Принятые решения и их последствия. Хэльмаарэ знал о мире за пределами дворца намного больше, чем Нувиэль. Жизнь потрепала его ещё на подлёте к королевской службе и мало жалела (если что-то из подачек от короны в виде скромных извинений за ошибку, можно назвать жалостью). По всем понятиям Хэль, зная, как складывается жизнь вне дворца, должен был рассказать обо всех красотах в подробностях, чтобы у Нувиэль отпало желание сбегать из дворца и пускаться во все тяжкие, но по какой-то причине лучник решил, что лучше раз своими глазами увидит и прочувствует, что это за гадость, чем десять раз услышит и не поймёт. На самом деле причина могла быть совершенно другой и более благородной или менее рациональной, но Нувиэль после почти недели мучения на корабле, казалось, что это ей всё в назидание за побег и романтичные идеи повидать мир. Морская болезнь одолевала эльфийку и с каждым днём принцесса всё чахла и больше поминала медузу, которую выбросили на песок и оставили умирать на солнце. Первые дни принцесса выглядела как самая благородная лягушка – зелёная и с раздутыми щеками. Она почти что квакала. Лучник только и успевал подставлять её посуду, чтобы благородная леди сохранила хоть немного достоинства и не превратила их скромную каюту в болото. Со временем желудок перестал радовать Нувиэль едой, а гадские и противные позывы остались, истощая тело. Эльфийка отзывалась есть. Вообще. Зелёная поганка начинала бледнеть, мёрзнуть в жаркую погоду и медленно превращаться в тень, тлеющую на солнце.
Настоящая беда началась, когда Нувиэль отказалась от воды. Тело настолько болело и ослабло, что она не видела ничего кроме старой, пропахшей тиной и солью стены корабельной каюты. Кто же знал, что вся романтика морского путешествия закончится так банально и болезненно? А никакого лекарства, чтобы облегчить мучения принцессы на корабле не нашлось. Не было даже лекаря, который подсказал бы, что и как. И что делать? Ссаживаться в первой попавшейся бухте, пока на одного королевского наследника не стало меньше?
Хозяин корабля не хотел терять время на изменения курса, но сдавался под уговорами и отдавал приказ. Он обещал, что доставит двоих до Пантендора, а там покажет им все красоты города и свою сеть торговых лавок, но не случилось. Резкое изменение планов выворачивало запястья и шеи. Корабль изменил курс, когда море успокоилось, словно сжалилось над несчастными, и причалил к берегу на седьмой день пути.
- Ваша девушка нам дорого стоила, - вслед за командой с палубы сошёл тёмный маг. Мужчина скучающе рассматривал ногти на правой руке. Некромант не боялся, что в эту встречу он останется на чужой земле со стрелой в горле или брюхе. Его добычу спускали на землю, а он терял больше, чем замечали другие.
- Пополним запасы воды и провизии. Вернёмся на прежний курс, - хозяин товара осмотрелся, вдохнул свежий воздух, который на материке отличался от сильвийского – более холодный, без ноток пряностей, сладких цветов и фруктов. Дикий и недружелюбный, как местный народ.

Болезненная эльфийка могла только позавидовать мужчина из команды корабля, которые радостно целовали землю и благословляли богиню, что даровала им возможность сойти на сушу и возрадоваться отсутствию постоянной качки. Свежий воздух, который отличался от морского вдали от побережья, внушал им спокойствие и надежду на чудесное избавление от морской болезни. Они старались не думать, что в скором времени вновь придётся подниматься на борт корабля и долго и утомительно качаться с зелёными лицами до очередного порта. Навряд ли ради них капитан соизволит изменить курс, чтобы спасти помирающую эльфийку. Никто так и не понял, каким образом эльфу удалось уговорить капитана причалить в порту у Анвалора, но, увы, дальше с ними эта парочка не поплывёт.
Нувиэль не оценила всей красоты морского путешествия. Она как-то забыла за общим состоянием, что путь из столицы до Ауреллона тоже проходил на корабле и в то время никакая морская болезнь не мучила её, но что же изменилось с пересадкой с одного корабля на другой? Ухудшение ситуации с самочувствием эльфийки стирало светлые и тёплые воспоминания, превращало изначально безумную и безрассудную идею отправиться в путешествие в мучение и попытки избежать смерти и найти лекарство от недуга. Нувиэль не почувствовала облегчения, когда впервые прошла (пронесли, если уж честно) по улице небольшого городка. Немногочисленные жители пытливо присматривались, пытаясь выяснить, чем таким больна бедняжка, что выглядит, как смерть. Вдруг чума? А Нувиэль… Нувиэль было всё равно. Даже наличие мягкой постели, которая никуда не едет, и относительная тишина в комнате таверны не успокаивали эльфийку и не дарили ей долгожданное облегчение. Что-то шло не так.
Нувиэль чувствовала, как руки эльфа касаются её кожи, но отдалённо и слабо, будто находилась не в своём собственном теле, и всё же измождённый разум заставлял её воспринимать своё состояние, как постоянное желание тепла и невозможность согреться.
- Холодно… - бледные сухие губы тихо произнесли всего одно слово. Нувиэль не открывала глаз и не пыталась смотреть на лучника, только съежилась под покрывалами, как больной ребёнок.
Младший сын хозяина – мальчишка лет десяти, постучался в комнату эльфов, осторожно сунул нос и любопытно посмотрел на гостей. К ним редко заглядывали гости из Силвы, а тут аж целых два эльфа! Интерес пересиливал мальчика, но, смущаясь взгляда взрослого, он вспомнил, зачем заглядывал. Папа дал поручение.
- Тут лекарь пришёл.
Мальчик открыл дверь, чтобы рослый мужчина прошёл в комнату. Седина тронула виски лекаря. Он разменял столько же зим, сколько заболевшая эльфийка, но в отличие от неё уже начинал забывать, что значит быть молодым.
- Мама говорит, что это чума, - важно заметил мальчик, всё ещё поглядывая на эльфов с порога комнаты.
Лекарь ничего не сказал – его занимала девушка. В отличие от лучника, целитель видел перед собой лишь больного без пола и статуса. Гостья, которая пожаловала к ним сегодня утром и по слухам могла быть больна чумой, хотя члены команды корабля поговаривали о морской болезни и что вскоре отпустит. Лекарь практически не говорил, лишь коротко попросил уступить ему место, коснулся лба эльфийки, пощупал пульс на запястье, тщательно прислушиваясь к ударам сердца, а после поднял тонкую ткань с запястья, сильнее открывая руки. Он увидел тонкие следы синяков на правой руке и услышал голос эльфийки, едва коснулся одного из них.
- Холодно.
- Когда это началось? – задавая вопросы здоровому эльфу, он не пытался дозваться до сознания эльфийки, но неотрывно наблюдал за ней и осматривал тело, поднимаясь по вязи следов на руке до плеча. Отодвинув край одежды, он осмотрел кожу на одной стороне, затем на другой. Кожа в одном месте была холоднее, а на ней разрастался неприятного вида синяк, но будто живой, с тонкими чёрными прожилками от центра и напоминал паука. – Следы, которые я нашёл на теле девушки, похожи на проявление тёмной магии. Заклинания подобного рода проявляются по-разному, но зачастую выглядят, как одна из известных болезней. Симптомы могут быть разными. Я могу подавлять их на какое-то время, но не исцелить её полностью.

Некромант узнал в нападавшем знакомого эльфа. Тот самый, что вступился за эльфийку и лишил его чудесной и лёгкой добычи. Ну, разумеется, он решил разыскать его. Отшутиться мешали неподобающим образом засунутые ему в рот чужие портки, даром что стиранные или это они не мокрые, а обсанные?.. Тёмный маг смешливо посмотрел на эльфа, несмотря на дрянное положение дел, и осторожно потянулся к поясу, чтобы смахнуть с него нужный пузырёк. Колдовать с такого расстояния и в положении лёжа у него не получилось бы при всём желании – нож слишком близко к горлу, но он всё же рискнул, догадываясь, что эльф не будет его убивать. Он нужен ему живым, чтобы вылечить его треклятую девчонку.
Живым – да, но за короткий жест и ухмылку некромант расплатился парой зубов, порченным товаром и не слишком щадящими ударами от одного злого и  - как ему казалось – неуравновешенного эльфа. Как с цепи спустился хозяйский пёс! И мог убить, наверное, если бы желание спасти девушку и надежда на её исцеление не притормаживала.
Несмотря на всю потрёпанность и щепетильность положения, некромант сплюнул кровь на землю. Алая нить потянулась от его губ и некрасиво зависла в воздухе за невозможностью утереть порченное лицо. Маг попытался усмехнуться, шумно выдохнул подобие смешка. Он не боялся смерти, потому что жил с ней бок о бок и верил, что он ещё нужен живым, а потому убивать его пока что не станут.
- Поздно ты спохватился, - мужчина глубоко дышал, словно не его избивали, а он со всем усердием пытался отбиться и надавать тумаков нападающему. – Неделя прошла, а ты только заметил. Или тебя баба к себе не подпускает, ха? – не в его положении шутки шутить и напрашиваться на новую пару выбитых зубов, но он не удержался от короткого момента злорадства. – Убьёшь меня, и она умрёт, - казалось бы, залог жизни ровно до момента снятия порчи, но некромант не собирался снимать её за просто так, и существенную угрозу своей жизни видел едва ли. - Aranea mortem, - выдохнул маг и пояснил: - превосходное заклинание. Её уже бросает в холод? Хочешь узнать, что будет дальше? У неё начнёт путаться сознание, метка начнёт расползаться и наливаться. Заклинание наберёт полную силу и будет медленно орган за органом сжигать её изнутри. Нравится?
Он не ждал ответа и понимал, что эльф никогда не оценит всей прелести тёмного заклинания.
– Хочешь, чтобы она выжила, заключим сделку. Выполнишь - и я сниму порчу, а нет – помрёт твоя девчонка и никто ей не поможет. Другого некроманта ты здесь не найдёшь.
Некромант наблюдал за реакцией эльфа, пытался прочесть его мысли и заметить каждую деталь. Злость злостью, а безысходность толкнёт его на любой поступок, если девушка ему дорога. Будь она безразлична, он бы не пустил в ход руки с такой яростью и не гонялся за ним по всему городку.

Говорят, что эльфы – светлый и мирный народ. Этот явно не из эльфов. Или где-то в родословной у него затесались дикие и агрессивные ульвы или все, кто рассказывает об эльфийском благородстве, нагло лгут. Впрочем, что мешает с истинным благородством набить морду гаду и заставить его испить из грязной лужи. Ладно, если водицы, а не после чьей-то кобылы подбирать. План тёмного мага шёл наперекосяк. Он рассчитывал, что эльфы заметят метку намного раньше и он раньше получит в свои руку послушную марионетку, которой захочется любой ценой спасти жизнь своей подруге. Он бы справился с ним на расстоянии, как думал, или заплатил бы разукрашенным лицом, но всё равно получил своё. Он не ожидал, что в груди у эльфа окажется такая дорогая и мешающая ему безделушка.
Нож на горле не способствовал здоровым переговорам, но некромант слушал достаточно внимательно, чтобы понять, что этот эльф спокойно примет свою смерть и в любом случае спасёт жизнь девушки. Если сам некромант не умрёт к тому времени, то он, возможно, успел бы навредить девушке до того, как его настигнет чужое проклятие. Умирать он не собирался и терять свою выгоду с дела – тоже.
- Хэльмаарэ?.. Ох, да я никак саму принцессу тронул! – самодовольство могло бы перевесить неудобство от положения и смесь из боли, гремевшей по лицу и телу некроманта. Он многое слышал об эльфах, хотя сам в лицо не видел ни того, ни другого. А тут в порту, каких слухов только не водилось. И о похищенной принцессе уже успела пройти молва. Болтушка дочь-садовника так обиделась на обман, что забыла, что ей обещали за распространение слухов. Дорогая птичка, но как бы так выкрутиться, чтобы заполучить её и остаться в живых?
При виде лезвия некромант затрепыхался. В мире не существовало магии, чтобы вернуть отнятые глаза. Можно наколдовать, что-то лучше, но свой глаз мужчине был дороже магии. Он замычал, пытаясь показать, что согласен. И, стоило лезвию отдалиться от глаза и кляпу покинуть рот, как он быстро затараторил:
- Хорошо-хорошо! Всё сниму!
Быстрое согласие не даровало некроманту свободу, но хотя бы глаз остался при нём. Дорогу до таверны он думал, как ему освободиться от пылкого защитника эльфийки и оттяпать свой лакомый кусочек. У него есть магия и чтобы снять метку с тела девушки – он должен получить видимость свободы, но навряд ли этот эльф так глуп, чтобы оставить его один на один с эльфийкой.
лекарь, как его просили, всё время пробыл рядом с девушкой. Он удивлённо посмотрел на разукрашенного связанного некроманта, с которым вернулся эльф. Сложил два плюс два – виновник «торжества» перед ним. Девушка лежала под толщей одеял и выглядела такой же бледной, как утром. На окне возле постели стояли разные пузырьки, которые лекарь использовал в отсутствие эльфа.
- Ну? Развяжешь? Я колдовать ещё силой мысли не научился, - некромант попытался шелохнуться и показать на скованность положения. Видимость свободы, которую он получил с освобождением рук, тут же компенсировалась наличием ножа у горла, как аргумент в пользу «без фокусов». У него была всего одна попытка нанести удар, чтобы избавиться от охранника девушки. Второй уже может не представиться.
Маг сделал короткий пас руками, и вокруг головы девушки создалось безвоздушное душащее её пространство.

Некромант просчитался. Он рассчитывал, что заклинание удушения сработает как надо. Да, оно сработало на эльфийке и она начала задыхаться без воздуха, но дополнительная угроза её жизни не повлияла на состояние её защитника. А маг так надеялся, что вслед за девицей начнёт задыхаться и умирать её эльф! Это дало бы некроманту немного времени на ещё один пас рукой, чтобы защитить себя, но то ли он неверно выгадал с заклинанием и принцесса оказалась крепче, чем он предполагал, то ли кто-то специально сказал ему о несуществующем артефакте. Исход оказался плачевным. Некромант получил по темечку и отправился в бессознательное состояние раньше, чем успел что-либо предпринять.
Лекарь не понимал, зачем некромант так рисковал своей жизнью, но не стал расспрашивать. Он с удивлением отмечал, что эльф решил убить тёмного мага. Мужчина не ожидал, что эльфу удастся найти виновника и уж тем более заставить его снять метку за просто так. Тёмные маги с паршивыми прогнившими душами. Можно попытаться выторговать у него освобождение от заклинания, но цена могла оказаться непомерно высокой, а избавление от метки так и не наступить.
- Смерть мага не снимет с неё метку, - лекарь покачал головой. Если это план эльфа, как спасти принцессу, то он изначально дрянной. – Это спасёт других от его тёмных поступков, но не более того.
Или эльфа настолько пересиливает злоба за невозможность спасти девушку, что он хочет две смерти вместо одной? Лекарь не понимал причин, потому что не знал всей истории. Девушка в постели медленно успокаивалась. Жадное дыхание становилось медленнее и тише по мере поступления воздуха в лёгкие и осознания тела, что ему больше ничего не угрожает. Кроме метки, разумеется.
Старик пожевал губу. Он подозревал, что у эльфа есть какой-то план, но не расспрашивал. Наблюдая за тем, как эльф собирается выволочь некроманта из комнаты, он всё же решился предложить другой вариант:
- Есть целитель, который может выжечь тёмную метку, - лекарь мог сказать об этом раньше, но посчитал, что у эльфа был вариант лучше, когда он кинулся исправлять чужую оплошность. – Он живёт в горах, в деревне Драак-Тал.
Из комнаты в таверне открывался вид на высокие горы Алавес. После уничтожения родины драконов, они не имели земли, но здесь, в горах, смогли воссоздать свою резервацию. «Гнездо дракона» - так она называлась. Негостеприимный народ, который знает об алчности людей, желающих заполучить чешую и кровь драконов. Они живут своим огненным племенем. Жители Анвалора часто видели, как над горами парят драконы, рассекая воздух огромными сильными крыльями. Их истинная форма казалась лекарю прекрасной, но сам он крайне редко встречал настоящих драконов. Они не любят чужаков и избегают с ними контакта.
- Я не уверен, что он согласится помочь, но вы – эльфы. Можете попытаться уговорить его помочь вам, - лекарь хотел им помочь, но дать небольшую подсказку – это всё, что он мог. Можно подавлять симптомы, но это не панацея. Долго она не продержится, хотя к своему удивлению лекарь заметил, что есть странное и непонятное ему улучшение. Кожа девушки теплела, и Нувиэль больше не бормотала о холоде. Возможно, это улучшение или же переход от одной стадии развития заклинания до другой. Он точно не знал, но пока её тело не сгорает от жара, ещё есть время что-то изменить.

Время шло. Смерть некроманта ничего не изменила. Эльфийка оставалась в том же состоянии, в каком была до ухода Хэля. Старый лекарь провожал их взглядом, выглядывая из окна опустевшей комнаты в таверне. За неё заплачено до утра, но эти двое уже в неё не вернутся. Не так скоро. Лекарь лишь качал головой. Там, где обычная медицина бессильна, магия – последняя возможность что-либо исправить, но годами народы бесчестно поступали с драконами. Они гнали их в горы, заставляли жить отшельниками на свободной земле. Без родины. Без дома. Без защиты. Огромные красивые существа, которые загнаны в клетку обстоятельств. Они прячутся среди других народов, редко действуют открыто и принимают чужаков. Иногда старый лекарь слышал о драконе, который помогал странникам, заблудшим в горах. Он лечил их, а потом они спускались в деревню под горой и рассказывали о чудесном исцелении и золотом драконе, которого видели в небе.
Нувиэль проснулась, почувствовав прохладный ночной ветерок. Он лизнул выставленное длинное ухо, выглядывающее из прядей рыжих непослушных волос. Эльфийка открыла глаза. Взгляд уткнулся в ворох одежды, скрывающей эльфийскую грудь. Нувиэль почувствовала лёгкое прикосновение тёплого дыхания. Не своего. Это дышал Хэль. Она услышала тихий перестук копыт лошади, которая куда-то их везла.
- Где мы? – впервые за долгое время эльфийка сказала что-то новое помимо констатации одного и того же печального факта «холодно». Она начала понимать, что ощущает что-то помимо преследующего её холода. Нувиэль слышала о метке и заклинании мага. Что-то отдалённо, но весь разговор между некромантом, Хэлем и лекарем прошёл мимо неё, пока она мучилась от лихорадки и находила странный и болезненный покой в кошмарах. Они кончились и отступили. Уходил холод, хотя Нувиэль всё ещё чувствовала слабость в теле и лёгкий, но терпимый озноб. Принцесса пришла в себя, можно ли считать, что она исцелилась?
Нувиэль не узнавала местность. Она помнила, что они плыли на корабле и вынужденно сошли в Анвалоре. Помнила таверну, в которой они были с Хэлем, но сейчас вокруг только горы и тонкая тропа, которая петляет между камней, поднимается ввысь, словно змея, и медленно истончается, ссыпаясь мелкими и неустойчивыми камнями с высоты, пока они не упадут в пропасть без звука.
- Ты снял её? – метку. Конечно же, она говорила о метке. – Мне лучше. Кажется.
Нувиэль с налётом сомнения прислушалась к себе, словно пыталась перепроверить слова. Да, она пришла в себя и начинает что-то понимать, несмотря на слабость и общую болезненность положения, но это же лучше, чем было, ведь так? Или так действует заклятие? Что ей сначала станет лучше, а потом резко наоборот? Если бы она только знала, что стало причиной её неожиданного улучшения.
- Ты совсем не спал, - Нувиэль не спрашивала. Она не могла следить за Хэлем, но понимала, что это так. Лучник выглядел уставшим и измотанным, да и… она заставила его поволноваться, хотя здесь, вдали от дворца, он мог бы не возиться с ней. Оставить всё, как есть, скрыться где-нибудь и жить в одиночку, потому что королева не простит ему ни побега, ни смерти дочери.

Не снял. Нувиэль опустила голову и всмотрелась в дорогу. Тёмная грива лошади мерно раскачивалась во время тяжёлого шага. Эльфийка видела, как камни скатываются по дороге, сбивая друг друга. Метка всё ещё на её теле. Раз ей становится лучше, то это эффект от заклинания. Лекари говорят, что некоторым больным становится лучше за день или несколько часов до смерти. Это так? Значит, у них осталось мало времени. У неё. Она хотела увидеть настоящий мир за пределами дворца и познать жизнь, а в итоге познает её через смерть. Ирония жизни.
- Ты неисправим, - эльфийка вздохнула. И о чём она думала, когда пыталась напомнить Хэльмаарэ, что ему тоже необходим отдых? Он всё это знает, но вряд ли позволит себе отдохнуть, даже зная, что сделал всё, чтобы спасти её.
Кое-что он всё же мог сделать для неё.
- Не возвращайся в Гвиндерил, - это не приказ, а просьба. Нувиэль не знала, как именно Хэль поведёт себя, если… если им не удастся снять метку и она здесь умрёт. Он может жить где-то вдали, под другим именем или настоящим, известив королеву о том, что произошло, или заставив её томиться в неведении, пока воины с ног сбиваются, пытаясь отыскать следы принцессы. Он может попытаться доставить её тело в столицу и там сыщет свою смерть за то, что не уберёг её и отправился с ней в это опасное приключение, которое заведомо обрекалось на провал. Эльфийка не хотела, чтобы он умирал. Это не его вина.
Хэльмаарэ поступит по своему смотрению. Нувиэль могла приказать ему выполнить её последнюю просьбу так, как она считает это правильным, но это не шуточная просьба-приказ достать ей что-то с дерева, потому что она сама не может, как это было в коротком и далёком детстве. Это серьёзное решение, которое может стать для него настоящим бременем, если он решит мириться с ним.
Нувиэль не сразу расслышала посторонний звук. Она прислушалась, неохотно меняя тему разговора. За перестуком лошадиных копыт, тихим и недовольным фырканьем или падающими камнями, эльфийка с трудом услышала что-то постороннее. Будто бы лишнее в этой какофонии звуков. Завывание ветра стало детским тихим плачем.
- Ребёнок? Здесь? – Нувиэль удивилась. Неужели кто-то из городских детей смог зайти так далеко и потерялся?
Эльфийка осмотрелась, но тщетно пыталась найти ребёнка или того, кто издавал этот звук.
Хэль мерно подгонял лошадь и, кажется, не собирался останавливаться, чтобы проверить.
- Остановись, - Нувиэль мягко коснулась руки эльфа, держащей поводья. Она думала, что отнимала время у себя, но... приняла бы она другое решение, если бы знала, что рискует не своей жизнью, а жизнью эльфа? – Я не слышу, откуда идёт звук.
Отвлекаясь на детский плач, эльфийка не успела почувствовать через прикосновение, что руки эльфа непривычно холодные. Она могла бы что-то заподозрить или приписать себе ещё один симптом развития заклинания, но вместо этого принцесса отвлеклась на чужую проблему, потому что свою она считала предрешённой.
Звук доносился из узкой расщелины.
- Нужно ему помочь.
Она попыталась бы сделать это сама, если бы у неё были силы, но сейчас всё, что она может, это попросить Хэльмаарэ помочь ей спешиться с лошади и лично проверить расщелину. Они могут спасти чью-то жизнь.

- Это нечисть.
- Ты не знаешь наверняка.
Она тоже не знала. Нувиэль предполагала, что голос принадлежит обычному ребёнку, которому не посчастливилось оказаться в беде. Проанализировав всю ситуацию, можно согласиться с лучником. Что в таком месте мог забыть ребёнок? В городе никто не искал сына, внука или брата. Конечно, может, кто-то искал, но Нувиэль была не в том состоянии, чтобы об этом узнать, а Хэль навряд ли думал о чём-то кроме принцессы и необходимости ехать куда-то. Он так и не сказал, куда они направляются. В горах можно встретить что угодно и кого угодно. Не исключено, что Нувиэль сейчас своими руками подталкивала эльфа к гибели, словно у него без этого проблем не хватает, но внутреннее чувство кричало в принцессе, что они просто обязаны помочь этому ребёнку.
Короткий спор закончился в пользу принцессы. Да и какой у Хэля был выбор? Ну, чисто теоретически он мог связать её, забросить на лошадь и ехать дальше под её недовольное и обиженное сипение. Он сильнее. Здесь не столица и не дворец, где за неподобающее обращение с королевской особой ему отвесят ударов плетью или пару раз отрежут части тела, чтобы больше не хотелось. Или что там за это делают?..
Нувиэль сидела на камне и пыталась всмотреться в тёмную расщелину. Она ничего не видела, но по наказу Хэльмаарэ смирно сидела и терпеливо ждала, когда что-нибудь решится. Эльфийка надеялась, что ничего плохого не произойдёт, и вскоре услышала, что поиски эльфа закончились. Она с облегчением улыбнулась, но продолжила прислушиваться. Вдруг действительно мара?..
- Я хотел посмотреть на город, - плаксиво отвечал ребёнок, размазывая по лицу сопли и грязь. – А потом… потом дорожка осыпалась и я упал, а как выбраться не знал. Я пытался и долго звал, но меня никто не слышал, - мальчик запинался, но слезливый поток медленно заканчивался, когда он начал осознавать, что больше не один в темноте и вдали от дома.
Когда они выбрались из расщелины, Нувиэль увидела мальчика с исцарапанными руками и местами порванной одеждой. Он весь был в грязи и пыли.
- И вовсе не похож ты на мару, - улыбнулась эльфийка, адресовав свои слова скорее Хэлю, как аналог «я же говорила». – Здравствуй.
Мальчик пугливо посмотрел на неё, выбрав своим защитником спасшего его эльфа.
- Меня зовут Миримэ, - навряд ли кто-нибудь догадается, что она принцесса и их с Хэлем разыскивают, но лишняя предосторожность не помешает. - А тебя? – Нувиэль не имела опыта общения с детьми, но она посчитала, что разговором можно успокоить ребёнка и отвлечь его от пережитого ужаса.
- Гунар.
- Приятно познакомиться, Гунар. Ты живёшь где-то поблизости? Где твои родители? – Нувиэль оглянулась, словно вот-вот где-то на тропе могли показаться обеспокоенные родители. К счастью для всех троих, родители не показывались.
- Там, - мальчик показал на вершину горы.
Драак-Тал. Деревня драконов. Драконы не гостеприимный народ, но помимо них в их скромной резервации жили представители других рас. Редко и недолго, но, возможно, этот мальчик… дракон? В этом возрасте они ещё не умеют принимать вторую форму, а его магический дар может спать.
- Зачем нам туда? – Нувиэль с непониманием посмотрела на лучника. Конечно, им нужно туда, чтобы привезти мальчика к родителям, но они направлялись в деревню ещё до того, как нашли ребёнка.
Передвигаться втроём будет сложнее. Лошадь уже начинала отказываться ступать на опасную дорогу, а под весом двух всадников вдобавок камни всё чаще осыпались, грозя отправить их всех в бездну. Одна хорошая новость для лучника – Нувиэль перестала приставать к нему с обещанием не возвращаться в Гвиндерил.

Нелепости случаются. В самые непредвиденные ситуации. Вот кто бы мог подумать, что Хэльмаарэ, который всё продумывал наперёд, так сильно ошибётся?.. Он придумал себе новое имя, чтобы путешествовать по миру вместе с принцессой, прикрываясь маской, специально выбрал что-то созвучное с его настоящим именем, чтобы принцесса не забыла или в случае ошибки легко её поправить, сославшись на схожее звучание, что сам Хэль забудет придуманное имя. Нувиэль никогда бы не подумала, что такое может произойти, поэтому заминку эльфа расценила, как не то сигнал к молчанию, не то предсмертные хрипы (Хэльмаарэ как раз после прогулки в расщелину выглядел так, словно ему пора искать погребальное дерево). А потом оказалось, что умирающий забыл имя. Нувиэль сильно захотелось расхохотаться в голос, но пришлось отвлекать ребёнка и давиться смехом в душе и сердце (достаточно смешинок во взгляде). Что-то хорошее за недели страданий на корабле и убивающее её (ха-ха) заклятие.
Тяжёлая судьба телохранителя и няньки. Она придумала, а ты выполняй. Она ручкой машет и ножкой топает с высоты мягкой перины, а ты в грязи и говне копайся. Хэльмаарэ не везло (впрочем, как посмотреть), Нувиэль не замечала, что с эльфом происходит что-то неладное. Он выглядел слишком измотанным, а она же наоборот бодрела и медленно набиралась сил. Компания ребёнка помогала ей отвлекаться от проблемы и не думать ни о метке, ни о смерти. И всё было хорошо, пока Хэль не рассказал ей о том, что произошло в таверне. О самом важном он умолчал.
Ребёнок удивлённо и с интересом смотрел на них, прислушиваясь к разговору.
- Вы смешно говорите.
- А? – его слова выдернули Нувиэль из потока мыслей. Вести о чудесном лекаре-драконе дарили надежду на исцеление, но, зная о нраве огненного народа, принцесса сомневалась, что они захотят помогать им в беде. С чего бы? Верующие и позитивные эльфы могли бы посчитать, что сама Алиллель послала им этого мальчика, попавшего в беду, чтобы помочь ему и заслужить доверие драконов, но Нувиэль имела чуть более реалистичный взгляд на ситуацию. Драконы не раздобреют на помощь. Платой за возвращение ребёнка может стать пинок под мягкое место вместо пламенного дыхания дракона. – А у драконов есть свой язык?
- Мама говорит, что раньше был, но они его забыли.
На этом моменте Нувиэль вспомнила об оплошности Хэля и хотела хихикнуть о чужой девичьей памяти, но скорее пыталась подобрать возможность напомнить эльфу легендарное имя, чтобы в будущем у них не возникло расхождения в информации.
- Май, - в первый раз окликнула она эльфы, но не получила ответа. – Хиэмайэ, - повторила Нувиэль, надеясь, что где-то в эльфийской головушке сработает логическая цепочка, но Хэль посмотрел на неё так, словно не к нему обращались. – Ты где витаешь?
А как ещё оправдать его медленную реакцию?
Нувиэль шумно выдохнула. Гурон завертел головой, с непониманием смотря то на эльфийку, то на эльфа. Ответа мальчик не получил, но после нескольких шагов лошади заёрзал на её спине и показал пальцем на дорогу.
- Вон там я упал! Там лошадь не пройдёт.
Эльфийка присмотрелась к дороге. Тропа казалась узкой и ненадёжной, как и всё вокруг, но лучше не рисковать.
- Думаю, дальше мы пройдём пешком.
Нувиэль не представляла, что делась с лошадью и как долго она сможет идти сама, но какой у них вариант? Она осторожно поддержала Гурона, пока Хэль помогал мальчику слезть со спины лошади, а потом слезла сама, к своему удивлению замечая, что у эльфа не такие крепкие руки, как раньше. Конечно, Нувиэль достаточно взрослая, чтобы понимать, что силы не безграничны и при молодости и постоянных тренировках Хэль не может постоянно удивлять её неиссякаемыми силами и выносливостью. Он тоже устаёт.
- Ты… - она не успела задать вопрос – мальчик побежал вперёд и уже звал их:
- Мири, Мэй, сюда!
Для того, кто недавно свалился в расщелину, он выглядел довольно бодрым. Даже не показывал страха перед новой возможностью провалиться. Он цепко хватался за выступы на скале и пытался показать, куда лучше не наступать. От умещения ветра, который на высоте и на краю ощущался сильнее, у Нувиэль слегка кружилась голова, но она старалась наступать на устойчивые камни и крепко держаться за выступ.
- Мы почти пришли, - подбодрил Гурон, который ловко спрыгнул с опасной тропы на устойчивую природную платформу и терпеливо ждал их.
Нувиэль заметила очертания деревни, когда ближе подобралась к краю тропы. На несколько секунд она остановилась, засмотревшись на открывшийся вид, а после, поторапливаемая ребёнком, спустилась на платформу следом. Дальше дорога шла более ровной и крепкой. К счастью принцессы, потому что большую часть сил она потратила на короткий и опасный путь и, кажется, Хэль выглядел ничуть не лучше, чем она.
Гурон бежал вперёд к высоким вратам. Они успели пройти несколько метров перед тем, как услышали рокот и хлопот огромных кожаных крыльев. Чёрная тень пролетела по земле, накрывая звёздное небо огромным телом. Перед ними опустился огромный золотой дракон, выставив бледно-жёлтое брюхо. От резко встряски земли Нувиэль пошатнулась. Она не успела ухватить Гурона и рефлекторно притянуть его к себе, чтобы защитить. Хотя понимала, что ребёнку ничего не угрожает, в отличие от неё и Хэля.
Когда ребёнок подошёл ближе, дракон наклонил голову, рассматривая его, а после закрыл мальчика крылом и обернулся человеком. За спиной Гурона стоял мужчина в летах. Положив сухую руку на плечо ребёнка, он смотрел на гостей, хмуря кустистые седые брови.
- Они меня спасли, - вступился за эльфов Гурон.
Мужчина посмотрел на гостей, но ничего не сказал. Он не приветствовал и не прогонял эльфов, но развернулся и мягко повёл ребёнка в сторону деревни, словно никого здесь не видел.

О крылатых могущественных созданиях ходили разные легенды. Что из них правда? Нувиэль впервые увидела дракона. Он вызывал восхищение и страх. Принцесса с удивлением и любопытством смотрела на него, пока была такая возможность, из-за плеча своего защитника. Разумный человек первым делом позаботился бы о своей безопасности, но Нувиэль была настолько очарована драконом, что с места не сдвинулась. Она почувствовала горячее дыхание дракона и с трепетом замерла.
Огромный зверь обернулся человеком.
Нувиэль смотрела вслед дракону. Мальчик крутился возле него, бесконечно что-то тараторя, но эльфийка не понимала, что происходит. Это приглашение войти или последний шанс уйти целыми и невредимыми, а не полететь с горы или пойти на жаркое для дракона? Старик ничего не сказал. Гурон не обернулся и не поманил их за собой, как делал это в прошлом, заманивая их на тропу к драконьей деревне. Он в чём-то пытался убедить старика. Но даже спасения дитя дракона – это не гарантия, что их гостеприимно примут и помогут. Они уже получили свою милость дракона, и испытывать их гнев – самоубийство.
— Иди за ним.
- Что? – Нувиэль перестала смотреть на старика и обернулась к эльфу. Он заметил в их поведении что-то, что выглядело приглашением в деревню? Принцесса ничего не заметила. Она понимала, что Хэль попытается сделать всё, чтобы заполучить исцелением, но он вёл себя удивительно смиренно и тихо.
Бледный и вымученный телохранитель. Неужели дорога по опасным тропам отняла у него столько сил? Нувиэль раньше замечала, что он выглядит измождённым, но списывала это на отсутствие сна и неделю мучения с её недугом. На это показывало всё, пока эльф при ней не рухнул, как подкошенный, и не схватился за грудь.
- Хэль! – она забыла о драконах и деревне, забыла о том, что должна пойти следом в надежде, что её исцелят от проклятия. Она чувствовала себя удивительно хорошо и свободно, а та слабость, что сковывала её тело, казалась лишь эхом всего, что она пережила в последние дни.
Эльфийка упала на колени рядом с эльфом, коснулась его плеч, беспокойно осматривая и пытаясь понять, что произошло.
- Ты холодный.
Почему он холодный?
Их прервал дракон. Старик встал рядом с ними. Мальчонка выглядывал из-за полы его длинного одеяния, с любопытством посматривая на эльфа и эльфийку.
- Я чувствую в тебе магию, но ты не маг, - дракон говорил спокойно, но, кажется, то, что происходило с эльфом, заинтересовало его.
Перепуганная принцесса не имела ни времени, ни желания на уговоры и игры.
- Ты умираешь, эльф, - холодно говорил дракон, - но ты это знаешь, верно?
Нувиэль ничего не понимала, цепляясь за эльфа, как за последнего родного человека, который у неё остался, она хотела бы что-то сделать для него, но чувствовала себя бессильной и бесполезной.
- Помогите ему! Пожалуйста! Я отдам вам всё, что захотите, только помогите ему.
- Всё? – старый дракон вопросительно посмотрел на молящую его эльфийку. – Не разбрасывайся словами.
- Вы же целитель, - Нувиэль казалось, что это долг каждого мага, который избрал путь целительства – помогать больным и раненным. Она не понимала, почему дракон отказывается помочь им, почему так холодно наблюдает за чужими мучениями, словно они ему в радость. – Что эльфы сделали драконам?
Старик не ответил. Он посмотрел на лучника, коснулся его плеча. Холод медленно отступил, освобождая эльфа от тяжести в груди.

Нувиэль не понимала, что происходит. Почему Хэльмаарэ стало плохо? Почему он выглядит таким бледным и измождённым? Что пожирает его изнутри? Эльфийка почувствовала, насколько холодна кожа эльфа, когда он коснулся её руки. Принцессу словно обухом по голове ударили. Она не поверила своим чувствам и перехватила ладонь эльфа, сжимая её тонкими пальцами, отказываясь верить в то, что она чувствует. Он холоден, словно лёд. Такой же была она, когда метка некроманта поразила её.
- Нет. Этого не может быть, - она отказывалась в это верить, но видела лишь доказательства того, что Хэльмаарэ медленно умирает от метки. Но почему? Ей же стало лучше. – Май… - она едва не назвала его по настоящему имени. - Май, что ты сделал?
Нувиэль предполагала худшее. Что если он заключил сделку с некромантом, но договорился о том, что умрёт он, а не она? Такое же возможно, чтобы другой забрал болезнь себе? Эльфийка слышала, что некоторые целители пытались излечить ранения и болезни, которые дарили больному чудесное исцеление, но за него целитель отдавал свою жизнь и забирал всю боль себе. Может, так и с тёмными заклинаниями можно? Она не знала, но очень боялась, что это так.
Освобождение от хвори временно? Она слышала, что этот целитель-дракон может избавить их от проклятия метки, но если он говорит, что это лишь временное избавление, то что же тогда выходит? Он слишком слаб, чтобы противостоять чёрной магии и поэтому Хэль будет медленно умирать? Целитель не сможет избавить его от болезни? Да, в мире множество несправедливостей и реальная жизнь горькая на вкус. Нувиэль познавала её за пределами дворца, но не желала мириться со смертью близкого ей эльфа. Это же… это же из-за неё он погибает. Если бы они не отправились в это проклятое путешествие, они бы не столкнулись с некромантом, он не наложил бы на них заклятие и Хэль не умирал бы от него.
- Это я виновата, - сокрушалась Нувиэль.
Хэль поднимался на ноги. Эльфийка торопливо поддержала его под локоть, помогая удержаться на ногах. Она стала для него опорой, но, кажется, это всё, что она могла предложить ему взамен, кроме слёз и постоянного чувства вины, которое будет тянуться за ней после того, как последняя искра надежды погаснет.
Нувиэль не хотела уходить. Она видела, что эльф мучается от болезни, а впереди их ждал долгий и опасный путь к городу. Даже если предположить, что им с Хэлем удастся преодолеть его и не свалиться в пропасть, то что ждёт в конце? Могила на чужой земле, которую она ему своими руками выкопает? Никто не поможет им.
Может, ещё раз попытаться договориться с драконом?..
В тот момент, когда принцесса уже отчаялась, Гунар окликнул их.
***
Нувиэль шла за драконом и семенящим возле него мальчиком. Хэльмаарэ казался ей тяжёлым, но она старалась стать для него опорой, на которую он может положиться. Это меньшее, что она может для него сделать. Дракон ничего не объяснял, но эльфийка надеялась, что он знает другой способ, как спасти лучника от смерти, и поэтому пригласил их в свой дом, как назойливых и непрошенных гостей. Нувиэль не замечала красоты окружающего мира. Она думала о Хэльмаарэ и постоянно бросила на него взгляд: лучше ему или хуже?
Он пытался успокоить её, словно это не он здесь умирал, а она. Страх и беспокойство легко читались на её лице и в движениям, но что Нувиэль могла с этим поделать? как представитель королевской династии она должна была научиться ловко играть масками, скрывать свои настоящие чувства, но они находятся далеко за пределами дворца, кто её осудит за искренность? Перед кем красоваться?
- Может, присядешь пока? – заботливо предложила эльфийка, показывая на ступени крыльца.
- Нуви…
- Да? – она подняла взгляд, когда эльф позвал её по имени, но целитель вновь возник на пороге дома и пригласил их внутрь.
Всё остальное стало неважно.
***
Они поднялись по крыльцу, прошли в чужой дом, который Нувиэль не пыталась рассмотреть. Любопытство эльфийки спало крепким сном, пока её тревожило беспокойство за судьбу эльфа. Она помогла ему дойти до стола и по наказанию целителя лечь на него. Нувиэль видела, как на груди эльфа расцветает метка заклятия, и сама тянулась рукой к своей груди – там ничего нет. Она здорова, иначе бы и её уложили рядом, верно? Чтобы осмотреть себя у Нувиэль не было возможности. Она цеплялась за единственную возможность, чтобы спасти эльфа.
Взяв ковш из рук целителя, она коротко поблагодарила его и быстрым шагом пошла за Гуроном. Мальчик бежал впереди неё, иногда останавливаясь, чтобы эльфийка не потеряла его из виду. Гурон отвёл её в густые заросли, а за ними, прячась в тени деревьев, тихо журчал подземный родник. Прозрачная вода бурлила и мелкими волнами разливалась в тонкую речушку. Мальчик остался в отдалении от воды и позволил эльфийке, осторожно подбираясь по скользким камням, подставить ковш под струю, набрать чистой воды. Едва ковш набрался до краёв, как она поспешила обратно в дом, стараясь на ходу не пролить воду.
Целитель получил в руки ковш, поставил его на стол рядом с собой. В отсутствие Нувиэль он успел поставить рядом с эльфом курильницу, дым чадил, наполняя комнату сладким травяным запахом. Дракон показал эльфийке на полку, где стояли банки и пузырьками с разными травами и жидкостями. Нувиэль схватила с полки то, на что показывал целитель, и подала ему. Мужчина достал из банки зеленоватый порошок и насыпал несколько щепоток в воду, которую принесла эльфийка, после он взял из стеклянной банки цветок – недавно сорванный лунолик, который узнала Нувиэль, и, дунув на него, отчего цветок загорелся в его руках, ссыпал пепел в воду, и начал тихо нашептывать над водой заклинание.
Драконы хуже управлялись с противоположной им стихией, но Нувиэль видела, как вода слушается мужчину. Тонкая змея из воды потекла из ковша, лизнула грудь эльфа, добираясь до метки на его груди, а после покрыла его тело полностью, расползаясь по коже. Нувиэль казалось, что Хэль не дышит. Он вдохнул, но не начал задыхаться. Водяной пузырь начал темнеть, словно его наполнили чернилами, и в этот момент целитель резко сделал рукой выброс в сторону пылающего очага. Вода потекла в пламя, зашипела, словно живая, и истлела в огне.
Нувиэль заметила, что метка с груди эльфа исчезла, и уже обрадовалась, желая кинуться к нему и начать благодарить лекаря, когда поняла, что ещё ничего не закончилось.
- Иди сюда, - позвал её лекарь и протянул ей нож. – Режь.
- Что?..
- Мне нужна прядь его волос.
Нувиэль с опасением взяла в руки нож, подошла к лучнику.
- Не медли. И не жадничай. Выше режь, - направлял её целитель.
Рыжий хвост оказался в руках Нувиэль; несколько прядей упало на пол к её ногам, но эльфийка их не заметила. Она подала волосы целителю, как он просил, и увидела, как мужчина покрывает тела лучника чем-то, похожим на масло. Он поджёг волосы лучника, подняв их над его грудью, а после, едва пламя занялось, отпустил его грудь эльфу, и Хэль загорелся…
Нувиэль со страхом смотрела на то, как пламя пожирает его тело. Она хотела кинуться к нему, но крепкие руки женщины, которая неожиданно вошла в дом, воспрепятствовали ей. Она с испугом смотрела на то, как лучник горит в пламени заживо, а потом заметила, как от его тела, словно душа, отделяется чёрная тень. Она ревёт, царапает крючковатыми пальцами и не желает уходить, но пламя пожирает её и превращает в пепел. Едва все сгустки тени сгорели, как пламя стухло.
- Хэль?.. – тихо позвала Нувиэль.