Прикосновение разбудило его — легкое и холодное, будто щеку на миг обдало морозным ветром. Гипнос вздрогнул, открыл глаза, выныривая из сна, в котором пребывал последние два дня, изредка просыпаясь, чтобы попробовать съесть хоть что-то.
Над ним в темноте каюты белело лицо Вилрана. Длинные бесцветные волосы свесились Гипносу на шею, бледные губы были плотно сжаты, но серые глаза взволнованно блестели.
- Что?..
Вилран остался безмолвен. С самого момента своего пробуждения, когда Гипнос вырвал его из небытия, поместив в тело Стефанна Атропосского, он не произнес ни слова, и воспоминание об этом в очередной раз болезненно сжало сердце. Идеальное тело — и разум, полностью закрытый от него, таким стал Вилран, лишенный посмертия. Живая кукла, способная передвигаться и не желающая говорить.
Если бы Гипнос не видел его тогда, в тот момент, когда Кайлеб судил его, если бы не замечал, каким странным огнем порой озаряются светлые глаза брата — он решил бы, что величайший, самый важный ритуал в его жизни провалился. Но Вилран был там, внутри оболочки чужой плоти, безмолвный, но... живой.
И сейчас, отстранившись, он молча кивнул в сторону двери, ведущей на палубу. Хотел что-то показать?
Гипнос приподнялся, опираясь на локоть, и с трудом сдержал стон. Тело сломало короткой судорогой, дрожащие руки были неподъемно-тяжелыми. Вся боль, ударившая в него после ритуала, не ушла — скопилась в нем, пока он спал, затаилась глубоко внутри, и сейчас набросилась с новой силой.
Ритуал что-то сломал в нем. Разрушил печати, сдерживающие умирание тела.
Он старался не думать об этом. Сейчас не было смысла об этом думать.
Вилран ждал, стоя в стороне, по-прежнему не шевелясь и не издавая ни звука. Наблюдал, как Гипнос с трудом нашаривает трость, встает, тяжело опираясь на костяной набалдашник, пережидает новую волну тошнотной боли и медленно, по-старчески спотыкаясь, бредет наружу.
Яркий после полумрака каюты свет ударил в лицо, заставил болезненно зажмуриться. Холодный ветер прогнал сонливость. Гипнос зябко поежился, завернулся плотнее в меховой плащ, который не снимал последнее время, оглянулся на брата, стоявшего возле борта.
- Что ты хотел показать? - он тяжело подковылял к Вилрану. Тот не обернулся к нему — смотрел вдаль, туда, где серые воды реки встречались с берегом. Выжженным, изуродованным, умерщвленным берегом.
Волчий край.
Гипнос видел его впервые — место, где некроманты во главе с Кайлебом Ворлаком прошлись огнем и мечом, стирая в прах народ ульвов. Бескрайние холмы под хмурым, бессолнечным небом, и где-то вдали — черная, колючая стена леса. Место, умирающее так же, как и родной Акропос.
Про него говорила его бывшая пленница, Кинатан. Было бы, за что сражаться и рвать шкуру...
Хотя — не ему ли говорили то же самое и про Акропос? Город, который невозможно спасти. Земли, за которые больше нет смысла бороться. Дом, в котором больше нет жизни.
Он взглянул на Вилрана, но бледное, гладкое лицо оставалось безэмоциональным. Что знал Вилран о его мыслях? О чем он догадывался? Что запомнил из тех моментов, когда Гипнос все эти годы разговаривал с ним в своей голове, делился соображениями, просил совета?

***
Люди — слуги Гипноса, матросы, снующие вокруг по палубе, алхимики и бойцы Культа — не подходили к братьям Беннатор в течение обоих дней пути, кроме Доры, помогавшей господину и здесь. Вокруг них простиралась стена отчуждения, вполне, впрочем, устраивающая самого Гипноса. Некоторые из них знали, что наследник Акропоса отправлен на север не по своей воле, он — важный пленник, получивший последний шанс от милосердного Гроссмейстера. Что именно он совершил, оставалось загадкой для них, и их домыслы вызывали у Гипноса кривую усмешку. До истинной сути не докопался бы никто. Предатель, променявший расположение Гроссмейстера на зыбкую благодарность женщины, с которой был знаком всего один день в далекой юности — такой глупости не мог бы представить никто.
«На войне невозможно оставаться в стороне и избежать предательства. Предательством будет любой поступок, даже если хочешь, как лучше для всех, не правда ли, Кай?»
Что ж, можно было рассматривать это вынужденное путешествие как самое большое приключение в его замкнутой жизни. Если он доживет до его конца — то увидит белоснежный Хериан, бескрайние льды Ангора и стылое море. Как-никак, для такого, как он — это развлечение. Умеренно безопасное, по сравнению с войной, сотрясавшей Альянс, под присмотром верных шпионов, в стране вампиров, откуда вкусивший свободы Беннатор никуда не денется и не сбежит. Идеальное укрытие для ненадежного союзника.
Вилран, стоявший бок о бок с братом, издал тихий, едва различимый звук, похожий на фырканье хищного зверя. Где блуждали сейчас его мысли — оставалось только догадываться.

***
К вечеру река, все это время протекавшая широкой лентой, пошла беспокойными волнами, русло сузилось. Качка стала невыносимой, а поскольку блевать на глазах у всех наследник Акропоса не хотел, пришлось вернуться к себе, в темное логово каюты, замереть на кровати дрожащим от озноба свертком и попытаться забыться, отстранившись от тошноты, боли и холода. Бесконечное укачивание корабля на волнах не давало уснуть, и Гипнос балансировал где-то на грани между сном и явью, погружаясь в беспокойные видения, вызванные утомленным сознанием. Ему снилась река с ее мертвыми берегами, и волки, воющие в черноте лесов, и холодное лицо Вилрана, и угасающий закат.
Глазами ворона он осматривал реку с высоты — хотя и знал, что сейчас не призывал фамильяра и не отправлял его на разведку — и видел множество длинных, крепко сколоченных юрких лодок и небольшой, хищно-остроносый корабль без флагов и парусов. В сумерках кольцо вокруг корабля Акропоса стягивалось все туже, но усилившийся ветер и затянутое тучами небо мешали заметить засаду. Гипнос видел ее во сне, но была ли она наяву?
Со стороны он видел людей, бесстрашно вставших на покачивающихся лодках, выстроившихся вдоль палубы корабля, поднимавших длинные луки. На концах стрел трепетала подожженная пакля, дрожали тетивы, готовые по команде послать огненные стрелы в полет.
И они сорвались — коротким сияющим дождем.
Первый громкий крик вырвал Гипноса из беспокойного сна — и только тогда колдун осознал, что то был не сон. На них в самом деле напали.
Некоторое время он лежал, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Он знал, что корабль окружен, но как-то глупо еще надеялся, что удастся проскочить. Затем приподнялся, так быстро, как позволяло неловкое, медлительное тело — и в этот момент каюту сотряс сильный, внезапный удар. Весь корабль дрогнул от мачт до палубы, раздался громкий треск ломающегося дерева, и Гипноса швырнуло на накренившийся пол.
В ушах звенело, когда он вновь приподнялся, нащупав отлетевшую трость.
- Господин! - в комнату влетела перепуганная Дора с растрепанными волосами, в сбившемся на сторону плаще. Схватила Гипноса за локоть, поднимая на ноги. - На нас... на нас напали!
- Альянс? - хрипло выдавил Гипнос, чувствуя во рту кровавый привкус.
- Не знаю, господин! - да и откуда она, в самом деле, могла бы знать?
- Отведи меня наверх.
Она взглянула в его напряженное лицо и повиновалась, как делала всегда, даже когда его приказы казались ей безумными. Вытащила его на палубу, озаренную огнем, вспыхнувшим где-то на носу корабля, тихо взвыла от ужаса: кругом была настоящая бойня. В неровном полумраке метались тени. Свои — охраняющие корабль, чужие — хладнокровно расстреливающие издали, атаковавшие со стороны накренившегося борта. Корабль Акропоса сел на мель у самого берега, и бой шел уже в мелкой прибрежной волне, сбивавшей с ног как нападавших пиратов, так и культистов. Тела усеивали берег, качались на поверхности воды, пронзенные стрелами, рассеченные лезвиями.
Тела...
- Найди моего брата и скройся! - коротко велел Гипнос. Дора не сразу поняла, чего он хочет — ему пришлось дать ей быструю, слабую оплеуху, чтобы привести в чувство, и она умчалась куда-то вниз.
А  сам Гипнос развернулся к побережью, держась за стену, чтоб не упасть. Простер вперед живую левую руку, нащупал сознанием все угасшие огни оборванных в бою жизней, и даже те, что еще чуть теплились в умирающих бойцах. Для некроманта нет разницы, поднимать ли своих или чужих: мертвые тела — не более, чем материал.
И они зашевелились, вставая один за другим — только что убитые, еще истекающие кровью, мокрые насквозь от воды, подволакивающие отрубленные ноги, не зажимающие страшные раны на животе, из которых падали внутренности. Скалились в темноте разрубленные лица, когда все они, покорные его воле, обратились против нападавших.
Короткий миг власти — почти всемогущества. Он мог создать себе армию, способную защитить их корабль, и это осознание заставляло забыть о жестокой боли, которой он непременно будет расплачиваться позже. Крики изумления и ужаса стали музыкой, разбавившей грохот стали и треск пламени.
Белая фигура во мраке возникла перед Беннатором внезапно — Вилран явился, всегда безошибочно, твердо зная, где находится брат. Его лицо было залито кровью — чужой кровью, покрывавшей и его одежду, и даже кончики растрепанных белых волос. Он был чем-то гораздо большим, чем безмозглые трупы, поднятые чарами Гипноса, и все-таки и для него тоже не было разницы, кого отправлять на тот свет. Идеальное, не чувствующее боли тело, отточенные боевые навыки Стефанна Беннатора и холодный разум воскрешенного — вряд ли на всем побережье можно было найти более смертоносного бойца.
Что-то полыхнуло уже возле центральной мачты, совсем неподалеку, и щеку Гипноса обдало жаром. Огонь распространялся, несмотря на все усилия сдержать его. Полыхала уже вся передняя часть корабля, и если пламя доберется до трюмов...
...до лабораторных установок, до алхимических ингредиентов, до взрывчатых веществ, на которые Гипнос порой даже дохнуть лишний раз не рисковал...
Беннатор понял это раньше, чем кто бы то ни было еще.
- Назад! - заорал он, срывая слабый голос, надеясь лишь, что его услышит как можно больше людей из тех, кто все еще пытался потушить пламя. - Все прочь от корабля!
Его услышали, но не сразу. Когда все же дошло — спешно ринулись к бортам, прыгать в красную от крови холодную воду, под клинки нападавших и под защиту поднятой некромантом нежити. Гипнос и сам заковылял к борту так быстро, как только мог, когда Вилран налетел на него со спины, сбил с ног, прижимая к палубе всем весом. Бесстрастное лицо было искажено жуткой гримасой, и на какое-то дикое мгновение Гипнос подумал, что Воскрешенный окончательно дал волю самым темным, голодным своим инстинктам.
- Пусти... - прохрипел он, пытаясь скинуть с себя брата.
А в следующий миг грянул взрыв.
Перед глазами все смешалось: Вилран, принявший на себя удар, пытающийся погасить со своего тела охвативший его огонь, ночное небо, озаренное всполохами, как зарницами — и холодная вода, о которую Гипнос ударился всем телом, и под которую ушел почти мгновенно.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (16-10-2018 13:48:18)

Говорят, некроманты не страшатся смерти. Гипнос Беннатор, Полумертвый, ходячий труп, не страшился ее точно, но, совсем недавно побывав за Гранью, вовсе не думал, что так скоро придется туда вернуться.
Крики умирающих и побеждающих, вой химер, треск пламени и грохот взрывов - все отдалилось, отшумело, когда вода - она показалась ему ледяной! - сомкнулась над ним. Удар о ее поверхность стал последним для и без того переутомленного ритуалом, качкой и отчаянным выплеском сил сознания некроманта - и оно милосердно погасло.
Что ж, в какой-то степени это было лучше, чем медленно идти ко дну, чувствуя, как вода заливает легкие, и красные отблески пожара гаснут за темной толщей...
Но поднятая им нежить не спешила безвольно оседать в воду, как марионетки с оборванными ниточками - они продолжали атаковать пиратов, бездумно, с пугающей решимостью, щедро расходуя на свою не-жизнь остатки магических сил некроманта. Только Гипнос этого уже не видел.

Он очнулся от удара — весомого, хлесткого удара по щеке — и вздрогнул, пытаясь сморгнуть с ресниц воду. На него в упор, не мигая, смотрели злые, блестящие темные глаза.
- Что... - прохрипел он, не услышав собственного голоса. Во рту застыл отвратительный привкус речной воды
Осознание происходящего было постепенным — с каждым новым ударом сердца Гипнос замечал все больше деталей. Прежде всего — он не за Гранью: там нет и быть не может физических ощущений, а все тело, которое он чувствовал, буквально вопило о холоде и боли. Затем — вокруг не было ни реки, ни корабля, напротив, насколько хватало взгляда, по обе стороны высились, вспарывая небо, колючие черные деревья.
Ну и, наконец, злые темные глаза принадлежали его знакомой — Кинатан, женщине-ульву, которую он несколько недель держал в плену в Акропосе минувшей зимой. И вот это было по-настоящему плохо.
Убедившись, что он пришел в себя и узнал ее, Кинатан выпустила воротник плаща, за который удерживала некроманта, и Гипнос опрокинулся обратно на землю, больше изумленный, чем испуганный. Как она здесь оказалась?! Хотя нет, с этим лишних вопросов не было — в конце концов, это Лунный край, исконные земли ульвов, где еще быть перевертышу. Важнее другое: как здесь оказался он, да еще и в ее компании?
- Что происходит?.. - попытался Гипнос вновь сформулировать свое недоумение. - Кинатан... ты что тут делаешь?
И почему он при этом до сих пор жив? Гипнос не обольщался: волчица, не колеблясь, убила бы его еще тогда, в Акропосе, просто не имела возможности это сделать. Сейчас же, насколько он мог судить, кругом не было никого — ни его слуг, ни корабля, ни стражи, ни Вилрана...
Брат!
Мысль об этом заставила было его приподняться — и у него это не получилось. Левая, живая половина тела конвульсивно дернулась, и некромант даже смог опереться на локоть, но правая, та, что он контролировал постоянным вливанием магии, оставалась неподвижной, бесчувственной и тяжелой, как камень.
Стоило шевельнуться, как накатила тошнота и головная боль такой силы, что Гипнос не смог сдержаться: застонал и закашлялся, выплевывая из желудка речную воду — счастье, что за последние дни он, утомленный постоянной качкой, почти ничего не ел. Он хрипел, отплевывался, и с каждым вздохом понимал, что магии в нем не осталось ни капли, даже на поддержание активности собственного тела. Он пуст, выжат досуха — очевидно, пока он был без сознания, поднятые им трупы выкачали его магический резерв.
И вот это было совсем паршиво: Гипнос был абсолютно беспомощен, а по физиономии Кинатан с крепко сжатыми губами было заметно, что ее этот расклад очень даже устраивает. Хотя о том, что он истратил всю магию, она и не знала.
- Ты что, похитила меня? - откашлявшись, спросил Гипнос, все еще недоумевая. - Где корабль? И пираты...
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Она смотрела на него с нескрываемым презрением. Гипнос не мог не отметить, что выглядит волчица теперь гораздо сильнее, чем во время ее пребывания в замке Акропоса, а ведь она и тогда вполне способна была прихлопнуть его одним ударом – неважно, человеческой руки или волчьей лапы.
- Похитила? Да нет, что ты! Конечно же ты сам выбрался из реки и приполз сюда!
- То есть… - выдохнул Гипнос, - …ты самолично выловила меня из реки, тащила на себе в такую глушь, подальше от пиратов и химер… чтобы просто поприветствовать?
Это он зря. Глаза Кинатан полыхнули вовсе уж злым огнем, и некромант почти пожалел о том, что не сдержался. Он действительно впервые в жизни оказался настолько беспомощным: лишенный магии, вдали от своего города, который был знаком ему, как собственная ладонь, вдали от слуг и охраны, благодаря которым его хлипкое тело могло хоть как-то существовать. Но если подумать, если не обращать внимания на ее слова о том, что никто из его команды не спасся, и никто не придет за ним… одно существо все же придет. В этом колдун не сомневался. Вилрана не истребить так просто – воскрешенный больше, чем нежить и не обладает человеческими слабостями. И связь между братьями по-прежнему сильна, он это знал. Вилран придет за ним.
Если только получится дожить до этого момента.
Кинатан тут же решила снизить его шансы на выживание. Волосы рвануло болью, острый нож сверкнул у самого горла. Темные глаза волчицы оказались совсем близко – от нее пахло речной водой, опавшей листвой и, почему-то, мокрой шерстью.
- Зачем ты пришел в волчьи земли? За каким демоном ты вообще вылез из своего города?
Как бы ему ни было хреново и больно, как бы ни царапал многозначительно шею отточенный клинок, Гипнос едва не рассмеялся. Ситуация, произошедшая зимой в Акропосе, повторялась с точностью до наоборот: тогда он считал, что она подослана кем-то другим, теперь она приписывала ему цели, которых он и в мыслях не держал. Проклятая насмешка судьбы! Надо было ему встретить сейчас именно ее, затаившую на него кровную обиду – ведь эта сумасшедшая волчья сука и без того жизнь положит, чтобы отомстить всем некромантам.
- Ты не поверишь… но я действительно плыл по своим собственным делам, и даже не планировал… не планировал останавливаться в Лунных землях, - Гипнос прервался хриплым кашлем. – Мы шли на север, и шли бы дальше, если бы не это нападение… Мне не нужны ни твои земли, ни твои люди, ни ты сама…
Ну вот и все. Самое забавное, что он сказал абсолютную правду, ни разу не погрешив против истины. Гипнос заметил, как на ее лице отразилось недоверие, затем – на краткий миг! – недоумение, сделавшее волчицу совсем юной. Что, вся возвышенная месть оказалась ни о чем? Подлый враг не лелеял мечты о том, как бы истребить ульвов под корень, не вынашивал коварных планов, не держал ножа за спиной…
Кстати, о ноже. Его костяной клинок все еще был при нем – Гипнос чувствовал, как рукоять впивалась ему в бок, еще когда валялся на земле. Кинатан сейчас совсем близко, если бы получилось быстро ударить ее…
Но она куда более опытный воин, чем он. Сейчас у него работала только одна рука, и некромант отнюдь не был уверен, что опередил бы закаленную в боях волчицу. И искры магии не вызвать. Оставалось только смотреть ей в глаза – другого выбора не было.
- Что теперь? – поинтересовался он. – Удовлетворил я твое любопытство? Убьешь вот так, даже встать не дашь?
Встать он, в общем-то, не смог бы при всем желании.
- У меня есть к тебе другое предложение. Уверен, оно тебя заинтересует.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (04-10-2018 12:23:42)

И все же она верила. Не хотела верить - некромант это видел по упрямо сжатым губам, чувствовал, как слегка дрогнуло лезвие у горла, царапнув кожу, - но верила. Какой бы она ни была неискушенной в интригах и дикой в своих привычках, ложь читать Кинатан умела, а он не лгал, и это приводило ее в замешательство.
В следующую секунду он вновь грянулся спиной о землю, да так, что дыхание перехватило, а в груди вспыхнула злость. Тупая девка! Сперва приволокла его сюда, а теперь швыряет, как мешок. Если бы у него оставалось хоть немного сил, он бы расплющил ее на месте, и плевать, что будет дальше с ним самим!
Но все-таки...
Все-таки у него еще есть шансы. Пока что есть, если он не будет терять контроль. Гипнос Беннатор с детства учился не выдавать эмоций, и сейчас это умение ох как нужно. Как всякие дикие звери, она чует неуверенность и страх.
А он боялся, хоть и пытался не показывать этого. Сейчас от смерти - окончательной смерти без малейшей надежды вернуться - его отделял только один взмах ее ножа. Кто тогда найдет его искалеченное тело здесь, в глуши? Даже если найдет Вилран, будет уже слишком поздно.
Все, что ему оставалось - это просто говорить с ней. И говорить правду, лишь самую малость не договаривая.
- В Акропосе война, - он глядел на волчицу снизу вверх, не пытаясь подняться или пошевелиться. Лежал на земле в том же положении, в каком и был, и бледное лицо оставалось спокойным, голос не дрожал. - Все земли Альянса охвачены ею. Странно, что ты этого не знаешь, если так пристально следишь за нашими городами. В моих землях небезопасно, и потому мой отец и его союзники поручили мне сопроводить обоз с некоторыми вещами, которые не должны оставаться в городе. Вот и все. Говорю тебе, мы вышли бы в Альвийские воды, и спокойно отбыли бы, куда нам нужно. Никто не ожидал, что на реке встретится отряд отбитых на голову отморозков...
Гипнос глубоко вздохнул, чувствуя, что внутри вновь загорается раздражение. Тем более - от издевательского вопроса, который задала Кинатан:
— Пытаешься купить себе время? Зачем оно тебе? И чем же ты собрался расплатиться, купец?
- А почему бы и не купить, если есть хорошая цена? - Гипнос чуть переложил голову, чтобы лучше видеть волчицу. - Ты удивишься, но у меня есть дела, которые я должен уладить, и люди, которых я должен защитить. Что же до моего предложения... - он помолчал. - Я знаю, что есть человек, которого ты ненавидишь куда сильнее, чем меня. Ты ищешь Потрошителя. Ты на все готова, чтобы его найти, так? - некромант продолжал совсем тихо, размеренно, поневоле заставляя прислушиваться к себе. - Я знаю, где он. И я скажу тебе - если ты отведешь меня в ближайший порт. Это будет... маленькая сделка, выгодная нам обоим. Информация от меня - в обмен на твое знание этих земель.
Он не стал говорить о том, что вряд ли сможет пройти всю дорогу самостоятельно - придется попробовать. Он умолчал о своих истинных мотивах - пусть она думает, что он в самом деле готов предать Потрошителя. Он не сказал о том, что давно уже предупредил Кая об охотнице за его головой, и если волчица сунется к нему - умрет быстрее, чем успеет понять, что происходит.
Но пусть это уже будут ее проблемы.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Это было очень близко к провалу. Очень опасно. Кинатан ощерилась, сгорбилась - будь у нее шерсть сейчас, наверняка встала бы дыбом на загривке. Гипнос замер, пережидая эту вспышку ее гнева, глядя, не моргая, в темные карие глаза, совсем черные из-за расширившегося зрачка.
Мгновение, другое... в висках застучало из-за ускоренного сердцебиения.
И она сдалась. Согласилась. Приняла его условия. Недоверчиво сверкнула глазами, будто сама не понимала, как вообще такое произошло - и, не говоря больше ни слова, развернулась, взяла топор и ушла в лес.
Гипнос остался лежать на мокрой траве, вдыхая и выдыхая, пытаясь вернуть себе самообладание. Что все это значило? Она оставила сумку - она вернется? Какой подтекст искать в ее словах?
Только сейчас он сообразил, как сильно рисковал. Ведь, поняв, что он знает, где искать Ворлака, волчица вполне могла начать его пытать. Некромант и сам поступил бы так же: если у жертвы есть сведения, и жертва абсолютно беспомощна и находится в твоей власти, ничто не мешает выбить эти сведения у нее силой. Ей, должно быть, легче легкого заставить его вопить от боли, верша месть за зимнее пленение, она могла бы выдумать с десяток способов заставить его говорить. Но она этого не сделала. Почему?
Гипнос усмехнулся, но усмешка, обращенная в небо, вышла нервной, неуверенной. Кинатан не сделала этого потому, что ей не придет в голову измываться над пойманной добычей. Убить, как врага - да. Разорвать на куски в бою - да. Но не мучить, упиваясь страданиями. Должно быть, даже для ее жесткого характера это чересчур.
Или он обманывается, и у нее другая причина притвориться, что она согласна. Он ей не верил.
Ее все не было. Гипнос попробовал пошевелиться, принять положение поудобнее - голову все еще сдавливало болью, правая рука и правая нога не отзывались, пустая оболочка Вилрана, слепленная с его собственным телом, висела на нем неконтролируемым безвольным грузом. Тем не менее, некромант ухитрился проверить свои вещи: костяной нож (хорошо!), полностью разряженные артефакты (так себе), несгруд с заключенной в него душой Стефанна Беннатора (отлично!) - и все. Ни обезболивающего, ни даже трости, без которой он попросту не мог ходить.
Ладно. Главная задача - восстановить силы. И не умереть, раздразнив волчицу до такой степени, чтобы она захотела все-таки перегрызть ему глотку.
Он улегся поудобнее, закрыл глаза и сделал несколько глубоких, размеренных вдохов, пытаясь погрузить себя, как учили, в восстанавливающий транс. Не получалось: живую половину тела трясло от озноба, сжатые холодом мышцы ныли, а тут еще и Кинатан вывалилась из леса. С хворостом, за которым, видимо, и ходила.
Ловко она взялась обустраивать лагерь. Гипнос, приоткрыв глаза, наблюдал за ее точными, выверенными движениями, понимая, что сам он даже не распознал бы дерево, пригодное для костра, от непригодного, не говоря уже о том, чтобы разжечь огонь. Без магии, разумеется - с магией смог бы и не такое...
А еще - она явно стремилась хотя бы попытаться сделать вид, что ничего такого особенного не произошло. Вернуть себе иллюзию привычности под рутинной, успокаивающей работой. Как будто сделка с заклятым врагом не выбила ее из равновесия, не порушила планы. Может, им обоим и вправду лучше сделать вид, что они почти не замечают друг друга?
Едва он подумал об этом, как Кинатан легким и непринужденным, как движение волчьего хвоста, жестом порушила все к демонам.
— Раздевайся.
- Ты еще не насмотрелась на меня? - Гипнос, вовсе не желавший расставаться с одеждой, даже под угрозой оскаленных клыков, не сразу сообразил, что она имеет в виду. Воистину, этот хренов лес лишал образованного, далеко не глупого некроманта остатков разума.
Волчица не стала просить дважды - попросту подошла и стащила с него плащ, оставив Беннатора зябко сворачиваться на земле. Растянула пошитую на заказ, отороченную дорогим мехом одежду прямо над дымом костра (Гипнос поморщился, наблюдая за этим варварством) - и от мокрого плаща сразу повалил неприятный запах реки и свалявшейся шерсти.
Ругнувшись сквозь зубы, Гипнос перекатил себя на живот, подтянул непослушное тело ближе к костру живой левой рукой, и кое-как уселся, привалившись боком к здоровенному, заросшему мхом поваленному дереву. У огня было теплее - он не согрелся, но колотившая его дрожь хоть немного отступила.
Волчица все разглядывала некроманта, щурясь поверх пляшущих язычков пламени, и Гипнос не удержался, ответил ей таким же пристальным, испытующим взглядом.
- Чего? - он бы не удивился, если бы она снова завела песнь о его уродстве. Быть может, даже подыграл бы ей, нарочно выставив сросшееся тело вперед (наблюдать за тем, как кривится ее лицо, было, пожалуй, даже приятно!), но Кинатан неожиданно спросила о другом.
— Что с тобой случилось? Я помню, что в своем замке ты мог передвигаться. Как пьяный симурами, но мог. Да и руками ты тогда пользовался. А теперь вон валяешься дохлой тушей, с чего бы?
Гипнос задумался, прежде, чем ответить. Насколько это знание может быть опасным для него самого? В конце концов, он решил, что немногое и теряет: она и так должна была уже понять, что он истощен, и если бы хотела - могла бы убить еще полчаса назад.
- Мертвая половина меня двигается исключительно магической силой и волей, - произнес он наконец, - а я совсем недавно проводил сложный ритуал. К тому же пришлось выложиться на корабле, защищая нас, так что... - некромант дернул живым плечом, обозначая досаду. - Тепло, сон и хорошая еда - и я восстановлюсь. Вот только вряд ли у тебя здесь есть действительно хорошая еда.
Он даже представлять не хотел, что могут жрать ульвы в естественной среде обитания.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Еда, которую, злобно шипя, отыскала волчица в своих сумках, была вполне сносной для Гипноса, привычного к аскетизму за столом - хлеб и сыр. Достаточно свежие к тому же. Наблюдая за взбешенной Кинатан, некромант невозмутимо кивнул, подтащил к себе пищу живой левой рукой, и ею же, неловко придерживая, кое-как отпилил по куску собственным ножом. Его все еще подташнивало, и голова разламывалась от боли, но еда была необходима, и Беннатор заставил себя есть, откусывая маленькими порциями и тщательно пережевывая.
Усталость накатила еще прежде, чем он доел - предупреждение волчицы о милостиво предоставленных двух часах отдыха некромант слушал, уже наполовину провалившись в сон. Еще сумел подгрести на себя выделенный ему плащ (во имя Бездны! знать бы еще, что за блохи могут водиться в волчьих плащах!) и задремал, даже не пытаясь поудобнее устроить неповоротливое, каменно-тяжелое тело.

***
Он выбрался из реки в полуобгоревшей одежде, с опаленными волосами, отяжелевший от воды, но живой. Если его, конечно, можно было назвать живым.
Боли или бессилия он не чувствовал, но его откинуло слишком далеко от корабля. Он медленно переставлял босые ноги - сапоги утонули еще на глубине - и длинные белые волосы чужого тела мокрыми слипшимися прядями покачивались перед глазами. Он не отбрасывал их - и без того видел, что бой уже почти закончен.
Мертвые с пугающим, безмолвным хладнокровием добивали живых, и прибрежная речная полоса покраснела от крови. Ему нравился этот запах, один из немногих, что он распознавал безошибочно, и он заинтересованно повернул голову туда, где, хрипя от предсмертной муки, пытался отползти подальше от воды один из нападавших. Или защищавшихся - для него не было разницы.
- Нет... о боже, нет! - рот человека скривился от ужаса, когда Воскрешенный присел возле него, наклонив к нему красивое, бледное, бесстрастное лицо, иссеченное предвкушающей ухмылкой. Цепкая, удивительно сильная рука вцепилась в горло раненого, удерживая человека на месте, в то время, как ногти второй погрузились в рваную рану на его животе, выхватывая горстью теплую, живую еще плоть.
До безумных, звериных криков пожираемого заживо никому не было дела - на окровавленном берегу метались и вопили практически все. Уцелевшая команда спасала выживших людей и вещи, и Дора, чудом избежавшая взрыва, с отчаянием оглядывала темные предрассветные воды, понимая, что молодого господина нет. Нигде нет. Она не понимала до конца всю его извращенную натуру, но привыкла к его вспышкам, к его прорывавшемуся безумию, почти что привязалась к искалеченному мальчишке, вверенному ее заботам. И когда она наткнулась взглядом на того, кого Гипнос называл теперь своим братом - прижала обе руки ко рту, чтобы не закричать.
Вилран ответил ей равнодушным взглядом и продолжил утолять голод. Она отвернулась, борясь с тошнотой, не привлекая к нему внимания. Боже, если он исчезнет, если он пойдет своей дорогой... всем будет только лучше.
Воскрешенный не спешил ее переубеждать, вернулся к трапезе, терзая уже переставшее кричать тело. Он знал, что Гипнос жив - чувствовал это той странной частью своей существа, что способна была чувствовать.
А раз он жив - отыскать его станет лишь вопросом времени.

***
Его полусон-полутранс был так глубок, черен и непроницаем, что со стороны некромант куда больше напоминал мертвеца: бледное до пугающей белизны лицо, впалые щеки, тусклая тонкая кожа, холодные руки - одна, живая, аккуратно уложенная на грудь, другие - изогнутые под неудобным, неестественным углом.
Он не видел снов и не чувствовал реальности, полностью отрешившись от нее. Чернота была спасительной, умиротворяющей, бессловесной. Чернота - и тишина. Его союзники.
К сожалению, пока еще живому, невольному союзнику этого было не объяснить.
Когда Гипнос с трудом разлепил веки, волчица была, похоже, уже не просто слегка раздражена, а всерьез вознамерилась закопать его там же, где он и лежал. Некромант моргнул, еще раз, вспоминая все навалившиеся события, и со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы:
- А я надеялся, все это мне приснилось...
Он был совершенно не готов вставать и пойти - его искалеченное тело, пожиравшее магию на свое постоянное восстановление, все еще не подчинялось. И к тому же - теперь он чувствовал это особенно ясно! - разлад, глубокая поломка где-то в самой глубине его, лишь усугубился. Сердце билось натужно, неровно, слишком медленно струилась по жилам кровь. Где-то в центре груди поселилась тупая, ноющая боль, по коже расползалось жжение.
Как ни странно, именно это заставило Гипноса проснуться куда вернее, чем все старания Кинатан. Хотел он признавать это или нет, но печати сдвинулись. Ему нужно место, где он сможет получить помощь или оказать ее себе сам, и попасть туда следовало как можно скорее.
- Не уверен, что смогу идти, - донес он до ее сведения. Оперся левой рукой о примятую траву и кое-как сел.  - Мне нужен ремень. Или веревка. И достаточно крепкая палка.
Если она хотела заставить его двигаться, придется отыскать подручные средства. А как иначе она себе это представляла?
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Гипнос не спешил - он никогда не торопился без нужды. Не повышал голос, не отвечал на ядовитые комментарии волчицы, которые сыпались из нее, как из продырявленного мешка с горохом, и уж тем более не пытался с нею спорить. Не делал лишних движений, которые потребовали бы от него слишком много сил.
Одной рукой он аккуратно размотал веревку, прикидывая ее длину и прочность, перекинул ее себе через шею, второй конец пропустил подмышкой мертвого тела Вилрана, притягивая его к себе как можно плотнее. Когда он мог контролировать обе мертвые руки брата, костяная ладонь сама удерживалась за его живое плечо, не давая потерять равновесие, но сейчас некромант на такой трюк был не способен, поскольку вовсе не чувствовал правую половину тела.
Зато чувствовал живую - лучше, чем ему хотелось бы. Веревка, удерживающая вес мертвой плоти, больно впилась в левую ключицу, сдавила грудную клетку. Наверное, так бы чувствовал себя здоровый человек, которому с чего-то вздумалось подвязать к своему правому боку неравномерный тяжелый мешок, кренивший его на сторону.
Гипнос чувствовал, что волчица наблюдает за ним, хотя не смотрел в ее сторону, затягивая неровный узел левой рукой и частично зубами. Вряд ли он продержится долго, но Беннатор не был особым мастером в завязывании узлов.
Затем он, все также неспешно надел свой высохший черный плащ, закрепил застежки. Хорошая ткань не покоробилась и не повредилась ни от воды, ни от жара и дыма. Как он будет обходиться без своего портного дальше?
Он забивал себе голову этими пустяковыми мыслями, оттягивая тот момент, когда придется попытаться встать. Гипнос хорошо знал, что произойдет дальше: неловкая правая нога подломится в колене, бесполезный груз мертвого тела перетянет - и он упадет обратно. Такое уже было, когда он заново учился ходить после смерти Вилрана, и это его не пугало - но сейчас другого способа показать Кинатан всю бредовость ее затеи идти прямо-вот-так-и-срочно некромант не видел. Пусть посмотрит сама.
Так и произошло. Несмотря на палку-опору, за которую он ухватился двумя руками, удерживать равновесие без магии не получилось. Упал он неожиданно больно - мертвая сторона удара о землю не ощутила, но он отозвался и в живой части его тела. Гипнос сжал зубы и попробовал снова - с тем же результатом.
Ее раздражение и злость он ощущал почти физически.
- Кажется, нам все же придется остаться здесь еще на одну ночь, - невозмутимо сообщил он ей после четвертой попытки, хотя здоровая рука дрожала от усталости, а дыхание сбивалось. - Ну или тебе придется снова подвезти меня. Ты же уже делала это прежде?
Насмешку в его голосе - совсем легкую, ядовитую - могло услышать лишь очень хорошо натренированное ухо.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (12-10-2018 13:22:12)

Да. Ему пришлось предпринять больше попыток, и упасть больше раз, чем он изначально планировал, чтобы до нее, наконец, дошло. Но Гипнос уже сообразил, что, имея дело с Кинатан, проще взывать к практичному и понятному без слов, чем пытаться донести теорию. Можно было потратить несколько часов, пытаясь объяснить ей тонкости строения и функционирования его безумного, поломанного тела, его зависимость от магии и принципы работы артефактов - но наглядная демонстрация оказалась куда эффективнее.
Действительно эффективнее - темные глаза Кинатан, и без того обычно мрачные, теперь метали молнии, и в первое мгновение некромант решил, что она передумала, наплевала на свое же собственное отчаянное желание найти Потрошителя с его помощью, и собирается, недолго думая, прирезать его. Она была достаточно непредсказуемой, чтобы сделать это, но...
Мгновение, другое - и волчица отвернулась к почти свернутой стоянке, а Гипнос опустил голову, пряча под капюшоном улыбку, если только слабое, почти конвульсивное движение уголков губ можно было назвать улыбкой. Он выбил у нее еще немного времени - снова. Интересно, сколько еще ему будет так везти, и как надолго хватит ее терпения?
Пока Кинатан занималась обустройством жалкого подобия лагеря, некромант прислушивался к собственным ощущениям. Будь его воля, он тоже предпочел бы убраться подальше отсюда - да что там, будь его воля, он бы и не задержался в Лунных землях ни на миг. Все здесь - от неба, быстро затягивающегося низкими облаками, до скрипучих черных деревьев - дышало неприкрытой враждой, и Гипнос знал, откуда взросли семена этой вражды. Горькая ирония: он не участвовал в войне с ульвами, она не имела никакого отношения к разрушению Акропоса, но оба в равной степени чувствовали себя на территории врага.
Так или иначе, а к утру, по расчетам Гипноса, он должен был восстановиться хотя бы для того, чтобы вновь обрести контроль над неподвижной частью своего тела. Были бы наполнены артефакты - было бы проще, но на это некромант не особо надеялся.
Хотя...
Он охнул, когда вернувшаяся Кинатан без предупреждения, как вязанку дров, втащила его на самодельную постель из каких-то веток и все того же плаща. Хотел было возмутиться, но ее грубоватая забота, отдающая искренней, неподдельной ненавистью, принесла свои плоды: здесь тепло от разгоревшегося пламени ощущалось гораздо сильнее, а мышцы, кричащие о слишком долгом пребывании на твердой земле, наконец-то слегка расслабились. Гипнос устроился поудобнее, откинув голову, провел рукой по ткани волчьего плаща - плотной, прочной. Ему нравилось концентрироваться на тактильных ощущениях - тепле, шероховатости материи, колкости еловых лап. Это отвлекало от мыслей о безнадежности ситуации, от угрызений за жизнь (существование?) воскрешенного Вилрана и команды корабля. Это напоминало о том, что он все еще жив. Пока что.
Волчица вновь прервала его мысли - и предложением воды, которому он был рад, и вопросами.
- Опасно? - Гипнос ответил не сразу. Сперва подтащил к себе флягу, открыл одной рукой, и осторожно, маленькими глотками, напился. - Да, пожалуй. Я бы предпочел вернуться домой, чем идти в Вильсбург, но ситуация меняется очень быстро, а без разведки я не смогу сказать, насколько рискованной может быть дорога до Акропоса. Впрочем, сейчас нигде небезопасно...
По ее лицу он видел, что она, несмотря на усталость, тяготится молчанием больше, чем разговором. Поколебался немного и продолжил, слегка приподнявшись, чтобы удобнее было говорить:
- Акропос не всегда был таким, каким ты его видела. Разлагающимся мертвецом. Я и сам почти не застал его другим, но достаточно знаю о том, что было прежде. Сила, которой мы, некроманты Альянса, наделены от рождения, вышла из-под контроля и обратилась против нас самих - никто не может сказать точно, почему это произошло. Но мой город пал первым - немертвые осаждали его так же, как некогда осаждали эти земли, - Гипнос слегка повел подбородком вокруг, указывая на темнеющий в сумерках лес. - Ты знаешь, как это происходит. Но ульвы смогли бежать, а мы оказались отрезаны. Мертвых в городе стало больше, чем живых, и о нас постарались забыть. Магистр Призыва отвернулся от нас, решив, что проще отдать союзный город ордам нежити, чем тратить на него свои силы. Мой отец... долгое время удерживал Акропос, и, поверь, ты застала его в не самые худшие времена. Сейчас там гораздо опаснее. Когда наши ресурсы иссякли, нам все же предложили помощь. Но чтобы спасти город, пришлось разорвать союз с остальными городами Альянса.
Он намеренно умолчал о том, кто именно предложил помощь, и чего это стоило, и рассказывал волчице очень сокращенную, сухую и сжатую версию того хаоса, что сейчас раздирал земли Альянса. Тем не менее, разговор увлек самого Гипноса, и некромант заинтересованно вглядывался в лицо Кинатан.
- Магистр Призыва жаждет оставить все на своих местах - сохранить, как есть, пусть даже придется пожертвовать при этом и Акропосом, и парой других городов. Мы же понимаем, что если хотим выжить, менять нужно саму эту систему. Это... нечто большее, чем война за власть. Если мы проиграем - потеряем дом.
Возможно он и лукавил, намеренно акцентируя лишь на том, что было болезненно близко ей самой, что она смогла бы понять из всей этой запутанной политики благородных домов некромантов, но лишь слегка. Для самого Гипноса война между Альянсом и Культом была лишь декорациями, но то, что стояло на кону - его жизнь, его город, его вера в будущее, которую олицетворял сейчас Культ - было неподдельным.
- Сейчас основные бои идут между городами близнецами. Акропосом, - живой рукой Гипнос едва обозначил на земле мертвый город, - и Атропосом, которым правят мои родственники. Возможно, мы сумели бы пробраться в обход обеих армий, но я бы не рассчитывал на это. Как только я восстановлюсь, смогу немного разведать, что там впереди. Может, проще было бы вернуться к побережью, и посмотреть, не остался ли там кто-либо живой...
Он умолк и снова глотнул из фляги, не сводя бледных глаз с лица волчицы.
- Ты вообще бывала когда-нибудь в любом другом городе Альянса, кроме Акропоса?
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (13-10-2018 18:46:20)

Гипнос не ожидал, что волчица поймет - или хотя бы заинтересуется тем, что творится на землях Альянса Девяти, и почти готов был к презрительно-равнодушному отпору с ее стороны. Бывали ли у ульвов войны за земли? Или за принципы? Вероятнее всего, нет - что делить народу, который не знал ни письменности, ни обустройства городов с крепкими стенами, или осадных машин для их сокрушения; народу, который столь долгое время не интересовался ничем за пределами своих владений, что, в конце концов, превратился в разрозненные остатки исчезающих племен?
Однако Кинатан внезапно ответила - подхватила осторожно подкинутую некромантом мысль, и Гипнос заставил себя вспомнить, что она далеко не глупа, даже несмотря на отсутствие того, что он называл образованием. Она не только схватывала на лету, но и проницательно угадывала за словами то, о чем он не хотел говорить.
А может, просто мастерски натренировалась причинять боль нажатием на свежие раны где-то еще?
— Но, если Акропос для тебя так важен, отчего же ты сейчас не там? Не защищаешь свой дом, земли, своих людей? Говоришь тебя послали сопроводить обоз? Неужто больше некому было этим заняться? Уверен, что когда... если вернешься в Акропос он все еще будет твоим, а не перейдет под руку Магистра Призыва или твоих же родственников из Атропоса? Думаю, ты уже потерял свой дом, когда покинул город.
Это было похоже на внезапный удар под дых, туда, где и так после ритуала разливалась жгучая, нехорошая боль. Сама того не зная, Кинатан попала в цель, и Гипнос чуть плотнее сжал губы, чуть ниже опустил голову, скрывая замешательство.
- Я не по своей воле покинул Акропос, - сказал он наконец. - И я вовсе не уверен, что смогу вернуться туда.
Он больше ничего не пояснял, а она не спрашивала. Оба недруга, сидящие по разные стороны разгоравшегося костерка, погрузились в собственные мысли. Акропос действительно вспоминался - сейчас он казался невообразимо далеким. Наполовину разрушенный стычками с нежитью, наполовину разоренный срочными военными сборами, упрямо цепляющийся за жизнь, укутанный вечным сумраком... какой-никакой, а он был домом. Единственным, который знал Гипнос. И хотя молодой некромант отлично понимал, что вовсе не одна только злость к предателю заставила Кайлеба Ворлака принять решение о его изгнании, и что этот ход имел немаловажный стратегический подтекст, и что с его собственной, Гипноса, стороны весьма и весьма глупо так думать... при всех этих холодных рассуждениях разума сложно было не думать об Акропосе, как о доме, который он больше никогда не увидит.
Прощаясь с отцом, Гипнос отчего-то чувствовал, что это навсегда. Боль, разраставшаяся в груди, служила тому подтверждением.
О чем думала Кинатан, он не знал, но волчица спросила сама:
— Почему ты меня тогда отпустил?
Гипнос моргнул, выныривая из собственных тягостных мыслей, и только через несколько ударов сердца понял - вспомнил! - что она имела в виду.
Усмехнулся - уголки рта словно дернуло за ниточки.
- А разве ты не сама сбежала, о храбрая воительница? Мои стражи поутру доложили мне, что замок на клетке взломан, и она пуста, но жертв нет... пожалуй, им стоило бы порадоваться твоему милосердию. Или же что? - в усталых серых глазах некроманта зажглись лукавые огни. - Это был волшебный ворон, который вывел тебя из подвалов потайным ходом? Не станешь же ты именно эту версию истории рассказывать всем подряд...
Кинатан плюхнула перед ним котелок с деревянной ложкой, и Гипнос, приподнявшись, неуклюже помешал крупяное варево. От слабости его все еще мутило, но каша выглядела вполне съедобной.
Беннатор поймал сверкающий взгляд волчицы и вздохнул, стирая ухмылку с лица.
- Не знаю, на самом деле... - он пожал левым плечом. - Можешь считать, что я действительно верю в судьбу. Судьба многих бездомных выродков, спившихся бродяг и опустившихся мародеров - умереть на моем столе, чтобы я извлек выгоду из их жалкой кончины. Но вряд ли твоя - я так не думаю. И к тому же... возможно, существу, так отчаянно желающему жить, стоит дать второй шанс.
Он осторожно зачерпнул крупы, в любой момент ожидая, что волчица набросится на него, разозленная его словами. И все же не удержался от ответного вопроса:
- А тебя что заставило нырнуть за мной в реку? И, к слову, как ты вообще там оказалась?
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (16-10-2018 13:46:15)

Судьба привела, значит?
Что ж, такой ответ Гипноса вполне устраивал. У каждого из них было достаточно секретов, которыми совершенно не хотелось делиться с врагом, и все яростные вспышки Кинатан и ее издевательски-ехидные реплики годились для того, чтобы эти секреты скрыть. Пусть скрывает.
Каша была горячей и сытной, обжигала рот. Больше всего Гипнос опасался, что не сможет ее проглотить, но изможденное тело нуждалось в этом.
- Я уже сказал - пища, вода и сон, и я смогу двигаться, - ровным голосом произнес Беннатор. - И я не стану "клянчить" отсрочку, если восстановлюсь. Поверь, мне все это тоже не доставляет никакого удовольствия... Когда начнет доставлять - обещаю, я, скорее, сам прирежусь, чем тебе придется пачкать руки в моей крови.
Он наблюдал, как волчица, настороженно прислушиваясь и, кажется, даже принюхиваясь, устраивается напротив - гибкая, сильная, дикая. Может, она и слышала и чуяла что-то, чего не мог ощутить он, может, и осознавала сейчас себя хозяйкой положения, но что она станет делать, когда его магический резерв восстановится, и они будут разговаривать уже на равных?

***
Гипнос ощутил возвращение магических сил тем часом, когда ночь плавно переходит в рассвет.
Ощущение нарастало - сперва словно покалывание, какое обычный человек чувствует, отлежав руку или ногу. Затем - как если бы легкие, до того сдавленные положенным на грудь камнем, наконец-то смогли сделать полный вдох. Гипнос знал, что он - калека, но к обычному своему состоянию он привык, а без магии был едва ли лучше, чем мертвец, и возвращение сил стало приливом эйфории.
Он раскрыл глаза, глядя в темное предрассветное небо, проглядывающее сквозь бурые древесные кроны. Какое-то время просто лежал и дышал, наслаждаясь тем, что снова чувствует себя прежним - хотя бы частично, поскольку режущая боль в груди никуда не делась, лишь притихла ненадолго. Потом осторожно, медленно повернул голову.
Кинатан дремала полусидя, прислонившись спиной к толстой замшелой коряге. Костер возле ее ног почти угас, лишь угли еще вспыхивали багровым. Чуткая рука волчицы лежала на рукояти топора, уши наверняка улавливали каждый шорох.
Магия не издает звуков.
Гипнос помедлил, размышляя. Пока что она не пыталась его убить - если не считать угроз с клинком у горла. Стоило ли попробовать уничтожить ее сейчас, быстро и тихо, раз он может двигаться, пока она не вздумала воплотить свои угрозы в жизнь? Один точно направленный магический удар - и голова волчицы взорвется изнутри...
Нет.
Он не знал лесов, не умел в них выживать и не ориентировался в Лунных землях. И хотя у него еще оставалась надежда, что с корабля кто-то сумел спастись, что брат ищет его - и найдет, поскольку целеустремленность Воскрешенного нельзя было недооценивать - это была всего лишь надежда. С Кинатан - был шанс.
Некромант медленно, тихо выпростал руку из-под плаща, которым был укрыт - мертвую, правую руку, которой теперь мог управлять - выдохнул призыв.
Соткавшийся из предутренней темноты ворон раскрыл клюв в беззвучном крике, искоса глянул на хозяина черным агатовым глазом - и сорвался с его ладони, взмывая вверх. Гипнос опустил веки, собирая силы, наслаждаясь тем, как магия вновь наполняет его, пока еще тонким, слабым ручейком, сконцентрировал внутренний взгляд на своем помощнике, что кружил над их маленькой стоянкой, побуждая его взлететь еще выше. Все это время некромант даже примерно не представлял, где находится, и что вокруг, и не мог упустить этой возможности осмотреться.
И вздрогнул, когда зоркие глаза бестелесного существа уловили хищные, юркие тени, тихо подбирающиеся к их ночлегу. Пока еще бесшумно, пока еще достаточно далеко для атаки... но уже, пожалуй, слишком близко, чтобы успеть подготовиться.
- Кинатан! - выкрикнул Гипнос так громко, как только позволяло охрипшее горло и слабые легкие. - Просыпайся, они здесь!
Сам некромант, собравшись, рывком посадил больное, закостеневшее тело. Оно все еще слушалось плохо, но, по крайней мере, слушалось. Костяная рука привычно обняла его за шею, мертвая правая извлекла из-за пояса ритуальный нож.
Химеры - сшитые уже неизвестно кем и неизвестно когда. Выжившие, зализавшие раны, полученные в войне с ульвами, сбившиеся в стаи, продолжающие влачить бессмысленную, бесцельную жизнь, никому уже не подчиняясь. Будь это нежить, Гипнос сумел бы переподчинить ее себе.
А так - лишь взорвал лапу первой из подкрадывавшихся тварей. Та взвыла от неожиданности, вой перешел в тонкий испуганный визг, ошметки мяса и костей брызнули в стороны.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (18-10-2018 20:07:58)

Ехать на волке? На огромном волке? На несущемся вскачь через ночной лес гигантском волке, на котором не за что толком ухватиться, кроме шерсти, ушей и болтающейся на лямках дорожной сумки?
Гипносу доводилось слышать такие истории - в детстве, когда сказки и легенды слушаются взахлеб, даже если в будущем тебе грозит судьба калеки-некроманта. Но взаправду стать героем такой сказки он не хотел никогда и, если бы его спросили, не захотел бы и в будущем.
Но выбора не было: пока оголодавшие твари, еще испытывая какие-никакие сомнения (разорванная в клочья лапа товарки была хорошим предупреждением), подбирались ближе, Кинатан в волчьем облике, уже лежала на земле, словно всю жизнь служила ездовым зверем темным колдунам, и Гипнос, выругавшись под нос, скорее, повалился на ее спину, чем сумел устроиться там хоть как-то. Намертво вцепился всеми тремя руками в дорожную сумку, сжал коленями мохнатые бока - и волчица рванула с места длинным, высоким прыжком.
В первые мгновения некромант едва не слетел - он и на лошади-то не был хорошим наездником, никогда не пуская кобылу вскачь и предпочитая передвигаться неспешно и с каким-никаким удобством. Волк же весь словно состоял из сплошных мышц, ходящих ходуном при беге, и лишь жестокое напряжение мышц (которое, Гипнос был уверен, еще откликнется в будущем), длинная шерсть и злосчастная сумка не дали упасть.
Химеры сперва опешили - затем, взвыв, ломанулись следом. Добыча не стала драться, добыча убегала - а значит, она слабее.
От их воя, тихого шелеста когтей, мельтешения деревьев и листвы перед глазами Гипноса мутило, как с вина. Он раньше видел, как охотятся химеры, как они настигают и загоняют цель, но до этого он всегда был с другой стороны поводка. Это он спускал тварей, это он отдавал им приказы, это его слова с нетерпеливым или боязливым скулежем ждали звери, сшитые им самим. И к тому же долго на несущейся опрометью, совершающей неожиданные прыжки волчице вряд ли удержался бы даже более крепкий человек, чем Гипнос Беннатор.
Да и как долго Кинатан пробежит с двойным грузом на спине против поджарых, быстрых, опасных от голода тварей?
Он попробовал обернуться назад, и тонкие ветви кустарника хлестнули по лицу. Гипнос поспешно опустил голову, вжался в мохнатую шерсть, и вовремя - Кинатан пронеслась под накренившейся сухой елью, сучья которой легко распороли бы ему лоб. Удивительно, что оно все еще не упало.
Не упало...
- Стой! - он разжал руки и рухнул на землю, да так, что на мгновение вышибло дыхание, и собственные зубы до крови прокусили губу. Кинатан по инерции пробежала еще несколько десятков шагов и с гневным рычанием остановилась. Химеры взвизгнули, увидев упавшую добычу, и ускорились.
Гипнос сглотнул кровавую слюну, лихорадочно ища глазами надлом в древесном стволе, ту опасно-узкую точку, которая продолжала удерживать ель от окончательного падения.
Он уже делал так однажды - в Акропосе, с Кинатан. Уж это она должна была помнить. Только сейчас магии ему с трудом хватило бы еще на один взрыв, так что стоило промазать хоть немного...
Он не промахнулся. Выдохнул - и с его выдохом из поломанного ствола вылетели взорвавшиеся щепки и труха. Дерево затрещало, тяжело кренясь все ниже и ниже, все быстрее, уже слишком быстро, чтобы можно было остановить его или остановиться.
От удара вздрогнула земля, и едва приподнявшийся для колдовства Гипнос поспешно закрыл рукавом глаза и нос. Он рассчитал почти что правильно: первая из бегущих тварей не успела притормозить, и ель придавила ее бедра, хвост и задние лапы - передняя часть чудовища с жалобным, надрывным визгом скребла когтями по земле, пуская пену из пасти. Второй повезло еще меньше (или больше - она хотя бы сдохла сразу) - ее перебило одним ударом.
А вот третья, отставшая, хромающая следом за товарками, успела сбавить скорость. Прыжком взлетела на поваленный ствол и злобно ощерилась, уставилась немигающими белесыми глазами на некроманта, хватающего ртом воздух и тщетно пытавшегося отползти подальше.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Гипнос уже был свидетелем схватки волчицы с химерой – может, против нескольких Кинатан и не могла бы выстоять, но в схватке один на один была гораздо сильнее. К тому же одичавшие химеры Лунного края, истощавшие и голодные, доживали свои бессмысленные жизни, не имея цели, а у Кинатан цель была.
И все-таки, когда, расправившись с чудовищем, волчица повернула окровавленную морду уже к нему, в первый момент Гипнос решил, что ее яростная, животная сущность, распаленная борьбой, уже не сможет сдерживаться, и следующей жертвой станет он сам. Хрустнули мелкие ветви под тяжелой лапой. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – огромная волчица и едва приподнявшийся на руках некромант.
Затем Гипнос молча кивнул, облизнув сухие, потрескавшиеся губы, кое-как подтянул к себе собственное тело, а волчица вновь улеглась на землю, выжидающе покосилась на него желтыми глазами. Беннатор не стал заставлять ждать себя: сжал в горсти ремень, удерживающий сумку на волчьей спине – кое-где ремень этот был еще залит кровью убитой твари – с трудом втащил себя на широкую звериную спину. На миг зажмурился, пережидая приступ тошноты и слабости – откат от магии показался ему особенно сильным – затем Кинатан поднялась на лапы.
На этот раз она не неслась галопом, и Гипносу не пришлось отчаянно думать, как бы не слететь с нее, но бежала волчица быстро и целеустремленно. Утомленный скачкой и короткой схваткой некромант почти распластался по ее спине, для верности намотав на руку ремень от сумки и с трудом удерживая голову.
Он не мог точно сказать, как долго это продолжалось – пару раз он, кажется, впадал в забытье, но каждый раз эти приступы были короткими, занимавшими всего несколько секунд, после чего Гипнос вздрагивал, снова приходя в себя. Кинатан явно стремилась уйти как можно дальше от места битвы, боясь, что запах крови привлечет новых хищников, и остановилась, наверное, ближе к полудню. По крайней мере, солнце уже успело встать окончательно, и Гипносу пришлось натянуть капюшон плаща пониже – глаза, привыкшие к сумрачным улицам Акропоса, неприятно резало, словно он был вампиром.
Здесь, где они остановились, было поспокойнее, на неопытный взгляд Гипноса: деревья почти закрывали кронами небо, земля была усеяна сосновыми иглами, пахла перегноем и влагой. Но, что куда важнее, здесь была вода – тоненький ручеек вытекал из-под камня, со звонким журчанием стекал по проложенной за долгие годы ложбинке и исчезал где-то в зарослях.
Скатившись со спины вновь присевшей волчицы, Гипнос дошатался до ручья, упал рядом с ним на колени и принялся пить, зачерпывая холодную, до ломоты в зубах, воду живой рукой. Напившись, умыл лицо, и лишь после этого повернулся к Кинатан.
- Кто выдумал эти дурацкие легенды, что на волках удобно ездить? – некромант привалился спиной к камню, давая отдых спине. Казалось, что мышцы выворачивает наизнанку, скручивает, словно канаты, боль поднималась от шеи к затылку, где продолжала стучать монотонным, пульсирующим ритмом. – Но к кораблю теперь и правда не вернуться…
Он, конечно же, не благодарил ее, и сильно сомневался, что она испытывает к нему хотя бы толику благодарности. Они оба всего лишь действовали по зыбким условиям заключенного соглашения: оба были нужны друг другу живыми.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

В первые минуты после того, как он оказался на земле, в состоянии покоя, в голове не оставалось практически никаких других мыслей, кроме одной: мир вокруг наконец-то перестал подпрыгивать и кружиться. Гипнос проводил взглядом волчицу, ушедшую в лесные заросли, закрыл глаза и откинулся головой о шершавый древесный ствол. Он знал, что Кинатан не уйдет так просто. А, впрочем, даже если бы она и ушла, сейчас он вряд ли смог бы ей воспрепятствовать. Схватка с химерами и гонка на ульве оказалась слишком выматывающей.
Наваливалась сонливость, и некромант приподнялся, придвинувшись чуть ближе к ручью, и, поморщившись, опустил в воду живую левую руку, украшенную двумя перстнями-накопителями. Быть может, близость родственной артефактам стихии восполнит их быстрее? От холодного потока кисть и пальцы почти мгновенно заныли, под кожей закололо крохотными ледяными иглами, но зато и сонливость отлетела, позволяя сосредоточиться. Прислушаться. Вглядеться.
В этой земле еще жили отголоски магии некромантов Альянса. Близкой, знакомой ему до последнего плетения стихии. В этих лесах еще лежали толпы мертвецов – Гипносу казалось, что он слышит их безмолвные стоны, видит, как осыпающиеся листья саваном скрывают тлеющие кости. Быть может, Лунные земли и ненавидели некромантов, впитав эту ненависть с кровью своих исконных хозяев-ульвов – но они были полны материала. Подспорья для его работы. Ему всего-то не хватало сил – нужно еще больше…
Он вытащил руку из ручья, когда боль в пальцах от холода стала невыносимой. Переодел перстни на мертвую кисть и погрузил снова.
Вернулась Кинатан, заставив его собраться и приподняться, покосилась на него звериными желтыми глазами – и мохнатая шкура лопнула, словно кожура на фрукте, кости мгновенно выгнуло, плоть менялась неуловимо, как податливый материал. Завораживающее зрелище. Гипнос смотрел, пока превращение не завершилось мускулистыми ногами, плоскими ягодицами и копной темных волос, рассыпанных по спине – исполосованной старыми, но не застаревшими шрамами. Он помнил Кинатан в своих подземельях – волчицу осматривали от и до, и этих шрамов не было на ней еще зимой, их точно оставили не его люди. Похоже, она и сама умела находить себе опасности, выбирала умело, со вкусом, ныряла в них с головой…
Гипнос как раз хотел спросить ее об этом, когда волчица, повернувшись, заговорила сама.
- Я верю, что там были химеры, - отозвался некромант. С чего ему было не верить? Если бы там не было опасности, она бы не смоталась от корабля так быстро, а наверняка нашла бы, чем поживиться. – Но и выжившие остаться могли.
Он подумал о Вилране, которого все еще чувствовал – той самой сутью, глубиной своей магии, необъяснимым участком разума или сердца, каким ощущал брата. Он был жив, и если он жив – то наверняка идет следом, его тайное оружие, его скрытый козырь в рукаве, безмолвный, целеустремленный, упорный, безжалостный…
И одинокий. Впервые Гипнос подумал о том, что душа Воскрешенного – душа ребенка, потерянного, лишенного всех, кто мог бы объяснить ему, куда идти и что делать, направить и приказать. Его единственный якорь в мире – он сам, Гипнос. И его притянет к нему, как магнит, рано или поздно, так или иначе.
Волчица быстро разбивала лагерь, и он, устроившись на лежаке, поймал себя на том, что ему нравится наблюдать за ее отточенными, привычными движениями. Всегда приятно следить за тем, как сильный, здоровый, красивый человек делает то, что у него хорошо получается.
Лучше всего у нее получалось убивать. И это тоже было прекрасное зрелище.
— Как ты понял, что химеры идут?
- Вороны летают высоко и далеко, - Гипнос чуть усмехнулся, понимая, что она не могла не вспомнить о призрачной птице, что вывела ее из подземелья. – Я долгое время наблюдал за тем, что происходит в моем городе и за его пределами, используя глаза моего помощника. Честно говоря, ощущения потрясающие. Я бы мог целый день рассматривать все, на что падал его взгляд, если бы это так не выматывало. Даже сейчас лучше бы смотреть через него: слишком уж яркое солнце, глаза болят…
Вряд ли она поняла. Для нее вокруг должно было царить лето – самый разгар лета! – наполненное сухим солнечным теплом, запахами разнотравья даже здесь, в разоренном лесу. Для него же лето в Лунных землях оборачивалось обжигающим светом и холодным, пронизывающим ветром, проникавшим даже под плотный плащ.
- Здесь осталось много дремлющих чар. Наших чар, я их чувствую, - Гипнос чуть пошевелился, но мертвую руку из воды не достал. – Не только химеры, но и нежить. Если понадобится, кого-то из них я смогу отогнать или уничтожить, но если они подберутся ночью, когда мы не будем готовы, придется нелегко.
Что самое паршивое – они, должно быть, тоже чувствовали некроманта. Нежить, жаждущая упокоения и утоления голода. Души погибших ульвов, отчаянно ненавидящие врага. Старые чувства сильны, их не похоронить так просто – Гипнос опасался, что он сам послужит для них куда лучшей приманкой, чем было бы свежее мясо.
Тушка зайца в помятом котелке издавала умопомрачительный запах.
- А откуда те шрамы? – некромант глянул на сидевшую к нему спиной волчицу и вспомнил темные волосы поверх обнаженной, изуродованной кожи. – На спине. Их не было тогда… зимой.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Это было так неожиданно, что Гипнос не удержался. Сперва нервно хохотнул. Затем рассмеялся уже в голос – смех получился сдавленным, болезненным, переходящим в хриплый кашель. Некромант зажал рот ладонью, сплевывая мокроту и кровь, но остановить себя смог далеко не сразу – лишь когда взгляд, которым наградила его волчица, стал острым, как приставленный к горлу клинок.
- Вот, значит, как… - выдавил он, откашлявшись. – Какие же вы, ульвы, дурное и дикое племя! Так значит, они покарали тебя за проступок многолетней давности, поручили вновь изловить Потрошителя – и сами поскорее сбежали из Лунных земель, чтобы, не приведи Безымянный, не пришлось мстить самолично? А если Потрошителя не подвернется – сойдет и любой другой некромант? «Благодаря» нам, некромантам, эти земли разорены, говоришь? «Мы», некроманты, в те годы лежали прикованными к кровати – я и мой брат, было «нам», если я не ошибаюсь, около двенадцати… но мстить за всех ульвов ты зимой пришла именно мне и именно в Акропос. Мне кажется, или этот круг мстительности принимает совершенно бредовый оборот, храбрая волчица? Мы мстим давно уже не тем и не за то, и наказываем не убивших, а тех, кто пощадил... Тебе не кажется это смешным? Мне – очень даже. Ты так сильно ненавидишь меня, а ведь мы с тобой сейчас в совершенно одинаковом положении – нас обоих изгнали за пощаду врага… так ли сильно мы отличаемся друг от друга?
К концу своей быстрой, насмешливой речи он совсем охрип, и последние фразы произнес почти что шепотом.
[icon]http://sh.uploads.ru/lSWeE.png[/icon]

Отредактировано Гипнос (30-10-2018 20:46:09)