День выдался серый и тоскливый. Снегопад да холодный ветер загнали жителей по домам, полутемный, грязный и неуютный зал харчевни едва ли был заполнен на треть, рыжая девчонка-разносчица елозила шваброй по полу (больше размазывая грязь, чем смывая) да лениво переругивалась с дюжим детиной, видимо, местным вышибалой.
Хотя может виной была вовсе не метель, разыгравшаяся на улице, а местные кушанья? Едой, поданной в этой харчевне, наверное, не прельстился бы и самый голодный бродяга - картошка оказалась пересоленной, а огурцы дряблыми и мягкими. А впрочем, есть волчице и не хотелось - до полнолуния оставалось еще несколько дней и сейчас Кинатан чувствовала себя вялой и разбитой.
Однако девушка, сидящая за пустым столом привлекала бы слишком много ненужного внимания - Кинатан знала, что на постоялые дворы, в таверны да харчевни ручейками стекаются слухи да сплетни и теперь, заказав скудный ужин, волчица не спеша размазывала по тарелке толченую картошку да прислушивалась к разговорам.

Правда, ничего нового так и не услышала - беседы крутились вокруг мерзкой погоды, баб, нечисти и семейства Беннатор. Девушка озадаченно хмыкнула - забавно, в разговорах вместе с нотками страха проскальзывало что-то похожее на... гордость. Кинатан показалось, что местные жители относятся к Гипносу Беннатору, как к достопримечательности - конечно, страшная, уродливая, но зато своя и ни у кого больше такой нет.
Впрочем, страха в этих разговорах все же было больше - благо бы достоинства "достопримечательности" ограничивались одной уродливой внешностью, но Гипнос был некромантом, к тому же, судя по разговорам, в поместье Беннатор частенько пропадали люди.
Отложив ложку, Кинатан подперла подбородок кулаком и уставилась в окно, на сгущающиеся сумерки.
Она прибыла в Акропос три дня назад. Честно сказать, город произвел на Кинатан угнетающее впечатление, он показался волчице огромной издыхающей и заживо разлагающейся тварью и отсюда хотелось поскорее сбежать. Однако, минуло уже трое суток, а волчица все еще оставалась в Акропосе - сначала покинуть город помешал обильный снегопад, потом - метель, теперь же и вовсе наверное стоило дождаться полнолуния, чтобы после него с новыми силами продолжить путь... Впрочем, Кинатан понимала, что это лишь отговорки и в Акропосе ее держит не плохая погода, а слухи.

Разговоры о Гипносе растревожили душу, словно кто-то разворошил уже притухшие, налившиеся ровным жаром угли и подкинул в костер охапку дров, заставив огонь разгореться с новой силой. Девушка досадливо поморщилась, воспоминания и неприятные мысли царапнули острыми коготками - тогда, в Лунных землях, она не стала добивать Потрошителя и сколько людей (а может и ульвов) эта тварь погубила за все эти годы? Их смерти на ее совести. А теперь, если она уйдет, то снова повторит ту же ошибку, позволит некроманту и дальше убивать.
Кинатан покосилась на остывшую картошку, брезгливо поморщилась, откинулась на спинку стула и вздохнула. Сейчас она чувствовала себя зверем, что кружит возле запертой овчарни - попробуй-ка доберись до добычи, если она скрывается за крепкими стенами, а на пастбище, то бишь в город выходит редко, не охотно и с охраной. Волчица чуть усмехнулась и тряхнула головой, отгоняя дурацкое видение о том, как она заявляется на порог поместья Беннатор, стучит по дверям топором и вызывает чудище поганое, то бишь Гипноса на честный бой.

Правда, краем уха Кинатан слышала, что Гипнос изредка выбирается на прогулку, словно собачку выгуливает по пустынным вечерним улицам жуткую химеру. Насколько правдив этот слух, волчица не знала, вчера она уже  пыталась выследить Беннатора, но видимо некромант счел погоду не слишком приятной для прогулок (а может быть, химера заупрямилась и отказалась выходить в снег и метель?) и решил отсидеться дома. Сегодня Кинатан собиралась повторить попытку, кто знает? Может быть именно сегодняшний вечер Гипнос сочтет хорошим для прогулки?
Отодвинув тарелку, девушка положила на стол семь медяков, поднялась на ноги, накинула на плечи плащ, натянула на голову капюшон, прихватила сумку и верный топорик и покинула харчевню.

Густые зимние сумерки мягкими лапами обняли город, редкие и колючие снежинки невесомыми бабочками кружились в воздухе. Сейчас Акропос казался еще более унылым, неприятным и жутким, до комендантского часа оставалось совсем немного, улицы опустели, а редкие прохожие спешили по домам.
Миновав большую площадь, пару дворов и узких улочек, волчица свернула к темной подворотне, осмотрелась, прислушалась и принялась раздеваться - если слухи не врут и Гипнос действительно гуляет в компании химеры, то придется сначала убить ее, попасть же по юркой и шустрой твари топором будет несколько... затруднительно. В волчьем облике расправиться с химерой будет проще, а острые клыки вполне годны для разделки некромантов на колбасный фарш.

Отредактировано Кинатан (04-04-2018 18:41:45)

Время шло, противник запаздывал. Кинатан как-то упустила из виду, что Гипнос понятия не имеет о готовящемся покушении и теперь, сидя на холодной, покрытой льдом и припорошенной снегом земле, все больше и больше злилась на непунктуальность недруга.
Впрочем, сидеть было не столько холодно, сколько скучно.
На небе отгорели последние отблески заката, щербатая, словно обгрызенная с одного бока, луна расстелила дорожки света по мостовой, а в прорехах лохматых туч показались холодные, серебристые звезды. Тщетно прождав целый час и окончательно убедившись в пакостной сущности некромантов (наверняка ж поганец сейчас сидит дома, у теплого камина, в то время как она уже второй вечер морозит задницу на холодной улице!), Кинатан поднялась на лапы, с удовольствием, до хруста, потянулась и уже собралась возвращаться к дому, в котором оставила свои вещи, как тут до слуха ульва донесся звук цокающих когтей и тяжелые шаги.

Жуткая, безобразная химера остановилась посреди улицы, потянула воздух и, блеснув желтыми глазами, повернула морды к дому, рядом с которым затаилась волчица. Прятаться больше не было смысла, Кинатан пошевелилась, разрушая иллюзию невидимости, шагнула из густой тени на залитую лунным светом улицу и уставилась на некроманта тяжелым, не мигающим взглядом.
Гипнос и правда оказался весьма... колоритным. Несуразный, странно скособоченный, с длинными белыми волосами, что змейками извивались на ветру, он и сам походил на уродливую химеру. Но самое главное, запах! К мерзкому запаху мертвечины примешивался другой, не понятный, едкий, от которого противно свербело в носу и хотелось чихать.
Некромант же в свою очередь вытаращился на волчицу, как благородная девица на мышь, Кинатан даже слегка прижала уши, ожидая, что вот сейчас-сейчас он завизжит во весь голос! 

- Чего ты хочешь?

Не завизжал и даже не начал заикаться (хотя мало кто из людей сумел бы сохранить самообладание в такой ситуации), правда голос показался волчице слишком высоким, словно бы перед ней стоял мальчишка-подросток.
Кинатан переступила с лапы на лапу и молча выщерила клыки. Неужели этот человек настолько глуп, что рассчитывает получить ответ от зверя? Нет, она конечно могла рыкнуть или завыть, но он ведь не ульв, вряд ли бы он понял. Да если бы и понял, что бы это изменило?

- Уходи. Ступай своей дорогой.

Химера словно подтверждая слова хозяина, вздыбила шерсть и грозно зарычала, волчица взглянула на нее почти с жалостью, как на щенка, что с дурным брехом кидается на матерого хищника.
Эту тварь создали из волка и рыси, здоровущая, размером с ульва, но при этом более гибкая и подвижная, чем перевертыш. Однако, у Кинатан было одно веское преимущество перед химерой - под звериным обликом таился человеческий разум, он позволял оценивать ситуацию и просчитывать ходы, в то время, как химеры не так уж и далеко ушли от своих диких предков и полагались больше на инстинкты.
Жуткая тварь, будто смутившись, поперхнулась собственным рыком, а Кинатан снова перевела взгляд на человека. Понимая, что теперь ему не убежать, волчица не спешила нападать, ее забавлял страх и замешательство Гипноса. Некроманту, привыкшему играючи распоряжаться чужими жизнями, роль жертвы оказалась весьма непривычной. 

- Взять!

Короткий, отрывистый приказ и нетерпеливо приплясывающая химера с торжествующим рыком сорвалась с места, острые рысьи когти полоснули воздух в сантиметре от морды Кинатан. Волчица только чудом успела увернуться, иначе осталась бы без носа (ну или как минимум обзавелась бы царапинами, особенно дивно смотревшимися бы в человечьем обличии).
Краем глаза увидев, как Гипнос торопливо направился прочь, Кинатан раздосадовано рявкнула и сама атаковала химеру. Два зверя, сцепившись в меховой клубок, покатились по обледенелой земле, рыча, воя и безжалостно деря и кусая друг друга. Схватка оказалась яростной и короткой, визг полный отчаяния и боли резанул по ушам, алая кровь окропила припорошенную снегом мостовую. Клубок распался, химера, визжа, как обычная шавка, шарахнулась в сторону, рысья морда обвисла грязной тряпкой, желтые глаза потухли, а из располосованного горла толчками выплескивалась кровь. Жуткая тварь пошатнулась, сделала еще несколько шагов и вдруг завалилась на бок, продолжая перебирать лапами - все слабее и бестолковее.

Волчица, расправившись с химерой, встряхнула головой, торопливо лизнула широкие, быстро наливающиеся кровью царапины, оставленные рысьими когтями на плече, потянула воздух носом и большими скачками рванула вслед за Гипносом.

Отредактировано Кинатан (01-04-2018 16:22:45)

Десять метров... семь... пять... Расстояние между охотницей и жертвой неумолимо сокращалось. Кажется и Гипнос понял, что бегством с "поля боя" ему уже не спастись, дыша, как загнанная лошадь, он остановился, развернулся и вскинул руки. По своему опыту Кинатан знала, что наколдовать ничего путного некромант уже не успеет, последние метры, волчица оттолкнулась от земли, прыгнула, целясь в горло и... взвизгнув от неожиданности, отлетела в сторону, довольно ощутимо приложившись спиной о стену дома.
Густая шерсть да крепкая шкура смягчили удар, но такое коварство со стороны Гипноса возмутило перевертыша до глубины души. Кинатан с хрипом перевела дыхание, перевернулась с бока на живот, шкрябнула когтями по обледенелой мостовой, поднялась на лапы и смерив некроманта злым, полным ненависти взглядом, жутко, утробно зарычала.

Странное колдовство сработало в обе стороны - Гипнос свалился на землю и теперь напоминал огромного жука, перевернувшегося на спину. Волчица вздыбила шерсть (внешне став больше раза в полтора), низко опустила голову, выпятив горбину загривка и медленно, со звериной грацией двинулась к врагу.
Кажется, некромант надеялся, что волчица устрашится и предпочтет убраться подобру - поздорову и то, что она продолжала настаивать на более близком знакомстве, Гипноса совсем не обрадовало.
Проклятый уродец зашевелился, неуклюже, спиной вперед, отползая от приближающейся волчицы, плащ сбился в сторону, запах мертвечины и тлена усилился, а взгляд перевертыша зацепился за что-то странное, не правильное... Кинатан даже не сразу поняла, что это такое, точнее, не сразу поверила своим глазам, глядя на мертвое, полуистлевшее детское лицо волчица настолько опешила, что даже перестала скалиться. Она, конечно, слышала, как Беннатора называли двухголовым, но не придала этому значения, в конце концов, люди частенько дают сородичам странные клички... Мерзость какая! Да его стоило добить хотя бы из жалости!

От жуткого грохота волчица аж присела, а в следующее мгновение на ее голову обрушилось что-то большое и тяжелое, удар был такой силы, что Кинатан, как подкошенная, рухнула на мостовую. Снова грохнуло и сверху опять что-то свалилось, второй удар вышел послабее да и пришелся на загривок, а не на голову, но приятнее от этого не стал.
Волчица ошалело затрясла головой, одновременно пытаясь утихомирить противный звон в ушах, разогнать красивые блестящие звездочки, что отплясывали перед глазами и подняться на лапы. Ни первое, ни второе не увенчалось успехом, а лапы так и вовсе разъехались в разные стороны и она снова брякнулась на землю.

Со стороны поместья послышались крики и топот, повернув морду и кое-как сфокусировав взгляд, Кинатан увидела огроменую толпу с факелами и оружием в руках (правда, определить точное количество людей не получилось - "огроменная толпа" мало того, что то превращалась в размытые пятна, то обретала четкость, так еще почему-то то увеличивалась до целой дюжины, то сокращалась вдвое). Пока Кинатан озадаченно трясла башкой и пыталась разобраться в сим дивном "феномене", кричащие и грозно топочущие сапогами люди успели добежать до волчицы и Гипноса. И вот тут в гудящую, как медный колокол, черепушку Кинатан робко стукнулась мысль, что вряд ли эти люди явились, чтобы помочь ей добить некроманта, а значит пора бы сворачивать охоту и бежать отсюда со всех лап!

Мысль была хорошей, а вот исполнение слегка запоздало: люди, боязливо ощетинившись мечами да копьями, окружили волчицу, а потом, подбадривая себя громкими криками, двинулись в атаку, сжимая кольцо.
Кинатан метнулась туда-сюда, досадливо рявкнула и вдруг, сделав короткий, резкий выпад, цапнула ближайшего вояку за ногу. Человек завопил, выронил меч и, обхватив пострадавшую ногу, свалился на землю. И вот тут бы, пользуясь заминкой, перемахнуть через поверженного воина да бежать отсюда, как можно дальше и быстрее, но перед глазами опять все расплылось, лапы заплелись и волчица, словно бы споткнувшись на ровном месте, рухнула прямиком на искусанного вражину. Крик боли перешел в вопль ужаса, люди кинулись на помощь, видимо решив, что жуткая зверюга решила поужинать их товарищем! На Кинатан обрушился град ударов, волчица еще успела огрызнуться, клацнула внушительными клыками, заставив людей шарахнуться в стороны... а потом поступила темнота.

*****

Пока охранники суетились вокруг хозяина, помогая ему подняться на ноги, Хальдор ухватил жуткую тварюгу за здоровущую, когтистую лапищу и оттащил в сторону. Убедившись, что Эйнар жив да и в срочной помощи не нуждается (на укушенной ноге, чуть ниже колена, красовалось четыре аккуратных ранки, даже кровь уже не текла, видимо Эйнар вопил больше от испуга, чем от боли), Хальдор подошел к волку, осторожно пихнул его носком сапога и тихонько, одобрительно присвистнул. Знатный трофей, вон одна шкура чего стоит, скорняк за такую дорого даст! Но тут с волком начало происходить что-то странное - лохматое, мускулистое тело начало меняться, съеживаться и уменьшаться в размерах.

- Эй, смотрите!

Испуганный, удивленный крик привлек внимание, люди столпились рядом с волком, точнее, волка уже и не было - на мостовой, уткнувшись лицом в обледеневшие камни и раскинув руки, лежала обнаженная девушка.

- Вот погань! Как это? Она что еще не сдохла?!

- Надо же какая живучая!

- Добей! Добей, пока не очнулась!

Хальдор снова схватился за копье, намереваясь последовать советам товарищей и размозжить "оборотню" голову.

На лицо и грудь плеснули чем-то холодным, Кинатан вздрогнула, недовольно замычала, с третьей попытки открыла глаза и тут же зажмурилась - свет факелов показался нестерпимо ярким и неприятно резанул по глазам.
Волчица мотнула головой, глухо застонала и болезненно скривилась - в горлу подкатывала тошнота, голова раскалывалась от боли, шея ныла так, словно по ней со всей дури долбанули поленом, а уж скованные и вывернутые руки и вовсе дарили незабываемые ощущения.
Вторая попытка осмотреться оказалась удачнее, Кинатан тряхнула головой, отбрасывая с лица прилипшую прядку волос и обвела помещение мутным взглядом. Открывшееся зрелище не впечатляло: комната, полутемная и с низким потолком, по стенам и полу пляшут отблески огня, холодный воздух пахнет затхлостью, плесенью, крысами и людьми. Кинатан перевела взгляд дальше - а вот собственно и люди: широкий, как дубовый шкаф, мужик, сжимающий в руках деревянный ковшик (из которого похоже и окатил Кинатан водой) и двое охранников, держащих волчицу на прицелах самострелов (видимо, чтобы пленница не вздумала сменить ипостась и покуситься на мужика с ковшом).

Не успела Кинатан озадачится где это она находится и как сюда попала, как обнаружила, что в комнате есть еще один человек - взгляд зацепился за странную, скособоченную фигуру, недоумение и растерянность на лице девушки сменились узнаванием, глаза волчицы полыхнули темным, злым огнем. Гипнос Беннатор, уродливый некромант, ее несостоявшаяся жертва, как ни в чем не бывало сидел на лавке возле стола и с напускным безразличием рассматривал плененную волчицу.
Она не помнила ни как сменила ипостась, ни как оказалась в этой комнате, но перед мысленным взором тут же возникла до нельзя яркая картинка: Гипнос, согнувшись в три погибели, пыхтя и заковыристо ругаясь, тащит ее за хвост в поместье. Ей нестерпимо-сильно захотелось сменить облик дабы проверить на месте ли этот не жизненно важный, но чем-то дорогой орган? Волчица снова тряхнула головой и досадливо поморщилась - боги, что за ерунда лезет в мысли?! Вместо того чтобы думать, как отсюда выбраться, она беспокоится о хвосте!

Кинатан запоздало сообразила, что сейчас она в человечьем обличии, а ее одежда осталась где-то в городе, враги же не озаботились такой малостью. Конечно, было бы глупо рассчитывать, что неудачливую убийцу приведут в дом, заботливо укутают в одеялко, напоят горячим чаем и за неспешной беседой вежливо расспросят почему она решила напасть. Кинатан поежилась словно от холода, по смуглой, щедро "украшенной" синяками и ссадинами, коже пробежали неприятные мурашки, - все же, даже самая легкая и тонкая одежда дарит иллюзию защиты и предстать перед другими людьми обнаженной весьма неприятно, унизительно и жутко.
А впрочем, некроманту с охранниками кажется не было никакого дела до внешнего вида пленницы. Первый, разглядывал Кинатан, как диковинную зверюшку, вторые похоже знали, кем она на самом деле является и таращились со странной смесью брезгливости и интереса, а палач хоть и старался за троих (кажется девушка кожей ощущала этот масляный, оценивающий взгляд), но пока что не распускал руки. Пока что.

- Как тебя зовут? Кто тебя послал?

Видимо, сочтя, что пленница осмотрелась, оценила свое бедственное положение и достаточно устрашилась, Гипнос перешел к допросу. Перевертыш нахмурилась, упрямо прикусила губу, продолжая сверлить некроманта тяжелым взглядом и размышляя: царапины, оставленные когтями химеры, синяки да ссадины - ерунда, заживут через пару-тройку дней, но если Гипносу покажется, что она лжет, тогда в дело вступит палач, и если ей и удастся выжить, то сбежать с переломанным, искалеченным телом будет... несколько сложнее.

Отмалчиваться или что-то скрывать не было смысла, но кажется Беннатор был уверен, что по его душу прислали наемного убийцу, так поверит ли некромант, если она честно сознается, что сама возжелала его убить? Кинатан покосилась на стол, с разложенными пыточными инструментами и снова поежилась - или все же разрешит палачу "поразвлечься", решив проверить насколько правдивы эти слова?
А может лучше сказать, что просто обозналась, приняла за нечисть? Дескать кто же знал, что некромант имеет привычку прогуливаться по вечерам да еще и в компании химеры?
Впрочем, второй вариант волчица отбросила почти сразу: Гипнос спрашивал имя, а не кто она такая. Значит он знает о ульвах, знает, что благодаря обостренным чувствам перевертыш ни за что не спутает человека и нечисть.

-К... - волчица кашлянула, в горле пересохло и саднило так, словно она сожрала ежа, целиком и с иголками. - Кинатан.

Глядя в глаза Гипноса, отрицательно качнула головой.

- Никто. Ты не был в землях. - в этом Кинатан даже не сомневалась: если бы во время войны на стороне врагов оказался подобный уродец, то среди ульвов быстро бы расползлись о нем слухи. - Но убивал здесь. Так чем же ты лучше тех, что убили мою мать? Искалечили брата? Что уничтожили мой народ и населили Лунные земли нечистью? - волчица тяжело перевела дыхание, судорожно сглотнула, поморщилась и с разочарованием и глухой ненавистью добавила - Жаль, что я тебя не убила.

Отредактировано Кинатан (07-04-2018 18:30:22)

Кажется такого ответа Гипнос не ожидал. По-крайне мере, Кинатан показалось, что он удивился и даже растерялся, правда (что плохо) и не поверил. Противный, тонкий скрип резанул по ушам, натянувшаяся веревка приподняла ее над полом, запястья больно сдавило, руки и плечи отозвались сильной тянущей болью, Кинатан стиснула зубы, сдерживая рвущийся из горла стон.

- Единственный наследник? - с губ перевертыша помимо воли сорвался короткий нервный смешок: какая ирония! Должно быть, по-человеческим меркам она, будучи дочерью вождя, тоже принадлежала к правящей семье, но при этом и Лунный край, и Акропос "благодаря" все тем же некромантам превратились в вотчины смерти, - мертвые, изуродованные, населенные опасными тварями земли. - Наследник умирающего города? Да кому сдался город, населенный мертвецами?!

По мнению Кинатан Акропос - не та добыча за которую стоит устраивать свару, Гипнос же, судя по всему, был уверен, что недруги спят и видят, как бы занять его место.
Назвать имя? Волчице даже стало чуть-чуть обидно, что проклятый некромант считает ее такой дурой. Как будто, если она назовет какое-то имя, ее тут же снимут с дыбы, извинятся и отпустят с миром. Да смерть наверняка будет еще больнее и мучительнее этой пытки!

- Правду? - Кинатан захлестнуло водоворотом ярких, врезавшихся в память картинок, затягивая будто в омут, затмевая даже физическую боль. Она словно ощутила запах дыма, горячей золы, тухлятины и горелого мяса, словно наяву увидела пепелища домов над которыми надгробьями возвышаются потемневшие от копоти печи; прогоревшие костры, что ядовито щерятся из груды пепла обугленными черепами; разжиревших ворон, что клюют изуродованные, развешанные на деревьях трупы.
Такую правду он хотел услышать?! Да разве бы он понял? Мальчишка! Он, выросший за толстыми стенами, под охраной стражей, знающий о войне только из книг да баллад брехливых менестрелей, разве бы понял, что война - это не подвиги и героические сражения, не награды и даже не пьянящий, хмельной вкус победы. Война - это грязь и усталость, кровь, боль и смерть, искалеченные судьбы, родные и друзья, что теперь остались лишь в редких снах да щемящем до боли, до глухой волчьей тоски чувстве потери.
Боль и ненависть слились воедино, переплавились, обернувшись дикой слепящей яростью, что заполнила Кинатан, одним порывом выметая любые рациональные мысли и словно бы отключая инстинкт самосохранения.

- Правду?! Сколько людей ты убил, некромант?!

В хрипящем шепоте послышались низкие, рычащие нотки, Кинатан трясло как в лихорадке, не от холода или страха, от кипящего гнева.

- С чего ты взял, что имеешь право решать кому жить, а кому умереть? Чем они заслужили такую участь? И почему считаешь, что твоя жизнь ценнее их?

Волчица уставилась на сидящего некроманта злым, полным ненависти взглядом. Разные судьбы, воспитание, жизненный опыт... Странное дело, Гипнос хоть и выглядел ее ровесником, но самой Кинатан казалось, что она старше, как минимум на десяток лет.

- Чего ради ты убивал?! Защищал свой дом, семью, жизнь?! Нет?! Тогда ради забавы? Возомнив себя всемогущим божеством, вольным распоряжаться чужими жизнями? Так чем же ты отличаешься от тех тварей, что явились в Лунные земли? Такие как ты - словно бешеные звери, вас нельзя вылечить, можно только убить.

Во рту стало тесно от клыков, зрачки так расширились, что почти перекрыли радужку, на лбу выступили капельки пота, черты лица заострились, казалось еще секунда и человеческое лицо обернется оскалившейся волчьей мордой.

- Понятия не имею кто эти люди. Мне никто не платил за твою голову и я не слышала о тебе до прихода в Акропос. - Кинатан хрипло перевела дыхание, облизнула пересохшие губы  - Слухи. По городу ходят слухи, в Акропосе пропадают люди и винят в этом не нечисть, не убийц-грабителей, а тебя! Так сколько людей ты убил?

Отредактировано Кинатан (16-04-2018 05:59:26)

Кинатан разбудило чувство голода, желудок выл, как голодный зверь и настоятельно требовал пищи. Волчица пошевелилась и тут же дернулась от стрельнувшей в плечо боли и открыла глаза. Решетка. Первое, что увидела была решетка, толстая, крепкая и частая. Клетка! Ловушка!!! Она и сама не поняла, как оказалась на ногах, кинулась было к решетке и тут же снова рухнула на пол, отбив ладони и ободрав колени и только теперь заметила, что на руках и ногах красуются оковы, толстые цепи не дают сделать большой шаг или развести руки, больше чем на десять сантиметров. Взвыв от страха и гнева, Кинатан попыталась содрать с рук эту гадость, но оковы до того плотно облегали запястья, что снять их можно было, только если отгрызть кисть!

Поняв, что прямо сейчас избавится от цепей не получится, Кинатан поднялась на ноги, дохромала до решетки, вцепилась в толстые прутья и дернула, и еще раз, и еще. Конечно, глупо было рассчитывать, что удастся расшатать и выдрать решетку, но сейчас она почти не осознавала, что творит, запереть волка в клетке... Какая жестокость! Это злило, доводило до исступления!
На поднятый шум прибежал стражник, но взбешенная волчица так на него рявкнула, что тот отшатнулся и поспешил убраться обратно. Кинатан запоздало сообразила, что зря спугнула человека, нужно было подпустить его поближе да попытаться схватить, может быть удалось бы разжиться, если не ключами, то хоть каким-нибудь ножом и с его помощью получилось бы расковырять замки и снять цепи? Рыча от досады, Кинатан оставила решетку в покое и закружила по камере, как пойманный зверь. Она вспомнила, как одном из людских городов видела животных, что держали в клетках на потеху публике, но даже и не думала, что и сама может оказаться на месте такой зверюшки!

Устав метаться по клетке, Кинатан плюхнулась на тюфяк. Теперь, немного успокоившись, она сумела оценить ситуацию и весьма озадачилась - почему ее не убили? Гипнос не поверил ее словам и хочет продолжить допрос? Волчица хмыкнула, слишком уж хорошие условия для нее создали: камера была не большой, четыре на четыре шага, но при этом сухой и чистой. В одном углу валялся тюфяк, набитый соломой и одеяло, в другом - ведро (по-крайне мере держать пленницу в загаженной камере не собирались). Окон не было, зато в коридоре на стене, как раз напротив камеры, висела масляная лампа и ее света хватало, чтобы осветить и коридор, и клетку.
Плюс ко всему, ее полечили и даже выделили одежду и одеяло, правда такую "заботу" волчица не оценила - вещи хранили чужой запах и он раздражал, а уж повязки, пропитанные какой-то мазью и вовсе бесили! Кинатан знала, что так раны заживут быстрее, но все равно хотелось содрать эти тряпки, сменить облик и зализать зудящие и ноющие раны. (Однако сейчас пытаться сменить ипостась было сущим безумием - железные оковы были слишком маленькими и скорее искалечат волчьи лапы, чем сломаются!)
Нет, если бы некромант собирался продолжить пытки, то с пленницей не стали бы так возиться. Но тогда почему она все еще жива?! Ульвы не поддаются магии, даже Потрошитель в землях просто уничтожал волков, а не пытался что-то с ними сотворить с помощью магии. Так зачем она сдалась этому уроду?!

Раздавшиеся в коридоре шаги выдернули из размышлений и заставили насторожиться, спустя полминуты пред волчицей, плечом к плечу, предстали трое стражей. Двое сжимали в руках самострелы, третий - глубокую, исходящую паром миску. С опаской глядя на пленницу, мужчина приблизился к решетке, поставил миску на пол и торопливо отступил.
Первым желанием было схватить эту миску и швырнуть ее в стражников, но стоило почувствовать запах, как рот тут же наполнился слюной, а желудок взвыл с удвоенной силой. Едва люди убрались из коридора, Кинатан поднялась с  лежанки, подхватила миску и обнюхала, каша пахла вполне съедобно, а если ее собрались отравить, то это даже как-то глупо. Больше не тратя время на размышление, волчица жадно, почти не чувствуя вкуса, набросилась на еду.
Каша закончилась как-то... внезапно и лишь слегка приглушила голод. Наверное, сейчас Кинатан не стала бы воротить морду даже от вчерашнего ужина - ранения на ульвах заживали гораздо быстрее, чем на людях, но и еды им требовалось гораздо больше, организму ведь нужно где-то брать силы на исцеление.
С сожалением заглянув в опустевшую миску, волчица вздохнула, размышляя не поднять ли шум, чтобы потребовать добавки. Конечно, вряд ли дадут, но зато можно будет полюбоваться на вытянувшиеся от такой наглости морды стражников. Снова вздохнув, Кинатан оставила миску в сторону и взялась разматывать повязки - кровь уже давно остановилась, а едкий запах мази, пропитавшей бинты здорово раздражал.

Время тянулось бесконечно долго, иногда тонкий слух ульва улавливал голоса и шаги, но больше к ее клетке никто не подходил. С одной стороны, это было хорошо - у нее было время, чтобы отдохнуть и собраться с силами, с другой - неизвестность выматывала хуже пыток.
Спустя несколько часов перед камерой снова появилась неразлучная троица. Правда, в этот раз, видимо для пущего устрашения, они привели с собой еще и парочку химер.

- Выходи. - один из стражей звякнул ключами, распахнул дверь и угрожающе качнул самострелом - И давай без глупостей!

Кинанат одарила человека недовольным взглядом и мысленно рыкнула: нет, ну до чего же предусмотрительные гады! Если бы не было цепей... или хотя бы, вместо них были веревки... Конечно, в одиночку против трех человек и двух химер - шансы не большие, но это уж точно лучше, чем сидеть в клетке и ждать непонятно чего.
Теперь же... Кинатан понимала, что упрямится глупо, если откажется подчиняться - ее попросту выволокут из камеры, так что натянула обувь, поднялась на ноги и вышла в коридор.

Вопреки ожиданиям, ее привели не в пыточную, а в комнату, что напоминала лавку лекаря и лабораторию алхимика одновременно. Широкий стол почти в центре комнаты, шкафы заполненные книгами, пергаментами, разными папками с документами и многочисленными баночками и колбами с непонятными зельями, возле стены второй стол, каменный и заваленный бумагами с какими-то пометками, рядом с ним - удобное, даже на вид, кресло.
А впрочем, самой Кинатан не было никакого дела до обстановки - стоило перешагнуть порог и на глаза словно опустились невидимые шоры, сужая мир до уродливого некроманта. Дыхание перехватило, сердце замерло и тут же сорвалось на бешеный ритм, гулкими ударами разгоняя по венам кипящий адреналин, руки будто бы сами собой сжались в кулаки, тело напряглось, лицо волчицы исказилось в злобной гримасе. Конечно, она прекрасно помнила всё, что произошло накануне и понимала, где находится, но контролировать свои чувства в десятке шагов от врага оказалось не в пример сложнее, чем сидя в клетке.
Кинатан вспомнила с каким лицом Гипнос таращился на нее в пыточной. Так может быть, если его хорошенько напугать, то некроманта удар хватит? Плохо только, что человеческая ипостась не столь устрашающа, как волчья, толку сейчас ворчать да клацать зубами? В лучшем случае, Гипноса это позабавит.

- Сюда.

Глянув на стол, волчица почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Нет, дело было в не в кандалах по краям стола, просто от него разило кровью. Конечно, сейчас на нем крови не было, ее смыли, но запах накрепко въелся в столешницу и чуткий нюх ульва без труда его улавливал. И уж конечно, оказаться на этом столе ей совсем не хотелось!
Лаборатория наполнилась шумом, криками, руганью и сдавленным рычанием, Кинатан сопротивлялась изо всех сил, отбивалась, упиралась и даже цапнула одного из стражей за руку. Однако, трое мужчин оказались гораздо сильнее ульва и после недолгой борьбы все же сумели уложить ее на стол и приковать кандалами.

Подчиняясь приказу Гипноса, охранники покинули лабораторию, химеры молчаливыми тенями замерли возле двери и Кинатан, тяжело дыша, мрачно уставилась на некроманта. Сегодня он показался волчице еще омерзительнее и глядя на довольную улыбку, Кинатан с трудом подавила желание плюнуть ему в рожу!

- Что тебе нужно? Почему ты меня не убил?

Отредактировано Кинатан (15-04-2018 17:14:11)

Шорох плаща и удары трости по полу словно отмеряли оставшиеся секунды до... До чего? Что с ней собрался сделать этот урод?! Какое-такое "предназначение"?! Ответа Кинатан не знала, но подозревала, что ей это ой как не понравится.
Страх? Нет! Глядя на некроманта волчице безумно хотелось оскалиться и зарычать. Кинатан не покидало ощущение, что к ней приближается нечто невероятно мерзкое и дело было даже не в запахе и уродливой внешности Беннатора, это ощущение было другое, почти на уровне инстинктов и подсознания.

- Вы, ульвы, удивительный народ.

Впустую сотрясать воздух ругательствами и угрозами Кинатан не любила, однако сейчас едва-едва сдерживалась, чтобы не разразиться гневной тирадой - прикосновения не причиняли боли, но были до жути омерзительны и противны.

- Я впервые вижу такую, как ты. Какая поразительная сила жизни!

В руках некроманта появился нож и Гипнос коротко полоснул по ноге, заставив волчицу скрипнуть зубами и дернуться от боли. Конечно, порез не шел ни в какое сравнение со вчерашними ранами и затянется через несколько часов, но приятнее от этого не стало.
Собрав в странную, длинную баночку немного крови, Гипнос, с видом торжествующего упыря отошел к столу, заставленному всякими банками-склянками весьма гадостного вида (и запаха). Рассчитывать на то, что некромант удовлетворится ощупыванием ее ноги и каплями крови было бы глупо и Кинатан пользуясь тем, что Беннатор весьма увлеченно "колдует" над своими зельями, напрягла руки и попыталась расшатать кандалы. Как-то же они крепятся к столу? Браслеты, что охватывают запястья не снять и не сломать, но может быть, крепления окажутся похлипче? В конце концов, даже в таком обличии она гораздо сильнее обычной человеческой женщины, а уж если ей удастся освободиться...

- Твой народ, погибший в Лунных землях. Ты говорила, что среди них были и твои близкие. Ты хорошо об этом помнишь?

Вопрос прозвучал столь неожиданно и был столь неприятен, что волчица даже забыла про оковы. Проклятый некромант словно сковырнул коросту на поджившей ране, сердце болезненно сжалось, но почти сразу же Кинатан сообразила, что именно такой реакции Гипнос и добивался. Непонятно правда зачем ему это было нужно, но... помогать? Играть по его правилам? Волчица не позволила взять этим эмоциям верх и зыркнув на человека темными, злыми глазищами, раздраженно бросила.

- Еще лучше я помню некромантов, что мне довелось убить.

Но, что обидно, Гипнос, погруженный в свои мысли, кажется даже не обратил внимания на ее ответ. 

- У тебя будет возможность с ними поговорить. Вновь поговорить с теми, кого больше нет в живых. Скажи, разве тебе не хотелось бы этого?

Кинатан ошалело вытаращилась на Беннатора, а сообразив, что он не шутит едва не расхохоталась, слишком уж невероятным и абсурдным выглядело это заявление.

- Поговорить?! Ты безумец, Гипнос!

Да, она прекрасно помнила рассказы и про мать племен, которую ульвы не сумели сберечь, и про мир теней с реками забвения, и про потерянного бога, которого якобы ищут мертвые волки дабы помочь ему снять проклятье... Вот только верила ли в это? Сложно сказать. Даже некромантам не под силу вернуть перевертыша из мертвых и Кинатан подозревала, что дело тут не в том, что клыкастым так уж по нраву загробное существование и они цепляются за него всеми зубами, лапами и хвостами, скорее уж их жизни просто обрываются раз и навсегда, нет никакого "после". А все эти рассказы о Длинном доме и потерянному боге нужны лишь для того чтобы подсластить горечь утраты.

- Если бы там действительно что-то было... Да что тут рассказывать? Невозможно разговаривать с мертвыми! Твоя затея безумна! - волчица раздраженно мотнула головой и глядя на Беннатора вспомнила слухи, что ходят о нем по Акропосу и почувствовала, как удивление и растерянность сменяются привычным уже гневом. - Так ради этого ты убивал?! Думал, что люди услышат мертвых?! Уродливый свихнувшийся ублюдок!

Вот теперь Кинатан не удержалась и все же плюнула и даже попала! Конечно, оскорблять некроманта, будучи прикованной к столу - не лучшая идея, но и молчать Кинатан уже не могла. Жизнь? О да! Несомненно она любила жизнь и прекрасно понимала, что эта уродливая тварь сейчас легко может ее убить. Но сдаться на милость некроманту, стать покорной игрушкой, выполнять любые прихоти лишь бы позволили прожить еще один день или час? Нет, такой жизни волчица точно не хотела.
Глянув на сосуд в руках Гипноса, Кинатан едва заметно поморщилась, уловив странный, горьковатый запах и снова одарила некроманта взглядом.

- Если ты собирался напоить меня этой дрянью - можешь прямо сейчас выплеснуть ее в помойное ведро. Или лучше скорми одной из своих тварей, - перевертыш коротко кивнула на химер - авось околеет? Мне будет меньше возни, когда я приду за твоей головой.

Отредактировано Кинатан (17-04-2018 19:24:00)

Нависший некромант выглядел до того жутко, что Кинатан вжалась в стол и отчаянно замотала головой, пытаясь высвободиться из хватки Гипноса. Однако проклятый урод оказался на удивление сильным и теперь волчице только и оставалось смотреть ему в глаза, слушать страшный, жуткий рассказ о мертвецах, которые якобы разговаривают и... всеми силами пытаться удержать рвущуюся волчью сущность.

Честное слово, еще секунда и она бы обернулась и вцепилась некроманту клыками в лицо, но тут Гипнос убрал свою жуткую руку и отстранился. Кинатан, казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, раз, другой, пытаясь хоть немного успокоиться, а открыв глаза, вздрогнула от неожиданности, увидев мертвое детское лицо.
Тогда, на улице она не успела толком его рассмотреть и теперь глядя на мертвеца, Кинатан почувствовала, как к горлу подкатывает комок, сердце наливается тяжелой, нестерпимой болью и ее снова накрыло волной воспоминаний - ей доводилось видеть мертвых детей, там в землях, убитых, расчлененных, изуродованных и... это было еще одним поводом ненавидеть некромантов: каким же чудовищем нужно быть, чтобы поднять руку на детей?!
Этот ни чем не напоминал убитых волчат, тонкое тельце, сероватая, высохшая кожа, клочья волос да и тухлятиной и кровью от него не несло, "всего лишь" запах тлена. Но больше всего Кинанат поразило лицо, - удивительно спокойное и умиротворенное, словно он принял смерть, как избавление. Мертвый ребенок - это всегда страшно и не правильно! Так не должно быть! Но как бы не было тяжело и горько, как бы не хотелось все изменить и вернуть его обратно, погибший должен найти последнее пристанище.
Волчица глухо заворчала и уставилась на Гипноса с крайним отвращением и злостью - таскать умершего ребенка, словно любимую игрушку выглядело самым настоящим кощунством! Или этот некромант настолько безумен, что считает его живым?! Ведь по его словам, он с ним "разговаривает"!

- Мертвые не разговаривают. - голос Кинатан прозвучал твердо и упрямо - Ты сумасшедший, Гипнос. И нет никакого "там", по-крайне мере для ульвов! Даже некроманты не могут вернуть нас к жизни! Так разве можно разговаривать с мертвыми, которых нет?!

К несчастью, Беннатор не проникся ее словами и все же жаждал напоить ее непонятным зельем. Пить эту дрянь не хотелось, Кинатан не знала, что он туда намешал, но подозревала, что эту гадость ее организм воспримет скорее, как яд, чем позволит поговорить мертвыми (хотя, если яд окажется действенным и "там" действительно что-то да окажется, то тогда может быть и удастся побеседовать с почившими родственниками).
Волчица уворачивалась, мотала головой и даже сумела цапнуть некроманта за руку, правда толку от этого? Будь она в волчьей ипостаси - остался бы Гипнос без кисти, а так же - смех один, он словно бы и не заметил укуса. А когда Кинатан стиснула зубы и упрямо сжала губы, поганец зажал ей нос! Спустя минуту, когда легкие начали гореть от недостатка воздуха, ей все же пришлось открыть рот, чтобы вдохнуть и он моментально впихнул горлышко между зубов и тут же зажал ей рот ладонью, не позволяя выплюнуть зелье. Чтобы не захлебнуться, ей пришлось сглотнуть, ледяная, горьковатая жидкость прокатилась по горлу и камнем упала в желудок.

Довольный до нельзя некромант тут же убрал руку, волчица хрипло выдохнула, повернула голову, сплюнула набежавшую, горькую слюну и уставилась на Беннатора. Лежать, покорно дожидаясь своей участи подобно ягненку во время празднования Пембуру не хотелось и, отчасти чтобы разбавить эту жуткую, вязкую тишину и заглушить подкрадывающийся страх, отчасти - досадить Гипносу, Кинатан заговорила снова.

- Почему его не отрезали и не сожгли, когда он умер? Почему вас вообще оставили жить, а не придушили сразу после рождения?

И прежде, чем Гипнос успел открыть рот, волчица вспомнила: вот этот странный уродец - единственный наследник Акропоса и, глядя в лицо некроманта, искривила губы в злой усмешке.

- Странные люди! У вас странные законы, вы подчиняетесь не самому сильному и умелому, а знатному, даже если такой вожак будет слаб, уродлив, безумен, а может... - Кинатан запнулась, глянула на Гипноса, но все же продолжила - А может и не сумеет оставить потомство, передать свою власть.

Конечно, у людей странные законы и ценности, и зачастую главную роль играет не здоровье, сила или охотничьи таланты мужчины, а наличие денег. Но Кинатан крепко сомневалась, что среди людей найдется девушка, согласная зачать детей вот... вот от этого. А при таком раскладе, смысл было оставлять уродцев в живых? Если не будет наследников, то рано или поздно Акропос все равно возглавит кто-то другой и значит, сросшихся уродцев милосерднее было бы убить в младенчестве.

- Что стало с твоей теткой? Она тоже померла? - Кинатан фыркнула - Забавно, что людям, что ульвам всегда кажется, что они вечные, что бессмертные. Смерь всегда кажется чем-то таким далеким, не настоящим и каждый уверен, уж с кем, с кем, а с ним-то этого уж точно не произойдет. Наверное, после того, как ты поведал ей про ее смерть, она не слишком-то обрадовалась да больше не просила чего-нибудь рассказать?

Отредактировано Кинатан (19-04-2018 09:12:05)

Щеку обожгло болью, и голова Кинатан резко мотнулась в сторону. Во рту разлился острый привкус крови, а темные глаза волчицы вспыхнули бешенством. Нет, она знала, что нарывается, но покорно лежать, молчать и бояться уж точно не собиралась. Наверняка Кинатан и сейчас бы нашла, что ответить, но почему-то никак не получалось сосредоточиться, мысли начали путаться словно она на голодный выпила несколько кружек горячего ульвийского вина и никак не желали складываться в слова.

- Твоя деревня... это была зима? Наверное, зима, такая же, как сейчас. И ветер, забирающийся под одежду, стылый и резкий.

Кинатан раздраженно рыкнула, не понимая, что происходит, тряхнула головой, пытаясь сбросить неприятную, липкую одурь и совсем не желая слушать голос некроманта и уж тем более вспоминать.

- Вспомни дома, пылающие в ночи. Вспомни запах паленой плоти. Вспомни лица тех, кого ты потеряла.

- Нет! Заткнись! Заткнись, урод!...

Волчица отчаянно замотала головой, но неприятный шепот звучал в голове набатом, заполнял сознание, выметал любые мысли, воскрешал в памяти жуткие картины прошлого. Кинатан казалось, что она пытается удержаться на хлипеньком, раскачивающемся мостике над бурлящим речным потоком.

- Вспомни то, что ты хотела им сказать — и говори с ними. И они ответят тебе.

Веревки треснули, мостик рассыпался на отдельные доски и обрушился в пучину, увлекая за собой и волчицу, Кинатан захлестнуло образами, звуками и запахами.

Весна выдалась снежной и холодной, зима никак не желает сдавать позиции, яркое, по-весеннему теплое солнце уже подтапливает снежные сугробы, но по ночам морозы ударяют с новой силой, сковывают влажный снег ледяной коркой, что хрустит и проваливается под ногами.
Холодный ветер воет, словно потерявший свою стаю ульв, треплет одежду, ерошит волосы и бросает в лицо колючие снежинки. Кинатан недовольно морщится, чихает и прикрывает глаза ладонью - смотреть против солнца плохо, оно слепит и от него опять хочется чихать. А впрочем, можно и не смотреть - она и так знает, что там, вон за тем леском раскинулся волчий поселок и ей очень-очень туда нужно. Накинув на голову капюшон, волчица, глубоко проваливаясь в снег, побрела в сторону леса.

Окружающий мир треснул, с тихим звоном рассыпался на отдельные кусочки, а Кинатан заорала от нестерпимой боли - ощущение было такое, словно в мозг воткнули раскаленную кочергу, а потом ее еще и провернули, из носа тонкими струйками брызнула кровь и в следующее мгновение желудок свело сильнейшим спазмом и изо рта волчицы хлынула пена вперемешку с желчью.

В одном Беннатор был действительно прав - ульвы и правда были на редкость живучими созданиями. Спустя пару минут желудок перестал биться в судорогах, тошнота не отступила, но рвать уже было нечем. Ругаться? Вот ругаться теперь хотелось очень. Только сил на это совсем не осталось, кажется настолько погано Кинатан еще ни разу себя не чувствовала - тело била неприятная, мелкая дрожь, во рту стоял противный, горький вкус желчи, желудок сворачивался в клубок от боли, а "раскаленная кочерга" сменилась ржавой пилой, которой медленно и со вкусом распиливали голову волчицы.
Кашляя, хрипя и хлюпая кровящим носом, Кинатан повернула голову и уставилась на Гипноса мутными, со звездочками лопнувших сосудов, глазами. Разочарование? Злость? Страх? Интерес? Она не сумела разобрать, что за эмоции отражаются на физиономии Беннатора, но кажется, эта дрянь должна была подействовать как-то по-другому и такой реакции некромант никак не ожидал. В голове словно прозвучали слова Гипноса - "я впервые вижу такую, как ты", видимо, зелье было создано для людей и не годилось для ульвов.

Не смотря на поганое самочувствие, Кинатан захлестнула странная смесь радости и облегчения от того, что зелье некроманта не сработало. Нет, не встречи с мертвецами волчица страшилась, - она помнила то место, она там была, а видения были слишком живыми и настоящими, совсем не похожими на сны или воспоминания, и снова увидеть то, что ожидало ее в поселке, снова это пережить, Кинатан совсем не хотелось.

Отредактировано Кинатан (22-04-2018 06:49:33)

Кинатан казалось, что с момента, как она покинула лабораторию, прошло не три дня, а всего лишь несколько часов. Здесь совсем ничего не изменилось - тот же стол, шкафы, банки со всяким жутким содержимым... Вот разве что запах. Запах изменился, стал более сладким, приторным, от него словно бы даже мысли слипались. А еще тут пахло кровью, нет, не так, как в прошлый раз, теперь запах стал сильнее и от этого хотелось вздыбить шерсть и оскалится.

- Рад снова тебя видеть... живой.

Приветствие некроманта волчица старательно проигнорировала. И дело даже не в том, что расшаркиваться во взаимных приветствиях с заклятым врагом было глупо, просто Гипнос, со своей странной фигурой, обряженный в темные одежды, удивительным образом напоминал здоровущего уродливого паука. Кинатан не любила насекомых, а после такой ассоциации Беннатор показался еще более мерзким и отвратительным и любезничать с ним уж точно не хотелось.

Но, что забавно, о ее жизни и здоровье и правда заботились: три дня назад, после того, как ее оттащили обратно в камеру, стражники, видя, как ее лихорадит и видимо, опасаясь гнева своего уродливого хозяина, если пленница помрет, позвали лекаря.
В принципе, лекарь ей был и не нужен: ульвы на редкость живучие создания и все что требовалось волчице - забиться в глубокую нору (или в самый темный угол) и спокойно отлежаться. Глянув на заявившегося в клетку человека, Кинатан молча оскалилась - ругаться или что-то объяснять не было никакого желания. Однако, лекарь, - худощавый, молодой мужчина, - предупреждению не внял и смело двинулся к волчице.
Но ведь не зря говорят, что раненный зверь - самый опасный? А ульв, даже в таком состоянии, сильнее человека. Едва мужчина приблизился к тюфяку на котором лежала пленница, Кинатан выбросила руки, схватила его за ногу и резко дернула на себя, тот, не ожидая подобного, грохнулся на пол, а волчица тут же оказалась сверху. Стальная хватка перекрыла кислород, лекарь дергался, хрипел, краснел, пучил глаза и пытался разжать сдавливающие горло пальцы.
Она бы его убила, не от злости или желания крови, просто сейчас, в одурманенном зельем сознании он тоже был врагом, он тоже помогал держать зверя в клетке. Однако, вмешались стражники, дружно помянув чью-то там мать, дружной же толпой ломанулись на помощь, отшвырнули огрызающуюся волчицу в сторону и выволокли полузадушенного лекаря в коридор.

Видимо она и правда была ценной пленницей. Конечно, нападение на лекаря не прибавило Кинатан симпатии со стороны стражи, но, что интересно, ее за это не наказали, не попытались сломать и добиться покорности. Более того, ее стали лучше кормить и даже выделили чистую и более теплую (хотя она и прежде не мерзла) одежду, охранники же вели себя так, словно бы ничего и не случилось, словно не было этого нападения.

- Я понял, в чем была ошибка в прошлый раз. Сейчас все будет иначе!

Волчица почувствовала себя овцой перед которой мясник хвалится лично наточенным ножом, дескать ты только посмотри, как я его наточил! Тебе будет не так больно! Видишь, какой я молодец?

- Радость-то какая! - голос Кинатан прозвучал на редкость едко и неприятно - Вот и пей сам эту дрянь, раз она тебе так по нраву, - и, блеснув темными глазами, зло добавила - авось околеешь наконец-то?

Огрызалась она больше для виду  - сидя в подземелье Кинатан не видела луну, но чувствовала, что до полнолуния осталось совсем немного и вот эти, последние дни перед полнолунием были самыми тягостными для волков: сила зверя почти угасала, а без нее ульвы чувствовали себя вялыми, уставшими... почти больными. И сейчас Кинатан хотелось забиться в самый дальний угол и переждать это состояние, а не лежать навытяжку на столе перед безумным некромантом.
А кстати, интересно, удастся ли ей выжить в этот раз? Кинатан подозревала, что в прошлый раз ей помогла, как раз вторая, волчья половинка, теперь же, на кануне полнолуния, она почти не отличалась от человека. А если так, какие у нее шансы выбраться живой из лаборатории? Или, если Гипнос действительно изменил зелье, то может оно и вовсе теперь не сработает?

- Только... прежде, чем мы начнем, скажи мне: что ты все-таки видела? У тебя получилось проникнуть мыслями туда, за грань?

Кинатан нахмурилась, настороженно, исподлобья рассматривая некроманта и размышляя, что же ответить? Ведь она и правда видела, но так до сих пор и не определилась, как относится к увиденному - слишком уж настоящим был тот мир, слишком уж не похожим на обычный сон. Но если там, по ту сторону действительно что-то да есть, если она и правда туда попала, то какого ж демона посмертие так похоже на ее воспоминания?! Нет, скорее уж это было наваждение, морок наведенный зельем некроманта, чем настоящий мир.
Так как же поступить? Рассказать правду? Может быть, получив ответы, Гипнос оставит ее в покое? Или лучше соврать? Может быть, проклятый урод поверит в ее слова, решит, что для ульвов действительно нет никакого "там", а если так, то толку переводить на нее зелья? К тому же, он спрашивал что она видела, значит, пребывая в том мире, она молчала, иначе урод уцепился бы за ее слова и отбрехаться было бы намного сложнее.

- Ты зря тратишь время и зелья. Ничего я не видела, нет никакой грани, там вообще ничего нет. Темнота - и всё.

А вспомнив слова Гипноса, волчица, глядя ему в глаза, растянула губы в некрасивом, злом оскале.

- Так говоришь, ты не убийца? Те люди решили остаться "с ними, за гранью"? С кем же они остались, если там ничего нет? И кстати, твоего брата тоже нет. Он мертв, а ты таскаешь за собой вонючий, истлевший труп, который давно пора отправить на костер.

Отредактировано Кинатан (24-04-2018 06:24:11)

- Ты готова, Кинатан?

Бросив короткий, полный гнева взгляд на Беннатора, волчица огрызнулась.

- А что, если я скажу нет, ты дашь мне противоядие?

Не желая и дальше "любоваться" уродливым некромантом, Кинатан стиснула зубы, закрыла глаза и отвернулась.
Глупая? Может и так, ведь она и правда по собственной глупости угодила в плен к Беннатору. Нужно было убивать его сразу же, как только увидела, а не тратить время на разговоры.
Но храбрость? Гипнос ошибался. Она слишком уж ненавидела этих тварей, чтобы сдаться, стать послушной игрушкой в руках одного из них и сопротивляться, огрызаться, сыпать колкостями заставляла совсем не храбрость, а упрямство и... ощущение собственного бессилия! Она ведь могла его убить, даже без волчьей ипостаси могла, голыми руками свернуть шею. Да вот беда - гадкий некромант оказался слишком умным и осторожным, пока что ей не удавалось подобраться достаточно близко и вот это ощущение собственного бессилия доводило до бешенства.

Страх был странный. Он не рождался в сердце, не поднимался ледяной волной изнутри, не стискивал горло костлявыми пальцами. Напротив, он являлся снаружи, извне. Ластился бездомным псом, грыз сердце, липкими нитями опутывал разум, повисал на ногах тяжелыми оковами, мешая двигаться и тихонько, едва уловимо нашептывал: "Ты не сможешь отсюда уйти. Не стоило соваться туда, где живым нет места. Ты обречена, ты уже почти мертва. Зачем ты так цепляешься за жизнь? Разве есть в ней что-то стоящее? Разве она тебе нужна? Разве ты кому-нибудь нужна?..."
Кинатан упрямо шагала вперед и старалась не слушать подлый шепоток, страх бывает весьма убедительным, а лучший способ борьбы с ним - сделать вид, что его нет. Единственный доступный сейчас способ.

Поселок встретил волчицу пустыми глазницами окон, сорванными с петель ставнями, что раскачивались на ветру с печальным скрипом, темными проёмами на месте выломанных дверей. Костры давно прогорели, пепел разлетелся по ветру или вместе с дождями и снегом впитался в землю, но воздух здесь все равно казался горьким на вкус и сизым от дыма. Кинатан мерещились странные звуки, шорохи и голоса, но разобрать слова никак не удавалось, краем глаза она часто улавливал тени, что ускользали от нее, стоило только перевести на них взгляд.

Сознание вело себя странно, порой появлялись проблески, озарения и волчица четко осознавала где находится и как сюда попала, но почти сразу же эти знания затягивались туманом забвения и оставалась лишь твердая убежденность: нужно идти и искать. Куда идти? Кого или что искать? Кинатан не знала, но отчего-то ей казалось, что стоит задержаться здесь чуть дольше и она уже не сумеет покинуть мертвый поселок, станет одной из теней, что бродят по округе.

Волчица плотнее запахнулась в плащ, осмотрелась и зашагала к ближайшему дому. Сдвинув перекошенную дверь, чуть наклонилась и проскользнула в дверной проем, миновав полутемные, пропахшие мышами сени, Кинатан оказалась в небольшой комнате. В доме оказалось светло - крыша частично провалилась и сквозь образовавшуюся дыру пробивался яркий дневной свет. Полы прогнили и просели, печь обвалилась, переломанная мебель валялась вперемешку с битой глиняной посудой и среди этого бедлама - черепа и кости, трое взрослых и четверо щенят. Глядя на выбеленные снегом и дождями кости, Кинатан сглотнула подкативший к горлу тугой комок, - она знала ульвов, живших в этом доме. Однако, задерживаться здесь волчица не стала - непреодолимо сильное желание гнало ее дальше.
Обвалившаяся, полуразрушенная лавка скорняка; пекарня, с просевшим, поросшим мхом крыльцом и покосившейся, треснувшей вывеской; пепелище на месте кузницы и дома, множество домов... Кинатан шла по знакомым с детства улицам, заходила в знакомые дома и лавки, осматривалась и шла дальше.
Поселок был большой, а понять, что же она ищет и где же находится ее цель - не получалась, Кинатан просто чувствовала, что где-то здесь, в поселке и ей нужно, очень нужно это найти.
В какой-то момент улица стала шире, дома расступились открывая просторную, круглую площадь и волчица почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом и вовсе рухнуло куда-то в желудок. Она пришла, нашла то что искала.

- Мама...

Высокая, кареглазая и темноволосая женщина смотрела без тени улыбки, но ей и не нужно было улыбаться - столько нежности было в ее глазах! Она шагнула на встречу и распахнула руки, Кинатан почувствовала, как перехватило дыхание, горло сдавило от слез, торопливо пересекла площадь и, не раздумывая ни секунды, прижалась к ней, заключила в объятия.
Появление матери выбило волчицу из колеи, она безумно скучала по ней все эти годы и всеми силами старалась сохранить ее образ в памяти, отчаянно цеплялась за сны и воспоминания, боясь, что однажды не сумеет вспомнить ее голос, запах или лицо. Теперь же Кинатан всхлипывала, шмыгала носом и торопливо, перепрыгивая с одного на другое рассказывала - о том, как ненавидела и винила себя за то, что сбежала в отряд охотников, а не осталась тогда с ней и Вестаром. О том, как было нестерпимо больно, когда узнала, что Найра с другими волчицами остались, чтобы задержать врагов, дать хоть небольшую фору молодняку и раненым ульвам. О том, как искала место этой битвы, как до последнего не верила, что она погибла, как в попытках заглушить боль и отомстить не заметила, что в какой-то момент и сама стала безумным, жаждущим крови зверем и как сложно было потом, когда война закончилась, научиться жить заново.

Кинатан не знала сколько прошло времени, слова давно закончились да и слез уже не осталось, сейчас ей хотелось просто стоять рядом, чувствовать родной запах и ласковые, теплые объятия. Найра не осуждала, за  всю ее "исповедь" она вообще не произнесла ни слова, только обнимала и, совсем, как в детстве, гладила по волосам.

- Бедная моя девочка.

Тяжелый вздох и знакомый голос, Кинатан хрипло, судорожно перевела дыхание, чуть отстранилась и теперь жадно вглядывалась в лицо матери, изучая и воскрешая в памяти каждую знакомую черточку, каждую родинку и морщинку. Найра совсем не изменилась, вот только в знакомых, темно-карих глазах поселились боль пополам с тревогой.

- Зачем ты сюда пришла, Кинатан? Тебе здесь не место. Зачем ты вообще покинула Лунный край? Ты должна была остаться дома, помогать отцу, защищать брата и наш народ. - Найра грустно улыбнулась уголками губ и покачала головой - Вместо этого ты гоняешься за призраками.

Кинатан вспомнила причину по которой покинула родной край несколько месяцев назад и, глядя в глаза матери, упрямо качнула головой.

- Я искала. Я должна убить...

Она хотела рассказать о Потрошителе, о том, что должна его убить, чтобы исправить ту давнюю ошибку, но не успела: волчицу накрыло ощущением приближающейся опасности. Определить, откуда именно она исходит, Кинатан не могла; она именно надвигалась, сжимая кольцо.

- Беги отсюда! Беги, Кинатан!

Отчаянный, громкий окрик подействовал, как удар хлыста выводя перевертыша из ступора. Теперь шепот стал громче, хотя слов по-прежнему не удавалось разобрать, голоса сливались, накладывались один на другой, тени уже не прятались и не исчезали, наоборот, словно с каждым мгновением становились все более плотными, они изгибались, меняли форму и окружали площадь. С каждым шагом, с каждой секундой все яснее становилось, что они обязательно нападут.

- Беги!!!

Кинатан не заметила в какой момент потеряла связь с реальностью и отдалась во власть видений, но вот ощущение опасности было настолько сильным и настоящим, что удержать вторую сущность уже не было никакой возможности. Одежда затрещала по швам, тело волчицы, распятой на столе в лаборатории, откликнулось на призыв и начало увеличиваться, изменяться и обрастать мускулами.

Отредактировано Кинатан (25-04-2018 18:49:54)

Пробуждение выдалось тяжелое и болезненное. Мутило, каждый звук отдавался тупой болью в голове, а по телу разлилась неприятная слабость, словно после тяжелой, затянувшейся болезни.
Волчица подняла голову, принюхалась, прислушалась, попыталась было перевернуться с бока на живот и тут же, тихо взвизгнув, снова распласталась на полу. Ощущение было такое, что какая-то ревнивая баба застала благоверного (точнее, благоневерного) мужа на сеновале в объятиях Кинатан и, прогневавшись, отходила перевертыша ухватом. Учитывая, что последние дни Кинатан просидела в плену, то на роль "ревнивой бабы с ухватом" волчица смело определила проклятого некроманта и мысленно помянув последнего особо заковыристым и нецензурным ругательством, попыталась снова перевернуться.

Вторая попытка оказалась удачнее, хоть каждое движение и отзывалось неприятной, тянущей болью в груди, но волчица все же заставила себя перевернуться, подняться на лапы и сразу же, завизжав от неожиданной и резкой боли, плюхнулась на задницу.
Пока она валялась на полу - лапа вела себя прилично, Кинатан почти не обратила внимания на неприятную, ноющую боль, но стоило наступить, как резкая, сильная боль прострелила лапу от подушечек и аж до самого локтя! На первый взгляд, ранение выглядело совсем не серьезно: на плотной, жесткой шерсти корочкой запеклась кровь, а подушечку пересекал длинный, тонкий, подживший уже порез. Но судя по тому, что боль пульсировала где-то там, внутри, а пальцы почти не слушались, видимо оказались сломаны кости. Такая подлянка заставила волчицу раздраженно зарычать. Ну почему так не честно?! За что?! Она избавилась от оков, но толку-то? На трех лапах далеко не убежишь!

Впрочем, долго предаваться гневу и страданиям Кинатан не удалось - зверский, поистине волчий голод вытеснил все мысли и чувства.
После смены облика и так-то не слишком просторная камера стала казаться совсем крошечной и тесной, но сейчас Кинатан этому даже порадовалась - не нужно далеко ходить. Подогнув больную лапу, волчица доскакала до решетки, сунула нос в стоящую на полу плошку и недовольно фыркнула.
Каша. Холодная, вязкая, успевшая покрыться желтоватой корочкой застывшего жира. В предыдущие дни ее кормили вполне сносно, но кажется теперь стражники решили, что пленница вот-вот помрет (наверно еще и ее шкуру уже поделили, мерзавцы!) и с кормежкой можно особо не заморачиваться.
В другое время Кинатан даже не притронулась бы к такой еде, но сейчас заглушить резь в желудке и унять противную, разлившуюся по телу слабость было важнее, так что привередничать волчица не стала.

В рекордно-короткие сроки уничтожив неаппетитное кушанье, волчица, убралась в угол клетки, улеглась на тюфяк, провела языком по лапе, слизывая засохшую кровь, но почти сразу же, недовольно ворча, перевернулась на другой бок. А спустя пару минут, поднялась на лапы, покрутилась, вытаптывая полянку, снова улеглась и снова недовольно заворчала. Теперь в волчьем облике тюфяк казался слишком маленьким и неудобным и это раздражало.
Впрочем, через несколько минут Кинатан сообразила, что злит ее вовсе не неудобная лежанка и даже не больная лапа, а воспоминания и мысли о Гипносе и видениях. Просто... просто это было настолько неправильно и страшно ей не хотелось об этом думать и она намеренно отвлекается на всякую ерунду, вроде еды, неудобной лежанки и больной лапы.

Раздраженно хлестнув хвостом, волчица села, обвила хвост вокруг лап и недовольно засопела. Кинатан прекрасно помнила, что она видела и не понимала, как к этому относится. Ее слух, зрение, нюх говорили, что все это было по-настоящему, а своему телу Кинатан привыкла доверять. Так что же это было? Та самая грань, о которой говорил Гипнос? Но тогда почему вместо рек забвения и Длинного дома, возле которого вроде как должны обитать почившие родственники, ей привиделось вот это?!
Прошлой осенью, разведывая новые охотничьи угодья, Кинатан с сородичами забрели глубоко на запад, аж до родной деревни волчицы. Деревня, где она родилась, где выросла теперь и правда выглядела так, как в видениях - полуразрушенная, с пустыми домами, провалившимися крышами, заросшая сорной травой. Правда, костей в тех домах не было - ульвы успели уйти раньше, чем до поселения добрались некроманты, непонятные тени (при воспоминаниях о этой пакости шерсть на загривке сама собой встала дыбом, а из мохнатого горла вырвался глухой рык) не шлялись по улицам и... и мамы там уж точно не было.

Стоило вспомнить теплые, ласковые прикосновения и такой родной, такой знакомый запах, как все остальное стало не важно. Кинатан тихонько застонала-заскулила, ей казалось, что она смирилась, что рана уже затянулась, оставив лишь грубый рубец на сердце, но сейчас горечь утраты, отчаяние и тоска накатили с новой силой, слились в одно целое, в горле встал комок, а сердце защемило от такой боли, что она перекрыла даже боль физическую.
Не в силах совладать с этим чувствами, волчица вскинула морду и завыла, долго, протяжно, с переливами, то усиливая, то ослабляя голос, вкладывая в этот вой всю свою боль, все отчаяние, тоску и... всю ненависть к тварям, отнявшим у нее самое дорогое.

Отредактировано Кинатан (27-04-2018 10:13:21)

- Эй, ты чего разоралась?! Заткнись! Нашла время глотку драть!

Волчий вой отражался от стен и гулким эхом гулял по каменным коридорам и от этого казалось, что в подземелье заперли не одного волка, а как минимум троих. Однако, громкий человеческий окрик сумел перекрыть тоскливый вой и заставил волчицу резко оборвать песню.

Людей Кинатан услышала еще у лестницы и их явление не стало для нее сюрпризом, волчица повернула морду и злорадно осклабилась: конечно, она не может выйти из клетки, но осознавать, что и люди теперь не рискнут к ней сунутся было весьма приятно.
Стражники были знакомы, именно они кормили пленницу и водили ее в лабораторию к Гипносу. Правда, в этот раз их почему-то было всего двое. Вот же ж! А ведь Кинатан была готова отдать собственный хвост на отсечение, что они всегда передвигаются только дружным трио.
Но все же интересно, куда делся третий? Волчица честно попыталась вспомнить не съела ли она его, когда обратилась? Но вроде бы, раньше за ней не водилось привычки есть человеков да и в желудке, когда она очнулась, наверное не было бы так пусто, сожри она накануне целого стражника?

- Кстати, Хальдор, ты проспорил, она таки выжила.

Стражник, названный Хальдором недовольно скривился и одарил сидящую за решеткой волчицу внимательным, оценивающим взглядом.

- Да может она еще сдохнет? Может у нее эта... как ее?... агония?

- Не смеши! - мужчина кивнул на глубокую, пустую миску - Перед смертью даже волки не жрут в три горла и не орут среди ночи.

- Это да. - стражник выглядел настолько расстроенным, что Кинатан даже стало его чуть-чуть жалко. Интересно, сколько он поставил на ее смерть?

- Ладно, пошли отсюда, утром доложим хозяину, что она очнулась.

Дождавшись, когда стражники минуют коридор и начнут подниматься по лестнице, Кинатан облизнулась, задрала морду и завыла снова, громко, душевно, прочувствованно. Но кажется, люди не оценили волчье пение ибо спустя полминуты стражники, с крайне недовольными физиономиями, снова возникли перед ее клеткой.

- Ну что ты воешь?! Что тебе надо, чудовище?! Заткнись, а не то!... - Хальдор выразительно качнул самострелом.

Волчица послушно заткнулась, склонила голову на бок и почти насмешливо покосилась на оружие - короткие стрелки скорее завязнут в толстой шкуре, чем причинят сколько-нибудь серьезный урон, в глаза же или в пасть еще нужно умудриться попасть. Кажется, человек это тоже понял, потому как убрал самострел за спину, глянул на соратника и предложил.

- Давай хоть факелы погасим? Может тогда заткнется?

Стражники принялись с энтузиазмом гасить факелы, но Кинатан, глядя на эту деятельность, лишь презрительно фыркнула: темнота для волка ничего не значит, всегда остаются запахи и звуки. К тому же, спустя пару минут, когда глаза привыкли к густому, словно смола, сумраку, камера и коридор окрасились во все оттенки серого и черного.
Едва люди покинули темное подземелье, волчица жадно полакала воды, поудобнее умостилась посреди камеры и завыла снова, но теперь уже не от боли или накатившей тоски, а просто чтобы усладить слух стражников.

Помнится, в одном из людских городов Кинатан повстречала барда который, будучи в изрядном подпиии пел настолько погано, что, как утверждали "благодарные" слушатели, его песни могли поднять и мертвого. Волчица до таких вершин мастерства пока что не добралась, но прогресс определенно был, по-крайне мере Полумертвый поднялся, как миленький.
Тяжелые, шаркающие шаги она услышала еще на лестнице, стража никак не могла передвигаться столь шумно и вероятнее всего ее почтил своим визитом сам Беннатор, а долетевший спустя пару минут едва уловимый запах тлена только подтвердил эту догадку. Замолчать? Кинатан и не подумала! Наоборот, разнообразила вой долгими переливами и руладами, подражая ветру, запутавшемуся в горлышке винной бутылки.

- Тебе-то чего не спится? Оклемалась все же...

Кинатан замолчала и чуть прищурилась от яркого света. Скалится, рычать и бросаться на решетку хоть и очень хотелось, но было глупо. Тихо заворчав, волчица поднялась на лапы, приблизилась к самой решетке, не сводя с Гипноса внимательного, цепкого взгляда высунула между прутьев длинную волчью морду и жадно втянула воздух.
Видеть Гипноса так близко да не снизу вверх, будучи растянутой на столе, а практически глаза в глаза, было весьма непривычно и странно. Интересно, чего ради он приперся сюда среди ночи? Неужто и правда ее вой не дал поспать? Тогда почему не прислал стражников, а явился сам? Кинатан мысленно ухмыльнулась, представив, как перекосит Беннатора, если попенять на плохую еду и неудобный лежак. Ну и может еще на подлых стражников, что погасили все факелы пожаловаться? Дескать темно, страшно, вдруг у вас тут в камерах водятся крысы, а так я их вот воем отпугиваю?!

- Превратись обратно. Такая ты мне без надобности... Что, не хочешь?

Кинатан чуть-чуть оскалилась, показав кончики острых клыков, а из мохнатого горла послышался низкий, рокочущий рык.

- Превратиться? А ты заставь!

Конечно, он не понял волчью насмешку да и не мог бы понять. Но менять ипостась только ради того, чтобы пообщаться с этим уродом?! Глупость какая!

Отредактировано Кинатан (28-04-2018 18:10:15)

- Я, правда, не понял некоторых слов. Вот, например, "ург'аарш" - это что? Ты повторила это несколько раз.

Кинатан так опешила, что даже перестала скалиться и попыталась вспомнить в какой момент она в своем видении сыпала отборным ульвийским матом, а через полминуты сообразила: ор'гааш - "вина". Она и правда виновата - и что бросила тогда маму с Вестаром, и что не добила Потрошителя, и что покинула стаю...

- С другой стороны, ты снова сможешь увидеть мать. Разве не хочется снова? Мне бы хотелось, только - вот жалость! - мне совершенно нечего сказать моей собственной матери, а ей - нечего сказать мне. Я ее даже не узнал бы, если бы увидел. Другое дело, ты...

Голос Беннатора выдернул из мыслей и если первоначально Кинатан собиралась плюнуть, то бишь рыкнуть на некроманта и демонстративно лечь спать (хотя отчего-то ей казалось, что Гипнос не уйдет, а так и будет топтаться у клетки и донимать ее вопросами, а то и тыкать своей гадкой тростью!), то теперь, после его слов, вслед за болью и отчаянием пришла ярость.

Подчиняясь ее желанию тело начало изменяться, уменьшаться в размерах, кости изменили форму, грудная клетка бестолково дернулась, приноравливаясь к новому строению легких, мышц и костей, сердце запнулось, пропустило удар и забилось снова ровно и сильно, лохматая волчья шкура обернулась человеческой кожей, а Кинатан побледнела, как полотно и закусила губу, чтобы не закричать от боли: ощущение было такое, словно в ладонь воткнули нож. В человеческом облике раненая лапа (точнее, рука) выглядела еще более неутешительно, она опухла и посинела, а пальцы почти не слушались. Плохо: одной рукой душить некроманта, если он все же приблизится к клетке, будет не слишком удобно. Едва боль стихла до терпимой, Кинатан легко поднялась на ноги, подобрала одеяло, что валялось посреди камеры, неловко, одной рукой накинула его на плечи, длинные концы повисли серыми, уставшими крыльями и шагнула к решетке.

- Навредить? Ты?! - голос и сейчас напоминал волчье рычание и Кинатан зло усмехнулась, блеснув ровными, белыми зубами - Сказал бы уж: хватит смелости, чтобы натравить своих прихвостней. Неужто тебе их не жалко? Или их жизни для тебя тоже ничего не стоят? Нет, они, наверное, даже сумеют со мной справиться, но скольких я успею покусать или убить, прежде, чем они меня одолеют?

Он растревожил старую рану и Кинатан, глядя на некроманта, в бессильной злобе саданула кулаком по толстой прочной решетке.

- Не хочу. Потому что ты безумец и твоя идея - полная... - волчица не сумела подобрать подходящего слова и лишь выразительно махнула рукой - Если это и правда та грань в которую ты так веришь, то какого ж демона она так похожа на мои воспоминания? Вместо Длинного дома или хотя бы вашего проклятого Безымянного бога с реками забвения - деревня, в которой я родилась и выросла.

Наверное, во всем были виноваты рассказы Гипноса и его убежденность в том, что можно увидеть мертвых родственников. Так бывает, когда целый вечер сидишь у костра, слушаешь песни или легенды, а потом все это видится во сне.

- А если ты так в это веришь, так что ж ты сам не выпьешь это зелье? Пусть не мать, но хоть увидишь своего братца, а то ж общаться с мертвецом наверно не слишком-то весело? Или свою тетку? Ты ее кстати похоронил? Или как и брата, считаешь ее живой и хранишь в коробочке под кроватью?

Она видела, как при этих словах изменилось лицо Гипноса, ей показалось, что некромант с трудом удерживается от желания открыть клетку и придушить одну языкастую волчицу голыми руками. Но если он потрошит ее память и чувства, как пойманного на охоте кролика, то почему бы и не ответить тем же самым? Глядя на Беннатора, перевертыш мысленно ухмыльнулась, чуть прищурилась, скрестила руки на груди и продолжила.

- Мстить вам? Неужели ты считаешь меня такой дурой? Неужели веришь, что я вообразила себя великой мстительницей и через столько лет после окончания войны объявила охоту на некромантов? А если бы и так, что мне мешало сделать это сразу после окончания войны?

Кинатан шумно перевела дыхание и отрицательно покачала головой.

- Нет, Гипнос, из Лунного края меня выгнала вовсе не месть и не жажда крови, а ошибка, которую я обязана исправить. Я не собираюсь гоняться за выродками по всем землям и мстить, мне нужна голова одного некроманта и когда я ее заполучу, я вернусь домой. - волчица шагнула чуть ближе и прислонилась лбом к холодным прутьям - Такие как ты принесли много горя моему народу и этого я никогда не прощу, но я не собиралась мстить, тем более мстить тебе. Ты просто попался на моем пути и если бы не слухи, если бы ты не убивал людей, я бы прошла мимо.

"Так кто из нас более неподходящий наследник: я - в силу своего нездоровья, или ты - в силу своей взбалмошности и глупости?" Вспомнив слова Беннатора, волчица слегка поморщилась. В принципе, ей было все равно, что о ней узнал Гипнос и что обо всем этом думает и уж точно она не собиралась оправдываться, но и оставлять его слова без ответа почему-то не хотелось. Глядя в лицо некроманта, Кинатан коротко, едва заметно кивнула.

- И ты прав. Мой отец действительно харг и если бы не война, Вестар мог бы занять его место, но не по праву рождения, а потому что сильный и умелый. Теперь же... - волчица задумалась, вспоминая последнюю встречу с братом и недовольно, почти брезгливо скривилась - Искалеченный. Слабый. Бесполезный для стаи, не годный в качестве вожака. - и не удержавшись, с изрядной долей яда, добавила - Такой же как и ты.

Кинатан рано усвоила, что власть - это не только привилегии, но и огромная ответственность. И нет, ответственности она не боялась и если бы пришлось, могла бы возглавить стаю. Однако, без крайней нужды не собиралась этого делать, полагая, что в рядах охотников и следопытов от нее больше пользы, чем в роли харга.

- Мне не нужна власть, в стае есть ульвы, достойные занять место харга. - в темных глазах зажглись злые, насмешливые огоньки. - А вот ты так отчаянно цепляешься за свою власть, ведь без нее ты никто. Слабый, больной, уродливый человек! Без этой своей власти, без слуг ты не сумеешь протянуть и дня! А если в твой город придет другая... - Кинатан чуть запнулась, пытаясь подобрать слово, но так и не сумев, продолжила - придет другая стая, решит забрать твою власть, твои земли и людей ты сумеешь защитить свои земли? Своих людей? Возглавишь армию? Нет! Ты будешь все так же отсиживаться за крепкими стенами и упиваться своей властью, которую ты совсем не заслужил. Так толку с такого вожака?

Отредактировано Кинатан (01-05-2018 17:40:03)