в осенне промозглую ночь.
______________________________

    Некоторым кажется что псионики с лёгкостью играются своим даром. Перебрасываются чужими эмоциями, как кожаным детским мячиком, забираются в подсознание, проще чем вилкой в миску пшеничной лапши, навязывают собственную волю, прилагая усилий не больше, чем взрослый, поднимающий за шкирку котёнка и пересаживающий его с места на место. Но обманчива сдержанность магов. Усилия, которое затрачивает псионик ни капле не уступает усилиям стихийников, взрывающих огненные метеоры, или некромантам, творящим слуг из мертвечины.
    Постоянное напряжение от бурлящих вокруг эмоций и узды самоконтроля выматывает и в обычном городе, что уж говорить о затопленном многолетней болью зенвульском капище? Виргилий уснул сразу же, как только его голова коснулась свёрнутого, вместо подушки, куска толстого войлока. Ему не определили очередь в дозоре, так Вальдштайн молчаливо согласился на его роль возле Хъён и эльфов. В круге очерченном эльфами тёмная магия теряла плотность, там легче дышалось и легче спалось, но Виргилий всё таки отправился ночевать к огненным, поддаваясь привычному духу общности инквизиторов.

    Он проснулся, сразу, словно кто то перебрал струны цитры у него над ухом тревожной, каменной рукой. Братья в шатре рядом с ним крепко спали, мирно алым тлели угли в жаровне, но снаружи слышались сдержанные голоса и движение. Ещё не отойдя от дрёмы псионик выбрался за полог, и ему показалось, что его в лицо окатили водой из колодца – так холодно было на улице. Приметив Вальдштайна и двоих дозорных возле частокола он поспешил к ним, и в какой то момент решил что сам ещё не проснулся- все трое, как сомнамбулы, молча пялились в бугор на земле, не больше горбушки хлеба.
    - Что тут у вас?
Чес поднял глаза на псионика:
    - Землица зенвульская рожает. Ждём что за чудик явится из её недр, сколько у него голов, и насколько легко они отделяются от плеч.
     Бугор вспух россыпью камней и торфа, провалился в середине, замельтешил белым, пошла вонь…
На пальцах инквизиторов вспыхнули, сплетаясь клубками, искристые нити, они отступили все на шаг, но без команды не атаковали то, что извиваясь и  выкручиваясь, лезло на их глазах на ружу.
За считанные секунды оно выбралось полностью. Это был скелет волка, или возможно ульва. Старый, полусгнивший, потерявший добрую треть костей, он отряхнулся по собачьи от земли и не обращая внимания на скрывшихся за огненными аурами людей, потрусил к выходу из лагеря.
    - Упокоить, - коротко приказал Чес.
Два феникса взвились и в одно мгновение разодрали древний остов. Инквизиторы, хмыкнув, переглянулись, и тут Виргилию пришлось сойти со своего места – под его ногами выпятился ещё один бугор.
    - Это уже пятый, за несколько минут, - пояснил ему Чес, - В общем более менее понятно. До животных склере видимо уже не дозваться, и она пытается выцарапать себе хоть какую подкормку. А если будет тянуть эти дряхлые мощи сквозь пласты земли, то они сотрутся, к Фойрру, в порошок, и останутся мелким помолом, на уровне куда и с лопатой не докопаться. Вир, что ты его разглядываешь, как родинку на заднице ламарской потаскушки? Дави упырёнка, - Вальдштайн с размаху наступил каблуком сапога на вылезший возле Виргилия скелетик то ли ежа, то ли крота. Хрупкие косточки смялись, как бумажные и распадаясь впечатались в мягкую землю.
    - Браган, метнись по шатрам, буди всех. На том свете, под крылом Фойрра отоспятся. Наплыв мелких мразей должен быть интенсивный, но недолгий…
Огненная шипящая капля, сигнал тревоги и призыва о помощи, взлетел из центра Зенвула, от площади, заставив мистика прерваться.
    - А может и не очень мелких, - закончил Чес свою фразу, - Виргилий, Мастен – со мной, Браган, куда велено, передашь что бы четверо остались лагерь подчищать, остальные пусть к нам подтягиваются.
    -  Что за кипеж без меня? Уже пляшут –наливают? – высунулся из шатра сонный взъерошенный Рэй и был пойман Чеславом за плечо, - Ээй, квестор, куда тащишь, я ещё не виноват ни в чём!
    - Подкормку у церберы отожмём, потом нальют, - пообещал Чес, - Шевели ходулями и смотри что б в них земляные паразиты не вцепились, а то плясать не чем будет.
_____________________________________

В шатре светлых под самым потолком плавало в бесконечном танце четыре разноцветных светлячка. Азран приоткрыл полог, смотря на передвижения в лагере инквизиторов. Возле него пристроилась пара эльфов – из самых молодых и любопытных.
    - Наставник нам следует присоединиться к ним? – спросил эльф юноша, блестящими глазами вглядываясь из за плеча старшего, - Помочь?
    - Нам крайне необходимо сохранить все свои силы, а инквизиторы привычны к подобным передрягам. Они справятся без нас. Все ли здесь, в круге, под защитой?
    - Все, - ответила эльфийка с длинной пепельной косой, - Хъённель тоже – я видела как она укладывается. Мостилась и ворочалась правда долго, я уж хотела спросить не болят ли у неё зубы или ещё чего..
    - Ну слава Алиллель, - предводитель светлых задёрнул полог шатра, и затянул шнуры завязки - Спите и набирайтесь сил.
__________________________

    Ушедшие в ночной Зенвул инквизиторы на ходу выжигали выбирающиеся костяные остовы. Они были то большие, то совсем крохотные – цербера не гнушалась беспокоить даже мёртвых крыс. Но чем ближе они добирались к площади, тем разительнее менялось поведение падших останков.
За городскими стенами, в лагере, они вели себя крайне флегматично. Не проявляли интереса к людям и не пытались сопротивляться, когда их добивали.
Среди улиц же они стали заметно агрессивнее. Пытались увернуться от ударов, угрожающе клацали остатками челюстей. На краю котлована, где горел дозорный костёр, прибывшие инквизиторы застали своих братьев уже в форменной осаде – не меньше десятка скелетов людей и животных, разной стадии сохранности, в обрывках плоти и полностью голые, окружили огненных и откровенно старались подобраться к их глоткам, шустро уворачиваясь от огненных сгустков. И с соседних улиц к ним, в подмогу, спешили новые и новые белёсые тени.

Отредактировано Чеслав (15-06-2019 02:27:26)

Виргилий давя и пиная на ходу подворачивающуюся под сапоги неугомонную нежить бегом догнал ушедших вперёд товарищей. Они уже подобрались к вонючей, шевелящейся ниве, окружающей костёр и дозорных инквизиторов при нём. Распадающиеся желеподобные ткани, сползающие с костяных остовов, как под осенними хлёстким ветром опадающая с деревьев листва, каплющий гнилостный ликвор, вязко тошнотворный летучий запах – всё это мешалось, как помои в ведре, и крутилось грязновато зеленоватыми волнами.

    - Девольфорд смылась куда то, мне кажется сюда, в город, - едва переведя дух доложил он Чеславу, короткими ударами скъявоны подрубавшему мертвецом, а особо ретивых припечатывавших со второй руки огненным плевком.
    - Какого ослиного елдыка она смылась? Разве она не лежала смирно между эльфийскими барашками и ты не бдил её третьим глазом, или какой там орган Фойрр уполномочил псионикам в работу?
    - Лежала как надо, - хмуро огрызнулся Вир, - Я выжат был как тряпка, только прилёг – провалился  в глубокий сон. Ты ведь не жгёшь когда спишь? Вот и я не слежу.
    - Значит надо было валиться рядом с ней, да обе руки ей на задницу ложить, что б просечь, как понесёт её нелёгкая к Фойрру на рога.
Псионик прикусил губу, не поддаваясь на раздражённый тон квестора. И что сказать, правда облажался. Один был ему наказ дан – следить за Девольфорд, от лиха беречь, а теперь ищи свищи её, впотьмах, по всему Зенвулу.
Прикрыв глаза Виргилий попытался мысленно отыскать знакомый флёр девушки в густых испарениях тёмной магии, и неожиданно ощутил его, неподалёку. Обрадованный, он хотел поделиться своей находкой, и  как раз зазвучали голоса инквизиторов за роем мертвецов, приметивших Хъён наискосок у неровных краёв котлована.

    - Чес, вон там она! - Виргилий схватил мистика за рукав продымлённой куртки, - Склера зазвала её, не иначе! Я попробую оборвать поводок, не дайте ей свалиться!

    Что бы совершенно отрешится от реальности псионик замер, откинув голову и сложив крест на крест ладони над глазами. Текущая вокруг магия обрисовалась цветовыми пятнами. Среди них были подвижные, жарко алые с белыми сердцевинами – инквизиторы, тусклое, бездумное крошево умертвий, несущее в себе бледные отголоски эмоций и оттиски воспоминаний, и над всем этим, наводящим ужас зловещим грибом, в слоях чародейского тумана, вырастала в небо энергия Церберы Альбы. Сгустки щупальца тянулись к смазанному силуэту Девольфорд. Они, подрагивая, словно хоботки голодных кровососущих паразитов, обвились вокруг инквизиторши, норовя впиться на мертво и увлечь в свою губительную сердцевину.
    Мысли псионика, заостряясь эфирным разящим лезвием, с отмашкой воткнулись в самое основание исходящего из чёрной скорлупы ответвления. Завяз, с трудом вырвался, ощущая что не по зубам, замахнулся, отчаиваясь, на тонкие пальцы липучки, тащившие Хъённ, и – обрубил их, сразу несколько. Основной поток черноты пришёл в тревожное движение, выбрасывая новые и новые ментальные шупальца, но псионик, уже приноровившись, подрезал их, как умелый садовник  острыми ножницами лишние ветки на розовом кусте, - только ошмётки разлетались.

    - Ага, бегу вниз с охапкой соломы - подстелить, - съязвил Чес, прикидывая на глаз расстояние. Девольфорд стояла не совсем напротив дозорного кострища, вкось, но шибко далеко, чтобы подхватить её, переместившись магическим рывком.
     "Шлёпнусь вниз, не долетев, как подстреленный воробей", - рука инквизитора удобнее перехватила арбалет.
Нежить, прянувшая в стороны от эльфийского света, принесённого Азраном, позволила инквизиторам соединиться. Они, всё ещё пытаясь окликать Девольфорд, широкими огненными полосами выжигали на глазах теряющее напор нашествие мертвецов. Рэй, ругаясь на ходу, бросился бегом в округ котлована к опасно покачивающейся Хъённ.
    "Не поспеет", - мелькнуло в голове Вальдштайна.
Феникс, горящий золотом в покрывале ночи, сорвался с его руки, и пронесясь стрелой ударил инквизиторшу в грудь, сразу рассыпавшись искрами.
    - Благодаря вам, квестор, девушка заполучила знатный ожог, - не удержался от горького комментария эльф, - Надеюсь она успела прикрыть лицо.
    - Благодаря вам, любезный, она вообще оказалась здесь, - запальчиво отозвался Чес, вглядываясь. Он видел, что Хъён упала на краю, и к ней уже подбежал Рэй, с ходу набрасывая плащ, видимо на ней горела одежда.
    - Вы сами то не почесались, пока она собиралась головой вниз в выжженную яму, глубиной с колокольню, - продолжал, распаляясь мистик, - С ожогами то, как-нибудь может справитесь? Нет если – велю тащить её в палатку, Линкарт обмажет её бальзамическим подорожником, из общественной походной банки, и через недельку только шрамы на память останутся, но это лучше славных похорон, клянусь крыльями Фойрра!

    Срывая закипевшую злость Чес с силой черканул палашем по мертвецу, неловко подбиравшемуся сбоку. Срубленная голова, изъеденная бурой плесенью, с глухим звуком запрыгала по остаткам мостовой, а тело несостоявшегося убийцы, разболтанно поводя гнилыми конечностями, закружилось в нелепом танцы и, споткнувшись, повалилось прямо в линию костра, разожжённую инквизиторами, где, потрепыхавшись, и обрело свою кончину.
Эльф молча развернулся и поспешил к лежавшей ничком на камнях Хъённель, возле которой, готовый оборонять, застыл Рэй.

Отредактировано Чеслав (03-07-2019 03:10:02)

День четвёртый. (6.06)
Словно выплеснувшийся и спавший гнойник ночной ажиотаж мертвецов вокруг саркофага склеры быстро сошёл на нет под огнём инквизиторов, после того как Хъён унесли в защищённую часть Ингвула.
Заменив часовых у котлована приспешники Фойрра разбрелись спать по шатрам. Безжалостная утренняя побудка подняла их на ноги, выгоняя, зевающих, и буркающих ругательства, на привычный распорядок дел. Сдержанное солнце неохотно прогревало выстуженный за ночь воздух.
Виргилия, весь остаток ночи постоянно просыпавшегося, что бы напряжённо выискивать мысленно Девельфорд, и опять проваливаться в хлипкое подобие сна, без всяких нежностей разбудил Чес, в приказном порядке велевший весь день ходить с Хён "хоть за ручку хоть за шкирку". И во время общения с духами тоже, любыми правдами и неправдами, несмотря на уксусные морды эльфов – хоть под алтарь залечь. Первый, сегодняший ритуал, был самым опасным, самым непредсказуемым, и квестор не хотел что бы Цербера вновь подчинила инстинкты девушки своей воле.
    - Что бы не пришлось снова спасать её фениксом в горло, - закончил Чес свои указания.
    - Не феникс её спас, - неохотно выбираясь из под согретого сном плаща устало произнёс псионик, - А то, что мне удалось отцепить ментальные присоски, которыми захомутало её скелетное дерево. Не будь этого – сиганула бы она вниз, против своей воли, хоть с горящим болтом в груди, хоть с переломанными ногами.
    - Может быть и так, - не стал спорить инквизитор, - Только следом за ней, туда же, полетел бы ты, брат, тоже против своей воли. К Линкарту сходи, он тебе наболтает тонизирующей настойки, и помни приказ.
Виргилий затянул покрепче ремни куртки и отправился в палатку целителя.

    Лагерь оживал. Инквизиторы готовили немудрёную кашу с мясом на кострах, занимались оружием, обменивались рассказами о ночном нашествии. От эльфийского круга, сначала еле слышно, а потом всё более явственно раздавались мелодичные напевы. Сначала только женскими голосами, потом к ним присоединились мужские. Отчётливо пахло луговыми травами. Из шатра светлых появилось несколько эльфов, с трудом катящих поставленный боком небольшой камень. Огненные поглядывали, но не вмешивались – у каждого своя работа.
    - Мы готовим место для ритуала, - обратился к Чесу, курившему в стороне Азран, после сдержанного приветствия, - Во время его может случится всякое… я даже не могу предположить с каким ответным действием мы можем столкнуться. Мы верим и надеемся что всё сложится удачно – усилий меня и остальных магов направленны к этому из самых глубин сердца. Я прошу вас находится поблизости, в момент ритуала часть эльфов будет находится в магическом танце, и совершенно беспомощными, - вы будете нашей защитой. И не менее настоятельно я прошу вас, без моего явного сигнала, не вмешиваться в происходящее, иначе всё может обернуться плохо и для Хъённель, и для всех нас.
Вальдштайн молча кивнул, наблюдая сквозь дым самокрутки как эльфы, под всё усиливающееся пение, парами начали выходить из шатра.

    Исходив все кособокие окраины котлована, в центре которого когда то возвышался скользкий белёсый ствол, с пышной кроной алых пальчатых листьев, Азран выбрал место для проведения ритуала. Эльфы, не без труда, доставили туда округлый колесообразный камень с выточенной дождями выемкой на вершине, жертвенных животных, кувшины с привезённой ими водой. Несколько просторных соломенных циновок рядом с импровизированным алтарём, скрывали обожённую, взрытую землю. Много маленьких медных курильниц испускали пышные клубы  дыма. Пахло вереском, сосновой смолой, клевером, вплетался лимонный аромат мелиссы и чистое дыхание ландышей. Даже привычные к запахам костра и гари инквизиторы ощущали лёгкий дурманящий флёр. Эльфийские песни продолжались, зовя и беседуя неприхотливой, бесконечной мелодией, оживлённой чистыми, проникнутыми душевностью голосами. Некоторые из них, полу прикрыв глаза, непроизвольно раскачивались в такт песне молитве. Две эльфийки, заученными жестами складывая пальцы в магические знаки, медленно танцевали, обходя малый круг, так слаженно, что казались зеркальным отражением одна другой. В продуманном порядке, мало по малу, все светлые собрались вокруг алтаря. Каждый из них приносил к нему какую нибудь мелочь, - горсть зерна, деревянную фигурку животного, букетик фиалок, ульвийский оберёг из перьев сороки, нарядную ленту шитую шёлком, краснобокое яблоко, - Чеслав только диву давался, сколько, оказывается, привезли с собой эльфы и как они умудрились сохранить всё это свежим. Хъённель появилась с последними эльфами. К этому времени Азран, шепча молитвы, начертил куском белого известняка ульвийские символы и зажёг три высокие свечи, белого воска, расположив их треугольником.

    Инквизиторы затолкали друг дурга локтями, разглядывая Девельфорд, но шушукаться не посмели. Чес им строго настрого запретил ёрнчичать, а братья видели, что квестор в хмуром настроении, и делать замечания не будет, сразу стрельнет, вон и арбалет заряженный из рук не выпускает, так что помалкивали.
Хъён с самого утра угощением не была избалованна. Несколько свежих ячменных лепёшек, вот и вся еда. Зато было вволю чистой воды, и какое то зелье, выпить которое настоял Азран, говоря что оно для заживления ожога. Обрядили её, на обнажённое тело, в просторное, мягкой кожи платье, украшенное замысловатой бисерной вышивкой, с узким наборным поясом, обули в лёгкие охотничьи сапожки. Пока инквизиторша спала, после всего пережитого ночью, эльфийки вымыли и расчесали её спутанные волосы, стёрли грязь и пепел с лица и рук. С плеч девушки спускался сплетённый из травы плащ, капюшон его был глубоко надвинут на голову.
Молитвенные песни зазвучали быстрее, к ним прибавился глухой рокот маленьких барабанов. Танцевало, не глядя по сторонам, но не сбиваясь и не мешая друг другу уже четверо эльфов, развевались их светлые волосы, и полы синих одежд. Хъён, усевшаяся на колени перед алтарём, в окружении трёх свечей была неподвижна. В голосах поющих зазвучали тревожные ноты, они, поэтически образным языком, пересказывали давнюю трагедию, подлость, предательства, чёрную корысть, сотворивших пожарища, застлавшие небо, и предрешённую гибель Зенвула.
Одна из свечей, всколыхнувшись, погасла.

    Виргилий, все время мысленно озиравшийся возле девушки, ощущал множество колебаний духов, всколыхнувшихся из своих могил как муть со дна озера. Он отгонял от неё самых назойливых, пытавшихся прильнуть, поджидая, не без тревоги то, пугающее и могущественное, что  старались призвать эльфы.
Голоса, налившись болью поражения и горечью рухнувших жизней, потускнели. Песня лилась дальше, сетуя о покатившихся однообразных, одиноких годах, в безнадёжности, в яде бессильной мести.
Вторая свеча погасла.

    Дым курильниц сгустился, окутывая всех вокруг алтаря. Инквизиторы придвинулись ближе – они уже с  рудом разбирали фигуры светлых магов и Хъён.
Сдержанно, чутко, словно прикасаясь к открытой ране, эльфы запели о сопереживании. Участии. О том, что путь долог, мучителен, но излечение души возможно. Что же лучше – изуродованной и отвратительной всем прозябать в сколоченной чужими руками зенвульской клетке, или попробовать вырваться, унестись на эфирных крыльях в огромный и распахнутый мир?
Третья свеча осталась гореть. Как огонёк в домашнем окне для путников, заплутавших в непогоду, сбившихся с дороги и уже потерявших надежду добраться к теплу очага и под защиту стен.

Отредактировано Чеслав (14-07-2019 02:41:52)

Подхватив арбалет второй рукой, мистик поднял его, целясь паникёрствующему Рэю в затылок. Остановило его то, что если на недовольно бурчащего инквизитора никто из эльфов не обернулся, танец продолжался, голоса лились напевами, курились ароматные завитки дымков от курильниц, то уж тело, с простреленной башкой, завалившееся во время ритуала, остаться незамеченным вряд ли имело шансы.
Пихнув арбалет ближайшему инквизитору в руки, Чеслав сделал пару широких шагов, и одной рукой в перчатке зажал приятелю рот, а другой, приобняв удушающим объятьем, без лишних нежностей дёрнул назад. Мотающего головой и гневно пыхтящего Рэя квестор оттащил подальше в сторону. Угостив, для лучшего разумения, тычком под рёбра и крутанув, он отпихнул инквизитора от себя.
    - Почему ты позволил этим занудам издеваться над ней?, - выпалил Рэй, на его перчатках угрожающе вспыхнули, разбегаясь, алые искры. Со звуком щёлкнувшего бича в пасмурном гнетущем небе метнулась грозовая молния.
    - Потому что, Фойрр тебя побери, так надо!, - подступил к нему Чес, - Потому что за тех, кто здесь погиб, нужно нести ответ, и мы для этого сюда и припёрлись! Ты то чего заголосил, как тётка, с которой нижнюю юбку дерут? Тебя что ли, как дармовой пряник, склере подложили? Или это ты, раскорячив руки в землю врастёшь, потеряв и рожу и кожу и всю жизнь человеческую, чтоб у тебя щеглы в башке гнёзда вили, а барсуки в корнях норы рыли?, - мистик подступил вплотную, словно провоцируя Рэя на атаку, и глаза его были злыми, рыжими, - Велено было – молчать! Даже портал открывать не буду, тратиться на тебя ещё – катись-ка ты, нежный наш, своим ходом вон отсюда, до самой столицы!
Рэй, уже опомнившийся, развеял с рук жалящие искры, так и не подняв их. За нападение на квестора в походе, после разбирательства, наказание было бы сурово- изгнание Братства, да и прав был Чес, понимал это огненный.

    - Прощенья прошу,- покоянно буркнул Рэй, - Виноват, не сдержался… Уж очень запереживал за Хъён, что-то даже как умом поехал.. Первый раз со мной такое, - инквизитор сконфуженно развёл руками, - Не отсылай меня, пожалуйста, а то как же я узнаю как вы тут. Придумай другое наказание, ты ж можешь.
    - К трапезной палатке и кошеварить будешь на всех до конца похода, - всё ещё раздражённо процедил Чес, - Да сегодня пусть жаркое у нас будет, мяса что осталось в запасах – всё пережарь, что б ужин во славу Фойрра был как надо.
    - Спасибо, отработаю,  - Рэй не стал дольше испытывать терпение квестора. Бросил любопытный взгляд к алтарям – не видать за эльфийскими кружащимися фигурами ничего, и побыстрей убрался в Ингивул.
__________________

Гримбергену нравились эльфы. Нет, если бы пришлось выбирать заново дорогу жизненную, он бы снова выбрал своих братьев инквизиторов – с ними и веселее и интереснее. Но смотреть на чистеньких, ухоженных, всегда вежливых и дружелюбных служителей Аллилель ему очень нравилось. Особенно на эльфиек, коих своими взглядами никто из братьев пожалуй не пропускал, уж больно миловидные девицы. Бладу даже казалось что эльфы то, пожалуй, по умнее людей будут, с природой связаны, нравами не порчены, боги должны любить их. Приготовления и начало первого ритуала инквизитор созерцал с удовольствием – видно что эльфийские маги знают своё дело. Только когда среди светлых появилась фигура в травяном плетёном плаще Блад удивился, не слышал ещё, чтоб длинноухие человеческих жертв использовали.
   "- Хъён… Ну тогда всё нормально. Поделом змеюшке", - удовлетворённо подумал инквизитор, незаметно сам для себя тихонько подпевая льющейся монотонной песне.
Знай Гримберген, что в первом зенвульском походе Марбас собирался швырнуть Девельфорд в пасть Цербере, то есть сделать практически то, что сейчас и происходило, только на иной лад, он бы вообще был несказанно доволен, и посчитал бы это наилучшим памятником над могилой Двита.
    Нарушая приказ взъерепенился Рэймонд, из этих, возвращенцев, - Вальдштайн его уволок куда то, Блад только глаза завёл – вот что происходит, если ставить квестором малолетку, который людей в подчинении держать не может, и продолжал с удовольствием наблюдать как Хъён корчится, сливаясь с призраком Зенвула.

    Стоявший в рядах инквизиторов Виргилий сам не заметил как попятился, и на ослабевших ногах опустился на перекладину, торчавшую из развалин дома. Нахлынувшие на псионика со всех сторон ощущения были такой силы, что он на какое то время совершенно потерял возможность различать где явь а где колдовской морок, вызванный эльфийским ритуалом с самого днища зенвульской ямы. Тёмные энергии вздымались и бились вокруг светлых магов, как волны  о скалы в бурную ночь, сулящую недоброе путешественникам. Слава Фойрру, что Хъён не нуждалась сейчас в его защите. Азран и его помощники тщательно ограждали девушку от всего лишнего, приберегая для главной жертвы города мертвецов.

От склепа кокона внизу провала, по невидимой дороге, так же, как ходила она при жизни, легко и танцующе, позвякивая браслетами, в небрежно накинутой тунике, с кожей расписанной жёлтой и красной охрой, наклонив лицо, полускрытое распущенной копной густых волос, прошествовал мимо Вира призрак. Хрустальным омутом блеснул затенённый глаз. Сладковатый запах трав мешался с привкусом дыма и хвойных смолистых веток.
Незнакомка приблизилась к Хъён, рассматривала, принюхивалась…
Виру захотелось вцепиться себе в голову и разорвать её – напряжённо застыла вокруг тёмное море магии, палитрой эмоций отвлекали инквизиторы, холодной свежестью обдавали эльфы, тревога и растерянность разливались с Девольфорд.
Призрак, словно купальщица вступающая в воду, осторожно коснулась тела Хъён, запустила невесомую руку глубже, втекла, ломая контуры, - крик сквозь слёзы, вспышка эмоций Рэя, пришедший в движение водоворот магии – всё слилось для псионика в какой то осязаемый бесконечный кошмар, оживший и ощутимый. Перекосившийся от боли Вир сидел, окаменевший, не в силах шевельнуться, и переживая вместе с Хъён мучительное соединение с чужой сущностью.
_________________________________
    - Ритуал завершён.
Молнии, ветер – всё как небывало. Под очистившимся небом разом ослабевшие, еле передвигающиеся эльфы, поддерживая друг друга, убирали следы обряда. Хъеннель лежала на спине, прикрыв запавшие глаза, и не шевельнулась с последней судороги. Азран, дрожащей рукой опираясь на посох, тихо приказал отнести её в защищённый шатёр.
   - Мы заберём её, - Чес оказался возле инквизиторши быстрее обессиленных светлых.
    - Квестор, будьте благоразумны, - попытался возразить маг, - Ни мы, ни вы ничего не знаете об этой ульвийке, которую нам удалось вызвать с тёмных времён. Она совершенно непредсказуема и может быть опасна!
   - Она больше не дух, и что в вашем шатре, что в нашем будет одинакова опасна, - ответил инквизитор, поднимая Девольфорд на руки, - Об этой волчьей деве мне конечно ничего не известно, но зато, в отличие от вас, я знаю кое что о Хъён, а это ведь уже больше чем ничего, правда?
Азран воздел руки к небесам, но не нашёлся что сказать. 
Инквизиторы, кроме часовых, ушли за Вальдштайном, унесшим сестру, эльфы отправились отдыхать.
Держалась ровная тёплая погода, незаметно надвигался тихий вечер.
__________________________________

Хъённель унесли в шатёр квестора и положили на специально притащенные куски войлока, легко укрыв. Линкарт какое то время сидел около неё, считая пульс и вглядываясь в лицо, но потом ушёл – ничего не происходило, инкивзиторша спала глубоким сном без сновидений.

   - Подождём до утра, - сказал целитель на прощенье, - Не надо её тревожить, пусть сама проснётся.

Чес кивнул, и занялся бумагами, записывая рассказ об эльфийском ритуале для Консула.
Рэй, старавшийся быть незаметным притащил в шатёр медное блюдо печёной на костре баранины с зеленью. Мерно тикали капли отсчитываемые клипсидрой. Мистику показалось что Хъён шевельнулась, но нет. Он уселся рядом, разглядывая изящные пепельные узоры, оставшиеся на её коже рук, ног.. Потом, распустив тонкую кожаную шнуровку платья у горла Девольфорд он сдвинул ослабшую повязку, прикрывавшую ещё совсем недавно свежий ожог.

Отредактировано Чеслав (29-07-2019 01:05:12)

- Рэй так навязчиво пытался эльфам подпевать, ни в такт, ни в лад, что пришлось его услать в лагерь, среди походных котлов в одну рожу музицировать, - ответил Чеслав, наблюдая за девушкой, - А остальные вели себя хорошо, никто не умер. Помочь? Помогу, - ослабив узел на повязке он потянул мягкую хлопковую ленту, обвивавшую Хъён. Витков оказалось всего ничего, они только прижимали к месту ожога более плотный холстяной лоскут, пропитанный бальзамическим снадобьем. Он, уже высохший, легко отделился от тела Девельфорд, открыв тонкую плёнку молодой нежной кожи. Чес не успел толком оценить чудесное заживление – Хъённель, блаженно вздохнув потянулась мимо него к подносу и жадно схватила кусок мясного угощения.

    - На здоровье, - инквизитор подумал предложить девушке попытаться змеёй выбраться из  распущенного ворота, но она с таким блаженным видом принялась набивать рот сочными кусками, что отвлекать не хотелось.
   - Они тебя из этого облачения как извлекать то собирались? Никак?, -  на спине Хъён оказались плотно затянутая перевязь, спускающееся до самой поясницы, - Не делай резких движений, и не подавись, - предупреждающе осклабился Чес, выуживая свой обсидиановый кинжал.
___________________________

    Виргилий очнулся самым последним. И то, если бы братья, покидавшие места ритуала, не начали  окликать, да по плечам хлопать – один Фойрр знает сколько бы просидел, словно замёрзший. Инквизитор чувствовал себя так, словно внутри него пронеслась толпа мертвецов, оставив за собой вытоптанное, обезжизненное поле и взбаламученные ручьи. Ни он, ни Раджниш, не могли предугадать, насколько тяжёлым окажется пребывание в Зенвуле именно для псионика. Консул сам обучал его отделять чужие эмоции от своих, и по праву гордился Виргилием, как одним из сильнейших своих учеников. Но неподъёмная, давящая масса ощущений, навалилась на мага, гроза раздавить и погрести под собой в безумии. Ведь он, что бы наблюдать за Хъённель, и быть во время ей полезен, не мог полностью отстранится, закрыть свой разум, как сделал бы  в любой другой подобной ситуации.

    С трудом вернувшись в Ингивул псионик завернул в первый пустующий шатёр братства и провалился в короткий свинцовый сон. Проснулся, потеряв ощущение времени – наставал вечер. В трапезной палатке было шумно. Заспавшемуся Виру сунули в руки миску с перчёной, дымящейся бараниной, и глиняную кружку вина.
Перекусив и начав чувствовать себя лучше псионик снова затревожился о Хъён. Он смутно ощущал, что она где то в лагере, но словно что то, или кто то, теперь делал размытым её местопребывание, которое до ритуала он вычислял без труда.
    Куда Девельфорд подевалась и вернулась ли вообще живой прошло мимо сознания Вира, потрясённого своими переживаниями. С ужасом начал думать он, что её, возможно, принесли из Зенвула уже бездыханной.
Сунулся, всё в большей тревоге, к эльфам – даже их очистительный круг пересёк без приглашения, - Хъён там не оказалось. Азран правда немного успокоил, поведав усталым голосом, что Чес засвоевольничал и устроил инквизиторшу в своём шатре.
    " Трупом бы она у Линкарта на столе покоилась", - размышлял на ходу Вир, направляясь к тёмно красному пологу. Он уже расслышал приглушённые голоса, и почувствовал что Девельфорд здесь, цела, невредима, но возле самого входа замешкался. Являться к квестору без веского повода – нарушение дисциплины, эдак можно и по шее схлопотать. Не скажешь же Здрасти, зашёл посмотреть на вас, досвиданьица.  Псионик медленно принялся обходить квесторский шатёр, решив что хватит с него наблюдений без вмешательства куда не звали.
Настроение Хъён было сумбурным. Вир уловил и животный голод, и удовольствие от сытной пищи, и остатки пережитой боли. У Чеса явно имелся какой то амулет, защищающий от ментального вторжения. Псионик не рискнул проверять его крепость, ограничившись ловлей отсветов ауры Вальдштайна. Они были доброжелательны, в этом Вир быстро уверился, нельзя было ими солгать, как могло бы солгать лицо или слова, но что то сумрачное, греховное, проглядывало из их глубин.

    Можно было и не всё что на глаза попалось располосовывать. Чесу просто понравилось этим заниматься. Хъён утоляла голод, а он аккуратно  работал ножом, пока её ритуальный балахон, лишившись всех своих звенящих нашивок, не разделился на несколько, не задуманных при кройке, свободных частей.

    - Готово, - оповестил он девушку, как раз заканчивающую опустошать поднос, - Теперь эльфийская сбруя не будет жать, не застудись только, - приподняв войлочное покрывало он набросил его на обнажившиеся девичьи плечи, в разбегающейся сетке тёмно пепельных линий, и  в продолжении жеста обнял Хъён со спины.

Двух слойный шатёр квестора, сверху из плотного войлока, крашенного в цвет бычьей крови, изнутри подбитый светлой льняной холстиной, был и теплее и удобней, но размерами такой же, как обыденные полевые шатры инквизиторов. Внутренним же пространством даже уступал им. Бумаги с записями о походе, карты земель, захваченные в боях ценные вещицы, опасные артефакты, шкатулки с губительными зельями и отрядовой казной – всё это традиционно хранилось в шатре квестора, в зависимости от личности последнего и продолжительности  кампании обогощаясь или скуднея количеством.
Еле слышно сочащаяся каплями клепсидра, письменные принадлежности, собственное оружие Часлава и ящик свитков с зенвульскими пометками да зарисовками оставляли не особо так свободного места. Для смирного сна, впрочем, его было вполне достаточно. А вот для размашистых постельных утех, не в пример ложу из Сарепты – скудновато. Вынужденная сдержанность движений только сильнее растравляла кровь, заставляя переплетаться надсадней, яростнее. Хаотично стелящиеся руки время от времени застывали  в сковывающих объятиях, губы, впиваясь в губы,  воровали стоны и хриплое дыхание, тела давили друг на друга, и в едва теплющемся свете одинокой свечи всё вместе походило на поединок немых, напряжённо пытающихся обезвредить друг друга.
______________________

    Гримберген лениво шлялся по Ингилвуду, размышляя обо всё увиденном днём. Ночь накатывалась на лагерь мягкой прохладной волной. Тихая, рассыпчато звёздная. Инквизитор был сегодня приписан к кухонным делам, но все обязанности были перепорученны наказанному Рэю, возиться которому предстояло, после всей отужинавшей оравы, едва ли не до рассвета, подбирая объедки, да отдраивая жаровни и чугунные котлы.
Неясный, еле расслышимый звук застал Блада возле шатра квестора. Любопытство поманило приложиться ухом к жёсткому выгоревшему багрянцу ворса, и какое то время Гимберген вслушивался, смакуя долетавшее. Подхлёстываемый взбудораженным воображением он алчно обследовал туго натянутую ткань, выискивая прореху или зазор. Но Фойрр не был к нему сегодня милостив. Воровато оглянувшись инквизитор вытянул из за пояса тонкий обсидиановый клинок, и присмотрел слегка подтёршийся на сгибе шов.

    - Ты это, брат, чегой  тут пристраиваешься? – раздался негромкий голос над самым плечом Блада. Он хмыкнул от неожиданности и обернувшись обнаружил Рэя у себя за спиной.
    - Шёл шёл, задумался, о родине нашей, о деле общем,- нагло улыбаясь и как ни в чём не бывало убирая лезвие ответил он, -Сам не заметил, что встал столбом, как баран пред новыми воротами. Ты то, брат, тоже в думках тут бродишь?
    - Не, я по делу шёл, - отозвался Рэй, - Смотрю - кто то шатёр то ли жрёт, то ли нюхает. Решил подойти, разузнать, может бараниной обделили, или с головой какие не лады, места то здесь нечистые, всё может быть.
    - Всё у меня лады, - пробурчал Блад, вынужденно отходя по дальше от шатра под взглядом соратника," - По делу он шёл, как же. Так я и поверил, - злобно подумал, - Сам небось с девкой баловаться хотел, а как не сложилось, так припёрся хоть позырить как она голяшом с другим кувыркается. Меня хочешь согнать, а сам рукоблудить пристроиться? Не выйдет, брат. Не для меня развлекуха, так и ты слюни подберёшь, ибо нех."
    - Ты уже что, навёл уже образцовый порядок?, - деланно участливо поинтересовался инквизитор.
    - Ой, там ещё две пары рук надо отрастить, - скис при упоминании полевой кухни Рэй, - Попросить что ли эльфов заклятье какое на меня наложить, что б возлюбил я чугуны надраивать сутками.
    - Две не две, а одну могу предложить…
Огненный недоверчиво уставился на Гримбергена.
    - Чистоту люблю… благоустройство…Матушка покойница, сызмальства приучила меня, ещё до скамьи в Игнисе. Мой сегодня вечер  заправляться  с кошеварством то был, - продолжал не задавшийся соглядатай, - И, между нами говоря, сжестил квестор, на тебя всё взвалив. Я слышал, до конца похода?, - Рэй кивнул. Они уже отошли от приметного Чеслава шатра, - Ну так я, брат, тебе искренне и от души, свою бескорыстную помощь предлагаю.
    - Если бескорыстную, то не откажусь, - чуть помедлив ответил маг, - Спасибо, брат.
Придя, таким образом, к согласию, оба инквизитора, каждый считая что уел другого, отправились к трапезной палатке.
______________________________________

    Нагнетающий себе в голову всё более и более кошмарные кары, которые могут обрушиться на отряд по самовольству квестора, Вир нервно ходил вдоль ограды Игнивула, не зная что предпринять.
Азран, хоть душою и на его стороне, но мешаться в дела Братства, пока гром не грянет, не пожелает.
Раджниш, с его прозорливостью и опытом, далеко, и без приказа Вальдштайна, ни один из четырёх находящихся в лагере мистиков, и не почешется открыть псионику портал в столицу.
Виргилий сунулся было со своими тревогами к человеку, которого, как ему казалось, единственного мог бы послушать квестор – к Линкарту. Во первых они приятельствовали, во вторых целители, из за своей редкости, в отрядах инквизиторов всегда были на неком особом положении, к мнению их прислушивались. В третьих же Лин сам был в числе немногих, вернувшихся с первого зенвульского похода, и значит опасность духа, вскормившего такого неуправляемого губителя как Скелетное древо, нанёсшего неисчислимое множество вреда по всему Остебену, мог осознать как никто другой. Но Райт не оправдал его ожиданий. Целитель был занят упаковкой "саркофага" Церберы, для исследователей и алхимиков Братства. Инквизиторы случайно заметили, что после исхода жертвенной души, её, казавшаяся монолитной скорлупа, приобрела хрупкость, и начала стремительно разрушаться, обваливаясь кусками и рассыпаясь мелкой пылью буквально на глазах. Лин, успевший доложить об этом Вальдштайну пока Хъён отсыпалась, с его разрешения, взял несколько человек и срочно поспешил собрать всё, что ещё было возможно. Теперь он педантично раскладывал непрочные обломки в гладкие сосновые ящички и скрупулёзно подписывал. Не отрываясь от своего дела он выслушал путанные тревоги псионика и лишь флегматично пожал плечами, заявив:
    - Квестор отдаёт приказы, мы делаем. На всё остальное - воля Фойрра.
Вир аж плюнул в сердцах и ушёл не соло нахлебавшись.

    Машина дисциплины, военная иерархия, прочно, нерушимо вдолбленная инквизиторам в головы, удобно снимала с них полную ответственность за происходящее. "Конечно, - нервно потирая пальцы в холодеющем в чернильную темноту воздухе, размышлял на ходу псионик, - Вальдштайн будет отвечать перед Консулом головой за всё, что произойдёт с лагерем и людьми. Но что если докладывать то уже не придётся? Эльфы держали Девельфорд у себя под надзором даже до ритуала, может быть стоило её не только под их опеку сдать, но ещё и оковы нацепить? Мы даже не можем быть уверенны кого мы привели обратно – Хъён или эту древнюю ульвийку, всего лишь нарядившуюся в инквизиторшу? Как вообще в этом можно убедиться?, - Виргилий шагал всё быстрее по направлению к шатру квестора, - Она, может быть, уже в сознании, и прикончила его… Затаилась под пологом, или того хуже – выбралась  в отошедший ко сну лагерь и скользит во тьме, готовая вонзить клыки, – псионик почти бежал, и, сдалече, едва завидев темнеющий бок квесторского шатра, среди остальных, беловато синих в ночи, потянулся мысленно к Девельфорд, и остановился, шатнувшись. Его, изнутри, до каждой косточки, опалило жаркое, исступлённое дыхание. Переощущения, в которые он, сунувшись по неосторожности с головой, обрушил на себя, разбежались горячечной лихорадкой по его телу, высекая томительные искры. Со сбившимся дыханием, чувствуя как кровь приливает к лицу, он схватился за лоб, и мысленно отпрянул, качаясь как пьяный, хлебнувший лишнего из чужого кубка.
Так и не дойдя до квесторского шатра он развернулся, и смущённо потирая голову, успокаивая дыхание, забрёл под первый попавшийся полог, нашёл свободное спальное место, и, вымотанный, повалился, кутаясь в плащ, под какофонию мирно почивающих братьев.

    - Совсем рехнулся.. – пробормотал он, засыпая, и непонятно кого имея в ввиду, - Чеса, себя, или, может быть самого Фойрра, постоянно устраивающего своим беспутным последователям весёлую жизнь под демонические ритмы на краю могилы.

Оставив Хъён досматривать сны Вальдштайн отправился в обход занятого утренними хлопотами лагеря. К своему удивлению он приметил, что людей словно бы поубавилось.
Протерев усердней глаза Чес принялся считать, буквально по головам, загибая мысленно пальцы и соображая кому где положено было находится в этот час. Все, кто по приказу, пребывали на местах –пара дозорных в центре Зенвула, да ещё две пары у самодельных стен, на случай  коварных неожиданностей. Монотонно перемешивал черпаком перловую кашу в общем котле нахохленный Рэй. Остроносый, похожий на плутоватого молодого лиса Браган возился в загоне с лошадьми, задавая корм. Троица братьев, сменившаяся с ночного дозора, подсунув свёрнутые плащи под головы, храпели как сытые волкодавы. Целитель почти наверняка заседал в своём шатре, а вот куда растворились остальные семеро инквизиторов Чес никак не мог взять в толк. Обычно не занятые в общих делах огненные засиживались все вместе, возле костра или по близости от трапезного места. Чистили оружие, травили байки, починяли лошадиную сбрую или личные вещи, курили, делясь друг с другом табаком.
    - Их Фойрр своим языком что ле слизнул, - пробормотал Чес, отправляясь к шатру целителя. Там он и застал и Лина, и  всю потерянную братию, с физиономиями разной степени страдально скорбными.

    - Здрасти вам, - Вальдштайн остановился в проходе, меряя взглядом инквизиторов, при его приходе ещё и начавших вздыхать, словно они пол ночи обозы с гранитными булыжниками разгружали, - Что сидим, как заневестившиеся королевишны ?
    - Все с жалобами явились, - поправив за ухо выбившуюся длинную прядь объяснил Линкарт, - Говорят – бессонница одолела.
    - О как, - дёрнул Чес бровью, - Поголовно?
    -Да, да квестор, - закивали в разнобой огненные, сохраняя печальные мины, - Прям как наважденье, вот всю ночь маята, смута, возня, ни отдохнуть, не выспаться. Утром – словно нас кто палками по бокам отколотил..
    - Сейчас будет вам отличное средство от бессонницы, - заявил мистик, вытягивая руки. Братья напружинились, готовые сигать зайцами в стороны, пальнёт ещё, с Чеса станется.
    - Расступитесь чуть, - повинуясь жесту инквизиторы сторожливо разошлись по две стороны, - Вы, - квестор перебрал пальцами правой руки, - Берёте топоры, заступы, и топаете ломать в погоревших домах всё, что держится на честном Фойрровом слове, что б там ничего на головы не валилось, - А вы, - бегающий жест указывающей левой руки, - Выводите лошадей, собираете куски с завалов – обломки балок, дверей, завалившиеся крыши, грузите на воз, и засыпаете этим добром трещины от площади и дальше. После обеда меняетесь орудиями труда. Приступайте!

Лица у братьев, рассчитывавших выпросить себе пол дня на отсыпание, да заодно пройтись шуточками по звукам, доносившимся из квесторского шатра, недовольно вытянулись, и они поспешно высыпались наружу под сдержанное бурчание.

    - Ты сам то не рассчитывай отсидеться в закутке, - сказал Чес, проведя ладонью по упакованным для лаборатории Игнис сосновым ящикам, - Заканчивай свои описи, и выходи за остальными, а смотрю тоже бессонничал.

Линкарт как раз давил невольный зевок, замешкался, и ухмыльнувшись многозначительно покивал.
Инквизиторы провозились до самого вечера. Они, где ударами топоров, а где магией, крушили ненадёжные остатки жилищ, и заваливали самые глубокие ямы. Справиться полностью с разрушениями в городе горстке людей было конечно не по силам, но по основным улицам, лучами расходившимися от разверзнутой площади, всё таки стало возможно пройтись не свалившись в проседающую земляную нору, и не получив в голову отваливающимся по собственной прихоти ставнем.
______________________________
    Чес разрешил закончить работы только когда эльфийские маги собрались на ритуал очищения. Усталые и припорошенные взбаламученной золой инквизиторы собрались в кучу, дымя самокрутками и наблюдая чужое волшебство.
    Напевная мелодия становилась глубже, сочнее. В зыбком тумане начали проступать сотни хрустальных силуэтов – одиноких и  обнявшихся, простирающих просительно руки, поддерживающих друг друга – всех тех, кто погиб насильственной смертью в горниле тёмного колдовства. Звуки становились видимыми, мешались с медовыми огнями, разливались как река в весеннее половодье, заглядывая в каждый двор, на каждую улицу, собирая и увлекая за собой в очищающий поток загубленные души. Инквизиторы сидели молчком весь ритуал. Они ушли в лагерь когда скрылся в высоте последний отлетевший фонарь, и стихли напевы. Эльфы, торжественные и немного печальные, сидели, без людей, ещё некоторое время в сгущающихся сумерках посреди пустующего города.
Постепенно начал подниматься ветер. Инквизиторы торопливо заканчивали ужинать и располагались по шатрам. Чес обходил сменяющихся дозорных. Сегодня он в первый раз не оставил никого возле остатков саркофага Церберы. Воздух набирался тяжестью, как перед грозой, порывы сухого, резкого ветра становились всё сильнее.

    - Проверьте лошадей и крепления всех шатров, - обеспокоенно приказал Вальдштайн. Порыв воздуха, словно невидимая хищная лапа, одним мазком затушил костёр в центре лагеря, раскидав во все стороны угли, - Подберите всё с улицы, зашнуруйте изнутри пологи, похоже нас сегодня потреплет небесной отдачей за улетевшие душеньки.

    Квестор наведался к эльфам, беспокоясь за их более хрупкую конструкцию. К нему вышел Азран, придерживая рвущуюся с плеч синюю накидку, и вежливо отказался от предложения пересидеть ночь в одном из шатров инквизиции. Чеслав не стал настаивать. Когда он добрался к своему обиталищу ветер разгулялся уже не нашутку, но дождь так и не начинался. Вместо него на лагерь обрушилось целое скопище пепла, золы, земли, мусора, принесённого из Зенвула. Всё это гуляло и швырялось между шатрами, как живое, скрипя и натягивая струнами верёвки крепления. Чес забрался в свой шатёр зажмурив глаза от едкой пыли и первым делом крепко затянул шнуры до самой земли, перекрывая зазоры.

Словно великан грохнул колотушкой по кованному листу железа высоко в небесах – гулкие громовые раскаты пронеслись над лагерем инквизиторов. Тучи всё сгущались чернильно свинцовыми волнами, перемешиваясь порывами ветра, превращая вечер в преждевременную ночь, но влага, которая клубилась в них, никак не могла пролиться – сухая буря расходилась всё больше и больше. Рой мусора, принесённого с руин Зенвула, подхваченный десятком шальных, злых и маленьких вихрей, крутился между шатрами. Инквизиторы вовремя успели загасить костры и раскидать головни, иначе разлетевшиеся искры давно устроили бы неунимаемое пожарище.

    Виргилий с Реем и ещё тремя инквизиторами, сидели, как и все, заканопатившись в своём шатре и прислушивались к вою и скрежету ветра. Время от времени раздавались глухие удары – это прилетали в натянутые стены шатра то горсть камней, то разворошённые поленья, заготовленные для кухни, то что то из забытой в лагере походной мелочи.
    - Братцы, как мыслите, а не сдует ли нас?, - спросил Браган, приваливая тяжёлую дорожную суму на тот угол, где опаснее других мотылялся и норовил приподняться матерчатый пол, - Чего тогда делать то?
    - Перо петушиное втыкай, и руками маши почаще, - отозвался Рэй, - Так и полетишь во славу Фойрра, - он умастился, свернувшись между братьями, - Спать давайте, ветер  до утра не угомонится, а поёт всё об одном и том же – толку слушать?
    - Слушай, а Девельфорд где, не видал?- псионик присел рядом, зябко кутаясь в плащ, - В эльфийском шатре схоронилась?
    - Что я то сразу, конвоир будто ей? – ершисто буркнул маг, - Может и у эльфов. Вылупи свой мозгоглаз да позырь, тебе ж для этого на улицу можно нос и не высовывать.
Вир замолк, нахохлившись. Сладкие, даже в чужеродности переощущения, окатившие его в прошлую попытку подглядеть за девушкой вызывали стыд и неловкость. Чувство долга однако не унималось  и требовало убедиться что с его подопечной всё в порядке. "Иначе я до утра ничего о ней не узнаю, - размышлял псионик, - Майся тут… Да и не будут же они Фойрра тешить когда вокруг всё ходуном ходит и вот вот в бараний рог свернётся. Может она вообще под присмотром эльфов.. Загляну, осторожно, по быстрому, она и не приметит, зато у  меня на душе полегчает," - Вир пристроил голову на согнутые колени, и прикрыв веки осторожно потянулся магией мысли от одного шатра к другому.
Убежище эльфов резонировало сдержанным беспокойством, и дружеским теплом, но Хъён в нём не нашлось. Сбившиеся вместе инквизиторы – в одной, другой точке, тревожные, но без паники. Кое кто из братьев даже умудрился задремать под монотонный вой ветра. Хъён всё не было. Наткнувшись на размытый, не читаемый контур, Вир понял что это квестор, защищённый амулетом, - миновал его, и рядом почувствовал разглядел сознание девушки. Коснулся его, совсем легко, всего лишь как задевшая крылом птица, но ощутил мгновенный оскал, клыки, когти, взбешённые, жёлтые как лютики глаза, и оборвал контакт.
    - Рэй! – затряс инквизитора, так что голова у него замоталась, как у куклы,  - Рэй, там не Хъён!

______________________

Вальдштайн не разобрал первой фразы, но по интонации догадался что это предостережение и замер на месте. Следующие слова показались ему понятны.
    - Вот так фойррова оказия, - пробормотал он себе под нос и неспешно, показывая что у него безоружные руки, уселся на циновку, покрывающую пол шатра, - Czeslav, - назвался, коснувшись ладонью своей груди, - А вот дальше как нам с тобой разговоры разговаривать, желтоглазка, - сокрушённо добавил мистик, перебирая в голове варианты. Орать о помощи, после вчерашнего неприличия - толку. Даже если расслышат, лишь позавидуют. Кому, особо въедливым, крики и покажутся не похожими на те, что при пастельных утехах звучат, сквозь такой ветродуй и пылищу, когда кирпичи над дорогой летают, никто к ним не доберётся.
Можно было улизнуть в портал, бросив потерявшую своё сознание Хъён здесь, и молиться что бы она не перебралась в  соседний шатёр и не погрызла там братьев. Или прихватить её с собой, вывалиться на площади перед Игнис, надеясь, что инквизиторы подскочат и утихомирят ульвийское божество, хотя бы камнем по головушке, пока оно не дало дёру в столичные подворотни, а то ищи свищи потом её. Вариант с порталом квестор пока отложил на случай крайней нужды.

    - Ты не против, я пока займусь своими делами ?, - Вальдштайн черепашьим ходом потянулся к пачке листов и чернильнице. Девушка следила за ним не мигая.
    - Мы всё равно до утра отсюда никуда деться не можем, - Чес покрутил пером возле дрожащего от ненастья шатрового полотна, - Nawałnicą, - гортанный ульвийский выговор с трудом давался инквизитору, а те немногочисленные слова, что он знал, не давали свободно изъясняться, - Ты, может, голодная?, - перо быстро летавшее по бумаге (Чес записывал что обнаружил Девельфорд у себя и свои мысли о её состоянии) – Jeść будешь? Бери, не стесняйся, мне самому кусок в горло точно не полезет,- он кивнул на поднос с остатками холодной баранины, и опустил голову, словно совсем не глядя на не званную гостью.

Ветер с присвистом носился вокруг шатра. Желтоватый огонёк, покачивавшийся под потолком, скудно освещал кружение, бликами вспыхивая в звериных глазах и в чаше клепсидры. Чес сидел, строча слово за словом, перо шуршало, мерно падали водяные капли. Напряжение постепенно рассеивалось, девушка разжала стиснутые пальцы, с любопытством оглядывала убранство квесторского шатра. Блюдо с мясо уже несколько раз притягивало её взгляд. Чес только и дожидался что бы она хоть немного поела, это было бы знаком, что хоть не он закуска к ужину, что бы снова пытаться поговорить, но вся атмосфера рухнула, и полетала кувырком Фойрру под хвост – псионик коснулся сознания Кхали, вспугнув и разозлив импульсивную сущность.
Хрипло, с бешенством зарычав, девушка схватилась за голову, словно пытаясь содрать себе живьём кожу с лица, рванулась в одну сторону, в другую, сшибая предметы, заметалась по узкому пространству. Чес попытался поймать её за плечи – какое там, она отпихнула его с удвоенной силой, и вцепилась в шнуровку, намереваясь сбежать из шатра наружу.

    - Не рви, что б тобой Фойрр подавился! Унесёт до первой стены и размажет!, - мистик бросился снова, уже не осторожничая, отдирая кошкой дерущую полог желтоглазую. Она закрутилась в его хватке, рыча сквозь зубы и издавая время от времени пронзительный, режущий уши вой, перекрывающий даже шум ветра.

    - Во орёшь, касатка, братья от зависти на мне дыры проглядят по утру, - сквозь возню, с трудом лыбясь процедил Чес, - Если я, конечно, доживу до утра. Аррххх! – ульвийка пребольно цапнула его за руку, прокусив рукав рубахи, - Да тише ты, оглашенная, шатёр повалишь!

Желтоглазая отбивалась яростно, но силы быстро покидали её. Инквизитору, с преимуществом в росте и силе удалось подмять её под себя и прижать к полу. Теперь они лежали, тяжело переводя дыхание, сплетясь в змеиный клубок, среди устроенной потасовкой разрухи.

    - Я не могу тебя отсюда выпустить, понимаешь? Наворотишь ещё бед. Или сама напорешься грудиной на рогатину. Давай мы угомонимся, и мирно отночуем, а утром вежливо заявимся к  эльфийскому святоше и придумаем что с тобой делать, - Чес стал дышать ровнее, желтоглазая под ним только глухо ворчала время от времени, как загнанный зверь, - Я же не хочу тебе  зла, мы специально вернулись в Зенвул, что бы он мог возродиться, что бы вымести отсюда всю нечисть, что ту плодилась и гадила столько лет. Ты же умница, ты красавица, ты должна понимать что тебя не обидят, - инквизитор знал что ульвийка не понимает слов, но болтал с ней как с испуганной собакой, заговаривая зубы, стараясь успокоить интонацией, плетя голосом мягкие нити благосклонности. Старинное, потерянное во времени имя, встречавшееся в текстах библиотеки, куда засадил его изучать зевнульскую историю Консул, наконец то всплыло в его памяти. Ветер за стеной ещё усилился, от краёв шатра тянуло холодным духом. Желтоглазая вжимала голову в плечи, прикусив губу. Инквизитору пришлось, склонившись, говорить ей возле самого уха.

    - Kchałi, ночь закончится, всё станет хорошо, вот обещаю крылом Фойрра, - мистику показалось что тонкое тело под ним дрогнуло при звуке имени, и немного обмякло. Он осторожно высвободил одну руку, и запустив пальцы в копну сбитых волос начал почёсывать, перебирая пряди, - Wyluzuj, Kchałi.

Отредактировано Чеслав (20-09-2019 00:26:01)

Только что инквизитор, почувствовав как девушка просыпается, невольно напрягся, готовый снова удерживать её силой, но распознав, кто открыл глаза у него под боком, ухмыльнулся:
    - Да от эльфов бы к утру рожки да ножки остались, - Вальдштайн расцепил затёкшие руки, приметив в месте укуса глухую боль. Посвящать Хъённель в свои ощущения он не стал - спокойнее будет.

Клинок, вонзившийся снаружи в зашнурованный полог, заставил мистика подскочить, и схватиться за арбалет, - с резким шорохом плотная ткань разошлась, и, вместе с синеватым утром в шатёр без спросу ввалились Рэй, Виргилий, Браган и Гримберген, с оружием на изготовку и решительно отчаянным выражением лиц.
   - Сдурели что ли, оглашенные !? - сердито рявкнул Чес, бросая арбалет. - Чего казённое добро портите?
    - Мы боялись, что у вас тут чего плохое приключилось, - пояснил Рэй, бегая глазами с квестора на Хъён. - Гудело как с того света, дряни опасной носило по всему лагерю, - инквизитор зацепился глазами за кровь на руке квестора. - Ну мы и подумали, что вы тут вдруг того… напугались… вусмерть…
    - Можно было поорать, с вопросами, с той стороны, или у вас глотки песком запорошило? - Чес натянул куртку, пряча от бдительных взглядов раненную руку. - Спасибо, братцы, что хоть не сразу подпалили, а решили сначала заглянуть – живые мы тут али нет. Эльфийских бессеребренников не сдуло там за ночь?
    - Вроде бы, шатёр их на месте, покосился только малёх.
- Это хорошо. Мы с Хъённель сходим до них, побеседовать. Вир, не топчись по бумагам, мне их ещё собирать и в Игнис сдавать, ты нам тоже надобен. Рэй пошарь из чего можно завтрак на скорую руку сварганить, может, не все припасы за ночь разметало.

Псионик, ещё до подхода шатра ощутивший сознание Девольфорд, кивнул головой. Ему было не по себе. На вырвавшиеся невольно слова Рэй, ночью, прихватив его за шиворот, вытряс всё, что Виргилий знал и думал об ульвийской богине и состоянии, в котором оказалась инквизиторша, запертая как в клетке с тигрицей, с опасной соседкой в одном теле. Заодно это прослушали и остальные два огненных, а к обеду, как пить дать, будет в курсе весь лагерь.
    Перешагивая на ходу груды нанесённого ураганом мусора, и разбросанные ветки, псионик, Чеслав и Девольфорд приблизились к эльфийскому обиталищу. Рэй сгладил краски – шатёр светлой шерсти не покосился, а практически лёг на бок, словно невидимая когтистая лапа подцепила его за маковку и пыталась утащить за собой вдаль от Зенвула. Но дерево, возвышавшееся перед его входом, как ни странно, удержалось на месте и даже не особо растеряло листьев с кроны. Эльфы, выползавшие из-под низко свисающего полога, суетились под руководством старейшины. Одни восстанавливали алтарь, другие смахивали шелуху с защитного круга. Несколько рук подтягивали шнуры, удерживающие шатёр, стараясь придать ему былую форму.

    - Слава Аллилель, я уже всерьёз беспокоился о вас, – встрепенулся им навстречу Азран, вглядываясь с неприкрытым участием в инквизиторов. - Здравствуйте!
   - Однако справиться о нашем здоровье вы не стали торопиться, да? – съехидничал Вальдштайн. - Утро доброе, уважаемый. Вы, я так вижу, уже осведомлены, что у нас была бурная ночь, вот вам живые участники, расспрашивайте. Я к вам попозже загляну, неотложные дела имеются, - и развернувшись Чес ушёл, посвистывая, словно сам был совершенно не при чём.

Эльф увёл псионика и девушку под дерево, подозвал движением руки одну из своих помощниц – она присела рядом со свитком и отточенным пёрышком, готовая записывать.
Виргилий, мысленно обозвав квестора нехорошим словом, принялся рассказывать первым – как тревожась за Хъён прикоснулся к чужому сознанию, ненароком вспугнув взвинченную богиню, и как утром, с братьями, ворвался в шатёр Чеслава. Эльфийка прилежно записывала. Потом настал черёд для слов Девольфорд.

Азран внимательно слушал каждого, выведывая все мельчайшие подробности, которые могли извлечь из своей памяти огненные, постарался успокоить и развеять чувство вины, которое гладало их обоих.
    - Я виноват, возможно, гораздо больше вашего, - задумчиво сказал эльф. - Это ведь я попросил Хъённель приехать сюда, несмотря на то, что совсем не был уверен в удачном исходе.
Все трое примолкли, перо в руках эльфийки замерло.
    - Вы тут, если закончили, то квестор велел передать чтоб Хъён с Виром шагали к общему столу, - негромко влез Рэй, уже некоторое время крутившийся рядом, и высматривающий обстановку. - Приказал дождаться и проводить.
Эльф утешающе коснулся руки инквизиторши.
    - Идите, а то съедят всё без вас, - пытаясь закончить разговор шуткой, произнёс он.
Рэй беззастенчиво повлёк Хъённель за собой.
    - Пошли-пошли, я тебе самый поджаристый кусок баранины с луком отложил, - заговорщицки шептал он.
_________________________________________

Чес обошёл весь лагерь, проверяя людей и оценивая разруху, свалившуюся на стоянку.
Пепел, взметнувшийся из Зенвула, разнесло тонким пушистым слоем по округе, присыпав всё словно первым снегом. Инквизиторы отделались мелкими ссадинами да синяками. Никого даже не зашибло. Удравших лошадей, перепуганных бурей, уже отправились искать конюхи.
Вальдштайн послал тройку огненных посмотреть, что творится в городе, остальным велел сытно позавтракать, а сам завернул в палатку целителя. Выложив про стычку с Кхали, мистик закатал рукав, показывая следы укуса. Кровь давно запеклась, но кожа была горячая, вспухшая, - Лин взялся промывать рану зельями, и старался тщательно, потом забинтовал. Очень ему не понравилось и всё происшедшее и синеватый оттенок, наливающийся под кожей прямо на глазах.
    - Вот это прими, - порывшись в своём сундуке Райт всучил квестору флакон с густой, прозрачно маслянистой жидкостью. - Весь сразу заливай.
    - Нет от оборотнической хворобы лекарства, ты ж по больше остальных об этом знаешь, - Чес осторожно закатал рукав куртки на место. - Что ты меня противоядием пытаешься потчевать? Буду молиться Фойрру, чтоб миновала скорбная участь, авось укроет крылом.
    - Я тоже буду, - без улыбки ответил целитель. - Зелье прими всё-таки, вдруг хоть чуть заразу ослабит.

    Когда Вальдшатйн вернулся к защитному кругу, эльфов шатёр уже стоял ровно, на дереве были любовно развешаны плетёные с перьями и янтарными бусинами обереги и алтарь украшен резными фигурками и хвойными ветками.
Жрецы готовились к решающему ритуалу. Азран тихо диктовал переписчице с двумя светлыми косами свои последние наставления.

    - Как вы справились с женой Рандона, квестор? - спросил он Вальдштайна, услав девушку и знаком приглашая его присесть под дерево.
    - Навалился как медведь, так и справился, - беззастенчиво поведал огненный.
    - Ох.. люди… Вам просто повезло, что она так малосильна в теле Девольфорд, - с укором, качнув головой, отозвался эльф. - Что думаете делать с ней дальше?

Я-то думал, что делать дальше вы будете думать, - чуть не выпалил мистик. - Заигрывания с духами – ваша поляна, - но прикусил язык, вспомнив, что сегодняшний ритуал навсегда перечеркнёт жизни Азрана и ещё шестерых эльфов.

   - Надо доставить её в Андерил как можно скорее, - помолчав, ответил инквизитор. – Буквально не теряя ни дня, ни часа. Один из наших мистиков частенько бывал там. Он распахнёт портал, и Хъённель отправится, с ним и в сопровождении Виргилия, это был приказ Консула. Нам ещё бы пригодился кто-нибудь из вашей братии, и запись, вашей рукой, к кому там обратиться, с изложенной сутью дела. Чтоб моих людей, во славу Люцианову, там не обваляли в смоле и не спалили живьём.
Эльф, одобрительно кивая, подхватил:
    - Всё верно мыслите – каждая минуты может быть на счету. Ничего мы не знаем об этой ульвийской жене, может быть, она мстительна, и прогневится на вас, а может наоборот – залюбопытствует и не пожелает покидать бренную оболочку. И то и иное нам во вред. Мне кажется, было бы разумно с Хъённнель отправить кого-нибудь, кому она доверяет. Ей было бы легче переносить неприятности её положения…
   - Если вы, почтеннейший, на мою персону намекаете, то я из-под Зенвула свинтить лёгким голубем не могу. А время летит – не воротишь.
Азран понимал, что квестор не может оставить отряд, и должен выжидать окончания решающего ритуала, да потом убедиться после него, что сделано всё, что возможно, - и не стал спорить.
   - Рэя с ней отправлю, он с ней дружен, будет охранником на совесть. А то засиделся уже среди котелков.
    - Так будет сподручнее для неё.. Я дам вам письмо, к моей племяннице, Эральме, я предупреждал её о нашем сложном замысле, - эльф медленно двинулся к шатру. Инквизитор, машинально свернул самокрутку, и тут же убрал, наткнувшись на укоризненный взгляд одной из жриц, - следом.
    - Наша переписчица проводит девушку и братьев через Андерил, чтобы им не плутать. Пусть подходят, как будут готовы, - Азран остановился у входа в шатёр. - Увидимся перед ритуалом, квестор, и скажем друг другу последние слова.
Чеслав кивнул и быстрым шагом двинулся в лагерь, прикуривая на ходу, уже не глядя на эльфов.

Отредактировано Чеслав (10-10-2019 04:39:47)